Натюрморт с толстым племянником

Акт второй

Помпилий: Тетушка Ванда… (пауза) …Лили…Когда вы будете смотреть эту кассету, я…Ужасно…(паyза). ОК, не имеет значения! Итак, когда вы будет смотреть эту кассету, меня уже не будет в живых. Я не очень понимаю, зачем я это делаю, но я решил это сделать. Почувствовал, что все кончилось…Тетушка Ванда, прошу тебя, не начинай причитать раньше времени, послушай сначала то, что я хочу сказать, и потом… Ну, или как хочешь….Мне жаль, что я делаю этот шаг….(пауза) Короче, что мне сказать? С меня хватит! Я не понимаю, зачем мне коптить дальше небо. Не вижу смысла. Я называю это «оглушительным поражением биологии». И я — наиболее подходящий пример этому. Закат человеческого вида, это я и есть… Объяснит ли мне кто-нибудь, ученый, священник, любой, кто хоть немного понимает в этом, куда направилось мое тело? О чем хочет сказать эта безумная гонка клеток к размножению, накоплению жиров, сахаров, липидов, тканей и прочей херни?

Кто может мне объяснить этот запой калориями? Что с этим дьяволом, убивающим меня, приумножая? Иногда я слышу, как мои клетки чавкают! Кто внедрил в мое тело монстра, который называется желудком и беспрерывно орет? Кому я приношу удовлетворение, только набирая по килограмму в неделю? Это творение Божье? Нет!

Пауза

Говно. Надо бы стереть это театральное начало и сказать вам несколько простых вещей. Вот таких: прощай, дорогая тетушка, сбереги теплое и живое воспоминание обо мне, устройте мне клевые похороны, прощай, Лили, Кабан-Барабан отчаливает в Вечность…

Смеется. Затем, после паузы

Кстати, по поводу Кабана-Барабана, тетушка Ванда, сейчас ты узнаешь секрет… И позволь Лили смеяться так, как ей нравится, ладно? Итак, когда тетушек-преступниц закрыли в тюряге за избиение моего одноклассника, меня определили к одной их приятельнице. Мадам Дойна. У мадам Дойна были два качества. Она делала адски вкусные пирожные и у нее была грудь, такая грудь! Гигантские сиськи! Я был без ума от этих холмов, которыми владела мадам Дойна. Я стал одержим желанием увидеть их голыми. Я начал шпионить за ней. Притворялся спящим, наблюдая сквозь ресницы: она как раз раздевалась. Она заметила мой интерес и кинулась в атаку. Она наклонялась сзади надо мной, когда я делала уроки, касаясь меня как бы по ошибке горячими колоколами. Когда ставила передо мной тарелку на кухне, — та же игра: наклонялась так низко, что на меня нападала икота…Однажды вечером мадам Дойна принимала ванну. И вдруг я слышу: Помпилицэ, детка, можно тебя о чем-то попросить? Я мигом оказался под дверью. Да, мадам! Не мог бы ты мне потереть спинку? Я, заикаясь, ответил: ну да, конечно. Но давай сделаем так: погасим свет, потому что я стесняюсь, и потрешь мне спинку в темноте, ладно? Эх! Я гашу свет, она открывает дверь и я вхожу в ванную, полную пара. Через миг я уже лихорадочно тер мочалкой. Так, мамочка, очень хорошо, давай еще, вот так… Я почти терял сознание. Я напрягал зрение, чтобы разглядеть хоть что-нибудь — полная темнота. Тогда я начал нащупывать руками. Ах, а что это ты делаешь, стонет мадам, перестань, грудь я помою и сама, потри мне еще спинку…

Минут через десять я выбрался из ванной скорее мертв, чем жив. Наверное, у меня подскочила температура…

Всю ночь мне снился один и тот же сон. Я отчаянно искал в темноте включатель. И когда я его наконец находил и включал свет — в ванне уже никого не было…(пауза)

Лили, ты смеешься? А тетушка Ванда в ужасе. (Прислушивается, словно пытаясь расслышать вопрос Ванды) Вам не рассказал, потому что и у меня, наконец, появился секрет. И какой секрет! (пауза)

ОК, больше об этом ничего не скажу. Но знайте, мне было очень жаль, что вы так быстро вышли из тюряги…Я устал… Я устал тащить самого себя по жизни. Я чудовище с мозгом. Знаете, что бесит меня еще больше? Банки. Эти новые, которые появились везде, с зеокальными окнами. Когда я прохожу мимо и вижу свое отражение, мне хочется вырвать булыжник из мостовой и разбить их в дребезги. Такие у меня мечты. Мечтаю, как разбиваю витрины, как душу мальчишку, который ржал сегодня в парке: Папа, гиппопотам сбежал из зоопарка! Мечтаю, как я просыпаюсь утром и вешу всего 80 килограммов… Но чаще всего мечтаю о тебе, Лили…(пауза). Я не знаю, говорила ли тебе тетушка Ванда. После аварии меня забрали в психушку, потому что была сильная травма головы. Представь себе этого персонажа. Дебильный толстяк, прогуливающийся в больничном дворе среди других имбецилов. Не говоря уже о том, как набрасывались эти скоты-санитары, чтобы обездвижить меня, а медсестра делала мне укол прямо через штаны. Лечащий врач был безумней, чем все его пациенты, вместе взятые. У него была типа очень крутая система реабилитации. Мы делали фильмы. Каким образом? Мы шли к нему в кабинет, и он заставлял нас сочинять сценарии фильмов. Смотри, Помпилиу, представь себе, что тебе дают деньги, и ты должен сделать фильм. Какой фильм сделал бы ты? Тупой метод проверить психологическое состояние больного, видимо… Мой сосед по палате, Приветик Армашу, депрессивный маньяк, сочинял сценарии просто супер — он играл в них с Шэрон Стоун. Приветик застрял в лифте с Шарон…Приветик застрял на карусели в парке с Шэрон…Корабль утонул, и Приветик с Шэрон живут на необитаемом острове…Русские сбросили атомную бомбу, и Приветик и Шэрон — единственные оставшиеся на планете…И все его фильмы заканчивались — кто бы мог подумать! — безумным припадком секса между Приветиком и Шэрон Стоун…

