Настоящие

1 «Прутья»

— Они нас обманывают. — Каин и Радал сидели в дальней закруглённой части каюты, сидели на корточках, голова к голове, и разговаривали настолько тихо, сколько это было вообще возможно. — Это всё неправда.

— Я вижу, — столь же тихо ответил Каин. — Это только в книжках бывает, чтобы ты разом вдруг стал из никого кем-то.

— А до людских проблем есть дело только дьяволу, — печально закончил Радал. — Я давно понял, что Богу всё равно. Было бы не всё равно — или я погиб бы вместе Хатрой, или бы мы с ней вместе выжили.

— А кто это — Хатра? — спросил Каин.

— Моя сестра, — совсем неслышно ответил Радал. — Старшая… Я же говорил.

Они замолчали, Каин осторожно оглянулся. Ну конечно. Арти не было, он исчезал и появлялся по собственному желанию, Нарелин и Клео сидели и тоже о чём-то беседовали, а Сэфес спали в головной части катера. Снова на полу, и снова одетые.

— А ты заметил, что они одежду не снимают? — спросил Каин. — Эти хоть переодевались.

— И чего? — удивился Радал. — Это же форма, мне Рауль рассказывал. Можно не снимать.

— А по-моему, у них там хвосты, — с испугом ответил Каин. — Наверное, это черти.

— Да ладно… — Радал храбрился и совершенно не хотел, чтобы Каин понял — он сам боится.

— Чего им от нас нужно? На самом деле? — прошептал Каин.

— Не знаю, — ответил Радал и кинул опасливый взгляд в сторону Клео. — Но точно ничего хорошего.

Радал прислушался. Нарелин и Клео говорили тихо, но не скрываясь, и вполне можно было различить, о чём они ведут речь. Ни эльф, ни блонди на мальчишек не смотрели, поглощённые разговором.

— Сам посуди, Клео, если всё дело было в Радале и теперь проблема решится, опасность исчезнет, нам уже ничего не будет угрожать на Эвене. Зачем тогда нам здесь оставаться? Пятый говорил, что Грем готовил покушение. Так это чепуха. Такие покушения готовят постоянно, ничего необычного. Сумеем выкрутиться. Главное — пробиться домой.

— У нас нет даже сводок с Эвена, — негромко возразил Клео. — Мы не знаем, что там происходит. Нельзя решать вслепую, ты же понимаешь.

— Даже связаться с Санни у меня не выходит. — В голосе Нарелина прозвучала боль. — Только появился Арти, и вся связь заблокирована намертво. Господи, Клео, я сейчас понимаю, отчего Керр сошла с ума. Не хочу я быть официалом, ничего не хочу, только бы вернуться домой.

Радал увидел, что блонди погладил руку Нарелина таким жестом, словно это была рука ребёнка

— Вернёмся, — убеждённо проговорил он. — Всё будет хорошо. Только не переживай.

Нарелин ничего не ответил. Радал видел его со спины — чёрный, почти женский узел волос, узкие плечи. Неужели действительно этот эльф и Рауль — одно лицо? Невероятно.

— По-моему, они тоже врут, — чуть громче сказал Каин. — Как мог этот мелкий становиться блонди? Нереально.

— Конечно, нереально, — поддержал Каин. — И вес, и рост.

Нарелин расслышал и обернулся.

— У эльфов слух гораздо острее, чем у людей, — сказал он. — Имейте в виду. А насчёт блонди…

Из-за пазухи Нарелина высунул рыжую мордочку Зверик и уставился на мальчишек зелёными глазищами.

— Это симбионт, — сказал Нарелин. — Он вживляется в тело и преобразовывает его материю. Можно не то что в блонди — в дракона превратиться.

Вместо ожидаемого восторга на лицах мальчишек отразилось недоверие и презрение.

— Да не бывает этого, — поморщился Каин. — Ты чего, законов сохранения не знаешь? Я в младшей учебке по физике лучшим был в группе, не рассказывай сказки. Скажите лучше, кто всё-таки эти Сэфес и чего вам всем от нас надо?

— Если Арти позволит Зверику вживиться, покажу, — пообещал Нарелин. — А Сэфес… Эх, ребята, хотел бы я сам задать такой же вопрос! Похоже, нас всех тянет туда, куда мы не хотим идти.

— Не хотим, — эхом откликнулся Радал. — Когда ты… Если ты был Раулем, мы говорили про них. Но мало. Теперь я вообще ничего не понимаю, — жалобно добавил он. — То, что мы познакомились во сне и умеем из щепок на воде складывать узоры, делает нас чем-то особенным? Полная ерунда.

— Для начала нам нужно оживить твоих невольных жертв, — серьёзно сказал Клео. — Иначе мы все просто погибнем. Вы же слышали, что говорили Сэфес. Возможно, вам это кажется странным, но они никогда не лгут.

— И потом, на вас положил глаз Арти, — добавил Нарелин. — Он говорил, что ведёт вас уже два года. А если Эрсай вознамерился сделать из вас Сэфес… Не знаю, ребята. Честно, я не знаю, есть ли у вас шанс отбрыкаться от такой перспективы. Слишком высоки ставки, слишком редки ваши способности. Не знаю.

— Да враньё это всё, чего вы им верите?! — взвился Радал. — Мы не Сэфес, вы не эти… Официальная служба, вообще всё не так! Они небось вообще какие-то киборги!!! Одним махом почти двести человек наших тогда убили, а как он с рукой сидел?! Со сломанной рукой так не сидят, знаешь, как больно?! И не раздеваются! Что у них там под одеждой? Железо?!

Нарелин вздохнул.

— Тело у них под одеждой, — сказал он. — Обычное тело, только шрамов много. Они не любят это показывать, людей пугать. От старых времён такое наследство осталось. Никакие они не киборги, что ты, Радал. Они просто умеют терпеть. Пришлось научиться, знаешь ли. Если, бы тебя почти двадцать лет ломали без всякой надежды на выход, ты бы тоже в конце концов эту науку осилил.

— А тебя тоже так ломали? — спросил Каин. — Чего ты их защищаешь? Сам ты кто?

В голове у Нарелина быстро пронеслась стайка воспоминаний: первые месяцы знакомства с Клео, модуляторы боли. Бунт, падение, заключение у федералов… допросы…

— Меня не ломали, — ответил Нарелин. — Сэфес — мои друзья, Каин. Давние друзья. И ведь Радал тебе уже говорил, кто я. Эльф из древней Арды. Правда, ты, наверное, не знаешь этот мир. И Рауль — Первый Консул планеты Эвен. Радал хмыкнул.

— Он говорит и думает правду. — Рядом с Нарелином и Клео из воздуха соткался призрачный силуэт Арти. — Только про себя не договаривает. Его ломали, да так, что в страшном сне не приснится. Можно ломать тело, а можно душу, и спорю на что угодно — второе гораздо страшнее первого. Нарелин, разбуди этих, и давайте разберёмся окончательно. Потому что у нас через час начинается работа и лишний страх не нужен.

Нарелин вздохнул, поднялся и молча подошёл к Сэфес. Потеребил Лина за рукав.

— Эй, народ… — позвал он. — Вставать пора.

— Где мой кофе в постель? Где поцелуй? Где слова, которых я жажду: как ты спал, любимый? — пробормотал Лин, не открывая глаз. — Где вообще сама постель?! Нарелин, я не ожидал от тебя такой подлянки.

— Сейчас, встаю, — не меняя позы, ответил Пятый. — Ещё минутку… можно?

— Катер, сделай кофе, — попросил Нарелин. — Я ему подам. Из моих мыслей считай, вот так, да…

Нарелин поставил на пол перед Сэфес красивый золотистый поднос, на котором красовались две белоснежные чашки с дымящимся ароматным напитком. Рядом красовалась хрустальная вазочка с белой лилией.

— Пейте, — сказал Нарелин. — Не помешает. Кофе действительно бодрит.

— Ты издеваешься? — спросил Лин, садясь. — Киборги кофе не пьют, а эльфам шуток понимать так вообще не положено. Ты что, не читал, что там про книжку, которую девки написали, народ говорит? Вот и веди себя соответственно. Развёл тут эстетику…

Кофе с подноса он тем не менее взял. Отпил глоток, поморщился.

— Без сахара, да ещё и горячий, — заметил он. — Безобразие. Эй, номер Пять, подъём, смена!!!

Пятый вытащил из-под головы левую руку и показал Лину кулак.

— Уйдите все, — попросил он. — А то я вообще не встану.

— А ты холодный кофе любишь? — несказанно удивился Нарелин. — Вот уж не подозревал.

Арти смотрел на это всё спокойно, еле заметно улыбаясь. Потом негромко сказал:

— Пятый, встань, пожалуйста. И сними рубашку. Только не надо делать вид, что ты ничего не слышал.

— То, что я её сниму, поможет в только что скинутой тобой ситуации? — спросил Пятый. — Хорошо. Может быть, им будет немного проще.

Через секунду он стоял посреди каюты, и Каин с Радалом увидели, что сна у него не было ни в одном глазу. Словно он и не спал вовсе. Сосредоточенное лицо, чуть нахмуренные брови, пристальный и какой-то обречённый взгляд.

— Ну? — поторопил Арти.

Пятый вопросительно глянул на Клео.

— Стриптиз приехал, — криво усмехнувшись, сказал он. — Только музыки нет, а жаль!

— Могу обеспечить, — предложил Нарелин. — У меня в памяти много таких мелодий. Ладно тебе, Пятый, не жмись. Пойми же, мальчишки вас просто боятся. Хвосты, киборги…

— Угу, пока что боятся. А после стриптиза их от нас будет тошнить, — заметил Лин.

Пятый разорвал у горла форму, секунду помедлил и нехотя всё-таки снял рубашку. И замер посреди каюты, опустив голову, словно в покаянии.

— Смотрите, — предложил Арти. — Железа тут нет. Уже нет.

Каин и Радал подошли поближе. Ни один, ни другой не рискнули взглянуть Пятому в глаза, видно было, что они смущены не меньше, чем Сэфес. Нарелин вдруг заметил, что вдоль позвоночника у Пятого идёт еле заметная, но всё-таки выступающая над кожей полоска шириной сантиметра четыре. Она была прозрачной и почти незаметной, но Нарелина кольнуло какое-то нехорошее предчувствие.

— Пятый… — позвал Нарелин. — А что это у тебя на спине такое?

— Арти, можно я немножко поругаюсь матом, а? — попросил тот, глядя в пол. — Дети, закройте уши, сейчас «киборг» «чудику» скажет всё, что думает!!!

— Это Керр, — невозмутимо ответил Арти. — Вернее, последствия от работы. Не самая удачная пересадка. Так что, Каин, в некотором смысле ты отомщён. Частично. Надеюсь, через какое-то время кому-то надоест ходить на поддержке.

— Ясно, — проговорил Нарелин. — Ну что, Арти, всё? Лину раздеваться уже не надо, надеюсь?

— Шрамов много, — пробормотал Каин себе под нос. — Откуда столько? У тебя что, тоже? — спросил он Лина.

— Немножко меньше, — ответил тот. — Но это тоже выглядит некрасиво, поверь.

— Так вы поэтому не раздевались? Боялись, что ли? — удивился Радал.

— Стеснялись. Мы не хотим, чтобы это видел кто-то, понимаешь? — спросил Пятый. — Мне можно одеться?

— Одевайся, — сказал Нарелин. — Они уже нагляделись. Ну что, Радал, веришь теперь, что они не киборги? Осталось только доказать, что здоровенный блонди Рауль и я — одно лицо. Арти, может, всё-таки позволишь Зверику вживиться, а?

— Нарелин, нет. Для начала привыкнешь заново к базовой личности, потом посмотрим. И так сбой серьёзный. Внешность юношеская, а движения, манера речи, мимика от другого человека. Лечись, это запускать до такой степени нельзя. Пятый, одевайся, пожалуйста, — попросил Арти и тут же осёкся.

Они говорили.

— А этот откуда? — с интересом спрашивал Каин.

— Нож. Примерно такой, как у Ради. — Пятый кивнул Радалу.

— А это?

— А это уже пуля.

— Да ты что! Больно было?

— Потом — да. А сначала нет, я ничего не понял. Лин, Клео, Нарелин и Арти молча смотрели на этот странный разговор. Пятый отвечал скупо, видно было, что ему трудно. Но мальчишкам почему-то стало интересно, словно Пятый перестал быть для них врагом, а стал живым человеком, которому когда-то было очень и очень больно. Боль сближает. Радость часто разделяет людей, а боль почему-то иногда умеет делать их ближе. Даже врагов.

— А спина… тоже сейчас болит? — спросил Каин.

— Сейчас нет.

— А раньше?

— Очень. — Голос Пятого был спокоен, но Клео, который смотрел на Пятого с каким-то болезненным недоумением, показалось, что голос этот на секунду дрогнул. — Но недолго.

— Это за то, что ты убил Ниамири?

— Да.

— А ей было больно, когда ты её убивал? — Для Каина, казалось, это очень важно.

— Конечно нет. Она просто уснула. А потом забыла всё. Я виноват и перед ней, и перед тобой, но боли я ей не причинил.

— А кто сломал тебе спину? — допытывался Каин. — Кто сломал её за то, что ты убил Ниа?

— Он это сделал сам, — ответил Арти. — Пятый, оденься. Хватит. Это уже становится не смешно.

— Кому-то было смешно? — спросил Лин.

— Смешнее некуда, — пробормотал Клео в сторону и взглянул на Эрсай. — А вот за то, что вы, Арти, намереваетесь заново искалечить Нарелина, я вам отнюдь не благодарен.

Нарелин взял его за рукав:

— Клео, не стоит. Бесполезно.

Блонди перехватил руку Нарелина и, выпрямившись во весь рост, гневно посмотрел на Арти.

— Вы можете понять, что ваше «привыкнешь к базовой личности» приведёт только к новой ломке? Если вы не поняли, — нам предстоит возвращаться на Эвен, потому что мы не собираемся работать с вашими службами, и вы не можете заставлять нас это делать. Мы свободные люди и имеем право жить там, где хотим, и наша судьба, какой бы она ни стала, не ваша забота, извините уж, Арти.

— К сожалению, она стала моей, как только вы вмешались в судьбу Радала, — ответил Арти. — Не во все игры можно играть безнаказанно. Вы автоматом включили себя в строившуюся тогда схему, а из таких схем по своему желанию не выходят. Клео, попытайтесь понять, но то, что сейчас происходит, — это именно ваш выбор, а не чей-то ещё. Мой, Сэфес, Сети, мальчиков… Нет. Именно ваш. Доброта наказуема, Клео, и всегда очень неприятно чувствовать это на своей шкуре.

— Зло наказуемо тоже, — заметил Пятый. Он уже оделся и теперь сидел по-турецки на полу, глядя на Эрсай снизу вверх.

— Конечно, — кивнул тот. — Ты имеешь право это утверждать. Всё верно.

— И подтверждать, — согласился Пятый. — Всей своей жизнью. Клео, вы не вернётесь. Я могу это повторить. Никто из нас никогда ещё не возвращался… насовсем.

Лицо Клео стало похоже на сведённую судорогой маску. Он пару секунд смотрел на Арти побелевшими от бешенства глазами, а потом вдруг — лишь через мгновение все поняли, что произошло, один Нарелин успел вскрикнуть: Клео! — блонди ударил его в лицо, вложив в удар всю свою силу.

И попал в пустоту.

Арти в это мгновение в катере уже не было.

Пятый сориентировался быстрее всех. Он встал, подошёл к блонди, твёрдо взял его за локоть и поволок за собой в носовую часть катера. Через секунду они оказали в закрытой зоне.

— Остановись, — попросил Пятый. — Пожалуйста. Его невозможно ударить, даже мы не можем этого сделать. Мы с Лином его вообще убить хотели. Веришь?

— Я отказываюсь работать в Официальной службе, — процедил Клео. — И хотел бы я посмотреть, как кто-то сумеет меня заставить.

— Просить тебя о чём-то тоже бесполезно, — кивнул Пятый. — Слушай, если хочешь, ударь меня. Избей. Мне не привыкать, хотя приятного в этом мало. Тебе от этого будет легче. Если разобраться, я виноват в том, что сейчас происходит. С меня и спрос.

Лицо Клео пошло красными пятнами, губы тряслись. Пятый никогда ещё не видел блонди таким.

— Мы просто не будем там работать! — Голос Клео срывался. — Понимаешь ты или нет?! Никто! Никогда! Не навязывал мне решений. И не навяжет впредь! Хватит этого вздора про «собственный выбор»! Мы не выбирали отказ от родины! Мальчишки прекрасно обойдутся и без нас!

— Мы держались два года, — еле слышно проговорил Пятый, садясь на пол. — Жрали толчёное стекло, резали вены, синтезировали яды, прыгали с высоты, топились… Сопротивлялись решению, которое, как тогда казалось, кто-то навязал. А потом до нас стало потихоньку доходить, что не Арти виноват в том, что с нами происходило, а только мы сами. Знаешь, если бы я мог, я бы жил сейчас где-нибудь под Москвой, в дачном посёлке, чтобы зимой было холодно, а летом — шум и веселье, только чужое, не твоё. Иногда ездил бы в город… и ничего бы не делал. Может быть, потом, через несколько лет. Хотя я сомневаюсь, что меня на что-то хватило бы. Не скажи об этом Лину. Хорошо?

Клео ударил сразу обоими кулаками в стену, а потом рывком отвернулся и сполз по стене на пол, скорчился в три погибели, зажав лицо ладонями.

— Сволочи. — Пятый еле разобрал его голос — Ублюдки. Подлецы. Твари.

— Кто? — спросил он.

Клео не ответил, только согнулся ещё больше. Пятого внезапно осенило — да ведь блонди просто плачет! Шеф госбезопасности Эвена плачет как мальчишка. Наверное, впервые в жизни. Кто подлецы и твари? Да никто. Просто Клео не знал других слов, не знал, как ещё можно выразить то, что он чувствует сейчас. Пятый присел рядом, несмело положил руку Клео на плечо.

Слов не было. Совсем.

Все мы загнанные и загоняемые, добрые и злые, равнодушные и чувствительные, — все мы волей Бога строим мир своими руками. От и до. Никто и никогда не может ограничить нашей свободы, вот только у Пятого было время это понять, а Клео лишь сейчас подошёл к первой ступеньке этой бесконечной лестницы. «Ты свободен, — думал Пятый, продолжая гладить Клео по вздрагивающему плечу. — Никто, кроме тебя самого, не в силах отнять у тебя то, что тебе дорого. Разве что смерть, но и её иногда удаётся уговорить подождать. Не всегда, но всё же. Ты свободен, а твоя клетка — внутри тебя самого. Но как же трудно порой повернуть ключ в замке и отпустить себя на волю. Если бы мы могли помнить про это всегда, если бы могли… Летний солнечный день, прозрачная морская вода, чей-то смех, узкая улочка и небо над крышами. Центр мира, моя свобода. И я никому никогда не смогу сказать об этом».

— Ты свободен, — повторил он вслух. — Но я тебя очень прошу — не бросай нас, пожалуйста. Хотя бы сейчас.

Клео чуть повернул к нему лицо. Действительно мокрое. Пятый вдруг понял, что блонди испытывает сейчас ещё и жуткий стыд — то, что случилось с ним на глазах у чужого человека, было совершенно для него недопустимо. Истерика, слёзы… Табу. Позор.

— Не, не бросим. — На середине фразы горло свело судорогой, и получился всхлип. — Сейчас не бросим. Мы знаем, что такое «нужно». Но потом Пятый, прости. Мы вернёмся. Мы иначе не сможем. Простите.

— Здорово он с нами, — печально сказал Пятый. — Каждый делает то, что для него нехарактерно. Тебя довёл до истерики, меня раздел при всём честном народе. Если ты не в курсе, на Орине не практикуется даже одежда с коротким рукавом. Это неприлично. Слушай, я не хочу, чтобы вы погибли, оба, — добавил он. — Я не требую от тебя решений. Но хотя бы подумай. У нас будет какое-то время. Подумай. Хорошо?

Клео вытер глаза ладонью.

— Мы не погибнем. Мы осторожны. Если Нарелин захочет, мы просто уйдём. В заповедник. — Клео нашёл в себе силы улыбнуться. — Туда, где на сотни миль не будет никого. Я научусь жить в лесу и готовить еду на огне. Прожить так несколько лет, в покое и тишине. Мы очень давно хотели. А потом будет видно. Не веришь, что я так смогу?

Пятый улыбнулся. Только улыбка вышла очень уж грустная.

— Верю, — ответил он. — Только потренируйся сначала на Орине, чтобы я так сильно потом не волновался.

Когда они открыли наконец зону (Клео потребовалось почти полчаса, чтобы привести себя в порядок), все встретили их молчанием. Однако Пятый заметил, что мальчишки теперь выглядят более спокойными и уверенными, нежели час назад. «Хватит, — подумал он. — Если мы ещё хоть час тут просидим, это добром не кончится. Или Нарелин сорвётся, или Рыжий, или, что ещё хуже, я сам. Немедленно всех нагрузить и заняться делом. Кстати, я, кажется, понял, какая будет методика».

— Так, — сказал он решительно, — рефлексию пока что закончим. Радал, Каин, берите на себя управление машиной. Лин подскажет, что делать. Нарелин, схему. Клео, вот сводка, разберись, пожалуйста, что это вообще за образование такое. Во внутренних законах миров мы с Лином полные профаны, так что сам понимаешь.

Через полчаса катер, которым неумело, но старательно управляли Радал и Каин, вышел в заданную точку. Участие Лина сводилось к тому, что он помогал мальчишкам вывести схему из интуитивного разряда в информационный. Получалось пока что неважно. Интуиция и у Радала, и у Каина была отменной, но привязать сетку к той системе координат, которой пользовались Сэфес, у них так и не получилось. Лин попытался им объяснить, что такое сиур, но наткнулся сначала на стену полнейшего непонимания. Впрочем, дело пошло получше, после того как они вспомнили те схемы из щепок на воде, которые строили в Осеннем Лесу.

— Вот эта штука? — недоумённо спрашивал Каин. — Это шесть звёзд и куча планет?! А вот так их двенадцать?!

— Угу, именно так. А ты что думал, я тебя тут в щепочки играть позвал, что ли? — ворчал Лин. — Так… смотрим сюда. Слушай, может, вам визуал в виде воды и щепок сделать? — оживился он. — Схема та же самая, вы разберётесь.

— Не надо, — попросил Радал. Та схема, которую он сейчас видел, нравилась ему гораздо больше, чем щепки в воде. Красивая. И почему-то Радалу вдруг почудилось, что схема тёплая и живая. Несколько сросшихся боками шестигранников, шесть тёмных пушистых шариков, трепещущие нити, назначение которых он пока что не понял, сполохи невидимого огня. Куда интереснее, чем куски мокрого дерева. — Пусть такая будет.

— Судя по всему, это была монада — Пятый, занимавшийся до того расстановкой приоритетов в задаче, свернул свой визуал и подсел к остальным. — Большая монада. Смотрите.

Тёмный шарик налился светло-сиреневым цветом и стал дробиться на сегменты и области.

— Сколько их там всего было? — негромко спросил Клео.

— Шестьсот человек, — ответил Пятый. — Большая монада. И мне это не нравится.

— А почему цвет такой странный? — спросил вдруг Радал.

Все с удивлением посмотрели на него. На лице Лина отразилась крайняя степень заинтересованности.

— Ну-ка, ну-ка… А чем тебе не нравится цвет? — спросил он.

— Ты говорил, что основных цветов два, — медленно начал Радал. — Маджента и Индиго, так?

— Так, — кивнул Лин, — Продолжай.

— А этот цвет… Словно из двух, верно? — спросил Радал.

— Верно.

— А так бывает? — Каин смотрел на Лина с недоверием. — Это же два цвета сразу…

— Вы пока плохо знаете градации, но мыслите в правильном направлении, — кивнул Пятый. — Смотрите. Во-первых, монада имеет светлую окраску, так? Это уже плохо, потому что насыщенность цвета зависит от количества эмпатов, принадлежность которых к какому-то миру предопределена. В данном случае большая часть монады была набрана из людей, родившихся и выросших в Белой зоне. Далее. Монада принадлежала Индиго, потому что холодный синий в ней превалирует. Но при этом в ней есть и Маджента. Смотрите, попробую проще. Как будет удобнее — цифры, проценты?

— Проценты, — подсказал Лин. — Нагляднее. И пока что в десятичной, мальчикам проще.

— Шестьдесят восемь процентов из незонированных миров, двадцать процентов — Индиго, двенадцать — Маджента, — сказал Пятый. — Шестьсот человек. Считайте сами.

— Чего считать-то? — жалобно спросил Каин.

— Тебе пока что ничего.

Нарелин (вид у него был неважный — кажется, состояние Клео передалось ему, несмотря на то что вслух они почти не разговаривали) спросил:

— Каким же это образом существа из Маджента попали в монаду? Разве такое возможно?

— Всё возможно, — мрачно ответил Пятый. — Знаешь, было в России такое выражение — «воруют». Продолжать?

— Воруют? — поразился Нарелин. — Людей? Но подожди, вы же всегда утверждали, что Маджента — миры безопасны. И потом, разве можно включить в монаду силой?

— Я этого не утверждал, — возразил Пятый. — Безопасны, но не все. Рая на земле не бывает, Нарелин. А включить можно. Запросто. Если эмпату десять лет, не больше.

— Дети, выходит, — пробормотал Нарелин и нахмурился. — Это же семьдесят два человека получается! Неужели их не искали, этих детей?

— Не семьдесят два, больше. Искать-то искали, но… Сейчас будем разбираться.

— Значит, не нашли, — подытожил Нарелин. — Однако и методы у тех, кто эту монаду организовал! Ничего не скажешь, наглые ребята. Интересно, сколько лет каждому из этих детей теперь. А как наши-то? Радаловские? Среди них есть такие? Ведь если и там окажутся «украденные», то, по идее, надо бы их на родину вернуть.

Пятый промолчал. В этой монаде, судя по всему, работали (если это можно так назвать) только взрослыми, но то, что происходило в ней, было поистине чудовищным. Он вывел визуал, чтобы остальные тоже видели, что он делает, и медленно стал сращивать схему монады со схемой Сети. Радал и Каин наблюдали за процессом заворожённо, Лин сардонически усмехался. Через минуту всё пространство кабины заполнили собой светящиеся, бледные нити.

— Паука запусти, — предложил Лин. — Для пущей правдоподобности.

— Ты спрашивал: искали или нет, Нарелин? — спросил Пятый. — Смотри, откуда части этой монады. Все миры, без исключения, — низкая техногеника, без выхода в пространство. Сам конклав маленький, однако они доросли до идеи Контроля и сумели включиться в Сеть. Сат-онвэе по сравнению с этими добродушный гигант. А эти… — Он скривился. — Смотрите, где базировалась несчастная монада.

Бледная паутина померкла, вместо неё в пространстве повисла планета. Землеподобная.

— Если кто-то думает, что в самом мире, — этот кто-то ошибается, — предупреждающе сказал Пятый. — Мир не принадлежит конклаву. Это Белая зона, оттуда, кстати, большая часть монады и есть. А сами они…

Из-за планеты показался спутник, по которому веером разбежалась сеть светящихся точек.

— Базы, на спутнике, — ответил Пятый на недоуменные взгляды Нарелина и Клео. — Они готовят экспансию, а заодно крутят там какие-то свои дела. В пространстве неподалёку работала монада. Понимаете, с кем вам придётся общаться?

— Тьфу, проклятье! — выругался Нарелин. — То есть, если я верно понимаю ваши правила, нам сейчас придётся вначале клянчить разрешение у Официальных служб вот этого паучатника? По «прутьям» говорили, что ответ «условно отрицательный». Так они же, наверное, потребуют возвратить воссозданных обратно в монаду.

— Если от этой монады что-нибудь осталось после Блэки, конечно, — добавил Клео, — Но всё равно наверняка они потребуют отдать воссозданных им обратно.

— Во-первых, монады больше не существует, — спокойно сказал Лин. — Во-вторых, Официальная служба не принадлежит никому, кроме самой себя, а то, что она сотрудничает с кем-то, не более чем партнёрство и место приписки. Да, есть подразделения, которые работают с Сэфес, есть — с Индиго-формациями, но они все в большей степени представители закона, нежели чем… — Лин замялся, подыскивая слова, вопросительно посмотрел на Пятого.

— Официальная служба работает с информационными сетями, с мирами, имеющими технический уровень, позволяющий строить внутренние образования по типу того же Скивет, с Транспортной службой, со структурами Контроля, — продолжил Пятый. — А ситуация сейчас выглядит следующим образом. Мы можем забрать те части монады, которые… пострадали от действий Радала. Провести воссоздание, а потом поставить представителей самого конклава перед фактом. И выкупить тех, кого мы воссоздадим. Как официалы, имеющие приписку к Орину. Ну по крайней мере, пока что ещё имеющие, вы входите в контакт с представителями конклава и выкупаете людей. Они собственность. По законам, принятым в таких образованиях, они, если разобраться, даже и не люди вовсе.

— А кто же? — мрачно спросил Нарелин.

— Имущество, — поморщился Лин. — Элементы, если угодно, системы. Заменяемые. Надо бы посмотреть на это поближе, да что-то не хочется.

— Так. — Пятый, почуяв, что сейчас начнётся новый виток рефлексии, снова решил взять происходящее в свои руки. — Воссоздавать пойдём мы с Лином, тут не пройдёт и часа, как вернёмся. Сеть тоже за нами, само собой. Каин и Радал — работа в доме, в вашей части леса. Позже объясню, что надо делать. Нарелин и Клео — общий контроль, затем по схеме, о которой говорилась. Этот конклав даже в Транспортную Сеть не входит. Сволочи. Ладно, разберёмся.

— А их не примут в Сеть, — злорадно сказал Лин. — Транспортники не придурки, слава богу.

— Мёртвые души, — произнёс Клео. — Как это мерзко. Хотя я могу понять причины: наверняка они боятся эмпатов, потому и держат в таком положении.

Нарелин поинтересовался:

— Нам можно проинформировать местных о том, что мы выкупаем для воссоздания, или об этом лучше деликатно умолчать?

— Ничего они не боятся. Просто никогда не верили в Бога. Ладно, дело не наше, конечно, но эти «свободные люди»… — начал Лин, но Пятый его остановил.

— Ты чего, уже подснял? — спросил он сердито.

— А як же ж. У них самоназвание переводится как «свободные люди» или «свободный народ». Они такие свободные и гордые, а кто не с ними — те быдло. Такая вот на первый взгляд немудрящая философия. Те, кто являются частью монады, по их мнению, лишены Сводного Духа и людьми не являются. Как картинка? — ехидно спросил Лин.

— Никак, — ответил Нарелин. — Кривых зеркал, увы, много. Без происхождения этой байки о ней ничего не скажешь. Но если мы оживим «прутьев» втайне от законных, так сказать, владельцев, у нас потом проблем не возникнет? Или… гусь свинье не товарищ, в смысле против Сэфес они всё равно не попрут?

— Так не делают, прости. Мы законы соблюдаем, по крайней мере там, где это возможно, — развёл руками Пятый. — Сколь бы ни был мерзок этот конклав, официалы с ним работают, как ты сам видел, и давать им повод для разбирательства или иска не нужно.

Он с тоской посмотрел в стену. Попрут, не попрут… Попрут, конечно. Не так, как ожидает Нарелин, по-своему. Нельзя это так оставлять, ни в коем случае. «Дорого это всё нам обойдётся, — подумал он. — Ой дорого. И хорошо, если бы только деньги… Так нет! Господи, когда же это всё кончится?!»

— Ну, может, всё-таки лучше сразу сообщить, что мы собираемся эмпатов оживлять? Ещё до воссоздания? — продолжал допытываться Нарелин. — Пусть дороже, зато потом проблем не будет. Ты извини, что я такой въедливый, но мне ведь нужно разобраться, иначе как я буду с местными разговаривать?

— Потом как раз и будут проблемы, — возразил Пятый. — Если дать им понять, что мы это можем, одними эмпатами мы не отделаемся. Они сразу захотят большего. Больше чем уверен, что у них в загашнике валяется какой-нибудь славный парень, вождь, пророк и мученик, которого они не прочь воссоздать. Обойдутся. Воссоздадим, выкупим — и вон отсюда. Бегом.

— Ничего себе! — Нарелин шокировано поглядел на плывущий перед ними в визуале спутник. — Ну сам понимаешь, Пятый, не мог же я знать, что эти ребята не в курсе о воссоздании. Хотя спросят а зачем вам эти мёртвые тушки? И что отвечать?

— Для опытов, — усмехнулся Клео. — Эксперименты ставить будем.

— Нет, почему же, — тут же отозвался Лин. — Говорите правду.

— Частичную правду? — уточнил Клео. — О том, что это необходимо для стабилизации дисбаланса в Сети?

— Стабилизация тут ни при чём, — терпеливо сказал Пятый. — Правда — это правда. Обычно она у человека одна. А у тебя сейчас — тем более. Ты принимаешь участие в создании новой пары экипажа Сэфес, и для проведения этой операции тебе необходимы эти восемь элементов, погибшие в их монаде три года назад. Для чего — не их это дело. Ты платишь. Про воссоздание они отлично знают, только им это дорого. И никто не хочет им продавать технологию, так, Лин?

— Так. У них свои есть, но кривые и косые. Ладно, неважно. Пятый прав, Клео. Детализировать тут нечего.

— Ясно, — сказал Нарелин. — Ну так что, приступим? Честно говоря, до жути любопытно посмотреть, кем эти «элементы» окажутся.

— Ты на самом деле хочешь это видеть? — странно тихо спросил Пятый. — Не думаю, что тебя порадует зрелище. Так, далее по списку…

— Ради, Каин, — позвал Лин. — Сейчас будем заниматься с вами.

Каин и Радал сидели у входа на участок перед домом Радала. Привычная осень окружала их снова, но в душе уже не было прежнего спокойствия. Напряжённое, тревожное ожидание и страх. Осенний ветер гнал лёгкую мелкую пыль, листья привычно пели свою едва слышную печальную песню.

— Пока что ждём, да? — в который раз спросил Каин.

— Ждём, — мрачно ответил Радал. — Каин, я боюсь. Я привык, что они все мёртвые. И я не верю в то, что Лин сказал.

— А я почему-то верю, — ответил Каин. — Только мне тоже страшно.

Они снова замолчали.

Разговор, который произошёл за сутки до этого, до сих бросал их в дрожь.

— И вы следите за процессом. Когда он завершится, ваша задача — вывести их к ручью, если вы поняли, ваша любимая полянка — место для перехода. Учтите, люди, с которыми вам придётся иметь дело, будут, скажем так… не в разуме. И поведут себя с большой долей вероятности неадекватно. Ясно?

Пятый говорил жёстко, в тот момент Каину и Ради показалось, что он словно перешёл в какое-то иное состояние. Сэфес во время ничегонеделания и во время работы оказались совершенно разными существами. У Лина напрочь пропала всякая весёлость, а с Пятым можно было перекинуться парой слов и максимум — получить ответ на вопрос.

— Мы уходим в Сеть, после того как выведем тела в нужную точку, какое-то время будем не в состоянии ни с кем общаться. Спросите Нарелина, как это выглядит, он объяснит, — продолжил Пятый. — В реальности нас не будет около восьми часов. Потом несколько часов мы отходим от Сети и переброски тел. Потом мы уходим за телами, а вы ждёте в доме души тех, кого мы возвращаем. Хотя, кстати, можно и другим методом, не нравится мне этот двойной проход. И Клео, Нарелин, очень прошу…

— Постараемся, — ответил Клео. Он был спокоен и собран — ни следа от недавнего срыва. — Мы можем быть с мальчиками или нам лучше следить за происходящим из катера?

