Найди себя!, или Ключ к изменению своей судьбы

Глава 3. Предательство ума

— Вчера вечером и сегодня утром активизировались сразу все желания, о которых я думала во время последней части нашего семинара. То, о чём я думала и в чём хотела реализоваться, немедленно стало проявляться, причем, и по информационной части, и по энергетической, и по интеллекту. Практически все мои запросы стали реализовываться. Я просто ошалела. Потом я просмотрела свою жизнь, и оказалось, что всегда реализовывались практически все мои запросы. То, чего я хотела очень сильно, оно всегда реализовывалось, но это происходило тогда, когда я уже хотела чего-то другого и делала другое. Я вспоминала жизнь. Получаю одно образование, затем мне нужно рожать детей. Дети подросли, я получаю следующее образование. Только начинаю работать по новой специальности, опять рожаю детей. Всё, что меня преследует по жизни, это очень низкая оценка себя. Я всегда собой недовольна, что бы ни делала. Сейчас я чувствую, насколько это меня заморило и насколько душит низкая самооценка. Меня временами кидает из стороны в сторону. Я посмотрела, каких мужей я привлекала. Это были люди с заниженной самооценкой. Я еще хотела спросить об энергиях, что ты говорил. Энергия осуждения и энергия вины. Я в себе вижу еще энергию спасателя, выручателя.

— Многие психологи работают с субличностями. То, о чём говорю я, вносит понимание в то, как взаимодействуют эти субличности. А они взаимодействуют как противоположные стороны дуальностей. Если есть спасатель, то есть и противоположная ей субличность. Одна просит — спасите, другая кричит — спасаю. Наличие таких противоположностей в личности и есть ее суть. Если это не будет понято вами, то не будет понято ничего из того, о чём я говорю.

Человек является множественностью субличностей, но эта множественность представляет собой дуальные пары. Для каждой части личности человека есть противоположная часть. Но психологам нравится множить количество субличностей, не понимая их дуальной природы, что не вносит ясность в вопрос. Ясность вносит только понимание дуальности.

— Я понимаю. Часть, которую я принимала в себе, это человек, который помогает, спасает. Своих мужей я привлекала в момент, когда они были в себе не уверены. Я его видела другим, таким, какой он на самом деле, и мне хотелось его вытащить. Мне хотелось сказать, что ты же можешь это. Ты не верь, что не можешь, и мы вообще все можем.

— На фоне того, который не может что-то, ты становишься той, которая может. Посмотри, тебе такие мужчины и нужны.

— Да. В моей жизни много таких мужчин.

— Они и будут появляться. Чтобы повысить свою заниженную самооценку, тебе необходимо иметь тех, у кого она еще ниже. Ты выбираешь себе мужчину и видишь в нем низкую самооценку, но благодаря этому сама переходишь в сторону более высокой самооценки. Самооценка — это абстрактное представление. Надо разбираться, в чём именно она низкая. Твоя самооценка может быть, например, высокой по поводу того, что ты можешь всех переплюнуть, плюнув дальше всех. Так по поводу чего у тебя низкая самооценка? Мы опять входим в структуру дуальности. Самооценка аналогична гордыне. Гордыня является камнем преткновения в религиозных, эзотерических системах. Они борются с гордыней, но понять ее происхождение, механизм ее образования не могут. Механизм образования гордыни исходит из дуальности. Одна сторона дуальности возвышается над другой. Это подобно качелям, когда одна сторона дуальности поднимается вверх, но в тоже время другая опускается вниз. Точно такой же механизм взаимодействия противоположных сторон любой дуальности, являющейся частью структуры личности. Вопрос о самооценке — это вопрос о том, какая сторона дуальности тобой в данный момент сознается как то, что есть ты. Гордыня это следствие борьбы противоположных сторон дуальности, и надо видеть ее, чтобы понять механизм ее возникновения.

— В этом есть энергия. Ты вчера говорил о разведении дуальности. Я просмотрела, что именно это давало мне много энергии. Переход из одного состояния в другое, на чём я довольно долго держалась.

— Что значит, «довольно долго держалась»? Что, сейчас ты не держишься? Персонаж ни на чём другом не может строить свое выживание. Ничего, кроме этого, в персонаже нет.

— Есть еще что-то кроме персонажа?

— Нет. Эго, личность, персонаж это в моей терминологии названия одного и того же, описывающие психологическую структуру или социальную надстройку над животными в человеке. Человек в том виде, в котором он сейчас существует, является социальным животным. Человек как социальное — это тело-ум. Социум порождает определенные обусловленности, закладывающиеся в структуру личности.

— У меня вопрос. Реализации желаний и сценариев, существующих во мне, мешают тормоза. В какой-то момент, когда надо сделать шаг, срабатывает что-то. Идет осуждение, что ты выглядишь плохо, говорить не умеешь и делать ничего не умеешь. Сразу же все желание закрывается.

— Что это за дуальность? Ты пришла сюда недавно и пока не понимаешь, что такое дуальность в тебе. Обрати внимание, я постоянно говорю тебе о дуальностях, да и всем об этом напоминаю. Вы можете возмущаться, что я говорю одно и то же. Да. Я буду постоянно говорить об этом, потому что это так и есть. Сейчас ты просто перечисляешь ситуации, связанные с твоими внутренними конфликтами. Я же тебе показываю, как надо рассматривать эти ситуации, чтобы выйти из них.

— Пока я вижу оба состояния и себя в этих состояниях.

— Какие оба состояния?

— Состояния уверенности в себе, высокомерия, гордыни.

— Ты сейчас описываешь верхний уровень одной из сторон дуальности. Нам же нужно опуститься на причинный уровень дуальности. Я тебе говорю о механизме возникновения гордыни, ты же говоришь, что просто ее чувствуешь. Я тебе только что говорил, что гордыня появляется как следствие внутренней игры эго в повышение и понижение противоположных сторон его дуальных сторон. Следующий вопрос. Какая дуальность твоей личности порождает в тебе гордыню? Дуальностей, порождающих гордыню, много. Поэтому самоисследование очень непростой процесс. Вся жизнь самоисследователя посвящена выявлению в своем персонаже механизмов, порождающих гордыню. Ты сейчас говоришь, что видишь в своем персонаже гордыню. Замечательно. Это может сказать любой из присутствующих здесь.

— Но я вижу и противоположную сторону гордыни.

— Ты видишь механизм поддержания такой гордыни? Какая дуальность у тебя активизирована? На почве чего у тебя гордыня?

— На почве чего? Например, ментальность. У меня хорошо работают мозги. Я хорошо разбираюсь в каких-то логических конструкциях.

— Значит, ты умная?

— Умная, жуть.

— А они глупые.

— Они всякие.

— Что значит всякие? Если они всякие, то значит, что среди них есть и такие, которые умнее тебя. Ты говоришь, что они всякие, но ты всегда умнее. Посмотри, как ты используешь слова.

— Уровень может быть разный. Они любые. Это для сравнения.

— Если ты всегда умнее, значит, они уже не могут быть умнее тебя, выходит — не любые и не всякие. Получается, что они глупее тебя.

— Если я встречаю человека, которого считаю умнее себя, то сразу начинаю наращивать часть, которая с моей точки зрения оказалась в завале. Либо говорю, что мне этого не надо, бросаю все и не хочу с ним ничего иметь.

— Правильно. Ты бежишь от него, потому что боишься встретиться с тем, кто умнее тебя. Я умнее тебя?

— Да.

— И что ты чувствуешь?

— Я чувствую удовольствие.

— А что с гордыней?

— У меня и не было представления о том, что ты окажешься глупее. Я уже шла с уверенностью, что чему-то могу у тебя научиться.

— Что с твоей гордыней? Ты встретила того, кто умнее тебя.

— Ты знаешь, я рада тому, что есть умные люди, умнее меня. Есть еще куда карабкаться.

— Твоя гордыня говорит: «У нас есть идеал, и мы будем к нему карабкаться. В конечном счете, мы станем умнее, чем он». Это то, о чём вчера Оля говорила в конце семинара: «Я хочу быть такой, как ты». Нет. Она хочет быть лучше, чем я.

— Да. Ты меня правильно понял.

— Посмотри. Ум, которым ты так гордишься, работает на сравнении. Ты этого не знаешь? Твой ум ничего, кроме этого, не делает, только сравнивает. Как ты вообще можешь делать какое-либо суждение? Ум производит суждения. Как ты делаешь суждения? Выскажи любое суждение.

— Оцениваю как-то. Констатирую факты. Например: «Мы сейчас занимаемся в школе».

— Значит, школа отличается от чего-то другого. Например, мы не занимаемся на лужайке, не сидим в воде или еще где-то. Мы в школе. Это и есть суждение, сделанное твоим умом. А если я скажу, что это не комната, а озеро. Что ты скажешь?

