Не целуй незнакомца

Глава 11

Элис не знала, что ей нравится больше — сочная свинина или вид только что постриженного Пирса, сидевшего неподалеку от нее у огня. Пламя костра отбрасывало на его лицо причудливые пятна света, которые все время двигались, окрасило золотом короткие волосы, увеличило тени и без того длинных густых ресниц. Этот мужчина — теперь выбритый, расслабившийся, с аппетитом жующий сытную еду — пробудил в ней голод, который нельзя было утолить пищей.

Он был великолепен. Великолепен и груб. И ранен. Элис тянуло к нему сильно и неотвратимо, словно мотылька к огню. Она хотела снова прикоснуться к нему, причем не только к голове и шее. Элис жаждала познать его тело, удовлетворить не на шутку разыгравшееся любопытство. Ей надо было узнать о нем все — о его тяжелом прошлом и неведомом настоящем, о миссии к королю, о мечтах и надеждах, связанных с Гилвик-Мэнор. Она хотела услышать историю кольца, спрятанного в мешке. Она мечтала о близости — любой близости с ним.

Должно быть, она слишком долго, и пристально смотрела на него, потому что Пирс наконец заморгал, поднял глаза и нахмурился.

— Что? — спросил он с набитым ртом.

— Обещай, что ты больше никогда не станешь отращивать бороду!

Элис вспомнила, что продолжает сжимать в пальцах ломтик свинины, и откусила немного.

Пирс прожевал и проглотил очередную порцию еды.

— Борода согревает зимой, — сообщил он, — поэтому я непременно отращу ее снова.

— Тогда зачем же мужчины бреются?

Он немного помедлил, словно обдумывал ответ, потом пожал плечами:

— Не знаю. По правде говоря, моя борода действительно была не слишком опрятна; У меня не было зеркала и времени, чтобы придать ей форму. И лучше было сбрить ее, чтобы отрастить заново.

Элис положила в рот последний кусочек печеного лука. Он был мягкий и сладкий. После этого она тщательно облизала пальцы и покачала головой:

— Не надо.

Пирс тоже закончил еду, взял тонкую длинную палку и стал ворошить костер. Искры снопом взлетели в воздух, осветив его лицо. Элис почувствовала томительное жжение в животе — она была очарована своим странным спутником.

— Сомневаюсь, что ты сказала бы то же самое, если бы тебе приходилось вставать до рассвета и работать на улице круглый год.

Элис пожала плечами.

— Но ведь когда ты вернешься в Гилвик-Мэнор, тебе больше не придется выполнять работу на ферме.

Мэллори взглянул на нее с опаской. Элис подняла брови и не отвела взгляда, словно бросая ему вызов.

— Перстень принадлежал твоему отцу, не так ли?

Пирс довольно долго молчал, прежде чем утвердительно кивнуть.

— Да, хотя я не помню, чтобы он когда-нибудь его носил.

— Ты украл его? — прямо спросила Элис.

— Нет. Он сам мне его отдал в ночь своей смерти.

— Значит, у тебя есть его благословение?

— Ну, я не назвал бы то, что должен сделать, благословенной миссией.

Элис пошарила за спиной, нащупала свои вещи, подвинула к себе и уложила на землю между собой и Пирсом. Она прилегла на мешок, положив голову на ладонь, чувствуя себя сытой и довольной. Чего еще можно желать? Желудок полон, у костра тепло. Лайла устроилась рядом и принялась методично выискивать оставшиеся крошки в складках платья хозяйки.

— Заявить королю о своих правах — не благословенная миссия?

— Скорее, очень опасная.

— Почему?

— Тебе лучше не знать.

Элис упрямо хмыкнула. Все равно он ей расскажет правду, рано или поздно.

— Выполнение этой опасной миссии требует, чтобы у тебя на лице росли волосы?

— Нет, — усмехнулся Пирс, покосившись на девушку.

— Тогда продолжай бриться. Ты слишком красив, чтобы прятать лицо под колючей щетиной. Мне очень нравиться смотреть на тебя, Пирс.

Он замер и пристально взглянул ей в глаза.

— Ты ведешь себя слишком дерзко, детка, и играешь в очень опасную игру.

— Дерзко? Может быть, — задумчиво проговорила Элис. — А вот насчет всего остального… Опасная? Пусть так, но это не игра. Я совершенно искренна.

