Настя, джинн и Новый год

Глава 5.

– Чего грустишь, говорю? – снова услышал Роджер. – Али, ты немой?

– И не грущу я вовсе. Сани вот груженные, тяжелые везу. Устал, решил остановиться, передохнуть, – зачем-то соврал Роджер, поднял голову и повернулся в сторону, откуда раздавался голос.

С удивлением на краю тропинки олень увидел старушку. Лицо у бабушки было все морщинистое, какое-то даже скукоженное. Старушка улыбалась, и во рту у нее виднелось всего несколько почерневших, видимо, совсем гнилых зубов. Похоже, что зубную щетку бабуся потеряла давным-давно, да так и не сподобилась купить новую. Зато особенно выделялись у старушки глаза и нос. Нос был огромный, резко выпирающий вперед, заостренный на конце, но конец этот почему-то загибался вниз и оттого выглядел, как крючок. Может, бабушка открывашку дома найти не могла, а банку сгущенного молока открыть очень надо было. Пыталась нос использовать, прямой еще тогда. Только нос такого издевательства не выдержал и погнулся. Может и так, а может и по-другому. Никому старушка про это не рассказывала, а теперь и сама забыла уже, когда и почему нос форму вдруг такую странную принял.

А вот глаза у бабушки были совсем как у девочки. Яркие, выразительные, темно изумрудного цвета. Вот только Роджеру вначале показалось, что глаза эти не добрые, а какие-то хитрые, что ли. Правда, как только старушка приопустила ресницы, впечатление такое быстро прошло. Бабушка сразу приняла вид умной и внимательной к собеседнику женщины, располагающей к дальнейшему разговору.

Одета была старушка вроде и во все новое, но при этом выглядела совсем неаккуратной, не такой, как все обычные бабушки. Хотя, конечно, бабушки тоже разными бывают.

На старушке, стоящей прямо перед Роджером, были одеты шапочка с бубоном, теплая куртка с меховым воротником и теплые ватные штаны, из-под которых выглядывали кончики валенок. Шапочка была красного цвета, куртка – ярко-желтого цвета, а штаны и, почему-то, валенки имели цвет зеленый. В общем, прямо по наряду этой бабушки можно было бы объяснить первоклассникам, что такое светофор. Хотя, детям, наверное, по такой старушке ничего объяснять не надо. Непедагогично это. Не способствует развитию ребенка вид жирного пятна на рукаве куртки и клякса на коленке. На валенках виднелись следы засохшей грязи. Где эту грязь смогла отыскать старушка, когда везде кругом все снегом занесено, только ей и ведомо. Шапочка была одета набекрень, как будто перед оленем стояла не бабушка, а мальчишка-сорванец. Бубон на шапочке держался на последней нитке так, что вскоре непременно должен будет потеряться в дремучем лесу и стать новой забавой в веселых играх белочек.

– Грустишь, конечно, – уверенно произнесла старушка. – Вон и слезинка на реснице уже повисла. Мучают тебя? Заставляют работать непосильным трудом? Кто же это над таким молодцем знатным издевается?

– Не от грусти это слезинка, – возразил Роджер, но при этом приосанился. Понравилось оленю, как его знатным молодцем назвали. – Ветер в глаз надул, вот и потекла слеза. И никто меня не заставляет работать. Я на службе у Деда Мороза состою. Добровольно. Не многие из оленей такой чести добиваются. Только самые смелые, сильные и умные.

– Что же ты тогда, родной, сани с какими-то сковородками возишь, а не в праздничную повозку запряженный, по небу летать тренируешься? – ударила по больному месту бабуся. – Или Дед Мороз твой нынче более воспитанных оленей к себе на службу призвал? Или сани-самолеты приобрел? Более запрягать в них никого и не надо?

– Ой, извините, пожалуйста. Здравствуйте, бабушка, – сконфуженно произнес олень, тут же поняв, почему его старушка невоспитанным назвала. – Меня Роджер зовут. А сани у Деда Мороза все те же. Самые обычные, волшебные. Летают при помощи оленей туда запряженных и пыльцой волшебной посыпанных. А как к Вам обращаться?

– Здравствуй и ты, добрый молодец, – ответила старушка. – Имя мое – Ягуша. Можешь и так звать, а можешь и по-простому – бабушка. Я не привередливая.

– Здравствуйте, Ягуша, – еще раз поздоровался с бабушкой Роджер. – А сковородки тоже ведь кто-то возить должен. Сами ведь они на фабрику не прилетят. Крыльев не имеют сковородки, да и пропеллера, как у Карлсона, у них не наблюдается.

– Ой, юморист, – захохотала старушка, схватившись обеими руками за живот. – Насмешил бабушку. Пропеллера у них не наблюдается! Надо же! А, ведь вот потеха-то была бы, если вдруг сковородки клином, как журавли, выстроились и в небо бы взмыли. «Курс на фабрику», – строго скомандовала бы самая главная сковородка. И полетела дружно новая стая, пугая по пути ворон и заставляя плакать от зависти ежиков.