— Может быть озеро мыслей, озеро чувств.

— Нет. Конкретно говори.

— Я поищу возможность…

— Почему бы тебе ни сказать, что я фантазирую. Ведь это комната, а не озеро.

— Озеро в языке может иметь разные оттенки. Если говорить о воде, то это одно, но может быть и «озеро надежды».

— Тогда, почему ты одетая, давай будем купаться. Если мы в озере, то почему ты сидишь на стуле?

— Можно купаться в озере чувств, например.

— Хорошо. Раздевайся, будем купаться.

— Зачем же раздеваться? Это же твои фантазии.

— Я показываю, как работает ум. Ты тут же подхватила мою фантазию, начала ее развивать. Я предложил тебе раздеваться и купаться. Ты говоришь, что это озеро чувств и раздеваться здесь не надо. Я не говорю, что это не имеет смысла, но если мы пойдем этой дорогой, то в лучшем случае мы станем поэтами, но никак не исследователями. Ты говоришь, что умная, я же не говорю, что умный, я говорю, что знаю механизмы работы ума. Посмотри, это совершенно другой уровень видения, он не только интеллектуальный.

— Я не могу похвастаться, что знаю работу ума.

— Не можешь похвастаться, но хочешь.

— Я бы хотела понять, как ум работает. Но опять же понять умом.

— Тогда ты увидишь, что ум и глупость — две стороны одной медали. И тогда ты не сможешь гордиться своей умностью. Твой персонаж будет неудовлетворен тем, что у него нет гордыни. Персонаж всегда имеет гордыню какого-то рода. Именно наличие гордыни и создает его исключительность. Все люди хотят быть исключительными. Каждый из них находит то, в чём он исключительный.

— Я пытаюсь это сделать во многих областях.

— Что такое исключительность?

— Я лучше других, если не лучше, то не такая, как все.

— Если это понимать буквально, то исключительность — это исключение.

— Это отделение себя.

— Борясь за собственную исключительность, люди исключают себя и возмущаются тем, что их никто не понимает. А ведь их не понимают, потому что они исключительные.

— Ты сам себя исключил.

— Борясь за свою исключительность, ты сам исключаешь себя, а потом возмущаешься, что тебя не понимают. Мы говорили о том, как возникает гордыня, и выяснили следующее. Ты сознательно считаешь себя умной, поэтому тебе надо окружить себя глупыми, на фоне которых ты будешь выглядеть очень умной и испытывать чувство гордости. Так это или не так?

— Как это сказать. Я люблю общество людей. Одна из главных моих целей — общение. Одна из радостей жизни.

— Другие люди — это твои зеркала. Нет ничего, кроме тебя. Есть лишь зеркала, отражающие тебя. Ты можешь проецировать на других людей как одну сторону своей личности, так и другую ее сторону.

— Судя по тому, что ты сейчас сказал, активизированная гордыня постоянно окружает себя «Дракулами».

— Для того чтобы тебе чувствовать гордыню в связи с имеющимся представлением о себе как об умной, тебе нужны более глупые. Хорошо. Ты считаешь, что я умнее тебя? Испытываешь ли ты гордыню от своего ума при общении со мной?

— Я не знаю, гордыня ли это, но есть какое-то удовлетворение оттого, что я пришла сюда.

— Хорошо. Ты чувствуешь удовлетворение. Ты чувствуешь, что мы на равных. Я разговариваю умно, как ты считаешь, но и ты отвечаешь умно. Так ты находишь партнера по умному разговору и от этого получаешь удовольствие.

— Знаешь, я сейчас не оцениваю, умно ли я отвечаю. Я рискую что-то ляпнуть, поэтому временами и молчу, чтобы не ляпнуть глупость.

— Хорошо. Если ты что-нибудь ляпнешь, то что-то произойдет?

— Подставлюсь под твой удар.

— А сейчас ты не подставилась?

— А сейчас я в разносе. Мне захотелось говорить. Я чувствую, если молчу, что меня развозит и размазывает. Вообще, никаких сил нет.

— Наш диалог показывает, что ты не понимаешь работу своего ума.

— Я стараюсь понять, когда ты говоришь, то мне все понятно.

— Я понимаю, что ты стараешься, но наш диалог показывает, что на данный момент ты не понимаешь. Я же не говорю, что ты вообще не поймешь.

— Скажи, что я не понимаю?

— Ты даже не понимаешь то, что ничего не понимаешь.

— Если бы я понимала, что не понимаю, я бы поняла.

— Соглашаешься ли ты с тем, что ты не понимаешь? Ты не можешь понять что-то, если ты не считаешь, что сейчас этого не понимаешь. Какой смысл тебе понимать то, что ты и так понимаешь?

— Ты говоришь, что знаешь, как работает ум, а я не знаю. Я согласна, что не знаю, как работает ум в той мере, как ты об этом говоришь, да, я не знаю.

— И что ты чувствуешь?

— Интерес.

— А что твоя гордыня? Что с ней? Или это не главная твоя гордыня? Если мы затрагиваем основную гордыню личности, то тут начинается нечто.

— Но ведь она есть.

— Значит, это не основная твоя гордыня.

— У меня еще есть такая гордыня. Я всю жизнь активно занимаюсь спортом: катаюсь на горных лыжах, на обыкновенных — тоже. Катаюсь на велосипеде. И сейчас могу проехать километров сто шестьдесят на велосипеде. Устану, конечно, но проеду. Я учу детей, и они тоже катаются на лыжах. Правда, средний сын уже катается лучше меня. Есть ли в этом гордыня?

— Что именно тебя затрагивает больше всего?

— То, что я старею и не могу с прежней силой это всё делать.

— Что тебя волнует в связи со старением? То, что ты становишься не столь энергичной?

— Тело не настолько выносливо.

— Как тебя можно обидеть? Давайте попробуем ее обидеть.

— Ты никудышная мать, просто никудышная. Ты не заботишься о своих детях, даешь не то, что им нужно.

— Ты просто слушай и отмечай свое реагирование. Пожалуйста, говорите, не останавливайтесь.

— Во-первых, ты ничего не понимаешь, но упорно делаешь вид, что понимаешь. Дура, подстраивающаяся под умную. Ты даже не допускаешь мысли, что ты не понимаешь. «Да, да, поехали дальше». Второе, это то, что ты молодишься. Твой возраст уже не предполагает такие кроссовочки, рюкзачок, это не для тебя. Очень видно, что ты молодишься. На самом деле женщина ты не молодая. Ты упорно делаешь вид, что ты еще что-то можешь. Но это выглядит смешно.

— Искусственно заигрываешь с молодежью не для твоего возраста.

— Прическа у тебя ужасная. Можно было бы покрасить, сделать красивую укладку.

— Еще наигранная веселость. Улыбочка неестественная. Такая вся искусственная, «с песней по жизни».

— Бодрячок. Стареющий, не ухаживающий за собой бодрячок.

— Молодящийся бодрячок.

— Твои амбиции явно превосходят твои возможности.

— Это очень заумно. Попроще, пожалуйста.

— Она сказала, что она умная, оказывается не настолько.

— Хорошо. Что тебя затронуло из сказанного?

— Молодящаяся тетка.

— Это связано с внешностью?

— С желанием не стареть. Страх.

— Что такое не стареть?

— Страх перед изменением тела и внешности и страх смерти, наверное.

— Тебе не видать нового мужа, если ты будешь старая. На велосипеде уже не сможешь ездить. Грязная, с авоськами, к тебе даже никто не подойдет.

— Твоя привлекательность основана на ребячестве. «Я спортивная». А твой возраст уже не позволяет это использовать для привлечения. Уже видно, что это уже не то.

— Это я видела в себе, да. У меня же опыт выездных семинаров есть, и там я видела, как я это делаю. Потом очень сильно себя за это ругала. Было отвращение, когда эта молодящаяся тетка пытается зацепить кого-то из мужиков. Потом такое отвращение к себе. Зачем тебе это надо? Опять тебя потащило куда-то.

— Так. Вот мы уже приближаемся к чему-то важному. А что тебе надо? Зачем ты хочешь его зацепить? Как ты хочешь его зацепить? Ты хочешь ему что-то доказать? Что именно ты хочешь ему доказать? Что тебе с возрастом доказывать все сложнее и сложнее?

— Свою сексуальность, наверное.

— На чём основана твоя сексуальная привлекательность?

— На внешности. Состоянии…

— Матки?

— Зачем? Чего мне не хочется, так это детей рожать.

— Как твоя сексуальная гордыня выглядит? Если речь зашла о сексуальной привлекательности, то ты должна быть всегда первой в этом соревновании. По каким критериям ты ее оцениваешь?

