Не бойся, я кусаюсь

7 глава

ЯСНОРАДА

Он трахает меня еще раз, и еще раз, и еще... Просто до бесконечности. Я теряю счет, позволяя ему погружаться длинными ловкими пальцами и твердым членом в мое распахнутое мокрое влагалище, в пульсирующий узкий зад и даже в послушную глотку. Это похоже на безумие, на агонию, на космический трип, в котором все ощущения обостряются до предела, разум отключается, а включается – тело, обнаженное, податливое, полностью и безропотно отданное во власть его сильных и умелых рук. Он больше не использует никаких игрушек, между нами – только безудержный ритмичный танец двух распаленных тел. Я задыхаюсь и кричу под ним, а он сладко и неумолимо шепчет снова и снова, обжигая дыханием ухо:

– Соглашайся, Каштанка, соглашайся... – и меня даже это обращение уже не раздражает. Пусть называет как угодно – только не останавливается.

– Ты ненормальный, – шепчу я в ответ, выгибаясь и вскрикивая под ним в последний раз, закатываю глаза и замираю на пике оргазма. По всему телу идут волны наслаждения, мышцы расслабляются, и я растекаюсь по простыням, закрывая блаженно глаза и дыша громко и рвано.

– Тебе понравилось? – он тут же ухмыляется мне в губы, словно и не устал вовсе, проводит горячим языком по соленой коже, легонько дует, заставляя меня сладко вздрагивать, и потом нежно целует в ямку за ухом.

– Ты просто невыносимый, – говорю я тихо.

– Ты сама пришла ко мне, – отвечает Кир.

– И я пришла бы снова... – киваю я, ведя дрожащими пальцами по его руке. – Но сниматься в порно... я не уверена, что готова к такому. Это ведь увидят другие люди. Вдруг это попадет в общий доступ?

– Ни в коем случае, – мужчина качает головой. – Это корпоративный проект. Снимаем только для своих клиентов. А это не больше сотни ччеловек. С сайта это невозможно скачать. Нельзя поделиться ссылкой. Никто не увидит твоего лица и никто не узнает твоего имени. Вопрос безопасности – один из самых важных. В конце концов, кроме тебя там буду и я – а у меня тоже есть обычная жизнь и обычная работа. Я тоже не собираюсь это смешивать. Это совершенно недопустимо.

– Но моего бывшего в клуб вы все-таки пустили, – хмыкаю я, вспоминая, как совсем недавно Майкл ворвался в игровую комнату и устроил скандал. Этот момент вызывает у меня отвращение, и я невольно морщусь.

– Внутрь он мог попасть только на общих условиях, – уверяет мой новый любовник.

– Он не знал про это место!

– Ты правда в этом полностью уверена? – Кир щурится.

– Конечно! – воскликиваю я и тут же задумываюсь: а уверена ли я? Майкл как будто знал, куда идти. Трекер отслеживания показывает месторасположение только в горизонтальной плоскости, и то часто с погрешностью в несколько десятков метров... Как он понял, что меня нужно искать именно здесь, а не на каком-нибудь этаже жилого дома? Как он так быстро приобрел проходку? Может, он раньше бывал тут? Эта мысль сильно сбивает меня с толку, и я на некоторое время замолкаю, размышляя.

– Задумалась? – тут же уточняет Кир.

– Ага, – признаюсь я. – Мы можем проверить его по клиентской базе?

– Конечно, – мужчина кивает. – Принимай душ, одевайся, и мы вместе сходим в директорский кабинет... ну, мы это так называем.

– Хорошо.

Через двадцать минут мы выходим из игровой комнаты. В клубе уже почти пусто, большинство клиентов ушли, остались только те, кого согласились принять вне расписания, как меня... Пахнет хлоркой и спиртом: идет уборка. К чистоте здесь относятся так же внимательно и строго, как к безопасности и конфиденциальности. За окнами, наверное, уже давно рассвет, но в клубе нет окон. Тут всегда дымный неоновый сумрак. Мы идем по коридору, потом мимо танцпола и лаунджа, и оказываемся в темном закутке с немногочисленными административными помещениями.