У меня был только один сценарий. В моем фильме появлялась ты, Лили. Красивая и загадочная. Ты подходила ко мне и поднимала блузку как тогда, помнишь?… Здесь моя скудная фантазия и доктор швыряли на стол ручку. Опять? Что — опять? Ну хорошо, Помпилиу, этот сценарий ты рассказываешь мне в двадцатый раз. Но в чем дело? Если у меня только это в голове — что же делать? Ты на самом деле не хочешь сделать другой фильм? Нет, доктор! Сделай другой фильм, Помпилиу, я тебя прошу! Я бы хотел сделать фильм о том, как мне насрать на вашу кинотерапию. Какое идиотство! Думаете, я не врубился? Вы хотите нас развести. Исследуете нас как крыс, типа мы делаем фильм, дорогуша. И потом я обнаруживаю себя в твоей сраной диссертации «О терапии при помощи фильма. Новаторский метод». Фак ю!.. Пациент, пошел вон! И мне опять всандаливали дозу транквилизаторов прямо через джинсы. Я несколько раз просил выписать меня, потому что я полностью оправился от своего коматоза, я чувствовал уже себя ОК. А этот хренов Фрейд: ну нет, нужно еще полежать. Тогда я спокойно взял джинсы, в пятнах крови, и послал бандеролью в министерство Здравоохранения. Мама, какой скандал случился, Внада тебе расскажет. Его лишили должности, а я, наконец, вернулся домой…

А тот фильм, который на самом деле сон, я смотрю каждой ночью…(пауза) Ночь после операции на голову. Я слышу шаги в коридоре, открываю глаза…сердце так сильно бьется. Ты возникаешь с ликом Марии-Магдалены. Подходишь, садишься на краю койки, вытаскиваешь катетеры из носа, изо рта, берешь меня за руку, и мы выходим через ослепительно освещенную дверь. Оказываемся в странном помещении, все станы в зеркалах. Я вижу, что очень похудел. Вешу примерно 80 килограммов. Ты стоишь предо мной и снимаешь блузку. Твоя грудь светится….Я протягиваю руки и тут —: Пом-пи-лиу!!! Слышу голоса моих тетушек, которые голосят как матушки в церковном хоре: Пом-пи-ли-ууу!..

И просыпаюсь в ужасе… (пауза)

Я не пытаюсь разжалобить тебя, но мне хочется плакать. Серьезно, в последнее время, после того как я вернулся из дурдома, я начал плакать как баба. Плачу из-за любого пустяка, на каждом шагу. Вчера ночью я гулял по парку и увидел жуткую фигню. Мальчонка десяти лет, очень полный, бегал в сумерках, высунув язык. Его отец стоял с мобильником в конце аллеи и хронометрировал его.

— Давай, еще круг, Владук, ну давай, зайка!..

Он выводил его в парк только по ночам, он стыдился собственного сына…Я сел на скамейку и разрыдался…

Мои тетушки не стыдились меня. Они таскали меня с собой повсюду. Хвастали мной, заставляли читать стихи. Родственники смотрели на меня, устрашаясь моих щек, стерегли еду при виде меня, оберегали своих отпрысков, чтобы я их не покалечил. Мне было пофиг, потому что Мирелла, Чезония и Ванда были моими пламенными фанами. Их не смущало ничего. Я был их королем. Чтобы ни делал Кабан — Барабан, это вызывало только их аплодисменты. Мы были совершенным квартетом. Три скрипки и барабан. (смеется, потом некоторое время молчит)

…Меня мучит единственный вопрос, на который я хотел бы услышать твой ответ… Если бы я был не настолько толстым, ты бы полюбила меня? Об этом я хотел бы спросить тебя, но, что делать, теперь поздновато…Не смотри на меня так, я знаю, что ты смотришь с жалостью. Ебигоматьнехай, именно из-за жалости я это и делаю. Именно потому, что уже не могу выносить жалость. Проблема в том, что я не узнаю, приехала ли ты с Вандой или нет. Даже не знаю, чем еще сможет соблазнить тебя в этот раз Ванда. Или шантажировать. Когда она позвонила и сказала, что oнa в Вероне, я думал, сойду с ума. Как это ты в Вероне?! Я ищу тебя здесь два дня с полицией, по всем больницам, во всех моргах…Да, я в Вероне и привезу тебе Лили, дождись нас! Я взбесился тут же. Это стыдно, тетушка, это унизительно!..Ванда: старайся есть вовремя и не забывай выключить газ…

Прости, что мы влезли в твою жизнь как назойливые насекомые. Я представляю твое лицо, когда ты увидела Ванду. Как все это прошло? Что она тебе сказала? А твои коллеги что сказали? Я много дал бы, чтобы увидеть эту сцену.(имитируя Ванду) Лили, поехали домой, а то Помпилиу впал в маразм! (смеется) Нет, ты наверное хохотала, пока не уписалась!(после паузы)Какая ирония! Заниматься проституцией в городе Ромео и Джульетты! Круто! (пауза)Прости меня…

Тетушка Ванда ты на кухне или сморишь на меня? Если ты здесь, послушай-ка меня. Ты заслуживаешь полного восхищения! Как ты могла сделать это?! Умоляю, вот прямо сейчас, сию секунду, скажи Лили, что это была не моя идея. Я помолчу две минуты. Скажи Лили, что это не я послал тебя в Италию, да? Прошу тебя, это очень важно для меня.(мочит две минуты) Спасибо. Сейчас я должен немного прерваться, мне нужно в ванную.

Выключает видеокамеру и выходит в ванную. Входят Чезония и Мирелла и садятся на диван. Через некоторое время возвращается Помпилиу, видит их, но почти не удивляется. Он выходит из себя.

Помпилий: Бабах! Опять?

Чесония: Что ты задумал, племянник?

Мирела: Хочешь умереть, Помпилиу? Но почему?

Помпилий: О чем я попросил вас в последний раз?

Мирела: О чем?

Помпилий: Я попросил вас оставить меня в покое! Вам не послышалось! Ясно? Я ничего не хочу.

Чесония: Почему ты хочешь покончить собой?

Помпилий: Я не хочу об этом говорить!

Мирела: Мы тебе не позволим!

Помпилий: Ну и что вы сделаете? Наденете смирительную рубашку на меня как в психушке?

Мирела: Помпи, не ори, ты же знаешь, тебе от этого потом нехорошо.

Помпилий: Что вам от меня нужно? Что вы копаетесь в моей жизни как в собственном шкафу? Даже теперь, когда вы уже превратились в горшки и котелки, вы не хотите оставить меня нафиг в покое!

Чесония: Даже если мы стали горшками и кувшинами, мы остались твоими тетушками. Ты болезный, племянник….

Помпилий: Нет, я не болезный! Я немного стукнулся головой, мои мозги были некоторое время сотрясены, эти идиоты в больнице напихали в меня кучу лекарств, но теперь все — я ОК!

