Настоящая радуга

1

Было знаменательным то, что последние русские путешественники, посетившие Бирму, попадали в немилость. Непримиримость английских колониальных властей к любым представителям Советской России объяснялась не только их классовыми позициями или обидой на изменивших делу Антанты союзников. Их страшило другое — возможное влияние русской революции и русских на индийское или бирманское национально-освободительное движение. В те времена, как и позднее, было принято объяснять неожиданный для британских чинов ников подъем национальных сил в колониях вмешательством извне. Например, деятельность бенгальских революционеров попросту объявляли результатом интриг немецких шпионов. Среднему английскому чиновнику казалось немыслимым, что индийцы (а бирманцы также входили формально в их число, раз уж Бирма считалась индийской провинцией), облагодетельствованные цивилизацией, живущие в обстановке порядка и спокойствия, хотят возвращения к старому порядку вещей или создания какого-то нового, еще неизвестного порядка, в котором нет места англичанам. И потому версия о внешнем влиянии на заговорщиков и смутьянов пользовалась широкой популярностью. Потому-то выслали из Индии, а затем лишили директорства в моулмейнской школе Ерошенко, потому арестовали Мервартов и команду «Евгении».

Шли годы. Бирманское национально-освободительное движение развивалось, несмотря на то что «немецких шпионов» не было, а из Советской России в колониальный заповедник никого не допускали. Однако английские чиновники не были так уж полностью не правы в своих опасениях. Сам факт победы революции в нашей стране стал мощным толчком для развития национализма и национально-освободительного движения в Бирме. (' одной стороны, победа социализма в СССР послужила примером для молодых бирманских патриотов, с другой — бирманские революционеры никогда не переставали надеяться на моральную поддержку и помощь Советского Союза в борьбе за освобождение Бирмы. Особенно большие надежды возлагали они на СССР в связи с началом второй мировой войны в Европе. Это ярко прослеживается по документам организации «Добама Асиайон» в конце тридцатых и начале сороковых годов. Горячим сторонником установления контактов и дружбы с Советским Союзом и Китаем был тогда Аун Сан. Но все его попытки установить живые связи с борющимся Китаем провалились. Война приближалась к границам Бирмы, и бирманские революционеры были вынуждены обратиться за помощью к японцам, обещавшим предоставить Бирме независимость.

Этот шаг бирманских революционеров был ошибочен. И это признавали потом сами бирманцы. Даже временный союз с Японией, союз чисто тактический, рассчитанный на выигрыш времени, противоречил духу манифеста «Добама Асиайон» 1940 года, в котором говорилось, что только «Советский Союз является постоянным и последовательным сторонником свободы человечества». Бирманские коммунисты выступали против союза с Японией, но многим бирманским революционерам казалось, что можно временно поступиться принципами ради того, чтобы получить оружие и поддержку в борьбе за национальное освобождение. Они полагали, что война Японии и Англии будет затяжной, позиционной и ослабит обе стороны настолько, что Бирма сможет добиться независимости без больших потерь. Но получилось так, что японские войска в несколько недель полностью разгромили английские армии в Юго-Восточной Азии, захватили Сингапур, Малайю, бывшие французские колонии, Яву, Суматру и затем прокатились, словно ураган, по территории Бирмы, оставляя за собой сожженные деревни и разрушенные города.

Ошибочный союз с Японией дорого обошелся Бирме. Вместо освобождения японцы принесли новое, еще более тяжкое рабство. Впоследствии национальный герои Бирмы генерал Аун Сан говорил, что бирманские лидеры, в том числе и он сам, пойдя на сотрудничество с японскими милитаристами, допустили серьезную ошибку.

В сложной обстановке, создавшейся в Бирме, Советский Союз и его борьба против фашизма стали примером для бирманских патриотов. В созданную в ходе борьбы Антифашистскую лигу народной свободы (АЛИС) вошли и социалисты и коммунисты. В программе Лиги выразились не только антифашистские убеждения прогрессивных сил Бирмы. «Мы выступаем за уничтожение империалистической системы, которая несет рабство нашему народу», — говорил Аун Сан. И далее: «Я ненавижу империализм — будь то английский, японский или бирманский». Большую роль в освобождении страны от японских оккупантов сыграли Национальная армия Бирмы и Антифашистская лига, ставшая политическим центром народно-освободительной борьбы.

