Натиск

Ч1.

Бабушка Бени заболела два года назад. Её разум начал расплываться по реке воспоминаний и часто она, не ведая где находиться, уходила из дома. Редко, но случалось так что она вставала по ночам и приходила на кухню, говорила с умершим мужем, болтала с подружками, а после и вовсе пыталась уйти. Говорила что ее ждут. Старики чувствуют близость смерти, и та звала к себе. А их мировосприятие изменилось и “настроилось” под то что было за гранью.

Так Баа объяснила мальчику почему его единственный родственник однажды ушел, а потом её нашли на полпути к А’Элину. Деменция проявлялась еще в городе, однако сейчас она была на пике. Старуха должна была забыть путь туда, да и вообще не знать его. Но… она знала, и она шла.

Иногда частички благоразумности проявлялись и она вспоминала что перед ней стоит ее кровный внук, тот последний кто остался жить. И в эти моменты она могла связно говорить. И она говорила. Говорила что голоса зовут на рассвете, что там осталось ее прошлое. Что там осталось всё что она любила и любит. И что здесь нет ничего хорошего, лишь боль и пустое будущее. А Бени… мальчику было сложно такое слышать. Он плакал, но плакал в тишине и один, только один. Сейчас она единственная кто у него остался, единственная ради которого он живет. И именно ради неё он пошёл работать к Грише. Ей нужны были лекарства. Дорогие и редкие лекарства. Он их клял и обвинял ночами, ловил себя на мыслях завершения этого нескончаемого ада, но, делал то что от него требовалось и пытался быть хорошим человеком.

В деревне мало людей его возраста. И ещё меньше девушек его возраста. Но была одна с которой они тесно общались, общение перетекло во влюбленность и переросло в любовь. Он часто говорил о своей любви, но не мог признаться в том что Лидия его спасла. Что это он, а не Рим, был первым ее пациентом. Лидия амбициозный человек, и Бени видел эти чрезмерные возможности, эти стремления. И хотел быть таким же. Она могла стать кем угодно. А стала его девушкой. И он любил её, он поддерживал её, но всякий раз когда она просила его сбежать он говорил – “Позже”. Она верила в его ложь. А он хотел поверить. Мысли о том что бабушка держит его тут – были ужасными мыслями. Но они были правдой.

А ночью они были вдвоём, ему требовался сон. Он был жизненно необходим. На ночь он ставил мини растяжку с колокольчиками у двери и засыпая прислушивался к каждому шороху. И именно эта бдительность и чуткость сна потребуется ему в тот момент когда мальчишка, его друг, будет ломиться в дверь.

Ч2.

Бени сонным голосом спрашивает кто за дверью. Глаза слипаются и он протирает их рукой.

– ПРОШУ, БЕНИ, ОТКРОЙ. – Молит, продолжающий тарабанить, знакомый голос.

Цилиндр железного засова со скрипом выходит из ушка и дверь немного открывается. Бени до конца непонятен голос гостя, но в нем узнается кого-то из друзей. Он хочет посмотреть кто именно ломится посреди ночи и придерживая дверь он видит Рики. Малец врывается и дверь со стуком бьется о стену. Сон скрывается на задний план и уставшие глаза парня в полосатой пижаме широко раскрываются от такой неожиданности. Рики и его чуть не прибил.

– Ты что творишь, мать твою? – Огрызается он спервой, а после видит взъерошенного друга в спальных штанах и куртке на голое тело. – Рики? Что случилось Рики? С тобой все в…

Мальчик мельком оглядывается на улицу и вцепляется в друга, обеими руками держась за него как за столб.

– Рики? Что произошло? – Бени опускается на колени и пытается посмотреть в глаза другу. – Успокойся, смотри на меня. Рики.

Глаза мальчика бегают из стороны в сторону, а все его тело дрозжит подобно тому что было еще днем у Ники.

– Ники! Он… – малец находясь под защитой старшего наконец даёт волю слабости. Он плачет уткнувшись Бени в плечо, – …ножом… – и вот он окончательно срывается на невнятные всхлипы с криками. – …а потом я…

– Тише-тише, всё хорошо, успокойся. – Бени ложит руку на голову. – Медленнее, говори чуть медленнее. Скажи. Скажи что с Ники.

– Я заснул…. прости. Я должен был за ним смотреть, но… прости, прости. – Он ноюще растягивает каждое слово. – Я стал задыхаться и проснулся. А там… Ники, и он, с ножом на мне. А потом…

– Что? Почему?

– Он хотел меня убить! Бени! Он сошёл с ума, он хотел меня убить!

Бени абсолютно не понимал что происходит, но происходит что-то ужасное. Он и на себе заметил что в последние дни солнце будто начало светить тусклее, кровать стала жестче, а рука лениво держала станок за работой. Что-то происходит.

– Я бежал, а за мной гнались тени! Посмотри-посмотри. Вон там глаза! – Рики трясущийся рукой указывал на пустую улицу. – Они там! И Ники! Дверь!

Рики вырвался и захлопнул дверь. “Надеюсь бабушка не проснется” – подумал Бени.