Мирела: Помпица…

Помпилий: Ничего не хочу слушать! Я не сумасшедший, ясно?! Я не считаю себя Наполеоном. Я не выращиваю кактусы в своей голове. Не ем экскременты, не вижу сквозь стены, не чирикаю не дереве…

Чесония: Не хочешь покончить с собой…

Помпилий: (после паузы, тяжело) Не хочу, это шутка….

Мирела: Тогда сотри эту видеозапись.

Чесония: Ты ел сегодня?

Помпилий: Я не желаю больше беседовать с вами! Я не хочу, чтобы вы больше приходили. Уже скоро год как вы терроризируете меня своими визитами.

Чесония: Мы скучаем по тебе, больше ничего.

Помпилий: Но это не нормально!

Мирела: А кто это сказал?

Помпилий: О господи, кто-кто! Наука, медицина, вот!

Чесония: Ты ненавидишь нас?

Помпилий: Не начинай, прошу!

Мирела: Ты нуждаешься в нашей любви, Помпилика…

Помпилий: Премного благодарен, и я вас очень любил, вы знаете, но сейчас, что вам сказать, это ненормально, вы же призраки, или эти — привидения или как это еще называется в народе…

Чесония: (с упреком) Вот так ты нас видишь — привидениями?

Помпилий: (отчаявшись) А кто вы?! Призрачные создании? Вы не понимаете, что пугаете меня? Ваше присутствие здесь указывает на то, что я все еще сумасшедший. Что у меня видения, что я вижу мертвецов. Хотите меня опять довести до дурдома?

Мирела: Но об этом никто не знает, любимый.

Помпилий: Знаю я, этого достаточно.(после паузы, махнув рукой). Ну ладно. Что вам нужно?

Чесония: Побыть с тобой. Чтобы ты порассказал о себе.

Мирела: Где Ванда? Когда мы были в прошлый раз, ты был озабочен ее исчезновением.

Помпилий: Я разыскал ее, скоро появится. Она уехала в Италию за Лили.

Мирела: Боже мой, а зачем?

Помпилий: Ну, чтобы привезти ее обратно, чтобы прошла моя меланхолия. Она считает, что так я приду в себя — с Лили. Вылезу из этого кизяка.

Мирела: (возмущенно) Нет, ну эта Ванда…

Чесония: Ладно, она знает, что делает…

Мирела: Я тебя прошу! Что она делает?! Никак не избавимся? ЕЙ ведь эта идея пришла, помнишь? Эта Лили свела нас в могилу.

Чесония: перед тем как забраться в могилу. Ты залезла в шкаф…

Мирела: Да, залезла, и что? А вы? Убежали и оставили его одного с этой испорченной…

Помпилий: Кстати, как тебе пришла эта мысль?

Мирела: А что такая великая идея? Я хотела тебя защитить.

Помпилий: Защитить меня? Из шкафа?

Мирела: НУ нет…не знаю, я чувствовала, что должна быть поблизости, чтобы прийти на помощь тебе..

Чесония: И как бы ты это сделала? Выскочила бы с о скалкой? Обдала бы водой? Связала бы блядину?

Мирела: Да что ты привязалась к этой истории со шкафом?

Чесония: Я не привязалась.

Мирела: Нет, привязываешься! И ты и Ванда всю жизнь считали меня дуррой. Выставляли меня вперед, когда нужна была дура. Кто это сказал? Мирела. Кто предложил это? Это Мирела, а не мы. Я попадала, а вы хитренько хихикали. Кто попросит папу оставить нас еще на ночь в лагере? Мирела, она знает как к нему подступиться… Алло, папочка, можно мы еще останемся? Конечно, мои козочки, но только Сонечка иЛаванда, а Мирела — домой, ты еще маленькая.

Чесония: Хоть убей не помню.

Мирела: Молодежный лагерь, когда мы встречались с кубинской делегацией.

Чесония: Ах да, вспомнила…Постой, как же его звали? Твоего приятеля?

Мирела: (пристыжено) Оставь, прошу тебя…

Чесония: Джордж Эстебан Рамон, вспомнила. И как он пел «Ла палома»!

Обе начинают тихонько напевать «Ла палома»

Помпилий: Вы долго тут собираетесь сидеть?

Чесония: нет, если ты нам кое-что пообещаешь.

Помпилий: Я ничего не собираюсь обещать.

Чесония: Тогда мы не уйдем.

Помпилий: Ваше дело.(включает видеокамеру). Я вернулся. И нашел на диване Мирелу и Чезонию. Тетушка Ванда, не пугайся. Твои сестры частенько навещают меня в последнее время. Наверняка вы их не видите, но они здесь. Смотри: здесь — Мирела, а вот здесь — Чезония. (обращаясь к обеим тетушкам) НУ что вы — не поздороваетесь? (Чезония и Мирела кивают головой) Вот поздоровались — кивнули головой. (К Чезонии и Мирелле) И не скажете «добрый день»?

Чесония: Добрый день.

Мирела: Добрый день.

Помпилий: Вы не слышите их, да? Они сказали «добрый день». Сегодня Чезония и Мирела пришли увидеть Лили.

Мирела: Неправда, нас это не волнует. Мы пришли за другим.

Помпилий: (в камеру) Мирела говорит, что они пришли за другим. Зачем вы пришли?

Чесония: (шепотом) Ты очень хорошо знаешь, зачем ….

Помпилий: Тетушка Соня, не бойся, все равно тебя не видно и не слышно. Скажи ясно и четко.

Чесония: Мы пришли чтобы… чтобы ты не натворил глупостей, Помпица…

Помпилий: (в камеру) Пришли, чтобы я не натворил глупостей, говорит Чезония.(пауза) Но разве самоубийство с моем случае — глупость? Нет, нет, давайте подумаем. Знаю, что это грех, что нужно нести свой крест, бла-бла-бла и тра-ля-ля. В умных книгах написано, что человек самое совершенно создание, потому что бог создал его по образу и подобию своему.

И теперь все смотрим на меня!

Пам-пам-пам!

Итак, то, что вы видите — совершенное создание Господа. Значит, так выглядит Бог? Какова его идея в моем случае? Какое я послание? Что Он хочет показать этой могилой из сала, которой я являюсь? К чьей совести Он хочет таким образом воззвать? Какую жертву должен я принести, чтобы божественное оставило меня в покое и не грузило жиром по самое немогу? Что это, люди добрые? Знаете, что я думаю? Что всеблагой наш Господь Бог все же лоханулся…

Нет, прекрасный старичок с белой бородой, мастерящий человечков из живого пластилина, не обидится на меня. Наоборот, обрадуется, что я самоудалился.

