Найди себя!, или Ключ к изменению своей судьбы

Глава 1. Что ты хочешь понять, и кто это будет понимать?

— Начнем с тех, кто пришел на семинар в первый раз. Расскажите, как вы попали сюда? Что вас привело на семинар.

— Инна из Казани. В Казани я попала на семинар к человеку, который в течение часа рассказывал о том, что Елене Рерих верить нельзя, полностью раскритиковал Льва Толстого, якобы он никудышный человек. Дальше — больше. Якобы, когда Лев Толстой встретится с «владыкой моря», то «владыка моря» его накажет за то, что творится у нас в России. Я в глубине души возмущалась, думая, чем же всё это закончится. Думала, что он сумасшедший человек. После окончания этого семинара я возвращалась домой с очень сильной головной болью. Состояние было непонятное. Я решила больше не ходить на его семинары. Прошло полтора года, и мне встретилась ваша книга «Искусство ясного видения». Когда я прочитала книгу, у меня был шок. Я сразу вспомнила ситуацию прошлого семинара и вспомнила свои ощущения, возникшие после нее. Во время семинара я не ощущала так остро то, что возникло после прочтения вашей книги. Такое ощущение, что на прошлом семинаре ведущий меня расшатывал, это похоже на расшатывание больного зуба, но выдернуть его он не сумел. По-видимому, сделать это я должна сама. После прочтения вашей книги я снова помчалась к нему на семинар. Вот уже полгода я хожу к нему на семинары, хотя и не знаю зачем.

— Что ты там получаешь?

— Не знаю, он ничего не рассказывает. Мы сидим там и плачем. Например, у меня возникают какие-то проблемы, одна из них — это пьющий муж. Как мне с этим не бороться, а жить?

— Я Наталья из Зеленограда. Первый раз с вашими книгами я встретилась два года назад. Мне попалась книга «Подарок осознания». Зацепилась я за нее исключительно благодаря значку, помещенному на обложке книги. Надо сказать, что в книге ничего, связанного со значком я не нашла. До вашей книги я прочитала книгу «Древняя тайна цветка жизни». Меня это заинтересовало и не только сама книга, как источник информации, но и медитации, описанные в ней. Я пыталась это делать сама, но чего-то не хватает. Последние два года я занимаюсь в школе питерского мастера Сергея Стрекалова, которая называется «Игры в пространстве». Я прочитала все ваши книги, кроме одной. Последняя книга называется «Кто ты?», и она меня тряханула уже окончательно. Вот я и пришла. Больше всего в книгах цепляет то, что ты пишешь о восстановлении ДНК. Еще хотелась использовать эту ситуацию, являющуюся для меня новой, совсем не знакомой, для наблюдения за собой. Использовать это в условиях дозированного стресса, как возможность понять себя в таких ситуациях.

— Замечательно. Что такое понять себя и кто ты?

— В разных ситуациях возникают различные всплески мыслей, чувств и реакций на них.

— Если ты включаешь радио, то можешь слышать всплески электромагнитных волн, которые радио преобразует в голоса и звуки. Если будешь поворачивать ручку настройки, то голоса и звуки будут меняться.

— Но это же радио.

— Разве ты не то же самое? Во всяком случае, пока ты определяешь себя как радио.

— Не важно. То, что во мне есть, будет проявляться так или иначе.

— Хорошо. Радио тоже может сказать, что все волны, которые оно улавливает, так или иначе будут им воспроизводиться в звуках. Радио — это воспроизводящее устройство, которое можно настроить на прием тех или иных радиостанций. Если радиостанции ничего передавать не будут, то и радио будет молчать.

— Ну и что? Во мне много чего есть.

— Что в тебе есть?

— Во мне есть опыт моей жизни, есть опыт предыдущих жизней. Это всё есть и так или иначе проявляется.

— Как он проявляется и что это за опыт?

— Как тебе сказать. Есть…, опыт всей моей жизни. Он, так или иначе, действует. В нем содержатся какие-то мысли, чувства, ощущения.

— Это как стакан с водой, если ты его уронила, то он разбился, и вода разлилась.

— Получилась лужа с осколками.

— Твое тело так же наполнено опытом, как ты утверждаешь. Но если твое тело умрет, что будет? Ты-то где?

— Спросил тоже, что будет.

— Ты говоришь, что хочешь себя понимать. Я же как исследователь хочу разобраться, что же такое ты. Что ты хочешь понимать, и кто это будет понимать?

— Будет понимать тот, кто сможет это увидеть.

— Кто это?

— Тот, кто сможет увидеть мое чувство, назвать его. Увидеть мысли и назвать их.

— Кто это? Это ты или не ты? Тот, который может наблюдать, это ты?

— Да, я.

— Тот, за кем он наблюдает, это тоже ты?

— Это часть меня.

— Значит, какая-то часть тебя будет наблюдать за какой-то другой частью тебя. А ты-то кто?

— Я тот, который хочет наблюдать.

— Хочет или наблюдает?

— Сейчас уже наблюдает.

— И что же он наблюдает?

— Наблюдает интерес, который есть, есть ощущение игры, есть удовольствие, есть страх.

— Хорошо, а чем один человек отличается от другого?

— Своим опытом.

— Каким опытом? У каждого есть интерес, страх, игра. Но в чём их различие?

— В отношении к этому.

— Кто же тот, который создает эти отношения?

— У меня есть моя жизнь и какую-то часть своей жизни я прожила, не наблюдая ее. Я учусь наблюдать то, что со мной происходит, и не вовлекаться в это.

— Замечательно. Я отталкиваюсь от уже сказанного тобой. Ты говоришь, что учишься наблюдать. Я предполагаю, что ты наблюдаешь, поэтому спрашиваю тебя совершенно четко и конкретно, как исследователь исследователя: «Кто это наблюдает и за чем наблюдает?»

— Есть существо, это я — женщина, эмоционально реагирующая на какие-то события.

— Ты женщина?

— Да. А кто же я?

— Я ничего не имею против.

— Реагирует в соответствии с…

— Со своей женской природой.

— В соответствии со своей жизнью, с полученным воспитанием, со своим опытом. Есть какие-то привычные реакции. Есть другое состояние, не эмоциональное, не разделенное на мужчину и женщину. Оно спокойное, уравновешенное и может всё это видеть.

— Хорошо. Если оно может всё это видеть, то, что же оно видит сейчас?

— Видит, как я вовлекаюсь в какую-то эмоцию. Видит что, разозлившись, могу шарахнуть чем-то по столу.

— А как оно это видит?

— Спокойно видит. Говорит: «Что это тебя опять понесло? Ненормальная».

— Получается, что оно говорит?

— Оно временами говорит.

— Что оно говорит?

— Например, есть какая-то привычная реакция на события. Есть привычка обижаться, и оно может сказать: «Пересиль состояние обиды, состояние непонимания или страха кого-то обидеть. Сейчас ты опять боишься обидеть, а сейчас ты чувствуешь себя виноватой». Вот так оно и говорит. Например, в ситуации отношений с мужем. Его появление дома у меня вызывает сильное раздражение. Как только он пришел, и даже не важно, что он говорит или что делает, любая его фраза вызывает во мне злость. Сейчас я хорошо понимаю, что мое состояние, скорее всего, вызвано тем, что по какой-то причине он «завалился в вину» и чувствует себя виноватым, не важно почему. Его состояние вины приводит к тому, что я раскачиваюсь. Мне хочется его пинать, ругать.

— Тебе хочется его осуждать?

— Мне хочется подтвердить, что да, конечно, он виноват.

— Тебе хочется его осуждать, чтобы он чувствовал себя виноватым. Виновным чувствует себя тот, которого осуждают.

— Осуждать?

— Ты же говоришь, что тебе хочется его пинать и ругать. Разве это не осуждение?

— Произносить фразы типа: «Вот ты опять тут что-то бросил».

— Разве это не осуждение?

— Ну да, осуждение.

— Обрати внимание на это. Это очень существенно. Если ты не будешь четко видеть механизма работы того, за чем ты наблюдаешь, то ничего вразумительного сказать не сможешь, и получится полный сумбур.

— Я бы не стала называть это осуждением, я это чувствую как агрессию, как немотивированную злость.

— Хорошо. Что такое агрессия?

— Раздражение, злость.

— Если ты раздражаешься чем-то, то именно это тебя и не устраивает. Правильно?

— Да. Это не вписывается в мои представления. Был бы повод. Человек пришел совершенно спокойный, делает всё как обычно, но у меня внутри сидит уже раздражение. Я просекла эту фишку. Мне достаточно переключить себя из этого состояния, сказав себе: «Что ты так злишься? Что тебя так раздирает?» Тогда понимаешь, что это происходит, потому что его занесло в состояние вины в связи с какими-то его причинами.

— А ты тут просто так оказалась?

— Да. Я тут оказалась.

— Он находится в состоянии вины, а ты случайно оказалась рядом, и почему-то у тебя начинает возникать раздражение на него.

— Я его прошу перестать винить себя, ведь нет же задачи винить себя за то, что случилось. Совсем не важно то, что случилось с тобой там, где-то.

— Почему тебя раздражает то, что он находится в состоянии вины? Пусть он его испытывает сам, а тебе-то что?

— Пока я этого не вижу, и это от меня вообще не зависит.

— Если это от тебя не зависит, то почему это тебя так раздражает? Поскольку ты на него так реагируешь, то получается, что касается это непосредственно тебя. А почему это тебя касается?

— Это же мой самый близкий человек, с которым мы очень связаны.

— Получается, что он показывает тебе что-то такое, что есть в тебе.

— Естественно.

— Ты не можешь от него отделаться, потому что он показывает тебе то, что есть в тебе.

— Одна из причин, которая привела меня на семинар, это желание развязать зависимости, существующие в семье.

— Хорошо. Но они существуют не только в семье, просто в семье они наиболее явно проявлены, но они же есть везде.

— Хотелось бы с ближнего круга начать.

— Что ты хочешь?

— Я прочитала у Уолша насчет возможности жить в любви с близкими людьми. Когда любовь не ограничивает, а делает человека сильнее. Когда есть такое чувство, что как бы человек не поступал и что бы ни делал, я его всё равно поддерживаю. Это настолько далеко о того, что есть в моей жизни. Я постоянно вижу то, что так называемая любовь — это всё более и более затягивающие зависимости. Мы почему-то всегда что-то должны. Мне очень страшно развалить то, что уже есть, потому что я уже третий раз замужем. У меня трое детей от разных браков.

— И каждый следующий брак точно такой же, как и предыдущий?

— Нет. Они все разные.

— В чём же они разные? По сути отношений? Первые мужья не испытывали чувство вины?

— Нет, не то. Всё изменилось.

— Что изменилось?

— Рассказать про мужей?

— Устраивал ли тебя хоть один из мужей? Было ли у тебя с ним нечто подобное тому, что ты прочитала в книге Уолша?

— Нет. Этого не было ни с одним мужем.

— Получается, что со всеми мужьями что-то не устраивало, иначе зачем же разводиться. Что не устраивало?

— Рассказать надо?

— Меня интересует причина твоего недовольство в отношениях с мужьями, именно ее тебе и надо увидеть.

— Я могу сказать, но у этого могут быть и другие оттенки и, как мне сейчас кажется, что я изначально формирую в себе зависимость от человека. Мне всегда было важно в каждом из этих браков чувствовать себя необходимой. Быть единственной для этого человека. Я эту зависимость всё больше усиливала, подтверждая состояние, что именно я ему нужна. Я могу то, что ни одна другая не может. Я делаю его жизнь комфортной, удобной и прочее.

— «Ты без меня просто пропадешь. Ты не можешь без меня обходиться».

— «Тебе без меня будет скучно». В общем, ему со мной будет лучше.

— Не просто лучше, а он не сможет без тебя. Или сможет? А если он не с тобой, то с кем? Как ты создаешь свои отношения с ним?

— Я его хорошо понимаю.

— Что значит «я его хорошо понимаю»?

— Значит, я хорошо вижу его слабости.

— И играешь на них? «Я даю тебе то, чего нет у тебя, и только я могу дать тебе это». Я должна всегда следить за тем, чтобы ни одна другая не дала ему этого. Если появится та, которая может дать ему больше, чем я, тогда она встанет на мое место. Но это не любовь, а зависимость.

— Зависимость?

— Да. Зависимость, которая называется вами любовью. Когда вы приходите в ЗАГС, вы же не говорите, что вы решили пожениться, для того чтобы подкрепить свои зависимости. Вы говорите, что любите друг друга. Люди называют свои отношения любовью, а попадают в зависимость.

— Со временем, мной же сформированная зависимость, меня же начинает раздражать.

— Ты считаешь, что это его зависимость, и начинаешь ее удовлетворять, но это же и твоя зависимость, таким образом — вы оба попадаете в одну и ту же зависимость.

— Желание быть нужной.

— Да. Тебе кажется, что ты ему удовлетворяешь его зависимость, но на самом деле он так же удовлетворяет тебе твою зависимость.

— Согласна.

— Так и удовлетворяйте ее друг другу. У одного спинка чешется, а у другого когти, вот и чешите друг друга. Так в чём же дело? Что не сложилось?

— В какой ситуации не сложилось? В предыдущих браках или в последнем браке?

— Ты же, как минимум, уже два раза развелась, значит, два первых раза что-то не сложилось и третий раз, как я понимаю, не очень складывается.

— Складываем.

— Складывайте на здоровье. Только я что-то не пойму, зачем тогда ты пришла на семинар?

— С твоей помощью-то и складываем.

— Мы сейчас выяснили, что то, что ты называешь любовью, и то, с чем ты борешься в своей так называемой «любви», является обоюдной зависимостью.

— Я уже ни за что не борюсь.

— Врешь. Чем же является то, с чего ты начала свой рассказ? «Муж находится в состоянии вины, а меня это вгоняет в состояние раздражения. Он поставил что-то не там, сделал что-то не так, говорит не то». Разве это не борьба?

— Да. Вот вчера было такое, что он пришел и лег. Пролежал целый день на кровати, смотря телевизор. Меня это раздражает. Я его спрашиваю, почему он лежит, может быть, заболел или еще что-то.

— Разве это не борьба?

— Да. Это борьба, но я вижу это.

— Минуточку. Я не вижу это, я это делаю. Если я это вижу, то могу объяснить, почему что-то происходит. Вот что в моей терминологии значит слово вижу. Если я что-то делаю и говорю, что вижу то, что делаю, это и называю видением. В моей терминологии Осознание, Понимание, Ясное Видение это есть четкое видение механизмов, создающих борьбу и конфликт. Ты пока не можешь рассказать этот механизм.

— Где-то могу, а где-то нет.

— Пока я этого не вижу. Если можешь, то расскажи. Очень важно понять, что «я такая, какая сейчас есть, главного не понимаю». Это первый шаг, с которого начинается процесс самоисследования. Если ты делаешь этот шаг, то начинаешь видеть механизмы борьбы внутри себя. Если не делаешь, то остаешься во сне сознания.

— Вот характерный эпизод. Выходной день. Муж болтается, переходя от одного телевизора к другому. Я довольно агрессивно говорю ему: «Когда же ты, наконец, будешь делать то, что ты хочешь делать на самом деле? Делай же, наконец, то, что хочешь делать!»

— Он и делает то, что хочет делать, но при этом не знает, кто же он на самом деле. Он не знает, что находится в дуальной реальности, в которой любое желание имеет свое противожелание. Жизнь здесь — это жизнь в парадоксе. Это есть самое основное, что я доношу до вас. Сейчас ты изложила состояние себя как человека «спящего», но имеющего импульс к просыпанию. Как это выглядит со стороны?

— Это выглядит, как попытка использовать известную терминологию для описания того, что еще не совсем понятно.

— О какой известной терминологии идет речь? Она изъясняется на обычном бытовом языке, при этом, совершенно не понимая значение произносимых слов. Так?

— Уловив знакомое слово, она укладывает его в систему уже сформированных понятий.

— Обратите внимание, что у нее еще нет системы понятий, пригодной для описания ее проблем. В частности, когда я спрашивал ее, что же такое любовь, она не смогла ответить на этот вопрос. Так же она не могла ответить на мои вопросы касательно других употребляемых ею слов.

— Что разве я не могла объяснить сути ни одного слова?

— Это не суд, а рассмотрение того, что есть, так, как оно есть. И это, как видишь, нелицеприятно. Наше рассмотрение показывает, что пока ты не понимаешь ничего из того, что думаешь, чувствуешь и делаешь. Это для тебя шок, но именно через него тебе необходимо пройти, для того чтобы заняться самоисследованием. Всякий приходящий сюда получает такой шок. После чего он либо еще глубже погружается в сон, в котором и находится, либо начинает двигаться к осознанию самого себя. Процесс самоисследования очень многогранен, и пройти его сразу невозможно. В нем можно двигаться только по шагам. Я показываю вам направление вашего движения к самому себе, но двигаться нужно вам самим. Если вы ждете, что я сейчас произнесу некую истину, которая сразу и полностью изменит вас, то вы заблуждаетесь. В данной дуальной реальности невозможно произнести ничего истинного с помощью языка, созданного дуальным умом. Всё, что я буду вам говорить, будет восприниматься вами как шок. То, что я говорю, не привносит вам большего понимания в то, что вы уже знаете о себе, а скорее наоборот разрушает имеющиеся у вас представления о понимании. Так и будет, но это создаст некую возможность для вас подходить к истинному пониманию себя.

— Ну, давай, разрушай. Ты же говоришь, что каждая фраза будет разрушать.

— Каково твое эмоциональное реагирование на то, что я сейчас говорю?

— Есть раздражение.

— Что тебя раздражает?

— Раздражает то, что ты говоришь, что якобы я не могла объяснить ни одно произнесенное мной слово. У меня есть сомнение по этому поводу.

— Какое из слов ты можешь объяснить?

— Вот про любовь.

— Хорошо. Если ты что-то знаешь, то объясни.

— Какое из слов, которые я произносила, имеет смысл расшифровать?

— Любое из слов, касающихся того, что создает у тебя основные проблемы. Я сейчас не предлагаю говорить, что значит стол или стул. Я спрашиваю о том, что создает основные проблемы в твоей жизни.

— Зависимости.

— Что такое зависимости?

— Взаимные обязательства, страхи.

— Что такое страх?

— Страх — это состояние, когда тело сжато. Ожидание, что произойдет что-то, чего я не хочу, чтобы произошло. Ситуация пойдет не так, как мне бы хотелось.

— Значит, что-то происходит не так, как тебе бы этого хотелось. Приведи пример.

— Я очень не люблю семейные конфликты. Шум, скандал, ругань.

— Что такое конфликты?

— Взаимные обвинения.

— Как возникают взаимные обвинения? Что такое вообще конфликт?

— Это столкновение представлений каждого из конфликтующих о том, как что-то должно происходить.

— Столкновение каких представлений? Обрати внимание, я постоянно направляю тебя к сути того, о чём ты говоришь. Пока ты говоришь поверхностно.

— Мои представления такие.

— Почему возникает конфликт?

— Потому что они жесткие. Есть представления у меня, и есть представления у него, но другие.

— Они противоположные. Муж ложится, а ты говоришь ему: «Не ложись!» Он начинает читать газету, а ты говоришь: «Не читай!» Ты говоришь ему нечто, противоположное тому, что, как ему кажется, он хочет. Конфликт — это взаимодействие противоположностей. Это очень важно понимать. В ином случае мы никогда не разберемся и не поймем, почему в нашей жизни возникает то, что возникает. Почему у нас есть страдания? Почему у нас есть страх? Это самые основные вопросы. В нашем процессе мы дошли до сути понимания таких вопросов. Для того чтобы ты могла уловить это, не достаточно только моего проговора. Ты должна сама это прочувствовать. Я подталкиваю тебя к тому, чтобы ты сама начала это чувствовать. И так, конфликт это есть взаимодействие противоположностей.

— Есть еще какие-то упертые противоположности, не позволяющие двигаться к какому-то компромиссу или взаимопониманию.

— Можно представить это так. Кто-то хочет идти на юг, а ты говоришь ему, что надо идти на север. Если он пойдет на север, то это будет противоположным тому, что он собирался делать. Конфликт возникает как столкновение противоположных интересов и касается чего угодно, возникающего в жизни людей. При этом заметь, что ты можешь не отчитывать его за лежание, а, например, лечь вместе с ним.

— Нет, не могу. Я просто не вылежу целый день.

— Я тебе просто показываю, как может возникнуть конфликт и как его можно устранить. Если он читает что-то, ты тоже садишься и читаешь это же. Потом вы вместе будете это обсуждать. Именно не принятие противоположностей и создает основные проблемы в жизни. Людей сводят именно противоположности. Если бы не было противоположностей в понимании, что надо делать, чувствовать и думать, то и конфликта бы не возникало.

— Да. Ты говоришь, что людей сводят противоположности. Получается, когда мы принимаем решение объединиться, мы прикидываемся, что у нас нет противоположностей.

— Что значит — объединиться?

— Например, жить вместе, семьей, рожать детей. Предполагаем, что наше общение будет в течение долгих лет.

— То, что мы предполагаем, и то, что происходит, совершенно разные вещи. Подтверждением этого служит наличие у тебя проблем, которые, как ты говоришь, мешают тебе жить и создают страдание. Я помогаю тебе разобраться в том, как возникают твои жизненные проблемы. Именно с этой целью люди и приходят на семинар.

— Страдания, конечно, сильно сказано, есть какой-то дискомфорт.

