Не будите изувера

Глава 18

Толян и компания

Машина резко остановилась у калитки Нефедовых. На шум из дома выбежала Варвара и присоединилась к испуганной группе, состоящей из Толика, Юрка и бабы Ани.

– Толян, ты что опять натворил, – набросилась она по привычке на сына.

Тот ответить ничего не успел, дверь уазика распахнулась, и на землю спрыгнул участковый, а за ним его практикант Кирюха.

– Ну, что, хлопцы? Попали вы, кажется, в большую переделку, – укоризненно покачал головой Петр Макарович, – пошли в избу, буду дознание проводить. Хотя, по правилам, надо вас в участок забрать.

– Вы о чем говорите, какая переделка? Вы ничего не знаем, если вы про нападение на даче. Нас там даже не было, – отбрыкивался Толян.

– Какое нападение? – всполошилась Варвара. Она переводила испуганные глаза с сына на участкового и понимала только одно: случилась новая беда.

– А Надюху мою нашли, – тронула за рукав участкового расстроенная баба Аня.

– Нет, бабуля, пока не нашли. В лесу темень, хоть глаз выколи. Как только рассветет, так и поедем.

– Так ведь уже скоро утро.

И правда, небо на горизонте уже посветлело, и темнота не была такой густой, стали видны очертания соседних домов.

– Еще часик подождем. Я с этими оглоедами побеседую, а вы, бабуля, идите домой. Мы вам обязательно сообщим, когда новости появятся.

Расстроенная баба Аня не знала, что делать. Она едва на ногах держалась от усталости. Варвара помогла ей встать и дойти до дверей, потом, хоть и переживала за бестолкового сына, пошла провожать ее до дома.

Вернулась буквально через минуту, Петр Макарович только устроился за столом и приготовился задавать вопросы. Кирилл притулился рядом с планшетом на коленях, готовый вести запись. Дружки сидели напротив. Толян держался нагло: грыз зубочистку, которую вытащил из солонки, и делал вид, что происходящее его не касается, а Юрок дрожал. Он устал, давно не ел, полночи болтался по лесу, вот организм и не выдержал. У него тряслись коленки, стучали зубы, подрагивали руки. Поглядев на этого бедолагу, любой посторонний человек скажет: этот мужик виноват во всех земных грехах.

– Ну, пожалуй, начнем.

– А чо надо? Мы в грабеже не замешаны. Это Надька, наверное, постаралась.

– Вот это сейчас и выясним. Если у вас есть алиби, никаких вопросов больше не будет. Я извинюсь перед вами, на том и расстанемся. Во сколько вы пошли на пикник из деревни?

Пальцы Кирилла так и замелькали над экраном планшета.

– Мы на часы не смотрели, пошли и пошли, – сразу вскинулся Толян.

– Около трех часов дня было, – тихо дополнил Юрок.

– А как ты об этом узнал, на часы посмотрел?

– Нет, на телефон, у меня часов нет. Мы хотели водку купить в магазине, а он закрытым оказался. Записка на дверях висела: «Магазин закрыт на перерыв. Приду в 15-00».

– А... правда! Клавка куда-то слиняла посреди рабочего дня. Мы ее ждали. Ты, дядя Петя, разберись, где она шляется. Не первый раз уже магазин закрывает.

– Разберусь, без сопливых советов обойдусь как-нибудь. Итак, вышли в 15-00. Записал, Кирюха?

– Да.

– Во сколько пришли на лысину, как ты говоришь?

– Да мы разве засекали время? Ну, вы даете. Кто ж идет гулять и каждую минуту на часы смотрит?

– Давайте тогда вместе прикидывать, – участковый достал из сумки карту, разложил на столе, – до дачного поселка два километра, оттуда до озера еще метров пятьсот, – размышляя вслух, Петр Макарович старательно измерял линейкой расстояние.

– Ты еще от магазина до дороги посчитай, здесь тоже метров пятьсот с гаком. Вот вместе и получается, что шли мы три километра, – ловко подсчитал Толян и горделиво хмыкнул, – не совсем еще мозги пропил.

– Кирилл, ты в своем интернете посмотри, за сколько времени средний человек пройдет три километра.

–Ну... 30-35 минут, – ответил помощник.

– Значит, на озеро вы пришли в 15-40, я добавил еще пять минут на всякий случай.

– Дядя Петя, ты прибавь еще десять минут, пока мы место искали и с пацанами отношения выясняли, – подсказал Юрок.

– А что вы не поделили?