Это мой совет толстякам и толстушкам. Самоудалитесь! Что вам делать на этой планете по имени Голливуд?

Кто не выглядит как Джордж Клуни или Люси Ли — вам остается только повеситься.

Все, кто толще Брэда Питта, должен перерезать себе горло, а все кто некрасивей Анджелины Джоли пусть вскроют себе вены.

У кого больше шестидесяти килограммов, должны явиться в полицейский участок для расстрела. Граждане, не позволяйте толстякам свободно разгуливать среди нас! Стране нужно мыло! Бах-бах!

Пауза

Мирела: Как ты красиво рассказываешь, Помпица…

Чесония: Но Богу ты зря предъявляешь…

Помпилий: (говорит в видеокамеру) Чезония говорит, чтобы я не приставал к Богу…Почему, Чезония? Он пошлет меня в Ад? Кстати, раз уже зашел этот разговор: как там в аду? Или в раю? Вы куда попали?

Мирела: А ты как думаешь?

Помпилий: Я думаю, что вы в раю. Какие пакости вы сделали миру? Откармливание меня вряд ли такое уж большое преступление. НУ — как расскажите, кто вас встречал — святой Петр? Это правда, что он стоит на воротах рая со списком добрых дел и грехов, сотворенных на земле, и задает вопросы типа: ты ела скоромное, дочь моя? (смеется)

Чесония: Лучше бы ты не любопытствовал по этому поводу.

Помпилий: (в камеру) Хоть режь — не хотят они отвечатьна этот вопрос. Резко становятся таинственными и молчат как рыба об лед. Думаю, там не кайфово, иначе они сказали бы.(к тетушкам) Скажите, там клево или нет? Хотя бы кивните, если вам нельзя говорить об этом.

Тетушки поднимаются с дивана заметно расстроенными

Мирела: Нам пора.

Чесония: Мы любим тебя, племянничек. Позаботься о нашей сестре, она совсем старенькая, бедняжка…

Тетушки исчезают

Помпилий: Исчезли. Постоянно так делают. Появляются, посидят-посидят и исчезают. Первый раз появились в госпитале, год назад. «Привет, Помпицэ!». Я стучал зубами целый день. Потом привык. Знаю, знаю, что вы подумали…Неважно…(длинная пауза)… В конце концов — что дальше? Ну…финальный жест. Финальный жест? Вы его не увидите….Я вспомнил историю пятнадцатилетней давности. Я был студентом и меня с еще тремя сокурсниками послали в район наладить компьютерную сеть. Как бы преддипломная практика. Было очень прикольно, нужно было учить крестьян пользоваться компьютерами. Просто капец! Вечером я возвращался после одного дела и шел мимо булочной. Господи, и вдруг как ударил в нос мне аромат свежеиспеченного хлеба! Такой сильный и вкуснющий, что у меня закружилась голова. Я был как акула, почуявшая запах крови. Я наверное убил бы кого-нибудь за корочку хлеба. Калитка была приоткрыта, я вошел. Я захлебывался слюной. Но едва я вошел, на меня бросились псы, хорошо, что появились и сторожа, мужчина и женщина.

«В чем дело, шеф?» спросил мужчина. В руке у него была дубинка.

Дайте мне кусочек хлеба.

Они долго смотрели на меня, потом женщина с жалостью вздохнула из глубины своего живота, зашла в пекарню и принесла горячую булку.

Женщина украдкой посмеивалась, а потом я услышал, как мужчина сказал: «Если б я стал таким толстым, то повесился бы».

Пауза

Я не нашел во всем доме места, куда прицепить веревку. С моим-то весом…

Звонит домофон

Кто-то звонит по домофону. Секунду.

Выходит, нажимает кнопку домофона

Кто там?

Мужской голос: «Пицца»

Заходите.

Возвращается к камере

Я забыл. Как в американских фильмах — «последнее желание приговоренного». Я заказал пиццу. Последнюю пиццу. Как еще по-другому мог завершить эту хохму под названием жизнь? Именно я. Хорошим столом, ясное дело. Поем и потом — это…алиллуйя. Вам кажется это пошлостью? Мне — нет.

Звонок в двери

Принесли.

Выходит в прихожую и возвращается с пиццей в коробке, открывает ее, берет кусок и начинает есть

Кстати, вы какую эпитафию хотели бы видеть на моей могиле? «Помпилиу Мунтяну, 1967–2006. Спи спокойно, мы тебя никогда не забудем»? Или: «Ты ушел навсегда и оставил в наших душах огромную пустоту, Помпицэ. Наше горе не знает границ».

Банально.

Я бы выбрал что-нибудь типа: «Прохожий, остановись! Здесь покоится раб Божий Кабан-Барбан, чудак, взращенный и воспитанный тремя тетушками, выпускник без диплома факультета электроники. Его жизнь была пшиком. Вали дальше, прохожий — здесь нет ничего интересного»…

Продолжает есть, звонит телефон. Помпилиу неохотно берет трубку

Алло, да. Кто это? (остолбенев) Лили? Что случилось? Что-что? Как? Где ты? Не понял! Ванду арестовали?!

Лили: (под впечатлением рассказа Помпилу) Я посмеялась бы, если бы мне не было так страшно…

Помпилий: Пoчему тебе страшно?

Лили: Ну…не знаю это так…ужасно.

Помпилий: ну не прямо ужасно, я уже привык. Другое дело, что иногда я совсем выхожу из себя, но это бывает редко.

Лили: Ты тоскуешь по ним?

Помпилий: Не думаю. По чему тосковать — по их пирожным? Или по их вареникам?

Лили: И когда…они появляются?

Помпилий: У них нет графика. Приходят как бог на душу положит.

Лили: Я не очень разбираюсь в таких вещах, но думаю, что это связано с твоей головой. Ты сам их зовешь.

Помпилий: Что ты хочешь этим сказать?

Лили: Не знаю, какие-то вспышки в тебе происходят, что-то заставляет их появляться в твоем воображении. Типа голограмма или как?

Помпилий: Голограмма? Я разве не сказал тебе, что они очень конкретные? Я чувствую пожатие их рук, поцелуи в лоб…

Лили: Бррр!

Помпилий: Они сердятся, если я не кладу еду и в их тарелки. Ругаются, если чувствуют сигаретный дым в доме. То есть они чрезвычайно реальны.

Лили: И как это происходит?

Помпилий: Просто: они возникают передо мной.

Лили: Здесь?

