Глава 10

— Про торговцев смертью я слышал, — ответил Костя, — а у тебя что-то новенькое.

Дядя Миша усмехнулся.

— Странно такое слышать от человека моей профессии, да?

— Ну, учитывая, что ты и живёшь не как человек своей профессии, то просто ещё одной странностью больше.

— Ты прав.

Патологоанатом встал, начал мерить шагами кабинет.

— Видишь ли, Костик, когда-то, ещё в Союзе, я работал в одном медицинском НИИ. Сейчас его давно уже раздербанили под офисы. И я изобрёл один раствор, даже написал по нему диссертацию. Он помогал в экстренных ситуациях оперативно останавливать некроз тканей. Это было актуально для туристов, альпинистов, словом, для всех, кому нужно было выиграть время для транспортировки во избежание дальнейшей ампутации.

— Таких средств сейчас уже много.

— Да, но моё было особенным. После проведения дополнительных опытов я выяснил, что при непосредственном введении большого количества препарата в отдельно взятый орган некроз замедляется почти на восемьдесят процентов. Органу не нужен кислород, не нужно кондиционирование, то есть он практически консервируется. Главное условие — сохранять его в температуре, близкой к нулевой, но не ниже, чтобы избежать деформации тканей при разморозке.

— Это же почти Нобелевка!

— Возможно, однако окружающая действительность считала по-другому. Началась перестройка, Союз развалился, НИИ закрыли за неимением бюджета, и о моём открытии так никто и не узнал.

— Представляю, как ты расстроился, — присвистнул Константин.

— Ну, на самом деле не особо.

Михаил остановился, плеснул себе ещё коньяка, сделал маленький глоток.

— Времена были не самые простые. Мы больше тогда думали о выживании, нежели об открытиях. В общем, времени грустить не было. Таксовать с диссертацией за плечами — такое себе удовольствие, скажу тебе.

Он раскурил потухшую сигару и продолжил:

— Слава богу, хватило меня ненадолго, и я снова вернулся в медицину. Ну как в медицину, — патологоанатом усмехнулся, — устроился в нашу с тобой больницу. В морг. Благо желающих было немного, специалистов не хватало. Можно сказать, отсутствие у меня опыта в данной сфере компенсировала ситуация в стране. Я снова вернулся к предмету своих научных изысканий, восстановил по записям состав раствора. Всё свободное время проводил в нищей лаборатории больницы, но выбирать не приходилось. Мне удалось довести замедление некроза до девяноста восьми процентов, фактически я его остановил.

— Но где ты брал материал? — перебил его Костя. — На чём ставил опыты? Не на подвальных крысах ведь.

— Ну, вначале на крысах, почему нет. Эффект по сути тот же, только препарата нужно меньше. Но ты прав, конечно, настоящих человеческих органов мне начало сильно не хватать. И снова мне помогла моя любимая родина. В середине девяностых бандитские разборки стали повседневной рутиной на улицах. К нам каждую неделю привозили десятки раненных братков, кто-то умирал по дороге и попадал сразу ко мне. Ну а родственникам какая разница, будет у покойника печень или нет? Главное памятник побогаче.

Он снова усмехнулся и пригубил коньяк.

— А потом однажды к нам привезли после покушения одного известного криминального авторитета. Подорвали его бронированный лимузин. Убить не убили, но он получил очень тяжёлые травмы внутренних органов. Как до нас-то довезли, непонятно. И помимо внутренней контузии ему оторвало обе почки. На удивление, мужик быстро пришёл в себя, но деваться из больницы ему было некуда, аппарат искусственной почки это тебе не телефон, с собой не поносишь. А достать в то время по-быстрому донорский орган было почти нереально. И вот тогда я понял, что это мой шанс. К тому времени у меня уже образовались небольшие запасы экспериментальных органов, и я пошёл к этому авторитету. Не стал скрывать, что гарантий никаких, но шансы на успех есть. Всё лучше, чем лежать и ждать очередного покушения. Не буду тебя утомлять подробностями подготовки и операции. Первая почка не прижилась, пришлось срочно заново оперировать, зато две следующие проблем не вызвали. Это был мой триумф!

Глаза дяди Миши сверкнули в отблеске догорающего камина.

— Это был лучший момент моей жизни, Костик. Моя Нобелевка. М-да.

Патологоанатом немного помолчал, катая в бокале коньяк.

— А ещё через месяц вечером у больницы остановился джип, и двое крепких парней с бритыми затылками пригласили меня прокатиться. Ты думаешь, я испугался? — он хохотнул. — Да я просто обосрался, честно тебе скажу. Но выяснилось, что зря. Тот авторитет, хоть и был уголовником, но голова у него варила как надо. С самого момента моего предложения он понял, что это золотая жила. Его подручные привезли меня к нему домой, и он сразу выложил мне, как сейчас говорят, готовый бизнес-план. Я делаю свой раствор, он обеспечивает доноров, хранение и сбыт. Вот так. Мало кто знает, но в девяносто девятом году под Лужниками было самое большое хранилище донорских органов во всей Европе. Можешь себе представить?