— Вы отслеживаете катер и учтите, что ребята тела в Сеть не берут, — заметил Лин. — Поэтому вы следите за всем и сразу. Как только возвращаются Радал и Каин, наступает ваша очередь. Вы входите в пространство Официальной Сети. Дальше, Нарелин, просишь прямой аудиенции с конклавом. Прямой! Не через Сеть! Далее вы идёте в конклав.

— Конклав — понятие большое, — заметил Нарелин. — Какой уровень руководства требовать для разговора?

— Тебя интересует то подразделение, которое занимается вопросами Контроля своего участка. И не больше. Выше не лезь. Нарелин, ты в ведении переговоров понимаешь во сто крат больше, чем я, — справедливо заметил Пятый. — Ставь перед фактом и почётче дай понять, что альтернатив не будет. Или они получают деньги, или нет. Всё.

— Ладно-ладно, — примирительно сказал Нарелин. — Просто понимаешь, Пятый, у себя-то, прежде чем идти на переговоры, всё сто раз изучишь, во всех подробностях, а тут… Постараемся. А можно будет понаблюдать за тем, что видят мальчишки в лесу?

— Вам не надо это наблюдать, по крайней мере в этот раз, — отрезал Пятый. — Не потому, что кто-то не доверяет вам, а потому, что вы захотите помочь. Помогать нельзя. Думаю, это ты понимаешь.

— Мы не безумные альтруисты, — возразил Нарелин. — Мы хотим в первую очередь понимать. Без этого невозможен никакой осознанный выбор. А помогать наверняка можно и без самопожертвований.

— Помогать нельзя, Нарелин, — твёрдо сказал Пятый. — Вы потом получите считки, но сейчас — извини. Это их война. Не ваша. Ваша перед вами.

Нарелин молча кивнул.

Каин и Радал слушали, и внутри у них всё замирало от очень нехорошего предчувствия. Что им предстоит в ближайшие сутки?

Методику всё-таки поменяли — первое построение начисто забраковал Лин. Схема, получившаяся в итоге, была удручающе проста и в то же время требовала для работы с ней некой подготовки. Сначала точно рассчитали время — от и до. Потом выстроили порядок действий. Первыми уходили Сэфес, им предстояло войти в Сеть, забрать тела, выйти в мир, живущий в другом времени, заказать воссоздание и спешно вернуться в Сеть — до результата. Мальчишкам в это время предписывалось выйти в реальность Осеннего Леса и ждать там начала возвращения душ. Как это будет выглядеть, затруднялся сказать даже Пятый. Арти же, как назло, после атаки Клео больше не появлялся. Это, собственно, была первая часть акции.

Нарелин и Клео должны были вначале отслеживать мальчишек, потом принять людей (Нарелин тут же принялся перекраивать катер под горестные комментарии Лина), затем хоть как-то встретить Сэфес и после этого немедленно отправляться на встречу с представителями «свободных людей». Нарелин ещё раз заглянул в инфосеть, получил более полные сведения по конклаву и передал их Клео. Пока тот спешно просматривал данные, остальные принялись уговаривать Радала и Каина, которые в последний момент решили, что ничего не получится и поэтому «даже пробовать нечего».

Мальчишки, судя по всему, боялись того, что им предстояло. Лину и Пятому пришлось приложить немало усилий, чтобы их уломать, — и тот, и другой постоянно хотели пойти на попятный, их решимость сменялась неуверенностью.

— А если не получится? — спрашивал в который раз Радал. — Нам что, мёртвых туда тянуть, на эту полянку, что ли?.. Они же тяжёлые!

— Получится! — теряя терпение, отвечал Нарелин. — Ребята, прекратите бояться. Что вы, в самом деле, как малыши, которые пугаются привидений! Поэтому давайте-ка настроимся решительно и не будем задерживаться. Раньше начнём, раньше закончим. Пятый, они сумеют сами заснуть для этого дела? А то, может, лучше их просто ввести туда? Я помню Осенний Лес, думаю, у меня бы вышло.

— Всё они сумеют, — отмахнулся Пятый. — Так, люди, пора.

Мальчишек Нарелин чуть ли не силой уложил в специально сформированную нишу рядышком; те заснули (или вошли в транс? — всё-таки Нарелин не мог до конца отождествлять такие «путешествия» с обычным сном), и лица их наконец расслабились. Эльф с облегчением вздохнул. Жаль, нельзя видеть, что будет происходить с ними в лесу; ну да ладно, авось справятся…

— Скоро здесь станет тесно, — заметил Клео, оглядывая катер. — Восемь «прутьев», Каин и Радал, Сэфес…

По периметру катера (звёздное окно осталось только впереди) Нарелин вырастил медицинские ниши — он намеревался усыпить оживлённых «прутьев», если те начнут буянить. Десять ниш: восемь для «прутьев», две — для Сэфес. Лучше всё подготовить заранее. На всякий случай.

— Ничего, поместимся, — буркнул себе под нос Нарелин. — Слушай, ты посмотрел, как эти «свободные» одеваются? А то, не ровен час, окажется, что мы своим видом нарушим какие-нибудь их нормы приличия.

— Посмотрел, — откликнулся Клео. — Гляди. Перед Нарелином появилось изображение человека, одетого во что-то типа униформы. На вид человек не напоминал монстра: обычный мужчина средних лет, похожий как на обитателя Терры, так и на жителя Эвена. Одежда цвета хаки, в которую тот был одет (Нарелин тут же вспомнил балахоны «рабочих», которые Пятый с Лином были вынуждены носить столько лет, — балахоны были того же цвета), напоминала, пожалуй, комбинезон; на груди виднелись странные символы — стилизованная звезда в полукруге и мелкие ромбы над ней.

— Знаки отличия, что ли? — Нарелин ткнул пальцем в ромбики.

— Скорее всего, — кивнул Клео. — Но я ещё не разобрался в подробностях.

— Давай такую же одежду, только серую, чтобы Сэфес не пугать, — предложил Нарелин. — И без этих знаков, а то невзначай произведём себя в генералы, а местные, чего доброго, обидятся. Пусть катер приготовит.

Клео кивнул.

Даже из Сети то, что осталось от монады, выглядело неприятно. Корабль, которому уже никогда не суждено вернуться в реальность, висел в пространстве неподвижным тёмным облаком, от которого в разные стороны отходили оборванные, словно жаром скрученные чёрные нити. Лин и Пятый за это время вывели таким же способом несколько десятков кораблей, и своих, и чужих, но до сих пор привыкнуть к этому не смогли. Привыкнуть было невозможно. То, что сейчас находилось перед ними, было окончательно и бесповоротно мёртво, и никакая сила не смогла бы теперь оживить это энергетическое образование, срощенное с металлом и плотью. Или почти никакая.

В этот раз их задача была одновременно проще и сложнее предыдущих. Участки, нити от которых до сих пор вели к Радалу, они нашли без проблем, а вот вычленить из искорёженной груды непонятно чего материал для воссоздания оказалось сложнее.

Находясь в Сети, они не говорили, общаться образами и мыслями было гораздо удобнее и привычнее, чем вербально. Первой одновременной мыслью у них было — вывести корабль в реал и разбираться там, потом они в одно мгновение отказались от неё — сейчас не было возможности проводить такую операцию, даже на фоне соглашения между Индиго и Маджента. На всякий случай они поставили в известность об объекте пару экипажей, мгновенно получив ожидаемый ответ — короткую благодарность, и, забрав то, ради чего вошли, тут же покинули неприятную зону.

Жалость. Не смотря ни на что, ни один, ни второй до сих пор не разучились чувствовать жалость и отчаяние от собственной беспомощности, происходившей не по причине отсутствия возможности помочь, а от того, что они не имели на помощь права. Сколько раз, выведя такой вот мёртвый корабль, они говорили друг другу — всё, никогда больше. К сожалению, после реакции Блэки осталось слишком много «наследства», и они через какое-то время опять выводили. Приходилось.

Вышли в тот же момент в одном из миров сообщества Дэкра-ни-те, с которыми несколько раз работали именно в этой сфере. Мир принадлежал расе Гайкоцу, в своё время сотрудничал с Окистом через Транспортную Сеть, и сейчас Лин и Пятый ни секунды не сомневались в успехе начатого дела.

Через два часа по локальному времени они уже снова входили в Сеть. Ждать в Дэкра-ни-те полгода никак не входило в их планы.

«У нас есть время помочь мальчишкам, — заметил Лин. — Может, всё же…»

«Не думаю, — отозвался Пятью. — Лучше понаблюдаем».

— Смотри! — Радал дёрнул Каина за рукав. — Видел?!

В самой глубине дома, там, где находился зал с топчанами, наметилось некое движение. Нечто слабо шевельнулось, дёрнулось и снова затихло.

— Что это? — севшим голосом спросил Каин.

— Пошли посмотрим, — неуверенно предложил Радал.

— Может, не надо? Лучше останемся, — робко возразил Каин, которому почему-то сделалось совсем страшно. — Мы лучше тут…

В доме явно что-то происходило. Снова им почудилось, что в полутёмном зале движение, а через секунду они поняли: нет, не почудилось. В зале раздался приглушённый, но уже вполне явственно слышимый шум, звук падения, а потом длинный, отчаянный крик.

Каин и Радал, не произносившие этого слова уже много лет, не сговариваясь, одновременно прошептали:

— Мама…

Крик повторился. — И тут же эхом зазвучал второй голос.

Радал и Каин переглянулись. Радал с трудом подавил желание бежать очертя голову куда угодно, только прочь от этого места, от этих криков. Сейчас два голоса… А когда их будет восемь? Нужно было, наверное, пойти и посмотреть, что происходит, но Радал понял, что не в силах этого сделать. Ноги не несли.

И тут Каин, который всегда был осторожнее на порядок, чем Радал, решительно встал и сказал:

— Я человек или крыса? Пошли! — и решительно зашагал в сторону дома.

Картина, которую они застали, оказалась следующей. Часть топчанов с телами оказалась перевёрнута, в самом дальнем углу скорчилась человеческая фигура, и… живых больше не наблюдалось.

— Куда они делись? — недоумённо спросил Каин. — Понял. Вон куда!

Он ткнул пальцем в сторону окна.

Радал на цыпочках подошёл к окну и с опаской в него заглянул, уже готовясь увидеть там что угодно: чудовищ, ожившие скелеты, мертвецов с обвисшими клочьями кожи. Сейчас бы он уже ничему не удивился. Только внутри по-прежнему плавал липкий сгусток страха.

За окном никого не было.

— Слушай, я понял, — уверенно сказал Каин. — Они в лес сбежали. Точно.

Радал повернулся к нему.

— Как же мы их там найдём? — Он посмотрел на одного из оживших «прутьев». — И этот… слушай, вот если бы он побежал тоже, может, он за ними побежит? И мы следом.

Лин и Пятый изнемогали от хохота, настроение стремительно улучшалось. Конечно, ситуация, если разобраться, к веселью вовсе не располагала, но, если посмотреть с другой стороны…

— Ты его спугни, — предложил Лин. — Ой боже мой. Нет, какая я сволочь. Мне стыдно, но я не могу остановиться.

— Лин, заткнись, — попросил Пятый. — Нам ещё всё это хозяйство переть через Сеть обратно, если помнишь.

— Помню, помню, — отмахнулся Лин.

Слава богу, они нормально успели. Перед последним, самым трудным рывком можно было хотя бы час немного отдохнуть в закрытом пространстве.

А корабль монады они всё-таки вывели.

Не сговариваясь.

Взяли и вывели.

Человек смотрел на них совершенно безумными глазами. Он был молод, едва за двадцать, болезненно худ, светловолос и кареглаз. Только вот с головой у бедняги был явно непорядок. В глазах не читалось ничего, кроме ужаса, ни тени мысли, ни намёка на то, что этот человек вообще в разуме.

— Как же его вести? — недоумённо спросил Каин. Он протянул к человеку руку, но тот отпрянул от мальчишки как от прокажённого. — Что с ним делать?

— Слушай, — осенило вдруг Радала, — это же он НАС боится. Ты только подумай! Мы от них трясёмся, а они от нас. Эй! Давай! Идём с нами!

Он шагнул к «прутику».

Тот шарахнулся, ударился о выступ в стене, упал на пол и замер, скорчившись. Каин присел рядом, потрогал его за плечо.

— Не бойся, — попросил он. — Пожалуйста. Никакого ответа.

— Он, наверное, вообще не понимает. Ну что делать? Хоть бы на ноги его поставить!

Радал подёргал человека за руку.

— Давай его поднимем, — предложил Каин. Вдвоём они с трудом поставили человека на ноги.

Только теперь они сумели разглядеть, что вместе с телом у того восстановилась и одежда. Если это можно было так назвать, восстановилась. Серая заляпанная майка без рукавов и серые же шорты до колен. Вещи очень старые, изношенные до предела, хотя и сделаны из какой-то скользкой на ощупь синтетики. Босой.

— Ну и рванина, — констатировал Каин. — На помойке он жил, что ли? Слушай, смотри, вроде не падает больше. Давай ты его веди тогда, потихоньку, а я посмотрю, куда остальные делись.

Они постепенно переставали бояться. В несчастном, полубезумном человеке, трясущемся крупной дрожью, но (уже прогресс!) всё-таки кое-как стоящем рядом с ними, не было ничего ужасного. Радал осторожно потянул его за руку, и тот послушно сделал шаг, потом ещё шаг, уже увереннее.

— Веди, — подбодрил его Каин. — Отведёшь, сразу возвращайся.

— Давай, — кивнул Радал. — Если что, кричим друг другу. Ну пойдём, пойдём, не бойся.

Он повлёк человека за собой, стараясь не спешить, чтобы не испугать его ещё сильнее. Как будто с совсем маленьким ребёнком.

Когда они шли через деревню, Радал с удивлением вдруг понял, что расстояние почему-то стало меньше. Или ему это показалось? Сжимая безвольную руку своего попутчика, он быстро шёл вперёд, и буквально через минуту они оказались у Леса.

Загадки Радал решил оставить «на потом», тем более что до ручья осталось всего ничего. Осторожно переведя человека через мостик, он остановился в нерешительности. Что делать дальше?

В траве блеснула золотистая стрелка. Радал по привычке посмотрел, куда она указывает, сделал несколько шагов в нужном направлении и тут же заметил вторую стрелку, указывающую в противоположном направлении. Потом третью, четвёртую… Через секунду он понял, что стоит в круге, стрелок становилось всё больше. И тут Радал вдруг догадался, что надо делать. Он ввёл человека в центр круга и поспешно отступил на шаг. И совсем не удивился тому, что круг полыхнул жёлтым огнём, объявшим человеческую фигуру, — и она пропала.

— Первый! — воскликнул Нарелин через секунду после того, как в катере из ниоткуда возникла хрупкая человеческая фигура. — Клео, смотри, он же совсем молодой…

— Катер, анализ состояния, медпомощь по необходимости, — проговорил Клео. Они с Нарелином уже установили «инструкцию» для катера, но повторить не мешало. — Действительно, такой же худой, как Сэфес.

Нарелин шагнул к человеку, осторожно протягивая руку. Тот метнулся от него как от огня, шарахнулся к стене.

— Катер, какие будут рекомендации? — спросил Нарелин в пространство. — Его можно привести в сознание сейчас?

— Он в сознании, — ответил бесстрастный голос. — Невменяем. До вмешательства специалистов рекомендация — сон, как наименее травмирующее воздействие.

— Отлично, — разочарованно вздохнул Нарелин. — Значит, с ним не поговорить. Жаль. Ну что ж, тогда пусть спит. Сейчас. Медблоки готовы.

Человек мягко упал на пол. Клео осторожно поднял лёгкое тело и перенёс в нишу медблока. Во сне лицо человека расслабилось, стало спокойным и почти детским.

— Всё, Нарелин, — сказал Клео. — Система! Остальных при появлении будем сразу же усыплять, если, конечно, не возникнет каких-либо противопоказаний. И было бы неплохо размещать появляющихся сразу в нишах. Мы всё же не носильщики.

— Может, и Сэфес сразу в медблок упаковать? — мечтательно спросил Нарелин.

Вместо ответа Клео кинул эльфу серый свёрток.

— Переодеваемся, — велел он. — Неизвестно, как пойдут события. Лучше быть наготове.

Каин и Радал проснулись одновременно, в одну и ту же секунду. Они вскочили с места, озираясь.

— Клео, получилось? — закричал Радал. — Получилось или нет?!

Нарелин с удивлением вдруг вспомнил, что он когда-то сам задавал этот вопрос. Но только никак не мог вспомнить когда. Внезапно резануло — после событий на Теокт-Эорне, Окист, густая степная трава и ночь. «Всё повторяется, — подумал он. — Странно».

— Получилось, получилось, — успокаивающе сказал Клео.

В сером комбинезоне, скопированном с одежды «свободных», он выглядел весьма внушительно. В отличие от Нарелина, который рядом с ним смотрелся совсем уж мальчишкой. Зверик не поместился у эльфа за пазухой, пришлось усадить на плечо, и рыжий котёнок вцепился коготками — не оторвать. Слился, понял Нарелин через мгновение.

— Всё в порядке, — заверил Нарелин. — Они спят. Вон посмотри, напротив. Пока мы не закрыли ниши — что на них любоваться? Худые, высохшие…

— Их ещё придётся выводить из безумия, — задумчиво сказал Клео. — А после, вероятно, возвращать по домам, если им есть куда возвращаться.

Радал и Каин подошли к ближайшей нише, Радал заглянул внутрь.

Этого они вели, кажется, шестым. Совсем молодой, года на два старше самого Радала. Темноволосый, тоже сухощавый, как и остальные. Сейчас лицо расслаблено, рот безвольно приоткрыт, руки покойно лежат вдоль тела.

… Он никак не желал двигаться, упирался, плакал, вернее, не плакал даже, а скулил, как животное, и всё старался ухватиться за что-нибудь, чтобы не идти. Его пришлось вести вдвоём, один Радал не справился бы. С огромным трудом они с Каином всё-таки кое-как доволокли его до ручья, а через мостик его пришлось нести — он сел на землю и отказался вставать.

— Ему некуда, — вдруг по наитию сказал Радал. — Он один. Совсем один. Почему так, Клео?

— Потому, что так всегда бывает, — ответил кто-то негромко. Каин и Радал повернули головы и увидели стоящего рядом с ними Лина. Он выглядел неважно, глаза ввалились, да и одет Лин был странновато. Прямо поверх формы на нём красовалась рубашка с непомерно длинными рукавами, которые он пытался закатать, да только ничего не выходило, рукава постоянно сползали и скрывали кисти. Под рубашкой обнаружилась майка, состоящая, кажется, из сотен крохотных кармашков.

— Это я у Гайкоцу прихватил, — пояснил Лин, стаскивая рубашку и отдавая её Радалу. — Пятый сейчас будет. Молодые люди, хвосты надо было за собой самим подчистить.

Он не договорил. Его качнуло, он ухватился за стену, едва устояв на ногах.

Нарелин подхватил его, помог удержаться. Рядышком с Рыжим гостеприимно раскрылась ниша-постель.

— А ну ложись в медблок, — велел Нарелин. — Поговорить можно и лёжа. Вот сюда, сюда, мы для вас с Пятым специальные места приготовили.

— Спасибо, — с чувством проговорил Лин. Он, не снимая жилета, рухнул в нишу, улёгся поудобнее, облегчённо вздохнул. — Ради, Каин, после того как вы отработали, вы были обязаны передислоцировать других и, простите, откопать тех, кого зарыли, перенести их в дом. Думаешь, следующим приятно будет очнуться под землёй?!

— Прости, мы не знали…

— А Пятый там сейчас доводит всё это дело до ума вашей милостью, — ощерился Лин. — Клео, Нарелин, я спать. Этот сейчас выйдет, скорее всего, никакой. Суйте его в ближайший мусорный ящик, и добро пожаловать в «свободные люди». Каин, Радал, останетесь за старших.

Пятый вскоре появился. Измотан он был ещё хуже, чем Лин, и хотел лишь одного — спать. Что и сделал, рухнув в последний свободный блок.

— Всё, — констатировал Нарелин. — Теперь наша работа.

Он обвёл взглядом катер, мальчишек, кивнул Клео и сказал:

— Официальная Сеть, вход.

Пространство катера исчезло. Облик Клео в инфосети оказался неожиданным: алая, как кровь, пульсирующая пирамида с золотыми острыми гранями; вместе с тем Нарелин со всей чёткостью ощущал, что это именно Клео, и никто иной.

«Как я выгляжу?» — спросил знакомый мысленный голос.

«Эффектно, — ответил Нарелин. — А я зелёная спираль, уже знаю. Ну что, поехали?»

«Давай, — согласился Клео. — Начинай».

— Сеть, — сказал Нарелин, — нам нужен контакт с представителями конклава, работающего на спутнике. Ответственными за Контроль этого участка. Подтверждение статуса, Официальная Сеть, Орин.

Знакомая Нарелину зелёная сфера мгновенно приблизилась к ним.

— Игра ва-банк, — промурлыкали из сферы. — Хорошо. И семьсот восемьдесят пятый в наставниках. Конклав, — голос тут же перешёл на официальный тон, — представляет собой триста шестьдесят экспансированных миров, образующих так называемое Кольцо Свободы. На очереди у Кольца сейчас находится восемь планет, подлежащих экспансии. Спутник, о котором вы дали запрос, сейчас используется для разработки ресурсов и как плацдарм для будущей экспансии. Монада была признана погибшей три года назад, восстановлению не подлежит. Условная стоимость единицы монады составляет от восьмисот до двух тысяч базовых стандартных импульсов. Вывожу на внутренние службы.

«Заметь, Клео, — мысленно сказал Нарелин, — у нас ещё никто не додумался торговать эмпатами. Мерзость какая, подумать только!»

— Вам предоставить прямой выход? — поинтересовались из сферы уже куда менее официально. — Или на катере пойдёте? Впрочем, на катере не советую. Он хороший, конечно, но двадцать шесть баз, из которых больше половины военных… да ещё и часть монады у вас в катере… И… Вы с ума сошли, почему экипаж и ученики тут?!

— Не к нам вопрос, простите, — деликатно ответил Нарелин. — Разговор по предмету мы хотели бы провести в физическом пространстве. Вы можете проинформировать «свободных» об этом?

— Я же спросила — вам предоставить прямой проход? Четыре импульса, говорить не о чём! — возмутились из сферы.

«Чёртова терминология. — Нарелин мысленно сплюнул с досады. — Прямой выход — означало выход в физическое пространство, а не прямая связь с базой».

— Да, — поправился Нарелин. — Прошу прощения. Предоставить.

— Выполняю. Удачи, ребята! И не задерживайтесь там. Поверьте, это нелюди.

Их встретили.

Всё оказалось не так плохо, как поначалу думал Нарелин, отнюдь. Во-первых, местные официалы обеспечили им транспорт — маленький, юркий кораблик. Во-вторых, эскорт. С двумя кораблями по бокам, пусть чужими, пусть выглядящими как сверкающие, размытые точки, они всё-таки почувствовали себя несколько увереннее.

Огромный, километров пятнадцать в диаметре, движущийся купол парил над грунтом на высоте несколько сот метров, отбрасывая на неподвижный песок косую овальную тень, делящую пространство под ним на кусок света и кусок тьмы.

— Проход разрешён, — раздался с потолка голос. — Маски языка предоставлены. Мы вас ждём, ваше локальное время — полчаса.

— Идём, Нарелин, — сказал Клео и первым шагнул к выходу. — Надеюсь, всё пройдёт успешно.

Логика этого пространства оказалась совершенно человеческой. Длинный коридор, множество ответвлений, правда, высота потолка немножко выше, чем надо. Впрочем, это вскоре получило объяснение — коридор, как и в корабле Керр, использовался и сверху, и снизу. Видимо, эта технология или продавалась дёшево, или легко воспроизводилась.

«Чёрт, — подумал Нарелин, шагая по коридору, — и не успели дать мальчишкам инструктаж на случай, если случится что-то непредвиденное. Но кто же знал, что мы пойдём к «свободным» прямиком из инфосети? Не нравится мне этот коридор. Есть в нём что-то от тюрьмы».

«Мы на связи, — Голос Пятого звучал устало, но твёрдо. — Работай спокойно. Кстати, это тюрьма и есть. И держи себя в руках, ты всё равно никому больше тут не поможешь».

Коридор неожиданно кончился, и Нарелин с Клео увидели, что они стоят на балконе, висящем над гигантских размеров залом. Внизу находились люди, тысячи людей, какие-то непомерно огромные механизмы, всё это беспрестанно двигалось, но до эльфа и блонди не долетало ни звука.

— Им надо иногда давать двигаться, — произнёс голос за их спинами. — Приходится выгуливать тут, на рудном комплексе.

Нарелин и Клео обернулись. Нарелин машинально «надел» на лицо маску учтивого беспристрастия. Зверик у него на плече изогнулся, вздыбил шерсть и зашипел.

Если это был человек, то расам этого конклава можно было только посочувствовать. Очень низкого роста, с непомерно большой головой, совершенно лысый, он мог бы выглядеть нелепо, комично, однако в его внешности было нечто такое, что заставило эльфа и блонди невольно содрогнуться. «Мерзость, — пронеслось в голове у Клео. — Какая гадость». Существо мигнуло, прикрыв на секунду глаза тонкими, морщинистыми веками, а затем констатировало:

— Вы чем-то смущены. Моя одежда не отвечает требованиям вашей расы?

Одежда на нём была примерно такой же, как и на спасённых из погибшей монады. Более чем простая, бесшовная. «Шорты» и «майка». Рационально и уныло. Серая одежда, сероватая, нездорового вида, кожа оголённых рук. Однако как бы неприятно ни выглядел представитель «свободных», сообщать ему об этом было неуместно. В конце концов, внешность — это не самое важное. Ни к чему показывать неприязнь.

— Всё в порядке, — вежливо сказал Нарелин. — Простите, мы не знаем вашего имени.

— Закх Квеаз, — представился тот. — Уполномочен для контактов с Официальной службой. Мне передали, что вы вернули из пространства часть принадлежащих нам рабочих организмов. Когда мы сможем их забрать?

— Меня зовут Нарелин Эльве, — сказал Нарелин. — А моего друга — Клео Найрэ. Именно об этом мы и собирались с вами поговорить. Мы хотели бы выкупить их. Мы формируем новую пару Сэфес, и элементы нужны для этого дела. О цене, думаю, договоримся.

Клео пока что помалкивал.

— Не понял вас, — помедлив, ответил Закх Квеаз. — Мы не продаём рабочие организмы. Мы их выращиваем, и они на весь цикл остаются нашей собственностью.

— Я вынужден просить вас сделать исключение из правила, — с мягкой настойчивостью сказал Нарелин. — Эти элементы совершенно необходимы нашей службе, и я надеюсь, что мы сумеем компенсировать вам их потерю.

«Интересно, понимает ли он твои дипломатические тонкости? — долетела до эльфа мысль Клео. — Может быть, с ним лучше напрямик?»

«Посмотрим», — ответил Нарелин.

— Из правил не бывает исключений, — без эмоций в голосе ответил Закх Квеаз. — Я осознаю, что ситуация несколько отличается от аналогичных, но это не даёт мне права на положительный ответ. Рабочие организмы ценны, и только тут они могут получить надлежащие условия содержания и смогут исполнять свою функцию. Зачем они вам? Они для вас бесполезны.

— Отнюдь, — возразил Нарелин. — Они необходимы нам для операции по формированию нового экипажа. Видите ли, эта ситуация очень важна для нас, и обстоятельства сложились так, что мы никак не можем отказаться от этих элементов. Увы. Но мы признаём, что право на собственность принадлежит вам, и поэтому решили, что будет правильным возместить утрату. Вы получите достойную компенсацию, а мы — нужный нам материал.

— Но как вы собираетесь их использовать? — Несмотря на бесстрастность, в голосе Закха сквозило недоумение. — У вас их меньше ста, они никуда не годятся по отдельности.

— Простите, — твёрдо сказал Нарелин, — но эту информацию сообщать я не имею полномочий.

«Браво, — прозвучал у него в голове голос Лина. — Это по-нашему, по-бразильски. Вот теперь эта скотина срубит с тебя вчетверо больше, чем требуется».

— Тогда я пойму сам, — решил Закх. — Вы формируете новую область? Очень срочный заказ? Вы зря не хотите говорить. Потому что нет ничего тайного, что не открылось бы.

«Спишешь с моего счёта, — ответил Нарелин. — Вы же сами говорили: мол, подробности не их дело. Или, может, рассказать ему всю правду?»

«Твой счёт — это мой счёт, придурок! — Лин веселился от души — Чего я с твоего списать-то смогу, смех один».

«Лин, не мешай, а, — вклинился Пятый. — Это пока что не подробности, это так, для затравки. Сейчас тебе лучше согласиться, да ещё похвали его за проницательность и ум. Они это любят».

«Ну значит, спишешь с первой зарплаты! Не мешай, Рыжий. А то в следующий раз я пошлю тебя на торговую конференцию в Андари, будешь там интересы Эвена отстаивать. Посмотрю я, сколько ты напорешь…»

— Вы очень проницательны, — вмешался Клео. — Да, именно так.

Нарелин тоже кивнул.

«А я не поеду, — вмешался Лин. — Потому что не умею, да».

— Надеюсь, вы не в нашей области будете строить схему вникновения? После Войны с Чёрным все строят области, все очень спешат. Мы построили две взамен четырёх, это очень мало, не хватает элементов. Впрочем, — несколько оживился Закх, — вы не пожалеете. Это хорошие элементы. Я отдам их вам, стоимость…

Маска языка, судя по всему, адаптировала любую речь к восприятию собеседников, но вот система оплаты представляла собой энергообмен, не имеющий привязок ни к одному языковому коду. В воздухе повисла тончайшая, блестящая серебряными искрами, строгая кристаллическая решётка ослепительно-белого цвета. С неё сорвались несколько оранжевых стрел и ушли в раскрытую ладонь Закха, тут же засветившуюся слабым малиновым светом.

«Дорого? — спросил Нарелин у Рыжего. — Короче, мы соглашаемся, благодарим и сматываемся. Война с Чёрным, а! Охренеть можно. Мальчишка грязь из дома вымел. Радал ещё сам не понял, кажется, какой шухер они тогда подняли».

— Отлично, — кивнул Нарелин. — Значит, договорились. Благодарим вас.

Закх секунду простоял неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то, затем сказал:

— Если будет возможность восстановить другие элементы, мы заранее просим вас вернуть их. Надеюсь, вы согласитесь.

— Мы постараемся, — проговорил Нарелин. — Ну что же, мы больше не смеем отнимать ваше внимание.

«А ведь если не знать, что речь идёт о людях, которых они изуродовали, — подумал он, — можно решить, что перед тобой нормальный человек. Клео, давай, прощаемся, как там у них принято формулировать местное «до свидания» — ты смотрел…»

— Благодарим за встречу, — сказал Клео. — Свободы и успеха, уважаемый.

Посмотреть вниз, в провал с людьми и машинами, ещё раз Нарелин не решился. В глубине души назревало желание втайне сообщить про этих «свободных» Ордену Аарн, чтобы прилетели и… Да нет, конечно, так нельзя. А всё равно хочется, бог мой, до чего же хочется!

Закх гордо вскинул голову, повернулся и скрылся в дверном проёме.

— Ждём на выходе, — тут же раздался бесплотный голос. — Время. Сейчас добывающий комплекс уйдёт на тёмную сторону спутника и встанет на точку сбора. Вы не сможете выйти. Поторопитесь.

Нарелин взглянул на партнёра. Лицо Клео расслабилось, и теперь опытный глаз мог угадать, что блонди неприятно находиться в этом месте.

— Ну что, устроим спринт? — спросил Нарелин. Клео кивнул.

— Путь мы помним, — сказал он. — Бежим!

Через мгновение оба уже мчались что есть духу к выходу.

— Тяжёл хлеб официала, — ехидно сказал Лин, садясь на край ниши. — Особенно когда приходится выкидывать на ветер кучу чужого бабла. А, Нарелин?

— Рыжий, угомонись, пожалуйста, — тихо попросил Пятый. Он лежал в соседней нише и вставать явно был ещё не в состоянии. — Вы всё правильно сделали, спасибо, ребята.

Нарелин стащил с себя комбинезон «свободных» и принялся натягивать прежние штаны.

— Рыжий, — проникновенно сказал он, — чтобы проводить такие беседы идеально, надо знать о деловом партнёре кучу тонкостей. А откуда нам знать такое про ЭТИХ? Это ведь ужас какой-то. Они что, действительно считают эмпатов нелюдьми? Вроде не сказать, чтобы этот Закх излучал особую злобу. Впечатление, что он совершенно искренне верит в эту байку… Как там было? Лишённые Сводного Духа?

— Именно так, — подтвердил Лин. — Понимаешь ли, они забирают детей и подростков и включают их в систему созданной давным-давно монады. Простой человек её частью являться не сможет, только эмпат. Но что они видят в итоге, они, отрицающие существование души, но преклоняющиеся перед силой собственного разума?

— Они видят, как существо, включённое в монаду, разом теряет все черты индивидуальности, — продолжил Пятый. — Со своей сугубо материалистической точки зрения они в чём-то даже правы. Часть монады не есть разумное существо, оно действительно становится элементом системы. А для них лишённый индивидуальности, разума — заметь, не безумный, а именно лишённый, — уже не человек. Вот так, Нарелин. Бывает и такое. Впрочем, бывает и хуже.

— Бывает, — вздохнув, согласился Нарелин. — Хотя думать об этом не хочется. Как там эти? Что система говорит? Есть шанс вернуть их в нормальное состояние?

— Шанса нет, — просто ответил Пятый. — По крайней мере, у нас его нет точно. Впрочем, посмотри сам.

Многолетнее пребывание в монаде мало того что порядком покалечило тела «прутьев». Сейчас, как только Пятый вывел процессы, стало понятно, что ни один из них уже неспособен к самостоятельному существованию. Закх был совершенно прав в своём недоумении. Эти люди с трудом могли ходить, они не умели себя обслуживать, у них не было имён, они не владели речью.

— Смотри, что происходит, — пояснил Пятый, указывая на схему, которую повесил перед Нарелином и подсевшими к нему поближе мальчишками. — Замещение почти всех процессов связкой при сохранении набора простейших рефлексов. Всё гениальное просто. Сейчас мы слегка купировали истерический ступор, в который они моментально впали, оказавшись здесь, но… Как бы тебе это сказать…

— С-с-сволочи, — с чувством проговорил Нарелин. — Говори прямо.

— Знаете, — вмешался Клео, — пожалуй, я тоже переоденусь. Неприятно носить нечто похожее на одежду этих так называемых «свободных» и «разумных». Вы говорите, говорите, я тоже слушаю.

Он сформировал закрытую зону и вышел оттуда через минуту уже в прежней одежде, той самой, что осталась после визита в Ир-нома-тер.

— Решать надо, что с ними делать, — вздохнул Пятый. — Орин отпадает, там сейчас дикая нагрузка у всех. Окист… я бы не рискнул. Нет, их там примут, конечно, возможно, даже вылечат, но, во-первых, все восемь из Индиго, во-вторых, самое главное для них сейчас не методы, которыми их будут лечить, а любовь и участие. Миров много, попросить есть кого, в крайнем случае можно оплатить это всё, но… эмпаты. Индиго-эмпаты. Можно подыскать какой-нибудь подходящий мир.

— Честно говоря, мне ещё там, на комплексе, подумалось об Аарн, — нерешительно начал Нарелин и замолчал.

— Не уверен, — покачал головой Клео. — Впрочем, а есть ли иные варианты? Аарн их примут, конечно. Только вот не привлечёт ли это внимание к «свободным» всего Ордена?

