Навсегда

Глава 16

- Полагаю, это так же безопасно, как и то, чего мы собираемся добиться, - в раздумье проговорил Адам, втаскивая сильно покореженный Рейндж Ровер на задворки парковки перед дешевым мотелем. Он припарковался поодаль, под деревом, где машину нельзя было заприметить с дороги или даже пересекая парковку. Оставив всех в Ровере, Адам разбудил хозяина мотеля и заплатил наличными за номер с двумя двуспальными кроватями. Проделывая это, он неотрывно думал о том, как бы убедить Дарси не участвовать в предстоящем приключении.

Адам уже знал, что сам он непременно отправится в туннели или куда угодно, где собираются сегодня вечером осуществить «этот ритуал» (упоминание о детях заставило его принять такое решение), но он не хотел впутывать в это Дарси. Он сам до последнего дыхания готов делать все, чтобы больше ни один ребенок не пострадал, но он не хотел вмешивать в это ни Дарси, ни Тейлора, ни эту новую личность, свою сестру.

Что до сестры, то, думая о ней, он не мог не вспоминать ее комнату с намалеванной на стене башней над кроватью. Учитывая то, как она была воспитана, насколько ему было известно, эта женщина могла быть такой же злой и жестокой, как и сама вырастившая ее ведьма-хозяйка. Она признала, что зеркало, которое он взял в ее комнате, было не настоящим, но Адам никак не мог решиться показать ей другое найденное им зеркало. Он уже понял, что ему в нем не видно ничего, никаких видений. Но, может быть, Дарси сможет что-нибудь в нем увидеть, а может и нет. Единственная возможность узнать это – показать его ей. Но как раз сейчас он не мог сделать это незаметно для других. Во всяком случае, не сейчас. Может, попозже, вечером, когда они отдохнут, он найдет способ показать зеркало Дарси, только ей одной.

Когда Адам вернулся с ключом от номера, все стояли у машины, ожидая его.

Он разглядывал их в резком желтом свете огней мотеля. Тейлор выглядел плохо. У него на лбу был огромный темнеющий синяк, и одну руку он держал как-то неловко. У Дарси были красные глаза, и выглядела она слегка расстроенной и растерянной.

Рядом с Дарси стояла женщина, бывшая, как Адам был уверен, его сестрой. Он должен был признать, что так, со связанными впереди руками, вид у нее был весьма драматический. Она была очень высокой, ее волосы во время этой переделки распустились и теперь спускались крупными волнами ниже талии, стекая по свободной белой блузе, стянутой у ворота. На ней была длинная хлопчатобумажная юбка и сандалии на босу ногу.

Она смотрела на него так вызывающе, что ему подумалось: такой, как она, не стоит становиться поперек дороги. Но, хотя пока все, что она говорила, оказалось правдой, хотя она была его сестрой и не сопротивлялась, когда он ее утащил, все же к ней, по его мнению, еще надо было приглядеться.

В мотеле, открыв дверь номера, Адам пропустил всех вперед, и, когда эта женщина проходила мимо него, он не удержался, чтобы не сказать: - Я вам не доверяю.

- Значит вы дурак,- ответила она и прошла мимо него с высоко поднятой головой.

Когда все вошли, Адам закрыл дверь.

- Я думаю, нам надо поспать, - сказал он, глядя на две кровати. В других обстоятельствах имело бы смысл уложить двух женщин вместе в одну кровать. Но он не собирался подпускать Дарси к этой дылде ростом не меньше метра восьмидесяти.

Неожиданно Дарси повернулась к нему.

- Адам, - рявкнула она сердито. – Ты просто козел!

- Вынужден согласиться, - поддержал ее Тейлор, усаживаясь на один из двух стоявших в комнате стульев. - Я думаю, твоя сестра и без того достаточно натерпелась в жизни. Ты мог бы относиться к ней поприличнее. Ей богу!

-Ты только взгляни на нее! – И он перевел взгляд на женщину, стоявшую перед дверью. Она была высокой, красивой, величественной. В своей старомодной одежде, с руками связанными спереди, она напоминала героиню исторических любовных романов про междоусобную борьбу кланов, благородство и честь.

- Она мне кого-то напоминает, - сказал Тейлор таким странным голосом, что Дарси внимательно посмотрела на него. С тех пор, как он в первый раз увидел эту гордую, статную женщину, он глаз не мог от нее отвести.

- Мне тоже, сказал Адам, - только я никак не могу понять кого именно.

- Королеву, - проговорила Дарси, тепло улыбнувшись женщине. – Она выглядит как королева.

В ответ на это, женщина слегка улыбнулась Дарси, но по отношению к брату продолжала сохранять гордый и неприступный вид.

- Боадицея, - проговорил Адам. – Королева-воительница. Вот кого она мне напоминает.

Тут взгляд женщины смягчился, и она улыбнулась; потом разразилась смехом. Смех настолько одолел ее, что ей пришлось сесть на краешек одной из кроватей.

- Наконец хоть кто-то смеется твоей шутке, - удивленно сказала Адаму Дарси. – И если у тебя были сомнения в вашем кровном родстве, то вот тебе доказательство.

Адаму не мог не польстить смех сестры, но он никак не мог взять в толк, что такого смешного он сказал.

Боадицея была королевой бриттов, возглавившей в 1 веке их борьбу против римских завоевателей, но что было в этом такого забавного?

Повернувшись, женщина взглянула на Адама.

- Боадицея – это мое имя. Так меня зовут.

- Очень подходит, - заметил Тейлор, все еще не отрывавший от женщины глаз.

И тут Дарси расслабилась. Может быть, Адам и был необоснованно строг к своей сестре, но если она могла смеяться его несмешным шуткам, то он скоро опомнится.

- Кто-нибудь, кроме меня, голоден? – спросила она.

Мужчины ей не ответили. Адам уставился на нее в раздумье, словно пытаясь понять. А Тейлор смотрел на женщину влюбленными глазами.

Но Боадицея смотрела только на Дарси, так, словно не считала мужчин достойными ее внимания.

