Натали. Книга 1. Классная руководительница

-Вы моего ума не касайтесь, а занимайтесь, лучше, своими прямыми обязанностями!

-Будьте уверены: свои обязанности, как и права, я знаю в совершенстве. Всего доброго, Елена Дмитриевна! И не забывайте, пожалуйста, о моем предупреждении!

Тот же день. Сосновка. В доме Н.Гончаровой.

-Наталья Николавна, а, что, правда, что наша мама в больнице не лежит?

-Кто вам эту чушь сказал?

-Елена Дмитриевна. Она сказала, что наводила справки и выяснила, что мама в больнице не лежит.

-Вот это у Елены Дмитриевны других дел нет, как наводить справки. Ничего и нигде она не наводила, а просто зачем-то брякнула.

-Ага, Иван тоже ей так и сказал, что она врет.

-Прямо так и сказал?!

-Ну, да! А что она, в самом деле, врет?

-Слушай, Ванька, ну и длинный же у тебя язык! Мы же договорились ничего Наталье Николаевне не рассказывать. А ты высунулся со своими дурацкими расспросами.

-Сама высунулась!

-Та-ак! Ну-ка, выкладывайте мне, голубчики, все. Что-то я ничего не могу понять, как это получилось, что Иван с Еленой Дмитриевной схлестнулся?

-Ага, это она с нами схлестнулась. Она в кабинет нас к себе вызвала.

-Вы что-то натворили?

-Ничего не натворили. Подошла к нам и сказала, чтоб мы к ней в кабинет пошли. Ну, мы пошли.

-А она стала нам говорить, что наша мама вовсе не в больнице лежит, а уехала от нас. Сказала, что специально выясняла.

-С чего это ее потянуло на эти дела?

-Она еще на вас наговаривала, а я сказал, что она врет.

-Вань, заткнись, а!

-Да, ладно, все равно Тамара Семеновна все расскажет.

-А Тамара Семеновна тут при чем?

-При том, что она пришла в кабинет к Елене Дмитриевне и сказала ей, что она делает гадость и подлость, и что я ей все правильно сказал.

-Что-то я ничего не пойму. Ну-ка, расскажите мне все по порядку.

-Ой, пусть лучше Вам Тамара Семеновна все расскажет!

-Тамара Семеновна расскажет, но и вы не уйдете от ответственности.

-Ну, мы ж сказали вам, что Елена Дмитриевна подошла к нам и сказала, чтоб мы пошли к ней в кабинет.

-А почему вы не поставили меня в известность, когда она велела вам к ней идти? Я, между прочим, обязана защищать ваши интересы.

-Я хотела вам сказать, но она не велела. Пригрозила, что у вас будут неприятности.

-А ты испугалась, что у меня будут неприятности? Напрасно. Какие у меня могут быть неприятности, если она с вами собиралась говорить?

-Да, ведь, она о вас все выпытывала: как нам у вас живется, жалуемся ли на что?

-Еще говорила, что мама из-за вас уехала, что вы нас к себе обманным путем забрали. Только мы ничуточки ей не поверили.

-А Ванька ей тогда и сказал, что она врет бессовестно.

-Вань, ну, разве так можно завучу школы говорить?

-А Тамара Семеновна сказала, что можно, потому что Елена Дмитриевна сама заработала, чтоб ей так ученики говорили.

-Тамара Семеновна, что ли, с вами была?

-Нет, сначала не была. А потом пришла, когда Елена Дмитриевна стала про вас такие враки молоть.

-Тамара Семеновна-то откуда узнала, что Елена Дмитриевна с вами разговаривает?

-Так, ведь, я ей сказал, когда уходил. Меня Алька позвала, а я сказал Тамаре Семеновне, что пошел, потому что завуч вызывает.

-Понятно. Молодец Тамара, конечно, что в защиту бросилась.

-Что вы сказали?

-Да, нет, это я так: размышляю.

-Да не расстраивайтесь вы, Наталья Николаевна! Честное слово, мы ни одному слову этой Жабе не поверили.

-Какой Жабе? Это вы про Елену Дмитриевну так?!