— Я взрослый мужчина, а ты…

— …взрослая женщина, — перебила она.

— Очень молодая женщина, не имеющая никакого опыта и всю свою жизнь проведшая в безопасности родного дома, — заключил Пирс.

— Разве моя юность делает меня нежеланной? — удивилась Элис. — Или мое богатство? Большинство мужчин привлекает и то и другое.

Пирс нахмурился и опять уставился в огонь. Его импровизированная кочерга загорелась, и он, обжегшись, отдернул руку с яростным ругательством, изрядно позабавившим Элис.

— Если у тебя так много ухажеров, почему сестра хочет, чтобы твоим мужем стал такой человек, как Клемент Кобб? — спросил он, так и не ответив на ее вопрос.

— Справедливый вопрос. Полагаю, все дело в том, что я никогда не влюблялась. Мне даже не нравился никто из тех, кто делал мне предложение. В Клемента я тоже, конечно, не влюблена. Просто Сибилла хочет как можно скорее от меня избавиться.

— Почему?

Этого Пирс никак не мог понять. Элис поморщилась.

— Думаю, она просто меня не любит. Мы с ней очень разные и никогда не были близки.

— Но это не повод так стараться отделаться от тебя, — неуверенно проговорил Пирс. — Ты же не ребенок, требующий ее постоянного внимания, а замок Фолстоу не жалкая хижина, где обитатели сидят друг у друга на головах.

— Это верно. Бывали дни, когда мне особенно везло и мы с Сибиллой за целый день ни разу не встречались.

— Тогда должна быть другая причина, — продолжал настаивать Пирс. — Насколько я понял, у тебя есть еще одна сестра, тоже старшая.

— Сесилия утверждает, что уйдет в монастырь. Она не думает о браке.

— Тогда почему ты не сделаешь то же самое?

Элис засмеялась.

— Ты считаешь, найдется монастырь, который меня примет? В любом случае, принимая постриг, ты заявляешь всему миру, что не хочешь выходить замуж. А я хочу, чтобы у меня была семья, дети. К тому же теперь у меня есть муж, и если над этим немного поработать, то будет и остальное.

— Элис, прекрати, — нахмурился Пирс.

Она в ответ улыбнулась:

— Ты так и не ответил: ты считаешь меня непривлекательной?

— Я не стану говорить об этом.

— Но почему? Боишься, что я наброшусь на тебя в порыве страсти?

— Да.

Элис, уткнувшись разгоряченным лицом в мешок, на несколько мгновений замерла, потом рассмеялась. К ее немалому удивлению, Пирс тоже негромко фыркнул. Все еще улыбаясь, она подняла голову и выпалила раньше, чем успела сообразить, что говорит:

— Ты поцелуешь меня, Пирс?

Мэллори устремил на нее тяжелый взгляд, и его улыбка медленно поблекла. Он не сводил глаз с ее рта. Элис нервно облизнула губы, едва не лишив Пирса остатков самообладания.

— Я не должен, — тихо сказал он.

— Но ты сделаешь это? — Элис села и потянулась к нему. — Я очень этого хочу.

— Почему? — спросил он сдавленным, словно ему было больно голосом.

Элис продолжала тянуться к нему, очень медленно, как будто опасалась его испугать.

— Потому что ты красив. И смел. И умен. — Она снова облизнула губы, ощутив тепло его лица. — И мне кажется, что я влюбляюсь в тебя, мой супруг.

Их губы уже почти встретились. Элис чувствовала исходящий от него запах дыма костра и осеннего воздуха.

— Элис, — хрипло прошептал Пирс, — не надо.

— Почему? — едва слышным шепотом выдохнула она и закрыла глаза.

Неожиданно тепло исчезло и ее лицо обдало порывом холодного воздуха. Распахнув глаза, она увидела удаляющегося быстрыми шагами Пирса.

— Куда ты? — окликнула она его.

— За хворостом, — не оборачиваясь, ответил Пирс и скрылся в темноте.

Теперь только негромкий шорох ветвей и звук падающих со склона камней сопровождал его движение.

Лайла прыгнула на плечо хозяйки и начала копаться в ее волосах. Погруженная в невеселые раздумья, Элис не мешала обезьянке.