— Если и привлечёт, ни на миг не пожалею! — ответил Нарелин. — Уму непостижимо, что они творят! Ни в какие рамки не лезет. Какой там рационализм! Фактически уничтожать эмпатов ради крохотной выгоды! Да эти же эмпаты, будь они в разуме, могли бы работать в сотни раз успешней. Скорее всего, кто-то самый умный в этом конклаве их просто боится. Интересно, собственных эмпатов они тоже пускают в расход?

— Когда они свободны, они опасны. А так — зверьё. Человек без разума бунты не устраивает. — Пятый всё-таки нашёл в себе силы сесть, печально посмотрел на Радала. — Ну и как тебе это всё, парень? Мне вот их жалко.

— Мне тоже. — Лицо Радала скривилось. Он подошёл к нише, заглянул внутрь.

До того как всё происходившее сейчас обрело реальность, он не верил. До последнего момента не верил. А сейчас…

Человек, спавший перед ним, был несчастным покалеченным существом, лишённым собственной воли и разума. Возможно, милосерднее было его убить. Возможно. Но только в этот самый миг Радал вдруг понял, чем на самом деле являлась их «уборка».

— Им было больно? — спросил он внезапно севшим голосом.

— Да, — ответил Пятый. — То, что они лишены разума, не значит, что они не испытывают боли. Это было очень больно, Радал…

Я погибаю. В том последнем, отчаянном рывке я уже знал — я-мы-я погибаем/ю, и уже ничего нельзя поделать. Последним же усилием, как лиса из капкана, отгрызающая собственную лапу, чтобы вырваться, мы вырвались — оставив в капкане часть себя, корчащиеся в агонии мышцы, свет, тьма, боль, крик, боль, боль, боль, боль…

Тут очень темно. Не знаю почему. Я никогда не терял столько, верьте мне, кто меня слышит, у меня сейчас душа сломалась пополам, боже, как тяжело… это необратимо? Что случилось? Что должно было случиться, чтобы я этого не понял?!

Темно… страшно темно и страшно тихо. И пристальный взгляд, поймавший умирающую лису в лесном распадке, насмешливый, лукавый. Побежишь? Добить тебя? Или можно просто ждать, сидя на поваленном ветром и временем стволе, ждать твоего часа, мутной плёночки на угасающих глазах, слабой судороги, шороха листьев?

Жди. Я обессилен. Уже очень скоро. Меня не надо добивать, я уже почти мёртв.

Есть такое слово — «глупо». Нет, не глупо. Это было не глупо…

Не могу, я не могу, слишком темно и тихо, я не хочу ВОТ ТАК, я хотел умереть там, где свет и ветер… Боже мой, боже… Оставьте меня, ледяные и весёлые глаза, уйдите, уйдите, прошу вас, не надо ТАК…

Радал вскрикнул, зажал уши руками.

— На надо! Не надо! — судорожно повторял он. — Не надо! Зачем?!

— Зачем тебе знать, как такие, как вы, убивали таких, как мы? Зачем тебе знать, в каких муках они умирали? — Пятый кивнул на нишу. — Действительно. Хотя бы затем, чтобы ты понял, дрянь, что нам сейчас приходится делать!

— Пятый, стоп, — приказал Лин. — Довольно.

Клео неслышно подошёл к Пятому, положил ему руку на плечо. Погладил.

— Не нужно, — мягко сказал он. — Это всего лишь ошибка. Теперь мы знаем, что Блэки делали это ненамеренно. Я никогда не был сторонником идей всепрощения, но в данном случае бессмысленно ненавидеть друг друга. Нужно искать пути прекратить это безумие. Возможно, отыскать идеологов Блэки в реальном пространстве и войти с ними в контакт — не эмпатам, тех они видят как «грязь», а обычным людям… Нет, Пятый, нет, только не говори, что это нереально. Я уже это слышал. Но вы так и не нашли иного решения проблемы, кроме уничтожения. А это всегда самый плохой вариант.

— Некого искать, — едва слышно ответил Пятый. Он снова лёг, отвернулся к стене.

«Не ты, Лин, не ты, а я вывел тогда катер после реакции. Не ты, а я из последних сил гнал машину, не понимая, что надо делать, что случилось. Не ты в отчаянии пересматривал все возможные варианты связи, с ужасом осознавая, что в разрушенном мега-сиуре стала невозможна любая связь. Не ты продирался на последний оставшийся канал, резервный, странный «подарок», непонятно зачем оставленный когда-то в незапамятные времена Футари и Камманна.[4] Ты лежал рядом, Лин, и я думал, что у меня уже не хватит сил понять, жив ты или нет. И первые сутки в этой темноте тоже были не твои. Прости, но даже ты — не поймёшь».

— Всего лишь ошибка, — сказал он в стену. — Действительно, какая мелочь.

— Клео, уводите машину отсюда, потом связывайтесь с Орином, а через Орин — с Павлом, — посоветовал Лин. — Нам надо ещё как минимум четыре часа, чтобы восстановиться.

Нарелин молча кивнул.

Управлять катером Сэфес было одно удовольствие. Собственно, для Нарелина этот процесс заключался в том, чтобы представить пункт назначения и скомандовать: вперёд. Время в пути редко когда составляло больше нескольких часов. В этот раз Нарелин даже не запрашивал стандартных координат точки рандеву. Забрать «прутиков» и переправить их в Аарн Сарт, на попечение специалистов, взялся сам Павел Сарин; с ним решили и пересечься.

Сэфес в экспедиции участия не принимали, они наглухо закрыли свои ниши и, судя по всему, собирались спать до окончания путешествия. Каин и Радал, потерянные, отрешённые, бродили от стены к стене, вглядываясь в лица спяших. Радал то и дело принимался что-то беззвучно шептать. Нарелин, подойдя поближе, различил, что мальчишка шепчет одно-единственное слово: «прости». Кажется, Ради для себя в эти часы стал понимать что-то принципиально новое, словно из кусочков разноцветной бумаги под его руками вдруг сложился участок мозаики, и теперь он, заворожённый узором, понял принцип, по которому эту мозаику предстоит собирать. И ужаснулся этому.

… Времени было не то чтобы много, но несколько часов в запасе имелось.

«Скоро я совсем потеряю ощущение бесконечности космоса, — подумал Нарелин, — с этими их катерами».

Да, этот метод передвижения — и не полёт, и не гиперпереходы — вообще чёрт знает что. Движение через Сеть. Как это? Нарелин не хотел расспрашивать. Есть возможность пользоваться, ну и замечательно.

Пять часов до точки рандеву. Пять часов на размышления и раздумья. Впрочем, о чём тут думать…

Радал всё ходил и ходил, от человека к человеку. А вот Каин слово впал в оцепенение. Пройдя пару раз вдоль ниш, он сел в уголке и замер, глядя в одну точку.

— Каин, — позвал Нарелин. — Ты как? Всё в порядке?

— А?.. — Тот словно очнулся. — Да. Наверно. Нарелин, а они совсем… совсем как дети, что ли? Или ещё хуже? Как же это всё плохо.

Каин перевёл на эльфа беспомощный взгляд. Он тоже начал что-то для себя осознавать, и это что-то напугало его куда больше, чем тени в Осеннем Лесу или избиение компанией в родном Вирбире. Это что-то было устрашающе огромным. Чудовищным и завораживающим одновременно.

— Да, — вздохнул Нарелин. — Что поделать. Но в этом-то не Радал виноват, наоборот, получается, что он их как бы спас. Теперь им помогут, есть шанс, что вернут разум. По крайней мере, всё для этого сделают. Страшно?

Каин кивнул.

— Страшно, — эхом повторил он. — Ведь мы чудовища, да, Нарелин? Вы нормальные люди, а мы с Ради такие же чудовища, как они все? — Он отвёл глаза, всхлипнул. — Я тоже буду так убивать. Смогу? Но я не хочу этого!

— А ты не будешь, — вдруг пообещал Радал. — Я тебе не дам этого делать.

— Да ну, Каин, какие из вас чудовища, — махнул рукой Нарелин. — Вы совсем ещё дети, а космос большой. Звёздная пропасть без конца и края. Но её не нужно пугаться. Самое страшное внутри. Знаешь, что оно такое, самое страшное?

— Да, я понял, — неожиданно ответил Каин. — Самое страшное — это когда вот так.

Пространство вокруг едва заметно завибрировало, пошло тонкой рябью, откуда-то извне стали подниматься неразличимые поначалу, но потом всё явственнее и явственнее слышимые тени голосов: «А-а-а-а-а-а-а-а-а!» Пространство пришло в движение, и Нарелин почувствовал, что у него закладывает уши, увидел, как Клео пытается подойти к Каину, но его сметает на пол безжалостная волна вибрации.

— Каин, стой!!! — завопил Радал, подскочил к другу и тряханул его за плечи. — Как ты это сделал?

Каин не ответил.

— И что же это было? — осведомился Клео.

— Это была одна из самых неудачных попыток войти в Сеть, которую я видел в своей жизни. — Ниша, в которой спал Лин, открылась. Лин, отчаянно зевая, вылез наружу. Спал он, оказывается, в жилете с кармашками. — Каин, ты идиот. Больше так не делай. То есть ты не идиот, ты молодец, но всё равно не делай. Года два ещё не делай, хорошо?

— Какая скотина тут балуется диссонансными построениями? — возмущённо спросил из соседней ниши Пятый. — Мне дадут поспать в этой жизни?!

Клео предусмотрительно уселся в сторонке, подальше от мальчишек. Нарелин демонстративно возвёл глаза к потолку.

— И ведь что характерно, — с чувством сказал он, — так и не дали мне договорить. Так вот, Каин, слушай мораль и мотай на ус. Я в этой жизни всё-таки больше тебя повидал, хотя куда мне до этих сонных лентяев. Так вот. Самое страшное — это равнодушие. Когда оно поселится в тебе и всё станет тебе безразлично и ты сможешь смотреть на любые мерзости с ледяным спокойствием — вот тут-то и пиши пропало. Уяснил?

— Мучайся, но молча, — присовокупил Лин. — Не дай бог, кто узнает в таком «свободном мире», что ты живой человек и тебе тоже может быть страшно или больно. Пусть в тебе видят всё что угодно, а ты внутри будь тем, кто ты есть.

Они вышли в точке, которую указал при связи Сарин. На вопрос, что это за место, Лин равнодушно ответил, что понятия не имеет. Катер висел, впаянный в пространство, через его прозрачные стены можно было разглядеть тень гигантского газового облака, едва видного в сиянии огромного звёздного скопления. Каин и Радал немного успокоились, теперь они о чём-то тихо разговаривали, стоя у звёздного окна.

— Сейчас подойдёт дварх-крейсер, — сказал Пятый. — Ради, посмотри внимательно на них. Запомни.

— Арти сказал, что я должен попросить прощения, — вдруг вспомнил Радал. — Но как я это сделаю? Они же не понимают ничего.

— Значит, ты сделаешь это через несколько лет, — ответил Пятый, — когда они смогут тебя понять.

Дварх-крейсер ждать себя не заставил. Он выплыл из-за обреза «окна» — гигантская махина, более похожая на живое существо, чем на корабль — величественный, закрывший собою половину неба. Оба мальчишки даже вскрикнули от изумления, настолько эффектным было это зрелище.

— Гигантизм, — с оттенком недовольства произнёс Клео. — Впрочем, впечатляет. И даже устрашает, пожалуй.

— Приветствую! — раздался в катере знакомый голос Сарина. — Подводите машину, у нас крайне мало времени.

Через минуту несколько молодых людей в привычной и Сэфес, и Нарелину с Клео одежде с Оком Бездны на рукаве, уже вынимали из ниш безвольные тела, откуда-то раздался женский голос, спешно вызывающий Целителя Душ, кто-то знакомый по прежним годам весело спрашивал, как дела…

— Справитесь? — спросил Лин, наблюдая, как последнего человека несут чуть не на руках в крейсер. — В жизни такого не видели. То есть видели, но там изначально были не люди. А это… — Он горестно махнул рукой.

— Должны. Целители сказали, что сейчас их перевезут на Детскую Планету, — ответил Сарин. — Трудно сказать, сколько времени займёт восстановление, но вы были стопроцентно правы. Они наши, но даже говорить не умеют.

— И не смогут произнести Призыв, пока не осознают себя, — закончил Пятый. — Павел, а там ещё почти шестьсот человек осталось, тех, кого мы спасти права не имели. Понимаешь? Таких же, как эти.

Нарелин глядел на Сарина почти умоляюще. Вслух не говорил, но молчаливая просьба была бы ясна даже не эмпату: «Мы не имеем права, но вы-то можете. Орден ведь именно этим и известен, сделайте что-нибудь, помогите!»

«Действительно, Павел, — молчаливо вмешался Клео, — попробуйте разобраться. Шестьсот загубленных эмпатов — это даже не расточительство, это безумие. Только будьте осторожны и предусмотрительны. Иначе «свободные» и «разумные» всего лишь искалечат новых людей в попытке восполнить утраченное».

— Воссоздать их никто не сможет, — печально проговорил Пятый. — А вот сократить количество будущих жертв вполне в человеческих силах. Мы ни о чём не просим, Павел, просто имейте это в виду. Конечно, мы можем устроить «свободным» визит корабля Предтеч, но в таком случае это будет последняя наша встреча. Каким бы способом…

— Не продолжай, — попросил Сарин. — Очень больно. А это будущие Сэфес? — с интересом спросил он, посмотрев на Каина и Радала.

Те смущённо потупились, Каин неловко переступил с ноги на ногу, Радал кашлянул. Сарин присмотрелся и оторопел. Это была живая буря. Мальчишки не умели экранироваться, и сейчас всё то, что проходило через них, пусть неосознанно, влетело в сознание Сарина как курьерский поезд в тоннель. У Сарина потемнело в глазах и разом подкосились ноги. Пятый, раздражённо махнув рукой, тут же навёл порядок.

— Ничего себе, — испуганно пробормотал бывший дварх-капитан. — Теперь я понял, почему вы настаивали на том, чтобы экранироваться во время визита.

Лин покивал, криво улыбнулся.

— А мы будущие официалы, — скорчив унылую рожу, сообщил Нарелин. — Причём нам этого совершенно не хочется. Обоим.

— Не стоит жаловаться, — одёрнул его Клео. — Ты действительно начинаешь напоминать прежнего мальчишку.

Впрочем, блонди тут же улыбнулся.

— Поздравляю! — обрадовался Сарин. — Значит, будем чаще видеться. Это было бы замечательно! Конечно, на территорию Ордена Официальная служба не имеет права проникать, но в пограничные миры…

— Нам и этого с лихвой хватит, — заверил Нарелин. — К тому же, может, ещё и отбрыкаемся.

На лице Сарина появилось недоумение.

— Но почему? — спросил он. — Вы не хотите работать?

— А ты в курсе, что случилось на Эвене? — вопросом на вопрос ответил Нарелин. — Благодаря вот этим юным террористам меня при всём честном народе отшвырнуло в подлинный облик. В общем, посмотри у меня в памяти. И теперь мы даже не знаем толком, что творится у нас на родине. Какая тут, к чёрту, Официальная служба!

— Бывает и хуже, — пожал плечами Сарин. — Впрочем, вы всё решите самостоятельно. Не думаю, что имею право советовать.

— Решим, — заверил Клео. — Просто Нарелин, кажется, действительно начал возвращаться к базовой личности, уж не знаю, хорошо это или плохо.

— Думаю, что хорошо, — улыбнулся Сарин. — В прошлый раз это был всё-таки не совсем он. Сейчас гораздо лучше. Однако мне пора, надо возвращаться.

— Павел, месяца через два свяжемся, — предупредил Пятый. — Нам небезразлична судьба этих людей, мы хотим быть в курсе.

— Конечно, — кивнул тот. — Кстати, ты кое-что забыл у нас дома, вот возьми.

Дварх-крейсер таял в сиянии звёзд, он уходил всё дальше и дальше в пространство, унося вдаль тех, кому положено было оставаться мёртвыми. По какой-то нелепой, удивительной причине им была вновь дарована жизнь, и она ждала их там, вдали. Дороги вам, доброй и светлой дороги сквозь ночь.

А в катере в это время блонди, эльф, двое мальчишек и рыжий чуть не катались по полу от смеха, глядя на Пятого, в полном недоумении рассматривавшего золотистую маленькую ложечку, отданную ему бывшим дварх-капитаном.

2 «Кнопки»

— Садитесь жрать, — предложил галантный Лин. — И не говорите, что я опять что-то сделал не так. Я старался.

Стол Лин организовал весьма своеобразный, не сказать хуже. Овальная пластина покоилась на одной толстой низкой ножке в самом центре немаленькой каюты катера, вокруг разместилась куча невесть откуда взявшихся подушек. Стульев не было. А на столе…

— Лин, вот ты сам скажи, это вообще возможно есть? — с упрёком спросил Пятый. Вот это вот, — он ткнул пальцем в какую-то миску, — что это такое? Это сладкое? Солёное? Горькое? Это с хлебом едят или без?

— А я не помню, — отмахнулся Лин. — Сейчас проверим экспериментальным путём.

Еда понравилась только детям. Нарелин и Клео ограничились жарким из овощей, сам Лин попробовал того-сего и сделал себе бутерброд с сыром, а Пятый вообще есть не стал. Взял со стола чашку, налил воды да и ушёл в носовую часть катера, на своё прежнее место. Лин проводил его насторожённым взглядом, но вслух ничего не сказал.

— Не умеешь ты готовить, Рыжий, — сказал Нарелин, облизывая вилку (все правила этикета во время этой трапезы были им жесточайшим образом попраны). — Вот знал бы ты, как мои фурнитуры готовить умеют. Волшебники. Я так никогда не сумел бы. Эх! Боюсь, не едать уж нам их разносолов.

— Нарелин, — недовольно сказал Клео, — что это за лексика? Что за манеры? Не бери пример с Сэфес. Им уже можно, а тебе ещё нельзя.

Нарелин печально вздохнул.

— Ничего мне нельзя, — грустно сообщил он Лину. — Вилку облизать нельзя, в затылке почесать нельзя. В носу… гм… тоже.

— Какой ужас, бедняга, — посочувствовал Лин. — Но я тебя разочарую. Ты расстроишься ещё больше, но и официалам всё это делать не рекомендуется. Это мы сейчас в неформальной обстановке, а так ни-ни. Хотя некоторые не нарушают этикет по более простой причине. Они просто ничего не жрут, — Лин со значением посмотрел на Пятого. Тот показал Рыжему кулак и отвернулся. — А потом…

— Это тоже способ протеста. — За столом рядом со вздрогнувшим Каином возник Арти. — Кстати, весьма действенный. Клео, настроение бросаться на меня с кулаками у вас сейчас есть? Или всё же сперва поедим?

— Мы уже поели, — отозвался Клео, аккуратно положив вилку с ножом на тарелку. — Вы собираетесь сказать нам что-то новое, Арти?

— Конечно, — ответил тот. — Я понимаю, что в сравнении с общим счётом экипажа эта сумма ничтожна, но вы должны понимать, что подарили сейчас «свободным» ещё один корабль как минимум. А это новые поиски и новые жертвы. Вам же назвали цену, почему вы не стали настаивать, а сразу приняли его условия?

— Потому что нас проинструктировали, что главное — как можно скорее получить согласие и покинуть их территорию, — враз посерьёзнев, ответил Нарелин. — А к чему привела бы попытка торговаться, мы не знали. В подобных ситуациях одни сбавляют цену, другие возмущаются и отказываются заключать сделку вообще. Мы решили не рисковать. Если бы у меня была модель поведения «свободных» в таких ситуациях — другое дело, но увы… Поиски же они будут проводить в любом случае, это их политика.

— Ответственность на мне, — добавил, не оборачиваясь, Пятый. — Так что свои претензии можешь…

— К вам у меня их не меньше! Самодурство с Гайкоцу, самодурство в изолированной части Сети, нелепость со счётом. Или ты собираешься жить вечно?!

— Я отработаю, — поморщился Пятый.

— Свои же деньги? — усмехнулся Арти.

— Деньги этого счёта, — с нажимом ответил тот. — Если уж на то пошло.

— Ладно, — сжалился Эрсай. — Ход с Орденом достойный.

— Потому что они люди сами по себе достойные, — парировал Лин. — Они бы про деньги не думали в этой ситуации!

— Вы тоже не подумали. Впрочем, что сделано, то сделано.

— Так есть что-нибудь новое? — спросил Клео.

— О чём ты? — удивился Арти.

— Вам виднее, — ответил Клео. — Например, нет ли новостей с Эвена?

— Там всё в порядке — сказал Арти. — Сейчас вас должны волновать несколько иные проблемы. Хотя я готов согласиться с Нарелином. В Официальной службе вам делать нечего, вы не справляетесь. Когда вы завершите начатое, можете идти на все четыре стороны, удерживать вас я не буду.

— О! — обрадованно встрепенулся Нарелин. — Серьёзно?

— Естественно. Я не Лин, у меня нет привычки шутить подобными вещами. Насчёт Эвена — я бы не советовал соваться туда хотя бы год, а так…

Клео смерил Арти пристальным, недоверчивым взглядом. Но всё же сказал:

— Мы разберёмся. Благодарю за хорошую новость. И будьте добры, откройте нам связь с Эвеном, хотя бы когда мы закончим дела с Радалом.

— К сожалению, этого я сделать не могу. Если я дам вам связь, вы окончательно запорете работу, к которой я вас вынужден был привлечь. — Арти произнёс слово «вынужден» с таким отвращением, что Нарелин передёрнулся. — Так что придётся потерпеть.

Нарелин смотрел на Эрсай и понимал, что в речи Арти, выражении лица, даже в манере держаться сегодня появилась что-то новое. Брезгливость, почти до омерзения. Неприязнь. Словно Эрсай заставлял себя общаться с ними, но сдерживался из последних сил, чтобы не послать куда подальше.

Нарелин пожал плечами. В глубине души занозой засела обида. Зачем он всё это говорит? Ведь он несправедлив, это очевидно! — Но её заглушала радость, оттого что их отпускают, что можно будет возвратиться домой. — А там, кто знает, возможно, удастся вернуть всё в прежнее русло и вновь заняться теми делами, ради которых они с Клео жили последние годы. Он посмотрел на Арти и невольно подумал: что, брезгуешь? Не волнуйся, это взаимно!

— Вот и договорились, — невесело подытожил Лин. — Слушайте, господа, а не пойти ли вам всем на…? А?

— Не матерись при детях, — безразлично посоветовал Пятый. — Додумался.

— На себя посмотри, — огрызнулся Лин. — Это м… будет ломать комедии, а ты ещё с неадекватом тут рухни до кучи! Ты же поэтому не жрёшь, я не слепой, всё вижу!

— Я справлюсь.

— Да что ты говоришь! — умилился Лин. — Правда? Ну посмотрим. Эльве, Клео, вот честно, как бы я хотел, чтобы вы отсюда сгинули на… свой Эвен!!! Как вы меня достали!

Нарелин осведомился:

— Рыжий, а не прикупить ли тебе у Аарн парочку психощитов последней модели? Говорят, полезно для здоровья. Я, между прочим, вообще молчу, а не думать я пока ещё не научился.

— Ты молчишь?! — взъярился Лин. — Тебе считку дать за последние полчаса?

— Можно попросить катер синтезировать блокатор эмоций, — сдержанно сказал Клео. — Тебе было бы полезно, Нарелин.

— Давайте все нажрёмся химии, и будет нам счастье, — зло ответил Рыжий. — Что скажешь, Арти?

— Прекратите истерику, — приказал тот. — Кто у вас следующий по плану?

— Монада, шестёрка. Название у ребят — «кнопки». — Пятый говорил спокойно, словно ничего не произошло. — Корабль был обнаружен больше года назад, вывести из Сети машину и останки для конгломерата Индиго, к которому принадлежит шестёрка, не представляется возможным. Экипаж признан погибшим, условно похоронен в базовом мире. Что-то ещё?

— Как будем действовать? — спросил Нарелин. — По той же схеме, что с «прутьями»?

— Приблизительно, — ответил Арти. — Это вы решите сами. А сейчас разрешите вас покинуть, мне, признаться, неприятно находиться в вашем обществе.

— Взаимно, — ответил Нарелин. — Скатертью дорожка.

Арти исчез. Некоторое время все подавленно молчали, затем Лин сел на пол, треснул себя рукой по коленке и в пространство поинтересовался:

— Вы тут нигде не видели неподалёку уютной ямы размером метр на два и небольшую кучку земли рядышком?

— Ну ладно тебе, Лин, — примирительно сказал эльф. — Что особенного случилось, в самом деле?

— Ты считаешь, что ничего? Хорошо, тема пока что закрыта. — Лин невесело усмехнулся: — Спать будем или сразу приступим к делу?

— Я бы предпочёл не спать, — тут же ответил Пятый. — Вы как хотите. Ребята, — это мальчишкам, — вам надо выспаться обязательно. А мы обойдёмся, наверное.

— Не понимаю, из-за чего беситься, — со злостью сказал Нарелин. — Из-за того что он нас забраковал? Ну и хрен с ним, вообще-то и не хотелось. Обойдёмся без признания великих Эрсай. Жили раньше, никаких Эрсай не зная, и прекрасно дальше проживём.

Клео выразительно на него посмотрел. Нарелин замолчал.

— Правильно, — кивнул Пятый. — Проживёте. Только недолго. Хорошее у нас будет развлечение, а главное — надолго хватит.

— А что вы нам предлагаете? — поинтересовался Клео. — Забыть об Эвене вообще? Не возвращаться туда из страха перед риском? Начать умолять Арти, чтобы не выносил окончательных вердиктов?

— Для начала я вам предлагаю заткнуться, — парировал Лин. — Не знаю я, что делать. Господи, как всё плохо-то.

— По-моему, он врёт, — вдруг сказал Каин. — Он вам специально врёт, а вы ему верите.

— Ты так думаешь? — озадаченно спросил Лин. — Зачем ему это?

— Не знаю, — растерялся тот. — Может, чтобы разозлить? По-моему, ему для чего-то надо, чтобы вы ошиблись. Или мы ошиблись.

— Чтобы был повод нас всех убить, — мрачно закончил Радал.

— Шизофрения крепнет. Корабль уродов распустил паруса и понёсся со всей дури. — Пятый скривился, как от зубной боли. — Хотя, Ради, в чём-то ты прав. Он нас провоцирует. Стравливает. Правда, как-то слишком примитивно он это делает. Но всё-таки согласись, Нарелин, что уборка вашей с Клео могилы и таскание на неё цветов не доставит нам с Лином удовольствия.

— Да не будет этого! — в сердцах воскликнул Нарелин. — Что вы придумали?! Опасность, с которой мы не могли справиться, исходила от них вот, — он кивнул в сторону мальчишек. — Теперь она исчезла, и степень риска стала прежней. Все эти покушения, которыми вы пугаете. Мы пятнадцать лет прожили в таких условиях!

— Какие покушения? — удивлённо спросил Пятый. — Я говорю о другом. Люди, которые попали в схему, выстроенную Эрсай, и не справились, после выхода из схемы погибают очень быстро без всяких покушений. Это закон. Нарелин, пойми, лучше бы вам сейчас справиться. Уйти вы всё равно сможете, раз он сказал.

Нарелин как-то разом сник.

— Он всё равно скажет, что мы не справились, — проговорил тихо. — Видно же. Не знаю, за что он нас невзлюбил.

— Говорить будет не он, а результаты, — возразил Лин. — Мы тоже имеем право голоса. А невзлюбил… Понимаешь, ты отказываешься принять то, что он тебе внушает, а они не любят повторять дважды. Если бы здесь была Толу, — всё было бы проще на порядок, но он никогда и близко не подпустит её к такой работе.

— Кто эта Толу? — спросил Каин.

— Жена Арти, — ответил Лин. — Она тоже Эрсай, но работает очень мало.

— Они не любят! — Нарелин демонстративно всплеснул руками, словно удивлённая девушка. — А я не люблю, когда людей втравливают в схемы со смертельным риском. И не люблю, когда с нами обращаются как с безответственными разгильдяями, словно мы давали повод для такого отношения. Невозможно, начиная с нуля в совершенно новых условиях, сработать без малейших ошибок при тех крупицах информации, которыми мы вынуждены довольствоваться. Даже когда я начинал в шкуре Рауля, с полным объёмом его знаний и памяти, с поддержкой Клео, вот он не даст соврать, и тогда были ошибки. Даже когда работает команда профессионалов, и то бывают ошибки. А он готов сожрать нас за лишний нолик на счету, при ваших-то ресурсах! Корабль «свободным» подарили, видите ли! Можно подумать, если бы не мы, «свободные» не нашли бы средств на корабли. Сам небось веками глядит на этот беспредел и пальцем о палец не ударит, а всё туда же. Ментор чёртов! Невмешательство у них!

Он помолчал.

— Надо же, — добавил, — и жена у него есть. Как она может на всё это смотреть, не понимаю.

Пятый ничего не ответил. Печально поглядел на эльфа, удручённо вздохнул и поплёлся обратно, к оставленной на полу чашке. Поднял, отлил глоток и снова уставился в пространство невидящим взглядом.

— Ложитесь спать, — приказал Лин Радалу и Каину. — Утро вечера мудренее.

Лин проследил, чтобы они легли, по просьбе Радала сделал для них закрытую зону и спустя несколько минут вышел к остальным.

— Пятый, — позвал он, — не злись, пожалуйста. Я на самом деле хотел…

— Я не злюсь, — ответил тот. — И могу повторить, что справлюсь. На мой счёт можете не волноваться, неприятностей не будет.

— Точно? — с надеждой спросил Лин.

— Точно, — кивнул Пятый. — Не такое выдерживали. Клео, я хотел бы попросить. Ты всё же более сдержан, чем Нарелин. Попробуйте справиться и вы тоже. Хорошо?

— У нас нет других вариантов, — ответил Клео. — Не волнуйся, Лин, мы будем работать в полную силу.

— Спасибо, — ответил Лин.

Радал и Каин уже привыкли, что погода в мире Осеннего Леса ведёт себя очень странно, но сейчас им вновь было не по себе. Когда они подошли к дому, облака стали настолько тёмными — казалось, наступила ночь. Они летели совсем низко, почти цепляя верхушки деревьев, и было видно, как клубится в них влага; если присмотреться, то она кажется похожей на серую пыль.

Мертвецов мальчишки давно уже не боялись. Но погода… Здесь ведь ничто не бывает просто так.

Радал остановился на пороге дома и прислушался.

— Что-то очень тихо, — разделил опасение Радала Каин. — Странно. Почему они не кричат?

— Может, ещё не ожили? — предположил Радал. — Тогда тоже не сразу началось.

— Пошли посмотрим, — сказал Каин. — По идее, должно быть проще, этих всё-таки меньше.

Радал с опаской взглянул на небо, потом огляделся, словно ожидая подвоха. Не изменилось ли что-нибудь? Вроде ничего особенного. Только у самого крыльца вылезло несколько стебельков клевера, белые шарики на нитяных ножках.

— Клевер, надо же, — сказал Радал. — Пошли, и правда. Этих всего шесть. Если тех дотащили, то этих уж подавно доведём.

Он решительно открыл дверь и шагнул внутрь.

То, что произошло следом, ни в чьи планы не входило и в схемы не вписывалось. Радал успел понять, что это удар, но он, доселе лишь «убиравший мусор» в Сети, и представить не мог, что однажды может стать этим мусором сам. Ослепительный синий свет, вспышка, выжигающая глаза и разум, свет, свет, свет — и неразличимый голос, не несущая смысла гневная фраза, в которой значима лишь эмоция, но не слова.

Они ещё успели ощутить, что валятся на пол, да Каин успел заметить мелькнувшую мимо серебряную лёгкую тень.

Стоит лишь осознать, что можно шевельнуться — и сразу всё просто взрывается. И застонал бы, закричал, только кажется — нечем.

… Что случилось? Кто-то напал? Даже думать невозможно. Только бы не шевельнуться, если совсем застыть, закаменеть, то, кажется, боль ослабевает.

Нарелин всё-таки дёрнулся и словно издали услыхал голос, слабый стон, и тут же понял: это же он сам, а значит, он всё-таки вернулся в тело, очнулся. А Клео? Клео был рядом. Где он?

Нет, повернуться Нарелин всё же не мог и открыть глаза, кажется, не мог тоже, но, к огромному удивлению, вдруг осознал, что видит звёзды.

… Они были удивлены и растеряны. Они разбрелись по катеру, недоумённо оглядываясь, не в силах понять, что произошло. Трое парней, три девушки. Нарелин краем глаза увидел, как мимо него кто-то прошёл, мелькнул край длинного светлого то ли платья, то ли кафтана, потом откуда-то сверху раздался удивлённый голос, мелодичный, со смесью страха и недоумения в интонации. Язык не был знаком, а катер, судя по всему, перевести чужаков не мог. Или возможность перевода сейчас оказалась блокирована.

Дальше последовали несколько минут тишины, а затем по каюте катера заметались оранжевые и синие вспышки, кто-то жалобно вскрикнул.

Последнее, что Нарелин услышал, перед тем как потерять сознание, был обрывок фразы Лина, из которой он разобрал только слова «твою мать».

— И с кем, простите, приходится работать? — гневно вопрошал Лин. — Сели, я сказал, все сели, понятно?! Если кто встанет, получит в двойном размере!!!

«Кнопки» словам Сэфес вняли с полной серьёзностью. Они покорно сидели рядком на полу, глядя, как Пятый и Лин, сами еле живые от усталости, пытаются помочь Клео. Тот пострадал от удара гораздо больше, чем Нарелин, который уже потихоньку приходил в себя в ближайшем медблоке.

— У меня нет слов, — мрачно добавил Пятый. — Ну и метод!

— А ты бы иначе поступил? — осмелилась ввязаться в спор одна из девушек. — Или всё-таки нет?

— Думаю, что нет, — уже более спокойно ответил Пятый. — Лин, тебе это не напоминает то, что было на Ну-мик-ла?

— Напоминает, — едко ответил Рыжий. — Клео получает второе место по способностям подставляться. Первое, как всегда, за тобой.

Судя по всему, до прихода в сознание блонди было ещё далеко. Более всего он сейчас напоминал мертвецов из Радалова дома: глаза ввалились, кожа обтянула лицо. Как будто из Клео разом выпили все соки. Нарелин сделал несколько попыток встать и подойти к нему, но Сэфес не позволяли; эльф так и не понял, что они сделали в итоге, — подняться из медблока у него уже не получалось. Только лежать.

— Лучше бы я с ним рядом был, — жалобно сказал Нарелин. Голова у него по-прежнему раскалывалась, но молчать не было сил. — Почему вы не пускаете? Он же чувствует, как вы не понимаете! Ну хоть что с ним, Пятый?

— Потенциал сбили, идиоты, — ответил тот, не оборачиваясь. — Главное — мы успели выйти вовремя. Не волнуйся, отлежится. Ну поболеет день-другой. Тело на контроллерах вытащим, а энергии мы через пару часов сбросим, только в себя придём.

— Спасибо, — одними губами проговорил Нарелин и продолжил мысленно — так было легче: «Опять мы облажались по полной программе. Арти нам это ещё припомнит…»

— Вы можете внятно объяснить, где мы и что случилось? — спросила всё та же девушка. С момента, как Сэфес разметали монаду, словно ураган — дорожную пыль, они ничего не слышали, кроме ругани от Лина. Ни где находятся, ни что случилось — ничего.

— Ах что случилось? — едко спросил Пятый, отворачиваясь от лежавшего на полу Клео, которому он только что поставил красный контроллер на солнечное сплетение. — Вы погибли, сударыня. Весь ваш коллектив отправился на тот свет три года назад. У себя дома вы признаны мёртвыми, вам, кажется, даже памятник поставили. А мы вас вернули, так уж получилось, простите великодушно. Вместо благодарности вы сначала врезали по будущей ученической паре, потом — по официалам, и слава богу, что вернулись мы. Иначе тут было бы сначала двумя, а потом восьмью трупами больше!!!