Помпилий: Везде. Однажды возникли на заднем сиденье в такси. На самом деле это меня и злит. Когда они появляются дома — это еще куда ни шло. А когда появляются в забегаловке — это невыносимо. Я пытаюсь их игнорировать, не говорить с ним, но куда мне с ними тягаться. В конце концов сдаюсь и начинаю беседовать с ними. Вернее, ссориться… Ну, и теперь представь себе посетителей, рядом с которыми толстяк ругается с воздухом. А потом — неизменные комментарии: «Бедолага, у него совсем поехала крыша…».

Пауза

Лили: …Они не правы?

Помпилий: Правы, но вначале я злился: «что вы так смотрите на меня? Что вас удивляет? Я разговариваю со своими тетушками». И вмиг вокруг меня пустело. В одном ресторане ко мне подошел хозяин: «Покиньте, пожалуйста, ресторан, вы распугиваете клиентов» «Я распугиваю?» «Да, вы разговариваете со стенами в полный голос». Чезония и Мирела тогда очень разозлились, жаждали мести. Я еле их успокоил.

Лили: О чем вы беседуете?

Помпилий: Обо всем. Рассказываю им, что произошло в мире. Если мы в доме, они смотрят свои сериалы или перебирают воспоминания. Их память меня просто пугает…

Лили: А почему не приходят и остальные — твоя мама, например…

Помпилий: Я спрашивал их об этом. Они ответили, что я не хочу ее видеть. Если бы захотел…

Лили: Я врубилась. Видишь, я тебе сказала то же самое. Все идет из твоего мозга, ты сам их зовешь…

Помпилий: Вероятно…

Лили: Ты должен вылечиться от этого безумия. Не…как это?…не взывай к ним больше. Мертвые к мертвым, живые к живым, ну их к Богу! Я не психиатр, но я чувствую, что это вредит тебе, чувствую я это…

Помпилий: Что плохого еще они могут мне сделать, я и так псих со справкой. И поэтому же пенсию получаю.

Лили: Знай, я сейчас не расплачусь от жалости…

Помпилий: Я и не хочу, я не выпрашиваю ничего…

Лили: Давай поговорим о чем-нибудь другом. Помимо этой байды с тетушками, в остальном как ты себя чувствуешь?

Помпилий: Ништяк, нормально. Этот год я больше находился в дурке, Ванда не сказала тебе?

Лили: Было плохо?

Помпилий: Ванда рассказывала, что однажды ночью я абсолютно голым вышел во двор. Меня нашли соседи, я собирал улиток и прилеплял их к телу. «Что ты здесь делаешь, Помпицэ?» «Ставлю пиявки, чтобы они высосали плохую кровь»…(смеется) Я ничего не помню об этом…

Ванда: И она вызвала «скорую»..

Помпилий: Она испугалась, бедная…

Пауза

Лили: В конце концов, Ванда попала из-за меня, но обещаю тебе, что вернусь в Италию и устрою этой несчастной идиотке вырванные годы..

Помпилий: Возвращаешься в Италию?

Лили: А что делать? Жизнь тяжела…

Помпилий: Возьми и меня с собой.

Лили: Шутишь?

Помпилий: Найду и я себе работу, что-нибудь по компьютерам…

Лили: Ну вот еще…

Помпилий: Хочу быть рядом с тобой…

Лили: Помпи, опять начинаешь? Не доставай меня…

Помпилий: Я не буду тебя доставать, обещаю. Буду заниматься своими делами, будем видеться только изредка…

Лили: (иронично) Будем ходить в музеи…

Помпилий: И это тоже, почему нет? Сходим посмотреть на балкон Джульетты… Ты была?

Лили: Некогда было. Да и не верю я в эти сказки…Пустая трата времени…

Помпилий: Не веришь в любовь?

Лили: Я проститутка, ты забыл?

Помпилий: ну и что? Я одену наушники…

Лили: Помпи, не шути с этим…

Помпилий: Не шучу. Не оставляй меня здесь, я в ауте, посмотри…

Лили: Глупости. Мне нет дела…(со вздохом) Никак не закончится эта байда…Черт меня дернул прийти тогда к вам…

Помпилий: Почему ты не хочешь взять меня с собой в Италию? Ты стыдишься меня?

Лили: Нет, чувак. Но как? Что, ты будешь жить со мной?

Помпилий: Обещаю, что я буду незаметен. Не буду ревновать, буду сидеть в своем уголке. Кис-кис, и я тут как тут…

Лили: Зачем тебе это нужно?

Помпилий: Потому что я…люблю тебя. Не смейся!

Лили: Не над чем. Предположим, ты поедешь со мной… И ты будешь ненавязчивым, как ты обещаешь. А я?

Помпилий: А что — ты?

Лили: Как я себя буду чувствовать? Кем ты там будешь мне? Мужем, братом, любовником?

Помпилий: Сутенером…

Лили: Ты хочешь унизить меня?

Помпилий: Прости, я пошутил.

Лили: Помпилиу, проснись: жизнь — не цирк. Если я говорю, что я проститутка, то это так и есть, а не бла-бла-бла. Каждую ночь я трахаюсь с разными мудаками, один мерзотней другого, и они требуют всяких таких штучек. То чтобы я орала как кошка, то — прижечь его сигаретой…

Помпилий: Если хочешь вызывать у меня отвращение, у тебя все равно не получится. Я еду в Италию…

Лили: Кабан-Барабан, ты меня выводишь!

Помпилий: (ухмыляясь) Вспомнила?

Лили: Такое трудно забыть.

Помпилий: Особенно когда Мирела забралась в шкаф…

Лили: Я была дурным предзнаменованием для твоих тетушек.

Помпилий: Я тебя не виню…Мне жаль, что за последний год в этом доме произошли столько чудовищных историй и ты все застала.

Лили: со мной всегда так — попадаю в идиотские истории.

Иногда мне кажется, что я живу внутри какого-то придурошного сна. Чувствую, что я во сне, мне хочется проснуться, но что-то мен держит, хочется узнать, что будет со мной дальше в этом сне. И это промедление меня уничтожает.

Помпилий: А если б ты проснулась?

Лили: Я хотела бы проснуться в том дне, когда я возвращалась из школы. На мне было воздушное белое платье, только прошел выпускной восьмого класса. Мама попросила меня зайти к ее сестре, она должна была что-то дать мне. Тетушки не было дома, зато ее муж, дядя Бенон, принял меня прекрасно…Порвал на мне платье, ударил головой о плиту, я укусила его за руки и за пенис, выбежала на балкон и прыгнула голышом…На суде мамина сестра сказала, что это я приставал к ее мужу, потому что его давно не интересуют женщины, потому что он импотент…Тогда я и прыгнула с балкона в этот дурной сон. Я хочу проснуть ся в том дне и не пойти к тетушке. Я уверена, что тогда бы у меня была совсем другая жизнь.