Она не могла не отметить, что Пирс подпустил ее ближе. Это вселяло надежду. Элис чувствовала, что он хотел ее поцеловать, просто не стоило ожидать так долго. Надо было проявить инициативу. Но у нее еще было достаточно времени — до Лондона путь неблизкий. Они проведут вместе еще не меньше трех ночей. Срок, пожалуй, немалый, но другого случая может не представиться.

Элис всецело сосредоточилась на проблеме, предоставив Лайле заниматься ее прической. К тому времени как вернулся Пирс, возвестив о своем прибытии треском сучьев, она так и не сумела выработать подходящий план. Это раздосадовало Элис, поскольку она чувствовала, что решение совсем простое и осуществить свое желание будет нетрудно.

Она улыбнулась, надеясь, что доброта придаст ей уверенности.

— С возвращением.

Пирс некоторое время стоял без движения, как всегда, хмурясь, безвольно опустив руки. Свет пламени заливал его лицо золотистым сиянием, но даже при столь выгодном освещении Элис заметила, что он очень бледен.

— Не делай больше этого, Элис…

Ее глаза округлились. Она не могла себя видеть, но надеялась, что выражение оскорбленной невинности ей удалось. Обезьянка тихонько дышала ей в ухо.

— Не делать чего?

— Ты сама знаешь.

Сказав это, Пирс присел у костра и стал подкладывать в огонь хворост. Ясно. Сейчас у него нет настроения.

— Ты хочешь сказать: не просить поцеловать меня? — уточнила Элис.

Пирс сердито покосился на собеседницу.

— Не понимаю, почему для женщины считается неправильным откровенно выказывать свои чувства, — возмутилась она. — Кольцо Фоксов решило, что мы — муж и жена, и если ты считаешь меня привлекательной, не вижу причин, мешающих…

— Элис, мы не женаты.

— Это спорное утверждение.

— Вовсе нет.

— Поскольку мы не можем прийти к соглашению, я все же сказала бы, что утверждение спорное. Ты не похож на других мужчин, Пирс.

Он бросил последнюю ветку в костер, взметнув пучок искр.

— Ты никогда не встречала таких, как я, потому что никогда не проводила время со слугами.

— Проводила, причем очень много. Это доводило Сибиллу до исступления.

Ее сообщение, похоже, не произвело особого впечатления на Пирса.

— И все же я не стану целовать тебя, Элис, и мы почти наверняка никогда… — Он умолк и только взмахнул рукой. — Всю свою жизнь ты получала все, что заблагорассудится. Я же никогда не имел того, что хотел. В этом вся разница. Мы с тобой из разных конюшен.

— Я с тобой не согласна.

— Не согласна? — Пирс заговорил чуть громче. — Взгляни на свое платье. Даже сейчас, когда оно выглядит, как если бы принадлежало кухарке, оно несравненно лучше, чем все, что я когда-нибудь носил. Кстати, то, что на мне, — мой единственный костюм, конечно, если не считать монашеского балахона, который был мне подарен из милости. Ты потребовала, чтобы я отрезал кусок платья, продав которое я мог бы обеспечить себя лет на десять.

Элис равнодушно пожала плечами. Это возмутило Пирса еще больше.

— Вот видишь, тебя нисколько не заботит то, что ты испортила такую дорогую вещь.

— А почему это должно меня заботить? Я не платила за него и даже не просила сшить — это все инициатива Сибиллы. Если оно тебе так нравится, можешь получить… все, что осталось.

— Послушать тебя, выходит, что во всем и всегда виновата твоя старшая сестра.

Это было неприятно услышать.

— Пошел ты к черту, Пирс!

— Бедная леди Элис, — насмешливо фыркнул Пирс. — Вынуждена жить как королева, все прихоти которой мгновенно исполняются! Вот и пришлось сбежать с первым встречным простолюдином, чтобы испытать острые ощущения. Неужели ты думаешь, что я не знаю, каковы будут твои действия, когда мы доберемся до Лондона?

— Каковы? — удивилась Элис.

— Когда завершится наше маленькое приключение, ты упросишь Эдуарда, чтобы тебя отвезли обратно в Фолстоу. Ты быстро вернешь себе прежний лоск после всех лишений, которые нам выпали в этой глуши, и до конца своих дней проживешь в роскоши, выйдя замуж.