– Это здесь, – говорит Кир и впускает меня в одну из комнат, открыв электронным ключом дверь. Я перешагиваю порог и оказываюсь в рабочем кабинете, где все как в большинстве офисов: стол, кресло на колесиках, ноутбук, шкафчики с папками и какими-то бумагами.

– И тебе сюда можно? Ты директор? – спрашиваю я.

– Нет, директора, а точнее, владельца, зовут Егор. Но он уже давненько не практикует. Точнее, практикует, но исключительно со своей женой. Он теперь хороший мальчик, – я слышу дружескую усмешку. – Так что теперь редко тут появляется. А доступ открыт всем мастерам.

– И сколько вас? – мне действительно интересно.

– Постоянных четверо: я, Макс, Олег и Алекс. Раньше тут заправляли Егор, Мирон и Петр, но они не так давно... хмм... остепенились, – он улыбается.

– Это плохо?

– Нет, это замечательно. Но клуб много потерял, – он посмеивается, а потом садится в кресло, открывает крышку ноутбука и запускает его. – Садись, – приглашает меня устроиться напротив, но я решаю, что натворила уже достаточно, чтобы чего-то стесняться... Я обхожу стол и усаживаюсь прямо к нему на колени. Кир ухмыляется: – Хочешь, чтобы я уложил тебя грудью на столешницу и выебал прямо тут?

Я улыбаюсь:

– Не знаю... А у тебя все еще есть силы?

– Конечно...

– Сначала давай разберемся с моим бывшим.

Мы не находим Майкла в клиентской базе, и я разочарованно выдыхаю:

– Как же так?

– Видимо, он записан под чужим именем, – отвечает Кир. – Потребуется время, чтобы его отыскать...

Я неожиданно хмыкаю:

– Знаешь, я согласна.

– Что ты имеешь в виду? – мужчина даже не сразу понимает, о чем речь.

– Согласна сниматься.

– Из-за своего бывшего? – Кир хмурится. – Чтобы отомстить? Если честно, мне не очень нравится такая мотивация...

– Нет, не поэтому, – отвечаю я. – А просто потому что я не боюсь его. И буду делать то, что хочу. А я хочу тебя – и пока это не изменится, я буду просто жить в свое удовольствие. Почему я должна отказываться от предложения, которое сулит одновременно и наслаждение, и деньги?

– Умница, Каштанка, – улыбается Кир, а потом все-таки заставляет меня встать, разворачивает спиной к себе и опрокидывает грудью на стол, чтобы впиться жадными пальцами в мои бедра.

– Я думала, ты пошутил...

– Ни в коем случае.

На следующий день мне на телефон приходит сообщение с неизвестного номера:

«Ляжешь под него еще раз – познакомишься с таким членом, в сравнении с которым его покажется тебе детской пиписькой».

Еще через несколько дней, закончив наконец все университетские дела и с чистой совестью отправившись на летние каникулы, я снова договариваюсь о встрече с Киром, чтобы теперь уже подробно и всерьез обсудить условия наших будущих съемок. Местом встречи теперь служит не полный похоти и разврата секретный секс-клуб, а неожиданно уютная новенькая кофейня неподалеку от моего дома.

Мы заказываем по большому двойному американо и устраиваемся напротив друг друга, глядя в глаза открыто и без смущения. После всего, что между нами было, я могу смотреть на него прямо и смело, и мне это чертовски нравится. Я знаю, что между нами искрит, и это меня тоже вполне устраивает. Мне глубоко наплевать, увидит ли нас с ним кто-нибудь из знакомых, друзей или однокурсников: это моя жизнь, мое дело и мое право. На Майкле давно поставлен крест... ну, то есть, совсем недавно, казалось бы, но ощущение, что прошла уже целая вечность. Тем более – если он вздумал мне угрожать. Этого я никогда не прощу.

Кир воспринимает мой рассказ про сообщение с неизвестного номера с настороженностью, морщится, сосредоточенно трет переносицу, а потом спрашивает:

– Ты уверена, что это твой бывший?