— В молодости у меня было вращение вокруг себя сразу нескольких мужиков. Это желание зацепить, закрутить флирт, хотя до секса далеко не всегда доходило, но сам процесс привлечения, игры — это очень интересно.

— Ты считаешь себя классной женщиной?

— С какой точки зрения?

— С точки зрения флирта, о котором ты говоришь.

— С точки зрения флирта нужно общение, шутки, комплименты и просто ля-ля.

— Ты общаешься как мужчина или как женщина?

— Я выгляжу как мужчина?

— В каждом человеке есть и мужчина, и женщина, и далеко не всегда очевидно, кто из них сейчас себя проявляет. Может быть женщина по телу, но внутри управляет мужчина. Так твой флирт это флирт мужчины с женщинами в мужских телах? У тебя кто флиртует — мужчина или женщина?

— Бывает по-разному. Я знаю, как флиртует женщина, и знаю, как флиртует мужчина.

— Хорошо, скажите, пожалуйста, ее флирт — это флирт мужчины или женщины?

— Для меня — мужчины.

— Судя по одежде — флирт мужчины. По ее образу — мужчина.

— Состояние мужчины.

— Мужчины.

— Даже по тому, что это только флирт, а дальше не доходит, то это флирт мужчины.

— Флирт женщины совершенно другой. Уважаемые мужчины, кто скажет. какой флирт у женщины?

— Для меня это совершенно четко выражено. Я четко это вижу в себе, просто один в один. Флирт женщины, как мне представляется, когда не только флиртуешь, но и есть дальнейшее продолжение отношений.

— С мужчиной отношения тоже могут зайти дальше. Если они флиртуют с женщиной, то дальше двигаются вдвоем. Или эта женщина флиртует сама с собой?

— Флирт женщины направлен не вперед, а назад, такой затягивающий, привлекающий.

— Назад — это как? Хорошо. Как флиртует мужчина, и как флиртует женщина?

— Я представляю себя в женской роли. Это всякие вращения, движение телом. Можно еще бюстом потряхивать. Стрельба глазками, всякие недомолвки. Появление вовремя перед глазами.

— В каком виде появиться перед глазами?

— В выигрышном для себя виде.

— Что значит в выигрышном виде с точки зрения женщины?

— Хорошо одета, причесана, накрашена.

— Что мы имеем сейчас?

— Сейчас мне так удобно.

— Смотри, если женщина ходит на таких каблуках, то ей же неудобно.

— Было время, когда я не могла выйти из дома, не накрашенной и без каблуков.

— Это время уже прошло?

— Это меня так достало, что я сказала, что пропади оно все пропадом, буду я себе ноги ломать из-за этих мужиков.

— Тем не менее, для тебя этот флирт важен. Мы сейчас в тебе не наблюдаем атрибутов флирта женщины, как ты их изложила. Значит, у тебя есть атрибуты флирта мужчины.

— Сейчас-то что, я же сюда не флиртовать пришла.

— Твоя личность будет проявляться всегда и везде. И в колонном зале, и в пивной, и где угодно.

— Мы говорили о женском способе флирта. Это привлечение к себе.

— Во-первых, это, прежде всего, внешность. Женщина начинает проявляться через внешность, поэтому внешность для нее крайне важна. Она может быть глупая, но должна хорошо выглядеть. Так какая должна быть женщина?

— Сексапильная.

— Что это такое?

— Желающая секса. Она и желаемая, когда она желает этого.

— Значит, внешность не столь важна, а важно желание секса?

— Демонстрация этого желания.

— Само желание секса уже привлекает.

— Что значит, флиртовать по-мужски и по-женски? Я этого не понимаю. Я примеряю это к себе и мне интересно, как же это делаю я.

— Здесь необходимо делать различения. Поскольку дуальность «мужчина — женщина» является физически проявленной, поэтому мы и берем ее для рассмотрения. Ты не знаешь в себе ни женщину, ни мужчину, поэтому и не можешь сделать различение. Ты не знаешь, что делать с парнем после того, как ты подойдешь к нему. Так что делать с парнем?

— А я знаю, что делать дальше.

— Продолжите ее сценарий. Вот они встретились на улице, увидели друг друга.

— Весь вопрос в том, какая предыстория этой встречи. Если я хочу секса, то мне ничего не стоит сказать, что давай плюнем на это всё кино, метро и прочую романтику, если у тебя есть место, где можно заняться сексом.

— Замечательно. Какой тип поведения она сейчас демонстрирует?

— Мужской.

— Однозначно — мужской.

— Чисто мужской тип.

— Да. Мужской. Для того чтобы заниматься сексом, мужчине нужна женщина. Это касается так же лесбиянок и гомосексуалистов, имеющих однополые тела, но проявляющих полярные типы поведения.

— Если по-женски привлекать мужчину, то это демонстрация своей внешности, где-то приоткрыть грудь, где-то улыбнуться, нагнуться, активизировать прикосновения к себе.

— Что делает женщина? Женщина стимулирует активность мужчины. Активность проявляет мужчина. Она только стимулирует его. Если женщина по телу проявляет активность, то значит это мужчина. Активность женщины проявляется в стимулировании активности мужчины.

— Делает это не навязчиво и то, что нравится обоюдно.

— Какой ужас. Я вспоминаю себя. Мне кажется, что я делаю это по-мужски.

— Хорошо. Ты хочешь с кем-то познакомиться и переспать. Как ты это будешь делать? Предлагай варианты.

— Я не буду предлагать ему, пойдем… Я должна встретить во взгляде какой-то сигнал. Я должна очень сильно этого захотеть.

— Что дальше?

— Не знаю.

— Ты захотела, а дальше-то что?

— Наверное, будут какие-то безумные мысли.

— Какие мысли?

— Если это будет, например, кафе, я могу встать и что-то сделать. Не знаю.

— Разбить люстру, снять юбку, заказать песню.

— Можно пригласить его домой, чтобы он помог ввернуть лампочку в темном коридоре. Можно попросить напечатать курсовую работу.

— Могу спросить, не хочет ли он поцеловать меня.

— Это уже мужской тип поведения. Предложение определенных действий — это мужское проявление. Самый примитивный мужской подход это: «Девушка, хотите со мной переспать?» Мужчина предлагает действия. Пойти в кино, в кафе, еще что-то. В конечном счете, доведет ее до постели. Что делает женщина?

— Женщина делает это так, чтобы мужчине этого хотелось.

— Она его стимулирует. Как она стимулирует?

— Не знаю.

— Что же ты не знаешь?

— Выразить какое-то желание.

— Какое желание? Вы просто сидите и начинаете смотреть друг на друга. Сидит женщина, и она чувствует, что ей нравится мужчина, она на него начинает смотреть. Все. Дальше у него должны быть действия. Если у него идет действие на ее взгляд, тогда она отвечает на это.

— А если не идет?

— Значит, ты не его женщина.

— Вообще можно активизировать в себе это желание?

— А как быть с давней дружбой? У меня есть друг-одноклассник, мы очень редко видимся. И вот он до сих пор, когда приезжает, смотрит на меня и в прямом смысле тарелку на брюки выливает. Я же при этом ничего не делаю. Я не знаю, как это объяснить?

— Хороший повод, чтобы потом снять брюки.

— Он просто не в себе. Перевернул тарелку, опрокинул стол, разбил вазу.

— Я же его не стимулировала к этому.

— Ты должна была проявить мужчину. Раз он перевернул что-то, то значит, что он тебе предлагает быть мужчиной.

— Честно говоря, особо не доходит.

— Если ты не проявляешь женские качества, то их проявляет он.

— Обратите внимание, сейчас мы затронули дуальность «мужчина — женщина», но практически никто не может сделать различение. Если вы не можете сделать различение, значит, вы не знаете эту дуальность. Если вы не знаете дуальность, то и видеть ее не можете. Что такое целостный? Целостный — это соединивший самого себя, расчлененного на множество дуальных частей. Как вы можете соединить что-то с чем-то, если вы этого не видите? Получается, что моя работа заключается в активизации двойственностей, чтобы вы могли наблюдать их внутри себя. Сейчас ситуация «не рыба — не мясо». Что вы можете соединить, какого мужчину и какую женщину? Вы же не знаете ни мужчину, ни женщину, поэтому и видеть их не можете.

— Мы их знаем, но не видим.

— Что значит, знаем, но не видим? Если ты видишь что-то, то можешь это описать. Если не видишь, то не можешь. Это фантазия. «Может быть, я осознаю, но ничего сказать не могу». Этих фантазий я наслушался достаточно много.

— Не осознаю.

