Найти респаун

Глава 25

— Чего это с инопланетянином? — спросил меня Толя Шифоньер, когда мы вошли в тёмный коридор, — Злой какой-то…

Хойро только-только исчез в канализации, отправившись обратно на базу. Я пожал плечами, таращась на открывшуюся впереди темноту.

Позади в круглых стенах торчали кончики разъехавшихся створок, словно клыки в утробе какого-то чудовища — ворота открылись, как переборки на каком-нибудь НЛО. Труба огромного коридора уходила дальше в непроглядную тьму, поэтому ощущение и вправду было, словно мы вошли в какой-то древний космический корабль.

Пипец, ещё не хватало целой пещеры, засаженной яйцами Чужих… При таком уровне реализма, как в Параллаксе, я кони двину прямо на входе в зал.

Вот что хотите, делайте, но точно знаю, что у меня острая «чужофобия» — вон, сразу мурашки побежали, едва я подумал о тех лицехватах. Пинг добывать в яйцах Чужих я не буду!

— Чего-то это не похоже на метро, — взволнованно произнесла Аида Фёрст.

Они с Цикадой держались вместе, настороженно всматриваясь в темноту.

— Скорее на шлюз в плотине, — настороженно сказала Цикада, — Где воду сбрасывают.

Я напрягся, непроизвольно оглянувшись назад, на выход. Мощный поток воды будет ничем не лучше яиц Чужих.

Лишь мокрое шмыганье Груздя, пытающегося втянуть кровавые сопли, нарушало атмосферу хоррора. Или, наоборот, дополняло?

Надо сказать, я даже не ожидал, что Хойро может быть таким быстрым и прыгучим, но за оскорбление Охрюнны вмазал он «лазутчику» здорово. Тот даже ничего не успел сделать, как, кувыркнувшись, рухнул в неглубокую водицу.

Теперь Груздь стоял рядом с жалобным видом, схватившись за нос. Вода капала с «лазутчика» на бетонный пол и, собираясь струйкой в круглой низине, стремилась обратно.

— Ничего, мы ещё посмотрим, — Груздь, втянув снова воздух, со злостью оглянулся, — Чтоб какая-то свинья…

— Да нет там уже ничего, — буркнул я, показав на его нос, — Хренью ты маешься.

Тот удивлённо отнял руку, потрогал хрящик переносицы. Шмыгнул для проверки.

— Фигасе…

— А вообще, это Хойро ещё с тобой… кхм… по-человечески обошёлся.

— Я этого свина… — Груздь оскалился, и снова обернулся, — Мы ещё посмотрим, кто кого.

В руке у него оказался короткий кинжал с ржавым лезвием, больше похожий на длинный кухонный нож. Судя по всему, свин обеспечил, чем мог.

Кинжал направился в мою сторону:

— А ты чего, инопланетян защищаешь, да? — Груздь выпятил нижнюю губу, — Решил человечество предать, ага?!

Аида ойкнула, Шифоньер почесал репу, а Цикада, сложив руки на груди, с интересом наблюдала за сценой.

Я лишь вздохнул. Вот правильно говорят, если человек — дебил, то он просто дебил.

Подойдя, я положил руку на кинжал, и Груздь, охнув, попытался удержать. Но ржавый ножик звонко стукнул по бетону, а согнувшийся Понт зашипел от боли, а потом и вообще заорал:

— Ты мне пальцы слома-а-а-ал!!!

— Я сломал, я и починю, — ответил я, выпрямившись и отряхивая руки, — А тебе ещё к этому Охрюнне на алтарь лететь вообще-то.

— Чего? — сквозь слёзы, баюкая раздавленные фаланги, спросил Груздь.

— Того. После игровой смерти все летят на алтарь, воскрешаться. И этот самый Охрюнна, которого ты оскорбил, будет решать, вставать тебе или…

Я замолчал. Новички ловили каждое слово, и сейчас даже чуть подались вперёд, чтобы услышать, что же это за такое «или»…

Пауза затянулась, и Цикада нервно спросила:

— Ну, и чего будет-то? На Землю отправят?

Я пожал плечами:

— Шанс такой есть, но это уже не от Охрюнны зависит. Мы с Землёй связаны единичкой пинга, — я вытащил белый шарик.

— Нам свинтус… то есть, Хойро, рассказывал про него, — Толя Шифоньер ткнул пальцем, — Мы ж сюда за ним спустились?