– А кто еще?! – возмущаюсь я, откровенно удивленная его вопросом: действительно, ну а кто еще?!

– Есть у меня один вариант... – хмыкает мужчина.

– Какой? – спрашиваю я.

– Ника.

– Твоя постоянная нижняя?! – удивляюсь я искренне.

– Точно, – мужчина кивает.

– Разве она не привыкла, что ты спишь с разными девушками?

– Привыкла, но не смирилась. И потом, сессии – это одно, они могут быть холодными и бездушными, а тебя я принял вне рабочего времени, а потом еще и сниматься пригласил вместо нее. Эта новость уже разлетелась по клубной тусовке, так что она в курсе. И я знал, что она будет недовольна, но что она посмеет угрожать... такого я не ожидал, конечно.

– Блин, – я поджимаю губы, понимая, что он может быть прав. А я ведь даже не рассматривала вариант с его нижней. Была уверена, что это Майкл. – Но зачем ей угрожать мне каким-то членом?! Что она имеет в виду?!

– Что может натравить на тебя кого-нибудь из клиентов клуба, с которыми работает, – он насмешливо фыркает, а мне вот совсем не смешно:

– Что в этом забавного?!

– Ничего. Только то, что за подобное ее навсегда отлучат от церкви.

– От клуба, то есть? – я закатываю глаза.

– Ага. Анафема. А она этого не выдержит. Она же жить не может без меня... точнее, без моего члена.

– Она в тебя влюблена, – говорю я тихо. В это мгновение мне вдруг даже становится ее жаль.

– Не уверен, – Кир качает головой. – Но даже если так, это не дает ей права угрожать другим девушкам. Она прекрасно знала, на что шла, когда ложилась под меня... Думаю, и ты знаешь.

– Что между нами может быть только секс? – я усмехаюсь.

– Да.

– Я знаю это.

Если честно, говорить об этом довольно неприятно, но в то же время я очень рада, что мы сразу проясняем детали и обозначаем границы наших отношений. Точнее, отсутствия этих отношений. Только секс, только физическое удовольствие. Никакой другой близости.

– Вот и умница, Каштанка. Еще есть вариант, кстати, что она захочет трахнуть тебя сама каким-нибудь огромным резиновым агрегатом.

– Фу, блять.

– В общем, я с ней поговорю. И не допущу повторения угроз.

– Давай. Надеюсь, получится. Я вот с Майклом пыталась поговорить, но он просто послал меня. Сказал, что это не его сообщение.

– Выясним, – Кир кивает. – Я не позволю, чтобы кто-то причинил тебе вред... кроме меня, разумеется, – он хищно ухмыляется, и у меня по коже сразу бегут мурашки. – Я могу назвать тебе тему нашего первого ролика.

– Давай, – говорю я шепотом, изнывая от предвкушения. Прямо сейчас мне плевать, что кому-то не нравится наше с Киром взаимное влечение. И плевать, что это влечение – банальная физиология, никаких отношений нет и быть не может. Он – мастер БДСМ, а я – его добровольная пленница. После трех месяцов унылых сношений с Майклом во мне наконец проснулась женщина, горячая и жадная, и я не собираюсь усыплять ее обратно.

Следующим вечером я прихожу в клуб на съемки. На мне – тоненький летний сарафан и белые трусики. Так попросил одеться Кир. Волосы распущены. Коленки немного подрагивают, когда я вспоминаю, какие инструменты для сегодняшнего видео назвал вчера мужчина. Виброяйцо, три анальных крюка, андреевский крест, если буду дергаться – стальные наручники и кляп-шарик. Если буду дергаться... Буду ли я? Не знаю. Возможно. Я погуглила в интернете эти анальные крюки – они вызвали во мне откровенный ужас. Слепое доверие – единственное, что позволило мне вернуться сегодня в клуб.

