Не живу, Не дышу, Люблю

7

Я спускаюсь с небес на землю. Ещё минуту назад я была на вершине блаженства, а сейчас чувствую себя лишней. Мне не будет больно, ведь нас ничего не связывало, только секс. Как хорошо, что я запретила себе влюбляться.

Я иду пешком, хочу снять с себя наваждение и забыться. Но вместо желанного успокоения я начинаю вспоминать события прошлого года. Я слишком долго удерживала их в себе.

Первая пара заканчивается и студенты медленно разбредаются на перерыв. Мы с Ленкой Головиной выходим на улицу насладиться весенней погодой. Садимся на лавочку, я вытягиваю ноги и подставляю лицо солнышку.

— Алиска, староста сказала, что у нас в группе новенький, сын дипломата.

— Угу, — от удовольствия я зажмуриваю глаза.

— Тебе что все равно?

— Да.

— И чего я спрашиваю, ты же и сама из богатых. Хотела бы я выйти замуж за дипломата.

— Он же сын, — напоминаю я ей.

— Ну и что, все равно. Каталась бы как сырок в масле, а не вот это все, — она начинает рассказывать, как вчера полночи писала контент-план и посты для блогеров, которых она взяла на сопровождение. — И главное, там такая ерунда, а люди все равно подписываются и читают, прикинь.

— Прикидываю. Пошли, а то перерыв заканчивается.

Мы поднимаемся на третий этаж.

— Я в туалет забегу, — говорит Ленка.

— Ладно, я пойду, — я подхожу к аудитории и хочу зайти внутрь, но прямо в дверях сталкиваюсь с высоченным парнем.

— Пигалица, куда прешь?

— Сам ты пигалица, великан.

На самом деле я обычного среднего роста, просто парень очень высокий. А ещё и красавчик, светловолосый, голубоглазый. Наш новенький, догадываюсь я. Вот же повезло чуваку, и внешность и харизма и богатые предки. Полный комплект.

— Сорян, не с того начал. Кирилл Зарецкий, — он улыбается. От такой улыбки кто угодно растает.

— Алиса, — отвечаю я.

— Крылова, долго в дверях стоять будешь? — Ленка догоняет меня.

— Алиса Крылова, мне нравится, — он словно смакует моё имя, взгляд у него такой заинтересованный.

— Зарецкий, пропусти нас, — я пытаюсь его обойти, а он поднимает меня, как пушинку и заносит в аудиторию. Мы с Головиной переглядываемся и садимся на свои места. А Кирилл Зарецкий с этого момента больше не выходит у меня из головы.

— Везучая ты, Алиска, — Головина завистливо смотрит на меня. Я знаю, что она говорит это не всерьез. — Такого парня себе отхватила. А все я, глупая, надо было быстрее тебя тогда на лекцию бежать. Первая столкнулась бы с ним в дверях, сейчас бы я с Зарецким мутила, а не ты.

— Да, Лен, промахнулась ты немного, — я поддерживаю её шутку.

С Ленкой не соскучишься. После того дня с Кириллом мы почти не расстаёмся. Даже мои родители в бешеном восторге от него, особенно папа. Он никогда не упустит свою выгоду. Кирилл сын дипломата, папа работает в Испании. Такие связи открывают для него новые горизонты. По вечерам мы вместе катаемся по Москве, а потом целуемся до потери пульса в машине. Моё сердце готово выскочить из груди, при одном его виде.

На майские праздники мы с Кириллом едем к нему на дачу вдвоём. Играет какая-то дико модная песня, но я даже не вслушиваюсь в слова. Все время думаю только об одном. Я волнуюсь и он замечает мою нервозность.

— Лисенок, ты чего? — Кирилл дотрагивается до моего колена, но продолжает смотреть на дорогу.

— Всё нормально, — я не знаю, как признаться, что у меня ещё никого не было. Одно дело целоваться и обниматься и совсем другое твой первый раз.

— Расслабься, мы отдохнём, пожарим шашлыки, и вернёмся домой.

— У меня никогда ни с кем не было, — выпаливаю я, набравшись смелости.

— Правда? Тебе девятнадцать и ты до сих пор девственница? — я киваю, заливаюсь краской смущения.

— Лисенок, это же полный улёт, — я с удивлением смотрю на Кирилла. — Обещаю тебе понравится. Я в диком восторге. У меня тоже не было с девственницей.

Вечером он приступает к исполнению обещания. Хоть он и старается быть нежным и аккуратным, первый раз запоминается мне только болью и кровью.

— Ну как тебе? — Зарецкий явно выглядит довольным.

— Супер, — я делаю довольно лицо.

— Я же говорил, — он улыбается.

Всё праздники мы проводим в доме, никаких шашлыков и природы. Я летаю и парю на землей. Моя первая любовь, я словно нахожусь в романтическом фильме, где главные герои это мы с Кириллом.