Когда война с Японией завершилась победой союзам ков и англичане, вернувшиеся в Бирму, столкнулись с отлично организованной, сплоченной Антифашистской лигой, имеющей собственную армию и политические кадры, когда вопрос о достижении Бирмой независимости несмотря на яростное сопротивление англичан, должен был вот-вот решиться, председатель АЛНС Аун Сан, и речи на первом съезде Лиги в январе 1946 года, как бы подытоживая отношение прогрессивных сил Бирмы к Советскому Союзу, сказал: «Нас всегда глубоко вдохновляли неустрашимое мужество и героический дух социалистического соревнования, с которыми народы Советского Союза боролись за победу социализма, с которыми они сплотились для борьбы с разбойничьими ордами фашистских варваров во время второй мировой войны, даже тогда, когда им приходилось в течение длительного периода вести эту борьбу один на один, без посторонней помощи. Мы глубоко восхищены мощью и доблестью родины социализма и признаем ее великую роль в победе над фашизмом, особенно в Европе. Огромное впечатление производит на нас также то, как эта великая страна социализма отстаивает дело зависимых и колониальных народов…»

В январе 1947 года делегация АЛНС во главе с Аун Саном направилась в Лондон для переговоров с английским правительством. Эти переговоры стали важным этапом в мирном развитии бирманской национально-освободительной революции. Курс Аун Сана одержал очередную победу. Английское правительство было вынуждено пойти на уступки и 27 января подписать соглашение, вошедшее в историю под названием «Соглашение Аун Сан — Эттли». Соглашение предусматривало проведение в апреле 1947 года выборов в Учредительное собрание Бирмы, которое должно было выработать конституцию независимой Бирмы и передать всю полноту власти избранному самими бирманцами национальному правительству.

На лондонских переговорах глава бирманской делегации тридцатидвухлетний Аун Сан проявил себя блестящим дипломатом и дальновидным политиком. Еще до подписания соглашения он обратился в советское посольство в Англии с пожеланием лично встретиться с послом. Посол СССР немедленно дал свое согласие. В последний день января 1947 года состоялась первая встреча бирманского лидера с представителем Страны Советов послом Г. Н. Зарубиным. Беседа прошла в обстановке сердечности, взаимопонимания и подлинного равноправия сторон. Исполнилось искреннее желание Аун Сана — передать через представителя Советского правительства добрые пожелания бирманского народа советскому народу, выразить чувства дружбы и восхищения борющейся Бирмы и свои личные. Аун Сан просил Зарубина довести до сведения Советского правительства искреннее желание Бирмы «установить дипломатические отношения с Советским Союзом в ближайшее время, не дожидаясь созыва Учредительного собрания».

Однако осуществить это желание так скоро было невозможно, хотя советский посол немедленно сообщил о беседе в Москву. Верховная власть в Бирме формально все еще принадлежала английскому губернатору, являвшемуся одновременно и председателем Исполнительного совета Бирмы, а внешними делами Бирмы, даже после выборов в Учредительное собрание, ведало имперское министерство. Тем не менее визит Аун Сана в советское посольство и его заявка на независимую внешнюю политику, желание начать ее с дружественных отношений с Советским Союзом имели большое значение. Этим визитом еще раз подчеркивалось, что будущее независимой Бирмы тесно связано с силами антиколониализма, демократии и социального прогресса.

На апрельских выборах в Учредительное собрание Антифашистская лига одержала блестящую победу Бирма все ближе подходила к независимости, и не считаться с этим было уже невозможно. 1 июня 1947 годи английское правительство было вынуждено через своею посла в Москве заявить Советскому правительству о желании Бирмы обменяться дипломатическими представителями с Союзом Советских Социалистических Республик. Этим английская дипломатия рассчитывала успокоить бирманцев и продемонстрировать либерализм своего правительства. В то же время в Лондоне полагали, что до провозглашения независимости Бирма не сможет обменяться полномочными представителями с другими странами. Иначе расценило дипломатический шаг борющейся Бирмы Советское правительство: 16 декабря 1947 года оно официально заявило о своей готовности установить с Бирмой дипломатические отношения. Тем самым Советский Союз признал независимость Бирмы де-юре еще до ее провозглашения.