— За ним, за ним… — я сунул пинг обратно в футляр, потом пошёл вперёд и махнул двигаться за мной, — Так что, Груздь, наши тут разборки смысла не имеют, если ты реально обидел Охрюнну. Он просто решит тебя не воскрешать, а шанс того, что ты проснёшься на Земле, мал, как шанс выпада синего навыка.

— Но шанс всё-таки есть? — чуть ли не хором спросила меня группа.

Я остановился и с досады шлёпнул себя по лбу. Вот нубы, они ведь реально никогда не играли в онлайн-бродилки. Да если бы мне кто сказал, что шанс выжить равен шансу выпада какой-нибудь редкой шмотки, я бы поседел от ужаса.

Но эхо шлепка от моей ладони, судя по всему, подействовало более отрезвляюще.

— А синий навык чего, редко выпадает, что ли? — послышался шёпот догадливой Аиды.

— Я даже не знаю, — ответил Шифоньер, — А почему он синий? Синячить, что ли, будем?

— Это я и так умею, тоже мне редкость, — бросила Цикада.

Опомнившись, группа выдвинулась за мной. Груздь, кажется, начал что-то осознавать, и круглые стены эхом унесли его осторожное ворчание:

— Да ничего я такого и не сказал про Охрюнну. Мастер Йода вообще был крутым джедаем, всех нагибал, никто его победить не мог. А Пятачок в лесу самый умный был, реалист, только он ружьё дома держал…

— Реалист, блин, — огрызнулся я.

Мы прошли достаточно вглубь, и освещением здесь служило лишь далёкое пятнышко выхода в канализацию. Я хотел кое-что проверить, и специально откладывал до последнего.

При входе в катакомбы Параллакс всегда понимал, что мы становимся группой. Поэтому первым делом я попросил Цикаду повторить тот «крик отчаяния».

— А как? — та впервые растерялась.

— Смотри, — вдруг оживился Шифоньер, и, перевернув ладони, двинул вверх от живота, — Должна диафрагма работать, нижнее дыхание…

Цикада, бросив на него косой взгляд, сосредоточилась. Задумавшись, она постояла так пару секунд, а потом открыла рот…

Я разлепил глаза… Твою же пиксельную орущую мать. Наверное, так и звучит контузия, как этот звон у ушах.

— Все живы? — спросил я, но своего голоса даже не услышал.

Цикада с белым лицом бросилась ко мне. Я видел силуэты оглушённых напарников на фоне тусклого света — Шифоньер сидел, растерянно тряс головой. Аида лежала без сознания, как и Груздь.

Эффект от крика в этой трубе был в десять раз круче, и это, конечно, круто. Но скажите мне, таинственные разрабы Параллакса, какого хрена такой навык нужен?! Смысл от него, если ложатся все — и группа, и враги…

Цикада явно что-то говорила мне, но я только смотрел на неё, моргая ошалевшими глазками. И лихорадочно думал, что я сделал не так.

И тут же вспомнил — стрела! Ведь там, в болотах, она защитила нас от ауры того скелета. Может, и здесь надо было?

— …даже начальник так на меня не орал, — послышалось будто сквозь вату от Шифоньера, — Во долбануло, так долбануло.

Я встал, отряхиваясь, и сказал:

— Ци… Цикада, спасибо…

— Я честно не хотела, — всегда борзая брюнетка выглядела растерянной.

— Всё нормально, — я отмахнулся, — Так, надо ещё кое-что проверить.

— О-о-о, — застонали очнувшиеся Аида с Груздем.

— Может, не надо, — буркнул Шифоньер, — Эта дылда заорала, я на ногах устоять не смог, так и сел.

— За дылду ща ещё порцию словишь, дылда! — рявкнул Цикада.

— Ладно, ладно, не заводись, — Толя примирительно выставил ладони.

И всё же эта новость заставила меня улыбнуться. Значит, этот Толя настоящий танк, раз у него такая сопротивляемость.

— Потом попробуем ещё, а пока просто помашешь дубинкой, окей? — сказал я.

Цикада на удивление послушно закивала.

— Аида, — я повернулся к рыжей, которая сидела, уставившись в одну точку, — Помоги Понту, исцели его.

Груздь, несмотря на контузию, всё же расслышал и сразу отполз, выхватив кинжал. Пальцы у него, судя по всему, уже сами восстановились.

— Не надо меня исцелять, — он с подозрением забегал глазами, — Я жить хочу!

Со вздохом я протянул руку Аиде Фёрст:

— Тогда меня. Мне надо знать, что ты можешь.