- А мы могли бы купить, то, что вы, люди, называете «вредной едой»? Мне бы так хотелось попробовать.

- Я на этой еде выросла, - весело ответила Дарси. - Тут есть магазин через дорогу, и я…

- Нет, пойду я, - сказал Тейлор. – Я принесу вам все, чего вы хотите.

- Нет, я пойду, - возразил Адам. – Мне кажется, это мой долг.

Дарси, обернувшись, посмотрела на мужчин с удивлением. Похоже, они боролись за честь принести еду этой необыкновенно красивой женщине.

Дарси скорчила гримасу и взглянула на Боадицею.

- Ты когда-нибудь слышала выражение «Мужчины – полный отстой»?

- Хуже, - сказала Боадицея. – Она говорит, что они бесполезны.

И тут они обе рассмеялись.

Не желая комментировать то, над чем женщины смеялись, Адам взглянул на часы.

- Сейчас четыре часа утра, и, я думаю, нам надо поспать. Позже мы подумаем о том, что будем делать вечером. А что до еды, нужно подождать. Пока магазин откроется. А спать, я думаю…

Он замолчал. Если эта женщина его сестра и не враг, то имело смысл уложить ее вместе с Дарси.

Но дело было в том, что Адаму хотелось держать Дарси в своих объятиях. Просто он не мог придумать, как этого добиться, не заявляя о своем желании.

Медленно поднимавшийся, Тейлор прекрасно знал, чего хочет Адам, а так же и то, что для дипломатических тонкостей уже слишком поздно.

- Я думаю, Боадицея нам незнакома, и поэтому мы не можем ей доверять.

Взглянув на нее краем глаза, он заметил, что в ней начинает закипать гнев.

- Поэтому, я думаю, между ней и дверью должен спать мужчина.

- Он? – спросила Боадицея, указывая на Адама своими связанными руками. В ее голосе слышалось презрение.

- Нет! – быстро ответил Адам. – Я должен…

Он никак не мог придумать причину, по которой с Дарси должен спать он. В конце концов, разве это дело уложить в одну кровать отца с дочерью, а в другую – брата с сестрой?

- Вы двое не поместитесь в одной кровати, - сказала Дарси Адаму. – Посмотри на нее. Она такая же большая, как ты. Ты всю ночь будешь свисать с кровати.

С минуту все трое смотрели на Дарси в немом удивлении. Кровати были достаточно большими. Но потом они улыбнулись, сообразив, в чем дело.

- Да, - подтвердил Адам. – Это правильное решение. Ладно. Кто первым в ванную?

- Я! – завопила Дарси и бросилась туда со всех ног.

Дарси пробудилась от здорового сна в объятьях Адама. Сначала она была слишком сонной и растерянной, чтобы понять его приглушенные крики. Несколько часов назад, впервые забравшись в постель к Адаму, она думала, что умрет от восторга. Никогда, никогда не сможет она заснуть.

- Если мы будем вести себя очень, очень тихо, - прошептала она, скользнув в его объятия,- то ты мог бы заняться со мной любовью прямо сейчас.

Адам прижал губы к ее уху.

- Я обещаю тебе Дарси Т. Монро, - прошелестел он,– если мы выберемся из этой передряги живыми, то клянусь всем, что ни есть святого, что ты останешься девственницей не дольше пяти минут после того, как скажешь мне, что увидишь в этом зеркале. Эй! Ты ведь не собираешься снова упасть в обморок?

- Может быть, - сказала она. – А если упаду, ты меня еще поцелуешь?

- Я не могу целовать тебя и не сойти с ума. Уже то, что я держу тебя в объятиях… - он улыбнулся, - … сносит мне крышу. И перестань сейчас же! Никаких вихляний!

Она перестала вертеться, но все также тесно прижималась к нему. Он ни разу не сказал, что любит ее, но она чувствовала, что, может быть, это правда. Если честно, она с самого начала чувствовала, что небезразлична ему.

Он всегда смотрел на нее так, словно она была какой-то особенной.

- Ты хочешь снять свои часы? – прошептал Адам.

Она все еще была в гимнастическом трико и с часами на руке, красивыми золотыми часиками, которые он ей подарил.

- Нет, ответила Дарси. – Я буду носить их всю жизнь, не снимая. Меня и похоронят с ними.

- К тому времени я куплю тебе дюжину часов, и эта несчастная вещица больше не будет тебя интересовать.

Прежде чем ответить, Дарси с трудом перевела дыхание. Она понимала, что он намекал на… (Дарси даже подумать не смела об этом слове) … на свадьбу. Ей хотелось поверить в эту мечту, но хотелось также быть с ним честной. Она глубоко вздохнула.

- В других обстоятельствах я могла бы тебе не понравиться. Сейчас я нужна тебе, чтобы прочесть зеркало, поэтому я важна для тебя. Но я выросла в не слишком благоприятных условиях, и потом есть кое-что, что может заставить тебя изменить мнение обо мне. Я…

Она замолчала, потому что Адам поцеловал ее. Он поцеловал ее не так крепко, как в прошлый раз, потому что боялся, что не сможет остановиться. Но поцелуй оказался достаточно убедительным, и она не закончила предложение.

- Чтоб я больше никогда не слышал от тебя ничего подобного, - сказал он.

- Ты мне нравилась задолго до того, как я узнал, что ты так умеешь управлять людьми. А что до твоего происхождения, вспомни: я ведь поскитался по миру и много людей повидал. Поверь мне, Дарси: ты особенная, и все равно, где ты выросла.

- Это хорошо или плохо? – спросила она серьезно.

- Это хорошо. Кстати, как ты думаешь, могла бы ты научить меня так заколдовывать людей?

- Как заколдовывать?- сонно поинтересовалась она.

- Ну, останавливать их, - пояснил Адам. – Ты изучала это в колледже, помнишь? На факультативе по колдовству.

Дарси улыбнулась, чувствуя, что вот-вот заснет.

- Я не изучала колдовство. Я изучала поэзию.