– Пошли ко мне. – Бени дотронулся рукой до плеча мальца и только сейчас почувствовал как тот дрожал. Нет, он не просто дрожал. Его трясло как последний лист на березе под шквалом ветра. – Рики, дай я хотя-бы закрою на щеколду. Ты мешаешь.

В конце недлинного коридора, по центру, была комната бабушки. Бени приоткрыл дверь на пару сантиметров чтобы не задеть свою звенящую ловушку. Но старушка, даже после всего произошедшего ужаса, мирно посапывала. С ней было всё хорошо. А вот с чем было всё нехорошо это с луной подглядывающей в окошко. Этот бездушный кусок камня будто смеялся своим тоненьким серпом. Внутри все сжалось. Рики отдернул штанину старшего и тот закрыл дверь стараясь отогнать от себя эти жуткие мысли.

Рики сел на кровать и поставил светильник на пол. Бени скинул одежду со стула и сел на него.

– Дай ногу, надо осмотреть. – Сказал он и малец подчинился. – Боги.. Так, слушай меня: у тебя тут три камешка впились, я их вытащу, хорошо? – Рики кивнул. – Будет немного больно. Терпи, я быстро.

То были не камешки, это были большие зеленоватые стекла. “Тупая пьянь!” – выругался про себя Бени. Подсознание Рики выбрало путь по которому его в первый раз в гости вела Лидия, через местный бар-кабак-кабаре. Там где можно было нажраться, а после подраться, а после и бутылок побить об голову доказывая свою силу, а скорее слабоумие. Отец близнецов был завсегдатаем этого места. Тау был завсегдаем этого места. Пьянь! Тупорылая пьянь! И поэтому говорить что в ногах возможно остатки алкоголя, плевков и, может быть, мочи с букетом всевозможных заболеваний – не самый успокаивающий вариант. Поэтому – камешки! Старый, добрый гравий.

– С утра пойдем к Ли. Обработает растворами своими, да? Не зря ведь она учиться?

– Ага. – Рики постарался улыбнулся, но вышло не очень.

– А пока я водичкой промою, хорошо? – Он обернулся к столу и взял вазу с цветами. – Она мне их подарила сегодня вечером. – Бени ухмыльнулся. – Как знала чертовка.

Боль осознанная вернула Рики в сознание. Невероятно как одно противоречит другому, но сочетается в коктейле принятия.

– Ники… я не знаю. Он спал и… – Малец погрузился в свои мысли. – Он держался. Я знаю, что он… – Его глаза опять начал наливаться слезами. – Он не мог.

– Утром я схожу проверю. – Сказал Бени.

– Но… но а что если он сделает чего плохого? Мама дома, вдруг он на неё нападёт?

Бени не хотел слышать этот вопрос. Этот вопрос не должен был быть произнесен вслух. Ведь его мысли это только его БОЛЬНЫЕ мысли. А если кто-то помимо него так думает? “Хватит быть таким умным, Рики. Побудь ребенком хоть чуть-чуть еще.” – подумал он.

– Оставь меня тут и иди, – ещё одна мудрость, – я подожду.

Бени мягко взъерошил ему волосы.

– Другое дело. Успокоился и опять умничаем, да? – Сказал он улыбаясь. – Я тебе ещё принесу Стара, чтобы не было страшно. Окей?

Рики кивнул.

Ч3.

Нельзя сказать что детские страхи исчезают со временем, они лишь притупляются. Ещё вчера ты боялся тени на стекле, а сегодня понимаешь что это была тень от ветки. Может как-раз таки понимание своего страха и помогает с ним бороться? Или же таким образом сердце черствеет и способность воображать угасает? А может именно во взрослом возрасте ты испытываешь настоящий страх? Тот который не уйдёт с рассветом, не уйдёт при закрытой двери и, не уйдёт со всеми умами полученными за жизнь?

Ответ приходит с первой беременностью и первыми похоронами. Тот животный страх смерти невозможно подавить или ослабить, и невозможно объяснить. Дети, юнцы, подростки считают себя бессмертными. Желают стать солдатами, блюстителями, приключенцами и авантюристами. Однако они не знают смерти. Для них она в книжках и закрытых гробах. Героическая, доблестная смерть! Но в реальности не так. И лишь с первой увиденной смертью в них прорастает настоящий страх. Именно он будет являться в бессонных и болезненных ночах, именно он будет сопровождать тебя когда ты идёшь по скользкому льду и он напомнит тебе о том что не стоит лезть на вон того парня с ножом. И ты не услышишь его как слышишь чувства любви, он глубоко просочился в глубины твоего сердца и затаился там, но ты его почувствуешь в дрожи нога и адреналине в крови.

Люди однако назвали это “благоразумностью”.

Благоразумно не идти по тонкому льду.

Благоразумно не говорить с незнакомцем.

Благоразумно точить нож лезвием от себя.

Так крепчает тот панцирь о который отскочит стрела злого рока. Но спасет ли он тебя от НАСТОЯЩЕЙ судьбы? От той случайности о которой не ведает самый мудрый мудрец? Тогда когда ты не сможешь найти разумных объяснений своему страху? Тогда ты и вернёшься к себе настоящему. К ребёнку который только познаёт мир и боиться монстра под кроватью. Когда фатум обратит на тебя свой взор – монстры оживут.