— Есть сознание, есть подсознание, и есть Осознание. Ты можешь сознавать нечто, находящееся у тебя в сознании. Например, возьмем компьютер. Вы включаете его, и на экране возникает какое-то изображение, но в компьютере есть еще много чего другого, просто оно не выведено на экран. Это аналогия сознания и подсознания. Пока вы даже не можете просмотреть то, что у вас на сознании. Осознание же — это возможность вывести сознание и подсознание на экран одновременно, для того чтобы увидеть их вместе. В частности, в компьютере можно одновременно просматривать два файла. Осознание — это одновременное видение двух частей дуальности. Эти две части дуальности устроены так, что, отрицая друг друга, на самом деле дополняют друг друга. Увидеть целостность противоположных сторон двойственности непросто. Например, вы, находясь в женском теле, начинаете видеть, как вы проявляете мужчину, а потом то, как вы проявляете женщину. Вы начинаете делать в себе различения, понимая, когда и кого вы проявляете.

— Я сейчас увидела, что женщина у меня очень неуверенная в себе, а мужчина, наоборот, очень даже уверенный, напористый.

— Совершенно верно.

— Может ли женщина быть уверенной в себе? Не характеристика ли это чисто мужского проявления? Уверенность связана с насилием.

— Наташа демонстрирует поведение мужчины явно и постоянно. Это не плохо и не хорошо. Я не осуждаю, а говорю, что в каждом человеке есть как мужчина, так и женщина.

— Мне сейчас так удобнее.

— Это модель поведения, закрепленная в твоем сознании.

— Я сегодня думала, как мне одеться. Прикинула, что, надев юбку, нужно надевать колготки, туфли. Надела то, в чём мне удобно.

— Выбор пришелся на модель мужчины. Теперь тебе надо начинать видеть в себе женщину.

— Это такая морока. Сумочки, пудреницы, зеркальца, помада. Столько всего. Еще какая-то походка.

— Да, но почему-то вы пришли сюда в женском теле?

— Я все знаю, но так удобнее. Я помню, что женщина.

— Если ты уже знаешь все, тогда мне надо уходить.

— Я знаю свою женщину, она очаровательная, но сейчас она мне мешала. Кстати, вчера я сидела в женском состоянии и не могла сказать ни слова.

— Так она у тебя очаровательная и неуверенная?

— Да.

— Ты ее любишь за очарование.

— Я вообще люблю ее.

— Только что ты по поводу женщины что говорила?

— Что такое очаровательная женщина? Женщина, которая очаровывается или очаровывает?

— Моему мужчине она нравится.

— Потому что она очарована твоим мужчиной.

— Может быть. Она хорошо себя чувствует с ним.

— Если женщина очарована мужчиной, то мужчина хорошо себя чувствует с этой женщиной.

— Ну и что делать с этими ребятами?

— Не знаю. У нас идет исследование.

— Я же говорила, что мне хотелось, то детей рожать, а то карьеру делать. Только выберусь на руководящий пост, как мне надо идти рожать детей.

— Женщина — это жена, мать, сестра, дочь, любовница. Это всё ее роли. Ты говоришь — рожать, значит, у тебя еще идет роль матери.

— Роль матери сильно выражена. Я думаю, что своего мужа я привлекла именно своим материнским качеством. Он часто ведет себя, как маленький. Он спрашивает меня, почему я к нему отношусь не так, как к детям.

— Вы не можете понять, что и почему у вас происходит, если не поймете, в какой роли находитесь. Например, конфликты в семье — это конфликты ролей. Конфликт между матерью и ребенком — это одно, между мужем и женой — это другое, а между любовником и любовницей — это уже третье, между отцом и матерью — это уже четвертое.

— Я могу это видеть, но когда ему говорю, что он ведет себя, как ребенок…

— Вот опять. Ты не понимаешь, что этот ребенок и есть ты, так же как ты есть и его мать. Пока ты не можешь увидеть данную дуальность, ты не сможешь ее трансформировать. Конфликт продолжается. Это и есть так называемая жизнь во сне.

— Получается, что этот ребенок — я?

— Если ты мать, то должен быть и ребенок. Мать не может быть без детей, иначе она не мать.

— У меня и так трое детей. Зачем же мне мужа в ребенка превращать?

— У тебя отработана модель поведения заботливой мамы, поэтому ты как мать и притягиваешь мужчин с моделью поведения беспомощных детей. У тебя будет много мужчин, и все они будут дети. Твоя модель поведения — это мать и ребенок. В этом же надо разбираться. Тебе действительно важно с этим разобраться или просто хочется поболтать?

— Конечно, хочется разобраться.

— Но я не вижу твоего желания разобраться. Ты не раскручиваешь конфликт, который у тебя как удавка на горле. Если ты не чувствуешь его как удавку, то особого интереса в его решении не видишь.

— Что значит, раскручивать конфликт?

— Зачем ты сюда пришла? За новой информацией? Если за новой информацией, то беседа у нас идет замечательно. Вы получаете новую информацию, правда, непонятно о чём, но вам интересно. Есть ли у кого-то что-то очень важное, что сдавило его до тошноты?

— Вчера на семинаре мне все добавляли по капельке, а вечером у меня сложился узор. Я считала себя наполненной, отвергая пустоту. Без пустоты нет полноты. Организм среагировал сразу запором. Я начала смотреть, что наполняюсь, и мне нужно это передать друзьям. Я спросила себя, что я увидела в вас? Я смотрела в упор и ничего не видела. Я не видела в вас ни мужчину, ни отца, ни брата, ни сына, ни одной из мужских ролей. Вообще пустое место. Меня так пробрало. Я ревела и ревела. Что это такое вообще?

— Тогда кто же я?

— Я стала смотреть, что для меня страшнее всего принять в вас. Разбиралась и увидела, что самое страшное для меня — это принять в вас отца. Я себя почувствовала сиротой, безотцовщиной. я всё переплакала. Такое горе чувствовала, просто всех сирот земли. Утром я решила, что с этим надо что-то делать. Почему я боюсь в вас принять отца? В моем восприятии отец — это карающий. Он может обидеть и жестоко наказать. Дальше думаю, какого же отца я хочу. Надо же и в эту сторону посмотреть. Я представила себе другой образ, который любит и никогда не отвергнет. Примет в любом состоянии. Просто я думала, что не доживу до вечера. Я поехала к Вере, и мы с ней как-то немножко разобрались с ролями дочки и отца. Мне сейчас легче.

— В чём вы разобрались?

— Отца я сейчас вижу в себе, и в вас.

— Обратите внимание, что рассматривание того, что есть в вас, будет происходить через проецирование этого, в частности, на меня. Необходимо разбираться с тем, что есть. Если вы не разберетесь, почему вы выбрали именно такого отца, то не сможете понять свою личность.

— Да. Я увидела, что вы не обращаете на меня внимания, никак не реагируете.

— Замечательно. Я предлагаю ваше недовольство мной оформить в какие-то определенные роли. Например: «Я вижу в тебе отца, и мне как дочке не нравится в тебе то-то и то-то».

— Меня не устраивает то, что вы лишали меня внимания, заботы, защиты, телесного контакта, ласки.

— Кто это сейчас говорит?

— Дочка маленькая. Ей хочется, чтобы ее побаловали, взяли за ручку.

— Хорошо.

— У меня тоже на тебя идет проекция отца. У меня отец забитый мамой, и мой муж тоже как-то с сыном ведет себя, как с приятелем.

— Говорите мне: «Что вас раздражает? От чего вам больно? Что вы ненавидите?»

— Мне наоборот хочется сказать, что ты мне подходишь как отец. Мне нравится, что ты мудрый, можешь все понять. Можешь сказать что-то властно, а иногда по-доброму, посочувствовать, выслушать внимательно.

— Я в тебе вижу мужика, для которого нет ничего святого, который о сексе говорит очень фривольно. Мужик, который сам выбирает женщин для секса, потому что ему так захотелось, и еще будет руководить, как и что делать. Если этого не происходит, то он подшучивает, обламывает, откровенно насмехается, но всегда выбирает сам, потому что он этого захотел и руководит этим.

— Для меня ты как отец: беспристрастный, отстраненный, не проявляющий чувства, но справедливый. Плюс в том, что он беспристрастный ко всем, блюдущий справедливость. Вторая сторона. Это нуждающийся отец, беспомощный, которому нужна поддержка.

— Я, скорее всего, проецирую мужа, причем, это мощная энергия. Мужа такого, за которым можно идти, довериться ему и быть просто женщиной.

— В роли матери я чувствую гордость за своего сына.

— Я проецирую роль друга, и еще нравится мне некая мягкость. Это как раз то, что хочется видеть в друге.

— Я попробовала спроецировать на тебя отца, и получилось нечто совершенно противоположное. Это недостаток мягкости и недостаток выражения чувств, причем, не показной бравады, а чего-то такого внутреннего, идущего из глубины. Что бы это чувствовалось.

