Наука и религия

Что такое наука?

Еще Сократ учил, что для обеспечения правильных выводов мы должны уметь правильно определять понятия.

Поэтому постараемся дать точные определения обоих рассматриваемых нами понятий — и тогда сравним их.

Наука есть система достигнутых знаний о наблюдаемых нами явлениях действительности.

Вникнем в каждое из этих слов.

Наука — это система, т. е. не случайный набор знаний, но стройное, упорядоченное их сочетание.

Оно достигается классификацией, т. е. распре делением однородных данных по группам, и обобщением, т. е. установлением тех общих формул и законов, которым подчиняется природа.

Наука включает достигнутые знания, т. е. ещё не все, а только те, которые пока достигнуты. Научная деятельность движется, она есть процесс „созидания истины путём опыта и умозрения“.

Этот процесс в науке есть нечто динамическое, становящееся: он проходит через вопросы, искания, сомнения, предположения, которые затем могут оказаться ложными.

И только знания, т.е. подлинные отражения действительности, составляют установленное, статическое содержание науки, знания, т. е. доказанные, общеобязательные, общепризнанные, объективные суждения, оправданные и логически и эмпирически, и умозрением и опытом.

Это знания о явлениях, т. е. о проявлениях жизни, природы, но не её сущностях (о феноменах, а не о ноуменах), о мире, как мы его видим, созерцаем (греч. слово θεωρία значит созерцание), но не о мире, как он есть сам по себе, по существу.

Явления — это то, что явно для наших 5 органов ощущений (как принято считать, хотя их и больше), для нашей пятичувственной логики, во всеоружии технических усилений наших познавательных органов, в виде микроскопа, телескопа и др. научных инструментов.

Таким образом, область точной науки ограничена так же, как ограничены и органы научного познания в своей познавательной способности. Но мы хотим и должны знать и то, что за пределами науки, то, что ещё ею не достигнуто и, по самой природе своей, лежит за её пределами (трансцендентно).

Так, нап., психология есть наука о душевных явлениях. Мы же хотим знать больше, хотим знать душу, потому что жизнь есть встречи и взаимодействие человеческих душ, а душа есть сам человек.

Странно было бы утверждать, что наука знает или может знать всё бытие. „Много есть на свете, друг Горацио, о чём и не снилось нашим мудрецам“, — говорит Гамлет у Шекспира.

А между тем мы и это запредельное хотим постигнуть, хотим разрешить те вопросы, которыми полна душа юноши у Гейне:

„Что тайна от века?

И в чём существо человека?

Откуда приходит, куда он идет?

И кто там, вверху, над звёздами живёт?“

Знание больше, чем наука. Оно достигается и теми высшими способностями духа, которыми не располагает наука. Это прежде всего интуиция, т. е. непосредственное чутье истины, которое угадывает, прозревает ее, пророчески предвидит там, куда не достигает научный способ познания.

Эта интуиция всё более в последнее время занимает внимание философии. Ею мы живём гораздо больше, чем предполагаем. Она-то ведёт нас в другую, высшую область духа, т. е. религию.