Ч4.

Бени стоял на пороге открытой двери и боялся выйти наружу. Луна уже не тихим шепотом смеялась, а гоготала во весь свой причудливо искаженный рот. Превозмогая он сделал шаг за шагом, а её визг всё сильнее давил на перепонки. Перед калиткой, отделяющий их дом и проселочную дорогу он упал на колени и заткнул уши руками. Ему хотелось кричать от боли, но позволить он себе такого не мог. В доме спит его любимая, больная бабушка и дорогой, испуганный друг. Если сейчас он даст слабину то и они погрузились в этот омут ночи. Нельзя, просто нельзя. Он поклялся быть хорошим человеком. Сейчас как бы не было плохо надо идти к Ники, сейчас он предельно точно понял что твориться у него в голове. Это не укус Гриппи, это то что окружало их всегда.

С сейчас, именно в данный момент ему нужно, обязательно, переступить через себя и пройти дальше. Метра хватит, он верит что хватит. Поднимается и делает шаг за забор.

Всё исчезает. Растворяеться как во сне и сейчас находиться столь далеко что кажется недосягаемым. Бени на секунду задумывается – “Как вообще кусок летящего по орбите камня может смеяться? Это тупо”, и срывается на бег.

Ч5.

Через пять минут он уже стоит у двери дома леди Вейн. В комнате близнецов горит свет, а дверь распахнута настежь. Бени мнется возле входа. Каждый мускул и каждое сухожилие натянулись как тетева лука. Он боиться переступать за забор. Она опять взвоет.

Он сморщивает глаза до предела и делает шаг готовясь к ошеломительному удару и… и ничего не происходит. Тишина ночи осталась тишиной, слышны даже поздние летние кузнечики и где-то вдалеке щебечет птица.

Мимо пролетели двери туалета и кухни, двери родителей и гостиной. Там везде было темно и они слились в одно сплошное пятно с горящим светом в центре. Комната близнецов. Бени успел ухватиться за косяки дверного проема чтобы не влететь на инерции вперед. Глаза бегали быстро и он сразу заметил творящийся бардак. Шкафчики комода, в который он чуть не врезался, валялись на полу вместе с разбросанной одеждой и осколками в углу. Перевернутый стол стоял оперевшись на стену. Два стула друг на друге в причудливой скульптуре. А на кровати сидело нечто укатанное всеми одеялами, простынями, покрывалами и подушками сверху.

– Ники?

Ники смотрел пустым взглядом в угол, а губы беззвучно шевелились.

– Хэй, Ники, ты чего тут утворил? – Бени постарался сказать это своим обычным повседневным тоном “хорошего мальчика”. Ники молчал и Бени стоял не шевелясь будто ещё одно слово и он броситься на него. – Ники…

– Я.. – в опровержение судорожным страхам Бени Ники всё таки ответил, – я не хотел его убивать. Я…я не… – Он начал качаться из стороны в сторону как маятник. – Убери его. Пожалуйста.

– Что убрать, Ники?

– Нож. Убери нож. Пожалуйста. – Сейчас Бени понял на что тот так пристально смотрел. – Он говорит всякие гадости. Это он сказал про Мэй. А я… чуть брата…

Сейчас Бени смог вглядеться в лицо Ники. Оно было опустошенным. Глаза впали, лицо распухло, а губы высохли и покрылись белесой, потресканной коркой. Парень перешёл через порог, и всё с таким же недоверием делал маленькие шажочки к комоду, пристально смотря на мальца. Бени хотел верить своему другу, но сейчас осторожность не помешает. То что тут произошло было неопровержимым безумием. И тайну этого безумия они скроют за четырьмя стенами. НИКТО в Роджере не узнает о этой ночи. Он его друг, он брат Рики и они ему помогут. Вместе. Так как всегда друг другу помогали. Если это возможно, сохранять осторожность. Пошаря по полу рукой он нащупал что-то металлическое и тяжелое. Слишком тяжелое для ножа. Потянув за кончик ручки двумя пальцами он вытащил его на свет и поднял с отвращением как дохлую крысу большим и указательным пальцем. Ники смотрел завороженно и перестал качаться.

– Выкинь его. – Прошептал Ники. – На улице. Его тут больше не должны быть.

Бени послушался и боком стал выходить в коридор держа нож на вытянутой руке. Так он дошел до входной двери и уже взялся за него полной хваткой, как когда они играли в “ножички”. Предмет полетел по дуге в лес. “Боги, надеюсь я там никого не убью”.

Нет, глухой стук о ветки и всё.

Вернувшись в комнату Бени уже не ощущал того морозного страха внутри, как будто во всём был виноват этот чертов охотничий нож. Боги! Леди Вейн им капусту, да масло резала, он тупее некуда. Отец совсем его запустил. Только пьет в долг и пьет. Да даже капусту им скорее рубили нежели резала.

Ники также покинул этот страх. Ему казалось что больше он в жизни не заплачет, что потратил все слёзы, что испытал то чего более не испытает никогда. Но увидев Бени по его щекам бежали горячие, живые слезы.

Ч6.