Когда я переступаю порог игровой комнаты, камеры уже расставлены по периметру, а Кир встречает меня в черных кожаных штанах, тяжелых ботинках и расстегнутой белоснежной рубашке на голое тело. Кубики пресса так и манят, но я стараюсь смотреть мужчине в глаза.

– Хорошо выглядишь, – улыбается он, оглядывая меня с головы до ног и ласково чмокая в висок. От этой неожиданной нежности внутри меня все сжимается и становится одновременно сладко и страшно.

– Ты тоже, – отвечаю я тихо.

– Ты боишься? – спрашивает мужчина.

– Немного, – киваю я.

– Хорошо, – он улыбается. – Это нормально. Твои эмоции – самое ценное. Хочешь бокал виски-колы, прежде чем мы включим видеокамеры?

– А можно? – хмыкаю я.

– Конечно. Тебе и так не будет больно, но почему бы не помочь себе немного расслабиться до того, как мы начнем?

– Хорошо, – я соглашаюсь, и он приносит мне запотевший от холода бокал янтарного напитка, который я с благодарностью принимаю. Также он дает мне тонкую черную пластиковую маску, которая закрывает верхнюю часть лица, и сам надевает такую же.

– На самом деле, я надеюсь, что мы обойдемся без кляпа, – говорит Кир. – Потому что у тебя должна быть возможность сказать стоп-слово.

– Ты же сказал, что больно не будет...

– А вдруг будет слишком хорошо? – он ухмыляется.

– Ты меня пугаешь, – я морщусь.

– У нас два стоп-слова, – говорит Кир, словно и не слышал мои пооследние слова. – «Оранжевый» – если ты будешь на грани и мне нужно будет притормозить и сделать шаг назад. «Красный» – если я должен немедленно остановиться. Запомни их, пожалуйста. И если потребуется – говори их без промедления.

Я медленно-медленно пью виски-колу, словно пытаюсь оттянуть момент близости. Кир сидит на краю постели, смотрит на меня искоса и чуть насмешливо: чувствует, что мне страшно, но успокаивать явно не собирается.

– Ты не мог бы... – начинаю я, но тут же запинаюсь, обнаруживая неожиданно, что язык прилипает к небу.

– Что? – спрашивает он совершенно спокойно.

– Не мог бы показать мне эти... крюки? Ну... прежде чем мы начнем?

– Разве ты не погуглила? – мужчина улыбается.

– Погуглила, – признаюсь я. – Но увидеть в интернете и увидеть вживую – это совсем разные вещи.

– Вживую они не такие страшные, – уверяет Кир, и я тяжело выдыхаю:

– Хотелось бы верить... Так ты мне их покажешь?

– Пока нет, – отрезает мужчина, и я напрягаюсь еще сильнее. – Ты закончила? – он показывает на мой опустошенный бокал. Удивительно: я даже не заметила, как выпила весь коктейль, оставив на дне только подтаявшие кубики льда.

– Ага, – отвечаю рассеянно, и Кир забирает у меня бокал, а потом встает и неторопливо, одна за одной, включает видеокамеры по периметру игровой комнаты. Я наблюдаю за ним, невольно задерживая дыхание. Возбуждение, предвкушение и страх перемешиваются в моем теле и в моем разуме, и я вдруг понимаю, что слежу за движениями мужчины, как кролик следит за удавом, точно зная, что жить ему осталось не больше минуты...

Включив все видеокамеры – я зачем-то считаю, и их оказывается семь штук, – Кир возвращается обратно к постели, и я чувствую, как прогибается под весом его тела мягкий матрас. Он садится рядом со мной, смотрит на меня внимательно несколько мгновений, изучая реакцию, а потом наклоняется, чтобы поцеловать в губы. Его дыхание обжигает, по коже пробегает дрожь, и я послушно отвечаю, тут же обнимая ладонями его сильные плечи.

На несколько секунд страх как будто улетучивается, сменяясь доверием и нетерпеливым желанием, но стоит мужчине оторваться от моих губ и ощутимо укусить в шею – я снова напряженно вздрагиваю, глядя на него замутненным взглядом. Он хищно улыбается, скользит пальцами по моему лицу, шее, плечам, задевает соски, давно затвердевшие под слоем тонкой ткани. Я чувствую, что дыхание сбилось, а мой собственный голос звучит словно чужой:

– Как ты это делаешь...