— У меня ощущение отца, как очень опытного, умудренного жизнью, знающего не в смысле — энциклопедических знаний, а именно опыта. Есть что-то несовременное. Я как сын больше имею опыта в том, что нового сейчас существует, и могу помочь, рассказать, объяснить. Я еще чувствую, как еще образ отца проявляется. Он не говорит прямо какое-то решение, а показывает направление. Я могу думать об этом что-то одно, а в итоге пойму что-то совершенно другое.

— Я в тебе вижу заботливого и любящего отца. Есть еще образ сына, немного неуверенного в себе. Мужчина сильный, но себе на уме.

— Я вижу в тебе полную противоположность своему мужу. Я внутри всегда зажата. Жду какой-то насмешки. Боюсь в тебе насмешливости, прямолинейности. Всё, что говорила Наташа, есть у меня внутри. С другой стороны очень хочется доверять, от тебя идет что-то такое, что располагает, притягивает, и одновременно вызывает страх, что обидит, отторгнет, есть что-то внутри такое, что боится тебя.

— Обратите внимание, что у каждого из вас очень разные представления, порой совершенно противоположные. А это потому, что на самом деле вы говорите не обо мне, а о себе. Все видят в другом человеке только самого себя. Сейчас вы говорили о себе. Теперь я предлагаю вам вернуть себе то, что вы говорили про меня.

— Я еще увидела момент, что ты как отец не видишь во мне женщину, а тебя лишь интересуют некая успешность и дела.

— Возвращай это себе и осознавай, что ты не видишь в себе женщину. Я предлагаю вам сейчас обсудить в парах то, что вас раздражает в других. Пока вы не примете в другом человеке то, что вас раздражает, как нечто, имеющееся у вас, то будете проецировать это на всех остальных. Вам что-то не нравится в другом человеке, вы это осуждаете в нем, но это же есть и в вас. Пока то, что не нравится в другом человеке, не будет принято вами как ваше, вы будете это осуждать в других людях. Вам нужно увидеть это в себе, принять в себе, но для начала необходимо увидеть в себе то, что вам не нравится в собеседнике.

— Это означает непринятие этого или отсутствие этого?

— Вы можете видеть в других только то, что есть в вас. Вы не можете видеть в других то, чего в вас нет. Вы видите нечто в других, но в себе этого не видите. Я вам предлагаю то, ради чего существует школа холистической психологии, — увидеть самого себя полностью, целостно.

— Сейчас вы увидели то, что не принимаете в другой личности, а теперь проявите это.

— Я увидела, как выбирала людей по своему усмотрению, использовала их, если мне что-то не нравилось, уходила от них, выбирала следующего. Так было с первым мужем, со вторым и сейчас с другом такое же. Я это оправдывала тем, что я некрасивая, и выбирала еще некрасивее меня. Друг был на костылях, такой мальчик — ботаник, над которым все смеялись, считали, что в семье не без урода. Я первая пишу ему записку, что люблю его. Потом встречаю своего первого мужа, говорю парню, что люблю другого. Парень на костылях чуть не повесился. Затем нахожу другого парня, он рыжий, страшный, мне захотелось выделиться на его фоне. С первой встречи вижу, что он будет моим мужем и добиваюсь этого. Встречаю следующего, он высокий, красивый. Я работала в суде, развелась за одну минуту и вышла замуж за него. Сейчас и с ним развелась.

— Как раз это ты и ненавидишь в других.

— У меня внутри злобная язвительность, саркастический юмор по поводу людей. Я в слух этого не говорю, но внутри ненавижу тех, кто интереснее или красивее меня.

— В нас есть как одно, так и противоположное. Это необходимо видеть, иначе вы всегда будете что-то своепроецировать на кого-то и осуждать его, одновременно испытывая чувство вины за то, что опять осуждаете. Это и есть сон. Изменилось ли твое отношение ко мне?

— Странно, но не очень. Еле уловимо.

— Обратите внимание. Она сейчас проговорила и создается впечатление, что она это увидела полностью. Нет. Критерием и показателем того, что вы ясно видите себя, будет изменение отношения к другим людям в сторону их полного принятия. Если отношения не меняются, значит, вы себя не видите целостно. Пожалуйста, кто еще хочет сказать?

— Я не проговорила негатива в твой адрес, но сказала, что в тебе раскручен ум и нет чувства. Когда мы проговорили это, я развернула это на себя и увидела, как я долго и ментально общаюсь с мужем. У меня, с одной стороны, есть желание общения, а, с другой стороны, перекрыты чувства. Есть страх чувствовать. Страх привязаться и любить, страх предательства. Поэтому все закрываешь, общение происходит на уровне оценки умом. Человек оценивается по тому, что и как он делает, не входишь в область его и своих чувств.

— Теперь вы можете увидеть, почему не воспринимаете то, что я говорю.

— Получается, что для меня увидеть то, что я проговорила, значит признать, что я сука и «кидала», это я и сказала своему последнему мужу, когда выгоняла его. Получается, что это я, меняющая одну семью на другую.

— Да. Это ты, и пока ты этого не признаешь, будешь всю энергию направлять на то, чтобы не видеть этого. Оно есть, и ты это делаешь. Ты же говоришь, что ты не это. Как замечательно работает эго.

— Я сейчас вижу, какая же я сволочь. Это вообще кошмар.

— Ты что думаешь, что одна такая. Здесь все такие.

— Я же вся такая порядочная. Значит это показуха.

— Это твоя гордыня: «Я порядочная, никого и никогда не предаю, а вокруг меня предатели и подлецы». Гордыня держится именно на таких представлениях о себе. Если ты это полностью увидишь и примешь в себе, то гордыни не останется. Когда гордыне наступает конец, тогда и начинает происходить трансформация. Поэтому — либо гордыня, либо трансформация. Сейчас у вас проявлена гордыня, связанная с негативными представлениями, которые вы не хотите видеть в себе. У вас позитивные представления о себе, от этого вы и гордитесь собой, осуждая так называемое негативное в других людях.

— Следующее, что возникает в связи с этим, это стыд перед тобой. Каждый раз приходим, и ты что-то говоришь, мы делаем вид, что да, понимаем, но оказывается, что лицемерим.

— Это вам кажется, но не мне. Я вижу, что у нас нет движения. Теперь вы можете видеть сами, почему его нет.

— Получается, единственное, что нужно делать, когда раздражает что-то, — хвататься за это, радоваться этому и делать.

— Это истерика.

— Это же не значит, что ничего не надо делать?

— Делать надо, именно это я и предлагаю, но, понимая, что ты делаешь и зачем. У тебя активно проявлено действие: ты берешь лозунг и пошла действовать. Все очень непросто. Вы все от меня хотите получить прямую и простую рекомендацию, я же вам ее не даю, а подталкиваю к пониманию самих себя. Ваше желание не исполняется, и вы чувствуете раздражение. Я не иду на поводу вашего дуального желания. Я вам даю не то, что вы хотите, а то, что вам нужно, а нужна вам Целостность. У тебя опять взыграло желание: «Скажите мне, что делать, и я буду это делать, и все, и не о чём тут больше говорить». Я чувствую, что тебе нужно, и говорю это, но ты не слышишь. Это относится ко всем. Ваше желание просит: «Дай нам аффирмацию или способ правильного действия. Только скажи — когда этим пользоваться, до еды или после?» Это не так просто. Что вызывает у вас, сказанное мной?

— Я сейчас четко вижу, что ничего не слышала, потому что ждала того, что хотела, даже не понимая этого.

— Ты ждала того, что хочешь, а я даю то, что тебе нужно на самом деле.

— Я всё время этого ждала, но не получаю и злюсь на тебя. Проецирую на тебя свою злобу.

— Так вот и надо разбираться со своими проекциями. Что ты на меня проецируешь? Пока ты не увидишь то, что ты хочешь, будешь злиться, проецируя это на меня. Тогда весь семинар будет продолжаться ваша внутренняя озлобленность по поводу того, что я даю вам не то, что вы хотите.

— Я злилась на тебя за то, что ты на прошлом семинаре уполз под стол. Я злилась и очень сильно. Тогда я этого не понимала, а сейчас вижу. Что это за мужик, который уполз? Для меня это вообще непонятно.

— Вот. Злобная, мстительная часть. Я не осуждаю ее. Осознание не осуждает ничего, оно просто видит то, что есть. Мы пришли сюда за опытом, а не, для того чтобы быть хорошими. В данной дуальной реальности человек воспитывается так, словно он пришел сюда лишь, для того чтобы быть хорошим. Вот мы и имеем жизнь — сон. Вы же не можете быть только хорошим, поэтому постоянно обвиняете то себя, то других, то снова себя, и так до бесконечности.