-Ой, да это не мы. Её все в школе так зовут. Она ж настоящая жаба: противная и скользкая. Еще очки у нее, как жабины глазищи.

-Неприятно мне все это слышать!

-Про то, что она говорит про вас?

-Нет, про то, что вы так называете вашего преподавателя.

-Она про вас всякую дрянь мелет, а вы еще выгораживаете ее!

-Алечка, ты понимаешь, существует в отношениях между людьми такая штука, которая называется субординацией.

-А что это такое?

-Это когда младший по званию должен уважительно относиться и обращаться к старшему.

-А если старший совершает отвратительные поступки?

-В любом случае младший не вправе обсуждать.

-Это несправедливо.

-Зато гарантирует правопорядок.

-Наталья Николаевна, а вы можете все-таки выяснить, в больнице наша мама или нет?

-Ну, конечно, могу. Да вы не беспокойтесь! Если бы причины, действительно, были для беспокойства, разве папа ваш не стал бы трубить тревогу? Кстати, послезавтра он с бригадой в поселок приедет. Я точно знаю, потому что спрашивала у начальника.

-Значит, вы сами-то беспокоитесь, если спрашивали?

-Я беспокоюсь не о том, где ваша мама, потому что уверена, что она скоро приедет. Меня беспокоит лишь то, что заканчивается учебный год, и у меня начинается отпуск. Я должна ехать домой, потому что с 1-го июня в университете начинается у студентов сессия. Мне уже поставили часы. Поэтому я обязана непременно ехать. Но я не могу оставить вас одних, поскольку я обещала вашим родителям не бросать вас до их возвращения. Естественно, мне очень важно знать, когда ваш папа будет на месте.

-Наталья Николаевна, но ведь потом он опять должен будет ехать в лес. А вдруг к тому времени мама еще не вернется?

-Алечка, я полагаю, что ваш папа тоже может взять отпуск, чтоб не ехать в лес, а остаться с вами. Впрочем, вернется папа, и мы с ним решим этот вопрос.

-Наталья Николаевна, а после отпуска вы вернетесь в Сосновку?

-Если честно, то не знаю. Все будет зависеть от того, как пойдут дела в университете.

-Наталья Николаевна, не оставляйте нас, пожалуйста! Очень просим!

-Ну, мои дорогие, прощальные слезы лить еще пока рано. Будет день, как говорится, будет и пища.

24 мая. Сосновка, школа

-Мишенька, будь добр, задержись, пожалуйста, на пять минут в классе!

-Что такое, Наталья Николаевна?

-Не волнуйся, Миша! Я просто хотела тебе сказать, что не могу согласиться с твоим суждением, которое ты высказал в сочинении, насчет отношения к войнам и военным действиям.

-Но вы же мне пятерку поставили.

-Пятерку я тебе поставила, мой дорогой, за грамотность. С точки зрения русского языка и литературы твое сочинение безупречно. А что касается сути твоих взглядов, то у меня лично возникла масса возражений, с которыми я и хочу с тобой поделиться. Если ты желаешь, разумеется, меня выслушать.

-Ну, конечно же, очень желаю!

-Видишь ли, Миша, в своем сочинении ты пишешь, что гражданская война подобно Великой Отечественной была необходимой и справедливой, поскольку защищала интересы народа.

-Конечно, Наталья Николаевна! А вы разве так не считаете?

-Я считаю, что не следует ставить на одну доску совершенно разные исторические события: гражданскую войну и Великую Отечественную. Это, во-первых. А, во-вторых, скажи мне, дружок, интересы какого народа гражданская война защищала?

-Как это, какого? Русского народа. Ну, и всех тех народов, которые в России проживают.

-Но в гражданскую войну, как известно, русский народ воевал против русского народа. В основном, красные с белыми сражались. Ну, разумеется, другие страны помогали и тем, и другим. Но это уже частности. Главное, что одни русские воевали против других русских. Так что, братоубийственная война у нас была, потому и называется она "гражданской". И какую же ты в этом справедливость усмотрел? Какая необходимость заставляла брата идти с оружием против брата, сына против отца, соседа против соседа?

-Ясно, какая - классовая. Рабочие и крестьяне боролись с буржуями, чтобы обрести свободу и равные права.