– Ежики спят зимой, – улыбаясь, проговорил Роджер.

Настроение у оленя заметно улучшилось. Больше не хотелось плакать. Старушка, не смотря на свой не слишком привлекательный вид, вызывала у оленя симпатию. Хотелось еще немного поговорить с бабушкой перед тем, как снова везти свой груз на фабрику.

– Ежики спят, и сны разные видят, – продолжил Роджер. – Я вот, когда сплю, тоже всегда сны вижу. В основном, хорошие. Про леденцы вот часто мне снится.

– Про леденцы? – удивилась старушка. – Так ведь у Деда Мороза их видимо-невидимо. Ешь, не хочу. Или тебе снится, как леденцы пропали все?

– У Деда Мороза леденцов много. Только вот я не одного не пробовал! – неожиданно для самого себя признался Роджер бабушке.

– Так отчего не попросил старика, чтобы угостил тебя? – снова задала вопрос старушка.

– Боюсь я его, Ягуша. Очень боюсь, – Роджер сам не понимал, почему рассказывает первой встречной бабуле то, о чем не говорил никому и никогда. То, о чем даже сам себе признаться вслух не мог. Но, слова уже лились из оленя потоком. – Ведь, и добрый Дед Мороз, и хороший, и понимающий. Меня на службу пригласил. Из тысячи других оленей выбрал! Выбирал не лично, правда, Дед Мороз. Гном Дон, это его главный помощник по подготовке подарков, и Снегурочка выбирали. Дед Мороз им полностью доверяет. А поздравлял уже с поступлением к нему на службу сам хозяин Северного полюса. Но, как только увидел я прямо перед собой Деда Мороза, как только вручил мне он лично ошейник с именной медалью помощника Рождества (вот медаль, на шее у меня висит), так я и оробел сразу. Вся моя смелость, как только я белобородого волшебника вижу, сразу пропадает куда-то. И как будто немой я становлюсь, слово сказать не могу.

– Так что же, и другие олени тоже Деда Мороза боятся? – сделала удивленное лицо Ягуша.

– Нет! Раз, Один и Первый (так оленей зовут) Деда Мороза не боятся. Разговаривают с ним, шутят, играют. А я вот не могу, – вздохнул Роджер.

– А твои Один, Раз и Первый леденцы любят? Их Дед Мороз угощает? – заинтересовалась старушка, как-то странно поглядывая на Роджера.

– Любят, наверное. Кто же сладкое не любит?! – ответил Роджер. – А вот пробовали или нет, я не знаю. Я же с ними и с Дедом Морозом в новогоднюю ночь не летал ни разу.

– А я вот уверена, что пробовали. Как же не попробовать, когда перед тобой целый мешок поставят леденцов этих? – уверенно произнесла старушка и пристально посмотрела прямо в глаза оленю.

– Вот, значит, как! – расстроился Роджер. – Целый мешок! Почему же мне они ни одного, даже самого маленького леденца не привезли ни разу?

– А зачем Деду Морозу тебя баловать? Возишь себе тяжести и вози. Где же он задаром еще такого молодца найдет, который самую черную работу делать будет? Другие олени возят эти сани на фабрику вашу туда и обратно или нет? Вот, скажи мне.

– Нет. Только я и вожу. Остальным от запаха краски плохо и от вида самих сковородок.

– Плохо от запаха краски! Плохо от вида сковородок! Врут они тебе! Зачем утруждаться, если всего раз в году поработать можно? И то, тебя еще при этом пыльцой волшебной посыплют, чтобы ты взлететь мог и вообще усталости никакой не почувствовал!

– Так вот какие они! – возмутился Роджер. – Леденцы едят все время, а работать не хотят! Обманщики! Надо Деду Морозу все рассказать!

– Деду Морозу рассказать. Ха-ха-ха! Думаешь, он не знает? – ехидно захихикала Ягуша. – А как ты думаешь, почему ты при старике ни слова вымолвить не можешь?

– Боюсь я волшебника. Сам не знаю почему. Я же говорил уже тебе.

– Боишься. Сам не знаешь почему, – передразнила оленя старушка. – А я вот знаю почему. Заколдовал тебя старик. Чтобы ты слова при нем произнести не мог. Чтобы на усталость свою от трудов непосильных не жаловался, чтобы награды за работу не просил. И, естественно, чтобы про леденцы, которых ему для тебя так жалко, не заикался даже!

– Так вот в чем дело! – заволновался олень. – Может Снегурочке все рассказать? Она добрая. Яблоками и морковкой меня угощает. И гладит еще иногда.

