(Не)Чаянная дочь для магната

Глава 4

Рита

– Кайла, сидеть! – командует Фрол.

Собака замирает у входа в комнату. Хлопает дверь, но Кайла будто превратилась в памятник самой себе.

– Я правильно попал? А, Маруся, привет, – Никита явно растерян. – Простите… А с кем имею честь?

Красивый, как Киану Ривз, Никита – мой бывший однокурсник, коллега и хозяин клиники, пользуется успехом у женщин не меньше Фрола. Но, скорее, за изысканность манер и речи, чем за рельефный торс.

– Здрасьте, дядя Никита! Это мамин парень! – хвастливо вставляет Маруся, кивая на Фрола.

Не удивлюсь, если я уже уволена.

– Ритин парень. – подтверждает Фрол, оставаясь инкогнито. Похоже, его вполне устраивает заявление дочери. – А я с кем имею честь?

– Никита Смехов…

– Мама с ним работает, – звонким голосом докладывает Фролу Маруся про моего босса и с недавнего время «парня». После вмешательства спевшейся парочки, скорее всего, бывшего.

– Не знал, что у Риты кто-то есть, – растягивает слова Никита. – А сама она где?

Мне хочется спрятаться под плинтус.

– Проходите, собака не тронет, – Фрол сама гостеприимность. – Если не боитесь заразиться. Мы тут всей семьёй на карантине.

– Семьёй?

– Дядя Никита, а у меня обезьяна есть! – хвастается Маруся. – Микки! Микки! Иди сюда.

Микки, отложив недоеденное яблоко, слезает со стула и бежит к двери. По дороге шимпанзе отвешивает Кайле лёгкий подзатыльник, но та сидит, как статуя.

С тех пор, как год назад мы возобновили с Никитой общение, я не приглашала его домой. Всякий раз у подъезда отказывала ему в чашке чая таинственно улыбаясь. Конечно! Ведь у меня муж, собака и обезьяна, а Никита знал только о дочери. Должна быть в женщине загадка!

– Рита Сергеевна, моё почтение, – Никита с интересом скользит взглядом по комнате и останавливает его на мне. – А у вас тут мило. Белые обои, чёрная посуда. Прямо, как в песне.

– И тесно, как в хрущёвке, – добавляет Фрол. Он довольно улыбается за спиной поверженного без драки соперника. – Надо загород перебираться. Поужинаете с нами?

– Спасибо, я сыт! – через плечо роняет Никита, прожаривая меня взглядом до степени well-done1.– Рита, ты почему трубку не берёшь? Я сорвался с работы, а ты!..

– Прости, Ник, продрыхла весь день! Похоже, я надолго прилипла. Спасибо, друг приехал помочь, – говорю так, будто за спиной Никиты не полуголый амбал в моём розовом полотенце, а монах-францисканец.

Одним метким словом я ставлю жирную кляксу на недописанный Фролом портрет идеальной семьи. Его игры мне пока до конца не понятны, а Никита скоро год, как исправно платит мне весьма приличную зарплату.

– Ах, друг! – Никита выдыхает с облегчением. – А я уже себе вообразил. Малыш, ты не переживай. Справимся. Выдерну на дежурство Пашку из Коломяг. Там всё равно надо операционную на ремонт закрывать. Лекарства, деньги… Всё что нужно – только свистни.

Фрол потирает подбородок и улыбается мне. Отвечаю ему тем же, недооценив степень Горюшкиного коварства. Фрол подхватывает Марусю на руки и встаёт перед Никитой.

– А после Нового года можно будет еще этого Пашку дёрнуть? – склоняет Фрол голову к Марусе, зарывшейся пальцами в его волосах. Ну просто мадоний с младенцем. – Хочу девчонок на Мальдивы отвезти погреться после болезни.

Мягкий свет лампы над столом падает на их лица.

– Вряд ли, – Никита в замешательстве отступает к выходу. – Рит, я, пожалуй, поеду, раз всё у тебя в порядке. Проводишь меня?

– Подожди!

Цепляюсь за штангу кровати и встаю, путаясь ногами в одеяле. Прохожу мимо Фрола, гордо вскинув голову. Накидываю на плечи куртку и выхожу следом за Никитой на лестничную клетку.