- Ах ты паршивая подлая лгунишка, - сказал он, пародируя ее, и тут почувствовал, что Дарси уже спит, а потому поцеловал ее в волосы и закрыл глаза.

Но Дарси не спала. Она боялась, как бы Адам не вздумал встать посреди ночи, когда она заснет, и отправиться в туннель в одиночку. Она думала. Что он вполне способен запереть их всех в номере мотеля и оставить без машины. Она знала, что Адам всегда был воином-одиночкой, а сейчас ничто не изменилось. Она не могла рисковать проспать его попытку спасти всех, кроме себя самого. Она теснее прижалась к нему и применила свое Искреннее Убеждение, чтобы успокоить его и заставить заснуть.

Но сейчас, несколько часов спустя, он разбудил ее своими метаниями и стонами.

- Он в порядке? – спросил Тейлор, наклоняясь над постелью. – Ты можешь успокоить его?

- Нет, - нахмурившись, ответила Дарси. – Я пыталась, но он в каком-то глубоком трансе, и я не могу достучаться до него.

- Адам – позвал Тейлор, перегнувшись через дочь и пытаясь разбудить его. Он видел, что Дарси старается сосредоточиться, чтобы пробиться в сознание Адама, чтобы то ли успокоить его сон, то ли разбудить его, Тейлор не знал. Позади них, у другой кровати, молча, стояла Боадицея, не шевелясь, несмотря на суматоху.

Адам вдруг выбросил вперед свой стиснутый кулак, едва не попав Тейлору в челюсть.

- Разбуди его! – скомандовал Тейлор дочери. – То, что он переживает, должно быть, ужасно.

Дарси до сих пор использовала свою силу в делах весьма незначительных. Для того чтобы заставить контрабандиста купить щенка не нужно было слишком сильно концентрироваться. Но сейчас для того, чтобы пробиться в сознание Адама, объятое сонным трансом, потребовалось сосредоточиться посильнее. У нее и так уже болела голова там, где она ударилась о ветку (о чем она, разумеется, никому ни слова не сказала), а применение Искреннего Убеждения усиливало эту боль. Но Дарси постаралась отбросить боль, погрузилась вглубь своего сознания и продолжала концентрироваться до тех пор, пока комната и все вокруг не исчезло. Она больше не была в своем теле, она была просто сгустком энергии, энергией своего сознания, и эта энергия могла двигаться куда захочет, делать то, что было нужно. Она нашла сознание Адама и вошла в него как можно осторожнее. Но и так боль в голове от этого усилия стала резче. Она попыталась отстраниться от этой боли, боясь, что Адам почувствует ее. Вместо этого Дарси сосредоточилась на том, чтобы унять мучение, испытывающее его сознание. Она думала о золотистом свете, озаряющем все его тело и несущем успокоение.

- Дарси! – услышала она голос Тейлора. – Дарси! Выходи оттуда.

Дарси медленно открыла глаза и взглянула на своего отца. Он тряс ее за плечо. Когда она открыла глаза, он обнял ее и крепко прижал к себе.

- Я думал, что потерял тебя. Дарси, ты была, как мертвая. У тебя пульс не прощупывался. Ты даже как будто не дышала.

Медленно повернувшись, потому что шея болела, Дарси взглянула на Адама. Сейчас он умиротворенно спал, но она почувствовала, что он вот-вот проснется.

- Ты в порядке? - спросил Тейлор, с беспокойством глядя на нее. – Я еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь погружался в транс так глубоко, как ты. Наверное, тебя мог бы переехать поезд, а ты бы даже не заметила.

- Все хорошо, - Дарси попыталась улыбнуться и развеять его тревогу. – Но мне надо в туалет.

- Конечно, - Тейлор откинул одеяло, выпуская ее из постели.

Дарси понадобилось собрать все свои силы и сконцентрироваться, чтобы не упасть, едва ее ноги коснулись пола. Но она не хотела тревожить отца. Синяк у него на лбу был теперь очень темным, а левую руку он тесно прижимал к своему боку.

- Я, в самом деле, в порядке, - заверила его Дарси, - Только…

Она махнула рукой в направлении ванной, и он отступил в сторону.

Дарси контролировала себя, пока не заперла за собой дверь ванной комнаты. Но оставшись одна, она рухнула на колени над унитазом, и ее вывернуло наизнанку. И когда внутри уже ничего не осталось, рвотные спазмы продолжали сотрясать ее тело, заставляя желудок сжиматься так, что казалось, он прилип к позвоночнику.

Она тщательно пополоскала рот и попыталась очистить воздух от запаха рвоты. Ей не хотелось, чтобы все узнали, что ее рвало. Не хотела она также, чтобы другие знали, как сильно она ударилась прошлой ночью о ветку. В машине, по дороге сюда, когда Адам за рулем спорил, а Боадицея, молча, сидела рядом с ней, Дарси радовалась, что присутствие сестры отвлекало Адама, и он не заметил, как она промокала сочащуюся из головы кровь бумажными платками, которые нашла за задним сидением. А когда они вошли в номер отеля, Дарси первой ринулась в ванную, где смыла кровь с головы. И даже сейчас, уже несколько часов спустя, рана на голове продолжала кровоточить и все еще сильно болела.

Но она не собиралась допустить, чтобы эта травма помешала ей принять участие в предстоящем сегодня вечером приключении. Ведь и ее отец собирался участвовать в нем, несмотря на сломанную руку. И, хотя Адам притворялся, что с ним все в порядке, Дарси знала, что у него повреждены ребра. Из них четверых, одна Боадицея была в полном порядке.

Когда Дарси вернулась в комнату, Адам сидел на постели.

- Простите, что доставил столько неприятностей,- сказал он, стараясь, как показалось Дарси, выглядеть как можно беззаботнее.

На другой кровати тихо лежала с открытыми глазами Боадицея, и Дарси почудилось, что она привыкла к тому, чтобы молчать и слушать.