-Ценою крови миллионов людей?

-А если кучка буржуев-капиталистов захватила все заводы, фабрики и земли, то как можно заставить их поделиться награбленным с теми, кто на этих заводах и фабриках работает, если не с оружием в руках?

-Мишенька, представь себе, что у тебя по соседству живет богатый жмот и лиходей, который у тебя нахально оттяпал метр твоего огорода. Ты возьмешь ружье и пойдешь его убивать?

-Да вы что?! Нет, конечно же, я не пойду его убивать. Как можно?

-Но ведь он захватил твою землю. А у него своей в три раза больше, чем у тебя.

-Ну, я попробую с ним договориться. Если не получится, то в милицию заявлю или в суд на него подам.

-Вот, видишь, выходит, что ваш конфликт можно решать и без смертоубийства? А война - это не просто смертоубийство. Это массовое убийство, сопровождаемое неисчислимыми бедствиями и разрушениями. А страдают во всякой войне, прежде всего, самые невинные и беззащитные: дети, старики и женщины. Миша, ты, вообще-то, представляешь себе, что такое война на самом деле? Без того глянца и прикрас, которыми любители всяких войн прикрывают ее безобразную сущность?

-Каких прикрас?

-О! Таковых много существует в арсенале. К примеру, оружие и всякие приспособления для убийства всевозможные дельцы от военного дела превращают в произведения искусства. Чтоб убивать приятнее было. Или, скажем, существует целая система агитации и пропаганды, как следует героически умирать в бою. А сколько придумано почетных наград и поощрений за убийство! Чем больше убил, тем больше славы и почета. А всякая война - это совсем не доблесть, по большому счету. Это кровавое преступление, совершаемое массой людей против другой массы. Чудовищное преступление! Помнишь знаменитые строки? "...Звучал булат, картечь визжала,

Рука бойцов колоть устала,

И ядрам пролетать мешала

Гора кровавых тел".

-А, помню! "Бородино" Лермонтова.

-Обрати внимание, Миша, ядра не могли пролететь сквозь огромную гору кровавых тел. Вот, что такое война. Там дальше еще такие строки:

"Земля тряслась - как наши груди;

Смешались в кучу кони, люди,

И залпы тысячи орудий

Слились в протяжный вой..."

Миша, вообразил, какая мясорубка получилась только в одном бою?! Жутко становится, когда представляешь себе все это. Ты, небось, учил стихотворение и восхищался: вот здорово-то как воевали! Доблести и мужеству солдат, защищавших свою землю, конечно, следует восхититься. Не испугались врага перед лицом смерти. Но и думать при этом следует, что ни одному из воюющих на том поле умирать не хотелось. И смерти в лицо смотреть тоже очень страшно было. А воевали, потому что иного пути не было. Кстати, у Лермонтова есть еще одно великолепное стихотворение. Называется оно "Валерик". В нем поэт описывает военные действия русских против коренного населения на Кавказе. Тоже один бой описывает. Вот послушай, я прочту тебе всего несколько строк, чтоб ты представил себе, какая резня там чуть ли не ежедневно происходила.

"Бой длился. Резались жестоко,

Как звери, молча, с грудью грудь,

Ручей телами запрудили.

Хотел воды я зачерпнуть...

(И зной и битва утомили

Меня), но мутная волна

Была тепла, была красна."

Лермонтов, Миша, войну ненавидел, потому что видел ее не из окна кабинета. Знаешь, Лев Толстой, который войну тоже знал не понаслышке, сказал, что человек взять оружие и пойти с ним на противника вправе только в трех случаях: когда необходимо защитить себя, своих близких и свой кров. Все! В остальных случаях, по мнению великого писателя, идти с оружием на кого бы то ни было преступно! Я с ним полностью согласна.

-А гражданская война?

-Ей предшествовала революция, которая, по сути, и развязала гражданскую войну. А революция, насколько нам известно, посылала людей не защищать себя, своих близких или свой кров. Она посеяла ненависть, вражду и междоусобицу между гражданами одной страны. В этом ее бесчеловечная суть. А между тем, таких же свобод и прав угнетаемая часть населения могла получить эволюционным путем, минуя насильственные способы. Разумеется, эволюционный путь развития гораздо медленнее революционного.