— Что значит сильно сказано?

— Страдание это что-то глобальное.

— Это состояние, когда ты вырезаешь себе кишки?

— Когда бьешься головой о стенку.

— Это просто разная степень выражения страдания. Можно просто тихо плакать или громко орать, но всё это проявления страдания.

— Для меня всё-таки страдания — это что-то сильное.

— Хорошо. Ты сейчас страдаешь?

— Сейчас — нет.

— Почему же ты пришла на семинар?

— А что мне страдать? Я же пришла не страдать.

— Как это ты пришла не страдать? А умеешь ли ты что-то, кроме этого?

— Я умею получать удовольствие от жизни. Я умею радоваться.

— А удовольствие во что перетекает?

— В отсутствие удовольствия.

— То есть в неудовольствие или по-другому в страдание. Обратила ли ты внимание на то, что, если тебе что-то нравится, то потом оно переходит в то, что тебе не нравится.

— Но если этого много, то надоедает.

— Много или немного, но вначале-то он нравилось.

— Нравился именно своей заботой и вниманием.

— Потом забота и внимание стали тебя раздражать. Это и есть страдание, в котором находятся все люди. Им сначала что-то очень нравится, а потом это же раздражает, возмущает, вызывает гнев. В связи с наличием такой дуальности и возникают конфликты. За что мы человека любим, за это же и ненавидим. Необходимо прочувствовать ситуации, вызывающие у вас конфликт и осознать закономерности их возникновения. Жизнь человека, протекающая во сне, не воспринимается им целостно. Ему кажется, что у него есть удовольствие и есть неудовольствие, но он не видит, что удовольствие и неудовольствие есть две стороны одной медали.

— Получается, что наилучший вариант, если ты строишь семью с человеком, совершенно безразличным для тебя. Он не вызывает у тебя никаких эмоций.

— Все, с чем ты взаимодействуешь, вызывает у тебя определенные эмоции. Даже отсутствие того, что ты называешь эмоцией, тоже эмоция. Скука — это тоже эмоция, депрессия и безразличие — это тоже эмоция. Безразличие — это отсутствие различения.

— Равнодушие, мне всё равно.

— Если всё равно, то значит, что ты не делаешь различения того, из чего состоит это всё.

— Или я не хочу понимать.

— Спящий человек не понимает, что он делает, как он это делает, и зачем он это делает. Он забыл, кто же он есть на самом деле. Я пытаюсь внести в это ясность, и это суперсложная работа. Ты сейчас бредишь.

— Что могу, то и делаю.

— Я понимаю, это не оскорбление и не осуждение, а констатация факта. Ты бредишь так же, как бредит любой спящий человек.

— Я сейчас вспоминаю, что же такое бред. Это высокая температура, какие-то несвязанные обрывки фраз.

— Да, ты произносишь несвязанные фразы. Ты говоришь и не понимаешь, что говоришь. Ты не видишь взаимосвязей того, о чём говоришь. Ты не видишь механизма своего страдания. Ты просто выдаешь что-то.

— Выдаю то, что мне приходит как мысль в ответ на то, что говоришь ты.

— Радиоприемник, который переключают с одной радиостанции на другую, делает то же самое. Там слышится то пение, то новости, то какие-то голоса, то спортивная передача, то прогноз погоды. Какая взаимосвязь всего этого? Ты можешь установить взаимосвязь тех фрагментов, которые выдаешь?

— По каким-то каналам может передаваться реклама.

— Это еще один фрагмент, но как он связан с предыдущими?

— Тему для рекламы задаешь ты. Ты крутишь приемник.

— Да. Я кручу переключатель приемника и описываю то, что получаю. Я получаю фрагменты совершенно не взаимосвязанных частей, передающихся на разных радиостанциях. Это то, что ты сейчас из себя представляешь. Это же представляет собой любой спящий. У тебя есть намерение разобраться с этим? Способна ли ты сейчас увидеть себя как постоянно переключающийся приемник, выдающий фрагменты звуков, совершенно не понимая, что же он выдает?

— Я уже сказала, что проговариваю свои мысли в ответ на твои вопросы. Это, в прямом смысле, реакция на твой посыл. Ты закидываешь что-то, а я выдаю свои мысленные реакции на это.

— Поэтому я и сравнил тебя с радиоприемником, а себя с тем, кто переключает каналы этого приемника.

— Как можно иначе вести диалог, если ты задаешь вопросы?

— Ты спящая не можешь иначе вести диалог. Спящий бредит на разных каналах собственного реагирования. Если ты продолжаешь отождествлять себя со спящей, то всё, что я тебе говорю, является для тебя оскорблением.

— Я не воспринимаю это как оскорбление. Когда ты говоришь, что я несу бред, у меня есть некие сомнения, но тебе виднее. Я доверяю тебе.

— Хорошо. Вы можете сказать, почему я называю то, что она говорит бредом? Пожалуйста. Кто готов поделиться?

— Несвязный бред в том, что мысли человека перескакивают. Начинает говорить про одно, спустя некоторое время перескакивает на другое. Не замечает переключений. Это из серии, что вот муж сидит, смотрит телевизор, а по телевизору показывают новости. Телевизор у меня такой-то марки.

— «У меня чайник закипел. Я забыла купить курицу. Нам не выдали зарплату. Петя меня обидел, сказав, что я дура. У меня ботинки красные, хотя совсем и не красные, а коричневые».

— Когда человек так говорит, он не видит свою ассоциативную цепочку.

— Совершенно верно. Я называю это бредом, потому что это не взаимосвязано, в этом нет логики. Я сейчас не говорю о логике принятой в мире спящих, я говорю о логике пробужденного, но спящий не может уловить такую логику. Спящий бредит, выдавая свои бессвязные ассоциации. Бредят те, кто не видит взаимосвязи явлений, случающихся с ними. Появилась мысль — это явление, которое случилось с тобой. Появилось чувство — это явление, случившееся с тобой. Какое-то действие или ощущение в теле — это некое проявление, случившееся с тобой. Какова закономерность их появления?

— Всё, что ты сказал: «Мысли, чувства, ощущения, действия», они чаще всего связаны. Чувство страха вызывают определенные ощущения, эмоции.

— Они связаны с опытом, который ты сейчас получаешь. Что этот за опыт? На этот вопрос спящий не может ответить. Он может просто выдавать порции опыта, зафиксированные в нем, как в записывающем устройстве. Диктофон записывает всё, что улавливает, а затем просто воспроизводит это. Но он не понимает того, что выдает.

— Я понимаю. Если взять какую-то мысль, связать ее с сопутствующими чувством и с действием.

— То получим спящего человека. Это и есть аппарат, имеющий свои собственные ассоциативные связи мыслей, чувств и поступков. У каждого человека они свои, они зафиксированы в нем. Спящий человек подобен диктофону, имеющему свою собственную особенность записи происходящего. Если мы возьмем несколько таких диктофонов, записывающих одну и ту же ситуацию, то они запишут и воспроизведут ее по-разному. У каждого из таких диктофонов отличающаяся настройка записи и воспроизведения. Но любой диктофон просто записывает то, что происходит, не понимая того, как он это делает. Запись происходящего и понимание происходящего — совершенно разные вещи. Спящий просто записывает, а потом выдает по ассоциации записанное. Бессмысленно требовать от диктофона объяснения того, что и как он записал. Он просто будет воспроизводить то, что записал, сколько бы ты его не включал. Если ты его начнешь спрашивать: «Что это ты выдаешь?» Он просто продолжит выдавать то, что в нем записано. Я ставлю самый сложный вопрос для спящего человека. Я подталкиваю его к тому, чтобы он начал видеть опыт, который он создает и записывает, а не просто его воспроизводить. Способность видеть опыт, созданный, прожитый и записанный тобой, является особенностью человека пробужденного. Спящий человек не может понимать то, что он записал, а только выдавать записанное. Вот разница между пробужденным и спящим человеком.

— Поняла. Осталось понять, что такое принимать.

— Ты мне просто выдаешь свой опыт, я же тебе предлагаю начать его осознавать.

— Я же пришла сюда именно за этим.

— Правильно. Но ты же не понимала то, к чему мы сейчас пришли. Ты просто говорила, не особо понимая, что ты передаешь. Теперь ты можешь делать различения между просто говорением и работой со своим опытом. Или ты еще не можешь сделать такое различение?

— Это надо на какой-то конкретной ситуации рассмотреть.

— Пожалуйста.

— Допустим, твой муж лежит на диване. У вас всегда одинаковая реакция на это?

— Нет. Когда он долго лежит, тогда реагирую агрессивно.

— Тогда и возникает твое раздражение?

— Беспокойство, уж не заболел ли или что-то случилось. Такое ощущение, что человек находится в депрессии или ему на столько лень, что мне хочется его расшевелить.

— Почему бы тебе ни дать ему возможность лежать сутками?

— Потому что я сама так не могу делать.

— Ты же это не осознаёшь, ты просто реагируешь. Когда он лежит больше, чем время, которое ты считаешь нормальным, у тебя возникает раздражение на него. Но на самом деле это твое раздражение собой.

— Да.

— Это твой способ реагирования на происходящее. Ты же не понимаешь, почему тебя начинает раздражать, когда он лежит больше какого-то времени. Ты же этого не понимаешь. Или ты понимаешь это?

— У меня есть образ мужчины деятельного, энергичного, с которым интересно общаться.

— Хорошо. Почему ты нашла именно такого мужчину, который лежит на диване и вызывает у тебя раздражение?

— Раньше он не лежал. Был деятельным.

— Почему ты нашла такого мужчину, который через определенное время стал лежать на диване, хотя до этого не лежал?

— Получается, что я его таким сделала.

— А какой тебя сделал он? Он сделал тебя раздражающейся по поводу его лежания на диване. Ни ты, ни он ничего не понимаете. Вы просто так реагируете друг на друга. Если тебя сильно прижать, то ты будешь объяснять свое реагирование. Если тебя не прижимать, ты просто будешь реагировать. Если тебя начать спрашивать, то твой ум начнет выдавать какие-то объяснения того, почему ты это делаешь. Но это не верное объяснение причины такого твоего реагирования.

— Ум же ищет ответ и хочет объяснить, почему так реагирует.

— Ум ищет ответ и найдет объяснение. Он может объяснить что угодно, причем либо умно, либо глупо, но это никак не объясняет механизм того, что между вами действительно происходит. Ты можешь иметь сотни различных объяснений, но ситуация не меняется.

— Не меняется.

— Не меняется и не будет меняться. Так что же значат твои объяснения? Дают ли они тебе возможность выйти из этого конфликта? Или они просто поддерживают и усиливают его?

— Объяснения дают возможность на время снизить остроту конфликта.

— Да, но твой страх не исчезает, а ведь именно страх создает реагирование, возникающее в форме раздражения, неприязни, злобы, агрессии и безумия. Не видение действительной причины твоего раздражения приводит тебя только к усилению такого состояния. Ум, выдавая определенные представления в связи с происходящими конфликтами, просто на время снижает степень эмоционального проявления страха, но не убирает его и не может убрать. Тебе нужно более правильное определение тому, почему же возникает конфликт. Только тогда ты сможешь выйти из него. Ты уже видишь, что все твои объяснения не решают проблемы?

— У меня были ситуации, когда мне удавалось погасить конфликт. Как удавалось? Когда я в такой ситуации начинала делать то, что сама хочу. Не тащить его куда-то с собой или заставлять его делать что-то, а просто садилась на велосипед и уезжала кататься.

— Так ты просто на время отключалась от него. Но ты же не можешь постоянно от него отключаться.

— Не могу.

— Значит это не решение проблемы. Ты можешь пойти в ванную и полежать в ней, расслабившись, но потом ты придешь и увидишь его лежащим на диване, и снова возникнет раздражение, но уже более сильное.

— Он отключается от тебя на диване, а ты от него отключаешься, катаясь на велосипеде.

— Можно вообще развестись, но ты опять найдешь такого же. Почему ты находишь мужей, раздражающих тебя? Ты сама их находишь. Вы вместе находите друг друга.

— Значит, внутри есть много накопленной злости, требующей выхода. Муж всего-навсего дает мне возможность выпустить злобу.

— Получается, что мы соединяемся не для любви, а для выброса ненависти.

— Не ненависти, а для любой эмоции, появившейся внутри.

— Какая эмоция? Ты опять вошла в галлюцинации. Тебе нужно помойное ведро, куда ты будешь сливать свою агрессию, именно для этого тебе и нужны муж и дети.

— Вот уж не для этого.

— Не для этого? А для чего же?

— Для радости, общения.

— Ты рожаешь детей для радости, но сливаешь в них свою агрессию.

— Я и не говорила, что сливаю в них агрессию, это ты сказал.

— Я всё говорю с твоих слов. Если ты выходишь замуж для радости, рожаешь детей для радости, тогда ты пребываешь в радости. Почему ты пришла на семинар? Ты с радостью пришла или с проблемой?

— Есть и то, и другое. Не могу сказать, что только с проблемой.

— Хорошо. С чем ты пришла? Ты хочешь с моей помощью разобраться с радостью?

— С проблемами.

— Значит, у тебя есть проблемы. Я сейчас и рассматриваю твои проблемы, но ты этого не улавливаешь. Ты не улавливаешь, что я имею в виду, когда говорю о проблеме. Проблема — это взаимодействие противоположностей. Вся твоя жизнь показывает наличие противоположностей. Они и вызывают конфликт, борьбу, агрессию и боль. Я предполагаю «взять быка за рога», а ты утверждаешь, что у быка только один рог. Ты говоришь о неудовольствии, но когда я тебе предлагаю разбираться с неудовольствием, ты вдруг говоришь, что у тебя всё хорошо. Тогда зачем ты пришла сюда?

— Я не говорю, что всё хорошо, но кроме ненависти есть еще что-то. Я понимаю, что ты обостряешь ситуацию, говоря, что я вышла замуж, чтобы сливать ненависть, которая во мне есть.

— Да. Но ты именно это и сказала, я просто повторил.

— Я говорю, что кроме ненависти есть еще много чего.

— Что еще есть?

— Я же тебе говорю, что скука, нетерпение.

— Как одним словом можно назвать скуку и нетерпение? Это что-то приятное?

— Нет.

— Это негативные эмоции, но есть и позитивные. Но ты не хочешь иметь негативные эмоции, называя их проблемой. Позитивные эмоции ты хочешь иметь всё время, но у тебя не получается. Так это или не так? Во всем можно найти, как позитивное, так и негативное.

— Конечно же, я хочу позитивное.

— Конечно. Все спящие хотят только позитивного, но имеют негативное. Что же делать с негативным? Оттого, что ты хочешь позитивное, негативное только усиливается.

— Получается, что надо хотеть негативного.

— Я ничего не утверждаю. Я говорю о том, что есть, и с этим разбираюсь. Хочу, чтобы ты увидела логику негатива и позитива в своей жизни и то, как они взаимосвязаны. Если ты это не поймешь, то ничего не сможешь изменить в своей жизни. Тогда ты будешь поступать как все спящие, принимающие и отстаивающие только позитив. Всем нравятся разные вещи, но только позитивные. При этом они говорят, что у них есть негатив, и спрашивают, как от него избавиться. Это есть основное сумасшествие спящего, считающего, что можно избавиться от негатива, усилив позитив. Все так действуют на уровне организаций, семьи, государства — на всех уровнях. Хотят больше позитива, но по факту имеют больше негатива.

— Да. Скорее всего, проблема в том, что у меня есть сформировавшееся представление о том, каким должен быть муж. Если он соответствует моему представлению о муже, это принимается, когда же он перестает соответствовать моему представлению — такой он не принимается.

— Когда он такой, какого ты хочешь, он тебе позитивен, когда же он не такой, какого ты хочешь, он тебе негативен. И то, и другое есть в тебе. Я утверждаю, что ты хочешь, как позитива, так и негатива. Считаешь ли ты, что это так? Поэтому, когда твой муж лежит целый день на диване, то именно этого ты и хочешь. Хотя пока ты так не считаешь. Тебе нужны как ненависть, так и любовь. Каково взаимодействие противоположностей? Позитива и негатива, злого и доброго, хорошего и плохого, любви и ненависти? Они как-то связаны?

— Они переходят друг в друга.

— Точно. Они переходят друг в друга. Можно ли избавиться от чего-то, не потеряв противоположного?

— Задача видимо в том, чтобы не заходить в крайности.

— Что такое крайность? Спящий ищет «золотую серединку», но на самом деле боится обострения внутренних конфликтов. Немножечко посмеялся, немножечко поплакал. При этом кто-то безутешно рыдает, но и смеется безудержно. У них разные крайности, но взаимодействие позитива и негатива у всех одинаково.

— Тогда не надо называть что-то позитивом, а что-то негативом.

— Мы не можем не называть то, что здесь так уже названо, и в силу этого существует. С этим надо разобраться. Что тебя не устраивает?

— Не устраивает свое состояние раздраженности.

— Только что ты сказала, что позитив и негатив перетекают друг в друга. Тогда, что является обратным состоянию раздражения?

— Удовольствие.

— Тогда, если ты хочешь иметь удовольствие, то должна иметь и раздражение. Это и есть выражение перетекания одного в другое. Если ты не понимаешь взаимодействия противоположностей, то ничего с ними сделать не сможешь. Если ты это понимаешь, то начинай видеть то, что с тобой происходит, в соответствии с тем, как ты это понимаешь. Ты сейчас сказала о том, что противоположности перетекают друг в друга. Но исходишь ли ты из этого понимания при рассмотрении своих проблем или не исходишь? У меня такое впечатление, что ты из этого не исходишь.

— В связи с ситуацией, возникшей у меня дома, я подумала, что имеет смысл прочувствовать и как можно острее, вызвав свое раздражение, затем выйти в какое-то другое состояние, но для этого надо его видеть.

— Ты принимаешь в себе раздражение?

— Я не люблю себя раздраженной.

— Хорошо. Ты не любишь себя раздраженной, значит, не принимаешь эту свою сторону. Кто испытывает раздражение?

— Раздражение испытывает тетка, которая вечно недовольна.

— Кто эта тетка?

— Ну, это я.

— Значит, это ты? Значит, испытываешь раздражение ты, а не кто-то другой.

— Да. Это я, которая суетится в доме с детьми, с тряпками и прочей утварью. Вот эта тетка испытывает раздражение.

— Кто испытывает удовольствие?

— Это другая дама. Она такая спокойная.

— Какая дама? Там была тетка. Откуда же взялась дама? Негатив испытывает тетка с авоськами, вытирающая сопливых детей, а удовольствие испытывает великосветская дама.

— Она не обязательно великосветская, она просто спокойная и такая расслабленная.

— Но это та же самая тетка или нет? Та и другая — это ты?

— Я могу быть и той, и другой.

— Хорошо. Так ты кто?

— Я — это та, которая видит и раздраженную тетку, и спокойную даму.

— Хорошо. Ты та, которая видит себя и ту, и другую. То, что она видит, к тебе как-то относится?

— Да.

— Значит, ты и раздраженная тетка, и спокойная дама, и та, которая видит их обеих.

— Запуталась совсем.

— Это всё ты?

— Да. Это части меня.

— Значит, это всё-таки ты?

— Части меня, части моего эго.

— Это части тебя. Значит, и тетка, испытывающая негатив, и дама, испытывающая позитив, это части тебя. Так?

— Есть еще много всяких частей.

— Хорошо. Давай сейчас разберемся пока с тремя, потому что всё остальное столь же дуально как это. Получается, что они противоположны. Да?

— Тетка раздраженная, напряженная, с перекошенной физиономией, очень измученная и уставшая. Она это не успела сделать, что-то не смогла купить, есть нечего.

— Тетка в негативе. А другая, которая дама?

— Дама, она спокойная: «Ну, сейчас нет и не надо. Потом сделаю или куплю».

— Получается, что одна — позитивная, а вторая — негативная.

— Я себя чувствую комфортнее в состоянии покоя и удовольствия.

— «Я» — это кто? Вас уже трое.

— Нас больше.

— Давай разберемся с тройкой, а дальше будет уже легче. Ты говоришь, что чувствуешь себя лучше, когда спокойная. Это кто говорит?

— Из нас троих? Я не осуждаю себя. То третье, наблюдающее за двумя. Та спокойная дама не вызывает у наблюдающего… Спокойную даму хочется погладить, а раздраженной тетке хочется сказать, чтобы причесалась.

— Получается, что третья осуждает раздраженную тетку.

— Да. Злую тетку осуждает, а спокойную даму одобряет.

— Если третья осуждает одну, а другую одобряет, значит это не наблюдатель. Наблюдающий не осуждает. Тогда давай разбираться с двумя. Одной, которая спокойная дама, нравится спокойствие. Второй, которая раздраженная тетка, — что нравится ей?

— Ей нравится покой, она к нему стремится.

— Раздраженной тетке хочется спокойствия?

— Конечно. Ей хочется всё привести в порядок.

— Что творит раздраженная тетка?

— Она пытается переделать все дела по дому.

— При этом, у нее какое состояние? Что же творит раздраженная тетка? Какое состояние она творит?

— Хаос. Осуждение.

— Раздражение. Она же раздраженная тетка.

— Да.

— Значит, это ее устраивает. Если она творит раздражение, значит, ее это устраивает.

— Так ей кажется, что она это делает, для того чтобы избавиться от этого.

— Раздраженную тетку что устраивает? Она что творит? Пожалуйста, кто скажет?

— Состояние раздражения.