Девушка ошарашенно посмотрела на своих товарищей. Они ответили ей столь же недоуменными взглядами. Осознать это всё за те минуты, которые прошли с момента их неожиданного возвращения, они, конечно, не сумели.

— Лин, давай его в блок положим, по-моему, ему полегче, — предложил Пятый.

— Он тяжёлый, — возразил Лин. — Пусть на полу пока что. И потом, его тут откачивать удобнее, если что.

— Ладно, пусть лежит, — согласился Пятый. Сел рядом с Клео на пол, горестно покачал головой. — Нарелин? — позвал он.

«Здесь я, — грустно ответил Нарелин одной мыслью. — Валяюсь, как бревно».

— Говори словами, эльф твою мать! — приказал Лин. — Говорить-то ты можешь, не увиливай. Расскажи этим красавцам ситуацию, хорошо? Если мы с Пятым сейчас не восстановимся хоть немного, защищать тебя от Арти потом станет некому. И пригляди за мальчишками. Они очухаются в Сети, выйдут попозже. Надеюсь.

Нарелин вздохнул. Говорить вслух не хотелось, речь отдавалась болью в голове и всём теле.

— Ладно, ребята, — с трудом выговорил он — слушайте басню…

Он устроился поудобнее и пожалел, что в медицинской нише нет банального одеяла, тёплого и уютного, чтобы натянуть по самую шею.

В течение последующего часа Нарелин в подробностях излагал монаде историю Блэки, Радала и его знакомства с Каином. Они узнали также, какую роль во всём этом играет воссоздание погибших. Правда, чем дальше, тем говорилось труднее, и под конец Нарелин совсем выдохся.

— Так что теперь вам, наверное, нужно возвращаться домой, — завершил он, — и, разумеется, мы вам в этом поможем. Только сами чуток оклемаемся.

Те молчали, слушая. Наконец один из парней спросил:

— Три года? Значит, мне это не показалось. Один и тот же сон. Меня зарыли в землю живым, я пытаюсь выбраться, но как только вижу свет, меня заталкивают обратно. Тоска и страшно… лезу, лезу…

Нарелин кивнул.

— Да. Мальчишки не понимали, что происходит, им тоже было страшно, они боялись вас. И пытались, как могли, избавиться от того, что пугает. Зарывали тела снова и снова.

— И что с нами теперь будет? — жалобно спросила девушка. — Ты сказал, вы нас вернёте. А если… — Она не договорила, осеклась.

Если… Если никто не поверит, что они — это они? Если будет разбирательство? Если им откажут в самой возможности вернуться? Мир, из которого была родом эта шестёрка, внешне благополучный и доброжелательный, жил по строжайшим законам, и девушка, которую звали Адриг, про это знала слишком хорошо. То, что они, оказывается, погибли, она до сих пор не могла осознать. Тот чудовищной силы удар по монаде, это и была, оказывается, смерть? Как же так?! Так быстро… Они не успели даже испугаться! А тяжесть, которая давила на неё столь долго, — посмертие? Угодные, как же так…

— Прости, а это, — она кивком указала на Лина и Пятого, которые заснули на своём месте в носу катера, — это… Сэфес?! На самом деле?

— А что такого? — удивился Нарелин. — Сэфес, и мальчишки тоже будут Сэфес, надеюсь. Они пока ещё не ученики, но пара вроде бы перспективная.

— У нас делались расчёты, и считается, что система Контроля такого уровня не может существовать. — Девушка, судя по всему, была в этой монаде за командира. — Физически. Работа в Сети — это колоссальные перегрузки, и у нас сумели доказать, что существование Сэфес не более чем миф, сказка. Красивая, конечно, но не имеющая к реальности никакого отношения. Никакой мозг подобной нагрузки не выдержит, человек просто сгорит, если попробует взять на себя такой объём информационных потоков.

— Ну так они и работают в псевдосмерти, — ухмыльнулся Нарелин. — Надо же, а! Вот так дружишь с людьми, дружишь, а потом вдруг узнаёшь, что их считают мифом. Действительно рехнуться недолго.

— Метод отключения тела нам известен. — Девушка явно старалась отвлечь себя и остальных от темы, которая её пугала гораздо больше. — Но и он не даст возможности…

— Старая сказка про то, что нас не бывает, — подтвердил Пятый. Он перевернулся на спину, положил руки под голову, тяжело вздохнул. — Адриг, девочка, ответь мне на один вопрос — вы работали с аудиальным спектром, так вот, без цифр, естественно. Пределы распространения волны и её скорость в соотношении с визуальным? Ваша система сама по себе изначально ошибочна, хотя оперировать ею проще. И потом, на мой взгляд это излишняя смелость — утверждать при мне, что меня не существует.

— Вы ещё скажите, что вы в стадии Энриас, — дерзко возразила Адриг.

— Скажу, — подтвердил Пятый. — Врать не стану. И могу ещё добавить, что мне заняться больше нечем, как не верящих в меня людей из Сети вытаскивать, да ещё и за свои деньги. Ты не ответила, кстати.

— И не буду, — огрызнулась та. — Всё и так ясно.

— Ничего, зато потом внукам расскажешь, что видела живого Сэфес. И, мало того, едва его не прикончила, — съязвил Пятый.

— Кстати, как вы будете объяснять своё спасение? — спросил Нарелин. — Если у вас в Сэфес не верят, а?

— А это тебе придётся делать, — язвительно заметил Пятый, — и никому другому.

— Объяснять, что это правда? — с сомнением спросил Нарелин. — Потребуются доказательства. Ребята, скажите, пожалуйста, что у вас может послужить таким доказательством, а?

— Я не знаю, — растерялась Адриг. — Надо подумать.

— Подумай, хорошенько подумай, — покивал Нарелин. — А то, видишь ли, если я дело запорю, говорят, для меня это кончится печально. Точнее, для нас с Клео. Так что, можно сказать, для меня это тоже вопрос жизни и смерти.

Этот город с орбиты чем-то напоминал лужу ртути, растёкшуюся между морским побережьем и невысоким горным хребтом. Совершенно правильный круг. Даже не круг, а линза, и рядом с ней несколько линз поменьше, явно стремящихся слиться с нею воедино.

Очереди на проход, как ни странно, в этот раз не было, и пропустили их сразу. Нарелин, вспомнив несколько не особо удачных проходов, был этим приятно удивлён.

Сейчас он смотрел на необъятный город из окна машины, предоставленной им Транспортной Сетью. Машина была наглухо закрытая, совершенно прозрачная, и напоминала большую лимонного цвета каплю. Транспортная Сеть тут, судя по всему, не стала ставить пересадочных станций с местным транспортом, поэтому весь путь им предстояло провести именно в этом механизме.

Магистрали шли по земле, под землёй, по воздуху, потоки разнообразных машин, казалось, опутывают город бесконечными нитями.

А город поражал воображение — светлый, геометрически правильный, он врастал в небо и спускался под землю. Их машина перескакивала с линии на линию, то набирала скорость, то практически останавливалась. Мимо мелькали дома, лишённые даже намёка на окна, — высокие колонны, арки… Воздушные замки, окрашенные самым причудливым образом.

— Центр? — полуутвердительно спросил Лин.

— Да, — ответила Адриг. — Окраины гораздо спокойнее.

— Какая площадь?

— В метрической системе? Восемьсот квадратных километров. То есть три года назад был, а сейчас не знаю. Он постоянно строится.

— Ясно. Адриг, подготовь команду. Нам предстоят не слишком приятные часы, — предупредил Лин. Девушка кивнула.

Машина прошла по широкому, полого опускающемуся вниз пандусу, потом взлетела в воздух и мягко спикировала вниз, на площадь.

Всё это время Нарелин сидел молча. Его всё больше охватывала неуверенность, и ощущение чужого, недоброго, оценивающего взгляда всё сильнее давило на плечи. В другое время чужой город вызвал бы острый интерес, но сейчас хотелось бросить всё, вообще всё, и сбежать туда, где нет этой бесконечной суеты, где не нужно никуда спешить, ни за что отвечать.

«А ведь от меня сейчас зависит будущее Клео, — подумал он, — если правду сказали ребята, что не справиться — смерти подобно».

— Нарелин, — позвал его Рыжий, — не надо играть в рыбу, в этом облике тебе не идёт. Адриг, дай ему информацию по центру, и вообще — пора размораживаться и начинать работать. Ага?

— Я знаю, — ответил Нарелин. — Я сделаю всё, что сумею. Не нужно лишний раз напоминать, Лин. Давай информацию, Адриг.

Это было сильно. Вероятно, команда Адриг использовала какие-то иные методы для таких сбросов памяти, потому что эльф едва устоял на ногах, после того как в его мозг хлынули чужие воспоминания.

Город, оказывается, так и назывался — Центр. Начальное его название пропало полтыщи лет назад вместе с рекой, на которой этот город стоял. Оно произносилось как Макэрс-ес, но то, что получилось на месте старого города, никто давно так не называл. В городе не жили, тут размещалось правительство и тысячи служб, вернее, их координационных центров. Нарелина поразила эта чудовищная бюрократизация всех процессов, но в данном случае выбирать не приходилось. Сначала предстояло пройти службу генетического контроля, потом связаться со службой, проводящей идентификацию членов систем Контроля, затем пообщаться с самими службами, занимающимися формированием всё тех же монад, затем… от обилия информации у Нарелина аж голова закружилась. Если бы не опыт работы с аналогичными службами Андари, столичной планеты Федерации, Нарелин, скорее всего, растерялся бы. Главное в подобных системах — наличие того, кто обладает правом принимать решения в нестандартных ситуациях. Если, конечно, системе вообще нужно это решение. Сплошь и рядом случается, что выгоднее оставить всё как есть, забыть, спустить на тормозах. Хуже всего, если здесь будет именно такая ситуация.

Обстановка внутри здания больше напоминала сказочный дворец фей, чем оплот бюрократии. Через зал (его размеры Нарелин не сумел определить даже приблизительно, как ни старался) были перекинуты арки — одни хрустальные, другие текучие, как ртуть, третьи напоминали застывшую пену. Адриг постояла немного у входа и решительно направилась к основанию одной из арок, где в зеркальной нише пряталась гладь всё той же тёмной ртути. Остальные «кнопки» держались чуть поодаль.

Адриг нервничала. Нет, внешне она ничем не выдавала беспокойства, но любой эмпат ощутил бы его безошибочно. Держа ладонь у глянцевой поверхности «ртути», девушка оглянулась на Рыжего и Нарелина — неуверенно, словно ища поддержки.

Лин ободряюще ей кивнул, и Адриг притронулась кончиками пальцев к текучей ртутной панели.

Арки вспыхнули синим огнём и погасли. Через пару секунд внутри них вновь побежали разноцветные всполохи, пространство зала заполнилось звоном.

— Попытка несанкционированного доступа, — произнёс нежный женский голос. Нарелин удивился — уж больно не вязались привычные слова с экзотическим антуражем, но вспомнил, что дело в маске языка — чужие термины отображаются знакомыми. — Доступ запрещён. Оставайтесь на своих местах.

Нарелин огляделся и обнаружил, что зал сомкнулся вокруг. Теперь пространство ограничивалось какими-то десятью метрами. И выхода не было тоже.

— Красота! — подытожил Рыжий. — Нарелин, попробуй ты. Попробуй, попробуй, не стесняйся.

— Скорее всего, это бессмысленно, — отозвался Нарелин, подходя к Адриг. — Если на этой планетке есть хоть какая-то СБ, в разбирательство будут вовлечены все присутствующие. Хотя не помешает, конечно.

Он аккуратно отстранил растерянную Адриг и приложил ладонь к панели.

Арки вспыхнули розовым светом.

— Идентификация проведена, — произнёс всё тот же голос. — Официальная Сеть, статус подтверждён, доступ открыт.

— Какое решение по предыдущему запросу? — спросил Нарелин.

— Попытка несанкционированного доступа, — повторила система, — свобода передвижения ограничена, ожидание решения, решение будет принято в течение двадцати восьми минут.

— Ну вот видите, — удовлетворённо сказал Нарелин. — Адриг, кто у вас занимается внештатными ситуациями? Надеюсь, люди, а не дроиды?

— Люди, — ответила та. Если раньше в её глазах стояла тоска и недоумение, то сейчас там появилась надежда, безумная надежда на невесть что. — Нарелин, мы можем вызвать следующую службу.

— Пока через все заборы проломимся, от тоски заржавеем, — ответил Нарелин. — Система, кто отвечает за принятие решений по вопросам, связанным с формированием и работой монад? Дайте-ка мне с ним связь.

— Рады приветствовать Официальную службу. — Голос шёл, казалось, отовсюду и ниоткуда одновременно. — Мы с удовольствием рассмотрим ваш вопрос.

— Мы тоже рады приветствовать представителей местных служб, — улыбнулся Нарелин. — Моё имя Нарелин Эльве. Вам уже сообщили, что при попытке идентификации в систему поступили данные монады, которая считалась погибшей три года назад?

— Сообщили, — коротко ответил голос.

— Я должен передать новые сведения. — Нарелин говорил чётко и сжато. — Я представляю семьсот восемьдесят пятый экипаж Сэфес Энриас. Члены монады действительно погибли в Сети, но были воссозданы нами в ходе проводимой операции. Сейчас все они в норме и при необходимости могут продолжать работу. Все подробности мы можем предоставить по вашему требованию.

— Полную информацию, пожалуйста, — попросил голос. — К сожалению, мы не имеем права обращаться к официально умершим членам общества, потому что юридически их не существует.

Лин сел на пол, подпёр голову рукой и провозгласил в пространство:

— Судя по всему, нас не существует тоже?

— Сэфес как структура, — откликнулся голос, — не принадлежит к физическому миру, поэтому любые переговоры с ней становятся невозможны. Если представитель Официальной службы берёт на себя ответственность говорить от имени Сэфес, мы можем сотрудничать с ним. Но это не доказывает существования самих Сэфес, поскольку лицо ответственное и принимающее решение — он, но отнюдь не вы.

— Съел? — едко спросил Рыжий у Нарелина. — Нас не бывает. Дожили.

— Придётся взять ответственность, ничего не попишешь, — ответил Нарелин Рыжему. — И конечно, если что, Арти не забудет отыграться. Ладно. Я буду говорить от имени семьсот восемьдесят пятого экипажа, — сказал он, вновь повернувшись к панели. — Принимайте полную информацию, я загружаю её в систему. Пришло? Сколько времени вам понадобится на её рассмотрение? Мы заинтересованы в том, чтобы члены монады получили прежние права и статус.

— Это невозможно, — отрезал голос. — То, что вы предоставили, не имеет юридической силы, поскольку исходит от системы, существование которой не доказано. Вердикт — отказать в рассмотрении.

Нарелин прикусил губу, помолчал.

— Хорошо. Что было бы достаточным, чтобы начать рассмотрение?

— Некорректный вопрос, — отозвался голос.

Адриг, закусив губу до крови, смотрела на Нарелина.

— Простите, но вопрос вполне корректный, — возразил Нарелин. — Я не понимаю вас. Вы разумный человек или механизм, способный действовать лишь в рамках прежних правил и игнорировать всё выходящее за их пределы? К вам готовы возвратиться люди, которых мы вернули к жизни, они готовы вновь работать к вашей пользе. А вы, вместо того чтобы принять их и расширить свои знания, заявляете вопреки всему, что видите своими глазами — нет, этого не существует!

— Это не обосновано и не доказано, — ответил голос. — Всё, что существует, подлежит проверке. Умершая монада проверку прошла и была признана существовавшей, но погибшей. Сейчас к нам поступают противоречащие здравому смыслу данные о том, что монада жива. Если хотя бы ещё одна служба, кроме вашей, признает их живыми, мы рассмотрим вопрос.

— Хм…

Нарелин несколько секунд соображал, потом сказал:

— Система! Мне нужен контакт с представителями Транспортной Сети. Перекиньте им информацию и запросите подтверждение.

Полминуты прошли в молчании. Затем голос произнёс:

— Подтверждается. Ваш вопрос допущен к рассмотрению.

— Ну слава Всевышнему. — Нарелин вздохнул с облегчением. Так что насчёт монады? Теперь вы признаёте, что ребята действительно живы?

— Условно. Проводится идентификация, ждите. Нарелин обернулся к Рыжему, подмигнул «кнопкам»:

— Ну что скажете? Нормально?

Лин кивнул. Монада с Адриг во главе выжидательно смотрела в пространство. Несколько минут прошли в томительном молчании, затем голос произнёс:

— Образование, кодовое название «иглы», номер в реестре сорок пять, погибшее во время исполнения работ четыре стандартных оборота назад, признать условно живым. Восстановление исконных прав — частично выполнено. Восстановление прав на копирование генофонда — выполнено. Восстановление прав на работы — отказано. Восстановление прав на владение — частично выполнено. Восстановление прав…

Голос всё говорил и говорил, перечисляя бесчисленный свод параграфов, а Нарелин смотрел в лицо Адриг и поражался тому сумасшедшему восторгу, которое отражалось в нём.

— Невозможно… — прошептала она. — Святые, это невозможно! Как это получилось?!

— Что-то ты слишком удивляешься, Адриг, — заметил он. — Почему в праве на работу вам отказано? С какой это стати?

— Мы живые, — просто сказала Адриг. — Я не верила. У нас никого не признавали до этого живыми. Я слыхала, что Сэфес могут возвратить тех, кто погиб, но… никогда не было, чтобы так… Нарелин, это значит, что мы имеем право вернуться домой. Право на работы восстановится после того, как мы докажем благонадёжность, и мы её докажем. Тот, кто был хоть раз в Сети, будет искать дорогу назад. Нарелин, наши дома открыты для всех вас. Спасибо.

Нарелин посмотрел на Адриг с сомнением. В столь благополучный исход верилось с трудом. Слишком хорошо, чтобы быть хорошо.

— Да ладно, — сказал он, чуть смутившись, — ничего особенного. Лин, ну так что мы? Чем-то ещё можем помочь или ребята остаются, а мы побежали дальше?

Хотя Каин уже немного привык, но вид звёздной бесконечности, распахнутой под ногами, всё равно наводил на него дрожь. Вслух он этого не говорил, стеснялся своего страха — но хотел надёжности и прочности? И сейчас почти ничто не напоминало, что Клео с Каином находятся в космосе. Катер заливал мягкий, медовый свет, напоминающий свет заходящего солнца, в этом свете лицо блонди, лежавшего в медицинской нише, было уже не так похоже на лица мертвецов из Радалова дома. Но глаза блонди были закрыты, он лежал не шевелясь, даже ресницы ни разу не дрогнули — словно умер. Спит? Без сознания? С тех пор как Пятый с Радалом ушли в Осенний Лес — Пятый пояснил, что «нужно прибраться в доме, подготовить остальных», — Каин так и не понял, в каком состоянии Клео. Наверное, не так уж всё плохо, если их оставили вдвоём.

— Клео, — тихонько позвал он, — ты спишь?

Пару секунд ничего не происходило, а затем Клео резко открыл глаза. Лицо его не изменило выражения — такое же застывшее и неживое.

— Нет, — ответил он, глядя не на Каина, а в пространство перед собой.

— Ты что-нибудь хочешь? — От взгляда на Клео Каину делалось не по себе, он и сам не рискнул бы признаться, что ему сейчас страшно. — Может быть, попить принести?

Клео медленно перевёл взгляд на Каина, и тут мальчик впервые догадался, что, похоже, невозмутимому блонди сейчас банально очень плохо. То ли больно, то ли… в общем, не понять. Но тут не ошибёшься. Чувствуется.

— Нет, — ответил Клео. — Спасибо. И снова замолчал, закрыв глаза.

Каин сел рядом с ним на выросшее из пола кресло и пригорюнился. Помочь блонди он ничем не мог. Утешить, ободрить — тем более. Зачем Пятый приказал ему остаться? Лучше бы он пошёл вместе с Радалом в лес, чем сидеть тут, как пришпиленная за хвост крыса, рядом с человеком, присутствовать возле которого нет никакой необходимости. «Я ему только мешаю, — подумал Каин. — Так бы он спал себе и спал».

Клео вдруг чуть заметно улыбнулся, самыми уголками губ, и проговорил очень тихо, не открывая глаз:

— Не нужно меня бояться.

— Я тебя не боюсь, — ответил Каин. — Не знаю, зачем я тут сижу. Ты спи, не буду мешать.

— Не получается, — сказал Клео. — К сожалению.

Каин промолчал. Несколько минут он неподвижно сидел в своём кресле, глядя в стену, потом решил: «Какая разница, всё равно», и направился к зоне, которую Сэфес определили как кухонную. С симбиотической системой Каин не особенно освоился, просто потому, что не умел формулировать запросы, но придумать горячий чай и булочку, посыпанную мелкими коричневыми зёрнышками с острым, пряным запахом, у него очень даже вышло. Булочка получилась загляденье, Каину даже жалко стало её есть. Он уселся за овальный стол, пристроил чашку на край, отщипнул от булочки корку и задумался. Что будет дальше? Вроде бы сейчас всё идёт как надо. Но Каин интуитивно чувствовал, что не всё так легко, как кажется. События, да и сами они в этих событиях, застыли неподвижно, но Каин уже догадался, что в этом мире неподвижности не бывает, она может оказаться кажущейся. И окажется наверняка. Он стремился понять: «Откуда я это знаю, мне же неоткуда, но…»

— Что ты любишь есть на завтрак, Каин? — спросил вдруг из своей ниши Клео.

— Я не завтракал никогда, — машинально ответил тот. — Нас только днём и вечером кормят. Клео, сделать для тебя чай, если ты всё равно не спишь?

— Нет, — ответил Клео, почему-то слишком поспешно. — Спасибо.

— Нет так нет. — Каин пожал плечами. — Зря Пятый меня тут оставил. Я бы лучше пошёл с ними.

— Он оставил тебя со мной, — произнёс Клео и чуть улыбнулся. — С раненым.

— Ты не ранен, — заметил Каин. — Ты скоро поправишься, Пятый же сказал…

Клео закрыл глаза и пояснил тихо:

— Я шучу. — Он помолчал. — Значит, Пятый хотел, чтобы мы, оставшись наедине, что-то поняли для себя… решили… выяснили.

— Тебе надо спать, а не решать, — со вздохом возразил Каин. — И плевал я на то, что он хотел.

— Я бы хотел заснуть, — ответил Клео. — Не могу.

— А ты попробуй посчитать корабли, — предложил Каин. — Это мы с Ради придумали. Помнишь, там, в Лесу, ручей есть? А по нему плывут кораблики и тонут в омуте. Мне помогает заснуть.

Вместо того чтобы начать считать кораблики, Клео открыл глаза и с бесконечным удивлением взглянул на мальчишку:

— Ты мне сочувствуешь? Я считал, что вы с Радалом меня ненавидите.

Каин замялся. У него даже уши покраснели от смущения.

— Да нет, — промямлил он. — Мы поняли, что не ты виноват. И даже не эти двое. Этот виноват, крысёнок, который ходит и советы даёт. Гадюка он!

— Кто? — не понял Клео. — Какой ещё крысёнок?

— Арти этот, — пояснил Каин. Он взял чай и сел рядом с Клео в кресло. — Он же нас всех друг на друга натравливает, как ты не видишь?! Пятый, конечно, тоже гад, но всё-таки поменьше.

— Натравливает, — согласился Клео. — У тебя есть предположения — зачем?

— Не знаю, — растерялся Каин. — Я вот почему-то стал теперь верить, что Пятый не злой, что он… он не хотел убивать Ниа. Его, наверно, этот заставил. Он всех заставляет делать то, что не хочется. Вас из дома вышвырнул, Сэфес с нами возиться заставил.

— Кто знает, — задумчиво произнёс Клео. — Он считает, что в случившемся с нами виноваты именно вы.

— В том, что с тобой случилось, я виноват, — пробормотал Каин. — Лин объяснил.

— Хорошо, что вы больше не хотите нам вреда, — сообшил Клео. — Это значит, что мы сможем вернуться домой без опасения.

— Наверно, — неуверенно сказал Каин. — Не знаю. Лин объяснил, что я сделал. У нас там в одном месте, в Лесу, постоянно шёл дождь. Мы мокли, нам не нравилось. Особенно Ради. Ну и я понял, как его прекратить. А Лин сказал, что этот дождь — вы и были. Оба. Как вы вернётесь, если дождь теперь не идёт?

— Через проходки детекторов, — ответил Клео. — Или через Транспортную Сеть. Арти ведь сказал, что мы ему не нужны.

— Ты не понял, — с досадой ответил Каин. — Вы сможете приехать, а вот жить там у вас не получится. Я что-то сломал. Совсем сломал. Клео, прости меня, пожалуйста! Я же не знал, что это вы!

Клео смотрел на него долго, наверное секунд десять. Потом сказал:

— Почему бы тебе не попробовать починить это вновь?

— Потому, что это уже не починится, — ответил Каин. — Мы пробовали, когда за «прутьями» ходили. Не получается.

— Вы только начали учиться, — проговорил Клео, и в голосе его впервые прорезались какие-то странные нотки. Тоска? Что-то схожее? Впрочем, тут же исчезли.

— Лин сказал, что это необратимо получилось. — Каин, казалось, вот-вот заплачет. — Клео, честно… Если бы мог, я бы исправил! Сам бы умер, но исправил бы!

— Ну-ну, — Клео поднял руку и коснулся пальцев Каина, — успокойся. Мы что-нибудь придумаем. Нарелин не сдастся, это я знаю точно.

— Тогда вы умрёте. — Каин низко опустил голову. — Знаешь, Клео, я почему-то Лину стал верить. Он не врёт, он не сволочь, он никого не убивал.

— Все когда-то умирают, — ответил Клео. — Но там наш дом. Нарелин вложил в него свою душу… Выражаясь образно. Извини за неуместный пафос. Там наши дела. Недовершённые. Там нас ждут и боятся за нас.

Каин ничего не ответил. Он сидел, тихо всхлипывая, из чашки на пол пролился чай, и пол впитывал в себя маленькую коричневую лужицу. Ему, как это ни странно, было жалко Клео. Тот сейчас был как сам Каин — когда идёшь на всё, — лишь бы сделать то, что уже выбрал. Это было… как спать на кладбище из-за встреч с Ради, как терпеть тычки в спину иглой на уроке, терпеть и молчать, потому что урок слишком интересный. Каин не мог объяснить, он продолжал тихо плакать от бессилия.

— Перестань плакать. — Клео сжал пальцы Каина. — Это недостойно. Возьми себя в руки. Слышишь?

— Слышу. Клео, прости, а. Ну или я не знаю… Я не думал, что так получится. — Каин повернулся к Клео, лицо его было виноватым и жалким. — Клео, я дома ни с кем не играл, понимаешь? А в Лесу мы с Ради становились младше, что ли. Лин говорил, что там надо учиться думать как-то иначе, по-другому, мы ещё не умеем почти.

Понять что-то по бледному лицу Клео было невозможно, и Каин даже удивился: не ожидал, когда маска манекена, застывшая на лице Клео, дрогнула и оно сильно исказилось.

— Мы вас не обвиняем, — с трудом выговорил Клео. — Поверь наконец, это правда. Вы всего лишь дети. Вы не понимали, что делаете.

— Я теперь сам себя обвиняю, — едва слышно ответил Каин.

— Не перенимай у Пятого худшие черты. — Голос Клео, по-прежнему слабый, сделался строгим. — Думай, как исправить сделанное или хотя бы не усугубить последствия.

— Я думаю, только у меня ничего не получается.

В катер через стеку вошли Радал и Пятый. Радал был чем-то расстроен, но по лицу Сэфес было невозможно догадаться, о чём он сейчас думает.

— Как вы тут? — спросил Пятый. — Пообщались?

С лица Клео в секунду стёрлись все следы эмоций.

— Да, — сказал он, глядя на Радала. — Вы тоже не теряли времени даром?

Пятый кивнул. Утомлённо потёр глаза, потряс головой.

— В Лесу больше никогда не пойдёт дождь. И кто-то решил, что виноват в этом именно я, — просто сказал он. — Радал, Каин вот понял, а ты всё никак.

— Да иди ты, — огрызнулся Радал. — Всё я понял.

— Тогда вытащи нож, — попросил Пятый, — он мне мешает. И, кстати, я над тобой не издевался, как ты успел подумать. Это ты ещё не общался с учителем.

— Манеры учителей Сэфес ещё более отталкивающие, чем у Арти? — спросил Клео. — Могу посочувствовать.

— Не более чем манеры любого учителя, — поморщился Пятый. — Иногда приходится делать то, что не хочется. Или приходится думать, когда хочется получить всё на халяву. Или принимать как факт, что ситуацию не изменишь. Арти к этому, слава богу, отношения не имеет. И, блин, вытащите нож наконец, мешает! Радал, сам воткнул своё имущество, сам и вытаскивай!

— Не буду, — промямлил Радал. — Я… боюсь…

— О чём вы? — недоумённо спросил блонди. Пятый повернулся спиной, и Клео увидел, что из правой руки, из предплечья, в самом деле торчит рукоятка ножа — того самого, подаренного.

— Это какое-то издевательство, — пожаловался Сэфес. — За сутки заживёт, но вытаскивать самому чертовски неудобно.

— Подойди ко мне, — попросил Клео. — Я попробую. Извини, Пятый, едва хватает сил поднять руку. Сядь рядом, я вытащу. Но будет кровь, — предупредил он, — пусть система сразу её уберёт, иначе запачкает и меня.

— Спасибо, — с облегчением ответил тот, присаживаясь рядом. — А то воткнуть любой дурак может…

Руку Клео поднял и вправду с трудом, однако нож вытащил сразу.

— Радал, за что ты его ударил? — спросил он.

— Я же говорил — дождь в лесу больше не пойдёт. — Пятый положил нож на пол. — Он мне не поверил и решил, что я ему специально мешаю.

— Я хотел, чтобы вы могли вернуться домой, — ответил Радал, — А он… то есть там…

— Ради, он правду сказал, — кинул Каин. — Это я виноват. Там ничего не получится.

— Давайте оставим эту тему, — устало попросил Клео. — Пятый, помоги мне заснуть.

— Спи, сейчас перенастрою. — Пятый вывел визуал, — Часов шесть хватит?

— До возвращения Нарелина, — попросил Клео. — Или до того, как я войду в норму. Пятый, извини… тяжело быть в таком состоянии.

— Спи.

— … Ну я и говорю: запросите, мол, транспортников — азартно рассказывал Нарелин, сидя с ногами на постели Клео — предусмотрительно расширив нишу, чтобы не было тесно. — И можете представить, я чуть не обалдел. Оказалось, всего и надо было, за столько времени никому не пришло в голову их запросить! Адриг счастливая осталась, довольная, мы, говорит, ещё всем покажем, чего мы стоим.

Клео внимал, со снисходительной улыбкой глядя на партнёра. Нарелин становился всё больше похожим на того взъерошенного мальчишку, каким блонди его когда-то знал.

— Ну мы и показали, — добавил Лин. — Вернее, он показывал, а я на это дело смотрел и наслаждался. До такой наглости, как запрос транспортникам, до него действительно никто раньше не додумался, по крайней мере, мне такие случаи неведомы. Так что, Радал, в перспективе мы не спеша растащим по домам твоё кладбище, и…

— И чего? — спросил Радал. Он старательно хмурился, но видно было — доволен. Ему и самому хотелось, чтобы груз перестал висеть над душой.

— Того, что в гости к этой монаде тебе ещё придётся смотаться, но потом. Про извинения помнишь? Принесёшь, когда учеником станешь, я договорился.

— А так можно? — спросил Каин.

— А плевать, — ответил Лин и подмигнул ему. — Мы что, будем у кого-то спрашивать? Осточертели эти трагедии!

— Это точно, — согласился Нарелин. — Скорей бы всё завершить. Устал я уже, честно говоря. И Клео тоже, хоть и не признаётся.

— Все устали, — согласился Пятый. — Радал, не делай сердитый вид, всё равно тебе никто не верит.

— Ты на меня не сердишься? — виновато спросил тот.

— Нет, конечно, на твоём месте любой бы разозлился. — Пятый примирительно улыбнулся. — Нож помыл?

— Помыл, — вздохнул Радал. — Болит?

— Нет, такие царапины форма затягивает быстро.

— Форма? — удивился Радал.

Пятый принялся объяснять, что такое форма Сэфес, мальчишки, слегка обалдев от перспектив, слушали. Клео не преминул добавить, что в своё время ему с помощью этой формы помогли остаться в живых, а Лин рассказал, как нашёл на Орине «под водой, вы не поверите, целый город, заброшенный и древний, аж жуть», и Пятый тут же спросил, какого чёрта Лин придуривается, потому как Орин до Сэфес и официалов населяли только местные виды разных сусликов, на что Лин ответил: «Не видел, так и не говори».

— Да-а-а-а, — мечтательно проговорил Нарелин. — Представляете, мальчишки, океан на далёкой-далёкой планете, ни одного живого существа вокруг на тысячу парсеков, и вы ныряете на катере под воду, а там — древний, заброшенный город. И никого. Только рыбы вокруг.

— Которые, что характерно, молчат — вставил Клео.

— Вот про рыб — это верно, — подхватил Пятый. — Во-первых, там на самом деле только молчаливые рыбы. Во-вторых, город, который кто-то якобы видел, скорее всего, находится на какой-то совсем другой планете.

— А вот и нет! — взвился Лин. — Хотите, считку дам? Хотите?!

— Постановочную? — поинтересовался Пятый.

— Не порти малину, настоящую. А там… — Лин мечтательно закрыл глаза. — Там такие башни… и крыши… и рыбы…

— Лин, кончай, — попросил Пятый.

— Правда, что ли? — спросил Каин.

— Конечно, правда! Клянусь! — Лин прижал к груди кулак. — Я тебе врал когда-нибудь?

Каин задумался. Он слишком мало знал Лина, чтобы иметь возможность в это проверить.

— Вы ещё у меня спросите, — развеселился Нарелин, — я вам таких считок наскребу! В жизни не поверите, что они настоящие. И про рыб, и про древние города, и про леса бескрайние, всё такое… Хотите?

Лин, позвав Радала на помощь, принялся накрывать на стол. Клео, немного оживший, выбрался из своей ниши, сел рядом на подушку и стал объяснять Каину, как положено сервировать стол к приёму, по всем правилам. Каин, всегда евший только ложкой, растерялся от обилия вилочек, ножичков, салфеток и тарелок, но слушал внимательно. Память у него была отменная, и, хотя информация казалась совершенно бесполезной, он решил на всякий случай запомнить. Просто так. А вдруг пригодится.

Обстановка в катере заметно разрядилась. Даже Пятый, хоть и не принимал участия в ужине, заметно повеселел, а мальчишки так и вовсе оттаяли.

— Жизнь налаживается, — прокомментировал Лин, глядя, как Каин, обманутый хитрым Клео, пытается насадить на крошечную вилку для фруктов листик салата.

— Левой рукой нужно вилку держать, левой. — Нарелин поучал Каина с другой стороны. — А в правой нож. Не тот, которым Пятого зарезать хотел, а вот этот, маленький… Давай, тренируйся, чтобы не пришлось нам за тебя краснеть в приличном обществе.

Рыжий хмыкнул и констатировал:

— Я бы сказал, что, если всё пойдёт так и дальше, у нас есть реальный шанс выбраться из этого всего с минимальными потерями.

— Сейчас правильно? — спросил Каин Нарелина, напряжённо подняв вилку. — Так?

Нарелин снисходительно кивнул:

— Так, но расслабь запястье. Ты же вилку держишь, а не кувалду! Ничего, научишься, и не такие учились.