Бирма получила независимость 4 января 1948 года. А уже 18 февраля советский и бирманский представители в Лондоне обменялись нотами, которые положили начало официальным дипломатическим отношениям между СССР и Бирманским Союзом.

2

Но кто же был первым советским путешественником первым советским человеком, попавшим в Бирму после Мервартов? Были ли там советские люди до того, как в Рангун приехало советское посольство?

Да. И, что самое интересное, они побывали там еще до достижения Бирмой независимости и встречались с генералом Аун Саном незадолго до его смерти.

Всебирманская лига молодежи, примыкавшая к АЛИС, вскоре после возвращения Аун Сана из Англии пригласила в Бирму делегацию советской молодежи. В составе делегации была известная советская журналистка Ольга Чечеткина, которая и рассказала о первом путешествии в Бирму, осуществленном после тридцати лет, в течение которых никаких личных контактов между Бирмой и нашей страной не было.

Молодежная делегация летела еще не в независимую Бирму, а в английскую колонию. И поэтому военный «Дуглас», поднявшийся с калькуттского аэродрома, был наполнен английскими офицерами, возвращавшимися в колонию после отпусков или из командировок.

Раскаленный самолет пробежал по летному полю и подкатил к баракам рангунского аэродрома. Какая она, Бирма?

К самолету бежали бирманские юноши и девушки с цветами, с гирляндами мелких душистых белых и желтых цветов. Они сразу отыскали делегатов и окружили их. Однако к встречавшим уже спешил английский пограничник.

— Простите, но приехавшие должны пройти досмотр и оформить документы.

Сказано это было вежливо, но при этом давалось понять, кто здесь настоящий хозяин. В стране было двоевластие. Конечно, все уже понимали, что дни англичан в Бирме сочтены, однако формально они все еще оставались у власти.

Секретарь Всебирманской лиги молодежи пытался протестовать:

— Это же наши гости. Они не имеют никакого отношения к английским властям.

— Отлично, старина, — снисходительно успокаивал его офицер. — Но формальности надо соблюдать…

Пребывание делегации в Бирме стало для ее членов, да и для советских читателей, узнавших о поездке из очерков Чечеткиной, новым открытием Бирмы. Пройдет несколько лет, появится много книг и брошюр о Бирме, десятки советских специалистов-врачей, строителей, почвоведов, востоковедов — побывают там. Государственные деятели обеих стран будут обмениваться визитами. Бирма станет настолько знакомой и попятной, что названия очередных очерков и книг типа «В стране золотых пагод» будут банальными и способными лишь вызвать улыбку у искушенного читателя. Но тогда, в 1947 году, первый очерк Чечеткиной, названный именно так, звучал необычно, а такие знакомые сегодня описания, как рассказ о бирманском Новом годе — празднике воды или о пагоде Шведагон, воспринимались свежо и даже с удивлением.

Но помимо тех черт Бирмы, что знакомы нам и повторяются из книги в книгу, члены молодежной делегации увидели и много такого, чего не удалось увидеть и узнать последовавшим за ними советским гостям.

Они видели хижины, построенные на пожарищах: ведь Рангун сильно горел во время войны и был наполовину разрушен и почти оставлен жителями. Они видели школы, занятые английскими войсками, видели шалаши, сооруженные бездомными беженцами на платформе Шведагона.

Делегаты посетили некоторые школы. И там видели — вряд ли такое удавалось увидеть потом — учебники, изданные в Англии, по которым бирманские школьники учили историю и географию. В учебнике «Всемирная география», изданном в Лондоне в 1945 году, сообщалось, что Германия — крупнейшее государство в Европе, занявшее Австрию, Чехословакию и Польшу, а «новая Россия встретилась с необычайными трудностями. Рабочие там менее цивилизованны, чем в других странах Европы». Из учебника можно было также почерпнуть, что «в сибирской тайге основная промышленность — рыболовство». А о войне в книге не было ни слова!

Зато в тот же день члены делегации попали в дом молодежной организации «Красная гвардия», в которой состояли многие бывшие партизаны и молодые рабочие. Там в читальном зале они увидели советский журнал «Новое время» и портреты Зои Космодемьянской и Лизы Чайкиной. Здесь жизнь шла в другом времени, с другой скоростью, в иной реальности, нежели в английском безнадежно устаревшем и лживом учебнике.