Начало нового дня и конца кошмарной ночи знаменует восходящее над горизонтом солнце. Сегодня многие люди решили поспать подольше, на улицы выходят только пара сельчан для утреннего покорма скота. Коровы, лошади и куры живут в своём обычном для них зловонии помёта, если бы они могли учуять запах стоящий на улицах ночью то определённо вернулись бы в свои загоны. Запах страха понятен каждому, но не каждый сможет его как-то конкретно описать. Тревис, один из фермеров, позже в полдень за кружечкой пива расскажет что это был запах затхлости, как когда плесень покрывает закваску или запах забытой мокрой одежду где-то в углу комнаты. Цу’Ху будет настаивать на он больше похож на дохлую белку, и именно что только на белку. Другие животные не подходят. Но каждый кто просыпался ночью отойти отлить или заткнуть взбесившегося пса (сегодня эти твари как не в себе) говорил что чуял, унюхал или услышал этот запах. Однако все сходились с мыслью что он был мерзким. Его слабые нотки растворились в утренней свежести и пропали с первыми порывами ветра. Как и их осознание страха. День возобновил свой ход. Новый, светлый и ленивый.

Бени сидел на лавочке возле своего дома и понуро смотрел вниз. Это была чертовски длинная ночь и что не наесть мерзкая ночь. Всё вышло более чем хорошо из сложившийся ситуации, Рики снова примирился с братом. Они оба поняли что вляпались в необъяснимое дерьмо. Бени же сидел свесив руки и думал. Старался думать как минимум. Всё это очень плохо и они одни ли пострадали? Будет сложно объяснить случившееся взрослым. Он поднял голову и увидел вдалеке, на холме как Тревис подгонял застывших пощипать травку овец. Они смогут понять что сегодня произошло? Вот этот пастух способен вообще понять? А если поймут то помогут? Эти зашоренные старики ничего не объяснили про Азгиеля и про то почему именно они пострадали. Вокруг них творится магия, а про эту магию ни слова за все четыре года. Ники подслушав разговор в кабаке узнал только что их вера, их церковь Древо-Девы должна помочь. Мол ограничивайте грехи свои, и будут прощены они вам.

Три года ушло на то чтобы они получили эту крупицу информации, три чертовых года они расспрашивали родителей а они лишь извиняющийся пожимали плечами. А если рассказать про Ники? Его упекут куда подальше, быть может даже Бени поможет построить для него камеру, смешно. И это ещё лучший вариант! Потому-что скорее всего его просто напросто убьют. И нет, убьют не сельчане. Они позовут их, Инквизиторов. Это дело для них. А что потом? А потом и Рики в придачу.

Начнётся чёртова охота на ведьм в Роджере! Люди бояться магии, поэтому будут молчать и строить виселицы. ВЕСЕЛЬЕце! Папаша окончательно переедет к своей любовнице, а мать сойдет с ума. Отличный вариант развития событий, просто мать его великолепный!

Бени посмотрел на братьев, они уже спали облокотившись друг об друга головами. Уснули забыв обо всём. Два милых братика с челками в разные стороны, с детской пухлостью в щеках и носом-кортошкой. Они забыли, так может и ему тоже стоит? Может да, может нет, но ему точно нужно поспать, усталость похоронила его в своих объятиях.

– Ребят. Что нам делать? – Прошептал он в пустоту.

Видимо придется опять всё тащить на своей спине. Они не злые варги-оборотни, а просто двое десятилеток. Бени уверен что это магия, он знает это как то “что солнце встаёт на востоке а садиться на западе” – любимая присказка бабушки. Попытаться то стоит, только как? “Брось ты это дело, Бени, твоё призвание полешки строгать” – сказал бы его брат.

– Брат… – он и не заметил как произнёс это вслух.

– Ты что-то сказал Ники? – Сквозь сон ответил Рики.

– Нечего, нечего. Спите.

Сегодня на работу Бени не пойдёт.

Ч7.

Рим проводил своё привычное утреннее занятие. Пялился в потолок. Он уже рассмотрел каждую трещинку, каждую царапинку и каждый неровный след побелки, и, все равно продолжал смотреть. Это помогало отогнать чарующие мысли прошлого. 4 трещины по 3 см, 2 по 2 см и одна самая большая и глубокая прогрызая угол вглубь – служила гнездищем какой-то многоногой мокрицы. Она выползала вечером осмотреть окрестности и быть может чем-то перекусить. Сейчас же она притаилась в полу-сне в своем домике и лишь изредка подергивала длинными черными усиками усиками.

После того как вчера он побывал дома у братьев его комнтата стала выглядеть меньше. Она конечно же не стала такой, не уменьшилась в физическом плане, но стала куда меньше по ощущениям. Тут пусто не от того что никого нет, тут пусто оттого что он тут один. Хотя это одно и тоже…

Рим перевернулся на живот и свесил голову с кровати. Закрыв глаза он стал прислушиваться к звукам под полом. Тишину что-то тревожит. Какой-то скрежет. Маленькие, совсем незаметные скребки полевок.

Рим сполз с кровати на пол и плотно приложил ухо к полу.