— На этом семинаре у меня обострилась ситуация в связи с тем, что вы едете в Прибалтику. Одна моя часть хочет ехать в Прибалтику, другая не хочет. Часть, которая не хочет ехать, делает вид, что ей всё равно, но идет злоба, и зависть, и даже обида. Ей как бы всё равно, поедет она или не поедет. На самом деле совсем не всё равно. Идет сильная внутренняя борьба, просто бойня.

— Зачем тебе ехать? В чём твоя гордыня?

— Гордыня в том, что я такая важная и не еду. Что там будет происходить без меня?

— Как это без тебя может что-то происходить? Без тебя ничего не может происходить.

— Это говорит часть, все знающая, все понимающая. Одна часть подавляет другую, говоря, что мне всё равно, поеду или не поеду. Но другой части совсем не всё равно.

— Скажи суть того, что тебя беспокоит? В чём твоя гордыня? Какая дуальность активизировалась?

— Денег нет. Дуальность — «деньги есть — денег нет».

— Сколько же еще вам надо говорить, чтобы вы поняли что-то?

— У меня сейчас влезла часть, не дающая больше молчать. Я вижу в тебе жестокого отца, орущего и осуждающего меня: «Все вы дерьмо, ничего не понимаете. Вы должны уже все понимать и быть первыми, а вы какие-то тупые». Я не могла тебе высказать это осуждение, потому что ты же здесь первый и знающий все. А я никто. Ты авторитет, вот я и не решаюсь возразить тебе.

— Первые здесь вы, поэтому я и ору.

— Когда ты орешь и грубо осуждаешь, то я тупею, теряюсь и перестаю соображать, что же от меня хотят. Лучше бы вообще молчала, не нарывалась на грубость и осуждение. Больно очень.

— Вы тупеете, когда я ору, точно так же, как и тогда, когда я не ору.

— Олю я осуждаю, как моего тупого ребенка, который не может заработать денег, все сидит и ноет.

— При чем тут деньги! Я спрашиваю о причине твоего недовольства. Что вызывает это недовольство? Что ты так волнуешься по поводу невозможности поездки? В чём причина? Оказывается, что «без меня ничего не может случаться или происходить. Я контролер, всегда и все контролирую. Как это они без меня посмели, без моего контроля?», вот в чём твоя гордыня. Так?

— Наверное. Просто интересно посмотреть что-то новое, другую страну. Интересно, что там нового для меня.

— Я пытаюсь ввести язык, на котором можно достичь понимания, вы же совсем его не воспринимаете. Каждый из вас щебечет на своем птичьем языке и держится за него. Вы все исключительные, исключившие себя из всего остального. Что же делать при таком положении дел?

— Я думаю, что в нашей группе нет организма.

— Конечно, нет.

— И каждый из собственного эго, которое и есть гордыня, выражает недоверие. Нет полной открытости. Каждый себя считает крутым, но за это же осуждает других. Сейчас мы разделяем. Но как мы разделяем? Я отдельно, ты отдельно. Каждый думает, что его эго круче. Происходит борьба соперников, которая происходит всегда. Нет сотрудничества. Обусловленный ум не помогает сотрудничеству внутреннего высшего «Я», а соперничает с ним, вставляя «палки в колеса». Я увидела свое собственное осуждение и свою слабость. Меня ум предал, не сумев довести дело до конца через интеллектуальные навороты. Не смог показать то, что он-то круче других. Он очень беспокоится показаться слабым. Всегда считает, что все понимает и знает: «Я крутой».

— Для него страшнее всего — признать перед всеми свою слабость, поэтому и нет искренности.

— Не пред всеми, а, прежде всего, признать свою слабость перед самим собой.

— Естественно. Если говоришь что-то, обнажая Душу, то это становится неактуальным. Проговаривая что-то, вытаскивая изнанку чего-то сокровенного, возникает сильный страх, не слишком ли откровенно. Выходит слабость, предательство ума. Оказывается, что внутри меня есть такое. Ум заблокировал что-то. Аналогичное произошло и в проговоре Оли. Ум ее предал.

— Марина, не надо ссылаться только на предательство ума. Это просто одна из частей победила другую часть. Мы сейчас говорим только о дуальностях. Ум предал. Кого и что? Ты проявила слабость, но активизировалась твоя сильная часть и стала возмущаться слабостью второй стороны. Это сильная и слабая сторона дуальности.

— Почему ты отрицаешь то, что говорю я. Ничего отрицать нельзя.

— Я не отрицаю, просто хочу четкости.

— Тебе обязательна четкость во всем? Кому нужна эта четкость? Это же уму нужна четкость.

— К чему нам эти блуждания?

— Есть как четкость, так и нечеткость.

— Я не понимаю, я не понимаю, о чём ты говоришь? Как это ум предал? Кого и что он предал? Он что, Душу предал или еще что-то? Если ум предал душу, так и говори так.

— Я увидела в себе, что просто ужасная, стервозная. У меня страх и ужас. Идет перед ним страх и ужас. Стыдно, что всегда поддакивала ему, хотя ничего и не понимала. Я обвиняла себя за это. А сейчас четко понимаю, что и не выросла из пяти- или шестилетней девочки.

— Нет открытости, но и в тебе нет открытости, поэтому идет осуждение за нашу открытость, за свою открытость.

— Получается вот что. Мы с тобой говорим, но нас никто не слушает. Все как-то по группам разделились, и нет общего разговора. Нас никто не слушает.

— Тебе это важно?

— Да, очень важно. Если мы одна группа, и собрались здесь, то для чего-то это нужно. Получается, что каждый сам по себе в своем.

— Кто и кого хочет слышать, он и слышит.

— Я не могу кого-то слышать, потому что застряла в своем.

— Я думаю, что каждый должен слышать другого человека.

— Кто же это сказал, что каждый должен слышать другого? У тебя идет программа. Если кто-то не слушает, его надо осуждать за это? Или это не так? Но не слушает другая твоя же часть. Получается, что у тебя есть представление о том, что если кто-то что-то говорит, то все должны его слушать, и, если это не так, его надо осуждать за это и принудить слушать. Есть другая часть тебя же, которая не хочет слушать, ей этого и не надо. Каждый здесь находится в своем. Кто захочет, тот и услышит.

— Мы сейчас о чём говорим?

— Так болтаем ни о чём.

— Мы замкнулись на ситуации с Олей. Можно было бы сказать, глядя со стороны, что каждый семинар усиливает ее гордыню: «Вот я хожу на каждый семинар». Есть такое ощущение: «Что, если семинар без меня, то какой это семинар вообще. Что эти куры могут без меня?»

— Так ведь в каждом же есть эта гордыня, что же мы отрицаем это?

— Я и не отрицаю, а проговариваю то, что думаю.

— Оля, ты сама проговори себя.

— У меня сейчас шоковое состояние. Я не понимаю, что надо проговаривать. Я слушаю себя со стороны.

— Мне же, наоборот, нравится твоя мощь, твоя энергия, целеустремленность, только ты не знаешь, куда ее направить.

— Целеустремленность в неопределенном направлении.

— Я чувствую в тебе огромную мощь, это мне очень близко.

— Есть потенциал.

— Эту бы энергию, да в мирных целях. Ты ее явно не туда направляешь.

— Она ее никуда не направляет.

— Мощь огромная, с этим я согласна.

— Оля, ты обязательно добьешься, я в этом уверенна.

— Чего она добьется?

— Того, чего она добивается. Это мы и пытаемся выяснить. Она бегает по кругу как цирковая лошадь.

— Ты говоришь, что она чего-то добьется. Чего?

— Хорошо. Не добьемся, значит, будем бегать по кругу, пока не подохнем.

— Ты говоришь, чтобы мы желали чего-то. А зачем, если никто и ничего здесь не добьется?

— Должны же мы верить, что чего-то добьемся.

— С другой стороны лучше не верить, что не добьемся, и расслабиться.

— Кризис жанра.

— У моего персонажа гордыня в том, что он пытается делать что-то, что в его интересах, но не сам, а за чужой счет, чужими руками. Сознательно, если меня о чём-то просят, я откликаюсь. Меня расстраивает то, что другие не делают того, о чём я их прошу. Отказывают мне, ссылаясь на занятость. Почему-то включается механизм сделать что-то другими руками, потому что он более накатанный. Сознательно я и сам не позволяю что-то сделать для другого, если действительно занят.

— Хорошо. Сейчас разыгрывается определенный спектакль. Что это за спектакль?

— Показывается всем то непонимание, в котором они находятся, нежелание увидеть это непонимание и разбираться с ним.

— Это тупик персонажа. Особенность самоисследования заключается в том, что мы проигрываем нечто, проживаем, а затем осознаем прожитое. Сейчас мы что-то разыграли. Я предлагаю это коллективно осознать.

— Невозможность дальнейшего движения в персонаже. Идут попытки делать что-то, находясь в персонаже. Показывается, что это невозможно без видения персонажа как персонажа.