- Я хочу, чтобы вы рассказали нам, что случилось с вами, когда вы были ребенком. Я хочу, чтобы вы рассказали нам, как вы получили это клеймо на груди, - сказал Тейлор. – Я думаю, все мы заслуживаем этого. При этом он обвел всех глазами, остановив свой взгляд на Боадицее. Та кивнула ему так, что Дарси поняла: ночью между ними что-то произошло. Рассказал ли отец Боадицее о себе? О Дарси? Об Адаме? Что бы это ни было, Дарси чувствовала, что между этой красивой женщиной и ее отцом возникла какая-то связь. Дарси хотела спросить его об этом, но ее отец был прав: сейчас они нуждались в информации иного рода. Это должно помочь им всем, подбодрить их, может быть, если Адам расскажет им все, что случилось с ним, когда он был ребенком.

Сначала Адам не соглашался, но, взглянув Тейлору в глаза, сдался.

Но даже после того, как он согласился начать рассказ, он помолчал с минуту, прежде чем приступить к повествованию, потому что еще никогда и никому не рассказывал всего.

- Когда мне было три года, - начал Адам слабым дрожащим голосом, едва справляясь с охватившими его чувствами, - мне сказали, что мои родители погибли в авиакатастрофе, и меня отправили жить в огромный дом в Колорадо к моим шумным плодовитым родичам Таггертам.

Он глубоко вздохнул.

- Но правда была в том, что, когда мне было три года, меня похитили, и мои родители погибли в результате этого.

Здесь Адам был вынужден остановиться, и Дарси с трудом удержалась, чтобы не сказать что-нибудь о том, как это, наверное, было тяжело носить в себе всю жизнь такое тяжкое бремя вины. Нет, она не собиралась прерывать его. Но она мысленно попыталась успокоить его, сказать ему, что он в безопасности среди людей, которые любят его.

- До сих пор никто не знает, что собственно произошло, продолжал свой рассказ Адам. – Я всегда был независимым ребенком, который любил играть в прятки. И я спрятался от своей матери, когда она покупала мне одежду в Нью-Йорке. Позже моя мать рассказала в полиции, что все время видела мой ботинок, высовывавшийся из-под вороха одежды, поэтому не волновалась. Она видела, где я, поэтому спокойно продолжала делать покупки. Но минут через десять или около того, уже собираясь расплатиться и уйти, она на цыпочках подошла к этой груде одежды, раскидала ее и сказала «А вот ты где!». Но там оказался только мой ботинок.

Дарси могла себе вообразить, какой ужас охватил несчастную женщину. Она потянулась и взяла руку Адама в свою.

- Примерно через час весь магазин обыскали, вызвали полицию, затем ФБР. Но прошло два дня, и ничего не произошло. Никто не требовал выкупа, вообще никто не объявлялся. Никаких контактов с похитителями установлено не было.

- Однако, после трех дней бесплодных ожиданий мои родители тайно покинули свою квартиру и исчезли. По сей день никто не знает почему. Может быть, они получили сообщение от кого-то? Если да, то от кого?

Оба, и Дарси, и Тейлор, молча, ждали, чтобы Адам продолжил свой рассказ, оба они чувствовали боль, терзавшую его много лет, боль от отчаянного желания узнать «кто?» и «почему?».

- После исчезновения моих родителей все в полиции были допрошены. Одна женщина-полицейский сказала, что помнит, как мои родители вошли в свою спальню и закрыли дверь на несколько минут.

Когда они вышли оттуда, они, по ее словам, выглядели мрачно, словно решились на что-то. Она сказала, что в то время она не думала об этом случае. Лишь позже ей припомнилось странное выражение их лиц.

- Через несколько часов после того, как мои родители побыли одни в своей спальне, мой отец сказал одному из агентов ФБР, что бросил курить несколько лет назад, но сейчас сигарета нужна ему, как воздух, поэтому он спустится за ними в ближайший магазин. Агент ФБР предложил отцу свои, но тот сказал, что это не его марка. Позже этот агент рассказал, что мой отец очень нервничал, но это не показалось ему странным в данных обстоятельствах.

- Никто не знает, как удалось ускользнуть моей матери. Через несколько минут после того, как мой отец покинул квартиру, раздался телефонный звонок, все вскочили и бросились к нему, чтобы отследить его, думая, что это звонят похитители. Но после четвертого звонка, когда моя мать не взяла трубку, обнаружилось, что ее тоже нет в квартире. Все принялись ее искать, но ее нигде не было: ни в холле, ни в лифте, ни на лестнице – нигде. А когда они пошли искать моего отца, его тоже не смогли найти.

- Позже в ФБР попытались реконструировать происшедшее. Мои родители уединились в спальне, мой отец по пожарной лестнице спустился в квартиру моего кузена, откуда позвонил в вертолетную компанию, услугами которой иногда пользовался в деловых целях. Когда подошло время прибытия вертолета, мой отец вышел из дома якобы за сигаретами. ФБР предполагает, что он на лифте поднялся на крышу, затем из лифта позвонил в квартиру. Когда раздался звонок, все агенты ФБР бросились к телефону, а моя мать тем временем выскользнула из квартиры и бросилась по лестнице вверх на крышу. Она и мой отец были уже в воздухе в вертолете, когда люди из ФБР, наконец, поняли, что они исчезли.

- Было довольно легко установить, что вертолет приземлился на маленьком аэродроме, на севере штата Нью-Йорк, где мой отец держал свой собственный четырехместный самолет. Пилот вертолета, который и не догадывался, что что-то не в порядке, махнул на прощание рукой, в то время, как мой отец выруливал на взлетную полосу.

Адам на мгновение прикрыл глаза.

- Больше моих родителей никто никогда не видел.

- А что было с тобой? - спросила Дарси, - Как тебе удалось ускользнуть от похитителей?

- Я не знаю, - ответил Адам. – Через три дня после исчезновения моих родителей в полицию позвонила женщина из Хартфорда, штат Коннектикут. Она была очень расстроена и сообщила, что нашла маленького мальчика, который один бродил по лесу недалеко от ее дома.

- Ты, - проговорила Дарси, стиснув его руку обеими руками.

- Да. Я. Я был гол и покрыт клещами. Позже у меня поднялась температура. Вероятно, это была болезнь Лайма, которую вызывают клещи.