— Я стесняюсь спросить, — кашлянул Константин, — а откуда брали доноров?

— О-о-о! — Михаил поднял кверху указательный палец. — Это была самая гениальная часть плана. Массовые пропажи людей были нам ни к чему, да и я не мясник всё-таки. Поэтому всё организовали так, что половина скорых со свежими покойниками заезжали по дороге в один неприметный склад на юге Москвы. Там студенты-медики отбирали подходящих, извлекали органы, консервировали их и отправляли уже на склад. Первое время я, конечно, контролировал процесс, но потом уже мог заниматься только изготовлением препарата.

— Дядь Миш, — удивлённо проговорил Костик, — это же готовый сценарий для энтэвэшного сериала.

Первые несколько секунд тот удивлённо смотрел на Костю, а потом расхохотался.

— А ведь ты прав, чёрт возьми! Но нет, такая популярность мне ни к чему.

Он протянул свой бокал, они чокнулись и выпили.

— Как ты понимаешь, — продолжил патологоанатом, — наше предприятие стало невероятно успешным. Настолько, что вскоре нам стали приходить запросы из Германии, Франции, Великобритании. У нас не было конкурентов на чёрном рынке России и Европы, мы сами стали чёрным рынком. Хотя наши отношения с моим покровителем были по большей части деловыми, мы стали в каком-то роде приятелями. Он хороший был мужик, хоть и урка. По-своему честный. Несмотря на увеличивающийся поток денег, держал своё слово, и тридцать процентов неукоснительно перечислялись на мои офшорные счета, которые он же и помог оформить. Я и представить себе не мог, что бывает столько денег. Тогда я купил себе этот дом, кстати.

— Но с работы не ушёл, — вставил Костя

— Не ушёл, — задумчиво ответил дядя Миша, — привык. И, как потом выяснилось, очень кстати не ушёл.

— А я всё ждал, когда же наступит извечное но.

— Оно наступило, когда на Славу совершили очередное покушение, на этот раз удачное. И всё рухнуло в один день.

— Славу?

— Что? А, да, я не сказал? Его звали Вячеслав. На нём была вся организация вообще. Причём лично. Весь проект он курировал сам. Слишком большие деньги, чтобы доверять кому-то, говорил он. Из его окружения про меня знал только его помощник, но их застрелили вместе. Возможно, в этом мне как раз повезло. Когда его империю начали рвать на куски, про меня никто не вспомнил.

— Дядь Миш, ты же говоришь, денег было вагон, ну и жил бы себе дальше тихо и спокойно. Дом есть, деньги есть…

— Смысла нет, — закончил за него Михаил. — Я не привык сидеть, ничего не делать, да и любые деньги имеют свойство заканчиваться.

— И ты начал строить свою собственную империю.

— Ну не империю, — усмехнулся дядя Миша, — так, частную лавочку. У меня остались контакты нескольких наших самых высокопоставленных клиентов. Я связался с ними, дал понять, что они по-прежнему могут рассчитывать на мою помощь в вопросах своего здоровья. Но я решил изменить подход к делу. Просто продавать органы было не… — он задумался, подбирая слова, — не интересно, хоть и прибыльно, скажем так. Я решил продавать сервис, саму трансплантацию. Полный комплекс, включая операцию и послеоперационное восстановление. Причём я гарантировал результат: не приживётся один орган — удаляем и ставим новый. Ресурс у меня был, так что я мог себе это позволить. В суматохе после покушения перевёз часть товара к себе в морг, благо холодильников у меня хватало. Потом договорился с главврачом и построил отделение трансплантологии при нашей больнице.

— У тебя было столько денег? — ошарашенно проговорил Костя.

— На это ушло почти всё, — вздохнул Михаил, — но оно того стоило. Я договорился с несколькими скорыми, которые чаще всего приезжали в нашу больницу, и они начали поставлять мне доноров. Главврач переманил к нам неплохих молодых специалистов, хирургов-трансплантологов. Официально больница расширила свою специализацию, неофициально в нашем отделении иногда лежали очень высокие люди, если ты понимаешь, о чём я.

— А почему вы не открыли просто свою клинику?

— Ввязываться в частный бизнес? — всплеснул руками дядя Миша. — Да упаси меня бог! К тому же к такой клинике может быть повышенное внимание, а больница — она и есть больница. Кому придёт в голову, что в какую-то заштатную лечебницу приедет на операцию какой-нибудь замминистра? Никому, для всех он в отпуске.

— И что, вот так всё просто? Никто не задавал лишних вопросов?

— А кому это надо? Хирургам с медсёстрами, которые за одну операцию имели месячный оклад? Или главврачу, который получил расширенную бюджетную квоту за счёт нового отделения? Да они все молятся на меня и держат язык за зубами. А я простой патологоанатом, приезжаю на работу, ну, ты сам видел, на чём.

— Ну да, — задумчиво протянул Константин. — Это многое объясняет. Кроме одного.

— Спрашивай.

— Зачем тебе нужен я?

Загрузка...