– Это что ещё за стриптизёр? – Никита обиженно закусывает губу. – Рожа у него знакомая.

– Этот стриптизёр сделал нам сегодня ночью кассу…

Мои оправдания заглушает лай Кайлы прямо под дверью.

– Рита, не езди мне по ушам! Твоя дочь копия этого парня! – пытается перекричать собаку Никита и вдруг до него допирает. – Твою ж налево! А это часом не Фрол? В карточке было написано Горин… Так ты снова с ним?

– Он просто приехал мне помочь! – топаю я ногой.

Кайла уже попросту беснуется за дверью.

– Очень мило с его стороны! Спустя шесть лет опомнился! Не даёт больше никто и о тебе вспомнил? – плюётся огневыми шашками Никита.

– Да послушай, Ник!

– Ты! Ты!… – Никита разворачивается и, сунув руки в карманы, уходит.

Я смотрю, как за ним закрываются двери лифта и расстроенная вваливаюсь в квартиру. Фрол командует собаке:

– Фу!

Кайла затыкается и получает кусок сыра.

– Ты же меня сейчас без работы оставил…

Сползаю по стене на пол и закрываю лицо руками.

– Королевы не должны работать, – Фрол садится передо мной на корточки. – И уж точно не должны спать с боссом.

– Мы только начали встречаться, – вздыхаю я, мысленно прикидывая шансы остаться на работе.

– Ты его любишь?

Я пожимаю плечами.

– Нам просто хорошо было вместе.

– Поверь, я тоже умею делать хорошо, – льёт мёд Фрол и вытирает с моей щеки слезинку.

– Я помню. – Прислоняюсь затылком к холодной стене. – А ещё я помню, как тяжело потом это забыть. Такие игры больше не для меня, Горюшко. Мне скоро тридцак. У меня растяжки на животе и маленькая грудь. Мне далеко до девушки на заставке экрана твоего телефона.

– Она значительно моложе тебя, – Фрол поднимается и берёт с тумбочки свой мобильник. – Но это единственный нюанс.

Фрол показывает мне заставку. С фото мне улыбается Маруся.

– Растяжки сейчас легко убираются, – добавляет он и подмигивает: – А титюли вставим, если они тебя смущают. Хотя я за натуральную грудь.

Домофон вновь заливается трелью.

– Молоко единорожки привезли! – Маруся выбегает в коридор и с разбегу прыгает к Фролу на руки. – А мы скажем маме наш секрет?

– Думаю пока рано.

Маруся обнимает Фрола и шепчет ему на ухо.

***

Рита

«Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет; он бежит себе в волнах на поднятых парусах мимо острова крутого, мимо города большого…» – Фрол замолкает.

Я заслушалась и не подумала, как мы проведём вместе ночь. Марусина кровать надо мной скрипит, и на тонкие жёрдочки-ступени ступают мускулистые ноги, затем я вижу синие боксеры, плоский живот… Зажмуриваю глаза, но тут же открываю от щелчка выключателя. Комната окутана полумраком.

– Уснула, – шепчет Фрол, и мой матрас проминается под его весом.

Одеяло приподнимается… Ну это уж слишком!

– Фрол! Мы не будем спать вместе.

Открываю я глаза и от моей уверенности не остаётся и следа. Свет ночника освещает довольное лицо Фрола. Он улыбается и склоняет голову набок:

– Правда, что ли?

– Да! – подтыкаю одеяло под себя.

– Тогда я лягу возле ваших ног, моя королева. – Фрол сползает с матраса и ложится на голый пол. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Теперь я чувствую себя неблагодарной свиньёй. Терзаюсь муками совести. Ворочаюсь. Минуты кажутся вечностью. Приподнимаюсь на локте. Фрол лежит на боку спиной ко мне, подложив руку под голову.

– Возьми с кресла плед! – говорю и понимаю, как глупо звучит.

Кажется, что в голове тикает секундомер.

– Ладно! Не мытьём, так катаньем! Забирайся живо в постель.

Дважды повторять не приходится. Одна рука Фрола пробирается мне под шею, а вторая скользит по спине.