Дарси и Тейлор, молча, смотрели на него, ожидая продолжения.

- Я ничего не помню из того, что было со мной во время похищения. Я знаю, что дети обычно мало что помнят о том, что с ними было до трех лет, но я помню. На самом деле, я помню так много всего о своих родителях и о том, как мы жили все вместе, что годы спустя мой психоаналитик не поверил мне. Он позвонил моему кузену, чтобы тот подтвердил, правду ли я говорю.

- И оказалось, что все правда, - тихо проговорил Тейлор.

- Каждое слово. Я помню… - Адам замолчал и глубоко вздохнул. – В общем… если бы мои родители вошли сейчас в комнату, я бы их узнал.

- Что обнаружили люди из ФБР, расследовавшие твое исчезновение? – спросил Тейлор.

- Ничего. Они думают, что мои родители каким-то образом получили сообщение о том, где я якобы нахожусь. В нем, возможно, было также что-то вроде: «Если сообщите полиции, ребенок умрет». Они просто предполагают, потому что на самом деле ничего не известно. Они даже не могут представить себе, как такое секретное сообщение могло быть им послано.

- Куда твои родители направились, сев в самолет? – спросил Тейлор.

- Никто не имеет ни малейшего представления. В ФБР считают, что самолет упал в воду. Никто ничего не видел, и не было найдено никаких обломков.

- А как же ты? Ты был еще такой маленький, - заметила Дарси. Подняв руку, она на мгновение прижала ее к своей щеке.

- Я был… совершенно измучен, - ответил Адам. – Я весь закоченел, был голоден, обезвожен и в лихорадке, когда меня нашли. А на моей груди была гноящаяся язва. К тому времени, когда я был найден, меня и моих родителей искали уже сотни людей.- Он взглянул на Тейлора. – ФБР удавалось держать похищение в тайне, но когда исчезли мои родители, тут уж ничего нельзя было поделать, и пресса смаковала все подробности.

- Итак, после их исчезновения тебя отправили жить к родственникам, - отметил Тейлор с отвращением в голосе. – И полагаю, твоя семья решила, что для твоего спокойствия будет лучше не говорить тебе ничего.

- Да. Я уверен, они хотели как лучше. Думали, что я слишком мал и все забуду, особенно, если не буду жить там, где все может напомнить мне о родителях. Меня сочли слишком маленьким, чтобы иметь свое мнение о том, где я хочу жить.

- А у тебя оно было, верно? Даже в три года у тебя было свое мнение, - с нажимом проговорила Дарси.

- О да. Я помню, как я плакал и говорил, что хочу на корабль, чтобы отправиться на поиски папы и мамы.

«Я тоже», - мысленно сказала Адаму Дарси и крепче сжала его руку. – «Я все время хотела отправиться на поиски своей матери. Своей настоящей матери, которая любила бы меня безумно».

Когда Дарси заметила испытующий взгляд отца, словно пытавшегося проникнуть в ее мысли, посылаемые Адаму, она откашлялась, прочищая горло, и отпустила руку Адама.

- Значит, так ты попал в Колорадо?

- Да. Я жил со своими кузенами Таггертами в огромном доме, построенном в 1890-х годах. Красивый дом.

- Но ты в нем потерялся, - подсказал Тейлор.

- Я в нем потерялся, - подтвердил Адам. – В семье было восемь детей, и ни одного из них не одолевали печали. Их мать, моя кузина Сара, пыталась сделать меня частью семьи, но не сумела. Нет. Так не честно. Это я не позволил себе стать частью их жизни. Я знаю, многие думают, будто единственный ребенок в семье одинок, но я таким не был. - Адам криво усмехнулся. – Мне нравилось владеть вниманием родителей на все сто процентов.

Дарси не улыбнулась. Она знала, что такое одиночество, знала и ребенком, и взрослой.

- Так что же стало с тобой? – спросила она. – В смысле, после того, как ты попал в Колорадо?

- Ничего. Я вырос. Мои кузены быстро научились оставлять меня в покое. Я был не такой, как они, я не мог быть членом команды. Если честно, многие из окружавших меня людей… как бы сказать… нервировали меня. И так мало свободного пространства…

Адам замолк на мгновение, чтобы успокоиться.

- В общем, когда мне было двенадцать, у меня начались ночные кошмары. Они были… очень страшными. Я кричал во сне так громко, что поднимал на ноги весь дом. И когда Сара (я никогда не мог назвать ее «мамой») пыталась обнять меня, я сопротивлялся, брыкался, царапался. Однажды у нее на лице остался синяк отсюда досюда, он показал, проведя рукой по своему подбородку. – После этого, когда я ночью начинал кричать, ко мне приходили только мужчины. И поскольку кошмары не прекращались, меня отправили к психиатру.

- Он смог помочь? – спросил Тейлор.

- Не особенно. Он пытался загипнотизировать меня, но я не хотел. Он, однако, заставил моих родственников рассказать мне правду о похищении и то немногое, что они знали об исчезновении моих родителей. Но от этого мне стало только хуже. Ведь если бы не я, они бы не умерли.

Тейлору захотелось отвлечь Адама от этих мыслей; он слышал боль в его голосе.

- Так что же было с психиатром?

- После года напрасных усилий он сдался. Он ничего не мог из меня вытащить, потому что я не помнил (и не помню), что случилось после того, как меня похитили. А кошмары неожиданно прекратились, так же внезапно, как и начались.

- Значит, ты вернулся к семье и стал жить нормальной жизнью, - отметил Тейлор, улыбаясь его жесту.

- Не совсем. Я никому не говорил (до сих пор, по крайней мере), что после того, как кошмары прекратились, меня стали одолевать воспоминания о родителях. Казалось, я мог вспомнить каждый момент, проведенный с ними. – Адам на мгновение прикрыл глаза, и Дарси почувствовала, что он борется со слезами.

- И я скучал по ним. Я скучал по тому, как моя мать смеется, и по тому, как она обычно… - Он с трудом перевел дыхание. – В общем, я скучал по ним и я…

- … захотел узнать, что случилось с ними, - подсказал Тейлор.