Рыжуха очень испугалась, но всё же кивнула. Протянула руку, коснувшись моих пальцев, и закрыла глаза. Страшно покраснев от смущения, он зажмурилась.

Вы испытываете действие заклинания «Малое исцеление»

Надо сказать, бодрости у меня заметно прибавилось, а у целительницы пинга не убавилось. Значит, такое исцеление стоит немного. Осталось проверить, есть ли толк в бою.

Самое главное, исчез звон в ушах. В трубе сохранялась тишина, но добавился какой-то чавкающий звук с той стороны, куда нам предстояло идти. Как будто там болото какое-то…

— Прекрасно, — я одобрительно кивнул, — А теперь ты, танк.

Я повернулся к Шифоньеру, и тот испуганно застыл. Потом оглянулся, никого не увидел, и снова посмотрел на меня:

— Кто танк? Я танк?

Я вздохнул, едва сдержавшись от стона. Ну что же они все какие нубы!

— Да, ты танк, будешь танковать… Я вроде говорил тебе.

— Ну, я в танки совсем немного гонял. А кто светить будет? Мне чего, сводиться надо будет, мобов пробивать, да? Я типа тяжа, что ли?

— Типа, — процедил я сквозь зубы, — Урон принимать будешь.

Доспех у него был простой, кожаная основа с нашитыми железными латами подозрительно рыжего цвета. Надеюсь, они ржавые не настолько, чтобы пробиваться ударами монстров.

Толя сунул руку в футляр и достал меч, давно не чищенный. Надеюсь, на нём кровь гоблинов.

— А мне пушку не дали, вот это только.

— Я скажу, что делать, — сказал я, стараясь, чтобы это звучало спокойно и ровно. А то и так глаз начал уже подёргиваться, — Ладно, двигаемся дальше.

— Э, стой, умник, — возмущённо крикнул Груздь.

— Чего тебе?

— А я? — возмутился «лазутчик», — А меня проверить?

Честно, вот эти его слова мне понравились. Значит, с ним не всё потеряно, если реально заинтересовался.

— Все тут типа полезные, а я так, говно на палочке? — Груздь помахивал кинжальчиком на фоне далёкого выхода, и был очень похож на встреченного в тёмной подворотне гопника.

— Ну, и что же ты можешь?

— Я, я… — пыжился Груздь, и тут вдруг исчез.

Все испуганно ахнули, а я даже не понял, что произошло. Мы стали оглядываться, пытаясь разглядеть в темноте Понта, но тот и вправду как сквозь землю провалился.

Сбоку шаркнули шаги, и я почуял, как моей шеи коснулся шершавый кончик ножа.

— Вот так могу, — прошептал сзади Груздь.

Я спокойно повернулся и одобрительно кивнул. Значит, «лазутчик» имеет некоторое сходство с классической профой «разбойника».

— Я всё же услышал тебя, — сказал я, — Шумишь.

— Да это… — убрав нож, замялся Груздь, — Короче, если просто прячусь, то шума нет. А вот попробовал подойти, чтобы нож приставить, и ловкость уменьшается.

Это кое-что объясняло. «Лазутчик» может спрятаться, пролезть или проникнуть куда-то, но не с целью убийства. Для убийств есть «скрытный убийца», как тот урод Эдвард Кинжал.

— Ой, ну удивил, — ревниво бросила Цикада, — В темноте любой дурак может спрятаться.

— Ага, — кивнул Толя.

— В смысле, в темноте? — удивился Груздь.

Все замолчали, не поняв вопроса, а у меня вырвалось:

— В смысле, «в смысле, в темноте»?!

— В смысле, в смысле, в смыс… — начал было Груздь, но оборвал себя на полуслове, — Тут же не темно. Ну, сумрачно, но вполне сносно.

Мне понадобилась секунда, чтобы всё понять.

А вот это была явно хорошая новость. С освещением в этой трубе была полная труба, и то, что у «лазутчика» есть ночное зрение, давало большой плюс.

— И далеко выход из коридора? — спросил я, ткнув в темноту, — Ну, зал впереди есть какой-нибудь?

— Да прямо тут, один шаг, — всё так же удивлённо ответил Груздь, только осознавая, какое преимущество он имеет, — Огромный, как пещера. Тут кочаны какие-то стоят, весь пол усеян. А, ну как в фильме… Как же их там?

— Чужие, — сглотнув, просипел я.

Так вот, нафиг, что за чавкающие звуки. И их было всё больше…