— Тренируетесь? — спросил Арти. Он появился в центре каюты, не спеша подошёл к столу, но садиться не стал, остался стоять.

Клео замер, у Каина с вилки шлёпнулся на стол лист салата, лицо Лина в мгновение ока превратилось в непроницаемую маску, а Пятый со стуком поставил на стол чашку с водой.

— Готовишься? — поинтересовался у него Арти. — Рано. Слишком короткий промежуток получится между сбросом и входом в неадекват. Это рискованно.

— Я разберусь, — каменным голосом ответил Пятый. — Не вмешивайся не своё дело.

— Как успехи? — спросил у Нарелина Арти. Зверик вздыбил шёрстку и возмущённо зашипел на Арти с Нарелинова плеча. Эльф аккуратно пересел в отдельное кресло и сказал:

— Можно подумать, ты не знаешь сам. С «кнопками» разобрались благополучно.

— И долго вы намерены отдыхать? — Арти прошёлся вдоль стола и остановился рядом с Нарелином. — Непозволительно, господа вынужденные официалы.

Он обвёл взглядом притихшую компанию.

— Симпатичная триада, — одобрил он. — Договорились, значит. Что ж, это несколько упрощает дело.

— О чём ты? — спросил Пятый.

— О том для начала, что я не заинтересован в людях, которые впоследствии не станут работать. И я не заинтересован, чтобы потенциальные ученики занимались ерундой, вместо того чтобы…

— Я имел на это право! — почти выкрикнул Лин.

— Оторвать от себя кусок шкуры и отсрочить условия задачи, которую ставил я. — Арти произнёс это «я» с таким нажимом, что Пятый поморщился. — В твоём духе, Лин. И на твоей совести. Но учти, второй раз этот номер не пройдёт.

— Пройдёт, ты забыл про меня, — ухмыльнулся Пятый. — Хватит трепать ребятам нервы, Арт.

Нарелин закинул ногу на ногу и спокойно произнёс:

— Мы будем отдыхать до тех пор, пока Клео и мальчишки не войдут в норму. О лимите времени мы знаем не хуже тебя, Арти, и в него мы укладываемся. Что-нибудь ещё?

— Да. Лимит сокращён вдвое, — сказал Арти.

Лин возмущённо треснул по столу рукой. Клео эмоций уже не скрывал — по его лицу прекрасно читалось, что Арти для него как назойливая муха, от которой не удаётся избавиться.

— И кто же его сократил? — осведомился Нарелин. — Ты? В чём причины?

— Причины вам знать не обязательно, — ответил Арти. — Прими это как данность.

Все замолчали. Каин положил на тарелку тихо звякнувшую вилку и тяжело вздохнул.

— Арти, послушай, — начал Лин, — нельзя так. Ну просто нельзя, как ты не понимаешь! Я был бы не против, если бы речь шла о подготовленных к этому людях, таких, как мы с Пятым…

— Вы не люди, — напомнил Арти бесстрастно.

— Неважно, — отмахнулся Лин. — Но нельзя торопить тех, кто только-только начал осваиваться, это просто негуманно, в конце концов! Дай хоть день отдохнуть, имей совесть! Ты можешь потом сделать с этой триадой что угодно, я знаю, но сейчас…

Лин всё говорил, говорил, но каждый начал понимать — его слова для Арти значения не имеют.

— А почему он сказал — триада? — тихонько спросил Радал у Пятого.

— Мы сейчас работаем как триада, — так же тихо пояснил тот. — Вы с Каином, Нарелин и Клео, ну и мы с Лином. Мы сработались, как видишь, и даже почти сумели помириться. Ему это не понравилось.

— Арти, уходите отсюда, — вдруг проговорил Клео. Он перебрался обратно в медицинскую нишу и сидел прислонившись к стене. — (Кажется, ему снова стало хуже.) — Я не понимаю, зачем вы испытываете наше терпение, но оно небезгранично. Мы сделаем всё без ваших напоминаний.

— Не исключаю, — согласился Арти. — Хотя на вашем месте, Клео, я бы поостерёгся спорить и приказывать. Не в том вы пока состоянии.

Нарелин прищурился, недобро глядя на Арти.

— Знаете, — произнёс он, — у меня ощущение, что перед нами никакой не Эрсай, а банальный садист, которому нравится издеваться над теми, кто от него зависит. Вначале почти двадцать лет ты издевался над ними, — Нарелин резко кивнул в сторону Сэфес, — теперь перекинулся на мальчишек?

Арти улыбнулся:

— Ты ошибаешься.

— Заметно, — ответил Нарелин. — Тогда уходи.

— Уйти я успею, — снова улыбнулся Эрсай. — Но у вас двое суток на всё. Понятно?

— Ты с ума сошёл?! — У Лина округлились глаза. — У Пятого рука, ему нельзя как минимум сутки идти в Сеть, дай хоть ране затянуться, ты что?!

— Незачем было давать мальчишке нож, — строго ответил Арти. — Сам виноват.

— Ты охренел, — с ужасом сказал Лин. — Ты понимаешь, чем это может кончиться?!

Арти не удостоил его ответом. Он подошёл к Нарелину, взял его за подбородок и внимательно взглянул в глаза.

— Неплохо, очень неплохо, — пробормотал он. — Жаль, что ты не подошёл.

Нарелин резким движением высвободился, еле сдержав вспышку гнева. На Эвене подобные жесты были допустимы лишь между самыми близкими людьми, в другом случае это считалось оскорблением. Хозяин и пет, раб — в прежние времена.

— Не смей дотрагиваться до моего лица, — проговорил он сдавленным голосом. — Что ты себе позволяешь!

Арти усмехнулся.

— Ничего, уже ничего, — примирительно сказал он. — Кстати, я посмотрел, как дела у тех, кого вы сумели вывести первыми.

— И как же? — спросил Нарелин, уже ожидая подвоха.

— Всё хорошо, — неожиданно спокойно ответил Арти. — Прогнозы благоприятные, более чем. Возможно, через некоторое время удастся восстановить их память.

— Слава Всевышнему. — Нарелин чуть расслабился. — Но, Арти, разобраться с остальными за двое суток — нереально! Начинать придётся прямо сейчас, задействовать всех, а Клео еле на ногах стоит, у Сэфес нет потенциала Мы же всё запорем!

— А вы постарайтесь не запороть, — посоветовал Арти. — Самую трудную часть работы вы уже выполнили. У вас осталась ерунда, одиночки.

Перед ним развернулась полупрозрачная панель, и на ней Нарелин с удивлением увидел дом, стоящий в Осеннем Лесу.

— Даю подсказку. Женщину — вы уже поняли, что она из Безумных Бардов, — не обязательно выводить одну, можно совместить её выход, допустим, с «патлатыми» или с «анонимами». Ну да, их четверо, не смотри на меня так, Радал. Эти не ударят, не бойся. Не сумеют.

— Так… — Пятый задумался. — Допустим. Вообще, это логично, ты прав, хотя и не знаю, что послужило причиной сокращения срока. — Он со значением посмотрел на Эрсай. — Причём Сэфес я бы оставил напоследок. Тяжело. Сам понимаешь.

— Да. Воссоздание в этом случае не понадобится, — согласился Арти.

Пятый кивнул.

— Порой в Сети происходят странные вещи, ты не находишь? — вдруг спросил он у Эрсай. — «Патлатых» натурализовать не сможет никто, и ты об этом знаешь. Только откат по времени. Назад, на три года Я прав?

Арти кивнул.

— Понял наконец, — улыбнулся он.

— Что такое? — спросил Лин.

— Потом объясню, — отмахнулся Пятый. — Если совсем коротко — монахи.

У Нарелина брови полезли вверх от изумления.

— Монахи?! Но почему только откат по времени?

— Хотя бы потому, что им будет безумно трудно объясниться. Таких понятий, как Сеть и прочее, у них не существует, — ответил Пятый. — Казнить не казнят, а вот нервы потреплют изрядно. Жаль будет, с таким-то потенциалом. Хорошо. — Он решительно повернулся к Арти. — Хотя бы четыре часа ты нам дашь?

— Четыре дам, — отозвался тот. — Но не больше.

— Я бы хотел узнать, в чём причина сокращения срока, — жёстко сказал Лин.

— Цифра семьсот восемьдесят тебе о чём-то говорит? — спросил Арти.

— Говорит, — ошарашенно ответил Лин. — Что… они всё?

— Всё. Ты их знаешь. И если сейчас не включить их в работу, то чем это закончится… — По лицу Арти пробежала едва заметная тень.

— Объясните, вы о чём, — потребовал Нарелин.

— Экипаж не смог вернуться в рейс, — тихо сказал Пятый. — Это на поздних этапах случается. Сейчас будет разделение их участка Сети на тех, кто ещё работает. И… крайне желательно привести им ученическую пару, раз уж мы попали в наставники, — горько усмехнулся он.

— Вот оно что, — покачал головой Нарелин. — Так бы сразу и объяснил. А монахи — они что, из средневекового мира? Условно средневекового, конечно.

— Не совсем, — ответил Лин. — Впрочем, сам увидишь.

3 Свет и звук

Отдохнуть за четыре часа они, конечно, не успели. Руку Пятый не залечил. Клео, естественно, не выспался, да и чувствовал себя по-прежнему плохо.

… После того как Арти покинул катер, они несколько минут сидели в тишине, Каин вяло старался подцепить совсем уже завядший салат на вилку, потом бросил это бесполезное занятие и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— И что теперь будет?

Нарелин массировал себе виски, чтобы хоть как-то прийти в себя. Нет, конечно, бывало и хуже, но поспать часиков шесть уж точно бы не помешало.

— Работать будем, — ответил он. — Нажрёмся стимуляторов и будем работать. Не привыкать.

— Какие стимуляторы, нам ничего нельзя, — огрызнулся Лин, гоняя по столу хлебный шарик. — Нет, вы-то себе контроллеры повесьте, особенно ты, Клео. А мы уж как-нибудь так.

— Ты как хочешь, а я себе на два часа ставлю красный, — сообщил Пятый. — Не хватало, чтобы ты ещё и меня потом вытаскивал из тренировочного режима

— А это тренировочный режим? — удивился Радал.

— Конечно, — хмуро ответил Лин. — Их несколько сотен разновидностей, и все, как один, тренировочные.

Нарелин содрал со стены пару красных контроллеров, один кинул Клео, а второй задумчиво подбросил на ладони.

— Может, мне тоже красный налепить? — спросил он. — На всякий случай, вреда уж точно не будет.

— А тебе-то зачем? — удивился Пятый. — Он же сказал, что ты всё хорошо перенёс.

— Башка тяжёлая очень, — честно ответил Нарелин. — Кажется, как будто неделю не спал. После Арти особенно.

— Тогда лучше поспи эти два часа, — посоветовал Пятый. — Ребята, ложитесь, — приказал он Радалу и Каину. — Давайте — давайте. Да, я знаю, что вы взрослые парни, но даже в закрытом режиме это всё-таки Сеть. Отдыхайте. Клео, ты ещё тут?

— Ложусь, — ответил блонди. — Нарелин, иди ко мне, вместе отдохнём. Только сними ботинки, ради всего святого.

— Ну не в ботинках же я буду спать!

Нарелин забрался в расширившуюся нишу и прижался к блонди. Тот приподнялся на локте, развязал узел Нарелиновых волос — эльф потряс головой, по плечам рассыпались чёрные пряди, и лицо его показалось совсем мальчишеским.

— Катер, сделай закрытую зону, — попросил Нарелин, откидываясь на подушку — и чтобы темно.

Когда вокруг них сомкнулись дымчатые стены, он молча уткнулся носом в грудь Клео и замер. Тот ласково погладил его по волосам, потом провёл рукой по спине.

— Почти как раньше, — прошептал Нарелин, — много лет назад. Только тогда у тебя была власть, а теперь мы оба беспомощны, как забракованные петы на аукционе.

Клео снова погладил его по волосам.

— Всё будет хорошо, — ответил он. — По крайней мере, петами на аукционе мы точно не станем.

… Когда ниша закрылась, Лин печально посмотрел на Каина и Радала и произнёс:

— А вот это, дети, называется любовь.

— Лин, не валяйте дурака, — попросил Пятый. — Зачем?

— А затем, чтобы они не смотрели на Клео и Нарелина странными глазами, — объяснил Лин. — Не виноваты они, что всё в их жизни так сложилось.

— Они что, спят вместе? — с интересом спросил Радал.

— Именно спят, мальчик, — покивал Лин.

— Вдвоём?! Это же запрещено! Это не по закону.

— Вдвоём. Точно так же как вы с Каином спали в одной кровати, — невозмутимо продолжил Лин. — Или ты имел в виду секс?

— Ну да, — немного растерялся Радал. — Обломайся, — мило улыбнулся Лин.

— Да ладно… — протянул Радал. — Мне-то что.

— Не люблю нездорового любопытства. А иногда и здорового. — Лин посерьёзнел. — Идите, спите.

Инфосеть на этот раз сюрпризов не преподнесла. Разрешение на воссоздание женщины-Барда и «анонимов» Нарелин запросил сразу, оставив «патлатых» и «сухарей» напоследок. Здесь тоже обошлось без трудностей. Когда они с Клео вернулись в катер, он был пуст — ни Сэфес, ни мальчишек, только в воздухе плавала большая призрачная рыба с унылым выражением на снулой морде. На боках рыбы читались полупрозрачные строки: «Мы все в Сети. Клео, помни про цвет моего гроба».

— Вот заразы! — воскликнул Нарелин и движением руки стёр рыбу из воздуха. — Клео, а ты заметил, как эта морда на тебя похожа? Это они твой портрет рисовали, гады.

Клео нахмурился, но тут же раздумал сердиться и лишь улыбнулся. В воздухе образовалась типичная «рабочая зона» — пара кресел, столешница, над ней светящаяся тонкая полоска, обозначавшая свёрнутый терминал.

— Не будем тратить время, — сказал он. — Давай пока узнаем, что представляют собой очередные наши подопечные. Только без повторного прыгания в инфосеть. Не по нраву мне эти парения в виртуальных мирах. Давай вначале посмотрим женщину, что ли.

Нарелин поудобнее устроился в кресле рядом с Клео. Голова болела, отдых, увы, не помог.

— Короче, — сказал он, морщась, — за что я люблю этот катер — за то, что он умный… Пусть обеспечит нам инфу по этой… бардессе, или как её там. Мне всё равно, откуда инфа пойдёт — из обычной инфосети, из официальной, по каналам Сэфес. Всё, что можно по нашему статусу. И вывести на терминал, плиз. По-человечески. Как на Эвене принято. Без всех этих шаров, спиралей и гласов с неба.

Информация, естественно, оказалась закрытой. В обычной сети она отсутствовала. Женщина, вернее, девушка, совсем ещё молодая, по имени Эхана, работала в системе Безумных Бардов всего восемь лет. Во время реакции Блэки на станции находилось трое Бардов, в том числе и она, причём у неё в это время был отпуск, на станции она оказалась случайно. Как только началась катастрофа, двое Бардов тут же вышли в Сеть — и почти мгновенно в ней сгинули. Эхана пошла вслед за ними и попала под воздействие монады, в которую входил Радал. Что характерно, те двое Бардов, спасать которых она поспешила, сумели вернуться. В отличие от неё.

«Анонимы» были вообще непонятно откуда, информация о них присутствовала только в Официальной Сети, весьма и весьма скудная. В ней говорилось о четырёх десятках потенциальных Маджента-контролируюших, с которыми пока не установлена связь. То есть официалы знали, что они есть, знали, что они входят в Сеть и оперируют с нею, но знакомиться с новичками не спешили.

— Кажется, с девушкой будет проще, — заметил Нарелин, пролистывая сводку. — Друзья её уже, считай, похоронили, а тут она возвращается. Обрадуются, наверное. Я про Бардов немного слыхал, но вроде бы ребята приятные.

Клео свернул свою часть информационной голограммы.

— Непрофессионалы, — сказал он. — Приятные они ребята или нет, в их статусе значения не имеет. У этой девчонки восемь лет стажа — и с таким опытом она не смогла оценить свои силы! Полезла на рожон, вместо того чтобы вызвать подмогу. Будь я у них руководителем, навсегда бы отстранил её от работы.

— Вот потому ты никогда их шефом и не будешь, — с откровенным ехидством заметил Нарелин. — Они ж Безумные! Понимать надо.

— Они неэффективны, — отрезал Клео. — Небо с ними, разберёмся. Хуже, что нет сведений по «анонимам». Однако это Маджента, а значит, шансы на взаимопонимание резко возрастают.

— Угу, — со вздохом кивнул Нарелин. — Будем надеяться.

Как ни странно, Лин и Пятый вернулись первыми. Оба явно были на взводе и, несмотря на то что едва вышли из Сети, относительно уверенно держались на ногах. У Пятого за плечами висел здоровенный чёрный кофр прямоугольной формы. Лин снова облачился поверх формы в какую-то лиловую хламиду, на этот раз без карманов, но с кучей шнурков и застёжек.

— Дети не пришли ещё? — поинтересовался Лин, выпутываясь из рукавов и швыряя хламиду куда-то в дальний угол. — Безобразие!

Пятый молча сгрузил кофр с плеч, прислонил к стене и, взяв со стола неизменную чашку, принялся жадно пить воду.

— В телах им пойти захотелось, — ворчал Лин. — Заняться больше нечем, нашли развлечение!

— Это что ещё за чёрная хреновина? — поинтересовался Нарелин у Пятого.

— Увидишь, — коротко ответил Пятый, падая в вырастающее из пола кресло. — Потом.

— Он злой, — предупредил Лин. — Ты его лучше не трогай. Тут сейчас крику будет!

— Хоть ты помолчи, — огрызнулся Пятый. Нарелин заторопился:

— Да я-то ничего. Мы, собственно, ждём, что там с бардессой и «анонимами». Нам же у вас эстафету перехватывать.

— Там, судя по всему, внутренний базар, — пояснил Лин. — Барды по большей части сами как дети, доброжелательные больно. Поторопить?

— Только не ты! — возразил Пятый. — Давай лучше я.

И мгновенно исчез. Кресло втянулось в пол.

— Клео, ты ему потом скажешь за меня, что он придурок? Можно? — спросил Лин жалобно. — Мне он не поверит, вся надежда на тебя.

— Лучше я тебя потороплю, — сказал Клео, поворачиваясь в кресле к Рыжему. — Рассказывай, Лин. Чётко и по существу. Где были, что узнали.

— Хорошо, хоть не сказал «докладывай», — скромно поддакнул Нарелин.

— А ведь мог, — грустно заметил Лин. — Где были… Да всё там же. Гайкоцу большие юмористы, это заметно по состоянию нашего счёта. Выводить и натурализовать придётся только эту четвёрку, и замечу, Клео, вам предстоит важная миссия. Довеском пойдём мы с Пятым, если он будет в состоянии ходить.

— Вам что, денег не хватает? — изумился Нарелин. — Мне бы ваши проблемы. Ты давай, давай про миссию. Начал, так договаривай, не томи.

— У нас на Эвене они с Пятым карьеру бы не сделали, — кивнул Клео. — Извини, Лин, но если бы мой подчинённый излагал важную информацию так, как это делаешь ты, — он был бы уволен, причём без права работать в государственных учреждениях вовсе.

— А я не твой подчинённый и не собираюсь работать в государственных учреждениях, — парировал Лин — Ладно, слушайте. В общем, как вы уже поняли, те четверо потенциально относятся к системе Контроля Маджента-сети, причём система пока находится в стадии формирования. До Блэки их было сорок человек, сейчас осталось шестнадцать, вместе с нашими будет двадцать… Как я хорошо считать умею, — довольно улыбнулся он. — У вас возник закономерный вопрос: почему вся эта гопа до сих пор бегает на свободе? Логично. Ну так вот, таких людей привлекаем к работе уже мы, чаще всего они соглашаются. Не сразу, но довольно быстро. Наша задача в этот раз — возврат погибших и представительство. Вначале вы зафиксируете наш визит и предварительно договоритесь с ними, потом скинете новости в инфосеть, и туда будут иметь право наведываться разные интересные люди. В частности, официалы, потом — Сэфес на отдыхе, потом — транспортники. Строго по очереди. Вопросы есть?

— Они что-нибудь знают о Сэфес, об официалах, эти анонимные невовлеченные ребята? — спросил Нарелин. — И что они знают о Сети вообще? Вон практика показала, что можно запросто гулять в Сети и даже не понимать, что это Сеть.

— Нет, они не знают ничего, — просто ответил Лин. — Они пока сумели понять, что если шесть совместить в одно, оно меняет цвет. Поверь, Нарелин, это очень много. Когда доходишь не с помощью подсказок, а своим умом. Мир, насколько я успел их подснять во время реанимации, техногенный, в невысокой фазе. Во многом похож на Землю начала двадцатого века. Эти, как ты выразился, ребята жили в одном городе, они студенты, вернее, это аналог некоего студенческого братства. Они искренне считали, что создали новое оккультное учение. Насколько я понял, погибли все, кто был в трансе в момент реакции. А сама планета в очень интересном месте. — Лин оживился. Он вытащил сигареты, закурил, закашлялся. — Перешеек.

— Перешеек чего? — спросил Клео.

— Смычка между двумя вселенными, — ответил Лин. Снова затянулся, теперь уже осторожно. — Есть такая забавная теория, что каждая вселенная — это полость, и полости эти соединены именно такими смычками. В общем, это свёрнутая область пространства, в ней всего-то пара тысяч звёзд и несколько десятков обитаемых миров. Все, естественно, в Белой зоне. А они начали их зонировать, интуитивно конечно. Откуда им было знать, что смычка, в которой они находятся, почти непроницаема изнутри, но зато великолепно проницаема снаружи?..

Нарелин некоторое время молчал, вычерчивая в воздухе пальцем какие-то замысловатые фигуры. Цветы бабочки, травы вспыхивали перед ним и медленно гасли.

— Святые небеса, — сказал он наконец, — вот так прийти к людям и сказать: народ, а вы в курсе, какие вы крутые? Хотя, может, и ничего. Главное, чтобы поверили, а то ведь прогонят, скажут, что за бредни, молодёжь — народ недоверчивый.

Клео осведомился:

— Давно ли ты стал стариком?

— Я эльф — отмахнулся Нарелин, — со мной всё иначе. Ладно, разберёмся. Только, Клео, чует моя душа, с ними в основном мне придётся иметь дело. Тут твой официоз только навредит. Рыжий, нам обязательно мальчишек из леса ждать? А то бы, может, мы разобрались, пока они там шляются.

— С кем ты собираешься разбираться? Они ещё не пришли, куда ты без них намылился? — поинтересовался Лин. — В любом случае сначала мы отправим даму, её хоть провожать не надо. Не маленькая, сама доберётся. О, кстати! Клео, Нарелин! Вы можете немножко украсить эту железяку изнутри? — спросил он. — Барды сами по себе любят красивые интерьеры, а университетским юношам полезно побывать в роскошном помещении, чтобы вдохновиться на что-то этакое.

Клео замялся.

— Зачем? — спросил он недоумённо. — Разве это произведёт на них впечатление?

— А почему нет? — удивился Лин. — Сделайте, сделайте. Несколько минут всего осталось. Я бы сделал сам, но немножко не в форме.

Нарелин застонал.

— Несколько минут! Изверг. Откуда я знаю, что у них считается роскошью?!

Он на пару секунд застыл, размышляя.

— Ну ладно, — решился эльф. — Только потом чур не бить. Я не дизайнер, я всего лишь Первый Консул. Бывший.

Стены катера резко исчезли, распахнувшись в звёздную бесконечность. Под ногами осталась полупрозрачная плоскость, сквозь которую стала видна великолепной красоты ярко-красная туманность.

Пространство крутанулось вокруг своей оси, и туманность заполнила собой верхнюю часть катера, расположившись над головами словно экзотический потолок. Вдали прочертились светящиеся, изогнутые линии, расцвели причудливой пеной, образовали некое подобие замкнутых контуров.

— Вот, — удовлетворённо сказал Нарелин, — класс. Теперь пусть туманность сменит оттенок, пусть она будет такая… ну скажем, ультрафиолетовая с розовым. Для экзотики. И поплотнее. А звёзды ярче! И вот эта в зените пусть как светильник. И радужно чтобы! Ага, вот так. Стоп, стоп! Это же не люстра!

— Ар-нуво, — сказал Клео, с иронией наблюдавший за процессом. — Всё-таки чувствуется, что у тебя, Нарелин, пробелы в искусствоведении. Контуры линий нужно свести в арки. Да, именно так. Пусть за ними ощущается бесконечность. Между арками пространство пусть будет туманнее, чем в «окнах». И хотя бы в середине площадки — пол! Если ваши студенты родом из докосмического мира, у них будет инфаркт от такого зрелища.

Инфаркт едва не случился у Лина, который случайно перекусил сигарету и не заметил, что уголёк упал ему на ногу. Если бы не форма, он бы неминуемо обжёгся.

— Господи… — простонал Лин. — Я надеялся, что мы спокойно посидим, по-домашнему. Клео, кто его принял в Первые Консулы?! Его надо было сдать в дурдом давным-давно! Как, ты сказал, это всё называется?

— Эти завитушки с арками он явно позаимствовал у стиля ар-нуво, начало двадцатого века, Терра, — пояснил Клео. — Правда, создатели этого стиля и не помышляли, что их творчество будет украдено полоумным эльфом.

— Да ладно, — обиделся Нарелин. — Что нам, золотые кресла с бриллиантовыми ручками этим студентам показывать? Смешно, кому это нужно! А так, может, быстрее поверят. И потом, ведь красиво же!

— Красиво, — с ужасом в голосе согласился Лин. — Страсть как красиво.

В катере слегка завибрировал воздух, а затем из ниоткуда стали стремительно появляться люди. Сперва дивной красоты девушка с длинными пепельными волосами, одетая в белое платье, потом — Радал и Каин, следом за ними — четверо молодых людей, чем-то неуловимо друг на друга похожих, а затем — Пятый. Он на секунду поднял взгляд к потолку, в глазах его мелькнул неподдельный ужас, и Пятый беззвучно рухнул на пол.

— Ар-нуво, говоришь? — спросил Лин. — Весьма впечатляющий дизайн. Аж до обморока.

Нарелин поднял Пятого на руки и пристроил в раскрывшуюся нишу — на этот раз у неё был вид возникшего в пространстве туманного ложа.

— Ну что? — спросил он, повернувшись к девушке и недоумённо озирающейся четвёрке. — Эхана, рад вас приветствовать. Молодые люди, здравствуйте. Этот зловредный гад вам что-нибудь объяснил?

Лин взял с чудом уцелевшего стола чашку с водой, сел рядом с нишей и, секунду подумав, вылил воду «этому гаду» на голову. Пятый закашлялся, дёрнулся, Лин помог ему сесть.

— Это ты? — удивлённо спросил Пятый.

— Нет, блин, конечно, не я! Чего ты ни с того ни с сего свалился? — поинтересовался Лин.

— Вот это всё, — Пятый обвёл взглядом интерьер, — это как? Зачем?! Я решил, что с какого-то перепуга мы вышли на сегментарной станции. Если учесть, что я долгое время ничего не пью, впору было подумать, что я сошёл с ума.

Каин и Радал захихикали, Лин погрозил им кулаком.

— Похоже, я перемудрил с интерьером, — виновато признался Нарелин. — Извините. Молодые люди, ау! Очнитесь, пожалуйста! И присаживайтесь, что ли.

Из пола выросли пять кресел.

— Слава богу, — пробормотал Пятый, садясь на край ниши и закуривая. — Эхана, давайте начнём с вас. Итак, вы, несмотря на запрет, вышли с сегментарной станции через десять минут после начала реакции Блэки? За три года вашего отсутствия, замечу, введён новый понятийный ряд, вам придётся осваиваться.

— В Сети гибли Барды, сгорали, — ответила девушка. — Я не могла…

— Несмотря на то что наставник вам запретил и вы были в отпуске? — спросил Лин.

— Конечно, — с вызовом ответила девушка. — Вы поступили бы так же!

— Мы и так были в это время в Сети, — пожал плечами Пятый. — И если бы мы, будучи учениками, получили распоряжение оставаться вне её, мы бы остались.

— Это бесчеловечно! — вскликнула она. — Нельзя допускать, чтобы…

— Мы и не допускали, — строго сказал Пятый. — И не допустим впредь. Кстати, мы не успели вам сказать. Вот тот милый юноша… Радал, иди сюда… он ваш убийца. Познакомьтесь ещё раз.

У Эханы округлились глаза, она неимоверно удивилась, потом на лице её возник гнев и недоумение.

— Но… — растерянно начала она. — Он и есть… Он из тех, кто нас тогда убивал?!

— Да, — просто ответил Лин. — Радал изначально Блэки. В данный момент он последний Блэки, Эхана. Остальных нет.

Нарелин вздрогнул всем телом.

— Как — нет? — проговорил он, разом напрягшись. — Это ещё что за новости? Почему?

— Этой новости больше полугода, — ответил Лин. — Впрочем, в данной ситуации это значения не имеет.

Нарелин оцепенел. Он сам не понял, почему всё внутри у него оборвалось и полетело куда-то вниз, в звёздную пропасть, как будто призрачная поверхность пола потеряла свою плотность и растаяла.

— То есть… — ещё не веря до конца, проговорил он, — то есть вы хотите сказать, что вы их просто уничтожили?! Всех? Вообще всех?

— Устрой истерику, — посоветовал Пятый. — Или поинтересуйся у Эханы, как это выглядело. Ещё можно позвать Арти, и мы все вместе прогуляемся на моё кладбище, хочешь? Да, уничтожили. Да, всех. Сейчас система стабилизируется где это возможно. Чаще вообще выстраивается с нуля.

Нарелин беспомощно оглянулся на Клео. «Господи, что же это творится, — невольно подумал он. — Почему мы не занялись этим на три года… всего на три года раньше?! Ведь можно было не доводить до такого конца! Можно было послать своих людей в миры Блэки, выйти на их идеологов, шанс был, ведь был же…»

— Оставь эту тему, — приказал блонди тоном, не терпящим возражений. — Да, Нарелин, согласен с тобой. Мы опоздали. Теперь слишком поздно, уже бессмысленно. Обдумывать ситуацию с Блэки будем потом. Эхана, надеюсь, вам не понадобится помощь для возвращения? Вы производите впечатление сильной женщины, а нам нужно успеть разобраться ещё с этими молодыми людьми. — Клео кивнул в сторону замерших в своих креслах, притихших «анонимов».

— Причём уничтожали мы конечно же вдвоём, — едко присовокупил Лин. — Ладно, проехали. Так вот, Эхана, мы ещё не закончили. Сейчас вы возвращаетесь на сегментарную станцию, ту самую, откуда уходили. И после этого как минимум год в Сеть не соваться. По вас все глаза выплакала ваша подруга, да и не только она. Вопросы есть?

Девушка отрицательно покачала головой. Потом подумала секунду и спросила:

— А как? Инструмента же нет. Пятый кивком указал на кофр.

— Не та, конечно. Копия. Но, смею заверить, ничуть не хуже.

У Нарелина зажглись глаза, он приподнялся в своём кресле.

— Там что, гитара? — спросил он. — Господи! Как давно я не играл. Мечта!

— Смотри-ка, ожил, — заметил Пятый. — Гитара, только ты на ней играть не сумеешь.

Эхана открыла кофр и вытащила инструмент. Угольно-чёрная гитара была размером немного больше, чем обычная, корпус её словно состоял из множества сегментов. Струн почему-то не было (Нарелин удивился и немного разочаровался), но Эхана что-то сделала с инструментом — и над грифом взлетели шесть тончайших световых лучей. Эхана погладила деку, встала.

— Она? — спросил Пятый.

— Да. — Эхана за всё время разговора впервые улыбнулась.

— Значит, я угадал, — просто сказал Пятый и улыбнулся в ответ. — До свидания. Может, ещё увидимся в этой жизни. Не рискуй так больше, от твоей смерти многим было больно.

— Я постараюсь. — Эхана всё ещё улыбалась, прижимая гитару к груди, как ребёнка.

— Ой, — тихонько сказал Нарелин, — я уже слыхал, как Барды в Сеть входят. Сейчас что-то будет. Эхана может, лучше тебе изолированную зону сделать?

— Нарелин, не дури. — Лии покровительственно усмехнулся. — Где ещё ты такое услышишь? Доброго пути, Эхана!

— Счастливо! — звонко крикнула она.

Левая её рука пробежала по грифу, правая — уверенным движением коснулась световых струн. В каюте катера повис первый аккорд, и зазвучала мелодия — горечи и радости, света и тени, боли и ветра. Темп нарастал, музыка рвалась куда-то вверх, улетала за самые далёкие звёзды, пальцы Эханы рисовали сейчас путь для её заблудившейся в смерти души, туда, на свободу, к свету и жизни. Тело её окутало сиянием, силуэт таял, истончался — и через минуту в каюте Эханы уже не было, только всё ещё угасал, расставаясь, звук её волшебного инструмента.

Лин печально улыбнулся чему-то неведомому, Пятый сидел неподвижно, глядя в пространство, словно что-то вспоминая. Радал и Каин, немного напуганные, зачарованно смотрели туда, где только что была Эхана, и только невозмутимый Клео накручивал на палец прядку волос, пристально глядя на Нарелина.

Эльф резко тряхнул волосами, отвернулся и с силой провёл рукой по глазам, стирая непрошеные слёзы.

— Хватит, — почти выкрикнул он. — Хватит, это потом! Нас люди ждут!

Пятый кивнул, тряхнул головой, словно возвращаясь откуда-то издалека.

— Да, ты прав, — согласился он. — Молодые люди, мы вас не очень напугали?

— Трудно испугаться того, чего ждёшь всю жизнь — осторожно сказал один из четвёрки…

— Вам, вероятно, уже объяснили главное, — сказал Нарелин. — Вы живы, вам предстоит вернуться домой, и мы должны вам в этом помочь. Хочется верить, что вас примут без сложностей.

Пятый с сомнением посмотрел на эльфа.

— Не думаю, — сказал он. — Особенно если учесть… гм… Клео, ты не хочешь выйти в инфосеть и посмотреть мир? Я всё уже снял, но практика никогда не помешает, сам понимаешь.

— Сейчас, — сказал Клео и исчез.

Нарелин замер в ожидании. Блонди вернулся очень быстро.

— Принимай информацию через детектор, — сказал он. Спустя несколько секунд Нарелин удивлённо присвистнул.

— Ого! — воскликнул он. — Ребята, вы в курсе, что ваши товарищи сейчас сидят в заключении? За массовое убийство? И вы в числе прочих жертв? Впрочем, конечно, вы не знаете…

— Откуда им это знать? — справедливо заметил Лин. — В общем, так, парни. Несмотря на весь этот антураж, дела ваши аховые. Поясню. В силу обстоятельств мы должны вернуть вас домой, снабдив предварительно некоторым количеством информации и дав возможность связи.

— Скажите, — перебил его высокий темноволосый парень, всклокоченный и постоянно теребящий пуговицу. — Направление, в котором мы работали, верно? Я, вероятно, выгляжу как дурак, но всё же?

— Верно, — кивнул Пятый. — Скажу больше — ваша смерть, равно как и неожиданное воскрешение, целиком и полностью подтверждает вашу, Итаниерр Гассет, теорию шести основ цвета и гипотезу «гибкого вектора». Очень остроумно, правда, вы несколько опередили свой век.

— Прошу прощения, — вмешался Нарелин. — А может, лучше они пока здесь посидят, а? И подождут, пока мы с Клео всё утрясём?

Блонди скептически покачал головой.