- Нет. Не то, чтобы я не хотел. В течение всех этих лет я был погружен в себя.

- Ты осознал, что не такой, как все, и создал свой собственный мир внутри себя, - мягко подсказала Дарси.- Тебе хотелось отгородиться от внешнего мира.

Секунду Адам смотрел на нее, молча. Она постаралась заблокировать свое сознание, чтобы не передавать ему свои мысли, но он знал, что она думает: «Как и я». У Адама не было той силы (или, как называл это Тейлор, «дара»), какая была у Дарси, но ужас, пережитый им в раннем детстве, сделал его непохожим на других, таким, как она.

- Да. Точно, - подтвердил он мгновение спустя. – Я поступил в колледж и в то время, как мои родственники готовились стать юристами, или преуспевать в бизнесе, я изучал древнюю историю. Я понятия не имел, что стану делать с такой специализацией, но погрузился в чтение книг по истории давно минувших цивилизаций. Потом, после колледжа, я просто плыл по течению. Благодаря семейным связям, мне было предложено несколько преподавательских мест, но чего я по-настоящему хотел… Что если я скажу, что хотел исчезнуть? Я хотел убежать от себя.

- Да, это понятно, - отозвалась Дарси прежде, чем Тейлор мог вставить хоть слово.

- У меня были деньги, семейное состояние, но я их не трогал. На самом деле я никому не говорил, где я нахожусь или куда собираюсь отправиться… не то, чтобы я и сам знал это. Я брался за любую работу. Четыре года работал грузчиком на грузовом судне, пару лет был ковбоем на ранчо в Аргентине. Я просто скитался по всему миру, живя то там, то здесь, но, по сути, не живя вообще. Одно время я пробовал писать, но то, что ложилось на бумагу, казалось, выливалось из какой-то темной части моей души, и я оставил это занятие.

- Что заставило тебя приняться за это? За поиски зла? Вообще впутаться во все эти ведьмовские штучки? – спросил Тейлор.

- Одна из моих кузин, Таггертов, выплеснула на меня чашку чая. Какая ирония! Я путешествовал по всему свету в поисках… я даже не знаю толком, чего, да только ничего не нашел. И вот однажды, во время одного из моих редких визитов к родственникам в Колорадо, это произошло. Несколько моих кузенов и я стояли у теннисного корта. Они смеялись и болтали, а я просто сидел и смотрел на них, я был там, но не с ними. Все мы потягивали холодные напитки, но одна из моих кузин, Лиза, пила горячий чай круглый год. Она вскочила, чтобы воодушевить своих братьев, игравших в теннис, и горячий чай из ее чашки выплеснулся на левую сторону моей груди. Собственно, это была ерунда, но Лиза подняла шум и настояла, чтобы я снял рубашку. Она хотела убедиться, что я не очень пострадал.

Адам глубоко вздохнул.

- Но чай не сильно обжег меня, потому что как раз эту часть моей груди пересекал толстый шрам.

- От той «сочившейся гноем язвы», - тихо сказал Тейлор.

- Да. Этот шрам был у меня, сколько я себя помню. И я о нем особенно не задумывался. Моя кузина Сара рассказала, что думала, будто я свалился на скалы, но точно не знала. И поскольку я не помнил целый кусок своей жизни, шрам не казался таким уж важным. Он был тугим, и порой, когда я поднимал руку над головой, его слегка потягивало, но я никогда не обращал на это внимания.

- До того дня, - сказал Тейлор.

- Верно, - подтвердил Адам. – В тот день одна из моих кузин, младше меня на год, которая ничего и помнить не могла о похищении, сказала, что шрам этот очень уродливый, и я должен обратиться к пластическому хирургу, чтобы избавиться от него. Тогда ее брат, на шесть лет старше меня, сказал: «Может быть, ему надо увидеть то, что находится под ним».

- Клеймо, - догадалась Дарси. – Оно было скрыто под фиброзной тканью.

- Да. Как только мой кузен это сказал, его мать тут же велела ему пойти в дом и принести ей свитер, хотя было около тридцати градусов в тени.

- Ты спросил у кузена, что он имел в виду?

- Нет. Я видел по выражению лица его матери, что она не хочет поднимать разговор о похищении и обо всем, что тогда произошло. Мне всегда было жаль ее, потому что она по-настоящему старалась сделать меня частью семьи, но не смогла. Я знаю, что она себя винила за то, что…

- За твою угрюмость? – спросила Дарси.

- Да. За мою угрюмость и за мою неприкаянность.

- И что ты тогда сделал? – спросил Тейлор.

- На следующий день я вылетел в Нью-Йорк, где проконсультировался с пластическим хирургом. Я попросил осторожно удалить фиброзную ткань, потому что под ней скрывается нечто, что я хотел бы увидеть. Это было больше, чем клеймо. Кожа (Адам говорил, словно о ком-то другом, а не о себе) сначала была глубоко прорезана и уж потом обожжена раскаленным железом, окрасившим ее в черный цвет. Когда фиброзная ткань шрама была срезана, черный рисунок стал ясно виден.

- И тут ты понял, что тебе рассказали далеко не все, - проговорил Тейлор, откидываясь назад на стуле и глядя на Адама в раздумье.

- Да. Сначала я взялся на «нормальные» поиски информации. Я нанял частных детективов, я даже получил доступ к архивам ФБР, но там ничего не было. Наконец, исчерпав все «нормальные» средства, я обратился к ясновидящей, но все, что она могла сказать, это то, что мои родители мертвы, и что вокруг их смерти много зла. Было досадно слушать все эти глупости. Я хотел знать, кто, как и, самое главное, почему.

- Почему мои родители были убиты до того, как смогли заплатить выкуп? Мой отец начал обналичивать активы, как только узнал о моем похищении. Но ничего не было заплачено. Что случилось с их самолетом? Тысяча вопросов роилась в моей голове.

- Но ясновидящие, с которыми я консультировался, не могли на них ответить. И я покинул их еще более обескураженным, чем до встречи с ними.