— Да. Состояние раздражения. Она его творит. Она и есть это раздражение. Если ты говоришь, что раздраженная хочет перевести всё в спокойствие, то я скажу: «Нет. Почему же она тогда до сих пор не перевела свое состояние раздражения в спокойствие?»

— Потому, чтобы перевести состояние в спокойствие, надо…

— Надо раздражаться.

— Надо сделать много чего. Изменить мир, который вокруг нее, в соответствии с ее представлениями о том, как он должен выглядеть.

— И только тогда возникнет спокойствие? Ты никогда не приведешь мир в соответствие с тем, что тебе кажется, поэтому всегда будешь в состоянии раздражения. Значит, ей нужно раздражение. А твоя спокойная дама почему спокойна?

— Потому, что она не пытается привести мир к своим представлениям.

— Поэтому она и спокойная. Это два совершенно разных подхода, и они творят два совершенно разных состояния. Так вот, раздраженной тетке нужно раздражение. Спокойной даме нужно спокойствие, и каждая из них именно это и творит. Как спокойная дама, так и раздраженная тетка — это ты. Это ты можешь уяснить?

— Да. Я даже вижу себя в этих ролях.

— Поэтому тебе надо, как раздражение, так и спокойствие. Иначе как ты узнаешь, что такое спокойствие? Спокойствие — это отсутствие раздражения. Как ты узнаешь, что такое раздражение? Раздражение — это отсутствие спокойствия. У тебя есть две стороны для сравнения. Отсутствие этих сторон не даст тебе возможность почувствовать ни раздражение, ни спокойствие. И то, и другое это ты, но сейчас ты создаешь эти состояния механически, не понимая того, как ты это творишь.

— Ну да. Потому, что я же не управляю этими состояниями.

— Как ты можешь управлять тем, что ты не видишь?

— Ну, почему же не вижу? Я же в состоянии раздражения сама себе не нравлюсь. Я же вижу это состояние и говорю себе, что меня опять понесло.

— Но таким осуждением себя ты вызываешь состояние раздражения. О чём мы и говорим. Раздраженной тетке нужно раздражение. Это твой способ вызывания такого эмоционального состояния. Для того чтобы иметь раздражение, надо быть чем-то неудовлетворенным. Эта тетка имеет то, чем она не удовлетворена, поэтому она и раздражена.

— Имеет.

— И ей это надо. Ей именно это надо.

— Зачем?

— Ты это у меня спрашиваешь? Это же с тобой происходит.

— Скорее у себя. Можно я подумаю немножко, а то я так долго нахожусь в поле всеобщего внимания, что хочется перевести дух.

— Хорошо. Пожалуйста, кто хочет поделиться своим восприятием нашего разговора? Что вы увидели?

— Я вижу, что не могу быть частью, которая творит покой, просто творящей покой. Я только творю покой своим убеганием от раздражения. Вот это я вижу.

— Обратите внимание. Что самое основное? Личность человека устроена дуально. Она состоит из двух противоположных сторон. Обе эти стороны воюют друг с другом. Одна сторона дуальности осуждает другую, которая чувствует вину. Затем вторая сторона осуждает первую, и первая чувствует вину, и так до бесконечности. Это единственное, что происходит в старой матрице разделенного восприятия, и ничего другого происходить в ней не может. Как же не просто это уразумевать. Я постоянно об этом говорю, но разговор происходит на уровне поверхностных объяснений, не касающихся сути вопроса. Почему же так трудно перейти к видению сути происходящего?

— Потому, что это касается самого себя. Это касается основы восприятия себя.

— Чтобы начать видеть суть, вам необходимо перейти на другое восприятие самого себя, а это невозможно сделать спящему. Спящий не может видеть самого себя. Именно это и показывает наш длительный диалог.

Пожалуйста. Кто еще хочет сказать?

— Я расскажу похожий случай. То у меня произошло или не то?

— Что значит то или нет то?

— Смогла я выйти или не смогла?

— Вы не вышли, и что бы вы ни рассказывали, всегда будете это показывать, при этом спрашивать меня: «Вышла ли я?». Вы не можете выйти до тех пор, пока не начнете видеть механизм своего сна, то есть того, из чего вы пытаетесь выйти. Я постоянно рассказываю об этом механизме. Кто может сейчас рассказать о механизме своего сна? То, что вы рассказываете в деталях, нюансах, в миллионах возможных вариантах ситуаций, можно описать очень коротко, понимая суть происходящего. Пожалуйста, кто из вас может описать это коротко.

— Механизм сна — это отождествление себя с одной стороной двойственности и борьба с другой ее стороной. Сегодня была такая ситуация. Ехать на семинар и опять нет денег. Я снова начала выкручивать всякие манипуляции. Внутри была очень сильная борьба. Я спросила себя: «Чего ты боишься? Почему такой страх?» Оказывается, боюсь перейти из порядочной в непорядочную часть. Эти две части внутри боролись. Еще я не отличала, что говорят чувства и что говорит ум. А тут внутри чувства сопротивлялись, говоря, не делай того, что не хочешь, чтобы делали тебе. А настойчивость прийти на семинар вела сюда. Я умышленно вошла в это. Ехала в автобусе и увидела эту борьбу. Сердце было сдавлено, удушье, страх сдавил, потому что мне страшно было переходить из порядочной в непорядочную часть. Я застряла на порядочной части, и она не хотела уступать место непорядочной.

— Персонаж не хочет расставаться со сном. И то, что сейчас делает Оля, это делают все. Только кто-то не говорит об этом, и создается впечатление, что у него всё в порядке. Если же вы начнете говорить, то будете говорить то же самое.

— В принципе Оля говорит об этом механизме. Единственное говорится о том, что чувства видны как бы не четко. Не говорится, что я, находясь в части порядочной, боюсь перейти в часть непорядочную.

— Да я именно так и сказала.

— Да, в принципе ты это озвучила, но там говорится много по поводу чувств, ума. Сдавило, я увидела, что надо было то, а сделала это. Просто сейчас одна часть говорит одно, а другая то же самое будет проявлять по отношению к противоположной части. Вот собственно и всё, что здесь и происходит. Здесь я вижу, и у меня вызвало резонанс то, что говорила Наташа о своих отношениях с мужем. Вы, как я вижу, отождествлены с некой активностью, и соответственно он проявляет пассивность. Естественно, что вы, находясь в активной части, испытываете раздражение своей же пассивной частью. Не принимая ее в себе, проецируете ее на мужа. Поэтому постоянно и раздражаетесь. Вы его всегда призываете быть активным: «Будь как я», а он, наоборот, выражает пассивность. Вы две противоположности, поэтому и раздражаете друг друга. Ваш муж это ваша вторая часть.

— Я понимаю. Интересно, что сын не вызывает у меня такого раздражения.

— Мы увязли во сне. Я призываю вас разобраться с происходящим.

— Идет игра — заигрывание в Осознание, потому что без Осознания не поймешь, что происходит. Мы осуждаем свое сопротивление, а без него и не поймешь, что такое сопротивление. Смысл жизни в бессмысленности. Парадокс всего. Движение… Страх. Страх идет от ума, от недоверия. Он перекрывает другую часть — доверие. Ох! Колбасит!

— Смотрите. Полная путаница.

— Такое ощущение, что мы просто описываем нечто, но не отдаем отчета, что мы сами это сотворили и не видим этого.

— Идет выброс ассоциаций, записанных в диктофон вашего тела-ума. Большая часть людей здесь уже не в первый раз. Два человека новых, и мы опять начинаем повторение. Вы видите, как это муторно, как тяжело вытаскивать бегемота из болота. Это не осуждение, не оскорбление, а констатация факта — того, что есть. Я описываю сейчас свое состояние и даю описание происходящего здесь со своей позиции. Мы собрались, для того чтобы увидеть что-то следующее. В частности, и мне надо это увидеть. Здесь не процесс обучения, а процесс исследования.

— Всегда ли можно выразить словами то, что осознал?

— Сложность данной реальности заключается в том, что она парадоксальна, то есть дуальна. Разные миры устроены как системы зеркал. Они различаются структурой системы зеркал. Эта реальность устроена дуально, где два зеркала смотрят друг на друга. Но для того чтобы видеть себя целиком, вам необходимо третье зеркало, отражающее то, что отражается в двух параллельных зеркалах. В этом парадокс данной реальности. Вы всегда видите только половину, и никогда не видите целое, отсюда и все проблемы. Мы говорили о том, что такое конфликт. Конфликт — это взаимодействие двух противоположных частей. Вы не можете видеть обе свои противоположные части одновременно без использования третьего зеркала, отражающего два противоположных. Вставая на сторону одной части, вы боретесь с другой частью какой-то дуальности, и наоборот.

Язык, используемый в данной дуальной реальности, является так же дуальным. С помощью дуального языка нельзя описать нечто целостно. Он создан для жизни в мире иллюзий, поэтому и невозможно описать реальное с помощью иллюзии. Можно только создавать некие системы указателей, что я и делаю. Я создаю с помощью данного дуального, иллюзорного языка некие системы указателей, благодаря которым показываю, куда дальше двигаться по пути к самому себе.

— Древние люди пользовались множественным числом, говоря о себе — мы. Они не делили.

— Да, но мы здесь разделились. Находясь только в сознании дуальности, вы не можете понимать себя целостно. То, что предлагаю я, это движение к целостному через видение дуального. Насколько вы видите дуальное, описывая его механизм, настолько вы выходите из него.

— Я скажу о дуальности, о двух частях, с которыми я пришла сюда. Так получилось, что возникло две группы, это твоя и еще одна. Я понимаю, что то, что появилась вторая группа, это закономерно. В той группе не нужно быть персонажем, не нужно думать о том, какая ты, кто ты, сидит ли перед тобой мужчина или женщина. Не нужно волноваться по поводу того, то слово скажешь или не то. Там не нужно выворачиваться наизнанку. Это состояние, когда находишься с источником и получаешь кайф, в том числе и физический. Тебя не беспокоит, что это мужчина и где он находится, близко или далеко. Вообще все персонажи и маски улетели. Просто сидишь и получаешь кайф на каком-то высоком уровне. Я четко увидела, что получается следующее. Наша школа и группа проводит работу ума, логики. Это постоянно та сторона, где нужно себя вывернуть и показать весь негатив, который не признаёшь и не принимаешь. А в той группе ничего этого не нужно. Получается, что можно получать просто кайф из разряда Необусловленной Любви. Состояние, где у тебя всё есть и тебе ничего не нужно. Вдруг появилась мысль. Если в твоей группе действием является наблюдение за тем, что происходит, а в той группе для меня нет действия, кажется, что ничего делать не надо. Всё уже есть. Пропадает что-то из-за того, что нет никакого действия. Я пришла с ощущением того, что в группе Пинта проводится работа ума, вывод какого-то негатива. А в той группе вообще состояние вне ума и работа сердца. Такое ощущение. Готовое состояние физического ощущения мне показалось состоянием любви. Я не знаю, как сейчас это сказать. Я тогда подумала, что может быть это и есть момент разделенности. Здесь ум, а там сердце. Тогда как это соединить? Откуда ощущение, что здесь только в уме нахожусь, а там — только в том состоянии. Здесь необходимо действие, а там нет никакого действия. Еще мелькнула мысль: «Может быть в группе мало людей, поэтому и поток неустойчивый». Здесь не получаешь такой любви, как там. Там просто готов сидеть и не слушать. Она просто идет и все. Человек знает, что является источником любви, и с ним можно поговорить о чём-то конкретном. Он тебе скажет: «Это не мое, а идет через меня». Как только я скажу, что это мое, всё просто закончится.

— Мы работаем сразу с тремя центрами: ментальным, эмоциональным и физическим. То, что ты этого не понимаешь, говорит о твоей внутренней нецелостности. Опиши ведущего той группы. Какой он?

— Да вообще никакой. Ни мой вкус, ни мой тип и, вообще, это не важно. Говорит просто на уровне бытового разговора, это тоже не важно. Ощущения — просто кайф.

— Зачем тогда тебе находиться здесь? Ты уже нашла свою любовь.

— Еще, за этим я увидела зависимость, что одинаково привязываюсь только к хорошему. В плане того, что же еще нужно? Можно просто сидеть рядом и не слушать того, о чём он говорит. Я увидела, что это зависимость. Это из разряда того, как у Ошо, сидят вокруг него и ловят кайф. Я это увидела и думаю: «Как же хорошо, что ты научил меня разбираться, из какой части это видишь». Почему-то мне показалось полезным соединить это. Если я могу выбрать, то сегодня без сомнения пошла сюда, а не туда. Причем, там можно всё проговорить этому человеку. Он даже порадовался, что нет этой зависимости. После того, как я ему всё проговорила, возникло желание скорее попасть на твой семинар, чтобы узнать у тебя, что это. Но это опять зависимость. Я это вижу, но сама не могу решить — сидеть там или бежать сюда. Качает из стороны в сторону. После проговора возникло состояние покоя. Может быть, эти вещи можно соединить и тогда совместить. Есть состояние, в котором можно действовать, хотя присутствует и негатив, и ум, и логика. Здесь еще очень четко выявилось, что здесь от людей и от тебя в том числе, всё принимаю и принимаю. Пользуюсь разговорами с людьми, поговорив что-то свое то с одним, то с другим, я чувствую состояние вины, Потом выяснилось, что, пообщавшись с кем-то, исчерпываешь это у себя и идешь дальше. Результат один и тот же. Там тоже чувствуешь любовь от кого-то и чувствуешь, что ты сама ничего не даешь. Здесь чувствую, что пользуюсь разговорами и еще чем-то, но сама закрыта, это я четко вижу. Машина, набирающая всё в себя, как потребитель. В результате мне еще сильнее захотелось прийти сюда.

— У меня такая же причина как у Наташи. Я сюда хожу, только набираю и набираю, и куда-то всё это проваливается. Было такое состояние. Я через тебя увидела что-то грандиозное и поняла, что это был выход в ментальное через ум. Чувства там не было. Там было всё такое громадное, грандиозное. Собирались Миры. Было всё до такой степени огромное, это интересно, но как-то сухо, чего-то не хватало. Не хватало именно того, о чём она говорила, это любви. Не хватало ее как основы, куда всё это приложить, как это использовать. Вот она сейчас говорила, и я поняла, что видела только одну часть из ментального центра или из ума, а эмоциональный центр закрыт.

— А когда просто улетаешь, куда это приложить?

— Я, наоборот, увидела через Наташу, что любовью называю положительные эмоции: состояние покоя, благости, какой-то расслабленности. Я принимаю это состояние за любовь.

— Мне кажется, что там, где любовь, должно быть и действие.

— Что такое Любовь? Обратите внимание, как работает ваш ум. Ему всегда нужно две противоположные половины. Вам нужен человек, который раздражает вас так же, как и человек, которого вы «любите». Они и создают две необходимые вам противоположные стороны. Здесь одно без другого не может быть. Ты проговорила именно это. Твое восприятие происходящего здесь — такое, но тебе нужно иметь и противоположное. С моей позиции, там ты просто глупый «святой». Вот ты сидишь, любишь и любишь. Дальше-то что? Просто так сидите, всё любите и любите: и день, и два, и три. А что дальше? Как ты говоришь: «Через него что-то проходит, но он сам не знает, что это?»

— В том-то и дело, что нет залипания на «женское и мужское».

— На что-то же есть? Ты же говоришь, что там есть любовь, какое-то состояние. Здесь же я вас постоянно раздражаю, подталкивая к видению того, что с вами происходит. Он же там сидит благостный, и это противоположно тому, что делаю я.

— Что для меня было необычно, так это то, что разговор можно вести точно так же, как и с тобой, но ты для меня стал предсказуем в том плане, что начинаешь бомбить и разрушать иллюзии и будешь прав. А там говорится тоже что-то и показывается, но можно даже не слушать то, о чём говорится, и получать кайф. Не воспринимая информацию, просто некое физическое ощущение кайфа. Там что-то не то, мне это не очень нравится.

— Почему не то? Это и есть дуальность. Именно то, как ты определяешь происходящее здесь, тебя заставляет искать противоположность этому. И ты ее найдешь. Ты находишься в системе двух зеркал. Тебе нужна как одна сторона, так и другая. Тогда ты можешь делать различения между ними.

— Там хорошо, но я прибежала сюда разбираться с этим.

— Ты просто одурела от постоянного кайфа. Твой ум начал интересоваться: «Что же дальше?» Этот интерес можно удовлетворять здесь, хотя тебе нужно и то состояние, в котором ты находишься в той группе.

— Если находиться в том состоянии и смотреть на кого-то, то просто нет претензий. Там нет этих дурацких зацепок.

— Что у тебя уже вообще нет зацепок по отношению к кому-либо? Ты побыла там, и у тебя больше нет осуждения и чувства вины?

— Есть. Только это уже не так сильно выражено. Если наблюдать за тем, что происходит в жизни, из кайфовой части, видишь такой спектакль, игру, и мелькнуло чувство, что как же устал от всего этого. Мне иногда кажется, что результат каких-то моих изменений это просто дикая усталость от этой игры. Это уже так надоело, что уже не интересно. Какая-то апатия.

— Тебе же там кайф, там любовь. Так может быть это то, что тебе и нужно?

— Меня пугает это состояние в том плане, что там ничего не нужно и всё есть.

— Так вот, ты и нашла то, что тебе нужно.

— Это состояние не подразумевает действия, вот что меня взволновало.

— Организуйте коммуну и кайфуйте.

— Это состояние классное по физическим ощущениям, но хочется какой-то результат. Это явилось результатом того, что я не отдаю. Я там сижу и только получаю. Мне хочется давать.

— Через него что-то идет, как ты говоришь, вы получаете это, и все довольны.

— Фигня это всё.

— Как же так фигня?

— Если бы это состояние и еще способность отдавать, вот тогда я понимаю, что горы можно свернуть. Это класс! Не предвзято смотреть на людей и при этом еще отдавать. А там для меня не подразумевается возможность отдавать. Я там просто потребитель.

— Он там всё вам отдает, а вы берете, и все довольны. Только с какой целью он вам отдает то, что ты называешь любовью? Почему поддерживает ваше потребительское отношение?

— Я же сказала, что и здесь я — потребитель. Здесь я пользуюсь ситуациями, кто-то что-то рассказал о себе, у кого-то что-то расспросила и закрылась в своем внутреннем мире, что-то решаю, а наружу ничего не выдаю.

— Так выдай.

— Что выдавать-то. Как жадина какая-то. Я поняла, что мне ни денег, ни каких-то вещей не жалко, и это не главное. А что-то не отдается.

— Что он там тебе отдает, и ты с удовольствием принимаешь?

— Какое-то необъяснимое физическое ощущение.

— Так вот, он тебе дал это, а ты теперь нам дай. Какое физическое ощущение? Ты получила это? Если ты действительно получила, то теперь можешь это передать.

— У меня там возник вопрос, и я спросила у него: «Почему это связано только с тобой? Когда находишься в группе или разговариваешь с тобой, это состояние продолжается, но через непродолжительное время угасает». Прозвучало что-то типа: «Когда ждешь, это не появляется и вообще на долгие годы может исчезнуть это состояние. Может так же случайно прийти». В общем, получается, что всё случайно, всё ненароком, всё непонятно как-то.

— Это форма игры. Если она тебе нравиться, то играй в нее.

— Они объясняют это своим состоянием пустоты. И что им это не принадлежит.

— А что делаю я?

— Ты возвращаешь меня мне. Что причиной всего являюсь я.

— Так может быть вам этого и не надо. Может это всё ментальные заморочки, и вам от них только плохо. При этом есть гуру, дающие только любовь, и вам от нее кайфово. Может быть, вам с ними и надо иметь дело, а не со мной? Здесь всегда неспокойно, и не будет спокойно.

— Мелькала мысль, что это такая же зависимость постоянного переживания, выворачивания себя.

— В чём различие между тем, что делаю я, и тем, что делает он?

— Есть, конечно. Там ничего не делается. Там посидишь потребителем и можешь ничего не делать. Там всё происходит на уровне пересказа то одной, то другой книги. Обстановка экологичная, там главное — не причинение боли. Не допускается реагирования слезами. Мелькала такая мысль, что здесь в процессе результатом работы является постоянное выворачивание себя наизнанку. Постоянное поднятие чего-то негативного.

— Почему я чаще акцентирую ваше внимание на негативе, а не на позитиве? Ведь мог бы наоборот. «Вы замечательная. Выглядите, правда, как базарная тетка, но на самом деле вы бог». И все друг другу говорят комплименты, целуются, обнимаются. Я же почему-то акцентирую ваше внимание на негативе, хотя всегда напоминаю, что позитив и негатив есть две стороны одной и той же медали, но работаю почему-то в основном с негативом. Почему?

— Потому что негатив в подсознании, а именно подсознание и творит.

— Я понимаю, что ты говоришь из любви, рушишь наши иллюзии и показываешь нам их как иллюзии. Я думаю: «Почему же нет ощущения такого физического кайфа, хотя ты делаешь всё из любви?»

— Может быть, я не из любви всё делаю. Может я лжеучитель. Я всё делаю из ненависти. Вы думаете, что у вас нет ненависти, а я говорю, что есть. Так почему же я концентрируюсь на ненависти, на негативе?

— Потому что негатив не принимается никем.