Делегатов повезли в Пром, Таунгу и другие города, где они встречались с активистами АЛНС, присутствовали на выборах в Учредительное собрание. Но наибольшая неожиданность встретила советских гостей в деревне неподалеку от Прома, куда их пригласили на митинг. Эта деревня отличилась в борьбе с японскими оккупантами, и, когда туда пришли английские войска, округ был уже очищен от японских войск. В школе деревни висел приказ английского генерала, объявившего благодарность жителям деревни за отвагу в борьбе с общим врагом.

Но приказ с благодарностью делегаты увидели потом. А пока перед въездом в деревню им пришлось остановиться. Деревня была окружена английскими танками. Неподалеку стоял грузовик, полный крестьян.

— Что случилось? — спросил активист Лиги, сопровождавший гостей. — Кто эти люди в грузовике?

Английский сержант был несколько растерян неожиданным появлением иностранцев. Присутствие свидетелей никак не входило в планы военного командования.

— Бандиты, — ответил он.

В грузовике находились не бандиты, а руководители местного отделения крестьянского союза.

Оказывается, утром того дня, в разгар бирманского нового года, в деревне готовился крестьянский митинг. В этот момент деревню окружили английские танки и грузовики с солдатами. Они открыли огонь по деревне; четырнадцатилетний подросток был убит, трое детей ранены.

Но если несколько лет назад подобная акция по отношению к непокорной деревне могла бы оказаться успешной, то теперь времена изменились. Митинг все-таки состоялся, и гости из нашей страны присутствовали на нем. Крестьяне потребовали немедленного ухода англичан из Бирмы и наказания виновных в обстреле деревни.

Перед самым отъездом делегации из Бирмы ее принял генерал Аун Сан. Вот что пишет об этой встрече Ольга Чечеткина:

«Наша делегация встретилась с Аун Саном у него дома, в большом здании на холме одной из многих зеленых улиц Рангуна. Аун Сан, тридцатидвухлетний генерал, уроженец Верхней Бирмы, снискал себе известность в годы войны с Японией. Мы прошли в большую комнату с открытыми дверями на балкон, завешенными желтыми марлевыми занавесками. Аун Сан был одет в простой национальный костюм и выглядел озабоченным. Во время беседы он несколько раз повторил, что народ требует непреклонности в борьбе за национальную независимость Бирмы».

Делегация возвращалась в Советский Союз, увозя добрые пожелания бирманских друзей и надежду на то, что отношения между нашими странами будут развиваться и крепнуть.

3

С тех пор прошло четверть века. Бирма пережили за эти годы многое — и гражданскую войну, и экономические трудности, и политическую борьбу, ставившую порой под угрозу саму целостность многонационального государства. Но все эти годы отношения Бирмы с СССР оставались дружескими и ни разу не были омрачены конфликтами или враждой.

Если за сто лет в Бирме побывало лишь несколько русских людей, то начиная с 1948 года они бывают там часто. И в основном приезжают работать. С помощью наших специалистов в Бирме построены Технологический институт, гостиница, госпиталь, плотина и водохранилище. Советские тракторы работают на полях Бирмы, советские врачи лечат бирманцев и шанов и городе Таунджи, почвоведы составили карты сельскохозяйственных угодий — в общем, всего и не перечислить.

И многие из них писали о Бирме книги, брошюры, статьи, продолжая дело русских путешественников прошлого и начала нынешнего столетия, увеличивая паши знания о Бирме и вследствие этого возможности дли взаимопонимания.

То, что написано и пишется о Бирме сегодня, перекликается с тем, что было сказано о ней и сто и пятьдесят лет назад. И объясняется это одним очевидным и важным фактом. Почти каждый русский путешественник, стремился ли он в Бирму специально или попал туда волей судеб, проявлял бескорыстную заинтересованность в делах и жизни Бирмы. Ее культуру изучал и старался сохранить крупный ученый Иван Минаев. За ее независимость боролся в меру своих сил Петр Пашино. Бирманских детей учил Василий Ерошенко.

И потомки, наследники этих путешественников и друзей Бирмы также неравнодушны к ее судьбам и будущему. Они лечат бирманцев, они выступают перед ними, они строят вместе с ними.

Цепь времен и человеческих дел, начало которых прослежено в этой книге, неразрывно тянется в сегодняшний день и дальше, в будущее