-Стало быть, если бы в Семнадцатом году не свершилась революция, мы и сейчас жили бы при капитализме?

-Не знаю. Я не берусь судить историю. Я только говорю тебе, что нельзя однозначно принимать гражданскую войну и Великую Отечественную. Отечественная - потому и отечественная, что каждый воин в этой войне защищал себя, своих близких и свой кров от иноземных захватчиков, которые пришли в нашу страну с оружием в руках. Мы защищали себя, и в этом вся справедливость.

-А когда наша армия продолжала воевать за пределами наших границ?

- Я же сказала, что не берусь судить историю. Я думаю, что она сама все со временем рассудит. А с тобой, между прочим, я беседую только по той причине, что очень уж слишком ты восхищался войной как способом установления социальной справедливости и государственного правопорядка. Такие мысли, скажу тебе, дорогой, ни к чему хорошему не приводят.

Тот же день. Сосновка. В доме Н.Гончаровой.

-...Да кто же мне, Наталья Николаевна, сейчас даст отпуск? Сейчас как раз самый сезон в лесу: сплав в разгаре. А у меня в бригаде и без того четверо вальщиков уволились. Вот и кумекайте, как мне идти к начальству с этим делом. Конечно, можно было б и с собой в лес взять. Благо, что каникулы у детей будут. Но с двумя-то шибко несподручно. Ваньку-то я могу с собой все время и куда угодно таскать. Я и спать к себе его могу пристроить. А с Алькой затруднительно. Она девка. Четырнадцать, поди, уже. Отдельной избы у нас там нет, а в одной с мужиками нехорошо. И ей срамно, и мужикам плохо. А в бригаде сплошные вербованные. У них, как известно, ни стыда, ни совести: и побаловаться могут - с них станется. Вот такой расклад получается. Вам, конечно, спасибо огромное за хлопоты, но что делать вперед - ума не приложу. Одна надежда, что, может, Галина одумается да возвернется.

-Вы что-нибудь выясняли насчет нее?

-Да что выяснять? Дома она, там, на Волге.

-Вы в этом уверены?

-Почти. Однажды она уже так уезжала. Правда, не так надолго. Тогда дети помладше были.

-Знаете, я могла бы вам предложить вариант. Возможно, он и не самый хороший, но, во всяком случае, вполне приемлемый в данной ситуации. Что, если Алевтину я возьму с собой на юг? На лето, конечно. За лето, я думаю, ваша супруга приедет, наконец, сюда, и вы разберетесь между собой окончательно. Ну, а Ваню вы, действительно, возьмите с собой в лес, если это возможно. Понимаете, я не смогу взять с собой двоих детей. Знаете ли, мои близкие меня могут не понять. К концу лета мы, разумеется, приедем. Я полагаю, что Але южный климат очень даже на пользу пойдет. У нас на Черном море очень много детей-северян отдыхает. А Ваню тоже можно было бы к нам привезти позже, если Галина Тарасовна не объявится в здешних краях. Я только должна договориться с родственниками. Вы же сможете прилететь с ним самолетом во время отгула?

-Разумеется, смогу. Вы просто не представляете себе, Наталья Николаевна, насколько замечательно ваше предложение! Если вы беретесь взять с собой Алю, то это снимает сразу все проблемы. Я же сказал вам, что с Иваном у меня в лесу никаких особых хлопот не будет. А уж как он сам рад будет, так и представить нельзя. Одно меня смущает, что наше семейство столько вам беспокойства доставило. Ну, да уж ваши благодеяния непременно зачтутся вам сторицей и на том, и на этом свете. А мы благодарны будем вам по гроб жизни.

-Да что вы, ей-богу? Какие благодеяния? Привыкла я к вашим деткам. Да ведь не только я для них что-то делала, но и они для меня. Так что решили мы, надо полагать, окончательно? В таком случае, сегодня же я закажу по телефону два билета. Кстати, если у вас какие трудности возникнут насчет того, чтобы Ваню с собой в лес брать, то Тамара Семеновна просила передать, что до конца июня она может приглядеть за Ваней. У нее отпуск с июля начинается.