— Да. Потому что вы не хотите видеть в себе негатив. Вы не хотите видеть негативную половину самого себя и тем самым поддерживаете себя в разделенности. Вы убеждены в том, что вы только позитивные, поэтому и не можете понять, почему в вашей жизни происходят проблемы. Почему вас что-то раздражает, что-то не устраивает. Вы не можете этого понять. Вы же считаете себя только хорошими и хотите только позитива. «Почему, когда муж лежит на диване, мне с ним скучно, и меня это раздражает»? «Почему начальник орет на меня, и меня это раздражает»? «Вот я посижу с гуру, получу кайф, но ухожу от него, и снова начинается раздражение. Пойду к Пинту, а он говорит, что у меня везде только сплошной негатив. Я же считаю, что нет у меня никакого негатива. Я же ходила к гуру и поняла, что его у меня уже нет». Я же вам говорю: «Идите к гуру и будьте в вечном позитиве, если у вас это получится».

— Мы находимся то в одном состоянии, то в другом.

— Почему-то мне раньше казалось, что у меня были моменты, когда любовь и ненависть меня просто распинали. А сейчас ощущение, что они столкнулись лбами.

— Это внутреннее разделение.

— Столкновение — это тоже разделение.

— Принимаете вы только позитив, а с негативом боретесь, так вы и поддерживаете внутреннее разделение самого себя. Вы исходите из предположения, что всегда можете находиться только в позитиве. Спящие именно так и мыслят, постоянно ища только удовольствия, счастья, любви, какие-то неземные вибрации, гуру, который вдруг появится и просветит, но при этом находятся в негативе.

— У меня сейчас как раз один негатив и попёр.

— Хорошо. Но ты же им не удовлетворяешься? Если ты им удовлетворяешься, тогда ты полностью удовлетворена. Но почему у тебя такое недовольное выражение лица?

— Хочется уже чего-то другого.

— Чего другого? Позитива?

— Теперь уже позитива.

— Вот! Всем и всегда хочется позитива. «Кругом один негатив, но я хочу позитива». Так это или не так? Все ищут рекомендаций, советов, заговоров, отворотов, приворотов, психоанализов и прочего, чтобы усилить свой позитив. Получается, что вы постоянно ищите позитив, но при этом находитесь в негативе.

— Ищем.

— Я же вас постоянно окунаю в негатив. Если вы начнете искать негатив, то будете находиться в позитиве. Вот что значит понимать, как работает дуальность. Вы пока этого не понимаете, но почему-то сюда приходите. Зачем же вы приходите? Идите к гуру, несущим позитив. К психотерапевтам, говорящим и обещающим позитив. Занимайтесь с утра до вечера позитивными аффирмациями. Почему же вы этого не делаете?

— Я целую тетрадь исписала этими аффирмациями.

— Мало одну тетрадь, испиши много тетрадей, целые тома позитива. Издайте собрание сочинений позитива. Люди будут читать и станут еще позитивнее, но только почему-то ваше состояние не меняется. Наоборот, вокруг вас появляется еще больше негатива. Чем больше вы говорите и делаете позитива, тем больше видите негатив. Что это за фигня такая? А ведь всё очень просто. Человек является как позитивом, так и негативом одновременно, но при этом, он принимает свою позитивную сторону и борется со своей негативной стороной, поэтому вечно недоволен. Это краткое описание жизни любого спящего.

— Так это просто, но видение этого не зависит от личности, поэтому это не просто. Это просто невозможно.

— Это так просто, что невозможно уразуметь. Если вы не принимаете свою негативную сторону, то и не можете управлять дуальностью «позитив-негатив». А когда у вас возникает серьезная проблема, то вы начинаете бредить, называя это объяснениями происходящего. Почему человек бредит? Да потому, что он не принимает половину самого себя, поэтому не знает самого себя целостно и, как следствие, не может управлять обстоятельствами своей жизни. Опять очень просто. Если вы это уразумели, то нам дальше делать нечего. Вы уже просветленные.

— Когда входишь в персонаж, тогда и начинается борьба. Пока смотришь сверху — всё ясно и понятно, но, войдя в персонаж, попадаешь полный раздрай.

— Так почему в персонаже, в личности возникает борьба? Потому что позитив не принимает негатив, а негатив не принимает позитив. Вот и все. Вы и не можете понять себя, если не приняли основное, что вы есть и то, и другое. Тогда изучение своей дуальной личности — это изучение ее позитивных и негативных сторон. Вы же не хотите изучать негатив. Так это? Почему же я всегда говорю о негативе? Почему у многих людей создается впечатление, что я их опускаю, унижаю, оскорбляю или еще что-то в этом роде? А происходит это потому, что они никак не хотят принять эти части самих себя. А они — это вы.

— Получается, что если ты это принимаешь, то разрешаешь себе это проявлять. Если начинаешь это проявлять, то с позитивной точки зрения ты плохой. Здесь не принято так поступать. Уже идет осуждение.

— Как будто вы негатива не проявляете.

— Да, проявляем, конечно.

— Так почему же вы боитесь начать видеть то, что вы делаете. Посмотри, что ты сейчас говоришь? «Если я начну видеть негатив, то начну его проявлять». Как будто ты его не проявляешь?

— Я со своей хорошей позитивной стороны не вижу, что я это проявляю. Этого как бы не заметно. Для позитивной стороны этого нет.

— Совершенно верно. «Я делаю вид, что этого нет». Когда мне говорят: «Ты начни это видеть», то позитивная сторона кричит: «Что за ужас, я сейчас начну проявлять негатив, но это не допустимо!». Но ведь ты это уже и делаешь. Все уже воют от этого. Всякий человек именно это здесь делает. И все воют друг с другом. Посмотрите, сколь прост механизм и как сложно его осознать. А почему?

— По конкретнее, пожалуйста. Кому и какого рода негатив я причинила? Все воют — это значит, что никто не воет.

— В силу устройства личности мы не можем этого уразуметь.

— Да. И мы снова возвращаемся к дуальному устройству личности, потому что без понимания механизма ее устройства ничего невозможно сделать. Но, делая это, я встречаю ваше сопротивление. И далее — песня про белого бычка. Возникшее состояние отражает то, в чём мы находимся. Поскольку мы все есть одно, я совершенно не отделяю вас от себя, а себя от вас, то и выношу это на общее рассмотрение. Что мы будем с этим делать?

— Например, я боюсь в себе принять такую часть как предатель. Что-то меня не пускает, просто отторгается такая мысль.

— «Потому что я не считаю себя предателем, но при этом, постоянно предаю и не вижу этого. Когда я совершаю предательство, то ищу козла отпущения и объяснения, почему меня предали, и не допускаю мысли о том, что предал-то я». Что значит увидеть свою негативную часть? В данном примере увидеть ее мешает одностороннее убеждение — «я не предатель»». Но у тебя есть сторона этой дуальности, находящаяся в подсознании, она и является предателем. Вы есть и то, и другое. Как вы предаете? А вы предаете, так же как проявляете преданность. Посмотрите, как похожи два слова: преданность и предательство. Может ваш ум это уразуметь?

— Возникает вопрос. Если творение в данной реальности осуществляется через мысль, проговор, действие, то как же творит подсознательная часть, если даже нет мыслей, проговора и уж тем более действия? Очередной парадокс???

— Идет ужасная борьба.

— Одна часть двойственности всегда является предателем по отношению к другой части.

— Они обе предают друг друга. Каждое мгновение. Сейчас, не говоря о своей предательской части, вы предаете саму себя. Обратите внимание. Это парадокс, как и вся дуальная реальность. Вы такая же правдивая, как и лживая, вы такая же любящая, как и ненавидящая. Но такое восприятие себя не вписывается в матрицу одностороннего восприятия. Если вы начинаете видеть себя целостно, то ломаете привычную для вас матрицу одностороннего восприятия, то есть сна. Тогда вы не можете больше играть в «сон наяву». Вы можете играть, но будете видеть это как игры, которые вы создаете сами. Не видя этого, вы играете, не принимая ответственности за себя, и поэтому страдаете.

Честно говоря, не знаю, как показать вам это. Может быть, вы знаете? Я задаю этот вопрос всем. Можете ли вы увидеть, как это можно делать по-другому, не так, как это делаю я? Можете ли вы предложить другой вариант работы? Фактически я сейчас расписываюсь в том, что ничего не могу сделать, чтобы вывести вас из сна. Я признаюсь в своей собственной слабости. Сколько я это ни делал, сейчас я вижу, что это ни к чему не приводит, и сейчас сообщаю вам об этом. Я говорю вам об этом не для того, чтобы обвинить вас или вызвать чувство вины по отношению к себе, а рассматриваю этот вопрос как этап нашего процесса. Я вам предлагаю отзеркалить меня самого.

— Может быть, тут дело в формате самого семинара. Мы приезжаем на семинар, особенно на выездной, как в дом отдыха. Оно не столь интегрировано в жизнь. Когда мы находимся на семинаре, то ощущение такое, что многое понятно, но стоит выйти в реальную жизнь, как тут же наступает отождествление с какой-т одной стороной. Может сложиться ситуация, что отождествление может наступить очень быстрое и сильное.

— Хорошо. Но я же тоже нахожусь во сне. Я как персонаж нахожусь во сне, как и каждый из вас.

— Персонаж и находится во сне, но дело в том, что по какой-то причине пропадает связь с Высшим Я.

— Хорошо. Пропадает ли такая связь у меня? Я сейчас предлагаю рассматривать меня как часть вас. На примере меня вы можете выяснить что-то, касающееся вас. Ты сейчас описываешь, что когда покидаешь семинар, то снова погружаешься в сон. Я тоже человек, и тоже нахожусь в реальности сна и иллюзий. Пропадает ли у меня связь? Я предлагаю рассматривать это в отношении меня, чтобы понять что-то в отношении себя.

— Я могу рассказать свое представление о том, как это происходит у тебя. Мое представление об этом таково, что ты можешь регулировать степень разотождествления. Ты, входя в те или иные проживания, можешь регулировать и принимаешь решения исходя из собственного выбора, насколько намеренно хочешь отождествиться с чем-то.

— Когда я вхожу в какие-то ситуации, которых не знаю по причине отсутствия опыта, то погружаюсь в сон так же, как и вы.

— Это от тебя не зависит?

— Да. Если я погружаюсь в сон, то это от меня не зависит.

— Ты всё делаешь осознанно. Ты наблюдаешь за сном и за спящими. Это уже стало твоим смыслом.

— Почему мне удается не оставаться во сне полностью, хотя я погружаюсь в него. Погружение в сон мне необходимо для выяснения определенных вещей, выяснив и поняв которые, я выныриваю из него и могу поделиться результатами своего исследования.

— Когда ты находишься во сне, остаются ли у тебя какие-то связи с тем, что вне сна?

— Мне кажется, что ты проводишь эксперимент со сном. Ты что-то исследуешь, поэтому и не можешь уснуть, зная, что ты исследователь.

— Хорошо. А вы?

— Для тебя это объект исследования, и ты с ним разотождествлен.

— Персонаж, погружаясь в сон, начинает искать свои цели, свой позитив. Исследователь, погружается в сон только, для того чтобы осознать еще нечто, чтобы стать более целостным. У исследователя уже нет той цели, какая есть у персонажа, — получить что-то так называемое «хорошее».

— Так. Замечательно.

— Поэтому начинаешь радоваться любым ситуациям, хотя для персонажа они ужасные.

— При этом негатива у меня более чем достаточно.

— Это и хорошо, потому что именно через негатив что-то видишь. Чем более сильные проживания, тем классный подарок осознания ты получаешь на выходе.

— Хорошо. Так почему же я, погружаясь в негатив, могу из него выйти?

— Потому что у тебя есть основное намерение — это видение персонажа как персонажа.

— Это самое основное, ради чего я вообще живу здесь.

— Самое основное это осознание себя тем, кто ты есть, и для этого использование любого опыта, проживаемого персонажем.

— Теперь сравните это с собой.

— Поскольку ты тоже входишь в сон, значит, ты постоянно помнишь, что вошел в сон. Получается, что ты постоянно помнишь, что ты не это. Помнишь, что ты не персонаж.

— Что значит, помню? Каким образом я помню это?

— Есть зрители.

— Наблюдаешь за всеми своими проявлениями — мыслями, чувствами и действиями.

— Как я могу наблюдать, войдя в сон? Я погружен в него. Значит, я делаю нечто, позволяющее мне постоянно поддерживать состояние осознания. Что я делаю?

— Это наблюдение за персонажем.

— Значит, я использую что-то, чтобы не потерять способность Осознания.

— Ты принимаешь любую сторону чего-либо.

— Я использую проговор. Я всегда проговариваю то состояние, в котором нахожусь. Я улавливаю это состояние и начинаю его проговаривать. Так я разотождествляюсь с ним. Я просто показал один из примеров, но их много. Я вхожу в негативные части самого себя и исследую их. Обычный спящий человек не хочет их ни видеть, ни слышать. Я же использую их для самосознания.

— Ты это кому-то проговариваешь?

— Совершенно верно.

— А если некому проговорить?

— Если некому, значит, мне это не нужно. Если мне нужно что-то, у меня это будет. Если мне этого не нужно, у меня этого не будет.

— Если ты это не проговариваешь, ты же всё равно видишь, что ты не есть эта роль, она только часть тебя.

— Проговаривая, я поддерживаю видение этого как иллюзии, а иллюзии у моего персонажа столь же многочисленны, как и у каждого из здесь присутствующих. Мы все находимся в старой матрице одностороннего восприятия и подвержены ее влиянию, все без исключения. Я как персонаж тоже подвержен ее влиянию в полной мере.

— Кто помнит о том, что нужно проговаривать?

— Вот это и есть основной вопрос. Кто вообще знает о том, что надо проговаривать? А тот, кто знает, делает ли это? Если делает, то постоянно ли? Пока вы не будете рассматривать себя как некий объект исследования, вы не выйдете из сна. Мы сейчас прикоснулись к тому, что вы говорили о предательстве, и вы замолчали. Если я увижу в себе часть предатель, то начну об этом говорить. Если я увижу, что я — последняя свинья, то начну об этом говорить.

— У меня есть такое представление, что я могу это видеть не проговаривая. Я могу видеть образы себя, не отождествляться с ними, но и не проговаривать. Если это не так, то для меня важно не отождествляться с ними. Образы меняются, хотя все строятся на одной из сторон двойственностей, которых может быть миллионы.

— У меня так же происходит.

— Когда вы начинаете рассказывать о своей роли, понимая ее дуальность, то есть видя противоположную ей роль, то вы разотождествляетесь с этой дуальностью. Если вы об этом не рассказываете и не видите дуальность своих ролей, то продолжаете с ней отождествляться.

— Получается, что рассказ — это выход из страха.

— Совершенно верно. Я рассказываю различные, в том числе, страшные сказки о собственном персонаже. При этом я всегда вижу, что это сказки, а мой персонаж всего лишь игрок в мире иллюзий. Персонаж я использую для исследования старой матрицы одностороннего восприятия во всех ее проявлениях, что позволяет мне видеть закономерности ее функционирования. Вы не можете целостно видеть то, с чем отождествлены. Разотождествившись с персонажем, вы можете рассказывать о нем как об опыте. Вы разотождествляетесь с опытом, приобретенным личностью, а значит и с личностью. Личность и есть опыт.

— Почему-то речь заходит о неком состоянии. Возникавшее у меня состояние не требовало проговора. Состояние разотождествления просто есть. В этом состоянии очень легко видеть двойственности.

— Каково видение того, что ты не отождествлен с этим состоянием?

— В этом состоянии очень легко видеть двойственности.

— У тебя это состояние постоянно?

— Нет.

— Какой процент по времени занимает это состояние?

— Если взять в процентах к прожитой жизни, то не потянет даже на десятую долю процента.

— Замечательно. Что же ты делаешь всё остальное время?

— Нахожусь во сне.

— Мы сейчас заговорили о том, как разотождествиться со сном на моем примере. Я рассказываю о своем персонаже как об опыте. Рассказываете ли вы о своем персонаже как об опыте? Считаете ли вы проживания вашего персонажа опытом? Принимаете ли вы в себе весь этот опыт? Нет. Вот в чём основной тормоз вашего осознания себя в целостности.

— Кто решает, принимать опыт или не принимать?

— Решаете только вы.

— Я хочу принять, но что-то не пускает.

— Кто это вы? Например, вы — предатель. Вы получаете опыт предательства. Так кто же решает, рассказать о нем или нет? Кто? Вы говорите, что хотите принять себя. Я говорю: «Рассказывай об опыте предательства». И что же происходит?

— Я не вижу такого опыта.

— У вас есть знакомые, предававшие вас?

— Есть.

— И это вы. Их опыт это ваш опыт, но вы его не видите. Вы видите его в них и осуждаете их за этот опыт. Но если вы увидите его в себе, тогда вы не сможете их осуждать. Привычная система работы старой матрицы восприятия — это осуждение в других людях того, что вы не видите в себе. Дело в том, что вы уже не сможете осуждать других людей, если видите этот опыт в себе.

— Можно помедленнее.

— Ум засуетился и попал в ступор. Ломается привычная картина восприятия. Вам привычно обвинять и осуждать кого-то, при этом чувствовать свою гордыню, потому что вы-то не предатель. Вы осуждаете других предателей, предавших вас. Я же вам говорю, что этот предатель — вы и опыт предательства тоже ваш. Если вы увидите в себе предателя, то уже не сможете осуждать тех, кто, как вам кажется, вас предал. Вот мы сейчас наблюдаем, что происходит с человеческим существом, когда ему показывают две стороны его самого. Что сейчас с вами происходит?

— Здесь есть еще один оттенок. Я чувствую в себе предателя, но не хочу им быть. Не могу его принять.

— Замечательно. Если вы его примите в себе, то не сможете осуждать других за предательство и не сможете испытывать гордыню, что вы не такой. Все носятся со своей гордыней, а механизм ее действия я показал.

— Что же тогда останется?

— Ничего не останется. Тогда я не могу быть человеком, который звучит гордо. Эта фраза — провозглашение гордыни эго. Чтобы ваше эго звучало гордо, необходимо унижать других людей, и по сравнению с ними вы будете весь в белом. Я говорю просто и по-русски. Понимаете ли вы это простое русское изложение? Такое понимание зависит от того, принимаете ли вы противоположные стороны самого себя или нет. Вам нужно принять в себе негативные стороны своей личности. Тогда вы не сможете осуждать за это других и тем более иметь жалость к себе. Когда вас предают, вы упиваетесь жалостью к себе и гордыней от осуждения человека, предавшего вас.

— Как же тогда проявляться по-другому? Получается полное бездействие.

— Вам надо изменить старую систему восприятия себя и других. А этого вы пока не можете сделать. Вы нутром чувствуете, что Пинт говорит что-то правильное, но вы этого делать не желаете. Пинт говорит, вы слушаете и продолжаете ничего не делать. Если же вы начнете это делать, то вашей исключительности и гордыне наступит конец. А ваше эго не хочет такого конца. Тогда вашему эго надо меня обвинить, я же хочу его конца, поэтому я плохой. Хотя вы приходите сюда именно за этим. Но конец не наступает и не наступает. Он всё еще близко. Ваше существование можно назвать околоконечным. Вы бежите, бежите за этим концом, а как только его уже видно, вы прячетесь или бежите обратно. Я описываю то, что есть, и это производит на вас определенное впечатление. Вы нутром чувствуете, что это так, но эго говорит: «Нет! Мы этого делать не будем».

— Надо же что-то делать?

— Так я вас и призываю к действию, а вы этого действия боитесь. Потому что это конец вашему одностороннему эго и связанному с ним состоянию борьбы.

— Конец, прежде всего, моему авторитету.

— А что вы за него так держитесь? Например, вы можете сказать, что не будете меня уважать за то, что я сделал что-то не так, как вам хотелось. Я скажу вам, что и не надо меня уважать. Я соглашусь со всем, что вы скажете обо мне. Но ваш ум создал представление, что тогда Пинт потеряет авторитет. Он уже не будет авторитетом для вас, а вашему уму нужен авторитет. Это всё формы галлюцинаций. Все здесь галлюцинируют, только каждый по-разному. Кто-то в моем лице боится потерять авторитет, кто-то боится в моем лице потерять источник знаний и так далее. И в этой атмосфере у нас происходит то, что происходит. Сейчас я рассказываю видение ситуации с моей позиции. Я делаю нечто и продолжаю делать, но и показываю, к чему приводит то, что я делаю. Что теперь вы предложите мне делать? Я спрашиваю совета у вас.

— Я не знаю, что предложить, только вижу, что страх оказывается не тем, от чего нужно бежать, а, как раз, является сигналом, от которого нужно отталкиваться и начитать проговаривать. Он является помощником. Страх присутствует всегда, и придумывать ничего не нужно. Мы же бежим от страха.

— Совершенно верно. Либо вы начинаете исследовать свой собственный страх, либо бояться его и стараться убежать, правда, непонятно куда. Страх страха или исследование страха — две совершенно разные позиции. Я усиливаю в вас этот страх. Вы начинаете бояться собственного страха и бежать. Я предлагаю вам исследовать страх, вы же продолжаете от него убегать.

— И убежать никак не можем.

— Я спрашиваю: «Как ваше состояние?» Вы говорите, что вам страшно. Я предлагаю посмотреть на свой страх. Вы говорите, что боитесь и продолжаете убегать от него.

— Вот и видишь свой страх…

— Да не видишь ты свой страх. Если ты видишь свой страх, тогда почему бежишь от него. Потому что очень страшно, вот и бежишь, но не видишь от чего. Это то, что с вами происходит.

— Я не могу с ним справиться.