— Единственным пристанищем, которое предоставит мне король, если я рискну появиться при дворе, станет тюремная камера, — вздохнула Элис. — Он задержит меня вместо Сибиллы.

— Ну а та немедленно поспешит на выручку, — презрительно усмехнулся Пирс.

— А вот это вряд ли. Уверяю тебя, Сибилла не станет иметь дело с Эдуардом из-за такой незначительной личности, как я.

— Нет? Что это я, конечно, нет! — Пирс всем своим видом излучал сарказм. — Она всего лишь заботится, чтобы ты жила как принцесса. Определенно, она тебя ненавидит!

— Она собирается выдать меня за Кобба.

— После того, как она предоставила тебе право выбора, а ты всем отказала! Если бы она тебя ненавидела, то выдала бы за первого встречного, который не сбежал бы в панике от твоих выходок.

— Ах вот ты как! — Элис решила, что пора перейти в нападение. — Ты на себя посмотри! Интересно, почему ты раньше, не заявлял свои права на Гилвик-Мэнор? Не секрет, что ты сын Уорина Мэллори!

— Ну и что? — сквозь зубы прошипел Пирс, и Элис поняла, что движется в верном направлении. — До его смерти я был для него не более чем досадной ошибкой. Единственным законным наследником отца был Беван. Это знали все.

— Тогда зачем ворошить осиное гнездо сейчас? Почему не раньше, когда ты мог избежать нищеты, унижений и жестокости Бевана и его матери?

— Просто я не знал всего, что мне известно сейчас. Даже мой отец этого не знал.

— Он был не уверен, что ты его сын?

— Он был не уверен, что Беван его сын!

Так вот в чем дело! В воздухе повисло напряженное молчание. Был слышен лишь треск костра и еще шум текущей воды.

Пирс отошел к краю площадки и остановился, повернувшись к Элис спиной.

— Джудит Энгвед наставила рога твоему отцу?

Пирс кивнул, но не обернулся.

— И чей же Беван сын?

— Отец не знал, потому и не сказал мне. Он подслушал разговор Бевана и Джудит, когда они думали, что он спит. В тот же день отец умер. У него только хватило времени, чтобы послать за мной и отдать мне перстень. Он велел отнести его к королю и попытаться выяснить свои шансы. Он сказал, что только я могу спасти Гилвик и самого себя. Я до сих пор не понимаю, что он имел в виду. Возможно, король откроет мне глаза. — Пирс сделал небольшую паузу. — Когда Беван унаследует поместье, он и его мать рассчитывают, что его настоящий отец тоже признает его своим преемником.

— Джудит хочет объединить их земли, — пробормотала Элис.

— Конечно. Эта жадная ядовитая гадюка — Энгвед — всегда стремилась к более высокому положению, чем занимала. Гилвик-Мэнор и мой отец были для нее всего лишь переходным этапом. Что касается Бевана, его ничего не интересует, кроме выпивки и жестоких забав.

— А как насчет твоей матери? Других членов семьи? Они догадывались?

— Мама умерла, когда мне было шесть лет. Понятия не имею, догадывалась она или нет. Ее отец — мой дед — с позором выгнал ее из дома незадолго до моего рождения. Дед оставил Гилвик, а мама ни разу не упомянула о нем. Полагаю, он давно умер. Все люди, с которыми меня когда-либо связывали кровные узы, мертвы, Поэтому последние слова отца и являются для меня загадкой.

У Элис сжалось сердце.

— И до самой своей смерти отец не признавал тебя?

Пирс надолго замолчал.

— Я больше не хочу говорить об этом, Элис. Все это… уже в прошлом. И не имеет значения. Важно только, чтобы мне удалось восстановить справедливость с помощью короля. Джудит Энгвед не будет позорить имя моего отца супружеской изменой. Тем более теперь, когда он мертв и не может обвинить ее в предательстве. Она не сможет объявить, что все земли, которые получила обманом, принадлежат ей.

— Иными словами, ты идешь к королю, чтобы защитить честь отца? — не веря своим ушам, спросила Элис. — А как начет твоей собственной чести, Пирс? Насчет того, что они — Джудит Энгвед и Беван — украли у тебя?

— Земли Гилвика и титул никогда не были мне нужны, — спокойно ответил Пирс. — Мне достаточно правосудия.

— И это все, чего ты хочешь?