— Нарелин, ты оптимист, — сказал он. — Ты обратил внимание, с кем нам придётся работать? На планете нет централизованной власти. Зато есть разрозненные государства, правительства которых не в силах контролировать даже то, что происходит в их собственных странах. На уровень коррупции обрати внимание, кстати. И на уровень культуры. Ты представляешь, к чему в таких условиях приведёт твой любимый метод работы «сверху»? А риск утечки информации?

Нарелин слушал и кивал, всё ниже опуская голову. Наконец он кинул взгляд на Итаниерра и — дурной пример заразителен — тоже принялся теребить пуговицу на лацкане куртки. Оторвалась очень быстро. Нарелин швырнул её куда-то в звёздно-туманную темноту.

— Ладно, — сказал он. — В таком случае, я вижу главную задачу наших друзей в том, чтобы подготовить почву для будущего контакта. Полноценного. А уж официалы и прочие помогут им аккуратненько создать местную структуру, которая обеспечит, чтобы всё проходило без мухлёвок со стороны власть имущих.

— Слово-то какое, — негромко вставил Клео, — «мухлёвки».

— Без мухлёвок, — со смаком повторил Нарелин. — Да. А нам нужно эту группу вытащить и обеспечить возможность начать жизнь заново. Ну и как это делать будем? Пятый, ты говорил, что снял всю инфу — глянь подробности, где они сидят-то, эмпаты эти? В тюрьме или в лагере каком?

— Тюрьма, — ответил Пятый. — Идёт доследование. Итаниерр, среди вас был человек, который занимался химизмом процессов и работал с газами?

— Был, — кивнул тот. — Но…

— Благодаря этому обвинение против них построено на том, что ваша организация являлась сектой и они принесли в жертву Бледному Весесу вас и ваших товарищей.

— Но это не так! — Доселе молчавший рыжеволосый юноша резко встал. Очень рыжий, светлые глаза, белесые брови, молочно — белая кожа — Это абсурд!

— Конечно, — согласился Пятый. — Только иное к сожалению, недоказуемо.

— Но если мы вернёмся… — растерянно начал рыжеволосый и тут же смолк.

Он и сам понял, что сморозил только что жуткую глупость. Они вернутся, да. И тут же угодят в камеры Герн-Кэ-Сса. Как соучастники. Это самое малое. А большее…

— По сорок человек в камере, спят по очереди, — едва слышно добавил Лин. — Ваш город совершенно не умеет обращаться с заключёнными. В камерах высокая смертность, инфекции, драки. Всё что угодно. Знаете, что мне это напоминает? Какая-то помесь Англии и России, начало девятнадцатого века. Правда, с поправкой на ресурсы и соседей.

Нарелин вздохнул. Конечно, всё это было знакомо… Ещё как знакомо. Очередной мир, наполненный болью. И снова, наверное, придётся закрывать глаза и проходить мимо. Господи, если бы существовал способ изменить всё и сразу!

— Высокая смертность, говорите? — спросил он. — Гм… Народ, я так понимаю, работать лучше втихаря. Как вы считаете?

— Вспомни модель, о которой ты несколько раз говорил на Эорне, — посоветовал Лин. — По-моему, тут она подойдёт. Более чем.

— Подмена тел? — задумчиво уточнил Нарелин. — Что ж, возможно. Да, кстати, надо будет заодно по возможности помочь тамошним. Ладно, на месте поглядим, что к чему.

— И место для базы, — добавил Лин. — Уединённое, изолированное, безопасное. Решим по ходу дела, я думаю.

— Острова. — Итаниерр неожиданно просветлел лицом, улыбнулся. — Но как вы собираетесь их спасать? Мы не пройдём, Герн-Кэ-Сса слишком хорошо охраняется.

— Вот заодно и проверим, — улыбнулся Лин. — Сдаётся мне, что не слишком.

Место для выхода в город они выбирали по наводке Итаниерра. Тот посоветовал пройти через задворки на окраине Фоксгейта, где почти никогда не бывает людей.

Выйдя из стены, Клео поскользнулся и едва не рухнул в огромную, непонятного цвета лужу, раскинувшуюся от стены до стены каменного проулка. Блонди еле успел сохранить равновесие, причём брызги полетели во все стороны, заляпав вышедшего следом Нарелина.

— Господи, какая вонь! — с чувством сказал Клео, брезгливо отряхивая куртку. — Итаниерр, тебе стоило нас предупредить, мы хотя бы позаботились о фильтрах.

— О чём, простите? — недоумённо спросил тот.

— О фильтрах, — пояснил Нарелин. — Штука такая специальная, незаметная, чтобы вонь не чувствовать.

Итаниерр пожал плечами. Гораздо меньше чем неприятные запахи, к которым он был равнодушен, его сейчас волновало другое. Собственная реакция на происходящее. Несмотря на то что он всегда считал себя готовым к чуду или необычному, он не мог понять — почему всё, что происходило и во «внепланетном корабле» (так он для себя назвал катер), и сейчас, в городе, не кажется ему фантастическим и не вызывает не то что шока — даже удивления. «Что со мной такое? — думал он, шагая по узкому тротуару и не замечая луж под ногами. — Это же неправильно, что со мной?»

Однако вслух говорить он пока не решился.

— Чёртовы штаны, — Нарелин приостановился, оглянулся — не смотрит ли кто? — и подтянул пояс на брюках. — Знаешь, Клео, если бы не здешняя смута, надо было тебя одеть как богача, а мы были бы твои слуги. Ты хоть ссутулься чуток, голову опусти! В тебе за километр аристократа видно.

— Не придирайся, я и так стараюсь, — ответил Клео. Одежда у всех троих была почти одинаковой Длинные приталенные куртки серого цвета, зауженные книзу штаны, высокие, почти до колен, сапоги со шнуровкой по бокам. А у Клео с Нарелином ещё и местный аналог кепок. О том, чтобы стричь волосы, не могло быть и речи, а скрыть их надо было обязательно. Итаниерр предупредил, что длинные волосы у мужчины — это неприлично, по такой причёске узнают друг друга… он замялся и выразительно посмотрел на Клео. Клео посмотрел на Нарелина. Пятый посмотрел на всю компанию, понимающе кивнул — и предложил спрятать волосы, от греха подальше.

Дом, к которому они направлялись, находился в центре города, на пересечении двух многолюдных улиц.

— Если с ним ничего не случилось, то в это время он обычно дома, — Итаниерр шёл впереди, часто оборачиваясь, — То есть так было три года назад, простите. Его надо забрать с собой. Судя по информации, которую вы мне дали, он единственный находится на свободе и…

Если разобраться, вся экспедиция с переодеванием была чистейшей воды безумием. Друга детства, о котором Итаниерр столь горячо просил, можно было забрать, не выходя из катера. Равно как и узников, ожидающих приговора в тюрьме. Однако, когда все уже были готовы действовать, в катер явился Арти и перекроил всё по-своему, заодно запретив использовать и облики для маскировки. Для чего это ему было нужно, не понял никто, но все отлично понимали, что спорить с Эрсай себе дороже. Поэтому Нарелин и Клео безропотно собрались и отправились вместе с Итаниерром в мир смычки, Гелаотер, а Сэфес и ученики принялись готовить машину к приёму гостей, которым явно потребуется помощь.

— Мы всё равно привлекаем внимание, — вполголоса сказал Клео, когда они миновали очередную тётку, разинувшую рот на блонди. — Не нравится мне это. Итаниерр, давай попробуем идти переулками. Грязь и вонь мы как-нибудь вытерпим.

Нарелин натянул кепку по самые глаза.

— Переулками не пройти, там тупик, — ответил Итаниерр. — Нарелин, я бы хотел спросить, если вас не затруднит ответить. Скажите, что со мной произошло? Странное ощущение — умом я понимаю, что так быть не должно, а душой принимаю всё полностью и безоговорочно. Во мне нет удивления, и это меня пугает. Эльф приостановился и глянул на своего спутника.

— Честно говоря, не знаю, — признался он. — Наверное, Сэфес позаботились или Арти, специально, чтобы шока не было. Это правильно, иначе мы бы сейчас не делом занимались, а тебя с друзьями откачивали. Не переживай, всё нормально.

Тот с сомнением глянул на Нарелина.

— Не знаю, верите ли вы в существование бессмертной души, но меня волнует, что это может быть оказанным на неё влиянием. Как вы считаете, этот вопрос можно потом выяснить? — спросил он.

— Конечно. Сэфес врать не станут. Обычно такие вещи запрещены, но боюсь, здесь это было оправданно. Кстати, давно пора перейти на «ты». Клео у нас консерватор, а со мной можно. — Нарелин улыбнулся.

Итаниерр несмело кивнул, соглашаясь, однако разговор прервался сам собой. Узкий тротуар и бездонные лужи позволяли идти только цепочкой, и говорить было затруднительно. Вскоре они вышли на улицу Алой Сирени, и тут же окунулись в гомонящую толпу. Улица была чуть не вчетверо шире той, которой они только что прошли, на ней помещалось множество маленьких магазинчиков с яркими вывесками, некоторые торговцы выкладывали свой товар прямо вдоль стен домов, чуть не под ноги прохожим. Гам, шум, обилие запахов обрушились на троицу как горячий дождь.

— Нам надо держаться поближе, иначе потеряемся. — Итаниерр остановился, ожидая Нарелина и Клео. — Тут это очень легко. И берегите карманы, не ровен час…

— Как они здесь существуют? — проговорил Клео, оглядываясь вокруг. — Знаешь, Нарелин, мне приходилось наблюдать примитивные миры во время исследований, но я никогда не представлял, насколько это…

— Отвратительно в реальности? — спросил Нарелин — А ты думал. Это тебя, Клео, ещё клопы со вшами не кусали. Ладно, пойдёмте скорее.

— Эй! Итани! Да стой же, Итани, я ж вижу, что это ты! — вдруг крикнули откуда-то сбоку. Голос был женский, высокий, в нём легко угадывалось удивление пополам с гневом. — Стой!

Итаниерр остановился и оглянулся. Расталкивая людей локтями, к ним спешила простоволосая женщина, одетая в полинявший зелёный фартук и тёмное платье. Торговка, понял Нарелин.

— А ну стой, колдун проклятый! Куда! Привлечённая шумом, толпа тут же сгрудилась вокруг них, отрезая путь к отступлению.

— Вирута? — спросил Итаниерр, поворачиваясь. — Ради Вышнего, Вирута, я не колдун, что ты гово…

— Ах не колдун?! — взвизгнула она. — Три года назад помер, за постой не заплатил, а теперь не колдун?!

— Мы же деньги с собой взяли, — тихонько прошипел Нарелин, — заплати ты ей, и пусть отстанет!

От торговки несло рыбой и потом. Серое платье с давно не стиранными манжетами, мышиного цвета сальные волосы. Не понять даже, сколько ей лет. То ли сорок, то ли все шестьдесят. «Женщина без возраста», — промелькнуло у Нарелина в мыслях.

— А это ещё кто с тобой? — закричала торговка, хватая Нарелина за куртку. — Что за рожа у твоего дружка, люди, гляньте, вы такую рожу видели когда-нибудь?! Люди! Все же видели, их хоронили! Зарыли и землёй присыпали, как шкурки были! Это что ж такое деется!!

Толпа надвинулась, зашумела, выражая явное одобрение, — видимо, Вируту хорошо знали, да и постояльца её помнили. Кто-то сдёрнул с головы Клео кепку, на плечи упали длинные светлые волосы.

— Так он ещё и «тётушку» с собой приволок! — Вирута клещом вцепилась в рукав Итаниерра, тот попытался вырвать руку, но не тут-то было. — Позорище! Ай позорище, люди!! Охранителей зовите, закон нарушают!

Кто-то в толпе пронзительно свистнул, свист повторился с другой стороны, и через секунду всем троим показалось, что у них вот-вот лопнут барабанные перепонки — от свиста можно было оглохнуть.

— Ну всё. — Лицо Итаниерра помертвело, он явно испугался.

Нарелин с трудом разобрал, что тот говорил, голоса тонули в свисте и гаме.

«Я когда-нибудь убью Арти, если сумею добраться, — мысленно проговорил он. — Неужели он не понимал, куда нас посылает?!..»

В лицо блонди шмякнулся комок грязи, и Клео непроизвольно согнулся, схватившись за щёку.

— Отстаньте! — закричал Нарелин. — Что вам надо?! Мы ничего не делали! Ит, что у тебя там, долг? Мы заплатим, отвяжитесь!

Ответом был камень, просвистевший в каком-то сантиметре над головой Нарелина.

«Спокойно, — раздался в голове у эльфа голос Пятого. — Не сопротивляйтесь, будет только хуже».

«Это ты привык, чтобы морду били, — огрызнулся Нарелин. — Придурок этот Арти, сил никаких нет! Он что, этого и добивался?!»

«Не знал, что я, оказывается, привык, — заметил Сэфес. — Ладно. И потом, я не он. Не переваливай на меня хоть это!»

— Охранители! — завопили в толпе, и свист моментально смолк. Мало того, сама толпа стала потихоньку рассасываться, однако Вирута продолжала держать Итаниерра так же крепко.

— Отпусти, мы заплатим, — попросил он женщину. — У нас важное дело, отпусти!

— Как бы не так, — ухмыльнулась та в ответ. — Я тебя «отпусти», а ты опять мёртвым прикинешься, да, не заплатив, утечёшь.

Клео снова собрал волосы в хвост, надел кепку и теперь молча вытирал с лица грязь. Влажной антисептической салфеткой. Наплевав на конспирацию. Судя по всему, ему было безразлично, что о нём подумают местные.

— Чего свистели? — Сквозь поредевшую толпу споро проталкивались четверо, одетые в одинаковую одежду, явно форму, — малиновый кафтан, чёрные штаны, под кафтанами у каждого кожаная кобура и широкий короткий кинжал на поясе. «Какие же они одинаковые», — подумал Клео. Массивные, с короткими шеями. Но при этом проворные, вон как лихо пролезли сквозь толпу. Богатая, видно, практика.

— Неплательщик мой, и при нём две «тётки», — отрапортовала Вирута, сдёргивая кепку теперь уже с Нарелина: у того под кепкой тоже обнаружился заколотый на макушке узел волос. — Вот, полюбуйтесь, патлатые.

— Понятно, — процедил один из охранителей. Подошёл к Клео, сорвал кепку и с него тоже. — Паскуда. Рваная задница. Руки! — Он щёлкнул пальцами.

— У тебя? — не выдержал Нарелин. — Вон какую задницу отрастил, в самый раз!

Клео глубоко вздохнул, но смолчал.

Охранитель медленно подошёл к Нарелину и, не особенно замахиваясь, ударил того по лицу. Вроде бы несильно, но Нарелин полетел в грязь, словно его лягнула как минимум лошадь.

— Молчи, «тётка», — процедил охранитель. — Пока не убил.

Нарелин поднялся. Вся одежда была безнадёжно измазана в жидкой дряни, кажется, аж до майки промокло, на лице набухала кровью ссадина.

— С-с-с-суки, — пробормотал он. — Что вам от нас нужно? «Тебе же сказали — не сопротивляйся, — мысленно одёрнул его Клео. — Держи себя в руках, не провоцируй их на агрессию!»

— Ты труп, — спокойно констатировал охранитель. Следующий удар пришёлся Нарелину в солнечное сплетение и оказался едва ли не сильнее первого. — Что, «тётушка»? Ножки ослабли? Это тебе не жопой вилять!

Клео шагнул к эльфу и бесцеремонно вздёрнул его на ноги. Пообещал охранителю:

— Он будет молчать. Простите.

— Ещё раз вякнет, овдовеешь, «тётушка», — пообещал охранитель. — Или чего ненужного лишишься.

Итаниерр смотрел на всё это молча, глаза его с каждой секундой мертвели, угасали. Сказок не бывает, и то, что ему показалось былью, конечно, просто сон. Не надо было дышать «белым дымом», опасный и вредный дурман.

«Я ошибся, — подумал Итаниерр обречённо. — Вседержитель, как же страшно я ошибся! Кто эти люди? Что происходит?»

— Так, проблема. — Лин повернулся к Радалу и Каину. — Решить сумеете?

— У него нарастает неадекватное состояние, — пояснил Пятый. — Кстати, потом узнаете, что это за зверь. Неприятно. Очень. Что делать будем?

— Надо как-то снять, — подумав секунду, сказал Каин. — Пятый, можно я?

— С моего визуала пробуй, — разрешил тот. Пространство свернулось в компактный шарик, тот налился тревожным красным цветом. Каин нерешительно дотронулся до него, шарик стал с одного бока покрываться золотистой сеткой.

— Поменяй местами сегменты, — приказал Пятый. — Иначе он сейчас устроит то, что им совсем не нужно.

Их вели по улице куда-то в сторону окраины. Дома становились всё ниже, людей меньше, а отвратительный запах гниющих отбросов и нечистот — всё сильнее.

«Мне за тебя стыдно, Нарелин, — сурово выговаривал Клео. — Не ожидал такого мальчишества! Теперь Арти получит лишний повод нас упрекать, и на этот раз заслуженно. Не можешь себя контролировать — молчи».

«Прости, — виновато ответил Нарелин. — Откуда я знал, что он так среагирует? Я в норме, Клео, ты не бойся. Слушай, выясни, куда они нас тащат? К другу Итана теперь уж не успеем».

Темнело, начал накрапывать мелкий дождь. Итаниерр шёл молча, низко опустив голову, сцепленные за спиной руки начали затекать, голова кружилась. Бесполезно, всё бесполезно…

— Теперь выводи информационный ряд, правильно… вверх и левее.

Трое оставшихся в катере студентов напряжённо наблюдали за тем, что делали Каин и Пятый. Рыжеволосый парень привстал.

— Что это такое? — спросил он.

— У вашего друга проблема, — не оборачиваясь ответил Пятый. — Мы её по мере сил решаем. Кстати, их ведут в тюрьму, если вам интересно.

Рыжеволосый подался вперёд.

— Хотите посмотреть? — спросил Лин. — Сейчас попрошу Клео, если он согласится, мы получим интересное зрелище.

— Господин охранитель, — осторожно поинтересовался Клео у ближайшего стражника. — Можно узнать, куда вы нас ведёте?

Тот не удостоил Клео ответом, лишь слегка подтолкнул вперёд: иди, мол, не разговаривай.

«Ну и что делать будем? — спросил Нарелин. — Всё равно ведь придётся применять силу, чтобы выбраться».

«Не торопись, — ответил Клео. — Сейчас неудобный момент. Посмотрим. Займись пока Итаниерром, что-то он совсем сник».

Нарелин кивнул. Итаниерр действительно выглядел плоховато: согнулся, перед собой не глядел, его уже начинало шатать.

«Эй, парень, — мысленно окликнул его Нарелин, — что с тобой? Тебе плохо?»

«Говори с ним вслух, — попросил Пятый. — Он так, увы, не умеет. Вас тащат в местную тюрьму, это нам на руку, пройдётесь по камерам, вытащите народ — и обратно. Лин тут, кстати, нашёл какой-то остров, мы вас будем перебрасывать сразу туда, наверное. Слишком много народу, мы не поместимся в машине. Сейчас я провешу канал на здание, подожди».

Итаниерр споткнулся, едва не упал. И не подхватить его — руки за спиной.

— Итаниерр, тебе плохо? — повторил Нарелин вслух. — Очнись! Всё будет в порядке, вот увидишь. Давай обопрись на меня, что ли.

Тот пробормотал что-то нечленораздельное и привалился к Нарелину плечом.

— Эй, не баловать, «тётушки»! — прикрикнул охранитель. — Пришли уже, заходи давай.

Узкий коридор, разделённый зарешечёнными перегородками. Лавина новых запахов — пот, пыль, откуда-то снизу ощутимо тянет гнильцой, крысами. Коридор, по которому их вели, казался бесконечным, но, к удивлению Нарелина, дело всё-таки кончилось тем, что их втолкнули в тесную камеру и закрыли. Рук им никто расковывать не стал.

— Вот заразы, — сказал Нарелин вслух. — Что делать будем, Клео? У меня уже руки затекли.

«Нарелин, Клео, ау! — позвал Лин. — Держите ваши руки, положите парня — и бегом. Смотрите схему, дубли тел будем сбрасывать по мере надобности. Этого красавца положите пока, пусть оклемается. Зря мы согласились, нельзя было ему разрешать идти в город».

За спиной звякнули о каменный пол наручники. Свалились.

«Лин, — позвал Клео, — но ведь мы обнаружим себя перед местными. Это разве допустимо? Или спишем на то, что после всё равно никто ничего не сможет доказать?»

— Ну слава богу, — сказал Нарелин и подсел к Итаниерру, потряс его за плечо: — Итан, парень, ау! Просыпайся! Товарищей твоих спасать надо, слышишь?

«Не трогай его, дай в себя прийти, — посоветовал Лин. — Значит, так. План посмотрели?»

«Посмотрели, — ответил Нарелин. — И он мне не слишком нравится. Их шестнадцать рыл, разбросаны по пяти камерам. И во всех пяти камерах нас увидят. Народ шум поднимет, крик. Может, просто усыпить всех, кроме наших, а?»

«Валяй, — согласился Лин. — Только тогда уж всех. И «наших», как ты выразился, тоже. У тебя там уже есть один, почти в неадеквате. Тащите их всех в эту камеру, на их место — дубли, а дальше мы, так и быть, поможем».

— И опять всех вручную таскать, — проворчал Нарелин. — Рыжий, активизируй давай, не тяни! Чтобы через минуту все спали как суслики!

Вся операция заняла меньше часа. Нарелин и Клео порядком устали, перетаскивая бесчувственные тела и оставляя на их месте «дубли». Минут через двадцать пришедший в себя Итаниерр принялся помогать им, и работа пошла быстрее. Сэфес создали прямой проход, и вскоре дело было сделано. Клео слегка передёрнулся, глядя в собственные мёртвые стеклянные глаза, но волю чувствам не дал — помог Нарелину сковать «дублям» руки наручниками и последним шагнул в стену камеры.

По глазам резануло ослепительное южное солнце. Столь резкий переход от полумрака и промозглой сырости к свету и теплу был ошеломительным. Под ногами сухой белый песок, рядом шумит море, над головой распростёрлось необъятное синее-синее небо.

— Добро пожаловать, — произнёс Лин, — надеюсь, поговорка про «там вам не здесь» не шокирует тебя, Клео?

— Боги мои, — проговорил Клео, отчаянно щурясь, — какая красота! Здесь будет их база?

— Если ты организуешь, будет, — улыбнулся Лин. — Впрочем, скорее всего, это будешь не ты. Так, восемь часов на благотворительность, потом бегом в Сеть регистрировать мир в Официальной Сети — и помчались дальше. Мы спим, уж извините. Вообще, удивительно. Столько народу — и все, как один, способны к высшим операциям. Поразительно!

— Кто о чём, а Клео о базах, — съязвил Нарелин. — Погляди лучше, какая природа! Лес какой, море! А он всё туда же!

Восемь часов пролетели как одна минута.

Сначала для прибывших оборудовали временный лагерь. Оказывается, катер нёс достаточное количество «зародышей» мини-домов — это, кстати, объяснило Нарелину, каким образом Встречающие с такой лёгкостью создали в своё время лагерь в долине на Теокт-Эорне. Весёлая расцветка помещений и стен домиков в этот раз показалась эльфу весьма уместной. Людей разместили и только после этого рискнули разбудить.

Проснувшись, вся компания бывших студентов дружно решила, что теперь-то они уж точно на том свете. Разубеждать пришлось долго. И убеждать заново, рассказывать, показывать. Нарелин демонстрировал ребятам бескрайние звёздные поля, Сеть, панорамы других миров; под конец огорошил тем, что теперь все они, бывшие осуждённые, — полноправные посредники между их миром и большой вселенной.

— Здесь будет ваша база, — рассказывал он, — вам помогут всё устроить. Заберёте кого захотите сюда — родных, друзей. Сами решите, словом. Только имейте в виду, что для всех остальных вы мёртвы, мы оставили в камерах копии ваших тел, так что мой вам совет — первым делом наведайтесь к родственникам, сообщите, что вы живы, а то ведь они с ума сойдут. Будете здесь жить и работать тоже, не надейтесь, не в рай попали. А сейчас извините, ребята, — закончил Нарелин, — внепланетникам тоже иногда нужно спать, потому что вы остаётесь, а нам бежать дальше, и, если мы не выспимся, помрём.

Возразить никто не посмел. Нарелин раскланялся, церемонно взял Клео под руку, и они синхронно шагнули с нагретого солнцем прибрежного песка на ровный пол катера.

— Этому острову суждено впоследствии стать центром здешнего мира, — объяснял позже Радалу и Каину Лин. — Максимум через неделю тут будут Официальные службы, Сэфес этой части зоны, которые сейчас свободны, транспортники. И многие другие, о ком вы пока и не слышали. Божий дар — мир попал в Маджента на стадии, когда возможна внутренняя корректировка. Его, конечно, тут же зонируют, остановятся войны, будут потихоньку исчезать эпидемии, сотрутся границы государств. Может, для кого-то это не подойдёт, а по мне — так сказочное везение.

Каин и Радал молчали. «Странно, — думал Каин. — Неужели вот эта жалкая горстка пусть даже очень хороших людей способна дать целому миру такой шанс?»

— Способна, — подтвердил Пятый. Он снова сидел на краю медблока и курил сигарету. Выглядел он утомлённым, но при этом — удивительно спокойным. — Ещё как способна. Вы ещё не представляете, на что способны вы сами. Увидите. Хорошо, что в этот раз так получилось. Люди, которых мы твоей милостью спасли, Радал, уникальны. Мало того что их возможности примерно равны нашим, но их при этом ещё и много. А такие случаи очень редки. Так что нет худа без добра.

Лин лежал на спине в другом медблоке, положив руки под голову.

— Остался последний рывок, — констатировал он. — Вернее, два рывка, не считая. всяких мелочей. Всё, народ. На сегодня точно всё.

— Осталось самое сложное, — вдруг сказал Радал. Последнее время и он, и Каин стали молчаливы, работу, если таковая для них находилась, выполняли быстро и не задавая вопросов. — Так?

— Да, — кивнул Пятый. — Именно так. Ты, как мне кажется, уже начал что-то понимать.

— Мне тоже так кажется, — кивнул Радал. — Но теперь я ни в чём не уверен.

— Это хороший признак, — похвалил Пятый. — Абсолютная уверенность в чём-то — признак незрелого ума. К тебе это больше не относится.

4 Место и время

— Объясни мне, вот это всё, — Лин ткнул в схему пальцем, — как вообще получилось? Это не Контроль. Вообще не Контроль! Это даже не эмпаты!

Радал молчал. В сильно поредевшей схеме всего-то осталось два серых участка. Остальные исчезли. Каин смотрел в пол, словно был в чём-то виноват.

Во время сна они потихоньку от Сэфес выбрались в Осенний Лес — захотелось побыть вдвоём. Сидели на крыльце, молчали. По почти пустому дому гулял вольный осенний ветер, запах тления исчез, остался лишь тонкий, едва различимый аромат терпкой, прогретой солнцем пыли. Время поворачивало вспять, за последние сутки Радал и Каин стали ощущать в себе что-то настолько новое, что и определить пока не могли — зачем, почему, что оно такое, для чего? Словно с каждой возвращённой жизнью к ним самим стали возвращаться души.

Сэфес их почти не трогали. По большей части молчали.

Вот только сейчас.

— Радал, я очень надеюсь, что ты сумеешь понять, — осторожно начал Пятый. Радал тут же горестно вздохнул, «сумеешь понять» становилось для него чем-то вроде проклятия. — Впредь запомни. Любое действие, связанное с изменением внешних и внутренних структур подконтрольных и неподконтрольных миров, называется словом «воздействие». То, что эти трое погибли, не являясь частью систем Контроля, и, значит, не имели возможности «первого хода», дающего тебе право на ответное воздействие, не просто плохо. Этот момент будет идти за тобой долгие годы. Возможно, что и до смерти.

— Но они же там были, — возразил Радал. — Они были в Сети! Иначе как бы я…

— Не всё Контроль, что в Сети, — мрачно ответил Пятый. — Они ничего не меняли, ничего не трогали. Они просто молились, Радал. В лесу. А рядом стоял монастырь, из которого они вышли в лес.

При последних словах раскрылась спрятанная от посторонних глаз ниша-постель, в которой уже несколько часов спали Клео с Нарелином. Эльф протёр глаза и потряс головой, отгоняя сон. Вставать ужасно не хотелось.

— Ой как плохо-то, — тихо проговорил он. — Погибнуть во время молитвы. Хуже не придумаешь, наверное. Вот же тебя угораздило, Радал.

Он потянул на себя одеяло и, насупившись, смотрел на мальчишек. Зверик утешающе потёрся о его щёку.

— Они даже не успели испугаться, — отозвался Лин. — И понять ничего не успели. Хуже нет, Ради, убить невинного, а потом осознать, что ты наделал.

Пятый промолчал. От этого Бог миловал. Пока. И что самое страшное (в этом он не признавался даже Лину), можно ошибиться. Будь ты трижды Сэфес — ты не застрахован от ошибки. Никто не застрахован. Никогда.

— Лин, ты не убивал невинных, так что твои слова не более чем демагогия, — вслух сказал он. — Моралист. Эльф, твою мать, чего за стриптиз? Одевайся давай, и вообще…

— Тут вам не семейный катер, — проворчал Лин. — Шерочка с машерочкой, тоже мне.

— Скоро в штанах спать заставят, — в пространство пожаловался Нарелин и толкнул Клео в бок. — Поднимайся давай, машерочка! На работу пора.

— А мы и спим в штанах, между прочим, — заметил Пятый.

Клео с трудом подавил зевок и открыл глаза.

— Уже? — спросил он. — А ведь только что заснули. Дайте мне кофе. А ещё лучше — хороший стимулятор.

Нарелин вылез из ниши, с наслаждением потянулся и принялся натягивать штаны. В отличие от Сэфес, обнажённого тела он не стеснялся.

— Монахов тоже на корабль вначале притащить придётся? — спросил он у Пятого, застёгивая куртку.

— Нет, в катер их, конечно, нельзя. Им вообще показываться нельзя. Думаю, ты понимаешь почему.

— Что же вы, значит, со временем будете крутить? — спросил Нарелин. — Вернёте их в точку гибели? А наша задача тогда в чём состоит? Где вы их выводить из Сети станете, прямо в лесу, что ли?

Пятый усмехнулся.

— В лесу. Только не в нашем, а в том, где до сих пор лежат их тела, вернее, то, что от них осталось. Придётся вам, граждане, подумать, как это дело лучше обставить. Только думайте недолго, времени почти нет.

— Ладно, — сказал Клео, допивая кофе. — В чём наша задача? Создать видимость, что ничего не произошло? Тогда мы, собственно, не нужны. Воссоздайте монахов, и пусть они придут в себя там, где их застиг удар, в той же временной точке. В монастырь они вернутся и без нашей помощи. Есть ещё какие-то нюансы?

— Есть, и немало. Уничтожать их память мы права не имеем, а кое-что они во время своего бдения запомнили. Ослепительный свет, боль, радость и безнадёжность — просто потому, что сумели увидеть Сеть так же, как её видим мы, — ответил Пятый. — Прости, этого в Сети нет, это мне скинул Арти.

— И что с того? — Клео недоумённо приподнял брови. — Пусть помнят. Или вы хотите, чтобы мы вдобавок дали им объяснения?

— На доступном для них уровне — обязательно, — ответил Пятый. — Просто передадите то, что мы вам скинем. И попросите у своих, — он сделал ударение на слове «своих», — чтобы мир в ближайшие полтысячи лет обходили стороной. В потенциале это Маджента, и очень хочется, чтобы ей тривиально никто не мешал. В Сети мы тоже посмотрим, что можно сделать, чтобы их не трогали.

— У кого — своих? — удивился Нарелин. — У нас пока нет таких «своих», чтобы на пятьсот лет вперёд загадывать.

— Здрас-с-сте, — обиделся Лин. — А Официальная Сеть?! Можно попросить, чтобы информационные потоки не гоняли, срезать воздействие, особо резвых любителей экспансии не подпускать. Много чего можно, и это в ваших силах.

— Ясно, — кивнул Нарелин. — Но, судя по всему, для официалов мы своими так и не станем, толку с наших просьб. Впрочем, посмотрим. Ну так что? Начинаем?

Выяснилось, однако, что даже нынешний их статус позволял предлагать к рассмотрению такие решения, и к ним обязаны были прислушаться. Тем более что в решениях не содержалось ни призывов к экспансии, ни намёка на насилие, ни указаний к действиям. Инфосеть, куда вышли Нарелин и Клео, отозвалась быстро и доброжелательно. Судя по всему, официалы предпочитали именно такой стиль общения. Или же проблема, которая им была предложена, не заслуживала большего. Впрочем, разбираться не было времени.

«Между прочим, Нарелин, — мысленно сказал Клео, — ты осознал, какие возможности кроются в доступе к ресурсам официалов? Если можно создать благоприятные условия для этого мира, почему их нельзя создать для Эвена?»

«Боюсь, это нам уже не светит, — отозвался Нарелин. — Близок локоть, да не укусишь. Ты ведь помнишь — мы непригодны».

— Ну что, согласились? — первым делом спросил Лин, когда Нарелин и Клео вернулись в катер.

— Нам везёт, — сообщил Нарелин. — Всегда бы мне такие переговоры. Согласились, причём с большим удовольствием. Не знаю, правда, как будут исполнять. Ну что? Скоро нам ожидать тела? Придётся в очередной раз устраивать маскарад с одеждой.

— Никакого маскарада, — строго сказал Лин. — Двое вот этих «ангелов» выводят людей к ручью, дальше — переброска в лес. Это на нас, естественно.

Нарелин, покачав головой, критически оглядел мальчишек. На классических ангелов они совсем не тянули, даже нимбы их не спасли бы.

— Лин, корректировать буду я, — тихо сказал Пятый. Лин с сомнением посмотрел на него. — С тебя прошлого раза хватит.

— С меня-то, может, и хватит, а вот тебя на это не хватит точно, — констатировал Лин. — Ты в одиночку не справишься.

— Справлюсь.

— Нет. — Да. — Нет!

— Да, чёрт возьми! — Пятый явно разозлился. — Я не Керр, чтобы с кого-то сдирать энергию, даже с тебя!

— Придётся, — парировал Лин. Нарелин их прервал.

— Монахи пробуждаются, и дальше действуем мы, — подвёл он итог. — Надеюсь, хоть на этот раз всё будет гладко. И о чём это вы спорите? Что за проблемы с энергией?

— О корректировке на эти три года, — зло сказал Лин. — Я не в состоянии, он почти не в состоянии. Пользоваться «донором» он не хочет, по крайней мере мной.

— Здесь есть ещё мы, — напомнил Клео. — Если это возможно в принципе.

— Невозможно, — твёрдо сказал Пятый. — И хватит уже этой рефлексии, справимся.

«Закончим, вернём последних погибших, — думал Нарелин, — и прилетим в этот лес, так похожий на земной, светлый летом, мрачный осенью, а зимой — засыпанный снегом. Придём в монастырь — в обликах, конечно, чтобы не вызывать подозрений, — и будем жить, как простые люди. Простые заботы о хлебе насущном, размеренная жизнь. Нет, это ты загнул, — тут же признался Нарелин самому себе. — Ты ещё в монахи себя запиши, вместе с Клео, ага. Не сумеете вы так, даже если очень захотите».

Может быть, в лесу? Наедине друг с другом и с миром. Клео научится слушать песни земли, понимать голоса птиц и зверей. Тебе и учиться не нужно, ты просто вспомнишь. А жить мы будем в землянке.

Нарелин вывел в визуал образ леса и земляного домика между деревьев. «Крыша» землянки поросла травой, а у входа, под деревянным навесом, сидел Клео, одетый в звериные шкуры, и эвенским лазерным ножом строгал какую-то палку.

Эльф воровато оглянулся и стёр изображение, пока никто не увидел.