— Тебе надо остановиться, повернуться и посмотреть на него, но ты боишься его и бежишь. Я бегу с тобой рядом и кричу, что это просто иллюзия. Ты соглашаешься, что это иллюзия, говоришь, что уже видишь ее, но продолжаешь бежать еще быстрее. Я спрашиваю: «Почему тогда ты бежишь?» Ты говоришь, что боишься ее. Значит, ты ее не видишь.

— Эта иллюзия — всё-таки наша жизнь.

— «Эта иллюзия — моя жизнь, и я бегу по своей жизни». Я говорю тебе, что это не та жизнь. Ты утверждаешь, что у тебя нет другой жизни. А меня ты просишь: «Ты беги рядом со мной, мне приятны твои разговоры, но я буду продолжать убегать от своего страха, потому что боюсь его». В течение всего семинара я бегу за вами, а вы бежите от своего страха. Потом я исчезаю, и вы говорите, что вам очень страшно, потому что нет Пинта, напоминающего, что страх — это иллюзия. Когда Пинт рядом и напоминает, что это иллюзия, вы всё равно бежите от страха. «Он мне помогает разбираться с тем, чего же я боюсь, но я всё-таки боюсь и продолжаю бежать», — говорите вы. Я описываю то, что есть. И что с этим делать?

— Сейчас у меня пошел страх, когда ты стал говорить о процессе, о том, что ни до кого и ничего не доходит. Такое ощущение, что в моем персонаже то, что связано с процессом, так называемое Осознание, есть отождествление персонажа с осознающей частью, с той, которая ходит на семинары. Я была три дня на даче, там я прочувствовала полную бессмысленность и бесцельность всего, в том смысле, что раньше было очень много отождествлений. Когда находишься в персонаже, всегда есть какая-то цель, чего-то хочется, чего-то не хочется. Там, на даче, мне было всё равно. Мама зовет пойти куда-то, мне всё равно — идти или не идти. Хорошо, пойду с мамой. Можно просто посидеть с книгой. Меня не тянет ни к тому, ни к этому. Раньше меня бесил телевизор, сейчас — пожалуйста, могу смотреть телевизор.

— Могу копать, могу не копать.

— Какая-то бессмысленность, но это не плохо, и от этого нет депрессии. Просто видишь свою пустоту. Раньше я это видела в других, но думала, что я не такая. Я всегда с книгой, всегда при деле, или учеба, или работа. Думала: «Какая же это бытовуха». А сейчас мою посуду и счастлива, что могу чем-то заняться. У меня есть то, что я могу делать. Помыла посуду, потом почитала. Раньше мама говорила: «Иди, копай в огороде». Я думала: «У меня столько дел, а она копать заставляет. Мне надо еще на велосипеде покататься часа четыре, посмотреть красивые пейзажи», а сейчас — всё равно. Велосипед можно не накачивать. Мне и дома нормально.

— Когда ты гналась за чтением новых книг, что ты делала? Усиливала свою гордыню, как осознающей. И вдруг теперь ты видишь, что всё это блеф. Увидеть парадокс полностью, значит устранить буфер, блокирующий свободное течение энергии между его противоположными полюсами. Энергия в персонаже образуется как напряжение между сторонами дуальности, и чем больше такое напряжение, тем, как вам кажется, у вас ее больше. И персонаж думает, что, если он осознает дуальность, то может лишиться энергии. Но на самом деле энергия не исчезнет, а будет течь свободно, без напряжения по восьмерке от одной стороны дуальности к другой. Персонаж связывает свое напряжение с уровнем имеющейся в нем энергии, хотя напряжение — это показатель блокировки этой энергии.

— Я не скажу, что нет энергии. Наоборот, ты не устаешь даже.

— Ты приобретаешь энергию другого качества.

— Там совсем другое. Мы пришли домой и забыли купить сгущенки. В магазин идти очень далеко. Пол часа туда и пол часа обратно. Все мои домашние хотят сгущенку. Меня спрашивают: «Хочу ли я?» Но мне всё равно. Могу и без сгущенки, но предложила сходить в магазин. Иду и ощущаю себя роботом. Мама думает, что я героиня, пошла в такую даль за сгущенкой для всех. Мне же всё равно. Думаю, хоть ноги потренирую. В какие-то моменты, настолько входишь в состояние.

— Смысл вашей жизни определяется вами. То, что делаю я, можно считать бессмысленным или очень важным. То же касается каждого из вас. Вы можете взять любую известную вам роль и сыграть ее. Вы получите опыт. Ваш персонаж держится за роли, в которых он переживает состояние страха, но, если вы осознаёте свой страх, то будете питаться энергией другого, более высокого качества. Мы называем ее Безусловной Любовью.

— Жить с позиции бессмысленности просто не укладывается в голове.

— Одно дело, когда ты попадаешь в определенные смыслы и являешься механизмом, вращающимся в этих смыслах, другое дело, когда ты выбираешь смыслы своей игры сам. Механически живущий человек не может этого делать. Он попадает в систему смыслов, которые ему вкладывают, и он их просто реализует. Пробужденный может выбирать. Если же человек живет механически, то он будет рождаться в новой роли, имеющей определенные смыслы, и механически их проигрывать, не имея никакого выбора. То, что мы делаем, это возможность прийти к выбору. У механически живущего человека нет такого выбора.

— Чтобы тебе интересно было играть, какими должны быть мы?

— Мой интерес и определяет то, что есть. Если мне нужно что-то другое, то я перейду к нему.

— Ты делаешь выбор и с полной ответственностью за этот выбор.

— Само свойство ответственности является результатом моего Осознания самого себя. Реальность дуальной матрицы восприятия есть игра с множеством достаточно типичных ролей, имеющих свои общепринятые смыслы. Смысл роли матери, отца, дочери, любовника, бизнесмена и так далее. Просто это определенная игра, и персонажи, попадающие в такие роли, механически с ними отождествляются. Они получают опыт. В своей работе я касаюсь всех возможных опытов. Я их касаюсь с точки зрения Осознания, то есть видения механизмов их функционирования. Фактически я выступаю как специалист по игре в дуальность.

— И организатор этой игры.

— Да. Допустим, что программист, создавший компьютерную игру, сам вошел в нее в качестве игрока. Он становится частью игры, созданной им самим. Все персонажи в его игре являются частью его программы как создателя этой игры. Для них Богом является Программист. Программист может изменить игру, вывести какие-то персонажи из игры. Ввести другие персонажи. Вы как персонаж входите в нее и получаете опыт. Но сама игра может быть преобразована только программистом. Эта игра будет длиться столько, сколько нужно программисту. Но у этого программиста есть свой программист, программирующий игру программиста, создавшего игру в трехмерную реальность. Понимаете?

— Программист, играющий игру в трехмерной реальности, может закончить эту игру?

— Осознание себя — это возможность выхода на уровень сознания программиста. Будучи только персонажем этой игры, вы не можете выйти из нее. Вы можете выйти из игры, только выполнив то, что должен выполнить данный персонаж, согласно программе программиста, и затем умереть. Потом опять войдете в игру, но в какой-то другой роли для получения уже другого опыта. Я сейчас выступаю как программист, потому что это речь программиста. Я фактически передаю вам знания программы этой игры, о которой говорю как о механизме. Эта программа заложена в основу игры в дуальной трехмерной реальности. Я вам предлагаю выйти на уровень сознания программиста. Некоторые персонажи данной игры начинают улавливать основные принципы построения этой игры, но если вы уловили основные принципы дуальной игры, то уже не сможете играть в нее только механически. Вы можете стать программистом, либо остаться только персонажем в игре программиста. Это пояснения к той проблеме, которая возникла сейчас в нашей группе. Если вы перейдете в состояние программиста, то не сможете играть свой спектакль так, как делали до этого.

— Пропадает интерес к такой игре.

— Есть интерес персонажей игры, и есть интерес программиста, создающего игру. Это разные интересы. Возьмите любую компьютерную игру, там у каждого игрока есть свой интерес. Если они дерутся, то их интерес выиграть бой. Но эту игру создал программист. Сами игроки очень узко понимают суть этой игры. У них есть свои частные интересы, например, победить противника. У них нет общих интересов. Они есть только у программиста.

— Они их даже представить себе не могут.

— Когда игрока лишают его интереса, он говорит, что это конец, его жизнь кончилась. Как игрока, борющегося с другим игроком, да — кончилась. Как программиста, изменяющего игру, — продолжается. Игрок, начавший осознавать себя программистом, видит смысл игры значительно шире. У него не отнимают его прежнюю роль, он может продолжать поединки, но ему это уже не интересно. Ему теперь интересно видеть механизм самой игры и рассказывать об этом другим игрокам. Собственно это я и делаю. Многие игроки не хотят этого слышать. Им еще интересна игра, в которую они играют, просто как игроки. Они отождествлены с ролью, в которой находятся, и потому не хотят слышать ничего, что не вписывается в их обусловленные представления. Если они начнут слушать это и понимать, то выйдут из роли игрока. Но расстаться с этой ролью для них подобно тому, что расстаться с жизнью.

— Сейчас идет сильный страх. Ты всегда говоришь, что отражаешь наше высшее «Я». Что это высшее «Я» есть в нас.

— Можете называть Высшее «Я» Программистом.

— Хорошо. Ты Программист. Я игрок, и играю сейчас свою роль. Ты говоришь, что отражаешь то, что такой же Программист есть и во мне. Это я проживала на прошлом семинаре. Я вдруг увидела себя и Программистом, и игроком в этом физическом теле, и органами этого тела, и взаимосвязями этих органов в теле. Я проецирую на тебя супермастера, Программиста, можно сказать Бога. Мой персонаж зациклен на том, что он что-то знает, но страх ему не давал проговаривать это, боясь, что его не поймут, что будут осуждать. Страх показаться глупым.

— Это и есть часть игры твоего персонажа.

— Да. Когда я вышла в непривычное состояние, я как бы отсоединилась. Я Бог, я Программист, я создаю эту игру, в частности. Мне было интересно в этом состоянии, но страшно проговорить, что я могу этим быть. Но второй частью я была в противоположной стороне, которая тоже отсоединилась от меня, и здесь получает опыт этой разделенности, войдя в эту игру.

— Я провожу эксперимент по преобразованию игры в трехмерной реальности. Я рассказываю вам о правилах этой игры. Если игроки начинают усваивать это, то привычная игра начинает трансформироваться. Ты не можешь играть по старому, зная механизм игры. Это эксперимент, и я тоже не знаю, чем он закончится.

— Ты показываешь нам условия, при которых мы стали игроками.

— Я вижу, что игроки не хотят понимать условия игры, потому что отождествились с ролью игрока. Возможно ли разотождествление? Я не знаю. Это часть моего эксперимента. Я рассказываю вам знания, которые имеет Программист. Я передаю их игрокам, чем трансформирую эту игру.

— Для этого есть твой пример. Это может развиваться, если игроки станут исследователями того, как они играют.

— Я предлагаю вам стать Программистами своей игры. Начните видеть, как запрограммирована ваша игра. Я наблюдаю за тем, как реагируют игроки, когда им даются знания Программиста. Но само появление такого рода знаний в игре показывает на то, что программа будет изменена. В ином случае эти знания не должны были бы передаваться игрокам. Игроки, получающие эти знания, перестают играть по-старому.

— Мы пока что далеки от того, чтобы перестать играть.

— Я постоянно подвожу какую-то черту и рассказываю вам то, что я на данный момент вижу. Это вызывает у вас какие-то определенные резонансы, о которых я и спрашиваю вас.

— Моему персонажу сейчас важно похвалиться, что он что-то соображает. Он самый знающий, самый осознающий и понимающий.

— Я могу сделать из этого вывод, что игрок, которому рассказывается об этом, не способен усваивать эти знания, а только выпендривается, как он всегда и делал в своей игре.

— Да, это он делает всегда.

— Он просто записывает то, что слышит, и выдает из той матрицы восприятия, в которой находится.

— У меня идет такое ощущение, что как будто меня лишили чего-то. Сейчас у меня что-то отняли. Как-то неприятно внутри. Как же так — отняли какие-то высшие смыслы?

— Каждый игрок в этой игре имеет свои высшие смыслы, позволяющие ему играть в свою игру. Но игрок играет механически. Когда ему рассказывают об этом, у него происходит отторжение.

— С одной стороны, мы хотим выйти из игры, а, с другой стороны, эти знания ошарашивают, и думаешь, что же тогда вообще может быть. Как-то всё теряет значимость. Как-то уж очень непонятно.

— На этом мы сегодня закончим.

— Всех ошарашил, а теперь говорит, что закончим.

— Будем начинать. Кто хочет поделиться?

— Поскольку все молчат, то начну я.

— Она всегда говорит, потому что вы все молчите.

— Я деликатно начну, потому что вы все деликатно молчите.

— Она не способна помолчать и пяти минут.

— Тут все очень деликатные, поэтому она и говорит.

— Да. Я и буду говорить. Сегодня, перед тем, как ехать на семинар, была сильная тяжесть на сердце, просто внутри всё сдавливало. Я стала себя спрашивать: «Что же меня так давит и душит? Почему страх? Чего же я боюсь?» Оказывается, персонаж боится. Он боится показать свое личико. Он весь в галлюцинациях, в фантазиях и в иллюзиях. Я стала рассматривать, что это. Смотрю с одной стороны. Одна сторона персонажа боится проявляться, боится жить, боится сама себя. Бездействует полностью.

— Подожди. Так может сложиться впечатление, что твой персонаж — это что-то убогое, забившееся куда-то под стол, совсем незаметное, маленькое, и хочет еще глубже спрятаться, чтобы вообще не быть видимым. А на самом деле, твой персонаж не такой. Мы это всё хорошо видим.

— Да. Он не такой.

— Хорошо. Это ты сейчас говоришь из той части, которой надо забиться куда-то, чтобы ее не видели и не трогали. Но есть и другая часть.

— Да. Другая часть просто рвется. Она всё знает, всё понимает, и самая осознающая.

— Не просто всё знает. У нее другой кайф. Она всё знает и поэтому осуждает. Ее кайф — осуждать.

— Здесь кайф даже не столько в осуждении. Эта часть персонажа никого не любит.

— Подожди. Ты сейчас ходишь вокруг да около. Есть два варианта получения кайфа. Один — это осуждение и второй — это чувство жалости к себе.

— Утром, только проснешься, как уже начинаешь осуждать или себя, или кого-то.

— Правильно. И чем более сильное осуждение, тем больше кайфа для персонажа, но делает это он механически, не понимая, что осуждает самого себя.

— Второй части персонажа больно, когда ее осуждает эта часть.

— Да. Но чтобы не видеть вторую часть персонажа, которая хочет забиться в угол, первой части надо начать ее сильно осуждать. Осуждая, эта часть чувствует свою крутизну.

— Эту крутизну моего персонажа показал Вадим на прошлом семинаре. Он всё знает, он всех умнее.

— Ходит, знает и молчит. Если ваше эго знает, что дважды два четыре, то оно всех этим достанет. Оно будет осуждать всех, кто считает иначе. Это крутизна эго, и не надо сбрасывать ее со счетов. Иначе кажется, что у эго нет никакого кайфа. Кажется, что эго забилось куда-то, как маленькая мышка, и боится, чтобы его не прихлопнули. Нет. Эта мышка вырастает в огромного слона, давящего всё на своем пути. Оно всё осуждает и в этом ее кайф.

— Получается, что другая часть никакая. Она вся скаченная.

— Она ни никакая. Она себя жалеет и в этом ее кайф.

— Да. Ей очень жалко себя.

— Обратите внимание. У каждого персонажа есть и та, и другая сторона, но какая-то из них более выражена. Кто-то сидит и молчит, забился как мышка в норку. Боится всего и жалеет себя. Но у него есть и другая часть — осуждающая. У нее кайф от осуждения. Когда она осуждает, то чувствует себя самой правой.

— У нас была детская игрушка. Нажимаешь одну кнопку, другая выпрыгивает, а две сразу не нажимаются. Когда входишь в одну часть, то вторая часть начинает тебя давить.

— Для эго кайфом является осуждение. Но вслед за осуждением кого-то, у тебя возникает чувство вины. Чувство вины есть всегда, но только ты этого не видишь. Во сне этого не видно, и поэтому не понятно, что осуждение и вина есть две стороны одной медали. Получается, что персонажу необходимо войти в состояние осуждения, тогда он чувствует себя крутым, иначе он чувствует себя жертвой.

— Сейчас продемонстрирую свое эго. Одна его часть постоянно осуждает другую за то, что она очень уж «осознаючая», как Аня говорит, а другая — ни хрена не хочет ничего делать. Вот эта «осознаючая» часть просто насилует ту, которая ничего не хочет делать. Она говорит: «Что ты тут развалилась, кто же осознанием будет заниматься?»

— Они внутри просто воюют. Давай осознавать, а вторая не хочет, ей надо поспать.

— Замечательно. Вы можете рассматривать любые из двойственностей, но суть механизма взаимодействия их противоположных сторон будет одна и та же. Это необходимо увидеть. В галлюцинациях данной реальности, действующей усыпляюще как хлороформ, человек постоянно находится в бреду непонимания самого себя. То, о чём мы сейчас говорим, это ясное видение того, как это происходит. Слышите ли вы то, о чём я говорю? Здесь всё сводится к осуждению и вине. Осуждение это амбициозность, это круто, это прилив энергии. Возьмем, к примеру, так называемую «фабрику звезд», где собираются амбициозные молодые люди с зачатками голосовых способностей. Что они делают? Они расталкивают друг друга локтями, доказывая, кто из них круче, выше, лучше. Это передача достаточно популярная, молодежь ее смотрит. Почему они ее смотрят? Потому что хотят быть такими же. То, что здесь называется победителем, лидером, как правило, возникает из осуждения. Откуда же берется так называемая энергия жизни так называемого «победителя»?

— Из борьбы победителя и побежденного.

— Энергия персонажа — это напряжение, возникающее между двумя сторонами дуальностей его личности. Но эта энергия не имеет свободного течения по восьмерке, а перекрыта в середине, поэтому циркулирует только по одной ее стороне.

— Я у себя не наблюдаю наличие энергии. Осуждение я вижу, а вот с наличием энергии у меня что-то плоховато. Получается, что я мало осуждаю?

— Ты?

— Да. Если исходить из количества энергии, то получается, что мало осуждаю.

— Ты интеллигентная мышка. Можно Ларису назвать крутой? Ее надо очень сильно разозлить, чтобы увидеть некоторые признаки ее энергии. У тебя маленькое напряжение внутренних дуальностей. Посмотри на Жириновского, у него большое напряжение. При этом у него все козлы, один он всегда прав. Что же он делает, для того чтобы пользоваться в народе популярностью. Чему народ завидует?

— Его крутизне.

— Мы теперь знаем, что такое крутизна. Жириновский — это воплощенное осуждение, и на этом он делает свою политическую карьеру многие годы и достаточно успешно.

— Все политические деятели делают свою политическую карьеру именно на осуждении. Вопрос, в какой форме.

— Но не так, как он.

— Он этого не скрывает. Большинство не так ярко проявляют свое осуждение. Например. Путин, он же не проявляет свое осуждение так напористо и публично. У Жириновского публичное осуждение это квинтэссенция, поэтому он так и популярен. Для эго — это пример для подражания. Лариса, чего ты хочешь?

— Энергии.

— Хочешь энергии, тогда смотри фильмы про мстителей. Их сейчас очень много в американском прокате. «Живет хороший человек, любящий жену и детей. Но, вдруг откуда-то появляется насильник, насилующий жену, убивающий детей, чем разрушает его семейную идиллию. В отце семейства просыпается страшное осуждение, умноженное на таланты каратиста, убийцы….».

— Бывшего спецназовца.

— Да, и вот тут-то фильм начинает разворачиваться. Мы видим массовое убийство насильников, разрушивших семейное счастье этого добрейшего человека. Он бы никогда не стал этого делать, если бы они не вредили его семье. Но они это сделали в течение пяти минут в самом начале фильма, остальные полтора часа насилует всех он, а мы смотрим и сопереживаем ему.

— Но ведь насильников же много.

— Много. Вот я и описал борьбу «не насильника» с насильниками. Это типичный сценарий боевика.

— Так насильник сидит у этого мужика внутри. Он просто его проявил.

— Что ты говоришь? Это же добрейший человек, хороший семьянин, любящий детей, жену и стремящийся к американской мечте: отдельный домик, газон, смеющиеся дети, «Джип» в гараже и работа в саду. Но тут появился насильник, разрушивший его привычный уклад, а за этим насильником появилось и множество других насильников. Он с ними борется, а мы смотрим. Это к вопросу о повышении энергии. Что будет с тобой Лариса, если появится насильник, убивающий твою собаку у тебя на глазах?

— У Ларисы сразу появится энергия.

— У тебя не так много привязанностей, только собака. Появляется некто в маске, вваливается в твой дом, хватает собаку и привязывает ее к кухонной плите. Тебя же привязывает к кровати и начинает у тебя на глазах убивать собаку. В тебе закипает энергия ненависти. Ты его осуждаешь сначала очень интеллигентно. «Это моя собака, что вы собираетесь с ней делать? Это моя квартира, что вы здесь делаете?» Он хохочет тебе в лицо, и говорит: «Нет, я пришел убить твою собаку у тебя на глазах». Ты пытаешься схватить нож, но он тебя привязывает. Вот тут напряжение твоей двойственности усиливается. Когда он покидает квартиру, то кровавый труп твоей собаки ночует с тобой. Утром ты выходишь из своей квартиры, но уже другая. Вы видели, как мстители экипируются к мщению, вооружаясь всеми мыслимыми и немыслимыми видами оружия. Это можно сравнить с женщиной наряжающейся к балу. Я вижу, что Лариса всё еще не понимает, как это относится к ней.