– Да Надюху они зацепили, ну я и сказал им пару ласковых.

– Давай об этом немного поговорим. Когда мы с вами были в лесу, ты сказал, что обе компании приехали, а не пришли ногами, как вы.

– Ну, да. Неформалы на мотоциклах, а парочка на машине прикатила.

– Пацаны – это те, что байкерами зовутся?

– Какие байкеры! Я вас умоляю! Так, мелюзга на понтах. Знаете же эти модняцкие штучки: крутые наколки, серьги везде, дырки в ушах, еще волосы розовые или фиолетовые.

– И с волосами розовыми был?

– Не, это так, добавил. Ну, еще называют их как-то на «м», что ли.

– Эх, Толик, так мозги уже пропил, что слово вспомнить не можешь.

– Мажор, – подсказал Кирилл.

– Во, правильный пацан! Мажорами их кличут, – обрадовался Толян.

– А марку машины или мотоциклов не знаешь?

– Нет, я не смотрел. Да и не разбираюсь я в этом. У меня своего отродясь не было.

– Один мотик был Хонда, – вдруг тихо сказал Юрок, – а остальные я не видел. А машина – Ниссан Кашкай.

– Ого, Юрок, ты в технике разбираешься! Молоток! – ткнул в бок дружка Толян, и тот смущенно зарделся. – Дядя Петя, ты думаешь, они, того, Надюху увезли?

– Не знаю, но исключить такое предположение не могу. Кирилл, записал названия? Искать будем, – дал указание Макарыч, а потом повернулся к Юрку, – может, ты еще и номера запомнил?

– Нет. Я на номера не смотрел, – опустил глаза Юрок и покраснел, как будто испытывал неловкость, что оказался таким невнимательным.

– Ясно. А сколько времени вы кутили на пляже?

– Ну, час-два посидели, выпили малеха, потом Надюха голышом стала щеголять, ее мужик начал фотографировать, и мы с ним подрались. Дядя Петя, мы это все уже много раз говорили. Ну, сколько можно нас доставать! – в бешенстве вскочил с табуретки Толян.

Варвара, которая внимательно до сих пор слушала, но молчала, так как допрос не расходился с той историей, о которой рассказали дружки раньше, тоже привстала и двинула сына кулаком в бок.

– Сиди, паразит, сколько я позор из-за тебя терпеть буду?

– Варя, ты успокойся, пока я их ни в чем не обвиняю. Мне нужно уточнить некоторые детали. Уж очень все поразительным кажется. Несколько лет на моем участке, кроме драк пьяных да семейных разборок ничего не было, а тут сразу два случая, причем с обоими связаны вот эти два парня.

– Господи, Макарыч, а еще что случилось? – охнула Варвара и тяжело опустилась грузным телом на стул. – Я думала: ты про Надьку их расспрашиваешь.

– Меня теперь не только поиски Надежды волнуют. У нашем районе такие интересные события происходят, что не знаю, как на них реагировать.

– Да что ты загадками говоришь, Макарыч? Я не экстрасенс, не умею мысли читать. Разъясни нам, тупым, на пальцах, что случилось! – сердито воскликнула Варвара.

– Так ведь и разъяснять нечего, хозяйка, – медленно произнес участковый, размышляя, стоит ли делиться важной информацией с деревенской сплетницей. Потом он сделал паузу и наконец решился. – В «Дорожнике» произошло разбойное нападение на дачника. Домик ограбили, а хозяин в больнице лежит без сознания.

– Как же так! – запричитала испуганная Варвара, закрыла ладонью рот и громко, в голос, расплакалась.

– Ну, вот незадача. Знал бы, что у тебя такая реакция будет, ни за что бы тебе не рассказал, – в сердцах выругался участковый, – ты, давай, успокаивайся, или выйди, не мешай допросу. Продолжаем? Так сколько вы оставались на лысине?

– Несколько часов точно. Мы ушли, когда уже солнце на горизонте висело. Наверное, в половине восьмого, или чуть позже, – ответил Юрок, только я не помню, я в отключке был.

– А как тогда про солнце знаешь?

– Толян и Надюха меня с двух сторон поднимали, я глаза открыл, а солнце красное в них как ударит... Если учесть, что я низко был и его видел, значит, оно уже к озеру спустилось.

– А ты у нас детектив, пьяный-пьяный, а соображаешь? – усмехнулся Петр Макарович.

– Какой детектив, не смейтесь, просто логику включил, – зарделся от похвалы Юрок.