-Спасибо, я буду иметь в виду!

25 мая. Сосновка, школа

-Лично я, Наташа, на твоем месте бросила бы здесь все к чертовой матери и уехала бы домой. Терпеть все эти издевательства, которые завуч наша со своей компанией устраивает? Как ты вообще ее выносишь? Еще расшаркиваешься перед нею, как перед важной персоной!

-Тома, я не расшаркиваюсь, а обращаюсь к ней, как того требуют законы субординации и простые этические нормы. Мы не в джунглях живем. Не должна же я опускаться до ее уровня.

-Да она же тебя элементарно унижает. Я уж не говорю, что разносит по поселку всевозможные сплетни.

-Никто не может человека унизить так, как он сам себя унижает. Меня же ее поползновения мало трогают по той простой причине, что я давно пришла к выводу: чем человек выше по своему уровню, тем ему трудней в обществе окружающих его людей. А все дело в том, что в любом обществе, даже самом высокоорганизованном, людей, обладающих низким уровнем восприятия и поведения, гораздо больше, чем людей, стоящих на высоком уровне. И это большинство не в состоянии адекватно и безболезненно воспринимать успехи и добродетели высокоуровневых индивидов. В представлении обывателя культурный человек - выскочка, "умник", не того поля ягодка, которого следует "ставить на место", "опускать на грешную землю", а то и вовсе изолировать от общества. Ничего нет удивительного в том, что всякий человек готов оказать милость нищему и убогому, но унизить и растоптать умного и успешного. Элементарная борьба за выживание, Тома.

-Стало быть, ты не решила еще, Наташа: остаешься тут или нет?

-Не знаю, Тома! Сложная для меня эта задача. Если честно, то всей душой я очень хотела бы еще годик здесь поработать. Понимаешь, привыкла я тут ко многому и ко многим. Меня здесь очень многое устраивает. Главное, что не дергают меня так, как дома. Веришь ли, но этот год у меня проскочил так быстро, так наполнено. Я жила в свое удовольствие, и сделала так много, как никогда. Я знаю наверняка, что там, дома, мне очень будет не хватать этого чистого воздуха, какой только здесь, этой тайги, речки, этой поселковой улицы с деревянными избами, нынешних белых ночей и зимних сумерков. А что я буду делать без великолепных сугробов из чистого-чистого снега? И эта великолепная звенящая тишина в зимнем лесу! Тома, никакой южный курорт не может сравниться с сибирской благодатью! Оставить все это враз тяжело.

-Так в чем же дело? Поживи здесь еще один год, Тем более, что ты здесь очень даже нужна. Тебя все здесь любят, уважают.

-Тома, я реалистка. К сожалению или к счастью - не знаю. Романтика романтикой, но в следующем году нынешней свободы мне не будет. Директор уже недвусмысленно заявил мне, что час факультатива по мировой, ради которого я, собственно, сюда и приехала, администрация мне не планирует. Это раз. Завуч вцепилась в меня всеми когтями из-за той злополучной тройки - это два. Я уверена, что она не успокоится, пока не наделает мне кучу гадостей. Мне это надо?

-Да уж эта стерва на все способна.

-Том, вы с Ванькой проводите нас до самолета?

-Ну, если к этому времени отец не уедет с ним в лес, то, конечно, проводим.

-Если увезет, все равно я хотела бы, чтоб ты проехала с нами.

-Это уж само собой! Боюсь, как бы вся школа за тобой к самолету не увязалась.

-Ну, насчет этого не волнуйся. Я попрощаюсь с ребятами накануне.

-А с Александром ты не хотела бы встретиться?

-Нет!

-Почему?

-Зачем понапрасну травмировать человеку душу?

-Она у него уже давно травмирована.

-Том, не начинай, а! Мне и без того тошно. Думаешь приятно жить с сознанием, что кто-то по моей милости очень страдает?

-Так, может, лучше тогда хоть на какое-то время облегчить страдания? Тебе же это ничего не будет стоить, а ему, возможно, легче будет, если он поговорит с тобой.