— Мне интересно, когда весь вектор осуждения разворачивается внутрь самой себя. Когда начинаешь драть и пинать себя.

— Осуждение, направленное вовнутрь, вызывает болезни. Но вы можете направить осуждение во вне. Вы можете просто обругать кого-то, назвав его, например, козлом вонючим. Но козел тоже крутой. Тогда вы начинаете с ним выяснять: кто же из вас козел. Это проявление осуждения вовне. А что происходит, если его направить внутрь себя?

— Это обвинение себя в чём-то. Я вспоминаю ситуацию, когда повела дочь в садик. Мне показалось, что воспитательница очень жесткая. Я встала между ней и дочерью с целью защиты дочери. Во мне возникло очень много энергии. Потом, я понимаю, что нет смысла ходить туда со своими правилами. Я не могу им сказать, что вы должны вести себя так, как мне хочется.

— Они тебе ответят, что вы должны вести себя так, как им это удобно. А это противоположно тому, что говоришь ты.

— Я попыталась это сказать.

— Ты говоришь воспитательнице, что она должна убраться из этого детского сада. Она смотрит на тебя и говорит, что это ты должна убраться из этого детского сада.

— Да. Примерно так. Тогда возникает чувство вины, направленное вовнутрь самой себя. Думаешь, почему же надо идти против своего желания. Я знаю, что дочке плохо в саду и веду ее в сад. Непонятно, зачем я туда ее веду.

— Ага! Тебе не понятно зачем? А мне понятно. Что мне понятно?

— Н кому не скажешь.

— Нет, я скажу, когда вы мне ответите, что понятно мне. Зачем она ведет дочку в сад, где есть страшная воспитательница?

— Чтобы включилась программа.

— Чтобы повысить свою энергичность через осуждение и обвинение воспитательницы, то есть выразить это вовне. В жизни каждого из вас таких действий совершается очень много. Эго не понимает, почему такое происходит, но создает это постоянно.

— Я перестала ее водить в садик.

— И что? Вот ты и проиграла. Если ты воин, то должна была сделать так, чтобы эта воспитательница вылетела из детского сада. А воином-победителем оказалась воспитательница, устроив так, что ты вместе с дочкой вылетела из детского сада.

— Ну и Бог с ней. Зато дочке хорошо.

— Правильно. Значит, у тебя агрессия направлена внутрь. Я тебе это сейчас показываю.

— Я об этом и спрашиваю.

— Ты же реализуешь второй вариант осуждения. Вот я тебя и спрашиваю: «Как ты его реализуешь?» Первый вариант — это осуждение внешнего мира. Такой способ прививается ребенку, чтобы он стал бойцом. Его воспитывают на образах литературных героев, таких как Зоя Космодемьянская, Павлик Морозов и другие. Таких примеров огромное количество. В борьбе с «врагами» поднимается уровень напряжения и энергии эго. Но в России очень сильны интеллигентские привычки — обвинение себя. Коммунисты называли интеллигентов: «Гнилая, ни на что не способная интеллигенция». Революции же были нужны бойцы, а не «вшивая интеллигенция».

— И сомневаться во всем.

— Диктатуре не нужны сомневающиеся. Все тоталитарные режимы убирают интеллигенцию, потому что интеллигенция сеет смуту. Идеология диктатуры сводится к следующему: «Не надо думать, а надо ненавидеть и бороться с врагами». Для этого нужен внешний враг, которого и следует ненавидеть. Такая ненависть сублимируется в разные проявления. Если это война, то в убийство врага. Если это холодная война, то в доказательство того, что, например, Советский Союз лучше, чем Америка. Вспомните, какой мощный энергетический всплеск был во время холодной войны между Россией и Америкой.

— Работали за мизерную зарплату, но при этом мы имели что-то другое.

— Посмотрите, идея врага — это мощнейший стимул, используемый диктаторами. Например, Мао Дзе Дун в Китае. Это огромнейшая страна занималась истреблением воробьев. Откуда берется энергия на такие дела? Почему массы людей совершают такую бессмыслицу? Потому что человек во сне действует под гипнозом. Ему сказали вот враг, а вот винтовка, убивай его. Ему думать не надо. Надо совершать действия. Так это или не так? Я рассматриваю такие примеры не отвлеченно, а конкретно в связи с заданным тобой вопросом и в связи с предложенным мной определением источника энергии личности человека.

— Получается, что это энергия нужна для поддержания персонажа.

— Есть персонаж энергичный и неэнергичный. Откуда берется энергия? Куда она направляется? Я утверждаю, что всякий персонаж, пребывающий во сне сознания, всегда находится в состоянии осуждения и жалости к себе.

— Из-за гордыни.

— Да. В частности, именно поддержание и усиление своей гордыни и является основной целью государства, желающего быть не хуже, а лучше других государства. Эта сторона есть проявление чувства осуждения. Но вместе с ней существует и другая сторона. Это чувство вины, в конечном счете, приводящее к жалости к себе. Они всегда присутствуют одновременно, но какая-то из них выведена у вас на сознание, а какая-то находится в подсознании. Мы начали говорить о другой стороне, о чувстве вины. Как вы реализуете свое чувство вины?

— Здесь много всего. Болезни, несчастные случаи.

— Я ехала в электричке, народу было много. Рядом сидел мужчина, можно сказать бомж. Весь грязный, в кровоподтеках, болячках, с двумя костылями. Весь безобразный. Он сел рядом со мной. Я слежу, что происходит во мне. Какого-то возмущения нет, осуждения нет. Терпеть себя не заставляю. Сижу, смотрю в окно. Дальше — больше. Он уснул и начал на меня валиться. Я просто следила за своими эмоциями. Потом, почувствовала, что останусь сидеть или пересяду, я уже попалась на крючок своего ума. Если я сижу, то заставляю себя терпеть. Если я пересяду, то проявляю брезгливость к этому человеку. Я сижу и думаю, что этот человек тоже я. Ладно. Я такая. В какой-то момент я встала и пересела. Как выяснилось, у меня ничего не получилось.

— Смотрите, как работает ум. Он выдает только набор ассоциаций. Я же постоянно подталкиваю вас к видению дуального механизма его функционирования. Вы же мне рассказываете какие-то случаи, при этом сами не очень-то понимаете, что они значат. Зачем вы рассказали этот случай?

— Просто я увидела, как ум предоставил в мое распоряжение два варианта. Либо остаться рядом с бомжем, либо пересесть. У меня как бы не было выбора.

— Хорошо. Вспомните Жириновского. Сознательно он проявляет одну сторону своего эго — осуждающую. Рассмотрим его противоположную сторону. Какой он, когда проявляет сторону, противоположную своей осуждающей стороне?

— Судя по фильму, то это человек, который до сих пор плачет о маме, плачет, вспоминая свое холодное и голодное детство. Плачет, вспоминая семейные отношения своего детства. Он ведет себя как маленький мальчик.

— Это слабый мальчик, которого все обижают. Он жалеет себя.

— Перед всеми заискивает.

— Мы привлекаем общеизвестных персонажей, для того чтобы рассматривать нечто в себе. Вы задали вопрос: «Что будет, если агрессия направлена вовнутрь себя?» Будет состояние вины. Как оно развивается и к чему приводит?

— Я точно знаю, что человек, находящийся в состоянии вины, создает вокруг себя ситуацию, когда люди, окружающие его, вынуждены что-то делать.

— Вы вчера рассказывали о муже, которого вы осуждаете. Вы задались вопросом, почему же он вас так задевает. Мы сейчас подошли к этому вопросу.

— Мне сейчас трудно вернуться к вопросу о муже, потому что за вчерашний вечер ситуация уже так раскрутилась. Пока я была на семинаре, муж успел напиться, будучи вместе с ребенком. Пришел домой просто никакой. У меня хватило, я не знаю чего, чтобы сдержаться. Была ситуация, недели две назад, которая вызвала у меня совершенно жуткое отторжение и желание выкинуть его из своей жизни.

— Вы не можете его выкинуть из своей жизни, потому что это вы.

— Ну, да.

— Что, «ну, да». Так «ну, да» или да? «Не мешай рассказывать. Сейчас я вам расскажу, как он напился, пришел пьяный с ребенком. И как это мне всё не нравится». Я же сейчас концентрируюсь на основном. Спрашиваю вас: «Что это за человек? Почему он оказался рядом с вами? Почему он вас задевает? Почему, чтобы он ни делал вам противно? Почему вам хочется его бросить? Почему?»

— Его состояние вины и подавленности.

— Вот. У него чувство подавленности и вины. Он напился, потому что уже не может выдерживать чувство постоянной вины. Это очень тяжело выдерживать. Кто знает, что такое чувствовать вину?

— Я знаю.

— Я тоже знаю.

— Вот. Оказывается, все знают. Это ужасное состояние. Так ведь?

— Особенно, когда не называешь ее.

— Как вы будете чувствовать себя в таком состоянии? Что делать? Что вы делаете в состоянии вины, если она очень сильная?

— Будем извиняться.

— Да. Вы будете ползать на коленях, извиняться, целовать ноги. Я не утрирую. Если вина сильная, то так и будет.

— Заискивать, лишь бы это сбросить с себя.

— Да. Лишь бы сбросить с себя это угнетающее чувство вины.

— Еще ищем наказания.

— Да. Вас может сбить машина. Именно так и происходят аварии. В любом преступлении есть насильник и есть жертва. Жертва ищет насильника. Здесь принято говорить, что насильники ищут жертву. Я же говорю, что и жертва ищет насильника. Вы можете попасть под машину, но в ней сидит водитель — насильник. Вы его притянули, чтобы он вас избавил от чувства вины. Да, вы можете упасть и удариться, можете разбиться на ровном месте. Вы можете вдруг заболеть и очень тяжело. Может внезапно произойти потеря сознания.

— Если ты еще молодой и не понимаешь, что испытываешь чувство вины, то откуда появляется насильник?

— Что значит, не понимаешь? Ты и так мало, что понимаешь о себе. Персонаж находится в бреду одностороннего восприятия. О каком понимании можно говорить для спящего? У человека есть состояние вины и жертвы, именно такое состояние и притянет противоположность — насильника. Здесь часто используются очень красивые фразы типа «безвинные жертвы пострадали» или «без вины виноватые» и так далее. Но такие ли они безвинные?

— Я не к этому спросила, а к тому, что, даже не произнося слов жертва и насильник, люди только по внутренним признакам: один жертва, а другой насильник — притянут друг друга. Получается, что встречи происходят только между противоположными людьми.

— Да. Возьмите, например, брачные объявления. Интеллигентная красивая женщина ищет джентльмена, который обеспечит ее счастье. А ведь это насильник ищет жертву. Или, например, обмен жилплощади. Там тоже жертвы ищут своих насильников. Неважно, какие поводы. Брак или обмен жилья, продажа или покупка автомобилей, механизм работает один и тот же, хотя говорится и пишется совершенно о других вещах. Если вы начнете просекать эту суть, то будет видеть то, что происходит на самом деле. Так что же вы делаете в состоянии жертвы, когда испытываете чувство вины?

— Хочется оправдаться, льстить, вознаградить, унизиться.

— Теперь просматривайте ситуации по работе или по так называемой любви, дружбе. Что вы делаете в таких ситуациях? Теперь возвращаемся к вашей ситуации с мужем. Вот он несчастный, напился и вызывает у вас отвращение. Вы видите в нем свою собственную часть, испытывающую состояние вины, и осуждаете ее, чувствуя себя при этом правой. Посмотрите, ваш муж дает вам возможность выйти из состояния вины и жертвы в состояние насильника, обвинителя. Так с ним вы находитесь в состоянии обвинителя, и в этом состоянии, очевидно, вам находиться приятнее, чем в состоянии жертвы.

— Я чувствую себя виноватой, когда иду на подобные мероприятия, и напивается он обычно тогда, когда я так поступаю.

— Совершенно верно.

— Я оставляю с ним дочь, и мгновенно раскручивается чувство вины.

— Наблюдайте и проговаривайте, как и когда вы чувствуете вину. Это и есть самый эффективный способ духовного развития. Начните отслеживать состояние вины и ваши действия при этом. Начните отслеживать состояния осуждения и ваши действия при этом. Затем, вам надо осознать, что за то, за что вы осуждаете других, за это же вы испытываете чувство вины. Можно начать с осуждения, а можно начать с вины. За что вы чувствуете вину, за это же и осуждаете. Осуждаете вы того, на кого проецируете собственную вину. Вы осуждаете сами себя за своечувство вины. Механизм дуальности «осуждение — вина» работает во всех сферах жизни, во всех возрастах, во всех социальных ролях.

Если вы что-то осознаете, то уже никогда не забудете. Осознать сложно, но именно способность к осознанию и есть то главное в работе по исследованию себя, которую мы здесь проводим. Обратите внимание на то, как действует ваш ум. Он всегда выдает какие-то истории и не хочет уловить то, о чём говорю я. Если ваш ум начнет заниматься рассмотрением своей жизни с позиции дуальностей «осуждение — вина», «жертва — насильник», то это и будет ваше духовное развитие.

— Чтобы не чувствовать вину, надо осудить того, на кого ты проецируешь то, что он тебя осуждает.

— Совершенно верно. Именно так работает этот механизм. Вину испытывать крайне тяжело. Это ужасное состояние, это кошмар и ад. Тогда мгновенно срабатывает механизм осуждения, начинающий искать козла отпущения. Эго всегда ищет козла отпущения. Козлом отпущения станет тот, на кого вы спроецируете свою вину и осудите его за это. Тогда вы перейдете в осуждение, но вина вас не оставит, поэтому вам надо будете ее постоянно глушить. Как вы глушите свое состояние вины?

— Оправданием себя.

— Изворачиваешься по-всякому. Ходишь вокруг да около.

— Замыкаюсь в себе, просто замораживаю это чувство или плачу.

— Злюсь на себя и осуждаю себя.

— Вдруг пронесет или забудется.

— Лучший способ обороны перейти в наступление.

— Обратите внимание, мы постоянно возвращаемся к этому. Никто не способен выдерживать состояние вины постоянно. Единственный выход — это перейти в состояние нападения. Для этого нужен козел отпущения. Поскольку я испытываю состояние вины всегда, поэтому мне нужен рядом постоянный козел отпущения, для того чтобы всегда можно было слить на него тягостное чувство вины. Есть профессиональные козлы отпущения, например, бомж или какие-то беззащитные люди, их называют «никакие». Бомж сидит, его гонит милиция, бьют, пинают. Он молчит, закрывается или просит о помощи, чаще просто молчит. Как видите, такие люди нужны.

— Чтобы были Жириновские.

— Чтобы вы могли осуждать. Бизнес милостыни основан на чувстве вины. Стоит убогая старушка и просит милостыню. Что вы чувствуете, когда подаете ей? Вы проецируете на нее свою несчастную часть.

— Не дай бог, я в таком состоянии окажусь.

— Есть закон Гаусса о нормальном распределении. Он показывает, что небольшая часть кривой распределения какого-либо признака располагается вверху и внизу, а ее большая часть находится в пределах нормы. Нормальным считается тот, кто не выражает что-то слишком сильно. Давайте рассмотрим тех, кто выходит за пределы нормы. Выходящий за пределы нормы — это кто?

— Диктатор какой-нибудь.

— Убийца.

— Серийный убийца.

— Насильник.

— Судья.

— Очень интересная должность судьи. Можешь осуждать, будучи не судимым. Полное нарушение заповеди, сказанной Иисусом: «Не суди и не судим будешь». Судья судит, а его нет. Это социальная легализация осуждения как нормы поведения.

— Я работала секретарем судебного заседания. Парадокс. У судей, адвокатов — дети, судимые и сидели. Закрытые заседания, и при работе отцов разбирались дела их детей, но уже с другими судьями. Всякие извращения и бесчеловечное зверство.

— Давайте рассмотрим противоположную категорию людей, так же выходящую за пределы нормы. Кто они?

— Инвалиды.

— Нищие.

— Бомжи, сумасшедшие.

— Прокаженные.

— Юродивые. На Руси было много юродивых. Были такие, которые занимались самобичеванием. Они, как правило, входили в какие-то религиозные общины. Это агрессия, направленная на себя. Они насилуют свое тело. Аскеза — это наказание себя и своего тела лишением чего-то.

— Отказ от материального во имя духовного.

— Еще вегетарианство.

— Сыроедение. Пост. Клизмы и прочее.

— Пейте мочу.

— Разве нельзя просто не есть мяса? Обязательно его есть?

— Эго никогда и ничего не делает просто так. Почему эго делает это? Акция по не употреблению в пищу мяса часто проводится под лозунгом не насилия над животными, птицами, рыбами и прочей съедобной живностью. «Нельзя есть живность, насильником будешь». Но вегетарианцы могут стать насильниками, насилуя своими убеждениями других людей. Это осуждение других людей за мясоедство. Навязывание своей точки зрения через диеты — это тоже насилие.

— Да. Там и есть осуждение людей, которые едят мясо.

— Рассмотрите различные духовные, религиозные и эзотерические группировки и вы увидите, что в некоторых из них присутствует очень сильное осуждение.

— Гурджиев — яркий пример осуждения. Он очень сильно давит, и настолько безоговорочно. Делай и все.

— Вы можете играть в гнев или быть в гневе.

— Когда играешь в гнев, то энергия другого качества, а когда в гневе, то теряешь энергию, и она очень низких вибраций.

— Пожалуйста, я предлагаю вам высказаться по поводу того, что мы сейчас обсуждали.

— У меня очень сильное чувство вины за долг. Чувство зависимости. Я сейчас на иждивении у детей. Одна моя часть старается угодить им. Всё приготовить, поддерживать добрые отношения в семье. Заискивает перед ними. Другая моя часть не принимает то, что она должна, особенно детям. Срывает на них свою агрессию. Да, я вам должна, но вы мне тоже должны. Я вас породила, вы живете на моей жилплощади. Первая, зависимая часть, терпит до определенного момента, и, если что-то не так, выступает вторая часть: «Ах, так! Да вы тут все мне должны!»

— «У меня возникает чувство вины, потому что я живу за счет детей». Потом вдруг выходит другая часть. «Да вас бы вообще не было, если бы не я. Да как вы смеете не дать мне. Без меня вы вообще бы не родились». Так и работают эти две части.

— Дочка кричит, что это всё наш папа сделал. Я ей говорю, что это мой муж сделал, у тебя есть твой муж, пусть теперь он делает.

— «Если бы не я, у тебя бы не было этого папы».

— Да, да. Абсолютно точно.

— Именно так это и происходит, но ваше эго этого не видит.

— Причем, мелочи проглатываются, всякие мелкие зацепки, вина накапливается, потом, как накопится, так, что уже невтерпеж, как рванёт.

— Накапливается чувство вины, которая обязательно выплеснется в осуждение.

— Да. Прёт такая мощь, что не удержишь.

— Чувство вины сжимает вас как пружину, накапливая энергию, а потом как распрямится, как выстрелит осуждением, и все разбегаются по углам.

— Цунами.

— «Дети гребанные, вы вообще бы не родились, если бы не я. А ну, что еще должна я вам? Хрен вам, а не должна». А они кричат: «Забери все, только не ори», а сами дрожат от страха. Ты всё взяла, что хотела, но затем опять возникает вина. «Как же это я у своих родных детей забрала, что же это я наделала». Теперь они встают в полный рост и еще круче орут: «Как ты смела наши деньги забрать!?». Ты вся в страхе, прячешься от них. Потом опять. «Ах вы, паразиты, если бы не я…!». Они опять разбежались по углам.

— Так и живем.

— Да. Так всегда и происходит.

— То вся в чувстве вины, вгоняя всё накопившееся внутрь, а там уже боль. Потом она взрывается: как дашь всем по морде, и хорошо, легко.

— Часть, которая находится в состоянии вины, хочет усилиться. Вторая часть тоже хочет усилиться. Для того чтобы усилить вину, вам нужен насильник. «Жертва ищет насильника», — написано у вас на лбу.

— Утром только встаешь, насильник уже входит: «Так, это не так, это не туда, это не то». Моя часть сразу попадает в состояние вины, начинает оправдываться, а вторая часть меня как рявкнет, как даст отпор, так, что насильник начинает хвостом вилять.

— Да. Причем, насильников долго искать не нужно. Для этого есть муж, дети, родители, и все они находится рядом. У кого их нет, тем надо поискать насильников. Вот тут и начинается. Одна сторона пошла в атаку, вторая отступает. Например, дети наступают: «Ах ты, мать, сидишь дома, ничего не делаешь. Ты должна то, должна это и еще иди, работай». А она вся в вине, оправдывается, извиняется, вся трясется перед ними.

— Ты не работаешь, ты должна это и это. Могла бы и канализацию починить.

— «Ну, детки, ну извините. Ох! Старая уже. Ох! Больная. Ах!». Потом вылезает вторая часть и орет: «Ах! Раскудри твою карусель! Я вам должна что-то! Хрена не хотите! Вот его я вам и должна! Работать! А в гробу вы меня не будете заставлять работать?». Дети шасть по углам, прижимаясь к стенке.