– Все это здорово и вроде бы на первый взгляд логично, да только вот здесь, дорогие алкаши, что-то не сходится. Вас в «Дорожнике» раньше видели. А в глазах у тебя, Юрок, не солнце играло. Ты на себя в зеркало смотрел, блаженный? Если нет, то погляди, на кого ты похож.

Коротышка подошел к трюмо, стоящему в комнате, и вгляделся в отражение. На него уставился неприятный человек с серым лицом и красными от лопнувших сосудов белками. Волосы торчали птичьим гнездом, мятая и грязная одежда висела мешком. Взгляд затравленный, уставший и сонный.

– Да, красавец, – тихо прошептал он и схватился за желудок, – тетя Варя, а поесть ничего не найдется? Я с обеда не ел. Умру сейчас от голода.

– Накорми их Варвара, еще неизвестно, сколько проговорим.

Пока мать Толяна накрывала на стол, возникла неловкая пауза. Все молчали, каждый о своем. Петр Макарович обдумывал новые вопросы, дружки прикидывали, как выйти сухими из сложившейся ситуации, а Кирилл редактировал то, что уже написал. Поели споро. Варвара разогрела картошку, оставшуюся с вечера, нарезала колбасу, поставила квашеную капусту и свежие огурцы, которые только еще пошли в теплице. Нехитрый деревенский ужин, вернее, ранний завтрак, голодные мужчины уничтожили за пять минут.

После чашки горячего чая Толян и Юрок заклевали носами. Смотрел сонно и участковый, который тоже не спал эту длинную ночь. Только Кирилл чувствовал себя бодро, он испытывал настоящий эмоциональный подъем. Еще бы, не успел приехать на практику, а уже участвует в расследовании сразу двух интересных дел.

– Ну, что, парни, продолжим допрос, – наконец, зевая во весь рот, проговорил Петр Макарович, – на чем мы остановились? Итак, у вас, дружочки, проблема с алиби. Вас в дачном поселке видела женщина. Она рассказала, что это было около 18-30, то есть на час раньше, чем вы только что озвучили. Вот и объясните мне, что вы в это время там делали?

– Не, дядя Петя, мы, получается, врем, а она нет. И как это она интересно узнала, что мы были там в это время? – окрысился опять Толян. Он лениво откинулся на стул и почесал волосатую грудь, выглядывавшую из отворота рубашки.

Кирилл замер. Он и раньше смотрел с восхищением на татуировку головы волка, а теперь надеялся увидеть на груди надпись уголовного авторитета, что-то типа: «Не забуду мать родную». Ему было невдомек, что, несмотря на все блатные замашки, позы, жесты и словечки, Толян никогда в тюрьме не сидел. Да и от братков держался подальше. Слишком независим и хитер был, чтобы прислуживать какому-нибудь пахану. Кроме того, верзила был еще и поразительно ленив, чтобы проворачивать дела самому. Его устраивала неспешная деревенская жизнь. Спи до обеда, мать накормит и напоит, а вечером пивка или водочки с Юрком примут и повеселятся. Красота!

– Эта девушка боялась начало сериала пропустить, а вы ее остановили. Точнее, вот этот бык, – участковый показал на Толяна,– приставать к ней начал.

– Ничего я не приставал, она корзину большую несла, вот я предложил подсобить. У нас теперь что, и за помощь в тюрьму сажают?

– Ты не ерничай! – прикрикнул Петр Макарович. – Девушка вам объяснила, что в корзине ничего нет и она сама ее отлично донесет, а ты все равно стал ручки у нее выхватывать. А когда девушка тебе их не отдала, ты стал ее обзывать коровой деревенской с титьками до пупа. Было такое? Признавайся!

– Ну, было. И что? Я же ее не бил, не насиловал, так, слегка поприкалывался. Дядя Петя, ну подумаешь, бабу языком зацепили! Ишь ты, фифа-недотрога! Причем тут грабеж? Мы с Надюхой над девкой этой пошутили и пошли дальше по своим делам.

– Во-во, девушка еще рассказывала, что Надежда юбку задрала и ей голый зад показала.

– Так мы с Юрком и говорим: Надька шальная была, никак остановиться не могла, если что-то делала.

– Ладно, с этой историей мы разобрались. Поехали дальше. Ваше алиби уже под сомнением, так как время не сходится на час.