-Тома, нельзя вселять напрасные надежды. Без всяких надежд он скорее справится со своими чувствами. И тогда ему действительно станет легче. Неужели, это не понятно?

-Наташ, а может, он - это твоя судьба?

-Если судьба, то время все расставит по своим местам. Я не хочу форсировать события. Да и не до этого мне сейчас. А любящий человек обязательно найдет к любимому свой единственный путь. Я это знаю.

28 мая. Сосновка. В доме Н.Гончаровой.

-Ну, что, зайцы мои, папа вам уже, небось, рассказал о нашем решении насчет вас?

-Рассказал.

-Я хочу тебя, Аля, спросить, поскольку ты уже взрослая девочка, и вправе сама выбирать решения. Ты хочешь поехать со мной на юг?

-Конечно, хочу! Да я с вами хоть на край света!

-У нас там, разумеется, далеко не край света, а очень даже благодатный край. Тебе понравится.

-И мы будем жить у вас дома?

-Ну, а где же, ты думаешь?

-А вы работать там будете?

-В июне буду работать. Я же говорила, что у студентов сессия, и мне надо будет прочитать им ряд лекций, провести семинары и зачеты, а потом принять экзамены.

-А потом что?

-Потом, я надеюсь, мы будем отдыхать.

-И я хочу отдыхать с вами на юге!

-Если ты хорошо попросишь папу, то он, может быть, привезет тебя к нам. Как раз к этому времени моя работа закончится. А пока тебе придется побыть с ним здесь. В конце концов, совсем нехорошо будет, если все сразу его бросят. Он и так очень скучает без вас.

-Да и я тоже, по правде, без папы заскучал что-то. И без мамы тоже. У нас так хорошо было, когда мы на Волге жили: никто никуда не уезжал. Папа, вообще, рядом с домом работал на заводе. А тут все куда-то уезжают все время.

-Не горюй! Когда-нибудь обязательно будет так, что никто никуда никогда не будет уезжать.

-Ага, вот я вырасту большой, и будет у меня семья, и я выстрою себе большой дом и соберу в этом доме всех, и сам никуда из дому не буду уезжать, чтоб мои дети не тосковали.

-Это ты, Ваня, очень правильно решил. Семья на то и семья, чтоб все были под одной крышей. А уезжали из дому чтоб только на время отпуска.

-Наталья Николаевна, скажите, вы все знали?

-Что я знала?

-Ну, что моя мама не в больнице. Только не отпирайтесь. Мне папа все рассказал.

-Что он тебе рассказал?

-Что мама не в больнице, а дома, на Волге. И что у нее кто-то там есть.

-Зачем же он вам это сказал?

-Он только мне сказал. Ванька не знает. А вы знали и скрывали от нас! А мы вам верили!

-А почему он тебе сказал, а Ване не стал говорить?

-Вы что?! Ваня еще маленький. И он маму любит. Пусть лучше думает, что мама в больнице.

-Это ты так считаешь, или папа?

-И я тоже. По-вашему, я должна Ваню против мамы настраивать?

-А я, по-твоему, должна была вас обоих против матери настраивать? Да я до последнего приезда вашего отца не знала толком, где ваша мать: то ли в больнице где, то ли, вообще, может, нигде нет. И думаешь, мне очень легко было скрывать от вас все свои самые худшие предположения? По правде говоря, мне и сейчас не верится все еще, что ваша мама дома. Но ваш отец меня так авторитетно уверил, что у меня и голова кругом идет. А ты меня еще в чем-то обвиняешь. Ты же прекрасно знаешь, что я терпеть не могу всякую ложь. А тут, хочешь - не хочешь, приходилось и верить, и говорить то, во что очень хотелось верить.

-Простите меня, Наталья Николаевна! Господи, как вам тяжело с нами! А я еще что-то на вас наговариваю. Ну, простите, Наталья Николаевна!

-Да, ладно! Я и не обижаюсь. Что делать-то теперь будем?

-Вы насчет чего?

-Ну, может, ты хочешь к матери домой поехать? Раз уж ты все равно все знаешь. Я могу завезти тебя. Можно и Ваню с собой взять. Небось, мать-то не выгонит вас.