— Кто ржет, кто вообще не поймет, спрашивает: «Мать, ты что, в своем уме? Что это разошлась так?» Я говорю, что вы меня достали.

— У них пошла вина, этого им и надо. Их вина начинает насыщаться, они всё тише и послушнее становятся. Уходят в защиту. Потом снова — раз и пошли в нападение. Я описываю общий механизм, развивающийся в разных контекстах. Его не видно спящему. Он удовлетворяется поверхностными объяснениями, не касающимися сути происходящего конфликта. Его мышление одностороннее и не улавливает дуальности, породившей конфликт. Вы это всегда делаете, но не видите.

Я сейчас предлагаю вам увидеть во всей истории своей жизни, являющейся чередованием осуждения и вины, именно этот механизм. Я повторяю. Виновная часть требует усиления наказания, ей надо усилиться. Для этого она будет создавать усиление насилия, давя на вас своей жертвенностью. Осуждающая часть будет усиливаться за счет обвинения, подавляя вас. Они вместе работают как качели, раскачивающиеся до максимальной точки, затем идет возвратное движение, доходящие до противоположной точки раскачивания. До предельной точки, максимально, возможной для данного индивида, то есть точки перехода движения в обратную сторону. Как у маятника часов есть своя амплитуда колебаний, так и у каждого эго она есть. Движение ментальных, эмоциональных и физических процессов происходит как в одну, так и в противоположную сторону до определенной точки. Усиливая чувство вины, вы доходите до предельной точки терпения и переходите в осуждение. Осуждение, усилившись до определенной точки, переходит в вину, и так происходит постоянно. Сам момент выплеска осуждения приводит к смене осуждения на чувство вины. Дойдя до предельной точки чувства вины, вы переходите в состояние осуждения. Рассмотрите такие колебания в вашей жизни. Есть различие в амплитудах колебаний у разных эго. Кто-то может очень долго терпеть, накапливая чувство вины, но затем происходит мощный и длительный выброс агрессивного осуждения. У какого-то эго это происходит с небольшой амплитудой. Утром вы испытывает чувство вины, а вечером уже осуждает, не сильно виноват и не сильно осуждает. Это зависит от энергичности эго. Энергия личности — это напряжение между двумя сторонами полярности. Если у вас большая энергия, то вы будете очень сильно осуждать и так же сильно испытывать чувство вины. Если энергия менее сильная, то вы будете не сильно осуждать и не сильно чувствовать вину.

— У меня начальница на работе, она просто орет, когда находится в состоянии осуждения. Но я уже знаю, что надо переждать две минуты, и она переходит в состояние вины. Она говорит с виноватым видом, что извини, пожалуйста, я не сдержалась и накричала. Я уже ее знаю и не реагирую на ее истерики. Мне нужно просто переждать этот момент. У нее всегда очень сильно проявляется чувство вины за ее же осуждение.

— Ты сейчас о ком говорила?

— О себе.

— Так не забывай об этом.

— Да. Я поняла. Самое интересное, что я вспоминаю осуждение, но не помню своей вины.

— Правильно. Мы видим, что чувство вины переживать очень тяжело. Это тяжелейшее состояние.

— Получается, что оно стерто из памяти.

— Да. Оно не фиксируется.

— У меня наоборот. Чувство вины фиксируется, а осуждение не фиксируется.

— Расскажи, как это у тебя происходит?

— Сегодня я всё утро чувствую вину, дошла уже до предела. С одной стороны, меня давит муж, я должна что-то делать для него. С другой стороны, меня давят на работе, мне надо отпрашиваться и на семинар тоже. Я дошла до такого состояния, что на работе устроила скандал.

— Получается, что у тебя два насильника, это муж и работа.

— Еще мама. Маме я говорю, что я…

— Даже три насильника. Смотри, как ты накапливаешь энергию.

— У меня было состояние шизофрении перед семинаром. Я чувствовала, что схожу с ума. Сегодня я уже всех разогнала на работе, сказав, что я не заменимый человек, если вы меня не отпускаете, то вам же хуже. И вообще, почему сегодня не дали зарплату, мне она просто необходима. У меня кончились деньги на мобильнике, потому что я звоню с него вам по вопросам работы. Мужу сказала, что все, хватит, у меня кончилось терпение. Всё, что тебе надо, делай сам. Вот. У меня уже пошло по-другому.

— Маятник пошел в другую сторону.

— Сейчас мне легче.

— Но ты же накопила чувство вины. В состоянии вины было плохо и становилось всё хуже и хуже. Но всё это делалось, для того чтобы войти в осуждение и послать всех куда подальше. Вот тут становится легче.

— Причем скандалы доходили до развода с мужем и до увольнения с работы. После этого у меня уже пошло осуждение и мне легче.

— Долго ли ты выдержишь состояние осуждения? Опять появится мама, муж и коллеги по работе. Они снова начнут тебя давить и дома, и на работе. Ты будешь сжиматься, сдавливаться всё сильнее и сильнее, накапливая чувство вины. Потом снова взорвешься и пойдешь куролесить, посылая всех куда подальше. Это цикл работы эго. Это зарядка и разрядка, подобная работе аккумулятора. Обратите внимание, что такая цикличность функционирования эго нормальна и привычна для него, и расставаться с ней оно не желает, потому что, если есть состояние вины, то дальше должен быть выброс энергии осуждения, и эго получит свой кайф. Когда мы находимся в состоянии вины, мы накапливаем энергию для ее выброса через осуждение, и в этом находим большой кайф.

— Получается, что я коплю чувство вины, для того чтобы быть круче их, выше их.

— Да. Набираются некие талоны. Когда их наберется определенное количество, тогда я их хочу «отоварить». К примеру, ваш муж гуляет с другой женщиной. Вы терпите, терпите, долго терпите, потом приглашаете свою лучшую подругу, с которой он переспит, а вы войдете в самый подходящий момент. Вот тогда вы и выложите ему всё, что накопили, весь набор талонов для обвинения. В этом большой кайф. Подругу вы сами нашли, и всё остальное вы сами устроили для усиления набора талонов вины с целью их обмена на талоны осуждения.

— У меня были ситуации с мужем, которые я сама создавала своей холодностью к нему. Он напивался, приходил домой уже озлобленный, заранее зная, что будет испытывать за это чувство вины. У него была фраза, что лучшая защита это нападение. Орет на всех, матом кроет, крушит всё на своем пути. Мы с детьми куда-нибудь засядем, чтобы не попадаться ему под руку. Сидим тихонечко.

— «Гуляй, гуляй Вася, сейчас мы наберем наши талоны и скоро обменяем их».

— На утро я ему на трезвую голову ни одного бранного слова, всё простым русским языком, но таким… Не терпящим возражения. Осуждала его до такой степени, что даже теряла сознание.

— Но это же кайф.

— Может быть и кайф, но до потери сознания.

— Смотри, какой кайф — аж до потери сознания.

— Даже не помню, как пришла или приехала на работу. Вот до чего доходило.

— Какой кайф! Ты так долго набирала талоны, и вот настал момент, когда их можно обменять на один талон для «отстрела дичи».

— Что даже у самой вышибло мозги.

— «Все! Вот тут-то тебе, милый мой, полный амбец! Я тебе такой концерт устрою, что мало не покажется».

— Я его вгоняла в состояние вины.

— «Потому что я была в таком же состоянии, а сейчас я тебе выдам всё — под самую завязку». Так делаются революции — «кто был ничем, тот стане всем». «Бей буржуев!» И бывшие затурканные крестьяне и обнищалые, измотанные рабочие получили добро на вымещение осуждения и задавленной и залитой водкой агрессии. Получили социально подкрепленные талоны в виде оружия и раздают свою агрессию налево и направо, расстреливая и глумясь над буржуями. Это уже политика государства.

— Самое интересное, что талоны набираются из хороших побуждений, под лозунгами, что я тебе помогу, я всё для тебя сделаю, всё выдержу.

— Быть ему незаменимой.

— Талоны набираются и обмениваются.

— «Я могу и это вытерпеть, и это выдержу, и всё, что нужно, сделаю». Так я набираю талоны, но никто об этом не знает, даже я сама. Но когда талонов уже достаточно, вот тут-то я отыграюсь. Это кайф эго, и оно от него отказываться не хочет.

— Одна часть готова терпеть безденежье, убегание от бандитов, всё, что угодно, только для того, чтобы набрать талоны?

— Это доказательство вашей святости. «Я для тебя делаю всё самое лучшее, а ты меня не ценишь! Всё это до поры до времени, пока я не наберу необходимое количество талонов для осуждения. Тогда и отыграюсь за все».

— С моей стороны это звучало, как желание просто помочь человеку, который нуждался в моей помощи. У него не было отца, а он мечтал об образовании. Я считала, что лучше я потерплю и отдам ему то, что у меня есть.

— «Я себя зажму, потерплю, животик подтяну. Как мне надоело всё это дело, а я всё терплю и терплю. Потом, когда он сделает что-то, что я сама подстрою, не понимая этого, вот тогда и оттянусь по полной программе». Так?

— Получается, что я одновременно и строила всё это. Строила и терпела.

— Конечно. «Я терпела, для того чтобы набрать энергию и перейти в осуждение». У некоторых людей это занимает целую жизнь или достаточно длительный промежуток времени. Например, супружеская жизнь завершается истеричным криком: «Я так и знала, что ты подлец!». Вот апофеоз пятнадцати лет жизни. «Ты разрушил всю мою жизнь! Пошел вон из моей жизни!». «Подлец» чувствует: «Да, я действительно подлец, разрушивший ее жизнь». Он уже ищет себе наказание. До этого он выступал судьей, осуждая ее и рукоприкладствуя. Орал, гонял по квартире и крыл ее матом, чувствуя свою правоту. Но кто был ничем, вдруг стал всем и занял все пространство. Ему уже нет места здесь. Так это происходит? В этом свой кайф.

— Это грустно и смешно одновременно.

— Я еще раз подчеркиваю, что именно от этого эго отказываться не хочет.

— Что оно еще имеет, кроме этого?

— Люди приходят и говорят, что у них страдания, им плохо, у них проблемы и так далее, но на самом деле они от них отказываться не хотят, но этого не понимают. Понять это — означает расшифровать игру эго, тогда вы перестанете получать кайф от осуждения и жалости к себе. На уровне энергии эго — это самый большой кайф. Это даже лучше, чем трахаться.

— Потому что к этому дольше готовишься.

— Это длительная подготовка, которая должна увенчаться успехом. Когда я вам говорю о новой матрице восприятия, ваш ум просматривает количество набранных талонов и говорит: «Так, у меня уже скоро апофеоз. Куда же это он нас завет? Это что же, я все талоны должен сжечь? Нет уж, извините. Мы их используем».

— Мне сейчас интересно. Мое эго испытывает кайф, когда в течение двадцати четырех часов выискивает, из какой части было что-то сказано. Старается. В принципе тоже кайф. Замечание сделали: «Можешь ли ты не думать и не задавать вопросов?». Это тоже кайф — видеть это всё.

— Потом вы будете поносить меня за то, что я вас не тому научил. От восхваления до распятия — один шаг.

— Это не восхваление, а что-то совсем другое. Это не из области скандала, а просто кайф — разгадать и увидеть. Какие-то загадки или что-то такое.

— Хорошо. Но за этим тоже лежит чувство вины и осуждение. У них очень тонкие очертания и видеть их сложно. Я повторяю: «Всё, что делает эго, а у «спящего» ничего, кроме эго, нет, все сводится к осуждению и вине». В каких бы это ни делалось контекстах, механизм один и тот же. Видеть механизм работы эго — это и есть Осознание себя. Если вы видите механизм эго, то уже не можете функционировать по старому. Думать, что ты осознаешь, и при этом набирать очки на свой счет «осознающего и просветленного» — вот что хочет ваше эго. Осознающий — это круче, чем умный. Он просто умный, а я осознающий, но механизм этой ловушки тот же самый. Эго не хочет расставаться с иллюзиями, потому что у него свой кайф в этом. Этот момент очень важный.

— Получается, что такое всегда будет у персонажа.

— Да, всегда. Персонаж, эго, личность — это одно и то же.

— Ничего другого здесь нет. Начинаешь судить или себя, или кого-то, а потом пошло чувство вины. Больше ничего и нет.

— Осуждение и вина — это работа на энергиях страха. Страх, имеющий миллиарды обличий, проявляет себя, в конечном счете, через осуждение и вину. Страх — это состояние борьбы между двумя сторонами двойственностей. Вы обратили внимание, что я всё свожу к двойственности. Всё. Именно характер взаимоотношений сторон дуальностей показывает всё, что происходит в данной реальности. Но видеть борьбу противоположных сторон в себе эго не может. Оно устроено так, что одна сторона эго борется с противоположной его стороной, не видя этого. Это самая жесткая тюрьма из известных мне. Из нее нет выхода в горизонтальной плоскости. Для выхода требуется переход в вертикаль. Помните, я говорил о том, что такое человек. Вы начали рассказывать о своих представлениях. Никто прямо не говорил, что такое человек, но все сравнивали себя с кем-то, делая вывод о том, хуже они или лучше того, с кем себя сравнивают. Я не считаю, что это есть определение человека. Человек эта космическая энергия. В связи с таким ответом на этот вопрос ваш ум стал заходить за разум, ему стало скучно, вы стали зевать и отвлекаться, потому что вам не понятно то, о чём я говорю. Зачем это всё нужно? Я говорил о том, что, для того чтобы понять, что же такое человек, надо понять, что такое Человечество. Понять же, что такое Человечество, можно только понимая, какую роль Человечество выполняет в Великом Плане Творения.

Человечество является частью органической жизни, присутствующей на Земле. Органическая жизнь выполняет функцию передачи энергии от Солнца и Планет к Земле и Луне. Мы — Человечество передавали вибрации, зафиксированные в определенном диапазоне. Этот диапазон я называю страхом. Сейчас возникла возможность передавать вибрации другого качества. Я называю их Безусловной Любовью. Поэтому сейчас на Земле присутствуют энергии, как старого, так и нового качества, но они взаимоисключающие. Поэтому, для того чтобы перейти на новые высококачественные вибрации, надо выйти из старых, то есть из страха. Выходом из страха мы здесь и занимаемся.

Кто же программист этой игры? Мы сравнивали сценарии трехмерной реальности с некой игрой, созданной неким программистом. Появление и распространение на Земле новых знаний указывает на то, что Главный Программист начинает менять игру. Он ее перепрограммирует. Если мы рассмотрим последнюю тысячу лет, то увидим, что были родовые отношения, затем феодализм, капитализм. Игра развивается. Здесь подобное развитие называют эволюцией. Раньше скакали на лошадях, а сейчас ездят на машинах, и это называют научно-технической революцией, которую часто приравнивают к эволюции. На мой взгляд, показателем эволюции является трансформация сути самой игры, в которую играют люди. Пока это была игра в страх.

— Изменение сути игры означает, что программист начинает нести новую информацию, но тем же самым существам, которые вырабатывали энергию страха. Он видит, что эго вырабатывает страх, но теперь он несет новую информацию.

— Программист программирует так, как это необходимо для той игры, которую он ведет. Но наше Солнце как программист находится в программе следующего программиста. Обратите на это внимание. А тот программист находится под влиянием еще более высокого программиста. Так мы движемся к Богу, который является Программистом Всего.

— Мы сами творим, когда придаем смысл.

— Да, но спящий человек творит неосознанно, находясь в энергиях страха.

— Эго или человек? Я не могу понять. Мне кажется, что эго находится в структуре человека. Если можно выти за эго, значит человек — это не только эго.

— Замечательно, но расскажи это спящему.

— Когда ты говоришь человек, что ты подразумеваешь?

— Я подразумеваю, что есть человек, живущий на Земле. У него есть эго и некий программист, который…

— Какой ты человек? Ты эго и больше ничего или что-то еще? Если ты что-то еще, то что?

— Я тот, который наблюдает за эго.

— И что же он видит, когда наблюдает за эго?

— Понимает, что это всего лишь механизм.

— Ты нас учишь делать то же самое. Ты показываешь, как это делать.

— А вы это делаете?

— Когда получается, когда нет.

— Что у тебя уже получилось? Покажи результат. Поделитесь своими результатами наблюдения за эго. А то получается, что в основном о них говорю я. При этом я не утверждаю, что это истина и будьте любезны верить в нее безоговорочно. Я предлагаю вам проводить свое собственное самоисследование.

— У меня было две части, и сейчас они есть, но они своей борьбой не давали ни минуты покоя. Одна говорила: «Ты плохая». Другая говорила: «Как это плохая, я же хорошая». — «Ты говоришь, что хорошая, значит ты плохая, это гордыня». Вот так они и ели друг друга. Я начала их рассматривать, как бы раздвинув их. Одна часть такая темная, она предательница, такая извивающаяся, скользкая, неустойчивая. На нее положиться нельзя. Просто полностью темная часть. Другая часть Жанна Д Арк, готовая за всех сгореть в огне, всех любит, такая правильная. Они никак не могли прийти к чему-то общему, враждуя друг с другом. Я как бы помещаюсь в одну часть и вижу, что только в ней находиться невозможно. Например, помещалась в чистую, белую часть. Это просто какая-то статуя окаменелая, не способная двигаться или жить. Жизнь в той, в темной части, хотя она и плохая. Даже в мультфильме «Ну погоди!» все дети любят волка. Я почему-то вдруг обнаружила, что люблю больше темную часть.

— Кто это любит больше темную часть? Это сейчас говорит твоя темная часть о том, что любит себя. «Я не люблю светлую часть, она каменная». Если ты перейдешь в светлую часть, то она скажет, что эта темная часть просто мерзость. Ты болтаешься между двумя частями собственной дуальности, при этом говоришь — «я». Но кто это ты? Кто сейчас говорит? Темная или светлая часть? А так же пока не понятно, что такое «темная» и «светлая» части. Очень часто используются слова типа «я хорошая» или «я позитивная». Это можно отнести к светлой части, но так же это указывает на наличие у вас двух противоположных частей или клемм аккумулятора, которые вы не можете соединить. Мультфильм «Ну погоди!» замечательная иллюстрация взаимодействия двух противоположных частей. Там серый волк бегает за белым зайцем. Именно так и протекает взаимоотношение этих двух частей. Когда вы в волке, то ищите зайца, чтобы его поймать и уничтожить. Когда вы в зайце, то ищите волка, чтобы от него сбежать. Разве не так происходит у вас? При этом вы считаете себя чем-то единым, и это величайшая иллюзия. Человек говорит о себе, как будто он — «одно», хотя он — «два». Причем, эти два представлены в личности в виде множества дуальных пар. Эти пары взаимодействуют так, что уловить структуру и характер их взаимодействия очень сложно. У тебя был вопрос о том, что такое человек. Я тебе его и возвращаю. Я тебя спрашиваю, что такое ты?

— Сейчас ты описал структуру эго. Наши занятия в школе, как я считаю, не сводятся только к тому, чтобы видеть, как происходит борьба между представлениями о себе.

— Занятия создают возможность видеть, но реализуется ли эта возможность вами? Для меня это вопрос. Это не факт, что, собираясь в школе, где занимаются Видением или Осознанием, мы уже Осознающие. Услышав что-то об Осознании, мы порождаем в своей личности две части, осознающую и не осознающую, и на этом основании боремся за свою крутизну «осознающего». Мы говорим, что осознающая часть круче, чем умная, чем красивая или успешная и так далее. Мы претендуем на самую высокую крутизну, потому что Пинт говорил, что осознание это есть квинтэссенция ума.

— Почему крутизна? Ты же начинаешь понимать, что представление о себе, как о хорошем, так и о плохом, это всего лишь представления. Борьба двух иллюзий, одна иллюзия борется с другой.

— Ты это просто говоришь или понимаешь? Языком можно говорить всё, что угодно. Но понимаешь ли ты то, что говоришь? Это большая разница. Почему я постоянно повторяю, что, если вы уловили то, о чём я говорю, то расскажите о результатах вашего собственного исследования. Я же рассказываю вам о результатах своего самоисследования.

— Значит нужно рассказать о внешних изменениях.

— Если вы рассказываете о вашем осознании себя, как персонажа, тогда я вам скажу: «Да, вы больше, чем эго». Пока вы этого не расскажете, я не скажу, что вы больше, чем эго. Я могу сказать, что вы слышите то, о чём я говорю, и потом излагаете это из своего эго, имея иллюзию того, что вы уже не только эго. Видите ли вы свою дуальность?

— Получается, когда я говорю о взаимоотношениях с мужьями, о чувстве вины и осуждении, я это четко вижу, и при чем одновременно. Я от этого не отказываюсь.

— Если ты это видишь, то расскажи об этом.

— Рассказать, как я испытываю вину и как я срываюсь?

— А чем я занимаюсь? Что из семинара в семинар я делаю?

— Делишься результатами своего исследования.

— Как я это делаю?

— На своем примере.

— Так и ты делай так же.

— Значит, ты хочешь услышать не пересказ о том, что произошло, а конкретно — какой механизм задействован.

— Я хочу получить не повторение своих слов, а услышать то, что ты получила в результате своих исследований самой себя. Тогда я скажу, что ты больше, чем эго. Пока я этого не услышу от тебя, я не скажу, что ты больше, чем эго. Поэтому вопрос, что такое человек, остается вопросом. Человек это вопрос, а ответом у вас пока является многоточие. Чем ты заполнишь это многоточие, зависит только от тебя. Если результатами самоисследования, то это многоточие превратится в описание структуры твоей личности.