Их там двое, ода копает, другая которая поменьше, идёт следом. Но они глубже подпола. В земле. Наверно это даже не мыши, скорее два крота?! Рим слышит даже их посапывание, но абсолютно не замечает вошедшую в комнату Баа.

– Ты что творишь? – Спрашивает она. Старуху похоже ничем не удивишь, она даже не повела глазом смотря на эту картину.

Рим вскакивает от неожиданности и ударяется головой о бортик кровати.

– Нет. Нет, ничего.

– Ага, понятно. – Баа проходит дальше и ставит поднос с едой на стол. – Поешь, потом ко мне.

Приятный запах только что протушенных овощей и запеченного картофеля с кроликом смешивался в единый порыв и проникал в тело, бодря каждую клеточку лёгких Рима.

– Что-то произошло? – Сказал он и вилкой подцепил фасоль в соусе. – Да и работа у меня. – Рим закинул стручок в рот и начал пережевывать. Вкус казался ещё лучше чем в то утро у дуба когда он познакомился с ребятами.

– Сядь и поешь нормально говорю. Гриша зашел недавно и сказал что сегодня у вас выходной. Ему нездоровиться, а вас двоих остолопов, и я б не оставила за главных.

– Отлично, а Бени знает?

– Не болтай с набитым ртом! – Сказала Баа и стукнула его по плечу. – Он уже наверно с Лидией где-то шляется. Чертовка сегодня должна была мне с разделкой туш помочь, заодно получилась бы.

– В итоге помогать мне, так?

– А ты бываешь сообразительным, когда это надо.

После вкусного, и к слову слишком плотного завтрака, Рим вышел на задний двор дома где, опираясь о стенку, стоял старый раздвижной разделочный стол. Немного потупив он всё таки справляется. Но самая трудная часть еще впереди. На этот столик полтора на полтора метра, ему нужно водрузить здоровенного вепря. Привезти того на тележке труда не составит, а вот поднять тушу в два раза тяжелее себя… Это уже другой вопрос. Который стоит обкашлять заранее. Ибо если он этого не сделает сейчас, то будет кашлять потом. И кровью.

– И? Что ты встал как вкопанный? – Крикнула Баа выходя из маленького сарайчика таща под мышкой ворох инструментов.

– Вот думаю как… – Сказал Рим виляя вокруг туши кругами.

– О боги милостивые. – Баа подошла к столу и нажала внизу на рычаг. Стол опустился до колен. – Мы же не в пещерах живем.

В это время к ним подходил обеспокоенный Бени.

Ч8.

– Есть кто? – Хрипло крикнул Бени на пороге дома.

Крикнув ещё пару раз и куда громче его всё таки услышали, но голос сел окончательно, а внутри казалось что-то начало булькать.

– Ух я сейчас задам этим… – сказала Баа, но потом уже крикнула в ответ, – МЫ ТУТ!

Но вид Бени быстро смел налёт агрессии у старухи. Впавшие глаза, расчесанный “ежик” на голове и сорочка задом наперёд. Он, конечно, мальчик и они не слишком опрятны в этом возрасте, но не до такой же степени. Что-то произашло.

– Ли тут? – Спросил он вялым и уставшим голосом.

– Нет, как видишь. – Сказал Рим перехватывая друга в коридоре. – Что случилось? Что с тобой?

– Что-то с ней случилось. Я знаю. – Глаза Бени бегали по сторонам, но он не вырывался – Тут твориться что то ужасное. Ники и Рики… – тут он остановил себя и посмотрел на Баа. Та вопросительно ответила ему взглядом мол – “продолжай”. – Её нигде нет, родители говорят что не видели её с вечера, а те двое они… Рим, я думаю она пропала.

– Постой, постой, может она просто гулять пошла. – Сказала Баа.

– Она не могла.

– Не торопись так с выводами. И что с…

Бени прервал её криком.

– ОНА ПРОПАЛА и я это знаю. – Поняв что сейчас его посчитают за сумасшедшего он медленно выдохнул, постарался успокоиться и смотрел на Рима самым из жалких своих взглядом.. – Помоги мне, прошу.

– Да, хорошо, ладно. – Ответил он. – А что Ники и Рики?

Бени лишь развернулся и зашагал на выход.

– Мальчишка… – буркнула вслед Баа. – Что происходит? – Сказала она обратившись уже к одевающему куртку Риму.

– Не знаю.

Ч9.

Лёгкий осенний ветерок проходился шепетом между листьев кустарников и деревьев. В роще за воротами и границей деревни стояли двое людей. А колокольчик в ухе одного из них тихо позвякивал. Они здесь из-за зова, и из-за этой вони нависшей над деревней.

– Куда дальше?

– На северо- восток. Звон там..

Ч10.

– Ты себя в последнее время не чувствовал… – начал Бени, – ну, уставшим?

Рим пытался понять какого ответа от него хотели получить. Он с самого своего пробуждения в деревне чувствовал себя уставшим. Это слово максимально чётко описывало его и прошедшее состояние и текущее. Сейчас, конечно легче, но он чисто физически не мог чувствовать себя бодро. Он пытался, и видимо хорошо попытался, притворятся бодрым. Ему верили. Сбегать к другой конец лесопилки, приготовить поесть, перетащить недавнего вепря. Да вепря он всё таки не поднимал, но был к этому готов, он бы смог, наверное. Хотя, нет. Он бы смог. Люди в Роджере слишком много сделали для него чтобы он сейчас показывал свои слабости.