-Да не поеду я к ней! И Ване ни к чему все знать. Пусть уж и вправду думает, что мама лечится. Знаете, я решила, что все в жизни буду делать, как вы.

-Это очень трудно, Аля.

-Ну и пусть!

-Нужно постоянно себя контролировать и держать себя в крепкой узде.

-Ну, я и буду держать.

-Очень часто будет случаться так, что нужно будет делать не то, что хочешь, а что надо. А это очень сложно.

-Но вы же делаете так?

-Меня к этому приучила жизнь.

-А меня приучит мысль, что я делаю, как вы.

-Аля, ты нагружаешь меня двойным грузом ответственности.

-Почему?

-Потому что теперь я буду ощущать еще большую обязанность по отношению к тебе.

-Но ведь это ненадолго.

-Что, ненадолго?

-Вы это будете ощущать. К концу лета мы с вами расстанемся. Может быть, даже навсегда.

-Почему ты так думаешь?

-Я это чувствую. Вы не приедете сюда больше.

-Откуда это ты взяла?

-Оттуда, что вас здесь многие не понимают. Вы понимаете всех, а вас - нет. И поэтому вас все равно выживут. Лучше будет, если вы сразу уедете.

-Стало быть, и похожей на меня ты будешь стараться недолго?

-Нет, я буду всю жизнь стараться. Потому что я знаю теперь, какая вы, и какой мне надо быть.

-Алечка, ты очень умная девочка.

-И умной я хочу быть, как вы. И вовсе я не буду на ветеринарного врача учиться. Я стану учительницей, как вы. Окончу школу и поступлю в университет.

-Для этого надо очень хорошо учиться.

-Вот я и буду очень хорошо учиться. Вот, я вам все сказала.

-Это очень хорошо, что сказала.

-Почему?

-Потому что теперь мы лучше стали понимать друг друга.

1 июня 1969 года. Сосновка. В доме Н.Гончаровой.

-Вань, давай договоримся, что сейчас ты пойдешь домой к папе, потому что он очень сильно соскучился по тебе. А утром вы с Тамарой Семеновной подойдете к машине. Мы с ней договорились, что вы вдвоем проводите нас с Алей к самолету. Аля тоже, как соберется, к вам придет. Позже немного. Думаю, что Але непременно следует попрощаться с папой. Что, Стрелка, к нам кто-то в гости заявился? Аля, сходи, пожалуйста, открой дверь!.. Ну, кто там пришел? Почему не вижу гостей?

-Да это Миша приходил, Наталья Николаевна. Он письмо вам принес.

-А почему в дом не зашел?

-Я приглашала его, а он сказал, что очень торопится. Письмо передал и умчался.

-Что за письмо? От кого?

-Не знаю! Тут не написано. Да, похоже, что оно и не из почты: ни адресов, ни почтовых штампов.

-Ладно, давай-ка его сюда, пожалуйста! Сама разберусь. А вы не теряйте времени: ужин собирайте! Вам скоро идти, а у нас еще куча дел осталась.

Письмо.

"Здравствуй, душа моя, Натали!

Я пишу тебе "ты", Наташенька, потому что в мыслях и мечтах я давно уже так обращаюсь к тебе. Прости меня, не обижайся и не гневайся! Возможно, что и в письменной форме я никогда бы не посмел говорить с тобой так фамильярно, если бы нам не суждено было расстаться. Я знаю, что завтра ты улетаешь домой. Когда ты будешь читать это письмо, я тоже уже буду в пути. Сегодня утром я уезжаю баржой в район, а оттуда - в Свердловск, поскольку твердо решил поступить в Свердловский университет.