Пирс не ответил. Вместо этого он принялся засыпать огонь влажным песком. Пламя протестующе зашипело.

— Теперь ты видишь, какие мы разные?

Элис медленно кивнула:

— Да, мы разные, но в то же время очень похожи.

Мэллори оглянулся. В его глазах читался немой вопрос. Элис сказала:

— Мы оба стремимся к тому, чтобы добиться цели, Ты собираешься отобрать Гилвик у Джудит и Бевана.

— А ты — избежать свадьбы с ненавистным Клементом Коббом, — услужливо подсказал Пирс и покачал головой.

— Да, в ту ночь, когда я покинула Фолстоу, я хотела именно этого. Но теперь все изменилось так, как я не могла даже мечтать. — Элис запнулась и, набравшись смелости, закончила свою мысль: — Теперь я иду с тобой в Лондон только ради тебя, Пирс. Для тебя. Ты — моя цель и самое большое желание.

— Хватит, — коротко отрезал Пирс и снова занялся костром.

Но Элис упрямо затрясла головой:

— Нет, Пирс, я могу помочь тебе в Лондоне. Я уверена!

Он вздохнул и сел рядом с ней, задумчиво вертя в руках нож.

— Как? Угодив в темницу? Я и сам не знаю, каким образом сумею убедить Эдуарда в том, что говорю правду. Все, чем я располагаю, — это слухи. Как ты думаешь, будет король склонен поверить словам, вроде бы прозвучавшим из уст умирающего человека, переданным его внебрачным сыном? Еще у меня есть кольцо, которое мой отец никогда не носил, но Джудит, несомненно, скажет, что я его украл.

— Это действительно проблема, — не стала спорить Элис. — Но я знаю одно: вместе мы сильнее, чем поодиночке. Наш невероятный союз имеет…

Она замолчала, поскольку ей пришла в голову идея — простая и очевидная.

— Так что он имеет? — с усмешкой спросил Пирс. — Слов не хватает?

— Пирс, — прошептала она, округлив глаза, — ты же больше не простолюдин.

— Самый натуральный, — ухмыльнулся Пирс, — пока Эдуард не решит иначе и не объявит об этом своим декретом.

— Нет, это совсем не так, — с торжеством заявила Элис, стараясь не расхохотаться во весь голос от счастья. — Ты довольно богат уже сейчас, в этот самый момент.

Пирс удивленно взглянул на лучащуюся радостью девушку:

— О чем ты говоришь?

Ее улыбка была одновременно счастливой и коварной.

— Не забывай, что ты связан родственными узами с самым могущественным родом Англии, супруг мой.

Сначала Пирс нахмурился и лишь через несколько секунд осознал, что она имеет в виду.

— Черт бы меня побрал! — выдохнул он.

Элис придвинулась к Мэллори так близко, что тому пришлось слегка отстраниться, чтобы видеть ее смеющееся лицо. Ее глаза пожирали его лицо… губы…

— Но теперь-то ты меня наконец поцелуешь?

Но Пирс так и не поцеловал ее. Вместо этого он уложил ее спать, словно беспокойного ребенка, что не могло не задеть ее гордость и чувства. Пирс это отлично знал, но ему было необходимо время, чтобы подумать, не отвлекаясь на беспрестанную болтовню и вопросы Элис. Убедившись, что девушка заснула, он сел на краю площадки, свесив ноги с обрыва, и погрузился в мысли.

Элис Фокс, Элис Фокс! Она была или величайшим благословением, или величайшим проклятием его жизни. С той самой ночи, когда они встретились в каменном кольце, он упорно отрицал ее притязания, желая защитить и свои, и ее интересы. Понятно, что ни один мужчина в здравом рассудке не откажется по доброй воле от одной из сестер Фокс. Ведь они не только самые богатые женщины королевства. Их происхождение — самое знатное после королевского. Даже сам Эдуард, похоже, не может повелевать ими.

Пирс понимал, что, хотя откровенные желания такой женщины, как Элис Фокс, были ему, безусловно, лестны, ее привлекала только прелесть новизны. Как только она осознает, насколько ниже он ее по рождению, сколь незамысловата его жизнь и прост дом, он ей надоест, даже если его претензии на Гилвик будут успешными. Она опять захочет оказаться рядом со своей семьей, в роскоши замка, в котором выросла. Хотя она без всякой приязни говорила о сестрах, Пирс считал, что все трое, безусловно, привязаны друг к другу. В душе Пирса не было любви, которую он мог бы отдать ей. Он даже сомневался, знает ли он, что это за чувство.