Помпилий: какая жизнь?

Лили: Я осталась бы в моем городке, закончила бы лицей, вышла бы замуж за нормального парня, нарожала бы кучу детей и не блядовала бы в Италии… Моя маменька, стыдливая женщина, отправила меня после суда сюда, в интернат, где господа профессора смотрели на нас, на девочек, как на филе. Учителя физкультуры проверяли, нет ли у нас цикла, просто — рукой. Госпожа преподавательница румынского брала нас по очереди помогать по дому, потом просила помассировать своего папочку, полуживого старикашку, которой однако чмокал грязными своими губами и хрипел: «Поцёмай меня, маленькая шлюшка!». После окончания лицея нас просто напросто выбросили на улицу, как вырванные гнилые зубы. Домой возвращаться я не хотела, и тут к счастью встретила одну бессарабку, и она меня научила что и как…

Помпилий: Наверное и я играю скверную роль в твоем кошмаре?

Лили: Успокойся! Ты особая страница, я бы сказал даже романтическая, но и комическая вместе с тем.

Помпилий: Так ты на самом деле никого не любила?

Лили: Думаешь, я каменная?

Помпилий: Нет, не думаю, но судя по всему мужчины в твоем сне выглядят не очень позитивно.

Лили: Его звали Илюша и он мечтал стать археологом. Брал меня с собой на раскопки в горах возле нашего городка. Он делал мне подарки, черепки, кости, монетки…. О Трое и Атлантиде мог говорить до хрипоты…Он был позитивным насколько только можно…

Помпилий: Где он теперь?

Лили: Наверное преподает географию в каком — нибудь лицее, не знаю. Баста, хватит воспоминаний, меня уже достало все это…

Помпилий: Почему ты не останешься здесь? Смотри, можешь жить у меня. Теперь, когда тетушек уже нет…

Лили(иронически) Берешь меня к себе?

Помпилий: Я серьезно…

Лили: И клиентов?

Помпилий: Ты завяжешь. Я буду заботиться о тебе.

Лили: И мы будем жить на твою пенсию?

Помпилий: Необязательно, я пойду на работу. Защищу диплом и подам на конкурс в какую-нибудь фирму, я на самом деле крут в компьютерах…

Лили: А ты подумал, в качестве кого я буду жить с тобой?

Помпилий: В качестве кого хочешь ты.

Лили: Что скажут люди?

Помпилий: (очень нервно) Да в жопу людей, меня это не волнует!

Лили: Что такое? Не нервничай.

Помпилий: Я тоже хочу быть позитивным. Не уходи, останься. Если тебе противно, смотри: сделаем вот здесь стену. Есть две ванные, сделаем две пару ключей, я попрошу тебя только разрешить иногда навещать тебя на кухне. Выпьем по кофе и я уберусь на свою половину.

Лили: Ты сильно чокнутый…Прости меня.

Помпилий: не уходи, я не шантажирую тебя, но если ты уйдешь, я не вижу моего смысла на земле.

Лили: Да нет, ты шантажируешь меня, Помпи, прошу, не настаивай. «Мой смысл на земле!»

Не подъезжай ко мне с этими штуками, я не люблю сериалы…

Помпилий: И я их не люблю, я знаю о чем я…

Помпилий: Не знаешь. Ты обязываешь меня к угрызениям совести, щекочешь чувствительную струнку, а вдруг, а вдруг да откроется дух самопожертвования.

Помпилий: Ого! Я успокоился.

Лили: Давай поговорим честно…

Помпилий: Не хочу говорить честно, я знаю, что ты мне скажешь. Что я лох, который питал напрасные мечты, что между нами ничего не может быть. Да, это так, согласен. Я урод и у меня мерзкий характер. Допускаю и это. Но допусти все же и ты, что такой вот как я может влюбиться…

Пауза

Лили: Почему ты замолчал?

Помпилий: Можешь уходить.

Лили: Ты выгоняешь меня?

Помпилий: Ты разве не этого хотела? Уходи.

Лили: Что ты задумал?

Помпилий: Ты же спешила. До свидания и прости, что я пытался совершить акт филантропии.

Лили: Успокойся, прошу тебя.

Помпилий: Я спокоен!!!

Лили: Сомневаюсь. Сядь. Что за тупые идеи пришли тебе в голову? Не смотри на меня так. Ты принесешь мне несчастье, понимаешь? Мне не достаточно тех грехов, которые у меня есть? Что мне с тобой делать? Это проклятие тетушек, я уверена.

Помпилий: Я не оставлю никакой записки, можешь спокойно уходить…

Лили: (с надрывом) Слышь, брат! Чем мы здесь занимаемся? Я не люблю мелодрамы, меня всегда воротило от них. Какая записка, что ты несешь?! Проснись, посмотри на себя, посмотри на меня, посмотри вокруг! Прими свои килограммы, сделай холодный душ, не терроризируй меня столько своими угрозами! Повторяю, черт меня тогда попутал принять «предложение» твоих тетушек. Я не уйду отсюда, пока ты не поклянешься мне, что ты ничего с собой не сделаешь.

Помпилий: Мне понравилось это: «прими свои килограммы».

Лили: Я жду клятвы…

Помпилий: поклясться на Библии?

Лили: Давай без этих понтов! Поклянись, что ты не убьешь себя!

Появляются три тетушки

Помпилий: Слишком поздно, они уже пришли. Как раз вовремя!

Лили: (испуганно) Кто?

Помпилий: Они.

Лили: (озираясь) Где они?

Помпилий: Здесь. (тетушкам) Присаживайтесь. (театрально) Отчего вы так припозднились?

Чесония: Она тоже здесь?

Помпилий: Да. Присаживайтесь.

Мирела: Что она делает в нашем доме?

Помпилий: Я пригласил ее на поминки Ванды.

Чесония: Эта уголовница, у нее ни капли стыда, ни капли совести.

Мирела: После того, как она свела нас всех в могилу…

Ванда: ты преувеличиваешь, сестра…

Мирела: Я совсем не преувеличиваю. Каждый раз с ее появлением здесь, исчезала одна из нас…

Ванда: В любом случае не она тебя засунула в шкаф…

Чесония: А ты ее чего защищаешь? Не из-за нее ли умерла и ты?

Ванда: нет, Сонечка, со мной случился удар.

Мирела: Это мы знаем, но из-за чего?

Ванда: Из-за того, что таможенники нашли в моем чемодане пакетик с наркотиками.

