Не буди Лешего

Глава 10. Мара

Постепенно отцвело лето и наступила осень… То, что в селениях вокруг леса что-то изменилось – я сразу понял. Мужики не пришли в лес заготавливать дрова на зиму. Пришли бабы.

И вообще – охотники исчезли, перестали приходить на рыбалку – разве что старики немощные и дети малые. Как один, снялось и ушло куда-то волчье братство.

Что творится и где – мне неведомо. Привязан я к лесу, и хоть то, что у меня делается, знаю хорошо, а что там далее – то только от других узнать могу.

И как назло гостей никаких ко мне не наведывалось.

Но по слухам лесным ушли мужики рубиться с каким-то пришлым супостатом. С каким? Будь та битва близко, я б о ней наслышан был. Куда-то далече ушли мужики из селений. Оставили дома свои без защиты. Что их так резко подняло, и почему их так долго нет?

А что нет их, я хорошо видел. Насмотрелся за осень, как бабы на себе таскают из леса на дрова бревна.

Чем мог, я подсобил, так, чтобы меня не видно было. Повалил деревья им подходящие, оставил на месте расчищенном. Да поближе к кромке леса.

Смотрел, как женщины на лугу сами заканчивают сенокосы. Тут я разве что лесных духов подговорил поиграть с ветром, чтобы и до лужков скошенных ветерок добегал, сено сушил, разгонял тучи.

Жалко мне места эти. Не знаю почему. Привстал на одно колено, приложил к земле руку ладонью. Теплая земля, за лето солнцем нагретая. Может, и сам я с этих мест? Жил же я где-то, когда был человеком. Потому, может, болит сердце за эту землю. Хотя какое там сердце? Но что-то внутри гложет, ноет. Болит.

За всю долгую осень подивился и красоте природы нашей – в который раз уже, и дарам лесным. Перед тем, как листва с деревьев опала и землю покрыло снегом, проверил, чтобы всё в лесу было как положено. Ведь в спячку уйду, что медведь. И теперь до весны, когда снег стает и солнце вешнее пригреет, да журчанье ручейков меня разбудит.

Ну или зверь начнет бедокурить и проснусь я.

Птицы перелётные собрались в края теплые, так им я передал наказ, чтобы посмотрели, что вообще вокруг творится, нет ли где битвы какой или опасности. Ответ на мой вопрос принесут они уже к весне. Тех то птах, что летают недалече, я уже давно по округе с этим вопросом прогнал – не видали они ничего. Если что-то и происходит, то пока от нас далече.

Про то, что нет у меня гостей, я не соврал. Но одна всё же заявилась. Ещё пока природа красками буйствовала и до снега первого было далеко.

Возвращался я после обхода, и около своего крыльца заметил ступу. Точно такую же, что уже видел.

Снова Василиса пожаловала, значит. Новость меня и не огорчила и не обрадовала. Подумал я примерно так, что сейчас некогда мне развлекать Василису, хоть Премудрой она окажись, хоть Прекрасной – надо бы её как-то выпроводить.

Да вот только голос, что меня окликнул, принадлежал совсем не Василисе.

– Алеша! Жду тебя, жду, а тебя всё нет! Я уже и по лесу погуляла, твои владения посмотрела. Уже скучать начала. Где тебя носит?

И ведь опять ни одна тварь о гостье моей не заикнулась. Словно все языки проглотили или замерли, мёртвыми притворившись.

Оно и неудивительно. Ведь моя гостья – Мара.

Гостья в любом месте, где жизнь течет – нежеланная.

Опять же, зима скоро. Так что Мара, можно сказать, вовремя. Самая пора всему живому затаиться, потому что пришла она. С косой. Но почему-то ещё и на ступе…

– Ты зачем ко мне предвестника посылала, красавица? – спрашиваю со всем почтением, на какое способен, косясь на Мару, а сам ступу её рассматривая. – Печень мою требовала. Где это видано? Я тебе, чай, не Прометей.

– Да и птичка моя далеко не орёл, – Мара подошла ближе.

– Орёл не орёл а нечисть знатная. Крылья одни какого размаха, – я раскинул лапы. – Утащила бы меня в небо и не поморщилась. Чуть голову мне не проклевала.

– Ну прости, Алеша, – Мара приблизилась ещё. – Знаешь же, люблю я действовать с размахом.

– Угробила бы меня ты своими замашками… Тоже у бабы Яги ступу приобрела? – спросил я, меняя тему разговора, рассматривая её средство летательное. И тут снова заметил гравировку Кощееву. Но в случае с Марой не должно быть сильно удивительно. Всё ж таки она Кощею жена. А вот откуда ступа у Василисы? Решил пока помалкивать.

– А откуда ты знаешь, что от бабы Яги ступа?

Видать, уже попался. Надо бы мох из башки-то вытряхнуть. С Марой шутить нельзя и врать ей тоже не надобно.

– Ну а кто ещё на них летает? – попробовал я выпутаться. – Предположил. Кощей-то, знаю, столярничать не любит.

Кощей мне друг, но шкура мне моя дороже.

– Муж подарил, – Мара приосанилась. – А приобретал, кажись, и впрямь у бабы Яги. Даже вон гравировку набил свою. Я бы свою предпочла, но и так сойдёт.

– Много Яга нынче берёт за такую? – решил спросить. Не то чтобы решил создать столярню конкурирующую.

– Да, считай, целый воз молодильных яблок потребовала, – Мара вздохнула. – И куда ей их столько? Ума не дам! Совсем спятила, старая. Яблочки эти как семечки ест. Хороша, стала, не отнять. Любовь, что ли, какая у неё новая… К тебе не залетала она?

– Баба Яга? Не знаком даже, – тут не соврал. И не стремлюсь к знакомству.

– Из новеньких то у нас ты один считай, – Мара ногтем подбородок поцарапала. – Нежить молодая, неизученная. Остальных-то знаем как облупленных.

– Да и мы с тобой знакомы как под сотню лет.

– Так я не пропускаю новеньких. Все на учёте. Пустишь в дом?

– Пущу, – я дверь открыл, Мару в дом пустил. Ну ладно, я не суеверный.