– Нет. Всё отлично. – Ответил он.

Рим перестал понимать куда его ведёт Бени. Они виляли хвостами между участками и с каждым пустым разговором с прохожими Бени окрашивался в всё более серые тона. Он уже не просто волновался, а был в панике. Девушку никто не видел.

Пройдя очередной круг возле её дома Бени направился к тому ненавистному им обоим старику, тому что когда-то подгадил им жизнь и навел на Лидию наказание с Римом.

– Чёртов извращенец! Я знаю что это он. – Сказал Бени всматриваясь в окна дома.

– Эй,эй успокойся. – Рим видел что лицо его друга вновь налилось краской, он сжимал и разжимал кулаки, а в глазах вспыхивали огоньки лютой ненависти.

– Рим, ты присмотришь за окрестностями? Постой на шухере. Я быстро.

Рим понял зачем он его вытащил из дома. Бени с самого начала знал что хочет сделать и сейчас, когда улицы опустели, принялся исполнять свой план.

Бени рванул к дому.

– Успокойся! – Крикнул Рим ему и успел ухватить за шиворот вывернутой рубахи, дернул и повалил друга на землю. Бени вырывался и бился в истерике, он не орал, но вся атмосфера вокруг него наполнилась этим едким зловонием несказанных оскорблений. Рим схватил руки на спине и прижал ногой, а локтем прибил голову Бени к земле. – Ты что удумал? Что происходит?

– То что блядская магия до нас таки добралась! – Прошипел Бени. – Старик этот грязный маг!

– О чём ты?

– А ты не понял? Это дерьмо вокруг и оно… оно в наших снах. Хотя тебе не понять, ты же их не видишь, так?

– Прошу, успокойся, что на тебя нашло, Бени?!

– Лидия… она пропала и я это знаю. И знаю Это из-за него.

– Ты никогда не был таким, Бени.

– Тебе то знать…

Рим впервые испытал страх с того момента как проснулся.Страх того что он поистине осознал сейчас. Он чувствует себя одиноким ибо он и есть одинокий. Эти люди они приятны ему, но он их не знает. Он себя то не знает. Как тогда ему судить других?

– Ники… – Бени начал понемногу успокаиваться. – он чуть не убил брата.

– Чего?

– Он почти перерезал ему горло, отцовским ножом. А потом… потом Рики прибежал ко мне со стёклами в ногах. Стеклами из-под алкоголя. Который и мы пьём. И мы станем такими же, понимаешь? Может не стоило их останавливать…

– Постой, где они? Что с ними?

– Эта, сука, Вейн сбежала к бутылке, прямо как отец. Ее дети чуть друг-друга не переубивали, а она только о себе и думает… А хотя, знаешь я тоже приложусь к бутылке сегодня. – Казалось что Бени не услышал Рима. – Понимаешь, без Ли, я ну… понимаешь, да?

Рим отпустил Бени и увидел как на его лице проступают слезы. Он не вставал с земли и не отряхнулся, не приводил себя в норму как обычно бы сделал ИХ Бени. Он валялся свернувшись калачиком и рыдал.

– Где она? Где она, Рим? Я устал.

Рим сел рядом. Эта информация была в крайней степени ужасна, и прямо говорила что не “всё нормально” в Роджере. А он бы хотел чтобы было “всё нормально”, но не заметил знаков… А они ведь были. Он просто не хотел их замечать. Но если их не замечали другие может ли он быть виноват? Эти вопросы теперь спелся с его основными, и время которое он тратит перед сном значительно вырастет. Похоже теперь ему придется ворочаться по часу пока его не отрубит.

Рим поднял камешек и вяло бросил через дорогу. Он попал в скошенный столбик и отлетел. Земля на которой они расположились хоть и успела высохнуть, но не до конца и Бени после его истерики придется либо отстирывать свою одежду с обилием сил, либо выбросить восвояси. Риму тоже не поздоровиться за грязные штаны от Баа, но сил стоять сейчас нет. Он тоже устал.

А ведь надо пойти поговорить с братьями, уложить спать Бени и может быть поискать Лидию.

– Рим, зачем мы здесь? – Бени приподнялся и сел в такую же V-образную позу как и Рим. Сложил руки между коленями он уставился смотреть в землю будто пытаясь отыскать там ответы на свои вопросы. – Я про вообще жизнь в Роджере. Мы тут сгнием, понимаешь? Ли пытается вырваться, но у неё не получиться. А когда моя бабушка умрет то… мне будет далеко за двадцать и я сам захочу тут жить и сам не захочу уезжать. Понимаешь?

– Бени…

– А Ники с Рики? – Продолжал он. – Я бы хотел чтобы они сбежали, чтобы они ушли, правда, хотел бы. Веришь? Им тут не место. Они умные и сильные, они смогут выжить в городе. А тут… Тут мы сгнием. Ты вот хочешь этого?

В этот раз вопрос Бени был не риторическим и спустя пару секунд данные на ответ, а ответа не получивший Бени усмехнулся.