— Верно. Наша группа — это самоисследующий организм. Способна ли группа осознавать то, что в ней происходит? Если она не способна к Осознанию происходящего в ней, то она не является самоосознающей. Мы здесь собрались под лозунгом самосознания. И если нам недостаточно для Осознания того, что уже происходит в группе, значит необходимо еще усилить что-то. Мы не можем выйти из тупика, пока не осознаем происходящее. Мы все в одной лодке.

— Да. Вижу четкое отделение. Я всегда рассматриваю себя, как и каждый персонаж, отдельно от других. Рассматривать как группу — этот вариант очень важный, рассматривать и групповые процессы тоже.

— Это и есть самое важное. Эго всегда концентрируется только на себе. В произошедшем акте наглядно показано то, что каждый сосредоточен только на себе и не способен видеть групповой процесс целиком. Вы показываете, что наша группа сейчас — это просто набор разрозненных и неудовлетворенных эго. Если вы не можете осознавать самих себя в зеркалах группы, значит, вы не можете заниматься самоисследованием. Вокруг ваши зеркала, и что вы в них видите. Можете ли вы осознать, что происходит с вами, видя себя, отраженным во множестве зеркал или нет? Какое зеркало сейчас перед вашими глазами и что вы в нем видите?

— Растерянность, осуждение и страх.

— У меня одно слово: «Нет Осознания». Я говорю это о себе.

— Ты говоришь это о нас.

— Очень сильный страх открыться, есть недоверие. Получается, что мы разделяем всех, выделяя себя. У Оли я увидела, что идет непринятие своей гордыни. Открыться тяжело.

— Тяжело открыться самому себе?

— Да. Я увидела в тебе свое осуждение за слабость. Я увидела, что слабость и сила — это две стороны одной медали, пошла благодарность. Был сильный страх того, что ты копнешь что-то, за что будет очень стыдно. Что-то такое, что не хочется видеть, и это действительно тяжело и страшно.

— Тяжело открываться, но перед кем? Перед чужими людьми, сидящими здесь, часть из которых ты видишь первый раз, да и остальных, возможно больше никогда не увидишь. Или тебе тяжело открываться перед собой?

— Именно страх открыться перед собой.

— Что же тогда за жизнь у тебя, если ты сама себе не можешь открыться? Кто ты тогда вообще? Что ты называешь самой собой?

— Идет сильная внутренняя борьба. Интуитивно чувствую, что доверие есть, но ментально не доверяю. Эго не доверяет, а внутренне доверяю. Идет борьба в дуальности «доверие — недоверие».

— Кому ты не доверяешь? Кому?

— Идет борьба внутри самой себя. Хочется сказать, что давайте сотрудничать.

— Посмотри, все, кто здесь присутствует, это всё ты. Так кому же ты не доверяешь?

— К самой себе нет доверия.

— Тогда продолжай спать.

— Пока я только увидела: есть доверие, и есть недоверие. Я призналась себе, что это есть, а дальше надо постараться как-то изменить это.

— Кому здесь ты не доверяешь и в чём?

— Я то доверяю, то не доверяю, и это одновременно. Единственно, что осуждаю себя за недоверие.

— Пожалуйста, конкретно, кому из присутствующих здесь ты не доверяешь и в чём?

— Жене. Какой-то он закрытый.

— Кого ты видишь в Жене, говоря о его закрытости?

— Себя. Только себя.

— Это безумие мы называем своей жизнью. И что, вы хотите продолжать это безумие? Вы сейчас видите это безумие или его еще надо усилить?

— Кому ты это говоришь?

— Я говорю это нам, потому что мы все находимся в одной лодке.

— Сейчас я в тебе увидела непринятие всех нас.

— Мы не принимаем друг друга, но при этом — мы все есть одно.

— Персонаж никогда не примет никого другого.

— Мы не только персонаж и поэтому можем осознать происходящее с персонажами, что я и предлагаю сделать. Осознать это мы можем только вместе. Смотрите, я как персонаж раздражен другими персонажами, потому что они ничего не понимают и не хотят понимать.

— Да. Это осуждение является правилом игры. На основании нас, таких неосознанных, не было бы и тебя осознанного. Это гордая сторона эго. Не надо отрицать свою гордость.

— Да. Мой персонаж гордится своей осознанностью по сравнению с вами неосознающими.

— Как персонаж, он радуется тому, что другие ничего не понимают.

— Моя гордыня радуется, что другие ничего не понимают. Я на вашем глупом фоне очень даже осознающий.

— Мы даже не можем оценить твое величие.

— Я так велик, но вы даже не видите этого. Я вам рассказываю о гордыне персонажа Пинта.

— С другой стороны, эта гордыня является и защитой и ее нельзя отрицать.

— Осознание не отрицает ничего. Осознание делает различение и видит противоположные стороны дуальности, принимая как одну, так и другую. В данной дуальной реальности иначе и быть не может. Мой персонаж не смог бы создать школу, писать книги и продолжать заниматься в группах, если бы в нем не была сильно активизирована данная дуальность. Именно разведение этой дуальности и привело к проявлению гордыни в этом персонаже. Но персонаж не мог бы делать то, что он делает, без проявления гордыни. Это парадоксально. Персонаж Пинта рассказал об основной своей дуальности, но он не только персонаж.

— У моего персонажа то же самое. У моего персонажа есть дуальность, это осознание и неосознанность. Понимание — непонимание. Большая радость персонажа, когда он видит непонимание в других персонажах. Идет осуждение группы: «Куда мы движемся, как это ужасно не понимать». Одновременно идет радость: «Как здорово, Маринка вообще плавает, как нечто в проруби. Эта просто сидит, хлопает глазами. Женя — дуб дубом». Одна часть думает: «Ну, мы и попали». Вторая часть думает: «Не дай бог, сейчас кто-то меня переплюнет в осознаючести, я этого не переживу. Слава Богу, что нет Олега. Без него тут я крутая. Они тут разбираются в чём-то. Но никогда не поймут того, что понимаю и осознаю я». По поводу моей полезности. Гордость и не малая у меня как у организатора, именно она и позволяет действовать и хотеть этого. Иногда всплывает и вторая часть, осуждающая организатора за его гордыню. Осуждает свое непонимание. Так же и понимание. Это есть.

— Хорошо. Пожалуйста.

— У меня тоже было осуждение тебя за то, что ты говорил, что я — это я, а вы — это вы. Ты нас разделил, но сейчас я понимаю, что, только разделив нас, ты можешь соединить. Думала, что же это такое, идет сильное осуждение и ненависть. Получается, что только через ненависть и можно соединить.

— Только через активизацию противоположной стороны двойственности можно увидеть обе ее стороны, и тогда возникает возможность их партнерства.

— У меня сейчас пошло чувство вины за то, что я тормоз и торможу всю группу тем, что ничего не понимаю, повторяю одно и то же. Когда ты кричал на меня, очень хотелось вообще убежать куда подальше, чтобы никому не мешать осознавать. Противоположная сторона, считающая себя важной, не может вынести своей неважности. Ее прищемили в том, что она не понимает и не осознаёт, тормозит.

— Ты же всю группу тормозишь. Это же тоже круто. Ты одна тормозишь всю группу.

— Мы сейчас говорим о нас. Есть мы. Нас много, но мы одно. Я предлагаю говорить каждому.

— Мы сейчас разговаривали с Ларисой, и она выразила страх по поводу сближения с кем-то из группы.

— Где — «мы»? Не я, а мы.

— Невозможность двигаться дальше без такого понимания.

— Вы можете выучить фразу «нас много, но мы одно» и повторять ее, при этом не переживая состояния единства. Можете ли вы почувствовать то, что мы и есть одно?

— У персонажа страх перед таким проживанием. Он всегда будет отстаивать свое.

— Персонаж постоянно обсуждает, выясняет, согласовывает сам с собой, как и что ему сказать, чтобы это было так, как надо. Снова возвращается к тому, что ничего не говорит.

— Получается, что нет понимания, нет переживания, что мы одно.

— Первый шаг — это увидеть то, что я это не понимаю. Если я считаю, что понимаю, то мне не надо ничего делать, чтобы понять, потому что я и так все понимаю. Очень важный шаг — увидеть то, что это непонятно, увидеть, что не чувствую этого. Это первый шаг, с которого все начинается. Процесс происходит так, как происходит, и это не прихоть персонажа Пинта. Просто мы подошли к этому, но поскольку подошли, значит, готовы и войти в это.

— А не сменить ли вам свой персонаж? Не давать всем то, что им надо, а позволить выразить то, что они хотят. Пусть это будет что-то совсем незначительное.

— Хорошо. Пожалуйста.