«Да уж, бредовая картинка получается. Не сможем мы долго прожить в изоляции. Клео — тем более не сможет. Мы слишком привыкли быть в центре событий, слишком привыкли к темпу и скорости, чтобы разом сменить их отрешённым покоем. Отдохнуть — да. Но мы не из тех, кто сможет долго так жить. Нам захочется дела, и тогда придётся снова решать».

Сэфес всё ещё не было, хотя они обещали максимально сократить срок пребывания в Сети и переброски. Радал и Каин дежурили в доме, причём снова в телах. Рыжий был этому факту не особенно рад, но Пятый только раздражённо махнул рукой: мол, бог с ними, разберутся. На вежливый вопрос Клео, есть ли разница, Лин ответил, что в данном случае её практически нет, разве что ребят немного сложнее отслеживать.

Клео пользовался моментом — отдыхал. Хоть блонди внешне и был куда крепче Нарелина, не говоря уже о физической силе, в выносливости он эльфу сильно проигрывал. Да и последствия удара «кнопок» продолжали сказываться. «Последний раз, — думал Нарелин. — Последний раз выведем людей — и тогда уже всё… Ну где же Сэфес? Пора им возвращаться. Неужели снова задерживаются?»

Воздух в каюте привычно вздрогнул, и рядом с Нарелином появились Радал и Каин. Оба выглядели ошеломлёнными, слегка испуганными.

Нарелин крутанулся вместе с креслом, развернулся к ним.

— Что такое? — встревоженно спросил он. — Опять что-то случилось? На вас лица нет.

— Там эти… ходили и пели, — сбивчиво принялся объяснять Радал, — а потом эти, вторые… Их не оживляли, не должны были… Они тоже встали, а когда те пошли, то эти — за ними, мы и подойти не смогли… Как будто откидывало…

— Погоди, погоди, — прервал его Нарелин. — Монахи ходили и пели, а погибшие Сэфес пошли за монахами, и вы не смогли к ним подойти, верно?

— Да! — выпалил Каин. — Чего теперь делать? Они не предупреждали, что так будет!

Возмущение Каина можно было понять: ни он, ни Радал всё ещё до конца не верили в чистоту намерений Сэфес, а теперь у них появился новый повод для сомнений.

— Они не пришли ещё? — спросил Радал, оглядываясь.

— Пока нет, ждём, — сказал Нарелин. — Так куда эти пятеро направились? Монахи видели вторых Сэфес, мёртвых? Всё-таки видок у них, знаете, не самый симпатичный.

— По-моему, не видели, — задумчиво ответил Радал. — Монахи шли впереди, а те двое — поодаль, сзади. Монахи не обернулись ни разу и… Нарелин, у меня ощущение, что они знали дорогу. Словно их вёл кто-то.

— Все до ручья дошли и пропали, ну там, где всегда, — закончил Каин. — Слушайте, мне это не нравится.

— Наверное, это потому, что они должны вернуться в реальность сразу в своём времени, три года назад, — задумчиво предположил Нарелин. — Думаю, всё правильно. Не волнуйтесь, лучше садитесь и отдыхайте. Вернутся Лин с Пятым — объяснят.

Каин и Радал посмотрели друг на друга, несмело кивнули. Однако слова Нарелина особой уверенности в них не вселили.

— Ладно, подождём, — согласился Каин. — Только мне всё равно это не нравится.

Спустя четыре часа Нарелин признал, что мальчишки были правы в своих подозрениях. Сэфес так и не вернулись. Клео нервничал всё больше, а Каин с Радалом просто не находили себе места.

— Что-то случилось, — в который раз говорил Каин. — Точно! Они никогда раньше не опаздывали.

— Выйду-ка я в информационку, вдруг там что-нибудь знают, — сказал наконец Нарелин. — А вы подождите пока.

Перед ним распахнулся привычный уже простор инфосети, и он спросил в пространство:

— Нет ли сведений от Сэфес, семьсот восемьдесят пятый экипаж, Орин? Они должны были вернуться из Сети несколько часов назад, и до сих пор ни слуху ни духу.

Пространство ответило едва слышным многоголосым смешком.

— Если б мы знали, где и когда находятся экипажи Сэфес, они не были бы столь ценными, — шепнул голос сверху. — Можно только строить предположения. Кажется, парень, в данном случае у тебя возникла проблема.

— Мне тоже так кажется, — признался Нарелин. — Не подскажете, можно ли хоть что-то о них разузнать?

— Лишь тот их опознает, кто не видел сам, — шепнул кто-то сбоку. — А встретит — кто ни разу не встречал. Проводит тот, кто никогда не знал пути.

— Мы не можем ответить, — шепнули с другой стороны. — Мы не знаем сами, как и ты. Но у тебя есть вектор, оставленный Эрсай, воспользуйся им.

— Какой ещё вектор? — удивился Нарелин. — Арти ничего похожего не оставлял.

— Вы работаете в структуре триады, — объяснили сверху. — Каждый из вас поступает в соответствии с тем, что несёт в себе. Твоя диада — обоснование и надёжность, диада учеников — познание, поиск, исправление, диада экипажа — навигация и компиляция двух ваших диад. Сейчас вы остались без навигаторов. Думай, как решить задачу. Ищи.

— Деваться некуда, придётся. Ладно, спасибо за совет. Нарелин вновь возник в кресле катера и оглядел остальных. Клео сидел, закинув ногу на ногу, и напряжённо барабанил пальцами по колену.

— Ни черта они там не знают, — сказал Нарелин. — Посоветовали самим справляться. Мысли есть?

— А что будет, если они вообще не вернутся? — спросил Каин.

— Непременно вернутся, когда смогут, — возразил Клео. — Ясно, что они задержались не по своей инициативе, вопрос лишь в том, ждать ли нам, рискуя, что ожидание затянется надолго, или предпринять какие-то действия. Только чем мы можем им помочь? И как?

Нарелин с силой потёр глаза ладонями, провёл по лицу.

— Я как чувствовал, что не пройдёт это гладко, — мрачно проговорил он. — Они уставшие, были, на грани. По-моему, единственный способ — поискать их через осенний лес. Пожалуй, я могу пойти туда с вами, ребята.

Радал и Каин переглянулись.

— Можно попробовать, — медленно сказал Радал. — Но тогда надо идти всем вместе.

— Только вместе, — поддержал Каин. — Иначе нельзя. Нарелин смотрел на них и видел — что-то неуловимо меняется. Другие, совсем не те, кем были несколько дней назад. Сеть ещё не коснулась их в полной мере, но уже сейчас чувствовалось: они нечто иное, нежели чем просто люди. Порой пугающее, порой прекрасное, но… уже не совсем человек.

— По логике, Клео лучше остаться здесь, на подстраховке, — возразил он. — Если что, он хотя бы сможет сообщить на Орин. Почему вы думаете, что нам нельзя разделяться?

Клео посмотрел на него с сомнением, потом перевёл вопросительный взгляд на мальчишек.

— Нельзя этого делать, — просто ответил Радал и посмотрел в глаза Нарелину. Того передёрнуло — он уже видел этот взгляд. Так смотрел Пятый, давным-давно, ещё на Теокт-Эорне, и эльф хорошо запомнил выражение глаз, которое позже назвал для себя — «знаю». И Радал тут же подтвердил его опасения.

— Я знаю, — сказал он. — Мы будем нужны все.

— Похоже, у Сети своя логика, — склонил голову Клео. — Хорошо, идём все вместе. Ну что ж, тогда инициируйте вход. Я это сделать не в состоянии.

Каин улыбнулся — и мир исчез.

По пустому дому гулял ветер. Проносился по разорённым комнатам, шуршал обрывками бумаги на полу, ерошил волосы, проводил мягкой рукой по кирпичной крошке, по разбитым оконным проёмам, гладил и ласкал старый дом как ребёнка.

А над домом и Лесом сияло совершенно невозможное здесь, ослепительное летнее солнце, и прямо на глазах вырастал у крыльца белый клевер. Весь двор был покрыт зелёным ковром, слабо колышущимся под ветром, то тут, то там мелькали белые головки цветов, которых всё прибывало и прибывало.

Нарелин присел на корточки и провёл рукой по пушистым головкам.

— Хреновое дело, — проговорил он. — Вам Сэфес говорили, что здешний дождь — это мы? Так вот клевер — это, похоже, моя личная проекция.

— А солнце — моя, — тут же сказал Каин.

— Ветер мой, — добавил Радал. — А дождь был Клео. Значит, тут где-то и дождь идёт… тоже.

— Это не просто моя проекция, это проекция смерти, — проговорил Нарелин и поднялся. — Куда пошли монахи и мёртвые Сэфес?

— Я и говорю, что к смерти, — согласился Радал. — По-моему, нам не надо туда, куда они пошли. Лин и Пятый сказали, что монахи вернутся домой. Ну ещё до того как уйти за ними. Нам не нужно туда.

— А куда нам нужно? — спросил Нарелин. — Вы этот Лес знаете лучше нас. Что здесь примечательного?

Каин и Радал переглянулись, Радал дёрнул плечом.

— Вокруг Лес, — ответил он. — В нём ничего нет. Мы ходили, там пусто. Ручей впадает в реку, но по ней не пройдёшь, там бурелом такой, что не пролезешь. Я не знаю.

Нарелин прошёлся по двору. Солнце теперь грело по-летнему, совсем как в его давнем сне, пекло голову. Хорошо, что Зверик остался в катере, ещё не хватало, чтобы сон осуществился наяву и с котёнком-симбионтом снова что-нибудь случилось.

— Я в этом сне видел кораблики, — сказал он. — Они спускались по реке, уплывали куда-то с течением, пропадали. А ведь кораблики должен кто-то делать.

— Пятый сказал, что Ниамири делает, — задумчиво проговорил Радал. — Не знаю. Туда тоже не пройдёшь, пространство не пускает.

Каин всё это время стоял молча, опустив взгляд, и нервно теребил в пальцах тонкую ниточку, выдернутую из рукава свитера.

— Есть такое место, — вдруг решившись, произнёс он. — Я… не говорил раньше.

Клео опередил Нарелина.

— Не факт, что будет польза, но другой зацепки я не вижу, — сказал он. — Веди, Каин.

— Я не хочу туда идти. — Каин поднял глаза и умоляюще посмотрел на Клео, — Пожалуйста, не надо!

— Ты чего-то боишься? — удивился Нарелин. Каин кивнул и отвёл взгляд. Во всей позе его, в безвольно опущенных плечах, в глазах, в лице читалось немое невыразимое отчаяние. Радал удивился не меньше.

— Какое место? — спросил он Каина. — Ты о чём? Нарелин и Клео, совершенно одинаково, смотрели на Каина с невольной жалостью. В глазах блонди читалось вдобавок — никогда он не поймёт этих бессмысленных, иррациональных страхов. Никогда не оправдает.

— Давай рассказывай, почему ты туда идти боишься и что за место, — велел Нарелин. — Выбора всё равно нет.

Каин отрицательно помотал головой. Радал подошёл к нему, взял за плечи.

— Где это? — спросил он.

— Надо выйти к тыквам, оттуда идёт тропинка, — едва слышно ответил Каин. — Я бывал в доме без тебя. Не раз и не два, ты знаешь. И я ходил по ней. Прости.

— Почему ты не сказал мне? — спросил Радал.

— Я решил, что так лучше. Для всех. — Каин судорожно вздохнул. — Ради, там… там…

Он осёкся, сбился.

— Что — там? — спросил Радал.

— Не хочу говорить! — ответил Каин. — И потом, я же не знаю, надо вообще туда идти или нет?!

— Конечно, надо, — уверенно сказал Нарелин. — Вы собираетесь сидеть здесь вечно?

Он огляделся повнимательней:

— Кажется, вон там ваши тыквы. Клео, пошли. Поищем, где его тропинка.

Он ловко ухватил блонди под руку, и они вместе направились к выходу со двора, туда, где среди буйной поросли клевера виднелось несколько тыкв.

— Вы не найдёте! — еле слышно позвал Каин, — Я сейчас…

Тропинка обнаружилась рядом с тем местом, где росли тыквы, оказывается, Каин замаскировал её всем, что было под рукой. Сухие листья, ветки, бурьян — всё пошло в дело. Клео был вынужден признать, что этот узкий проход между высохшими высокими стеблями без Каина они бы просто не заметили.

— Лучше нам не ходить. — Каин сгорбился, плечи его совсем поникли. — Ладно…

Он шагнул в проход первым.

«Хотел бы я знать, чего он так боится», — мысленно проговорил Клео.

«Скоро узнаем», — ответил Нарелин.

Он дождался, пока на тропинку ступит Радал, затем Клео и шагнул следом. Узкая тропка не позволяла идти рядом, приходилось держаться друг за другом. Нарелин шёл последним, колючие ветки бурьяна стегали его по ногам, и это было хорошо — всё казалось таким летним и будничным, что ощущение жути витало где-то вдали, почти не проникая в разум. Не до страхов сейчас.

«Где-то там, — думал Нарелин, — до сих пор живёт Ниамири, запертая в вечном детстве. Неужели иллюзия счастья — всё, что ей осталось на века и безвременье будущей жизни? Домик, любящий отец, подружки для игр — фантомы её подсознания… Что бы она ни сотворила в прошлом, никто не имеет права навсегда закрыть душе все дороги. Отдохнуть — это да. Ещё бы, уж я-то понимаю. Но не навечно же! Хотел бы я знать, куда уплывают её кораблики».

— Она ни при чём, — сказал вдруг Каин, не оборачиваясь и не замедляя шага. — Ниа тут ни при чём, Нарелин.

— В смысле? — спросил Нарелин. Каин шёл первым, и говорить пришлось громко, почти кричать. — Ни при чём, что Лин с Пятым пропали? Или что?

— Ну ты сейчас думал про Ниа.

Каин остановился, Радал налетел на него, только Клео успел встать — реакция у блонди была выше критики.

— Я не знаю, что там, — признался Каин. — Идти близко. Тут вообще не бывает далеко, — пояснил он. — Но я на самом деле не знаю.

— Почему? — спросил Радал. — Что там вообще такое?

— Поляна в лесу. Маленькая, — пояснил Каин. — Я не подходил близко, поэтому не знаю, что именно там. Но даже рядом — страшно и прекрасно, так, что сердце не выносит.

— Может… Сеть? — предположил Нарелин. Он продрался через траву вперёд, поближе к Каину. — Я помню такое ощущение, чувство Сети. Когда видишь со стороны. Я понимаю, мы и сейчас в ней, но не так, наверное, как Сэфес.

Он потерянно замолчал.

— Пойдёмте ближе и увидим сами, — пожал плечами Клео.

— Не Сеть, — уверенно сказал Каин. — Я думаю, что могу догадаться. Или почти догадался.

Он повернулся и побрёл дальше. Вскоре тропинка вывела их к опушке, за которой начинался бурелом. В одном месте можно было кое-как протиснуться, и Каин полез в чащобу первым, а остальные последовали за ним. Впрочем, завалы скоро сошли на нет, и дальше потянулся лес, преимущественно хвойный, он становился всё гуще, вскоре солнечный свет померк почти полностью, они шли в полумраке, осторожно отводя руками ветви.

«Странное место, — мысленным шёпотом сказал Нарелин, — Я никогда здесь во сне не был. Как будто огорожено, вам не кажется?»

«Немного похоже», — ответил Клео. Сейчас Нарелин видел только его волосы, забранные в хвост. В светлых волосах уже было полно разнообразной еловой мелочи, и, когда Клео оглядывался, придерживая ветки, эльф видел, что лицо блонди поцарапано. Казалось бы, Сеть, а здешние ветки способны ободрать не хуже настоящих. Не умеет блонди ходить по бурелому, откуда ему. Нужно было чем-то волосы покрыть, да кто же знал.

Радал и Каин шли, взявшись за руки, и Нарелин видел, как побелели костяшки пальцев у Каина — с такой силой он сжимал Радалову руку. Идти так было, видимо, не очень удобно, но оба ученика всё сильнее чувствовали «что-то», и это «что-то» настолько их пугало, что они предпочитали терпеть хлёсткие удары веток, но только не разнимать рук.

Между еловыми стволами мелькнул просвет. Радал и Каин как по команде замедлили шаг.

— Это здесь, — шёпотом сказал Каин. — Я не ходил дальше. Не могу.

Клео вначале тоже приостановился в недоумении, потом обогнал мальчишек, всмотрелся в светлые блики на дальней листве и слегка растерянно улыбнулся.

— Ничего не чувствую, — сказал он. — Видимо, я невосприимчив. Может, мы с Нарелином сходим и проверим?

Каин нахмурился.

— Пойдём вместе, — попросил он. — Мы не хотим быть тут одни.

— Я первый, — распорядился Клео, — Вы рядом, чуть позади. Осторожно. Почувствуете угрозу или опасность — сразу же говорите. Нарелин, а ты, пожалуй, держись рядом с мальчишками.

Эльф замер рядом с Радалом. Странно, но вокруг воцарилась полная тишина, словно вся жизнь замерла в напряжённом ожидании. Не шуршит опавшая хвоя, когда переступаешь с ноги на ногу, ни малейшего ветерка, не поют птицы.

Клео постоял немного, прислушиваясь, а потом осторожно пошёл вперёд. Заросли перед ним становились всё гуще, но впереди всё сильнее и сильнее разгорался странный свет, и вдруг Клео понял, что свет вовсе не дневной, а то, что находится впереди, — никакая не полянка, а нечто совсем иное.

Он попытался остановиться, но сильные невидимые руки схватили его за плечи и повлекли за собой, он не успел даже вскрикнуть.

Когда Клео исчез из виду, мальчишки, до этого напряжённо глядевшие в заросли, одновременно сказали:

— Пошли.

И совершенно синхронно сделали шаг вслед за блонди. Нарелин только и успел вскрикнуть:

— Подождите же! — и бросился следом, не думая о возможной опасности.

Клео стоял в световом столбе, беспомощно озираясь. Никого и ничего. Тишина и белый ирреальный свет вокруг. Когда в столб вдруг влетели мальчишки и Нарелин, он отшатнулся, потом схватил Нарелина за руку, притянул к себе и спросил почти без голоса:

— Что это?

Ему никто не ответил, но свет начал постепенно меркнуть, и сквозь него проступила пока ещё блёклая, размытая картинка, которая с каждой секундой делалась всё явственнее.

Лесная полянка, полёгшая осенняя трава, тонкие стволики подлеска, молчаливая стена деревьев… и четыре человеческие фигуры, неподвижно стоящие в отдалении. Трое взрослых и ребёнок.

Световой столб померк и исчез. По траве прошёлся едва ощутимый осенний ветер, тронул волосы и замер — только дыхание стало слышно в этой почти абсолютной тишине.

И тогда Каин шагнул вперёд и тихо сказал: — Мама…

Худая темноволосая женщина, державшая за руку совсем маленького мальчика, подняла голову и спросила:

— Каин?

Голос её прозвучал робко и неуверенно, словно до этого она не говорила очень долго или была больна, а теперь заново вспоминала значения слов.

— Мама, это я… — Голос Каина стал столь же беззвучен. — Мама… Я тебя очень люблю, но нам надо пройти.

Радал шагнул вперёд, и девушка, стоявшая по правую руку от женщины, подняла голову. Тут нечего было и гадать, брата и сестру разделяли какие-то жалкие четыре года, а сейчас Хатра и Радал выглядели почти ровесниками.

— Ради? — спросила девушка. — Какой ты большой стал.

Радал ничего не ответил, он стоял и как зачарованный смотрел на неё.

«Клео, это его сестра, — мысленно зашептал Нарелин, — погибшая на том корабле, помнишь? Бог ты мой, она жива. Или это они сумели её возвратить?»

Клео не ответил, только покрепче прижал Нарелина к себе.

— Хатра, нам надо пройти, — тихо произнёс Радал. Ребёнок заплакал, мужчина присел на корточки и принялся утешать, вытирая ему слёзы ладонью.

— Папа, — робко позвал Каин.

— Что? — Отец поднял голову. — А, это ты. Не шуми, не расстраивай Ави.

— Папа, — убито произнёс Каин, — пропустите нас.

— Каин, — позвала женщина, — там…

Она вяло махнула рукой, и за её спиной в Лесу образовался тоннель, наполненный темнотой.

— Мы всё ждали, ждали, — равнодушно проговорила девушка. — Наверное, целый день ждали. Как ты вырос, Ради. Такой длинный день…

Радал смотрел на неё не отрываясь, а Каин схватил Клео с Нарелином за рукава и потянул к тоннелю.

— Я тоже ждал, Хатти. — Радал судорожно вздохнул. — Бесконечный день.

Малыш перестал плакать, он заметил, что Каин подошёл поближе, протянул к брату ручонки и пролепетал что-то. Каин вымученно улыбнулся ему, при этом продолжая толкать эльфа и блонди.

— Не расстраивай Ави, — снова произнёс мужчина. — Поиграй с Ави.

— Потом, папа. — Каин запнулся о какую-то кочку, не схвати Клео его за руку, он упал бы. — Я потом поиграю.

Радал, не отводя глаз от сестры, сделал шаг следом за Каином.

— Очень длинный день, — проговорила Хатра. Клео, Нарелин и Каин стояли уже у самого входа в тоннель. Радал подошёл к ним, сжал руку Каина.

— Нам туда, — прошептал он. — Пошли. Скорее пошли, иначе я тут останусь.

«Да как же это? — мысленно крикнул он. — Разве мы их оставим? Их нужно вывести! Мы же за этим сюда и попали! Вы же других выводили, неужели своих родных не сумеете?!»

Вместо ответа Каин первым шагнул в тоннель, крепко держа за руку Радала. Клео и Нарелину ничего не оставалось, как последовать за ними.

Темнота. Которую постепенно, нехотя заполняет серый предутренний свет.

— Снятие блокировки, — сказал скучный голос за их спинами. — Не думал, что вы придёте.

Клео и Нарелин обернулись на знакомый голос — и пространство вокруг стало стремительно меняться.

Раннее утро. Комната, окна которой выходят на пустынную по утреннему времени улицу. Город в горах, не иначе. А вот и сами горы, за окнами. Синее, пока ещё блёклое, заспанное небо. Ветки, увешанные бледно — лиловыми плодами, — за самым окном, выцветшая штора чуть колышется от утреннего ветра. Простая комната, длинная, с одним арочным окном.

— Вилла «Ксении», — пояснил Арти. — Один из векторов того, что вы, — кивок в сторону Нарелина и Клео, — называете Террой, вы, — Каин и Радал подняли головы, — Ир-нома-тер, а вы, семьсот восемьдесят пятый — Землёй. А для них, — Арти улыбнулся, — этот мир носит имя Тъсэртар. Впрочем, в имени ли дело?

Пятый и Лин смотрели на Арти равнодушно, кажется, даже с затаённой иронией. Нарелин обернулся.

На сильно потёртом диване у стены сидели двое молодых людей, по виду чуть старше Каина и Радала. Что они Сэфес, Нарелин понял тут же и улыбнулся.

Светловолосый улыбнулся в ответ, серые глаза второго откровенно смеялись.

— Йогер, — представился первый.

— Анидо, — сказал второй.

— Очень приятно, — ответил Радал.

— Вот и поздоровались, — заключил Лин.

— Простите, что я вас убил. — Радал покаянно опустил голову. — Я не знал, кто вы такие, и не хотел никого убивать. Если бы знал…

— Ничего, — ободряюще улыбнулся Анидо, — бывает. Не расстраивайся.

«Сеть это или уже реальность? — подумал Нарелин. — Вернулись эти двое в жизнь или до сих пор пребывают между жизнью и смертью? Если бы понять наверняка! Кажется, можно с концами заблудиться в сетевых мирах-отражениях, которые не отличить от яви. А вдруг вся моя жизнь, Эвен, Терра, Андари тоже всего лишь сон? Везде и нигде, и даже Клео — плод моего воображения, а на самом деле я валяюсь в траве со стрелой между лопаток, может быть, и тела уже никакого нет, а одна лишь трава».

«Ну-ну, — мысленно сказал Клео. — Не преувеличивай. С ролью фантома я несогласен». Нарелин вымученно улыбнулся. — Это самая что ни на есть реальная реальность. — Арти улыбнулся, примирительно, даже пожалуй что и ласково. — Вы справились. Осталось несколько вопросов, и, думаю, вам потребуется несколько ответов. Лин, Пятый, до поры не вмешивайтесь, ладно? — (Оба кивнули.) — Садитесь, чего вы стоите? — обратился Арти уже ко всем. — Места полно.

Через минуту все устроились кому где понравилось. Клео облюбовал глубокое кресло, Нарелин примостился на подлокотнике. Каин и Радал сели на стулья. Один Арти остался стоять посреди комнаты на фоне утреннего окна

— Итак, — начал он, — ваша триада успешно довела ситуацию до завершения. Сейчас я снял блокировки, которые поставил в начале операции. Обе.

— Погоди-ка, — вдруг вмешался Нарелин и уточнил: — А какие именно блокировки, собственно, имеются в виду?

— У вас были вполовину срезаны эмоции и полностью блокированы реакции на нестандартные раздражители, — пояснил Арти. — Иначе вы попросту сошли бы с ума. Сэфес это не касается, а вот вы четверо… Кстати, Радал и Каин, честь вам и хвала за то, что вы сумели пройти Край Радуги. Сломаться там — дело минуты.

Пятый кивнул, Лин — тоже.

— Некоторые до сих пор там стоят. — Лин печально глянул на Каина. — Мы оба, к примеру.

— Мы не прошли, — подтвердил Пятый. — Мы остались на Краю Радуги. Правда, уже будучи Сэфес. Ладно, это можно объяснить и потом.

— Как это вы остались? — поразился Нарелин. — Вы же здесь! Опять какие-то выкрутасы со временем? Вы именно поэтому не возвращались? И потом, не верю я, извините, что нам что-то срезали. Что я, не чувствую собственное состояние? Не от чего нам было с ума сходить. Мы всё же не «кнопки» в катере, а шок от потери Эвена. Мы и без помощи Эрсай умеем держать себя в руках.

— Могу дать понять, как это могло быть, — ответил Арти. — Только не уверен, стоит ли. Лучше до поры пребывать в неведении.

— Срезал, срезал, — подтвердил Пятый. — Он не врёт, Нарелин.

— Теперь это несущественно, — остановил их Клео. — Право на свободу от вмешательства в личность, за которое, кстати, Нарелин долго боролся на Эвене, для Эрсай ничего не значит. Мы уже убедились. Лучше объясните, что такое этот… Край Радуги? Нарелин, ты, кажется, понял?

Эльф поудобнее устроился на подлокотнике и задумчиво побарабанил пальцами по его деревянной поверхности. Звук получился гулким, сочным.

— Не знаю, — сказал он. — Я слышал сказку про мир на краю радуги, где встречаются те, кто потерял друг друга при жизни. Что туда уходят звери… тоже… ждут там своих хозяев, а потом все счастливы вместе. Наверное, это и есть. Для каждого своё.

— Надеюсь, ты понимаешь, что Рауля Найрэ больше нет? — спросил Арти. — И облика Рауля в памяти Зверика нет тоже. Оставь его, Нарелин, теперь Рауль — это Рей Адветон-Вэн. Он нашёл дорогу с Края Радуги и получил право на свою собственную жизнь.

Нарелин опустил глаза.

— Всё верно, — кивнул Пятый. — А насчёт вмешательства, Клео, это была защита, не более того. Ладно, давайте к делу.

— Девятьсот восемнадцатый, какие-то пожелания будут? — спросил Арти. — Место и время — ваше. Свидетели?

— Кто-нибудь из местных, думаю, — ответил Йогер. — Задерживать вас мы больше не смеем. У нас тоже есть дела. На Краю Радуги.

Нарелин поначалу не понял, а потом для него вдруг разом прояснился смысл этих слов. И тогда ему сделалось страшно. Так страшно, что, похоже, зашевелились волосы на голове.

— Вы что же… — сам не веря себе, проговорил он, — вас вывели, чтобы вы пошли умирать снова?!

Йогер кивнул. Анидо — тоже.

— В этом нет ничего страшного, — улыбнулся Йогер. — Поверь, гораздо страшнее было умирать в корабле после удара. Мы умирали несколько дней.

— … Потому что сделали ошибку, — подхватил Анидо. — Если упростить, наша временная капсула нас и убила. Всего-то доля секунды, но вернуться не хватило сил.

Пятый смотрел на молодой экипаж отрешённо, словно их уже не было здесь. Лин уставился в противоположную стену, потом посмотрел в окно.

— Красивое место, — похвалил он. — А время?

— Пара сотен лет назад, — ответил Анидо. — До зонирования.

— А… как? — спросил Пятый.

— Ну… — Йогер замялся. — Или утонем, или разобьёмся в горах. Тут очень красивые горы.

— И море, — добавил Анидо. — Правда-правда! Вы потом полюбопытствуйте, хорошо?

Пятый кивнул.

— Возможно, в следующем отпуске, — ответил он. — Хотя загадывать не стану.

— Удивительные вы люди, — сказал Клео. — «Несравненное право — самому выбирать свою смерть»? Но жаль, что так получилось. Надеюсь, ваша жизнь на Краю Радуги будет светлой.

Он замялся и опустил взгляд, кажется впервые за все эти дни смутившись. Нарелин закончил:

— Светлой и радостной. Правда, Сэфес, нам бы очень этого хотелось.

Они улыбнулись. Встали.

— Мы пойдём? — спросил Йогер — По-моему, нам тут делать больше нечего.

— Идите, — разрешил Арти. — И… Анидо, прошу тебя — посторонний свидетель. Не она.

— Конечно, — улыбнулся тот в ответ. — Неужели я смог бы так обидеть её — собственной смертью?

— Пусть дорога будет интересной и приятной, — едва слышно сказал Пятый. — Счастливо…

Они вышли, тихо затворив за собой дверь. От тени движения качнулась занавеска на окне.

— Ну вот и всё, — устало сказал Арти, садясь в продавленное кресло. — Теперь — с вами.

— Время, — торопил Пятый. — Не тяни. Кому всё, а кому ещё нет. Арти, дай решение, пожалуйста, и мы побежали.

Нарелин молчал. Врал Арти про блокировку или не врал, но сейчас вместо ожидаемого накала эмоций на него свалилось безразличие. А может, это снова «помощь» Арти?

Он пересел на диван.

— Хорошо, — ответил Арти, — Радал и Каин — решение положительное. Лин, Пятый — решение по паре будет сформировано после зонирования пассивного участка. Нарелин, Клео — решение окончательно не принято, срок — восемь суток. Что ещё от меня требуется?

— Верните нам связь с Эвеном и возможность туда возвратиться, — напомнил Клео. — А также возможность слияния с симбионтом для Нарелина.

— Через восемь суток — ответил Арти не терпящим возражений тоном. — И ни днём раньше. Хоть в себя придёте.

— Мы и так в себе — глядя в пол, проговорил Нарелин. — Что нам делать эти восемь суток? В потолок плевать?

— Почему бы и нет? — улыбнулся Арти. — Иной раз это бывает полезно. Даёт возможность подумать.

— Арти, а можно сейчас подтвердить фазу статуса, а? — жалобно спросил Лин. — И так устали как собаки.

— Нельзя, — ответил тот. — Лин, мне жаль, но нельзя.

— Вторая фаза, — мечтательно произнёс Лин. — И малиновые штаны…

— Фиолетовые. В полосочку, — зло добавил Пятый. — Всё, пошли. У нас ни минуты нет, как вы не поймёте.

— А мы? — вдруг жалобно спросил Каин. — А… как же…

— Мама? — спросил Арти. — Семья? Ты волен выбрать сам, Каин Герка. Нарелин, что бы ты ему посоветовал?

— А то он сам не знает, — ответил Нарелин. — Что тут советовать. Оживить всех, если возможно, да и дело с концом. Они ждут, неужели не ясно?! Они даже никуда не ушли!

— Это невозможно, — тихо сказал Пятый. — Так, Арти?

— В твоём случае так, — ответил тот. — А в их… Каин, я могу предложить только обмен. Считайте это проявлением моей жестокости. Вернуть родных по вектору можно, но при одном условии. Впрочем, оно уже выполнено. Вы из жизни вычеркнуты. Вас никогда не было. Если сейчас мы вернём твою семью, Каин, они не будут помнить о своей смерти ничего, но и тебя с ними не будет. Вовсе. Словно никогда и не было. Халд, Аки и Огла через месяц окажутся за решёткой, да парни ещё будут кастрированы как социально-опасные, но не за то, что сделали с вами, а за то, что украли у Руры наркотик и убили её. Ясно?

— Её убили? — потерянно спросил Каин. Арти кивнул.

— И ты про это знал? Снова кивок.

— Но почему… ты не сказал мне?!

— Потому что так было надо, — просто ответил Эрсай. — Прости. Я не хотел тебя обидеть.

— Эти малолетние мерзавцы будут кастрированы? — с интересом вмешался Клео. — Об этом нюансе я не знал. Неужели действительно так жестоко? Может, всё-таки просто стерилизация?

— Не мы придумывали этот закон, не нам его и нарушать, — вздохнул Арти. — Так что, Каин? Что ты решишь?

Каин невидящим взглядом смотрел перед собой.

— Да… наверно… — неуверенно произнёс он после почти минутного молчания. — Я согласен. Это будет… честно.

Арти кивнул.

— Радал… — позвал он. Тот обернулся. — Хатру вернуть невозможно, думаю, ты понимаешь почему.

— Потому что путь закончится так же и там же, — ответил Радал. — Я понял, не надо дальше говорить. Что же. Считай, что я тоже остался на Краю Радуги. Это можно?

— Можно. Мальчики, вы осознаете всё это потом, — пообещал Арти. — Осознавать предстоит долгие годы. Возможно, всю жизнь. Вы становитесь Сэфес, и в этом мире вас больше нет…

— Арти, что значит «остаться на Краю Радуги»? — недоумённо спросил Нарелин. — Ведь Радал будет жить в этом мире ещё долгие годы. Или ты имеешь в виду, когда его срок подойдёт к концу и он умрёт тоже?

— Это просто душа, — ответил за Арти Пятый.

Просто душа. Именно там, на Краю Радуги, находится всё, что ты любишь всей душой. И ни за какие сокровища мира ты, пленник собственной души и долга, не посмеешь взойти туда, к сияющим горним вершинам, и обнять тех, кто дорог тебе без меры. Но часть тебя остаётся там, с ними, и ты помнишь про это каждый день, каждый час, каждый миг.

И именно это делает тебя настоящим.

Пятый не говорил это вслух, но слов было и не нужно: Нарелин почувствовал, и вместе с тем пришло странное облегчение: наверное, это хорошо, что у меня пока нет никого, кто ушёл бы туда… в странный мир-после-смерти, где нет времени и где сплетаются воедино все пути. Но Клео невечен, и рано или поздно…

— Арти… — вдруг попросил он. — Арти, ты Эрсай, ты многое знаешь. Скажи, когда Клео умрёт, я смогу уйти вместе с ним? Я ведь эльф, у нас другие дороги.

— Ты уже не эльф, — усмехнулся тот. — И дорога у вас одна. Думаю, ты это чувствуешь, просто сказать себе об этом трудно, почти невозможно. Любая змея боится, наверное, менять кожу.

Арти усмехнулся, подмигнул Радалу. Тот едва заметно улыбнулся в ответ. А Клео шагнул к Нарелину и взъерошил ему волосы так, что на голове получилось настоящее воронье гнездо.

— Я же тебе давно говорил, — сказал он, улыбаясь, — а ты всё не верил. Чудо моё длинноухое!