Наташенька, я пишу тебе это письмо, потому что очень хочу, чтоб ты знала, как сильно повлияла ты на мою судьбу и мое отношение к жизни и к людям. И уж, если судьба распорядилась так, что мы не можем быть вместе, то пусть нам останутся самые светлые и теплые воспоминания друг о друге. Я полюбил тебя! И сколько это было возможно, я старался все это время, пока ты жила в поселке, быть где-то возле тебя, чтобы, при случае, прийти к тебе на помощь, или оградить тебя от возможных неприятностей. Мне довольно было жить в одном поселке с тобой, ходить по одной и той же улице, общаться с одними и теми же людьми и изредка видеть тебя, наблюдая издали. Теперь такой возможности нет, и я решил податься в те сферы, где вращаешься ты. Меня будет греть мысль, что я потихоньку стану продвигаться к тебе в своем развитии. Я не льщу себя ожиданиями, что смогу достичь твоего уровня, но оставаться таежным медведем мне тоже уже не хочется. И потому очень прошу тебя, оставь при себе добрые обо мне мысли и чувства! Ну, а если у тебя закралась в глубине души какая-нибудь обида или недовольство в мой адрес, то прости великодушно! И знай, что есть на земле у тебя человек, которому ты смело можешь довериться, на которого без оглядки можешь положиться и опереться, если случится так, что будет очень тяжело. Тебе нужно будет только захотеть принять мою помощь, и я сам найду дорогу к тебе. Прощай, дорогое мое сокровище, Наташа! Александр".

-Наталья Николаевна, ну, Наталья Николаевна!

-Что такое, ребята?

-Мы вам говорим, а вы не отзываетесь. Там что-то плохо, в этом письме?!

-Нет-нет, мои хорошие, там все очень хорошо! Просто я задумалась.

-Это про нашу маму сообщение?

-Нет, это про меня. Да вы не волнуйтесь! Все очень хорошо! Просто я не ожидала этого письма. А на словах Миша ничего не сказал?

-Нет, просто отдал письмо. Я сказала ему, чтоб заходил в дом, а он сказал, что торопится, и убежал.

-Так надо позвать его! Верно, у него еще есть какое сообщение!

-Наталья Николаевна, так, ведь, поздно уже. И нам к папе надо идти. Завтра же Миша придет к машине, тогда и спросите.

-Да, действительно! Что-то я сразу об этом не подумала... Так мы поужинаем когда-нибудь сегодня?

-Ну, вот, наконец-то, вспомнили! Остыло уж все, небось.

2 июня. Сосновка. Возле школы.

-Спасибо, мои дорогие, за то, что пришли проводить.

-Друзья мои, спасибо вам за все, чему вы меня здесь научили! Мне, как и вам очень жаль расставаться. Но вы должны запомнить одну истину, которая очень поможет вам в жизни. Расставания всегда неизбежны. А потому к ним следует относиться спокойно, поскольку вслед за расставаниями обязательно идут встречи. У вас много в жизни будет расставаний и встреч. Главное, чтобы не превратить всякое расставание в катастрофу, тогда встречи будут приятными. Мы не расстаемся с вами навечно, даже если нам не суждено будет так общаться, как мы общались в стенах этой маленькой сельской школы. Я очень рада, если я смогла оставить вам какую-нибудь хорошую частицу себя. Надеюсь, что вы тоже сумели что-то хорошее взять у меня. Теперь это хорошее вы возьмете с собой в дальнейший жизненный путь. А, возможно, поделитесь с другими. И мы будем думать и поступать в жизни очень похоже. И это будет для меня самой большой наградой. Поэтому я не говорю вам "прощайте", а говорю вам "до свидания".

-Наталья Николаевна, пора уже! К самолету можем не поспеть. Останетесь тут еще на два дня.

-Да, да! Конечно! Пора прощаться! Прощайте, ребята! Вы останетесь самыми любимыми учениками у меня. Это я вам точно говорю! Миша, что я хотела сказать тебе? Вот! Стрелку сегодня вечером отпусти на волю. Запомни: с нею следует обращаться деликатно. И ещё. На тебе остается ответственность за весь класс. Понял? Держи всех крепко, особенно Коломийца!

-Я понял, Наталья Николаевна! Вы не беспокойтесь, у нас все будет хорошо! Мы теперь все очень закаленные.

-Я не сомневаюсь! До встречи, ребята! Летом я еще приеду! Все, Аля, садимся! Уже все в машине. Поехали!

-Наталья Николаевна-а! А что сказать брату, когда приедет?

-Скажи брату, Миша, что он самый замечательный брат на свете! Я ему желаю удачи! Очень!