— Я сейчас посмотрела. Как мы все разбросаны, порознь каждый в чём-то своем крутится, даже уже и не крутится, а просто валяется. Посмотрела, какие люди в метро. Все такие разрозненные. Каждому не хватает внимания, чтобы его поняли, просто поговорили с ним или ласковое слово сказали, просто погладили.

— Когда играла музыка, я пыталась представить, как это мы одно, но так и не почувствовала. Это тупик какой-то. Ты сидишь и думаешь. Идут какие-то аналогии. Голос, мелодия, тембр. Персонаж всегда стремится играть свою ноту. Мелодия — это какой-то процесс. Вот Оля сейчас говорит, пусть не с тем пониманием, но это процесс, происходящий совместно. Сейчас должна я что-то сказать, за мной еще кто-то будет говорить, нужно было, чтобы и Оля что-то сказала. У меня это идет на уровне аналогий, связанных с музыкой. Я стала с другой стороны смотреть, как же принять, что мы все одно, или что всё это я. Я стала смотреть, вот Оля — это такая моя часть, и я знаю ее в себе. Мне легко это сделать. Но, почему-то другое отношение у меня к Жене, Наташе и Ларисе. Есть какие-то чувства. Я даже не знаю и не могу определить, какая это часть меня. Я не прочувствовала себя такой. Поэтому у меня есть двойственность — я и другой. Теперь понятно, почему делаются эти вещи.

— Мне кажется, что все устали от собственного кнута и уже хочется пряника.

— Я даже не знаю, почему вы говорите, что мы подошли к тупику, потому что не понимаю, что это такое. Я поняла, что могу осудить любого, присутствующего здесь, человека. В таком случае это не может быть одно.

— А я не могу осудить никого.

— Когда музыка заиграла, я решил представить, что же вообще это одно. Какое у меня представление о том, что такое «мы»? Люди какие-то радостные, объединенные чем-то общим. Была мысль, что если так весело и радостно, то это долго не протянет. Следующее, что возникло, это желание проявить с участниками группы непроявленную сторону себя, но почему-то это не соотносится в уме с «мы». Из персонажа «мы» — не идет. В любом случае, персонаж четко ощущает себя отдельно от остальных. Состояние ощущения другого человека собой не связано с персонажем.

— Для меня слово «мы» появилось только тогда, когда возникла аналогия с театром. Что мы актеры одной труппы и играем очень талантливо друг для друга определенные роли, показывая, что же такое разделенность. В этом мы настолько талантливы, что у меня даже слово «мы» зазвучало. Возможно, мы сыграем друг для друга что-то по другому сценарию.

— У меня аналогия с «мы» была такая. Александр Александрович — полотно, а мы все разные цвета. Мы вышиваем, кто и как может, коряво, с пропусками, но каждый своим цветом.

— У меня аналогия с «мы» возникла на фоне этих плакатов с деталями от автомобиля. Здесь они каждая отдельно, сама по себе, но если их подогнать, смазать и собрать, то будет какой-то механизм.

— Это всё какие-то теоретические аналоги, за ними же не стоит реального переживания.

— Как ты хочешь получить реальное переживание?

— Я не знаю. Я осуждаю то, что все приводимые аналогии не проживались. У тебя есть лишь представления.

— Как ты себе это представляешь?

— Разве ты сейчас не проживаешь состояние «одна». Сейчас ты живешь одна, и только в группе ты немножко оживаешь. Когда ты одна, как ты себя чувствуешь? Сама говоришь, что дома волком воешь, и спасают тебя от одиночества книги или музыка. Когда мы вместе — мы что-то.

— Что?

— Что-то.

— Тогда мы что-то можем сделать для нас. Мы для каждого из нас можем что-то.

— Поконкретнее, пожалуйста. Слова «Мы» уже неоднократно звучало, но без результатов.

— Нужна конкретная цель, которая и завела бы этот механизм. Хорошо если бы она была связана с выживанием.

— Да мы и так выживаем, причем постоянно. Куда уж дальше-то?

— Был бы какой-то результат. Орали бы друг на друга или толкались, но жили.

— Выживания нам только не хватало.

— Это достаточно сильный стимул.

— Когда заговорили про «мы», то как-то полегчало. Такое ощущение, что что-то стало по-другому.

— Меня «колбасит» до сих пор, видимо, потому что я молчу. Плакать хочется. Что-то рвется изнутри, но ничего не могу сказать. Просто тупик.

— Тупик и есть выход.

— Упоминание о выходе почему-то не изменило мрачность твоего лица. Ты не можешь объяснить почему?

— Еще ощущение того, что каждый в группе может что-то дать мне и это необязательно хорошее в понимании персонажа. Так же и я могу что-то дать для другого. Для этого нужно понимать, на чём основаны наши взаимодействия.

— Если на единство и разделенность посмотреть как на дуальные стороны, как на движение и сопротивление, то они не могут существовать друг без друга. Тогда и не надо избавляться от разделенности.

— Тогда возникает необходимость прочувствовать вторую сторону — Единство.

— Такое ощущение, что мы этого просто не замечаем, оно есть одновременно с разделенностью.

— Мы всегда действуем из разделенности.

— Ощущение единства воспринимается как некое чувство, идущее из сердца. Чтобы это было еще и не ментально, если это конечно возможно.

— Это иногда спонтанно возникает и так же незаметно исчезает. Это есть всегда, если ты не ощущаешь себя крепко застрявшим в персонаже. Тебе вообще всё равно, где ты и что с тобой. Тебе вообще проявляться не хочется и всё равно, кто и что говорит. Просто кайфуешь, глядя на других. Это как-то связано с видением себя как персонажа.

— У меня ощущение, что мы говорим о единстве и разделенности как о предмете, но не как о состоянии. Состояние разделенности выходит из состояния единства.

— Можно посмотреть, что характеризует состояние разделенности. Изучить его тщательно, что мы и делаем. Мысли, которыми оно сопровождается, чувства, проявления. А они противоположны состоянию единства.

— В разделенности всегда присутствует собственная выгода. Персонаж из части, с которой он отождествлен, определяет, нужно ли ему это.

— Когда ты говорил о переживании состояния любви, там же не было мыслей. Как только начинает говорить ум, мы выходим из состояния единства.

— Каждое слово это есть различение.

— Как только мы начинаем думать, так сразу мы входим в разделенность.

— Означает ли это, что из состояния единства нельзя думать, действовать. Не получится?

— Да. Если действовать и думать на основании дуального ума, то не получится переживать целостно. Получится разделенность.

— Без ума мы же тоже не можем?

— Тогда мы не можем Единство почувствовать. Всё, что мы будем говорить, будет сеять разделенность. Что бы мы ни назвали словом, это будет разделенность. Какая бы мысль не пришла — это разделенность. В уме нет Единства, в слове нет Единства. Любое слово — это ложь, это полуправда.

— Получается, что разделенность может помочь. Мы мыслим в разделенности и объясняем словами разделенности, тогда делание чего-то в разделенности может вывести в состояние Единства. Разделенность — это рабочая зона, готовящая тебя в какое-то мгновение перейти в состояние единства и прочувствовать любовь.

— Она есть всегда и везде. Если бы ее не было, то ничего бы не было. Мы ее не чувствуем, потому что думаем и говорим с помощью дуального языка. Ни один разговор никогда не приведет к состоянию Единства. Любой разговор, в том числе и мой, может привести к более точному различению, но не к состоянию единства. Состояние Единства — это состояние, и оно не выражается словами. Слова выражают нечто разделенное.

— Прошлый семинар настолько что-то обострил, что проявилось что-то другое, и в этом смысле разделенность сильно подействовала.

— Пока ты не видишь Единства, то действуешь из персонажа, надеясь, что здесь есть какая-то истина. Получается, что это нужно лишь, для того чтобы увидеть то, в чём мы находимся. Всю разделенность. Увидеть, что здесь нет и не может быть удовлетворения.

— В то же время именно здесь оно и есть.

— Для персонажа?

— Я же вам говорил, что никто и никогда не сможет сказать вам истину. Ее можно только почувствовать. То, что говорю я, не есть истина, а лишь указатели на нее.

— Получается, что надо обострять разделенность.

— Куда же дальше-то? Хватит уже. Тебе мало этого?

— Я показываю вам механизмы функционирования эго. Я предложил вам специальную терминологию для решения такой задачи. Но даже она становиться препятствием, для того чтобы почувствовать состояние вне дуальности. Это парадокс. Потому что состояние «мы» — это переживание вне дуальных понятий. А картина механизмов дуального ума — это ментальная конструкция. Какой бы четкой и ясной эта ментальная картина не была, она никогда не заменит переживания. Здесь никто и никогда не соберет ментальной картины, которая приведет к чувствованию Единства. Единство это состояние. Связь с Душой осуществляется через сердце. А сердце не говорит дуальными словами.