– Ники уже влюбился. И его это задержит здесь, – Бени вновь упал на спину от истерического смеха, – Он нам даже не говорил про Мэй. Понимаешь? Мы его лучшие друзья, а он и брату то не сказал! Они тоже тут застрянут и все пойдет по накатанной. Так как нам выбрали родители. – Бени начал язвительно передразнивать Баа и других из совета. – Наша деревня будет закрытой! Мы не будем её расширять и впускать всякий сброд!

Теперь Бени распластался на грязи в полный рост и начал выводить “ангела” руками по земле.

– А раз мы никого впускать не будем то что? Пара поколений и все тут перетрахаемся! И переименуем в “Уроджер”, отличное, блядь, название. И я КОНЕЧНО же я, кто же другой? Сделаю новую табличку на которой выжгу маленький смайлик снизу. С тремя глазами и членом набок.

Сейчас безумец молвит умные слова. Ведь именно так и произойдёт в конечном итоге. В конечном итоге они лишь кучка выживших А’Элина, они должны были умереть тогда. А что сейчас? Сейчас они барахтаются в собственной куче дерьма. Близнецы обещались помочь с “восстановлением репутации”, но это уже было так давно и уже забыто. А забыто оно потому-что их никто не будет слушать, а их действия пропустят мимо взора. Они выжили. Они знают как жить получше этих мелких засранцев и нечего их не переубедит.

– Я…Я не хочу верить в то что она пропала. Может быть я даже по своему влюбился в вас всех. Может быть очень быстро. Но, я верю тебе. – Сказал Рим.

Бени усмехнулся.

– Мне надо поспать, верно?

– Да, тебе надо поспать, ты совсем спятил. Вставай. Сначала к тебе, потом… – Рим вздохнул. – А потом я побегу искать её.

– А если не найдёшь?

– Найду.

– А если с ней всё нормально, а я просто сумасшедший?

– Тогда я тоже сойду с ума. Вдвоём веселей, так ведь? – Рим поднялся и подтянул Бени за мышку.

Ч11.

Было странно наблюдать на то как в доме Бени в разгар дня спали три парня и одна бабушка.

Бени откинулся на своей кровати, а близнецов Рим отнес на длинный диван на кухне. Что он там делал этот диван на кухне? Неважно. Важно то что у них будет болеть шея. Рим прошёлся по дому и нашел две маленькие вязанные подушечки и подложив им под головы он подумал – “Назову это домом снов. Ребятам понравится”.

Выйдя во двор он обвел дом взглядом и в его груди что-то защемило. Грусть напала с такой силой что затмила собой его первый день в этой деревне. Потому-что это был его последний день здесь. И сердце это знало. Сегодня он покинет Роджер потому-что это именно он виноват во всём происходящем. Он был эпицентром этого савана усталости и безмерного отчаяния.

Ч12.

Рим откинул прочь все свои страхи о репутации и недоверии сельчан к нему и начал расспрашивать о том где они последний раз видели Лидию. Практически все молча отмахивались, некоторые ссылались на ее дурной нрав, но ни у кого не было сведений где она была в последний раз. Но на этом нельзя бы останавливаться. Сколь много глаз, свидетели хоть чего-то должны были быть. Он начал с того самого знака с деревянной табличкой с названием и смайликом под ним что ознаменовала центр деревни и уже к тому времени как солнце переходило через свой зенит он обошел весь “первый” круг. Это означало что он хорошо справляется со своей целью. Но всегда есть но. Время шло, а новой информации не было.

Два последующих круга были ещё больше. Он выполнял свой долг быстро и чётко, но этого не хватало, и всё говорило о том что Лидия пропала без следа. Это уже не бред Бени, не предчувствие, а самая что нинаесть правда. Ту кто больше всех горланила, бегала и сувала нос не в свои дела, никто не видел. Рима и самого начала одолевать отчаяние, а этого допустить нельзя.

– Надо попросить помощи у Баа, – сказал Рим в пустоту делая передышку на очередном крутом повороте. – Выхода нет.

Он бежал и высматривал любого. Всех тех кого он опросил, он запомнил, но их было мало. Сейчас надо подключить Баа и добиться через её авторитет чтобы к поискам подключились старшие. Он им говорил что она может быть пропала. Но кто будет верить паршивой овце?

Первое время Баа смотрела на него с опаской и недоверием. “Тут не кто не пропадает и пропасть не может” – был её девизом внутри старой души. Рим пытался нажать как только мог, но она ему не верила и отнекивалась. Ведь она была сердцем и воплощением Роджера. Та кто приняла в свои ряды обгорелого от хер-пойми-чего на пепелище еще и в солдатской одежде разного пошива, сейчас не могла даже подумать о том что хоть-кто то может исчезнуть. Тут никто не исчезал, и никто не умирал. У них даже не было кладбища. Они просто не хотели верить что выжившие могут умереть. Была Яма, но не кладбище. И там умирали животные, но не люди.

Поэтому Риму пришлось перейти на более тяжёлое оружие. Он рассказал что произошло и братьями и Бени. Бени толком ничего не объяснил, поэтому пришлось приукрасить. Старуха лжи не заметила. Это можно было увидеть в её широко распахнутых глазах. И так она ещё больше казалась старой.