- Я решил, что с меня хватит всех этих медиумов, но тут одна из них позвонила и сказала, что со мной хочет поговорить Хелен Габриэль. Это имя мне ничего не говорило, но звонившая настоятельно советовала позвонить Хелен. Все, что я мог у нее узнать, это то, что Хелен Габриэль была медиум из медиумов, самой лучшей.

- Настоящей в отличие от шарлатанов? – подсказал Тейлор, знавший это по собственному опыту.

- Да,- ответил Адам.- Похоже было, что эта женщина не зависит от клиентов. Я имею в виду, к ней нельзя записаться на прием. Вас должны к ней пригласить.

Адам взглянул на Тейлора.

- Вы ведь встречали таких, верно?

Тейлор улыбнулся и, казалось, раздумывал, должен ли он рассказать то, что знал.

- Есть всего двенадцать женщин, - сказал он мягко.

- Которые могут изменить мир своим сознанием, - продолжила Дарси, с горящими от возбуждения глазами.- Аватары.

Когда Тейлор улыбнулся дочери, его лицо выражало такую любовь (и гордость), что Дарси зарделась от удовольствия.

- Потом, когда все это кончится, я хочу, чтобы ты рассказала мне все про твое удивительное образование, которое дало тебе такую скрытую часть информации, как эта.

В полном восторге Дарси повернулась к Адаму, у которого на лице было написано: «Я же тебе говорил!» Он говорил ей, что ее отец непременно оценит ее образование.

- Так что же Хелен сказала тебе? - спросил Тейлор. И по тому, как он произнес ее имя, Адам понял, что он знал об этой женщине.

- Сначала она меня разочаровала, сказав, что не знает точно, что случилось с моей семьей. Но потом привела меня в смятение, заявив, что один из членов моей семьи все еще жив.

- Держу пари, это снесло тебе крышу, - сказал Тейлор.

- О да. Я был готов нанять легионеров и атаковать того, что держит в плену одного из моих родителей, кто бы ни был этим захватчиком, но я не знал, кого атаковать и где его искать. И тогда Хелен сообщила, что для меня есть только один способ узнать правду о прошлом. Она сказала мне, что в Кэмвеле, штат Коннектикут, есть женщина, владеющая волшебным зеркалом. Когда она это сказала, я чуть было не ушел. Я всегда был реалистом, даже в детстве терпеть не мог истории обо всех этих волшебных штуках.

- Это так, - подтвердила Дарси. – Он совсем не знает сказок.

- Я думаю, Хелен читала мои мысли, потому что она сказала, что кое-что волшебное реально существует. Она сказала мне, что зеркало принадлежало Нострадамусу. Честно говоря, я не мог поверить тому, что она говорила. Но она утверждала, что если я достану это зеркало, то смогу в нем увидеть, что случилось с моей семьей. Обратите внимание, она всегда говорила «семья», а не «родители». Я только позднее понял, почему.

- И в связи с зеркалом на сцене появляется Дарси, верно? – спросил Тейлор.

Адам не мог смотреть Дарси в лицо, потому что не хотел, чтобы она слышала то, что он должен был сказать. Когда он, наконец, заговорил, его голос был едва слышен.

- Мне было сказано, что я могу украсть зеркало, но увидеть в нем что-либо сможет только девственница, которой минуло двадцать два года. Если я не найду такую девственницу, зеркало для меня останется просто куском стекла. В общем, она велела мне дать объявление в «Нью-Йорк Таймс», якобы так я смогу найти девственницу, которая сможет прочесть зеркало.

- Ты хочешь сказать, что ни одна из тех женщин, что проходили собеседование…? – Дарси замолкла.

- Ни одна из них, - подтвердил Адам, улыбаясь Дарси, но он не собирался говорить ей, что уникумом была она, а не все они.

- Надо же, - удивилась Дарси.

Адам повернулся, чтобы взглянуть на нее.

- Не то, чтобы это меня огорчало, но почему ты…? Ну, ты знаешь…

Дарси пожала плечами.

- Мне ни разу не пришлось даже испытать искушение, - честно ответила она. Не только вслух, но даже мысленно она не произнесла: «пока я не встретила тебя».

- Тогда зачем ты обручилась с Патнемом? – спросил Адам с большим раздражением, чем хотел.

- О, это бизнес.

- Какой бизнес может заставить обручиться с…?

- Как ты обнаружил, что у тебя есть сестра? – прервал его Тейлор. Ему не понравилось раздражение в голосе Адама, и он не хотел потерять нить повествования. С проблемами Дарси в Патнеме еще будет время разобраться. То, что знал Адам, могло помочь им сегодня вечером, его рассказ был важнее.

Адам неохотно оставил Дарси в покое.

- Как я уже сказал, мне не сразу бросилось в глаза, что Хелен все время говорит «семья» вместо «родители», но однажды она обмолвилась, сказав «все трое». Я спросил, не имеет ли она в виду под третьим меня. Хелен удивленно посмотрела на меня и сказала: «Нет, я имею в виду твою сестру». Я подумал, что она повредилась в уме. Мне пришлось немало потрудиться прежде, чем я выяснил, что для нее тот факт, что девочка была всего лишь эмбрионом, когда я был похищен, вовсе не означал, будто ребенок был нежизнеспособен. И я все еще сердит из-за того, что ни один из моих кузенов ни разу не упомянул, что моя мать была беременна, когда меня похитили.

Адам перевел дыхание.

- И это подводит нас к сегодняшнему дню.

В течение последних минут он не смотрел на Дарси, потому что боялся, что его слова снова разозлят ее. Он нанял ее как персональную помощницу, а на самом деле втравил в нечто, связанное с убийством людей. Он нанял ее из-за ее «особенности», ее девственности.

Дарси знала, о чем он думал, и знала, почему он не смотрел на нее.

- И меня еще называют лгуньей, - пробормотала она про себя; и, прежде, чем он успел ответить, добавила:

- Как вы думаете, этот магазин уже открылся? Мы с Бо умираем с голоду.