5 Настоящие Тайна

На Орине их встречали. Нарелин даже удивился — откуда столько народу, он не ожидал, что к месту, где сел их катер, придут одновременно почти все, кого он на планете знал. Ренни и Тон, Гаспар и Рино, Раиса с Реем, официалы — Ирден и Ноор. И незнакомых тоже было порядочно — для Орина, конечно. Двое Встречающих, женщины, с ними 780-й экипаж Сэфес, не-люди, рауф…

Весенний прозрачный день летел над ними, облака свивались и развивались; там, наверху, дули сейчас сильнейшие ветры, но они не достигали земли. По степи проносились шальные световые пятна. Молодая трава пробивалась тут и там, земля почти уже высохла. Лето, скоро будет жаркое, светлое лето, но не всем дано его встретить.

— Работы много. — Лин проводил взглядом летающий «градиент», на котором отправились к югу Каин с Радалом, Рей с Раисой и 780-й со своими Встречающими. «Градиент», лист микронной толщины, имел плавный переход от прозрачного цвета к молочно-белому, прозрачная часть его была слегка загнута, — летел на такой скорости, что через несколько секунд исчез из виду. — Как же много работы, блин…

Нарелину было не по себе и чуть-чуть неловко. Все заняты делом, а они с Клео, ещё немного, — и станут откровенной обузой. И связи с Эвеном до сих пор нет Арти сдержал своё слово.

— Поэтому столько народу? — спросил Нарелин. — Мы можем чем-то помочь?

К ним подошёл Ирден, улыбнулся Нарелину.

— Помочь? — переспросил он. — Я бы так не сказал. Это не называется «помочь». Это называется — вкалывать неделю как минимум. Мы вас забираем. Скажите всем «пока», и полетели.

— Да мы только рады! — оживился Нарелин. — Думаете, нам приятно впустую мотаться?

— Дай хоть передохнуть людям, — упрекнул его Пятый. — Тебе лишь бы впрячь кого-то и не слезать, пока не…

— Они чем-то лучше нас всех? — прищурился Ноор. Его Нарелин запомнил лучше, именно с ним ругался Пятый, когда они завершали операцию с Керр. — Слушай, друг, вас там ждут третьи сутки, а вы до сих пор здесь?!

— Нас уже почти нет, — примирительно сказал Лин. Клео, слушая перепалку, поднял глаза к небу да так и замер с открытым ртом. В только что пустом облачном просвете появилось быстро увеличивающееся веретенообразное тело, опалесцирующее, полупрозрачное, и вокруг этого странного объекта металось несколько десятков объектов поменьше, двигавшихся с неимоверной скоростью.

— Эт-то что ещё такое? — осведомился Клео, — Это чьё?

— Большая железяка — наша, — не поднимая головы, ответил Лин. — А рядом — «собаки». Пасутся. Жрать, оно, понимаешь, всем надо.

— Это как? — заинтересовался Нарелин. — Какие ещё собаки? Расскажи по-быстрому, пока нас Ноор не утащил, а то и так сплошные тайны.

— Да какие тайны! — отмахнулся Лин. Веретенообразный объект расплылся и стал напоминать гигантскую световую кляксу, неподвижно висящую в небе. «Собаки» садились на него, замирали. — Форма жизни такая, энергетическая. Их возле Орина несколько десятков живёт, прикормленных. Они полуразумные, интеллект на уровне овчарки. Отличные охранники, кстати. Тебе бы на Эвен парочку таких — и Федерация просто никогда бы к вам не сунулась.

— Длина корабля четыреста километров, — тихонько сказал Пятый. — Сейчас он собран, но в нём всё равно больше сотни. Средняя «собака» — от пятисот до…

— Десятикилометровую я видел, — тут же добавил Лин. — В пространстве, не здесь.

— Сколько? — поразился Клео. Вид у него был ошарашенный. — Ты серьёзно? Ради всего святого, зачем вам корабли таких размеров?!

— Мы такими «собачками» народ перепугаем, от Эвена шарахаться начнут, — серьёзно сказал Нарелин. — Поосторожнее нужно с такими штуками. Вы-то привыкли, а у нас все поначалу за агрессию принимают. И то сказать, не без оснований. Всё, что с вами связано — я имею в виду, с проявлениями другой вселенной, — через какую-то задницу выходит. Вначале Керр, потом случай со мной.

— А по-моему, сначала было как раз с тобой, — ответил Пятый, искоса глянув на Нарелина. — Если помнишь, всё началось с того, что кто-то пил на свалке с дружком. И во что это всё вылилось? Насчёт другой вселенной. Да нет, Нарелин, вселенная тут ни при чём. Дело в нас. Вернее, во мне. Не беспокойся, возможно, что-то удастся исправить. Но даже если возможно, я всё равно заплачу свою цену.

— Пошли, плательщик. — Лин невесело усмехнулся. — Время.

Нарелин проводил взглядом мельтешащих высоко в небе «собак» и вздохнул.

— Свалка — это была флуктуация, кто же мог знать? — сказал он. — Если суждено, и без свалки провалишься. Ноор! Пойдём, чего тянуть. Объяснишь, что к чему.

— Само по себе? — едва слышно спросил Пятый. — Суждено? Возможно, возможно…

Они вошли в катер, и тот просто исчез. Судя по всему, Сэфес решили не утруждать себя эффектами. Спустя долю секунды исчез и корабль. Стая «собак» взмыла в воздух, заметалась, затем устремилась куда-то к горизонту.

— Сами прикармливают, а потом жалуются, что не отвяжешься, — посетовал Ирден. — Ладно. Давайте нормально познакомимся, а то в этом дурдоме не поговоришь толком. В общем, мы с Ноором — старшие официалы, живём здесь, работаем… преимущественно тоже здесь. Хотя бывает, что и не здесь. Сейчас отправимся к нам домой, перекусите, отдохнёте пару часов, и надо приступать.

— Введите нас в курс дела, — попросил Нарелин. — Если мы от чего-то и устали, то от неясностей. От Сэфес всегда очень трудно добиться чёткости. Наплетут всяких странностей, ничего не поймёшь.

— Это точно, — со смешком добавил Клео. — Есть такая тонкость. Трудно, знаете ли, работать, когда ничего не понимаешь в обстановке, не видишь цели, не знаешь ситуации. Вы понимаете?

— Не надо говорить так о наших друзьях. — Ноор разом посерьёзнел и глянул на Нарелина так, что тому стало не по себе. — Не стоит. Мы этого не любим.

Ирден согласно кивнул.

— Не вся информация открыта, и не надо подобным образом трактовать желание Сэфес защитить вас от неприятностей, — добавил он. Лёгкий ветер трепал его короткие светлые волосы. — Очень некрасиво, Нарелин Эльве. Странности, подумать только.

— Я говорю то, что думаю, — спокойно ответил Нарелин. — А то так можно, знаете, как Арти. Для защиты! Взял залез в чужую голову, подкрутил что захотел. Как будто нельзя было предупредить и разрешения спросить!

Может, я предпочту неприятности, чем бродить в потёмках.

— Возможно, так оно и есть, — согласился Ноор. — А когда ты отправлял людей на нейрокоррекцию, ты думал, что они, может быть, предпочли бы «поблуждать в потёмках»? Никогда не суди. Очень трудно отвыкнуть, по себе знаю, но хотя бы попробуй.

Нарелин ощетинился, аж глаза загорелись.

— Я, — он нажал на это слово, — я никого на нейрокоррекцию не отправляю, извини! Вы за кого меня держите? Вы что полагаете, мы невинным жертвам мозги промывали? Такие вещи по постановлению суда делаются, и никак иначе, а расследования у нас, извините, не ошибаются! Если человек занимается работорговлей, ему что, чай на блюдечке подавать? И потом, даже у самого отъявленного гада есть право выбора — коррекция или отбывать свой срок. Мы всего лишь просим не шуровать у нас в башке без нашего ведома! Разве это много?

— Не заводись, — осадил его Клео.

— В башке он не шуровал, — возразил Ноор. Улыбнулся. — Для того чтобы снизить чувствительность, достаточно всего лишь изменить химизм процессов твоего тела. Для этого вовсе не надо лезть в голову.

— Какая разница, — уже остывая, проговорил Нарелин. — Важен результат. Ладно, проехали.

— Разница огромная. — Ирден оглянулся, с земли поднялся лист «градиента» и подлетел к ним. — Одно унижает тебя, другое — просто позволяет выжить. Сейчас посмотрите, как мы тут… выживаем. Надеюсь, вам понравится.

Двухэтажный каменный дом стоял на вершине пологого холма, окружённого редким лесом. Здесь и «выживали» Ноор с Ирденом, которого чаще называли всё-таки Дени. Он проводил их в комнату на втором этаже, большую и очень светлую. Ноор подошёл через пару минут спросить, кто что будет есть.

Нарелин прошёлся по комнате и выглянул из окна.

Из окон второго этажа были видны заснеженные вершины гор, под самыми окнами находился бассейн, полный прозрачной зеленоватой воды. Рядом стояли две совершенно земные ёлки и валялись на каменной площадке у самой воды простецкого вида деревянные топчаны. Запущенный сад был окружён невысоким каменным забором, в этом саду явно не земные деревья соседствовали со старыми, покривившимися яблонями.

— Лет сто назад он, — Ноор кивнул на Дени, — воспылал желанием обустроить всё «как надо». Запала хватило на полгода. Потом он сник. Лет через десять появились яблоки. Но нам тогда было некогда, да и яблоки эти съедобными не назовёшь. В общем, вот. Комната ваша, располагайтесь. Мы пока приготовим что-нибудь.

— Спасибо, — поблагодарил Клео.

— Спасибо, — синхронно откликнулся Нарелин. Он дождался, когда официалы выйдут, и рухнул на диван. С наслаждением растянулся на нём… а потом сел. Диван оказался удобным, только пружинил немного излишне.

— Ну вот, — сказал он. — Вначале Арти нас опустил по полной программе, теперь здесь едва со ссоры не начали. Молодцы мы, просто нет слов. Интересно, они знают, что Арти нас забраковал?

— Не сомневаюсь, — ответил Клео. Он заглянул в старинного вида шкаф, деревянный, основательный. Шкаф, естественно, пустовал. — Интересная здесь мебель. Не переживай так, Нарелин. Потерпи ещё немного, несколько дней осталось. Вернёмся, у себя будет легче. Мне, говоря честно, всё равно, что нам напророчили. Ноор, конечно, с одной стороны прав, но с другой… Мальчиками на побегушках — выполни одно поручение, исполни второе — мы быть не сумеем.

Нарелин кивнул и в который уже раз вздохнул. В груди было тяжело, и рос в горле колючий комок. Наверное, Арти и вправду не врал насчёт блокировок.

— Странные ребята. — Ноор спускался вслед за Дени по узкой лестнице. — Впрочем, от наших другого ждать не приходится. И сколько раз я сам Пятому говорил, чтобы он информировал людей нормально.

— А Лину… — поддакнул Ирден.

— И что? — Ноор остановился, повернулся к нему лицом. — А теперь — дикая спешка, все на нервах, ребята отработали кучу ситуаций, и ни одна собака их не предупредила, что работа не завершена! Вот это мне больше всего понравилось.

— Ладно, пошли, — поторопил его Дени. — В самом деле, надо поспешить.

Работы оказалось огромное количество. Оказывается, за этот не слишком большой рейд они успели сотворить несколько важных смычек между мирами, и теперь с ними предстояло разбираться. Простые на первый взгляд моменты оборачивались огромными затратами, и Нарелину с Клео пришлось, забыв амбиции, с головой погрузиться в новое дело, благо знания по экономике имелись у обоих. Правда, экономические модели, которыми пользовались официалы, были иными. В первую очередь они предназначались для того, чтобы совместить многообразные системы, с которыми сотрудничали официалы.

Масштабы поражали.

Звёздную систему, имеющую планету, подобную Орину, внецикличную, но подходящую для жизни, можно было купить или продать. Выяснилось, что Сэфес частенько старались подобные миры скрыть от Официальной службы, но застолбить, оставить за собой, приведя в мир Транспортную Сеть. И официалы, и транспортники с одинаковой лёгкостью работали как с Маджента, так и с Индиго-формациями. Планетам, не прошедшим зонирование, но входящим в Транспортную Сеть, уделялось особое внимание, их старались всячески поддерживать. Не в ущерб их соседям, конечно.

Например, ситуация с миром Гелаотер, пока остававшимся в Белой зоне, с лёгкостью могла спровоцировать как экономический кризис, так и небывалый подъём экономики в полутора тысячах миров, составляющих с ним смычку. Ни то ни другое Официальной службе не было нужно. И задача, которую решали полтора десятка официалов, в том числе Клео с Нарелином, сводилась прежде всего — к стабилизации общей картины. По другим их «действиям» работы было не меньше. К «свободным» решили отправить транспортников, и тем самым провести частичную замену внутренних технологий конклава так, чтобы существование монад сделалось просто ненужным. Конечно, конклав требовалось зонировать заново, естественно, в Индиго, и тут Нарелин вспомнил про Вирджи, и официалы идею одобрили.

Неделя выдалась и впрямь очень тяжёлая. Спали едва не по очереди, урывками, Дени и Ноор тоже пропадали в инфосети днями и ночами, поэтому за неделю в реале попались Нарелину на глаза всего два раза.

Впрочем, Клео с Нарелином были настоящими трудоголиками, вернее, просто не отделяли понятие «жизнь» от понятия «работа», как не делали этой разницы, живя на Эвене. Жаловаться — это им даже не приходило в голову. Мир расступился, открывая фантастические горизонты, границы мироздания раздвинулись до непомерных широт. Нет, конечно, оба знали всё это раньше, но лишь сейчас осознали истинный масштаб вселенской картины. Какая уж тут усталость. Узнать, понять, разобраться, охватить взглядом… Сложно, чертовски сложно. Но когда новые знания наконец сложились в стройную картину, Нарелин испытал такую радость, какой не знал уже давно. А возможности! Великие небеса, какая мощь, какой потенциал в них таится! Нарелин стонал от предвкушения, представляя, как можно было бы применить новые методы к родному Эвену и добиться свершения всех своих мечтаний. Ну или почти всех. Эвен перестанет быть тёмным миром на задворках Галактики, на нём разольются моря, небо станет голубым, вырастут леса, мир свяжется с другими тысячами связей, сильный, красивый, свободный. Конечно, пока лишь мечты. Куда денешься от желания, чтобы родному миру стало лучше? Можно долго убеждать себя, что все миры равны, но родину всё равно выделяешь среди прочих. На этом и Клео, и Нарелин сходились.

И всё-таки усталость накапливалась.

— Всё, не могу больше, — наконец выдохнул Нарелин, в очередной раз вывалившись из «информационки», как он называл пространство инфосети. — Мне нужен выходной. Так нечестно. У меня мозги зациклились. Ноор, как тут насчёт отпуска?

— Завтра уже отдыхаем, — пообещал тот. — Сегодня доделаем то, что осталось, и… В общем, завтра Сэфес, вернувшиеся из Сети после разделения участка, за эту неделю появлялись в доме Ноора и Дени всего однажды. Им тоже досталось по полной программе. Мало того что они сдали полный отчёт по наставничеству, так ещё и подтвердили вторую фазу Энриас. Что это такое, ни Нарелин, ни Клео так и не поняли, а Ноор с Дени объяснять отказались, сославшись на занятость.

— Упрощённо — ещё немного подняли уровень, — сказал вечером того же дня Ноор. — Экзаменовались, естественно, у собственных Сихес. Можно за них порадоваться, мало кто до четырёхсот пролезает на второй, но наши всегда были немного одержимыми. Хотя это трудно, н-да… И, на мой взгляд, не даёт почти никаких преимуществ. Разве что… Впрочем, неважно.

В день, когда работа закончилась, Нарелин был вымотан «как ездовая собака» — именно это он констатировал, свалившись на диван.

— Да, сегодня Арти должен снять блокировку со связи с Эвеном, да-да. Знаю. Не могу, дайте поспать, четвёртые сутки на ногах. Чёртов садист Арти! Вот это всё он назвал «придёте в себя»? Небось специально рассчитал, что мы никакие будем.

С этими словами Нарелин уткнулся носом в подушку и отключился.

Клео повезло немного больше. Вчера ему удалось отоспаться, к тому же действовал стимулятор, так что сейчас сон не пришёл бы при всём желании. Блонди немного посидел над партнёром, вздохнул и стал думать, что же делать дальше.

Работа закончена. Скоро предстоит возвращаться домой. И неизвестно, что там ждёт. В любом случае Эвен наверняка вновь в глубоком кризисе. Руководство планетой, скорее всего, легло на плечи Санни (назначения такого рода делала Джовис), и дело было отнюдь не в высокой квалификации девчонки — в эвенском Сенате были специалисты с куда большим опытом, — а в её максимальной лояльности прежним властям, да и самой Джовис, в частности. Эмпатическая связь Санни с Нарелином тоже могла повлиять на решение искина. Ибо пока, в этом Клео не сомневался, они с Нарелином-Раулем с политических счётов отнюдь не списаны.

Между тем статус официалов так и не подтверждён, и до сих пор ещё никто не опроверг слова Арти о непригодности. Как тяжела эта неясность! В одном Нарелин прав. Трудно долго работать в таком режиме, начинает притупляться восприятие. Нужна смена обстановки.

А вдали, за окном, призрачными пиками на горизонте вставали горы.

Через десять минут Клео уже стоял на летающем «градиенте», и внизу с бешеной скоростью проносилась земля. Горные пики приближались.

Когда внизу начался ледник, Клео замедлил скорость полёта, перешёл на прозрачную часть «градиента» и с интересом рассматривал громоздящиеся внизу сверкающие глыбы льда. Вживую видеть такое ему не приходилось. И когда Клео заметил в этой блистающей красоте тёмное продолговатое семечко, он не сразу сообразил, что перед ним «Монастырь» — летающая яхта Лина и Пятого.

Странно, что они здесь делают? «Градиент», уловив мысли блонди, спланировал рядом с катером. Клео осторожно ступил на лёд и позвал:

— Пятый! Лин! Вы здесь?

Пронзительно-синее небо. Хрустальные ледяные обломки, где-то чуть слышно журчит вода — солнце обгладывало ледник, но к ночи, понятное дело, всё замёрзнет. Глаза резал нестерпимо яркий свет. Клео невольно прищурился.

Тишина.

Неподалёку валялся насквозь промокший длинный шарф, явно шерстяной, неопределённого тёмного цвета. Странно. В катере никого, только на полу брошена куртка Пятого, и у неё почему-то нет половины пуговиц.

Клео недоумённо огляделся и, оскальзываясь, пошёл по склону вниз. Куда они могли деваться?

Фигуру, скорчившуюся на снегу, он заметил случайно, когда уже решил, что надо возвращаться. До этого её загораживал скальный обломок, который ледник, вероятно, не одно столетие тащил за собой вниз по склону горы.

— Эй! — крикнул Клео.

Ответа не последовало. Конечно же Пятый! Клео бросился к нему и присел рядом.

— Что случилось? — встревожено спросил он, переворачивая Сэфес на спину.

— Ни… чего… — Пятый говорил невнятно, глаза его, словно затянутые мутной плёнкой, напугали Клео. — Уйди… от… сюда…

— Не раньше чем ты объяснишь, что случилось, — категорически ответил Клео. В груди непривычно закололо.

— Нельзя… — Глаза у Пятого закрывались, посиневшие от холода губы отказывались шевелиться. — Уходи…

К ним плавно подлетел «градиент». Клео молча поднял Пятого на руки и запрыгнул на полупрозрачную поверхность. «Обратно», — мысленно скомандовал он.

— Нет!.. — Пятый дёрнулся, силясь освободиться, но он, видимо, замёрз настолько, что Клео попросту на заметил этой попытки. — Куда ты… хочешь?

— Мы летим домой, — ответил Клео, — если ты не объяснишь, почему я должен бросить тебя здесь одного в таком состоянии. И заодно где Рыжий?

«Градиент» рванулся вперёд и тут же замер, словно его схватила незримая рука. В воздухе перед Клео развернулась маршрутная карта, он уже пару раз видел такие, но ни разу не пользовался. Символы моментом перестроились в иную комбинацию, и лишь тогда «градиент» стартовал. Клео и не думал, что эти машины способны на такую скорость.

— Домой… нельзя… — Пятый явно терял сознание. — Только… туда…

— Сюда? — уточнил Клео. На карте мигала зелёная точка. — Хорошо, и я очень надеюсь, что ты не ошибаешься.

Он положил Пятого на поверхность, сел рядом и пристроил его голову у себя на коленях.

— Тебе нужна помощь, — убедительно проговорил он. — Я вызову Ренни. Что за фокусы снова?

— Нет… — Угасающее сознание всё ещё старалось за что-то уцепиться, но реальность ускользала. — Нет…

Когда «градиент» мягко опустился на каменную площадку возле Странного Дома, Пятый наконец-то позволил сознанию уйти окончательно.

Что это за Дом? Кажется, ещё немного — и стены рухнут. Два этажа, камень, пустые оконные рамы. Здесь не жили много лет. Откуда такой Дом на Окисте, зачем сюда Пятому? Остаётся лишь надеяться, что Сэфес не сошёл с ума.

Клео вошёл в дверной проём, неся Пятого на руках, и в растерянности остановился. Куда идти? Развалина. Тут ведь ничего нет!

— Здравствуйте, официал Клео Найрэ, — раздался откуда-то приятный баритон.

— Я не официал, но всё равно здравствуйте, — ответил Клео. — Простите, кто вы?

— Я симбиотическое устройство Дома у моря, — ответил баритон. — Вы опознаны Я как представитель Официальной службы, одиннадцатый, которого я вижу за период своего существования.

— Замечательно. — Клео вздохнул. — О нашем временном статусе я знаю. В этом доме есть что-нибудь похожее на кровать?

— Ваш статус не является временным, он зарегистрирован как постоянный, — возразил голос. — Расконсервация помещений завершена.

— Подготовь комнату.

Клео молча взбежал по лестнице и огляделся. Одни ободранные стены да выщербленный пол.

— Налево по коридору, — подсказал голос, — дверь будет открыта. Если Я потребуется, просто позовите.

«Странно, — вдруг пришло в голову Клео. — Искусственный интеллект на Орине, где подобные системы запрещены в принципе?» Однако некогда размышлять, если Пятый захочет, после сам объяснит, в чём причина.

В комнате Клео уложил его на кровать и принялся торопливо раздевать. Одежда была мокрой от растаявшего снега. Добравшись до плавок (подобие тёмно-серых шорт до колен длиной), Клео пару секунд с сомнением помедлил, но потом решил не рисковать. Сэфес совершенно ненормальные, ещё не хватало нарваться на неприятности. Блонди осторожно укрыл Пятого и лишь потом огляделся.

Серо-золотистые стены. Ещё одна кровать, застеленная бежевым покрывалом. Пара кресел, маленький стол.

Рамы в окне не было, не было и стекла. За оконным проёмом шелестел лёгкий дождь. Завеса дождя уходила вдаль, сливалась с морем и с небесным полем облаков, светло-серых, закрывших небо бесконечным пологом. Вдалеке, в разрыве туч, к морю тянулся луч заходящего солнца, золотая нить от небесного моря к земному.

Клео устроился в кресле, пододвинув его поближе к кровати.

— Ты можешь привести его в чувство? — спросил блонди. — Если да, то сделай это.

— К сожалению, Я не имеет на это права, — ответил голос. — Я может только посоветовать, посочувствовать, но не больше.

— Тогда я сообщаю Встречающим, — отрезал Клео. — Не до шуток!

— Вы не сумеете сообщить, — извиняющимся тоном ответил голос. — Связь блокирована, у Сэфес отказ от любого содействия в состоянии неадеквата. «Градиент» блокирован тоже. Когда был жив Рдес, Пятому было проще, — ни с того ни с сего вдруг добавил голос.

— Симбионт, ты в своём уме? — возмутился Клео. — Если я не вернусь в срок, меня станут искать. Я должен сообщить хотя бы о том, что задержусь.

— Я не может быть вне ума. — В голосе послышалась горечь. — Я всего лишь очень старая машина. Я не имеет права открыть связь и отпустить вас. Простите, Клео Найрэ, вам придётся на сутки остаться здесь. Или, если хотите, вы можете покинуть зону пешком, а «градиент» я вышлю. Связь блокирована на расстоянии восемьсот километров. Вы уходите?

— Конечно же нет, — раздражённо ответил Клео. — Если меня станут искать, сообщишь, что всё в порядке.

— Три дороги, — вдруг сказал Пятый. — Выбор есть. Он говорил почти неслышно, однако Клео различал каждое слово.

— Три пути… и конец лета. — Прозрачный взгляд куда-то мимо, в пустоту. — Ветер, холодно. Ты выросла, выросла за одну ночь, стала почти совсем большая, и отец собирает тебе вещи в дорогу. Я ничего не могу сделать больше, это единственное в моей власти.

Клео наклонился к самому лицу Пятого и всмотрелся в его глаза.

— О чём ты? — напряжённо спросил он. — Не понимаю.

Тот не ответил. Клео положил ему руку на предплечье и ощутил под пальцами сведённую судорогой мышцу.

— Выбирай, — сказал Пятый в пространство. — И утром уходи. Я уверен, любой твой выбор будет правильным. Теперь тебе есть о чём жалеть.

Осенний вечер, и кто-то медленно проходит узким коридором, он слушает сумерки, ловит шорохи налетевшего ветра, кто-то медленно ведёт тонкой рукой по стене, и свет погашен, а в глубине дома чей-то слабый вздох.

— Я отпускаю тебя.

… Ветхое, ветхое… за один день пришла осень, и всё вокруг стало вдруг ветхим, игрушечным и полинявшим, потеряло цвета и смыслы, всё вдруг стало мало — и лёгкие ситцевые платья, и сандалии на босу ногу, и лето тоже стало мало, а потом…

— Три дороги…

Клео потряс головой. Что это было?! Где сейчас Сэфес, что он делает?! Кем я только что стал на эти секунды? Он посмотрел в пустые, прозрачные глаза, в чёрное ничто с золотой искрой на дне, живые-мёртвые глаза, которые сейчас видели совсем иную картину.

«Вероятно, это опасно, нужно уйти или… завязать ему глаза, чтобы не взглянуть в них случайно», — вдруг пришло Клео в голову. Но он тут же прогнал эту мысль: хоть и разумная, она показалась кощунственной.

— С вашего позволения, — вмешался голос, — я подниму температуру в комнате.

— Хорошо, — машинально ответил Клео. — Скажи, Я, о твоём существовании известно кому-нибудь, кроме Пятого и Лина?

— Да, — с достоинством ответил голос. — Я существует в мире Орин восемь тысяч лет. Был привезён и активизирован своими первыми владельцами за несколько лет до их смерти. Обнаружил своё присутствие следующим владельцам. Был игнорирован, больше пятисот лет спал. Следующие владельцы активизировали меня.

Восемь тысяч лет, почти бесконечность для человека. Заброшенный дом на берегу — и живая машина чьей-то расы, вросшая в дом и скалы.

— Шесть с половиной тысяч лет назад обнаружен Официальной службой, подвергнут анализу. Был признан существующим и получил право отзываться на самоназвание Я. С тех пор представители Официальной службы приходили сюда десять раз. Я имеет привилегию контактировать с ними, скрывать своё присутствие Я не имеет права. Я имеет возможность считывать информацию в Официальной Сети, но не имеет права обнаруживать своё присутствие.

В комнате стало почти жарко. Клео скинул куртку и повесил на спинку соседнего кресла.

— Почему ты заговорил со мной? — спросил он. — Ты мог приготовить всё молча, и я не узнал бы о тебе.

— Я не имеет права скрывать своё присутствие от представителей Официальной службы, — ответил голос. — Я обязан представиться.

Клео кивнул.

— Хорошо, — сказал он задумчиво. — Хорошо… Скажи, у тебя есть информация о текущем статусе моего партнёра, Нарелина Эльве?

— Статус аналогичный, — коротко ответила система. — Официальная служба, вторая стадия обучения. Клео Найрэ, Я будет вынужден пока поддерживать эту температуру в помещении, она рекомендована. Вам может стать жарко. Желаете что-нибудь?

Клео улыбнулся.

— Сделай мне кофе, — сказал он. — Такой, как делают в доме Ренни и Тон. Сумеешь?

Через полминуты на столике появилась чашка.

— Долго, — заметил Клео с лёгким упрёком. — Неужели нельзя было синтезировать побыстрее?

Он взял чашку и принялся медленно пить, посматривая на Пятого. Кажется, тот спал. Вылитый кофе не помог — Клео всё сильнее тянуло в сон. Он опустил голову на спинку кресла.

Интересные сведения. Значит, официальный статус им всё-таки присвоен, причём не самого низкого уровня.

Похоже, поведение Арти действительно было провокацией, непонятен только её смысл. Стресс-тест-экстремальные ситуации, работа во враждебных условиях?

Мысль растворилась, не успев толком оформиться. Не столь это важно. «Но что означали слова Пятого? О ком он говорил? Эхо чьей души я услышал? Чьё лето завершилось в один день, кто собирается в дорогу? Неужели…»

Ниамири. Больше некому.

На мгновение Клео ощутил острую зависть. Когда-то он вместе с Нарелином осудил Пятого, а теперь вдруг обнаружил, что уже не так уверен в своём мнении.

«Детство… Может, это и вправду подарок? Пусть иллюзорное. Или безжалостное, каким оно было в действительности. Но оно было; был тёплый луг с полевыми травами, и бумажные кораблики, и птицы за окном, и палисадники с серыми ветками. А у меня не было ничего. У меня украли детство ещё до рождения, да и рождения не было — нас не рождали, а выращивали, даже у тех несчастных эмпатов в монаде «разумных» всё-таки был кусочек детства, а мы… мы появлялись на свет почти взрослыми и забывали истинных себя, не зная, что бывает по-иному. Кем станет Ниамири теперь? Кем стал бы я, если бы мне подарили детство?»

Наверное, даже Сэфес этого не скажут. Клео тронул Пятого за плечо, всмотрелся в лицо.

— У меня тоже… не было… — произнёс Пятый, не открывая глаз. — Прости…

Сэфес дрожал, а рука его под пальцами Клео оказалась очень горячей.

— Ты провожал Ниамири? — тихо спросил Клео.

— Да… не только. — Пятый открыл наконец глаза и посмотрел на блонди. Воспалённые, покрасневшие глаза, бледное лицо, испарина на висках. — Там надо было… убрать. Она ушла оттуда, и теперь там нет ничего, нет леса, нет ручья, нет реки… и самого «там» нет тоже. Я не знал, ей-богу, не знал… что я сделаю для них всех… вот так. И ещё… у меня не бывает неадеквата, Клео. Уже почти полторы сотни лет не бывает… Клео опешил.

— Вот как? — удивился он. — А что же я вижу сейчас?

— Что угодно… только не это. — Пятый с трудом приподнялся на локтях. — Скажем… то, что я заслужил. Жаль, что ты увидел, но… будем думать, это случайность.

Клео с неодобрением покачал головой и поправил подушку так, чтобы Пятый смог сесть.

— Скорее, неизбежность, — сказал он. — Сдаётся мне, такой же «случайностью» была и встреча мальчишек друг с другом. Что-то направляет наши пути, и ручаюсь, — блонди иронически улыбнулся, — это не Эрсай.

Пятый улыбнулся.

— Единственный, кто может направлять, это Господь, и не нам судить его помыслы. Другое дело — ошибки, которые мы совершаем. И плата… А мне до сих пор жаль их, — вдруг добавил он. — Не поверишь, но мне жаль Каина Герку и Радала Скеари.

Клео откинулся на спинку кресла и долго молчал, глядя в окно. Вдруг по какому-то наитию он сказал:

— У них ещё будет Ниамири. Но до чего же странные пути. — И замолчал снова.

— Ну тогда помоги им, Господи. Впрочем, сомнительно. После смерти… это уже вероятнее. Каин любит её.

— Она вернётся в жизнь? — спросил блонди. — Во многих религиях говорится о перерождении для искупления прошлых ошибок.

— Она уже возвращается, — кивнул Пятый. — И я не знаю, какую дорогу она выбрала. И куда придёт. Клео, дай второе одеяло, холодно.

За окном шёл всё тот же весенний неспешный дождь, шумело море. Система со странным самоназванием Я в разговор не вмешивалась, однако на столике появился кувшин с лёгким вином, пара чашек кофе и тарелка с тонкими янтарными ломтиками. Дом оживал, и Клео подумал, что система лукавила — даже машине, наверно, тоскливо годами смотреть, как падают с обрыва камни, копится по углам пыль и ветшают стены. Словно уловив его мысль, Пятый сказал:

— Мы виноваты, да, но слишком много работы. Прости, Я. Мы будем появляться чаще.

— Спасибо, — ответил голос. — Я тронут.

Второе одеяло пришлось взять с соседней кровати. Клео укрыл Пятого и сел рядом на край постели.

— Не тесно? — спросил он.

— Отлично, — заверил тот. — Как же хорошо, — добавил он виновато, — когда хоть что-то в этом мире кончается хорошо.

— По-моему, всё только начинается, — возразил Клео. — Кстати, ты будешь вино или кофе?

— Кофе. Жаль, там такой дождь, а у меня сил нет на улицу выйти.

Клео пододвинул столик вплотную к кровати. Горячая чашка слегка обожгла ему пальцы.

— В дожде есть своя романтика, но раньше я этого не понимал. На Эвене чёрные дожди. Никому и в голову не приходит ими наслаждаться. Это в нашей крови, трудно вытравить.

— Если в крови, то это навечно, — согласился Пятый. — И всё-таки что-то кончилось. Просто поверь. Началось новое.

Дождь, море, ветер. Весна.

Шестеро-трое.

До горизонта — бескрайнее поле, весеннее небо над головой. Совсем недавно сошёл последний снег, в прогалинах уже появилась молодая трава, и солнышки первоцветов пробивались через покров серых, прошлогодних стеблей.

Каин и Радал стояли, держась за руки, испуганно глядя на тех, кто только что к ним подошёл. Парень и девушка, тоже совсем молодые, в их лицах угадывалась нерешительность, и двое не-людей, возраст которых был совершенно непонятен.

Шестеро? Нет, понял Радал. На самом деле их только трое.

— Не надо бояться, — сказал один из не-людей. — Всё закончилось. Такого больше не будет.

— Никогда? — спросил Каин. Не-люди синхронно кивнули.

— Меня зовут Рей, а это Раиса, мы ваши будущие Встречающие, — тихо сказал высокий светловолосый парень, как две капли воды похожий на Рауля. — Надеюсь, мы справимся.

— Они не видят, — подсказала девушка. — Пока — не видят.

— Можно посмотреть по-другому. — Один из не-людей улыбнулся. — Например, вот так.

Поле исчезло. Они оказались посреди Нигде, и Радал, оглянувшись, вдруг понял, что их человеческие облики истончаются и исчезают.

Рядом, там, где стояли парень и девушка, всё явственнее прорисовывались два сгустка Цвета, тёплого медового Цвета, к которому безумно хочется прикоснуться рукой. Не-люди тоже потеряли свои облики. Радал вдруг понял, что сейчас он будет видеть то, что подскажет ему сознание, и глянул на себя и других новым, пока ещё незнакомым ему внутренним зрением.

Два солнечных цветка, две усталые бабочки с посечёнными дождями и ветром крыльями, и… вот это сияющее, новое, искрящееся — это они?! Два радужных мотылька, искры, свет и ветер, который заставляет трепетать молодые крылья — это…

— Семь пар железных башмаков, помнишь?спросил кто-то невидимый. — Этот путь пройден. Пора начинать новый.

И будущий 800-й экипаж сделал то единственно, что было должно, — Радал и Каин синхронно шагнули навстречу тем, кто ждал, когда они сделают шаг.

— Не забудь вернуть нож хозяину, — попросил один из не-людей позже. — Тебе он больше не нужен.

Ноябрь 2006 — апрель 2007

Москва