— Получается, что надо обязательно проговаривать вслух то, о чём говорили.

— Здесь нет ничего обязательного. Это эксперимент, в котором я, ты и все остальные — его составляющие. На основании этого эксперимента мы сошлись вместе. Я провожу этот эксперимент вместе с вами. Кстати, я очень благодарен всем, кто был, кто есть, кто будет, потому что иначе этот эксперимент нельзя проводить. Ваше участие в эксперименте такое же важное, как и мое. Возможно, что этот эксперимент предполагает наличие тех, которые не осознают, для того чтобы кто-то мог осознавать. Может быть и такое. Я благодарен всем участникам этого эксперимента.

— Тогда неосознающие играют свою роль блистательно.

— Я имею возможность рассматривать свой персонаж со стороны благодаря вам. Рассмотрение одного персонажа, одной молекулы вещества позволяет понять структуру всего вещества. Наш эксперимент нужен для полного и подробного описания матрицы разделенного, дуального восприятия. Причем, в дуальной реальности ум дуален, поэтому и язык, созданный им, также дуален. Отсюда всё, что сказано словами, есть полуправда. При этом я использую дульный язык, чтобы создать систему указателей, которые могут привести Нас к переживанию целостной истины в самом себе. Высказывая что-то дуальными словами, я создаю лишь систему указателей.

— Ведущую нас к просветлению?

— Наша школа не кузница «просветленных». Мы проводим эксперимент, и может быть по условиям данного эксперимента вам не всем нужно стать просветленным, может быть вам даже не нужно осознавать.

— Но ведь мы здесь не занимаемся личностным ростом?

— Тренинги личностного роста направлены на укрепление одной части личности или на получение изменений в личности. Изменения в личности возникают, когда человек попадает в ситуации непривычные для него. Эти ситуации непривычны для его сознательной части, а для подсознательной — это именно то, что ей нужно. Если вы начинаете входить в такие ситуации и принимать их, то ваша подсознательная часть выходит на сознание. При этом усиливается борьба противоположных сторон вашей личности: подсознательной и сознательной. Личностные изменения это очень болезненный процесс. Он связан с сознательным переходом из одной стороны внутренней полярности в другую. Я думаю, что очень мало тренингов занимается по-настоящему личностными изменениями. У нас же на семинаре работа идет не только с личностными изменениями, но и с ее трансформацией. Для трансформации нужны изменения. Изменения относятся к личности. Трансформация — это выход из личности. Говоря здесь о трансформации, мы вначале занимаемся изменениями личности. У большинства персонажей именно так оно и происходит. Вы не можете осознать свои внутренние части, не видя их дуальности. При этом вы считаете одну из сторон этой дуальности хорошей, а другую — плохой, и не хотите видеть себя плохим. Так вот изменения связаны с тем, что вы разрешаете себе видеть плохое в вас. Вы начинаете понимать, что это, так называемое плохое, так же необходимо вам, как и так называемое хорошее. Если возникают изменения, то возникает и возможность осознания. При отсутствии изменения никакой возможности для осознания и трансформации нет. Вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю об изменении и трансформации?

— Я не очень понимаю.

— Изменение — это переход в обратную сторону, а трансформация это…

— Разница между трансформацией и изменениями подобна разнице между намерением и желанием. Улавливаете ли вы эту разницу?

— Желание — это хочу, а намерение — быть.

— Намерение идет из Быть, и оно не дуально. А желание возникает из Иметь, и оно дуально. Поэтому любое желание всегда сопровождается конфликтом. Намерение неконфликтно. Осознание тоже неконфликтно. Личность этого не может уразуметь, потому что находиться в конфликте внутренних желаний, не понимая их. Одно свое желание личность сознает, другое — нет. Я постоянно показываю вам это. Вы это улавливаете?

— Не знаю, но я буквально улавливаю твои выражения в книгах. «Если вы не можете позволить себе прожить что-то в уме, то вы это проживете внешне». Для меня тогда казалось, что, например, ту же блядь могу себе представить, и это мне казалось проживанием. И нужно ли это проживать внешне? Я не могу понять, что мне нужно проживать. Мое представление о том, что такое блядь? Я вообще не понимаю, для чего тогда проживание внутри.

— Для того чтобы у тебя не было осуждения самой себя, в данном случае за проявление своей блядской стороны. Но видишь ли ты это осуждение? Мы опять возвращаемся к тому, с чего начали. Если ты не принимаешь в себе блядь, то будешь осуждать других за ее проявления, а значит — себя. Ты и так осуждаешь, но так хитро, что совершенно не видишь этого. Понимаешь?

— Если я не осуждаю себя за то, что строю глазки в метро, что я такая же, как и бляди, отбивающие мужей. По-моему — нет, не осуждаю. Я уже просто прикалываюсь над собой.

— Это просто эпизод, показывающий, что ты вошла в эту двойственность и начала ее рассматривать. Но, почему-то не успев еще начать эту работу, ты говоришь, что уже ее закончила. Я сильно сомневаюсь, что ты ее закончила. Я знаю, что такое проживание коренных двойственностей.

— Я понимаю всё буквально. Это что же получается, надо кого-то отбить и с ним переспать?

— Я не знаю, что именно нужно тебе, чтобы исследовать эту сторону своей дуальности.

— У меня есть мое представление по поводу того, кто такая блядь. Я не знаю, что с этим делать. Я в этом очень сильно путаюсь. Я только на последнем семинаре узнала, что это можно прожить в мыслях.

— Ты в самом начале семинара начала рассказывать о группе какого-то гуру, с которым ты можешь просто сидеть и получать физически кайф. Чувствовать любовь, как ты говоришь. И тебе кайф от ощущений в твоем теле. К чему это относится в твоем опыте? Что это за опыт?

— Я себя считала бревном бесчувственным. А там я поняла, что чувствую и какое это счастье, что это проявилось. И считала, что это следствие того семинара. Я начала себя хотя бы физически чувствовать.

— Как мы видим, познание своего эмоционального и физического тел у тебя только началось. При этом твое эго как первоклассник приходит в первый класс, посидел там три дня и заявляет, что ему уже пора во второй класс. В первом он уже всё понял.

— Я не понимаю. Что должен появиться мужчина?

— Чего ты от меня требуешь? Рекомендаций? Я не знаю, что у тебя появится. Я тебе показываю, с какой дуальностью ты работаешь.

— Я не понимаю, как это физически проживать.

— Обрати внимание на то, что не я говорю тебе об этом, а ты сама. Говоришь и спрашиваешь: «Что это такое? Что с этим делать?» Моя задача указать тебе направление движения. А как ты это будешь делать, решаешь ты. Не ждите от меня ответа на вопрос: «Что тебе делать?»

— Сейчас я начинаю злиться, потому что не могу понять.

— Конечно. Ты только начала входить в это, но говоришь, что уже закончила. Я же тебе говорю, что ты только начала.

— Ничего я не закончила, но мне казалось, что если я допускаю эту мысль и могу так вести себя, то больше ничего и не надо.

— «Мне казалось, что если я допускаю эту мысль, то уже закончила». Обрати внимание на то, что ты это говоришь.

— Я не понимаю, мне что, это реально, конкретно в жизни нужно проживать, с кем-то?

— Чего ты так боишься, если тебе придется с кем-то это проживать? Чего ты так боишься этого? Почему ты спокойно не скажешь: «Да, мне придется это с кем-то проживать» и улыбаешься?

— Мое представление о бляди, что эта женщина, отбивающая мужчину из семьи. Значит, мне нужно это прожить. Я не хочу, потому что знаю…

— Ты сейчас рассказываешь о своих страхах. На самом деле существует множество вариантов. Например, ты можешь найти человека, которого не надо отбивать, и чудесно провести с ним время.

— Но тогда это уже не блядь.

— Но ты сама назвала это блядью, а потом стала говорить о том, что такое блядь в твоем понимании. А это женщина, отбивающая чужого мужа. Ты сейчас рассказываешь о своем представлении, а потом возмущаешься: «Неужели мне это надо делать!»

— Я же тебя и спрашиваю: «Что, мне нужно прожить свое представление, чтобы его принять?»

— Чье же еще представление тебе надо проживать?

— Поступить таким же точно образом. Я не хочу так делать. Я вижу свое сопротивление, почему оно возникает — я тоже вижу. Почему я так долго упиралась? Я ни хрена не принимаю это всё.

— Ты не видишь. Когда ты ясно видишь, то сопротивления нет, а когда ты имеешь сопротивление, то начинаешь видеть сопротивление.

— Я знаю, просто поняла, что не принимаю это и не хочу проживать такое представление. Это для меня кошмар, и я не хочу этого.

— Что в этом кошмарного? У кого был опыт отбивания женатого мужчины? Расскажите.

— У меня. У него была жена и двое детей.

— И что ты с ним сделала?

— Ничего. Я влюбилась. Естественно, что его семья не имели для меня никакого значения. Я оправдывала себя тем, что у них уже плохие взаимоотношения.

— Вот, так рассуждают женщины из второй стороны дуальности.

— Мне совсем не казалось, что это плохо.

— Совсем по-другому рассуждает женщина-мать, у которой могут увести ее кормильца. Вот смотрите, сидит мать, и ее возмущение мы видим на ее лице. И вот веселая Лариса, которой всё по уху: есть дети, нет детей. «Я тебя люблю и пойдем со мной».

— Меня больше всего задевает, что надо вмешиваться в уже сложившуюся семью. Детей пофигу, а получать только свои желания.

— Так и рассуждает твоя вторая часть дуальности. Женщина-мать говорит своему мужу: «Ты козел конечно, но дети твои и жить будешь с нами».

— Не надо с нами.

— Подожди. Что значит не надо?

— Я к тому, что не надо с нами. Живи отдельно, только дети чем виноваты.

— Тогда почему тебя это коробит? Ты позволяешь ему жить отдельно. Появляется Лариса и уводит его.

— Меня знаешь, что коробит. Последний случай нашей ссоры. Он уже полгода не живет с нами, потом приходит, звонит и использует меня как явочную квартиру.

— Как он тебя использует, так и ты его используешь. Но ты этого видеть не хочешь.

— Пришел с пачкой фотографий всякого содержания.

— Какого содержания?

— Всякого. Где он вместе с ней и по отдельности.

— И что? Он показывает их тебе? Он пришел к тебе переночевать и еще развлечь фотографиями? А ты спать не можешь, увидя их.

— Он так быстро собирался, что это всё оказалось вверху. Когда переносили вещи, они выпали.

— Тебе-то что? Какая разница? Он пришел переночевать со своими вещами, переночевал и ушел. Тебя же он не волнует, как ты утверждаешь? Значит, всё-таки волнует?

— Нет. Я спросила его: «Почему он ко мне со своими фотографиями?»

— Какая тебе разница? Он пришел просто переночевать.

— Не переночевать он пришел, а переждать, пока всё утрясется. У нее он не может показаться.

— Пустила — так принимай все.

— Я его послала куда подальше.

— Так что тебя так задевает? Сама не знаешь что. А еще говоришь, что всё понимаешь и у тебя всё нормально.

— Я совсем запуталась. Что такое семья? Как вообще дальше строить свою жизнь? Мне говорят, что когда живешь с каким-то человеком, должна заботиться только о себе, помогать только себе. Тогда я вообще не вижу, какое взаимодействие с тем, с кем живешь, если всё для себя и если есть только ты. Заботясь о себе, ты как бы заботишься о другом.

— Тетя! У тебя такая ситуация? К тебе приходит бывший муж с пачкой фотографий женщины, с которой он сейчас живет. Тебя это раздражает? Но ведь ты сама создала такую ситуацию.

— Я вообще не знаю, что ты спрашиваешь.

— Вот и договорились.

— Да, в жизни так. Ну и что?

— И как с этим работать?

— Мне интересно, что каждый из вас вкладывает в понятие блядь? У меня такое ощущение, что вы говорите о разных вещах. Для меня это понятие означает нечто другое. Мне снился сон, что я где-то на горнолыжной базе. Я точно замужем. А тут я на свободе. Появляется мужчина типа горнолыжного инструктора, но уж очень крутой. Я его хочу зацепить исключительно из тщеславия. Он мне нафиг не нужен. Я его цепляю, и мы куда-то тащимся. Происходит половой контакт, но как-то вяло, скучно, нудно. Я проснулась с жутким отвращением от этого. Мне было важно, чтобы он обратил внимание только на меня, а не на кого-то.

— С мужем как? Какие у тебя были чувства? Разве не на этом они были основаны?

— Проснувшись, я ощутила состояние реальности. У меня было отвращение в себе.

— До того, как ты его поимела, у тебя было состояние нереальности?

— Это был сон.

— Очень удобная позиция. Когда ты с ним трахаешься, то это ты спишь. Когда ты проснулась, он тебе вроде, как и не нужен. Это уже ты настоящая. А та была — спящая.

— Речь идет совсем о другом.

— Пойми же. Мне приснился этот сон.

— Я-то думала, что это происходило по-настоящему.

— У меня после этого сна отвращение к себе, к своему бесчувственному состоянию. Я бы не злилась на себя, если бы это было в чувственности — в экстазе. Нравится мужчина так, что сил больше нет. Хочу сейчас и никогда. Пропади всё пропадом и муж тоже. Когда тащишься никак, лишь бы куда-нибудь, получается отвращение. Если говорить, что я в себе не принимаю, так это. Если меня спросят, что такое блядь, то, в моем представлении, это женщина, делающая это без желания. Почему я говорю об этом? Ты считаешь, что блядь — это женщина, уводящая мужа из семьи.

— Блядь — это женщина, которая делает это с удовольствием. За деньги это делает проститутка.

— Но я вижу, что это. Я сейчас сижу, не реву, не убиваюсь. У меня появляется сигнал расстроиться, вижу, что начинаю себя жалеть, у меня это проходит сразу. Я отстраняюсь и смотрю на это. Есть вещи, с которыми я не могу справиться в силу того, что у меня этого опыта нет. Я не понимаю, как это сделать по-другому.

— Для того чтобы получать опыт, надо входить в него, а не отстраняться. Надо переживать всё, что этот опыт за собой влечет. Иначе получается, что ты играешь в так сказать осознающую, а на самом деле отстраняешься от получения опыта. Вот и все.

— Просто для меня очень многие вещи являются признаком распущенности, и я не могу себе позволить просто так, чего-то где-то урывать.

— Ну и дура, и не будет тебе просветления.

— Значит, опыт дуры будешь проживать.

— Не будет тебе просветления, так и умрешь непросветленной. Не имеешь опыта распущенности, так и подохнешь. Какая тут трансформация. Тут даже об изменении речи нет.

— Страшно переходить в другие части. Если что-то серьезное, быстро — не получается.

— Как персонаж персонажу скажу: «Да, это очень тяжело». Но как Осознающая часть скажу, что не будет тебе просветления без вхождения в опыт теневых частей.

— Мне кажется, что страшно думать об этом, представлять себе. Сам переход происходит мгновенно.

— Я была на тренинге, там тоже переходили в противоположную часть. Выключали свет и кричали: «Черт побери, делай — не манди!». Получаешь определенный накал, и просто становишься другим.

— Это похоже на бодрящие пляски перед войной, когда люди вгоняют себя в эйфорическое состояние, чтобы не чувствовать боли и страха. Потом начнется нормальная жизнь, и пойдет всё по-прежнему. Они будут вспоминать эти эпизоды, когда что-то орали и получали какой-то энергетический заряд. Здесь другое. Я знаю, что это очень больно, очень сложно. При этом от той части я тебе говорю: «Без проживания ничего не получится». Ты боишься распущенности. Хорошо. Найди в себе распущенную часть. Она любит то, что с точки зрения противоположной части ужас, кошмар. С точки зрения распущенной части это кайф. Ты можешь проявить что-то из своей распущенной части сейчас?

— Вслух не могу.

— Что значит, не могу? Как, если не вслух?

— Мимикой и жестами.

— В тебе она есть, а ты боишься о ней рассказывать.

— Есть.

— Тем самым, ты ее не признаёшь. Даже рассказать не можешь, а не то, что сделать. Что же тогда?

— Да ничего. Так и буду сидеть в том же самом кругу.

— Хорошо. Сиди. Самое интересное, что эта часть создает тебе ситуации, и ты ее проявляешь, но, не признавая ее в себе, проецируешь на кого-то и осуждаешь его. Она тебя не покинула. Она делала, делает и будет делать, создавая проблемы в твоей жизни. Если бы ее не стало только от того, что ты ее не видишь, не чувствуешь и не говоришь о ней, так нет же, она есть и делает это. Хорошо. Найди здесь, кого ты считаешь распущенной, и осуди ее. Что даже осудить не можешь?

— На выездном семинаре мы допоздна сидели в комнате. На кровати сидели Олег, Наташа, Женя и Аня. Наташа вела себя очень доступно для мужчин. Я не считаю это распущенностью. Я знаю, откуда это говорю.

— Говори о ее распущенности.

— Поскольку меня это зацепило, что она спокойно лежит, и ее могут гладить за разные части тела, при этом она совсем не сопротивляется. У меня почему-то мелькнула мысль: «Обязательно ли это делать вот так — при всех».

— Надо сопротивляться и визжать: «Уйди, козел, убью, застрелю!»

— Ты попросил привести пример, я и вспомнила об этом эпизоде.

— Ты осуди ее, вот она — перед тобой.

— Я рассказала то, что меня смутило.

— Осуди.

— Наташа, обязательно ли это делать при всех, если это является осуждением? Я так на это смотрю. С одной стороны, меня это коробит, а с другой стороны, я рассматриваю, что группа настолько свободна во всех проявлениях. Здесь ругаться можно и в баню можно ходить вместе.

— Ты часть группы.

— Значит, это что-то такое для меня, это как раз то, что я не принимаю.

— Ну, так и осуди.

— Я считаю это уроком.

— Ну, так и ответь на него.

— У Олега, между прочим, есть жена и ребенок.

— И у нее есть муж и дети.

— Поэтому я и говорю, что рассматриваю это, как часть какого-то урока.

— Они там занимались блядством под вывеской школы холистической психологии.

— Мы за этим и ездим туда.

— Они и ездят за этим. Понимаешь?

— Это серьезно?

— Да.

— Ты еще не наблюдала нечто, когда был Толик.

— Как он во время семинара залез на Ларису.

— Видишь, все распутницы хохочут.

— Я Толика вообще отшила.

— Правильно. Так и осуди этих всех. Вот они сидят, видишь, какие веселые и самодовольные. Разве им знания нужны или трансформация. Им нужно только блядство и больше ничего. Так их на это муж не отпустит, а тут семинар по холистической психологии, серьезное дело.

— Я просто думала, что снимаются какие-то обусловленности.

— Снимаются, но только трусики.

— Походы в баню тоже снятие обусловленностей.

— Какие обусловленности? Это просто вывеска. А я — гарант их цельности и сохранности. Они меня используют для своих блядских вылазок.

— Ты меня вогнал в тупик.

— Это называется горе от ума.

— Я поняла, что ничего не понимаю. Надо снова читать книги.

— Какие книги читать? Тебе надо осуждать этих распутных. У тебя и так уже заворот мозгов.

— Что осуждать, если люди уже без комплексов.

— Кто здесь без комплексов? Они просто все распутные. Только я уйду, все сразу бегут трахаться, а потом мужу песенки заливают о трансформации. Осуди их, а то они всегда будут это делать.

— Пусть делает, что хочет, это ее опыт, ее выбор.

— Ты что? Разве такое допустимо в школе холистической психологии? Мы что, здесь распутству потворствуем?

— Ты же все рамки сбиваешь.

— Они здесь все распутные, одна ты осталась путевая. На одну тебя вся надежда, так хоть осуди их.

— Я могу и к мату придраться. Я тебе уже говорила. Какого лешего ты ругаешься? Я это поняла, что если не принимаешь мат, не принимаешь ничего. Значит, это урок, который я должна принять.

— Так вот и пройди урок.

— Да у меня уже выскакивало и по всякому. Для меня уже это не проблема.

— Так скажи, хотя бы матерись.

— Да я уже ругалась.

— Вот и не проблема.

— Мне это больше не нужно. Зачем ругаться?

— С одной дуальностью еще не разобрались, уже другая вылезает.

— Так их там, как змей в гадюшнике, на свет лезут и лезут.

— С другой стороны, есть осуждение, но может быть и восхищение.

— Я знаю. Вижу, что это дуальность, но сознательно не хочу ее проходить.

— У тебя же есть осуждение той женщины. Почему ты его не выразишь?

— Как я должна это показать? Я объяснила ситуацию. Что еще должна выразить? Да, мне это не нравится.

— Кому не нравится?

— Обратись к Наташе и скажи, что тебе не нравится то, как она вела себя с мужчинами.

— Но нет у меня четкого представления, что мне это не нравилось. Я считала, что всё, что здесь делается, это, для того чтобы стереть рамки моих стереотипов.

— А если бы это было не в школе? Если бы это произошло с твоим мужем, то как бы ты на это реагировала?

— Я это видела и достаточно наревелась. Что еще можно говорить?

— Как же крепко ты держишься за свои рамки.

— Я вижу, что это рамки. Я понимаю, с чем я слилась, но, пока не вижу выхода, как это прожить реально. Я еще могу представить что-то в голове, но как это совместить с моими представлениями о порядочности.

— Расскажи о своих представлениях о порядочности.

— Я уже сказала, что так я сделать не могу. Для меня это представление о бляди, но я так не могу поступить.

— Но очень хочу.