Чесония: Который, конечно же, дала тебе эта принцесса?

Ванда: нет, Лили ни о чем не знала. Пакет мне дала девчонка…забыла как ее зовут…

Помпилий: (к Лили) Она забыла как звали твою подружку…ну ту, с героином…

Лили: Петронелла.

Помпилий: (Ванде) Петронелла.

Ванда: Да, Петронелла. Улучшила момент, когда Лили не было рядом, и слезно попросила передать пакет ее родственникам.

Лили: Что она говорит?

Помпилий: то же, что рассказала мне и ты.

Ванда: Я бабка-дура, как не помочь девочке. В аэропорту берет меня офицерчик и ведет в комнату. Когда я услыхала, что обвиняюсь в трафике наркотиков, почувствовала как земля уходит из-под ног.

Чесония: И?

Ванда: И — все! Умерла в скорой помощи по дороге в больницу.

Мирела: И ты прямо таки веришь, что Лили здесь ни при чем? Было бы странно!

Ванда: Мирелла! Я тебе уже сказала: когда Петронелла дала мне пакет, Лили собирала свой багаж.

Мирела: А я думаю, что очень даже хорошо она знала. Разве они не были подругами? Они были заодно, голову на отсечение даю.

Ванда: Мня это совершенно не волнует. Давайте веселиться, я так рада увидеть вас снова. Помпилиу, ты не нальешь нам вина?

Помпилий: да-да, прошу прощения. (хочет выйти)

Лили: (испуганно) Ты куда?

Помпилий: За вином из холодильника. Дамы желают выпить.

Лили: Я с тобой.

Помпилий(улыбаясь) Боишься?

Лили: меня потряхивает, если честно…

Помпилий: (тетушкам) принести и закуску?

Ванда: Нет, спасибо.

Чесония: мы сыты, Помпицэ.

Помпилиу и Лили выходят

Ванда: А зачем нужно было сервировать и на нас стол?

Чесония: А что?

Ванда: Бессмысленные траты.

Мирела: Один раз можно.

Ванда: Да, так. Один раз человек умирает (смеется).

Чесония: Какие гадости ты сегодня говоришь. И еще и смеешься.

Ванда: Вы сердитесь? Я смеюсь за свой счет.

Мирела: Я не сержусь. Можешь говорить что хочешь.

Ванда: Ну это точно, ведь сегодня мой праздник.

Чесония: А что с тобой Ванда?

Ванда: Ничего, а что? Умерла.

Чесония: Боже, как ты могла так вот одна отправиться в Италию?

Ванда: Мне стало жалко нашего племянника. Я уже не знала, как вытащить его из этого помрачения. Только о ней говорил. Лили и Лили и опять Лили, и только Лили. Села в микроавтобус и через два дня была в Вероне.

Чесония: Она удивилась?

Ванда: Ей не очень это по нраву было. Особенно учитывая, что я свалилась на нее, когда она была с клиентом. Один такой, примерно нашего возраста.

Мирела: Вонючий кобелина!

Ванда: Я пару раз треснула его сумочкой по голове, и он дернул оттуда со спущенными штанами.

Чесония: А Лили?

Ванда: Хохотала всю ночь, ну эта ее штука с припадками смеха.

Чесония: ну ты вела себя как полная дура!

Ванда: А что я должна была делать? У меня сердце обрывалось, когда я вдела его таким печальным.

Мирела: Хоть режьте меня, не пойму, почем его переклинило именно на этой женщине. Что такого особенного в этой скорпионше?

Ванда: ничего в ней нет, он влюблен.

Мирела: Да будет проклят тот день и час, когда эта блядь переступила наш порог.

Ванда: Мы ее сами позвали.

Чесония: Я была против с самого начла. Вы забыли?

Мирела: Ровно наоборот, насколько я помню, это была твоя идея.

Чесония: тебе не стыдно такое говорить?

Мирела: Ясно помню «эй, девчонки, нашему парню нужна женщина.» И я сказал, что это неправда, что смотрите монахи обходятся без этого, и слава Богу, неплохо живут.

Ванда: Да что ты знаешь о монахах?

Мирела: Ой, ну не возражай мне. Я считаю, что ты ошиблась, привезя Лили из Италии. Ты опять воспламенила парня и. А сама взяла воткнула.

Ванда: Я не сожалею об этом. По-любому я уже была сыта по горло.

Чесония: Бедный Помпицэ, остался один-одинешенек…

Ванда: Он остался с Лили.

Мирела: Боже упаси, я надеюсь, она уберется отсюда как можно быстрее…

Ванда: Не собачьтесь, они возвращаются… (входят Лили и Помпилиу)

Лили: Они все еще здесь?

Помпилий: (разочаровано) да, не ушли еще…

Лили: Они сидят за столом?

Помпилий: Ага. Здесь вот сидит Чесония, по ту сторону Ванда и вот здесь Мирелла.

Лили: Что они делают?

Помпилий: Смотрят на нас.(тетушкам) Не соскучились? Я не мог найти штопор.

Чесония: Средний шкаф, второй ящик…

Мирела: Она тоже вернулась с кухни?

Помпилий: Конечно. Вот она, смотрит на вас.

Чесония: Кстати, как она выглядит?

Лили: Что они говорят?

Помпилий: Чезония спрашивает, как ты выглядишь?

Лили: (кокетливо) Ну и как я выгляжу?

Помпилий: (Чесонии) Она совсем не изменилась. Такая же красивая.

Мирела: Какая чушь! Сказать, лишь бы не молчать.

Помпилий: Мирела просит передать тебе, что она в восхищении.

Лили: Скажи ей, что мне жаль, что я не узнала ее ближе.

Помпилий: (Мирелле) Лили жаль, что она не успела узнать тебя получше.

Мирела: Я бы предпочла не знать ее совсем.

Лили: Что она говорит?

Помпилий: Короче, комплименты и приветствия.

Лили: Спасибо.

Чесония: Из наших кто еще был на похоронах?

Помпилий: Почти никто. Какие-то незнакомые бабульки, которые все целовали меня в голову и ваш двоюродный брат, полковник Балан.

Мирела: (хлопает в ладоши) Какие чудеса, был и Никушор?

Ванда: Только не говори, что он был в форме.

Помпилий: И со всеми медалями.

Чесония: Ах, он такой милочка, сколько бы раз мы ни встречались в городе, он не помнил, как меня зовут, но каждый раз звал замуж.

Мирела: И меня.