– Так ведь Снегурочка и еще этот. Как его ты называл? Дон! Вспомнила. Ведь они самые главные помощники Деда Мороза. Сам же мне говорил. Все старику и доложат сразу же, – ответила Роджеру Ягуша. – И не видать тебе вообще никогда леденцов сладких. Бросят тебя, милок, вместе со сковородками на переплавку. Только рога от тебя и останутся, которые потом Дед Мороз на стену повесит на самом видном месте.

– Зачем же на стену? – удивился Роджер.

– А чтобы другим неповадно было супротив воли старика белобородого идти. Чтобы выполняли все его приказы беспрекословно. За один лишь кусок черного хлеба!

– Что же мне делать? – расстроился Роджер и понуро повесил голову. – Бежать? Но, тогда я никогда не попробую леденец! А Дед Мороз другого оленя все равно найдет, наверное.

– Найдет, найдет! Не сомневайся, – подтвердила старушка. – Найдет, потом цепь железную протянет между домом своим и фабрикой, и будет, прикованный к цепи, всю жизнь тот олень сани возить. Пока не умрет от истощения. А за это время Снегурочка и Дон еще одного вашего брата найдут. Околдуют его, заманят обещаниями, и снова на цепь посадят. Так потом и будет всю вечность продолжаться, пока все олени не закончатся. Ну, то для Деда Мороза не беда. За белых медведей старик затем примется!

– Ой, горе-то какое! Побегу я к оленям нашим. Расскажу все им. Будем вместе думать, как дальше жить, – решил Роджер.

– Не поверят тебе олени. Заколдованы они уже. Да, и добраться до оленей ты, скорее всего, уже и не сможешь. Поймают тебя по пути. И на переплавку. Вместе с этими, – сказала старушка, многозначительно кивнув в сторону сковородок. – Тут, молодец, по-другому поступать нужно.

– Как?! Как поступать?! Помоги, Ягуша! Научи, милая бабушка! – взмолился Роджер.

– Есть один способ, – с задумчивым видом проговорила старушка. – Если все дети на земле перестанут в Деда Мороза верить, если все ребята враз в непослушных превратятся и только проказничать все время будут, то некому и леденцы раздавать. Незачем летать старику на праздник будет. Никому он там не нужен. Пусть дома дед сидит, о былом вспоминает. А сладости тогда по всему дому и по всем окрестностям валяться будут. В неограниченном количестве, мальчиками и девочками не востребованные. Вот тогда ты, молодец, и злодея победишь и леденцов своих долгожданных попробуешь.

– Хорошо ты сказываешь, бабушка. Да вот только как все это произойти-то сможет? Чтобы все дети и сразу непослушными стали? Такое только в сказках и бывает.

– Помогу тебе в этом, милок. Есть у меня помощник один. Для другого случая берегла, думала, самой понадобится. Только очень понравился ты мне. Хочу помочь твоему горю. Вот. Смотри. Это Ветерок, – старушка достала из кармана куртки небольшое создание, все воздушное и такое прозрачное, что Роджеру пришлось сильно напрягать свое зрение, чтобы вообще увидеть, что на ладони у Ягуши кто-то есть. – Ветерок служит мне и никогда не посмеет ослушаться моего приказа.

– Какое удивительное создание! – восхитился Роджер. – Я такого никогда еще не видел. А что он умеет?

– Ветерок может влететь в одно ухо к человеку, а вылететь в другое. Только если слова, сказанные учителем, вылетают и не задерживаются в голове у ученика, то фраза, принесенная Ветерком, занозой впивается в мысли людей. Правда, Ветерок может только одну фразу всего принести. Но, в данном случае этого вполне достаточно.

– А какую фразу? И как он доберется до людей? – спросил Роджер.

– Фраза простая: «Деда Мороза нет»! А добраться Ветерок сможет на крыльях птицы, которая письма к старику от детей приносит, – ответила Ягуша. – Ты, молодец, возьмешь Ветерок и, пока птицы, прилетевшие с письмами, отдыхают, аккуратно на крыло к любой Ветерка и опустишь. Сможешь?

– Смогу, конечно! – обрадовался Роджер. – Давай мне Ветерок.

– Я тебе Ветерок лучше сама аккуратно в ухо засуну, – сказала старушка, подходя поближе к оленю. – Тебе достаточно просто нагнуться над птицей будет, и Ветерок сразу на крыло и переберется. А теперь иди быстрее на фабрику, как бы гномы не заволновались, что тебя так долго нет. Как бы не заподозрили чего!

– Хорошо. И, правда, заговорились мы с тобой. Солнце уже к закату идет. Спасибо, бабушка за помощь! Вовек не забуду твоей доброты. До свидания, Ягуша, – наклонив голову в знак глубокой признательности, произнес Роджер, и поспешил в сторону фабрики. Сани снова заскрипели по снегу.