– Что именно? – шепчет он в ответ.

– Сводишь меня с ума за несколько секунд...

– Никак, Каштанка. Это твой собственный осознанный выбор – быть соблазненной, – он снова впивается зубами в мое плечо, стягивает тонкие лямки сарафана, обнажая грудь, целует разгоряченную кожу, ведет языком от ключиц вниз...

Я не замечаю, как опускаюсь на постель спиной, но Кир качает головой:

– Не здесь. Андреевский крест, помнишь? Я поставлю его горизонтально. Иди ко мне, – он встает и протягивает руку. Я послушно поднимаюсь и не успеваю опомниться, как он быстро стягивает с меня сарафан. Я остаюсь в одних трусиках и, глядя на расставленные вокруг видеокамеры, невольно прикрываю обнаженную грудь ладонями. – Это тебя не спасет, – посмеивается мужчина и, взяв меня за руку, ведет к деревянной конструкции. Я шлепаю по прохладному полу босыми ступнями и чувствую, как подпрыгивает внутри сердце.

Кир помогает мне лечь. Мои руки и ноги оказываются разведены в разные стороны. Я чувствую себя распятой. Звенят цепи, холодный металл касается запястий и щиколоток. Мужчина приковывает меня к кресту.

– Не больно?

– Нет, – едва слышно лепечу я.

– Отлично, – говорит он удовлетворенным голосом и целует мои губы, шею, грудь, затягивая в рот возбужденные соски, заставляя меня тихо постанывать и сжимать до боли кулаки, покусывает их зубами, сминает сильными ладонями, скользит пальцами по животу, касается бедренных косточек. Потом в его руке вдруг оказывается скальпель, и я вздрагиваю, приподнимая голову и сталкиваясь взглядом с блеском хирургической стали.

– Что за... – начинаю перепуганно, но он прикладывает палец к губам:

– Тихо.

Я в ужасе замираю, а он скользит по моей коже холодом металла. Держит нож плашмя – но мне все равно страшно. Скальпель касается меня между бедер, а потом режет ткань трусиков.

– Мог бы просто разорвать, – выдыхаю я с ужасом.

– Слишком скучно, – Кир улыбается и нажимает ножом чуть сильнее, оставляя красный след. Я понимаю, что нож повернут не той стороной, которая может ранить, но сама мысль, что мужчина в любую секунду может распороть мою кожу, доводит до лихорадочной дрожи, и я не понимаю, чего тут больше: страха или возбуждения.

Он опускается между моих ног и кивает:

– Ты уже такая влажная...

Я не успеваю ответить: он сразу погружает в меня два пальца, и я со стоном выгибаюсь в пояснице, насколько позволяет деревянная конструкция. Хочется свести бедра, но цепи не позволяют. Его большой палец ложится на клитор, массируя и откровенно дразня, а два других хлюпают в мокром влагалище. Он творит что-то совершенно невероятное, сгибает пальцы внутри, разводит в стороны и сводит опять, касается подушечками какого-то особенно чувствительного места, отчего я поджимаю пальцы на ногах и чувствую, как ниже пояса все немеет от подступающего удовольствия. Стоны и мычание не прекращаются ни на секунду, во рту давно пересохло, дыхание сбилось, а он вкручивает уже три пальца, а потом четыре...

– Ты умница, Каштанка, – шепчет он мне влажно на ухо, а потом моего клитора и распахнутых губ касается что-то прохладное. Снова нож? Я вздрагиваю и пытаюсь рассмотреть. Это оказывается виброяйцо. Кир медленно погружает его в мое влагалище, оставляя снаружи только длинную веревочку, а потом включает игрушку. Первая же волна вибрации заставляет меня громко вскрикнуть и невольно сжать мышцы таза, но от этого ощущения становятся только ярче.