Наверное, мама любила его. Воспоминания о ней были смутными, но приятными. Но Пирс считал, что питает к матери не любовь — слишком призрачным был ее образ. Это, должно быть, только тоска маленького мальчика, давно ставшего мужчиной, отчаянное желание помнить мать как единственную заступницу. Был ли он когда-нибудь счастлив? Скорее нет, чем да. Он знал глубокую грусть. Ему были хорошо знакомы чувство потери и злость, возмущение, ненависть и зависть. Кроме этого, он ничего в жизни не испытывал по отношению к людям. Когда же юной Элис Фокс надоест играть с ним — а ей определенно надоест, в этом можно было не сомневаться, — его существование станет еще более жалким.

Он слышал от умудренных опытом старых женщин, что лучше иметь мимолетную любовь, чем не любить вообще, но не был с ними согласен. Да, мама любила его. Но он лишь острее ощутил отсутствие заботы и ласки, когда ее не стало. Возможно, он стал жестоким. Зато сильным. Он был сильным человеком. Только по этой причине он до сих пор жив.

Пирс не мог позволить себе полюбить Элис Фокс и даже подумать о таком развитии событий. Но возможность, о которой она сказала ему, была слишком соблазнительной, чтобы от нее отказаться. Они уже несколько дней провели наедине — этот факт подтвердит любой член ее семьи. Все ее родственники знали, что она сбежала в кольцо Фоксов. И сама Сибилла благословила сестру на брак с любым мужчиной, которого та встретит в кольце и который этого захочет. Не секрет, что многие окрестные жители использовали старые камни, чтобы найти суженого. Это суеверие настолько укоренилось, что большинство из них действительно не считали нужным провести официальную церемонию.

Вполне вероятно, что если открыто заявить о союзе между ним и Элис Фокс, король не станет возражать. Но насколько весомыми станут после этого его обвинения в предательстве, адресованные Джудит Энгвед и Бевану, не говоря уже о собственных притязаниях Пирса на Гилвик? Эдуард хочет утвердить власть над Сибиллой Фокс, и когда в суд явится ее зять, претендуя на земли, которые благодаря брачному союзу присоединятся к обширным владениям Фолстоу, король вполне может (и скорее всего так и будет) выдвинуть на первый план собственные интересы.

Хотя, возможно, Элис Фокс в какой-то степени является решением всей проблемы. Пирс не искал встречи с этой упорной маленькой блондинкой. Наоборот, он делал все возможное, чтобы от нее избавиться. Но если он станет ее мужем, связывающие их узы брака действительно могут спасти Гилвик и его самого.

Но если он использует девушку таким образом, что станет с ней потом? Как они смогут разделить свои жизни? А может быть, Эдуард действительно задержит Элис, чтобы заманить во дворец ее старшую сестру?

«А если и так, тебе-то что? — спросил настойчивый внутренний голос. — Она все равно рано или поздно бросит тебя. Разве ты не заботился о ее безопасности, когда она пустилась в опаснейшее предприятие — бегство из дома? Разве ты не спас ее от свадьбы с человеком, которой она не хотела? Разве ты не должен получить вознаграждение за то, что не бросил ее умирать в лесу вместе с отвратительным созданием, которое едва не откусило тебе пальцы? В Лондоне с ней ничего страшного не случится. Король далеко не глуп, да и сестры ее обязательно выручат. Пусть Элис Фокс хотя бы раз столкнется с последствиями своих безрассудных действий. Потом она будет опять вольна делать все, что пожелает, а у тебя будет Гилвик. И месть свершится».

Пирс еще долго сидел, глядя невидящими глазами в темноту над рекой и размышляя. Огонь медленно затухал и через некоторое время совсем погас. У Пирса болели пальцы, бурлило в животе, стучало в висках. Почему-то стало жарко, и его лицо покрылось потом. Он постарался внушить себе, что это все от волнения перед предстоящей встречей с королем в суде.

Только перед рассветом Пирс нашел гладкий холодный камень, который приспособил вместо подушки, и забылся беспокойным сном.