Ванда: И меня (смеется)

Помпилий: Он и Лили позвал замуж. (к Лили) Рассказываю им про старика-полковника. (тетушкам). Мне он сказал в церкви громко и энергично: «Юноша, стой смирно, когда с тобой разговаривает полковник в отставке, если бы избрал карьеру военного, теперь ты не был бы таким массивным. Круугом!»

Все смеется, затем следует пауза

Лили: Что они делают?

Помпилий: Смеются.

Лили: Может, было бы лучше…

Помпилий: Нет-нет, прошу, подожди…

Чесония: (оправившись от смеха) Что с тобой будет без нас?

Помпилий: Попытаюсь жить.

Чесония: разумеется, ты будешь жить, но как?

Помпилий: Как мальчики — ковыряя пальчиком.

Мирела: Мы говорим серьезно.

Помпилий: Что вы от меня хотите? Я говорил вам и повторю еще раз, даже если вам больно это слышать: вы мертвы и вы не можете влиять на меня.

Чесония: Как влиять?

Помпилий: Я не нуждаюсь в советах и ценных указаниях.

Мирела: Боже упаси, какие указания?

Помпилий: Я принял решение: Лили остается здесь.

Чесония: Где здесь?

Помпилий: В моем доме, со мной.

Мирела: Не может быть! Ты забыл кто она?

Помпилий: Забыл, напомни.

Мирела: Она дама для консумации, извините….

Лили: С кем ты разговариваешь?

Помпилий: С Миреллой, призраком из шкафа (Мирелле) Какое это имеет значение?

Мирела: То есть как… это неприлично. Она закрутила тебе мозги, и хочет отобрать у тебя дом.

Помпилий: Ничего она мне не закрутила, я сам попросил ее остаться.

Ванда: И что — остается?

Помпилий: не знаю, спрошу еще раз. (к Лили) Остаешься?

Лили: Почему ты спрашиваешь?

Помпилий: призраки любопытствуют.

Лили: Ты же сказал, что тебя не интересует их мнение.

Помпилий: Это так.

Мирела: Остается?

Помпилий: (Лили) Остаешься?

Лили: Ну скажем, что я говорю «да».

Помпилий: (счастливо) Сказал да.

Мирела: Нет, я сейчас умру!

Помпилий: Опять? Ты вроде уже?

Чесония: Ты женишься на ней?

Помпилий: Нет, мы будем жить так, типа платоническое сожительство…

Чесония: Стыдоба какая!

Мирела: Скандально на самом деле.

Чесония: А если у нее… СПИД?

Ванда: Не морочьте ему столько голову, дуры, что у вас с ним?

Чесония: Что у нас, почти ничего. Не считая того, что он наш племянник, ты забыла? Для чего мы его растили? Сделали из него человека, чтобы отдать в руки женщины легкого поведения?

Мирела: Помпицэ, ради нашей памяти, пусть она уходит.

Помпилий: нет!

Чесония: Мы просим тебя.

Помпилий: Нет…

Чесония: Выгони ее!

Мирела: Выставь ее за двери. Ванда, скажи и ты ему, ты ведь наша старшая сестра и его тетя.

Ванда: Оставьте мня в покое.

Мирела: Если она останется, мы будем сидеть здесь непоколебимо и днем и ночью, мы не отступим.

Чесония: Помпилиу, кого ты любишь?

Помпилий: У меня взрывается голова! Замолчите же!

Долгая пауза

Лили: Скажи им, что я пошутила. Я ухожу.

Помпилий: Ты решилась?

Лили: Да, Помпилиу. Я не мать Тереза, я Лили. Я не в состоянии пожертвовать собой, я не благоверная христианка. Когда я смотрю на тебя, не знаю почему, я чувствую себя виноватой. Только это, и я ненавижу это. Все так серо. Наша жизнь, наша история — бессмысленна. Я серое создание. Через пару мгновений я выйду на улицу, и меня снова охватит чувство вины, но только пока я не сяду в такси. Все! как говорится, закрываем жалюзи.

Помпилий: Уходишь…

Лили: Не суди меня слишком строго. Прощай, бегу.

Лили выходит, Помпилиу плачет

Чесония: Мальчик мой, ты плачешь?

Мирела: Она обидела тебя? Что-то сказала?

Помпилий: Ушла…

Ванда: Совсем?

Пауза

Помпилий: Думаю, вы теперь счастливы.

Ванда: Что можно сделать?

Помпилий: Ничего.

Пауза

Чесония: Где ты похоронил Ванду?

Помпилий: Между твоей и маминой могилой.

Мирела: Значит, не осталось уже ни одного места?

Ванда: Ни одного. Да будет нам земля пухом.

Долгая пауза

Помпилий: Включить вам телевизор?

Чесония: Попозже, Помпицэ. Ты сердишься, что мы тебя называем Помпицэ?

Помпилий: Называйте как хотите, мне параллельно…

Мирела: Ах, как я рассердилась на твою маму, когда узнала, что она хочет дать тебе это имя.

Чесония: И мне оно не нравилось. Мы ругались четыре месяца из-за того, какое имя тебе дать.

Мирела: Я хотела, чтобы тебя звали Паул. Я умирала за этим именем.

Ванда: Папа хотел непременно назвать его Герман, помните? Как раз в космос полетел второй русский космонавт, его звали Герман Титов.

Мирела: А мама, твоя бабушка: «Ты сдурел, как можно его так назвать?»

Чесония: А мама какое имя хотела?

Ванда: Георге, как дедушку.

Чесония: Да, точно, а папа орал «Это имя для лакея!» А мама ему: Что ты хочешь этим сказать? Что мой отец был прислугой? Немедленно извинись!

Мирела: И соседи давали нам советы, у всех были очень причудливые предложения.

Ванда: Мадам Розенбаум говорила, что нужно назвать Соломоном…

Чесония: А молочница настаивал на Тимофее…

Мирела: Боже, какое вкусное молоко приносила эта липовянка.

Чесония: А помните, когда она оставила у нас своего рыжего сына, чтобы отдать его в какую-нибудь школу. Папа обещал ей помочь?

Ванда: А на второй день он исчез.

Чесония: И мы искали его всю ночь. А утром у дверей появляется молочница со своим сыном. «Он пришел домой в село пописать, здесь он не может, потому что стесняется.»

Смех

Ванда: Помпилиу, ты слушаешь нас?

Помпилий: Да, Ванда…

Чесония: Ты устал, не хочешь поспать немного…

Помпилий: Да, я хочу спать…

Тетушки приносят подушку из другой комнаты, Помпилиу укладывается на диване, они его заботливо укутывают

Ванда: Доброй ночи…

Чесония: Спокойной ночи…

Мирела: Приятных снов…