К вечеру, когда солнце опустилось за горизонт и небо окрасилось в лиловые цвета, Баа подняла на уши всю “толковую” часть деревни на поиски, а “бестолковую” на патрулирование. Рим тоже хотел принять участие, но Тау, который невзлюбил его с самого начала, отодвинул его рукой на собрании и приказал сидеть и ждать. “Мы лучше знаем местность” – так сказал он.

И Рим ждал. Ходил по своей комнате и ждал. Вышел на кухню попить чая и начал ждать там. Потом вышел на чертову улицу подождать там.

Терпение не бесконечно, а в связке с отсутствием результатов – оно кончаеться быстрей чем остывает налитый в кружечку чай. Поставив его на скамейку Рим рванул с места.

Ч13.

Он бежал по наитию, между домов и по просёлочным улочкам в направлении в котором не разу не был. Его вёл не разум, а что-то куда глубже даже самой души. Он чувствовал запахи. Запахи того дня когда ему сняли глиняную ногу, запахи от нее в тот день. Чуть уловимый, но узнаваемый запах гниения. И он вёл к лесу. Солнце ушло и на его место взгромоздилась сестрица, холодный свет которой лишь путал тени под ногами и играл скрытыми в листве глазами.

Тропинка кривилась и путалась, деревья смыкали в круг и нависали над ним протяжными ветвями пытаясь ухватить. Он побежал там где шла она в прошлую ночь, а не по известной сельчанам дорожке. Она шла по ней и пела, и сейчас Рим слышал отголоски в листьях и ветре.

“Милый мой, там мы с тобой…”

Зловоние Ямы было приглушенным и тихим. Запах стилился как клубья тумана по земле, переваливался через холмы и обвивался вокруг стволов высоких сосен. Тут не летали падальщики и не ползали пожиратели. Тут цветы, как и сейчас, распускались только ночью,сияли мягкими оттенками голубого и пели песни забытых времен своим мертвецким свечением.

Тут не место живому, но именно в этом всё учение Древо-Девы. Всё должно служить жизни, и трупы в том числе. Это был её маленький храм. Спустя пару лет тут будет кладбище и Она заберет последние соки из человека в цикл жизни. Заберет и отдаст. В его черепе пробьётся скола и из нее вырастет прекрасная синяя роза.

Однако сила Девы не выбирает себе пищу.

Лидия стояла на коленях в яме. Протухшие, склизкие выделения с обрезков животных запятнали ее платье узорами волн. Девушка руками поднимала протухшую плоть и обтирала этим свое тело. Особо рьяные жрецы назвали бы это высшей благодатью от богини. И они были правы. Ибо сама жизнь есть начало, есть новый цикл на ещё живой плоти.

Тройник, сброшенный когда-то, наполнялся силой, обвивал ступни и тянулся к шее Лидии, он питался водой из Бесконечного моря. На её, некогда прекрасном, лице появилась трещина из которой пророс маленький зеленый лепесток. Такой же как из глины Рима. Мягкий, а сзади пушистый. Лидия потрагивает его грязной рукой и незрячими глазами устремляется вверх, она улыбается. И улыбка эта, в другой, извращённый мере, тоже прекрасна. Сейчас она похожа на рисунок углём. Лишь чёткие чёрные линии, лишь контур человека. Она десткая раскраска. И раскрашивает её жизнь. Отблеском луны и пересветами люминесцирующих цветов. А также грязи. Много гниющей грязи придающая теням объема.

– Ли? – Говорит Рим.

Лидия сейчас в тумане своих снов. Сейчас она в самом ярком из всех. Она с Бени. И ей приятно с ним, а ему в ней. Она мечтала об этом и сейчас она исполняет свою мечту. Без стыда, громко, со страстью, и каждый раз когда он кончает она начинает всё заново. Раз за разом. Грезы, грязь, грезы, грязь…

– Ли? – Рим переступает через поваленное дерево. Старые ветви со хрустом ломаются. – ЛИ!

Она не слышит, она в цикле. Рим шагает по накиданому вокруг ямы валежнику и вступает к ней в зловонную жижу.

– ЛИ! – Кричит он, а она продолжает пребывать в своих грезах облизываясь мертвой землей. – Проснись, прошу.

– Не трогай её! – Говорит неизвестный голос сзади и Рим быстро оборачивается.

Перед ним стоит парень примерно того же возраста как и он. Он чужак и это слышно в его запахе.

– Это ты сделал? – Спросил Рим с гневом в голосе. – Я убью тебя если это ты.

Неизвестный помялся с ноги на ногу. Рим услышал звон колокольчика.

– Успокойся, ты чего? – Он говорил мягко, тихо и с задоринкой в голосе. – Мы ведь только помочь хотим.

– Мы? – Выцедил Рим.

Внимание Рима привлёк только говорящий и он не заметил того кто стоял за ним. Выше на голову первого.

– Тронешь девочку и ей конец. – Сказал он..

– Медленно, вылезай. И да, не трогай ее. – Первый подал руку Риму. – Можешь орать, но не трогай ее.