– Девочка моя сладкая! – шепчет он.

– Не трогай меня, – хнычу в ответ. – У меня всё тело ломит.

– Я буду нежным, – склоняется он к моему уху.

– Фрол, нет!

Бастионы мои скорее из песка, чем из камня.

– Ты любишь пожёстче?

– Дурак!

Стены размыты первой же волной.

Фрол смеётся и забирается рукой мне под пижаму. Мягкие подушечки пальцев выводят узоры на моей спине. Замолкаю. Ещё немного и замурлычу от удовольствия. Веки слипаются. Мягкие губы касаются моего лба. Смотрю на Фрола. Улыбка разбегается лучистыми морщинками от уголков его сияющих глаз.

– Ты невероятно красивая.

Руки Фрола сведут меня с ума. Его пальцы скользят по позвоночнику к затылку и массируют мне шею.

– Я не хочу, чтобы ты заболел, – вру сама себе.

Сейчас я готова закрыться с Фролом на пожизненный карантин.

– Нашу команду на той неделе вакцинировали, малышка. Но если у тебя подтвердят ковид, я просто обязан провести две недели на скамейке запасных.

– Ты серьёзно решил у меня обосноваться?

– Если приютишь!

– Горин, ты что-то недоговариваешь! – хмурюсь я. – Скажи честно! Тебя попёрли из команды и забрали за долги квартиру?

– А если так? – Фрол переворачивает меня на себя. – Прогонишь?

Я лежу на нём, как недавно лежала Маруся. И так же, подперев руками голову, смотрю на Фрола влюблёнными глазами.

– Не прогоню! Из госпиталя мне, скорее всего, придётся уйти. Но как-нибудь прокормимся. У тебя реально проблемы?

Уголки губ Фрола подрагивают, его руки поглаживают мне поясницу.

– Есть немного.

– А как же Бали и титюли?

– Всё в силе.

Руки Фрола спускаются ниже и проникают под резинку пижамы.

– Лапы убери! А то на пол отправишься.

– Прости!.. А без Бали я тебе не нужен?

– Горюшко, я что-то не пойму, – сажусь я ему на живот, – кто кого домогается?

– Угадай, – смеётся он, и, подхватив меня под бёдра, перемещает чуть ниже.

К щекам приливает кровь, и я скатываюсь с Фрола.

– Я привыкла за всё отвечать сама. – Поворачиваюсь к нему спиной и фыркаю, как ёжик, от обиды: – Ничего мне от тебя не нужно.

Фрол обнимает меня и целует в затылок:

– «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!»2 Булгакова начиталась или ратуешь за феминизм?

– А с чего ты взял, что сильнее меня? – с вызовом спрашиваю я.

– Значит последнее, – вздыхает Фрол.

Его тёплое дыхание запускает стаю мурашек по моему телу.

– Ни за что я не ратую, – ворчу себе под нос, – еду, как могу.

Тёплая ладонь ложится мне на живот.

– Покажи растяжки, – вдруг просит Фрол.

– Здрасьте, приехали!

– Покажи!

Фрол приподнимается на локте и смотрит на меня с такой любовью, что я безропотно поворачиваюсь и задираю пижаму. Фрол ложится между моих бёдер, и бархатными подушечками пальцев проходится по белёсым стриям на животе. Их немного, но я очень их стесняюсь. Поэтому после рождения дочки ношу только закрытые купальники.

– Маруськин тут жил, – язык Фрола скользит по коже вдоль резинки пижамных брюк.

Не могу сдержать стон. Это самая потрясающая ласка в жизни. Она дышит нежностью. Зарываюсь пальцами в тёмные вихры Фрола. Он трётся щетинистой щекой о мой живот и укладывается на него, обхватив меня ладонями под лопатками.

– Можно я так посплю? – мурчит Фрол, как кот. – Для меня это теперь самое уютное место на земле.

– Фрол!

– Да?

Я прикусываю язык. Оставим прошлое в прошлом. Хотя бы в эту волшебную ночь.

– Нет. Ничего. Спи.

Его ладони перемещаются мне на грудь.

– Здесь у тебя тоже всё супер, если ты хотела об этом спросить.