Найди свою звезду

14

Из-за этой злополучной ночи, пребывая весь следующий день в расстройстве и меланхолии, Энн почти не спала и в пятницу едва не опоздала в редакцию «Культурной жизни Германии». Запыхавшись, с толстой папкой под мышкой, она чуть не бегом влетела в двери и остановилась. Невероятно шикарная и респектабельная секретарша сидела за столом из полированного ореха и вопросительно смотрела на посетительницу. Отдышавшись, Энн выдавила:

— У меня назначена встреча с фрау Дильс.

— Как вас представить? — равнодушно поинтересовалась секретарша.

— Энн Лейси.

Коротко переговорив по телефону, секретарша молвила:

— Налево по коридору, третья дверь.

Конечно, провожать не стала, видимо, Энн показалась ей птицей не того полета.

Фрау Дильс встретила девушку радушно, усадила в кресло, предложила кофе и спела дифирамбы.

— Вам в голову пришла чудесная идея, вы хорошо, живо и интересно пишете…

Энн выслушала все комплименты, но держалась начеку, хотя душа пела от восторга. Стоит зазеваться, и мечта может махнуть хвостом. Теперь нужно сосредоточиться на деловых вопросах, заключить выгодный контракт и получить заветное удостоверение корреспондента, пусть и внештатного.

По итогам переговоров все вышло именно так, как мечталось Энн. Она стала счастливой обладательницей удостоверения и договора на цикл статей. К тому же фрау Дильс распорядилась выплатить девушке гонорар за уже принятые тексты.

Выйдя из редакции журнала, Энн решила пойти куда глаза глядят, благо июньская погода располагала к прогулкам. До вечера оставалась еще уйма времени, раньше шести Лизбет сказала не появляться, начало мюзикла в восемь, за два часа вполне можно справиться с мелкими делами.

Солнце жарило вовсю, и на улицах было много людей. В основном это были туристы, которые здесь встречаются в любое время года. Энн обошла стайку восторженно лопочущих японцев, заглянула в магазин нижнего белья, но ничего не выбрала и побрела дальше.

Гулял по улицам, она очутилась в районе Берлинского зоопарка, и внутренний голос внятно посоветовал зайти. Энн стало смешно. Она так старательно не придает значения ночи, проведенной с Матиасом, но нестерпимо хочет посмотреть на пингвина, которого он считает своим.

В зоопарке прогуливались родители с детьми, восторженная ребятня толкалась вокруг вольеров с тиграми, медведями, ламами. Энн прошла к аквариумной секции и спросила у пробегавшего мимо служителя, где здесь пингвины.

— Да вон там, — показал тот.

Для пингвинов был устроен здоровенный вольер, где они могли плавать и гулять сколько заблагорассудится, а посетители имели возможность наблюдать за животными сквозь толстое стекло. Энн подошла поближе и удивилась: сколько, оказывается, в природе разных пингвинов! И здоровенные, размером с небольшую собаку, и забавные, с пучками перьев за ушами…

— Извините, — она ухватила за рукав очередного работника зоопарка, — вы не подскажете, где тут пингвин по имени Ингемар?

— Э-э… — Работник явно стал в тупик.

— Вон тот, который сидит на камне, — раздался сзади знакомый голос.

Энн обернулась и встретилась взглядом с Матиасом. Реннер, который в джинсах и светлой майке с логотипом мюзикла «Овод» стоял неподалеку, засунув руки в карманы, и улыбался.

— Спасибо. — Энн отпустила рукав служителя и вновь повернулась к вольеру. — Вон тот здоровенный?

— Да, это королевский пингвин. Они очень дружелюбные и любопытные. — Матиас встал рядом с ней.

Толстый и смешной пингвин Ингемар сосредоточенно чистился.

— А ты его отличаешь от других? По-моему, они все одинаковые. — Энн пристально разглядывала толстых птиц, но так и не смогла найти отличительных признаков.

— В основном по сиреневому колечку на лапе. У меня хорошее зрение. Послушай, Энн…

— Матиас! — Она умоляюще посмотрела на него. — Давай не будем обсуждать личные темы! Все было отлично, только я до сих пор ни в чем не разобралась. Понимаешь?

— Нет, так как женская логика мне недоступна, но охотно приму это объяснение и пока не стану задавать вопросов и делать неприличных намеков, — усмехнулся Реннер. — Однако надолго меня не хватит, учти.

— Учту, — вздохнула Энн.

У нее словно гора с плеч свалилась: сейчас девушка не чувствовала себя в силах выяснять отношения с Матиасом. Он чудесный человек, и он справедливо хочет некоей определенности, но в данный момент Энн не могла сказать ему твердо «да» или «нет». Она не знала, хочет ли продолжать с ним близкие отношения. Она чувствовала себя запутавшейся, и выхода пока не было. Если бы только Альберт сделал хоть один шаг в ее сторону! Или сказал, что у нее нет надежд. Да, но Энн толком и не пыталась его соблазнить, один раз не считается…

— У тебя сегодня свободный день? — спросила девушка.

— Почти. — Матиас взглянул на часы. — Я давал интервью в ресторане неподалеку, и мы закончили раньше, чем предполагалось. Решил прогуляться и встретил тебя. Через час у меня встреча. Хочешь выпить кофе?

— Почему бы нет? — То, что произошло между ними, не должно мешать дружеским отношениям.

Кафе оказалось маленьким, там играла приятная музыка и подавали хороший чай. Матиас пил кофе, а Энн заказала «Эрл Грэй». — Вкус, знакомый с детства, — вздохнула она, когда ей принесли чайник. — Хотя дома он, конечно, совсем другой.