Услышав это, Боадицея села на кровати и посмотрела на Дарси со странным выражением на лице.

- Бо, - прошептала она. – Это то, что называют уменьшительным именем?

«Она знает о мире еще меньше, чем я», мысленно передала Дарси Адаму, удивившись ее замечанию.

- Я думаю, твой отец хочет показать ей мир, - прошептал Адам на ухо Дарси и кивнул в сторону Тейлора, заботливо склонившегося над Боадицеей. Ее руки уже не были связаны, и она смотрела на Тейлора широко открытыми глазами, казалось говорившими, что она готова следовать за ним, куда угодно.

- Я должна буду рассказать ей о мужчинах, - сказала Дарси с отвращением.

- А что ты о них знаешь? – спросил Адам. Это было странно, но им вдруг овладела удивительная легкость (и даже ощущение счастья), каких он ни разу не чувствовал за все эти годы. Вот он только что поведал свою ужасную историю, и никто не испытывал жалости к нему. Никто не смотрел на него глазами, в которых читалось бы: «Бе-е-е-едный Адам. Бедный похищенный и осиротевший Адам. Если бы он не убежал от матери, когда был малышом, его родители были бы живы и сегодня». Нет, вместо этого в комнате находилось еще три других человека с жизненными историями не менее душераздирающими, чем его собственная.

Дарси была покинута своей красавицей матерью, позволившей воспитывать ее кому угодно. И она всю жизнь скрывала свои экстраординарные способности.

Адаму и думать не хотелось, что почувствовал Тейлор, узнав о том, что стал бесплодным. Ведь мать вбила ему в голову, что именно ему суждено передать по наследству семейный «дар», а он не оправдал ожиданий. И всю жизнь он пытался компенсировать эту свою «неудачу».

Потом Адам посмотрел на женщину, которая была его сестрой. Невозможно даже представить себе, какой была ее жизнь в заточении, в самом деле, решительно невозможно представить.

Может это и эгоистично, но с этими людьми он чувствовал себя комфортно. Когда он был с ними, он не был паршивой овцой. Он был одним из них, составлял с ними одно целое.

- Ты слышала? – снова спросил Адам. – Что ты знаешь о мужчинах?

Дарси взглянула на него в замешательстве. Он что, серьезно? Или просто дразнит ее? С Адамом и его непостижимым чувством юмора никогда нельзя было знать наверняка.

- Ну? – Адам начал приближаться к Дарси с угрожающим видом.

Она инстинктивно попятилась.

- Ничего я не знаю…

В следующее мгновение она пронзительно взвизгнула, когда Адам сгреб ее за талию, поднял вверх и бросил на кровать. Нависнув над ней, как огромное чудовище, он растопырил пальцы, словно это были когти, наклонился и стал ее щекотать.

Сначала Дарси не сообразила, что происходит, потому что ее в жизни еще никто не щекотал. Она была серьезным ребенком, и никто не потрудился пробиться через эту серьезность, чтобы заставить ее смеяться.

Но Адам попробовал, и через пару минут он заставил Дарси вертеться на постели, задыхаясь от смеха.

- И что ты собираешься рассказать моей сестре о мужчинах? – спросил он ее.

- Что они хорошие и замечательные, - выдавила Дарси, подтягивая коленки к груди и вереща.

- Они все милые и любящие? – спросил Адам, пробегая пальцами по ее ребрам.

- О да. Да, да, да, - простонала Дарси.

- Ну, тогда ладно, - серьезно сказал Адам, отступая от нее.- Думаю, мы это выяснили.

Боадицея, которая до этого держалась особняком, стояла теперь в ногах кровати, наблюдая за спектаклем с увлеченностью антрополога, изучающего туземцев в естественных условиях.

- Интересно, - проговорила она, когда Адам перестал щекотать Дарси. – Но теперь, наверное, надо бы достать еды, - и она направилась к двери.

«Миссис Спок», мысленно передала Дарси Адаму, заставив его засмеяться, и все они направились к выходу.

(Мистер Спок – герой телесериала Стар трек – Звездный путь, странноватая личность. – Прим. Пер.)

Адам снял свой свитер и накинул его поверх черного трико Дарси.

- Если ты собираешься выйти на люди в таком виде, то тебе придется передумать, - сказал он.

- А что не так с моим костюмом? – спросила она, выходя из номера и глядя на него через плечо.

- С костюмом все в порядке, - ответил Адам. – Меня волнует то, что внутри.

- Правда…? - Дарси улыбнулась ему. – Спорим, ты меня не поймаешь, - она толкнула его и бросилась бежать. У Адама чуть сердце не остановилось, когда он увидел, как она перебегает через оживленную автомагистраль.

Внутри продуктового магазинчика все они от души веселились, наблюдая в какое благоговение повергло Боадицею все увиденное.

И каждый пытался представить себе, что значит никогда в жизни не видеть продуктового магазина. Каждому хотелось порасспросить ее о многом. Но Боадицея на все вопросы отвечала: «Еще нет. Пока не время говорить обо мне». Пока же они видели только, что в ней странным образом сочетались крайняя невинность и великовозрастность. Она раздражала Адама и очаровывала Дарси. Только Тейлор, казалось, принимал ее такой, как есть, не прося у нее больше того, что она могла дать.

Несмотря на все трудности, несмотря на то, что ожидало их вечером (а может быть, как раз из-за этого), они казались счастливой смеющейся группой, когда покупали всю эту массу еды, еды, которой, они это знали, им никогда не съесть.

Чтобы ни случилось сегодня вечером, сюда они уж точно не вернутся.

Поскольку они все время смеялись и были заняты друг другом, то не заметили старухи, которая вышла откуда-то сзади и смотрела на них. Даже Дарси не почувствовала волн злобы, исходивших от нее, потому что та уже давно научилась блокировать испускаемые ею вибрации. Почти всем на планете она казалась просто обычной старушкой. Никто не заметил, как она скользнула назад за занавеску. Никто не видел, как она достала телефон и набрала номер, известный еще только троим на земле.

И никто не слышал, как она сказала: «Они здесь».