– Ну вот, опять двадцать пять. Я же и говорю: мы на время не смотрели, а то, что Юрку спьяну показалось, я за это не отвечаю. Дальше мы вышли из поселка и стали место искать, где Юрка положить можно, уж очень тяжело его на себе нести. Надюха совсем не помогала. Все дурачилась рядом, юбку задирала и песенку напевала. Так и мелькала ее белая корма перед моими глазами, – здесь Толян разразился таким отборным матом, что все присутствующие замерли.

Кирилл перестал записывать. Он сидел с раскрытым ртом и, как промокашка чернила, впитывал грязь, которая срывалась с языка Толяна. Петр Макарович сердито посмотрел на практиканта и толкнул в бок, чтобы привести в чувство.

– Ты что, малец, замер? Стучи, давай, по экрану.

– Мне эти слова записать?

– Можно и без мата обойтись.

– Да разве это мат! – захохотал Толян. – Вы бы моего папаню послушали. Как завернет, бывало, трехэтажным, так даже собака в будку пряталась. Ты, Кирюха, записывай. Это народный язык.

– Без твоего фольклора обойдемся. А что за песню Надюха пела?

– Странную какую-то. Сама, что ли, придумала. «Я Надюха, попрыгуха, откушу тебе два уха». Споет и хохочет, а потом заново начинает. Сначала прикольно, а дальше жутко. Я иногда на нее смотрел и верил, что если ее разозлить, точно откусит.

– Ясно. Поляну вы нашли, будем считать в 19-00. Дачница говорила, что из-за вас на 10 минут к началу серии опоздала и все самое интересное пропустила. Пока по «Дорожнику» шли, место искали, еще 20 минут можно отбросить. Сколько вы на поляне этой сидели?

– Не знаю. Я Юрка дотащил и между корней елки бросил, вы сами место видели, а Надюха в поселок побежала в ларек.

– Стоп. Она что, не сразу, когда шли, водку купила?

– Нет, сначала не сообразила. Мы только на поляне устроились на перекур, она и сорвалась.

– Долго ходила?

– Нет, сразу пришла и бутылку «Пшеничной» из кармана достала. Я думал: у нее денег нет, а вышло, что в кармане юбки были.

– Прямо из кармана? Бутылка же большая, – удивился Макарыч.

– А у Надюхи карманы в юбке очень глубокие.

– Дядя Петя, а во сколько того деда по башке сковородкой звезданули?

– Ночью уже, около часа. Никто из соседей на время не посмотрел, а когда следственная группа приехала, уже половина второго было.

– Тогда это не мы. Вы проверить можете. Ларек утром откроется, у продавщицы и спросите, покупала ли там водяру Надюха. А в час ночи мы с вами были, Надьку искали, так что, дядя Петя, мы с Юрком не при делах, – Толян довольно распахнул в улыбке рот, показав тридцать два зуба, удивительным образом сохранившиеся у такого дерьмового хозяина.

– Варвара, во сколько они домой пришли?

– Так, дай подумать. Я уже в постель легла, телевизор решила посмотреть, а тут слышу, баба Аня меня зовет. Я на будильник глянула – стрелки к одиннадцати доходили. Точнее не скажу, не знаю. Мы с соседкой минут десять поговорили и увидели, что они идут.

– Кирилл, давай теперь подсчитаем. На полянке у дач они устроились в 19-00, Надюха еще полчаса за водкой ходила. Кстати, узнай, пожалуйста, во сколько ларек в «Дорожнике» закрывается.

– А что тут узнавать? – вклинился Толян, – Я и так вам скажу: он до восьми вечера работает. Это все в деревне знают.

– Сколько вы еще на поляне просидели?

– Я же говорю, темнеть уже начало. Може, полдесятого. Я тогда Надьку искать и начал. Потом еще полчаса или больше ждали, а там и домой потопали. Юрка вырвало, ему завсегда после этого легче становится. Он оклемался, ну и пошли. Когда к деревне подходили, уже совсем ничего не видели: темно было, а тут и баба Аня с мамкой в нас вцепились, как пиявки.

– Ты кого это, паразит, пиявкой назвал, – вскинулась на сына мать и хлестанула Толяна с размаху полотенцем, которое держала в руках.

Тот вскочил, как ужаленный, открыл рот, чтобы разразиться площадной бранью, но покосился на Макарыча и передумал.

– Дядя Петя, давай, закончим на сегодня. Спать охота, сил уже нет.

Участковый, слушая его брюзжание, еще раз прокрутил в голове временные отрезки и понял: по всем раскладкам выходило, что эта троица к грабежу отношения никакого не имела.