— Ты скучаешь по Англии? — Матиас поставил чашку на блюдце и взглянул Энн в глаза.

— Иногда. — Энн подперла подбородок кулаком и задумалась. — В последнее время не очень. Моя жизнь стала такой насыщенной, что я просто не успеваю скучать.

— Ты говорила, что переехала в Германию спонтанно. Не тянет вернуться?

— Пока нет. Мне нравится эта страна… Ну а ты, Матиас? Я, конечно, читала твою биографию в Интернете, но это немножко не то, — вспомнила Энн про свои профессиональные обязанности. Да и просто хотелось узнать о Реннере немного больше. Нет, узнать все!

— Вряд ли я расскажу что-то принципиально новое, — попытался отшутиться Матиас.

— Все-таки попробуй, — настаивала она.

— Я родился в Дортмунде, это Северный Рейн — Вестфалия. С детства пел в церковном хоре, потом в школьном, потом с приятелями-подростками, как водится, основали собственную рок-группу. Она претенциозно называлась «Три свирепых волка».

— У меня есть приятель Людвиг, он тоже играет в подобной группе, — неизвестно зачем сообщила Энн.

— Возможно, через десять лет я встречу его на сцене.

— А ты всегда хотел стать певцом?

— Нет, в детстве я мечтал о карьере водителя многотонного грузовика… Не сложилось. Меня пригласили исполнить небольшую роль в мюзикле, и карьера потихоньку пошла в гору. Где мы только ни выступали на первых порах. — Матиас ковырял ложечкой пирожное. — В армейских подразделениях, в домах престарелых, даже в психиатрических клиниках. Особенно мне нравилось работать с трудными подростками.

— Это тебя не пугало?

— Нет, я люблю детей. Некоторые из наших жертв до сих пор присылают мне и другим артистам письма и открытки на Рождество, так что, думаю, это было не зря. Я умудрялся петь, практически не зная нот, и меня уговорили поступить в Высшую школу искусств, здесь, в Берлине, и получить соответствующее образование.

— И конечно же ты закончил ее с отличием?

— Конечно же нет, потому что был влюблен и думал о том, как уговорить мою избранницу пойти со мной в кино, а не о выпускных экзаменах. Но диплом я получил и практически одновременно с ним — приглашение в один из лондонских музыкальных театров. Провел в Великобритании год, затем вернулся в Берлин и…

Мобильный телефон Матиаса, лежавший рядом с пепельницей, загудел, как летящий на пион шмель.

— …и я не успею досказать. — Реннер ответил на звонок. — Слушаю. Да. Да. Нет, недалеко. Хорошо, буду через несколько минут.

Матиас положил телефон и виновато улыбнулся.

— Извини, мне нужно идти. Ты простишь, если я тебя покину?

— Разумеется, Матиас, — кивнула Энн, хотя ей стало грустно оттого, что Реннер уходит. — Увидимся вечером в театре.

— Да, конечно. — Он открыл бумажник и оставил на столе крупную купюру. — Закажи себе еще пирожное в качестве компенсации.

Матиас встал, обошел столик, легонько поцеловал Энн в щеку и удалился, не оглядываясь. Девушка проводила его взглядом. Черт побери, почему нельзя сразу понять, что ты чувствуешь? Насколько проще было бы влюбиться в Матиаса. Проще и… сложнее. Ведь у него есть супруга, которая весьма мало внимания уделяет их общим делам, но Реннер все равно с ней не разведен. И какие отношения их связывают — кто знает! Но эти отношения не мешают Матиасу ухлестывать за хорошенькими журналистками. И именно поэтому следует держаться от него подальше.

Ирма уже поджидала его, сидя на кремово-коричневом диванчике в холле. Сегодня на ней было нечто в зеленых тонах, воздушное и со множеством складок — то ли оригинальные блузка и юбка, то ли дизайнерское платье. Увидев Матиаса, Ирма встала, но не сделала ни шагу ему навстречу.

— Здравствуй, — сказал Реннер, останавливаясь. — Пойдем?

— Ты меня даже не поцелуешь? — Она все-таки шагнула к нему и подставила для поцелуя прохладную щеку. Матиас легко коснулся ее губами, и память услужливо напомнила, что буквально пять минут назад он точно так же целовал Энн. Ирма кивнула, удовлетворившись, взяла Матиаса под руку, и парочка двинулась к лифту. — Как ты себя чувствуешь?

— Благодарю, уже все в порядке. Извини, что пришлось перенести встречу на сегодня.

— У тебя была уважительная причина, не оправдывайся.

— Да. Уважительная. — Матиас вспомнил вчерашнее утро и поспешное бегство Энн…

— Ты хорошо все обдумал?

— А ты, Ирма?

— И я. В конце концов, это было наше общее решение. Поэтому давай больше не будем переливать из пустого в порожнее, просто подпишем бумаги — и все.

В огромном кабинете на двенадцатом этаже Матиаса и Ирму уже ждали несколько человек.

— Добрый день, госпожа Шеффер, Матиас, — поздоровался, вставая, адвокат Реннера Бруно Кун.

— Добрый день, Бруно. Добрый день, господа, дамы. — Матиас пододвинул Ирме стул и сел рядом. — Все готово?

— Если вы не хотите внести какие-либо поправки…

— Я хотела бы еще раз все просмотреть. — Ирма протянула руку, и Бруно услужливо подал ей стопку бумаг. — Спасибо.

— Матиас, взгляните и вы.

— Да, благодарю. — Реннер также принял из рук Бруно документы. — У нас есть время изучить это сочинение вдумчиво. У меня в запасе целых сорок пять минут.

Адвокаты вежливо посмеялись.