Я просыпаюсь и понимаю, что меня тошнит, срочно бегу в туалет. Меня рвёт какой-то желчью. Как странно, я же вроде ничего такого не ела.

В институте после третьей пары мы с Головиной идём за кофе, я заказываю свой любимый капучино, делаю глоток и сразу выплевываю.

— Какая гадость.

— Ну ка дай попробовать, — Ленка отпивает из моего стаканчика. — Вкуснотища. Я допью. Моя сеструха, когда была беременна кофе пить вообще не могла. Ты же не того?

Она внимательно смотрит на меня. Я начинаю судорожно искать телефон в в сумочке. Хочу проверить график своих месячных. Они всегда у меня были нерегулярными, вот и сейчас это ничего мне не даёт.

— Неделя задержки, если верить программе, — говорю я севшим голосом. — Но у меня плавает цикл, иногда месячных нет по несколько месяцев.

— Так, подруга, ты почему мне не рассказала, что у вас с Зарецким все было?

— Не знаю. Может ещё начнутся?

— Может. Вы предохранялись?

— Да, все время. Один раз только презерватив порвался.

— Давай тест сделаем? — озвучивает Ленка мои мысли.

— Да, я пожалуй на пары больше не пойду. Не могу находиться в неизвестности.

— Ты что же думаешь, я тебя брошу? Пошли вместе.

— Крылова, ну третий тест уже две полоски. Сколько ты будешь ещё на них писать?

Я сижу в туалете и плачу. Как это могло произойти именно со мной. У меня было столько планов на лето, да и вообще на ближайшие годы.

— Что будешь делать? — спрашивает Ленка.

— Я не знаю. Наверное нужно поговорить с Кириллом. Он как раз утром вернулся из Испании. Сегодня мы с ним встречаемся.

— Позвони мне потом, — просит Головина.

С Кириллом мы встречаемся вечером в кафе.

— Лисенок, а я скучал. И привёз тебе подарочек.

— Я тоже скучала. И у меня для тебя есть новости. Я беременна, — сразу говорю я. Жду его реакции. Он молчит.

— Это точно?

— Три теста, задержка неделя и ещё меня тошнит весь день.

— Ну и попал я. Слушай, ты же понимаешь, что сейчас не время? Давай решать.

— Что ты предлагаешь? — в груди у меня все скручивается в тугой комок.

— Аборт, — я немею от его слов. Не так я себе представляла наш разговор.

— Я так не могу. Это будущий человек. Наш с тобой ребёнок.

— Лисенок, ну какой из меня отец? Я уже договорился с папой, поеду в Мадрид на лето работать с дальнейшими перспективами.

— Ты не говорил.

— Вот только на днях все решилось. Я может даже в институт не вернусь.

— Всё понятно, — я встаю. — Значит, я буду матерью-одиночкой.

— Алиса, я не готов к отцовству. Приходи, если сделаешь аборт, — у меня внутри все обрывается.

После встречи с Зарецким я еду домой, дома одна мама. Это хорошо, у нас с ней всегда были доверительное отношения.

— Мам, нужно поговорить.

— Да, — она поднимает голову от журнала. Терять мне уже нечего, поэтому я сразу выпаливаю:

— Я беременна.

— От Кирилла?

— Да. Только ему не нужен этот ребёнок. Он предлагает аборт, — я сажусь рядом с мамой и кладу голову ей на колени. Как в детстве, она гладит мои волосы.

— Алиса, я даже не знаю, что сказать.

— А что тут скажешь. Мы не самые бедные, денег воспитать хватит. Вы же поможете мне?

— Поможем, — отвечает мама, но в её голосе я не слышу уверенности. А потом приходит папа. Я слышу, как они тихонько спорят за дверью. Мне становится страшно, я дотрагивась рукой до живота: "Кажется, здесь тебе не очень рады".

— Алиса, мы с мамой поговорили и думаем, что Зарецкий прав.

— Ты думаешь? — я с вызовом смотрю на отца. Я всегда была послушной дочерью, делала то, что он скажет. Но теперь все. Закончилась послушная девочка Алиса. — Что же, значит на вашу поддержку я не рассчитываю.

— Послушай, ты ещё молодая, у тебя впереди столько всего. На носу экзамены, как ты будешь их сдавать? Я когда была беременна тобой, меня тошнило все девять месяцев. Если бы сама не пережила, никогда бы не подумала, что так будет, — вступает в разговор мама. — Был бы у меня выбор, то лучше бы я рожала в тридцать, чем в двадцать, а эти десять лет путешествовала, училась, занималась собой.

— Вы уже все продумали?

— Дочь, мы найдём хорошую клинику, врача. Ты даже ничего не заметишь, — папа устало трёт голову. Бедный, так устал на работе, а тут ещё нерадивая дочь с подарком. — Давай договоримся, что ты подумаешь. Не руби с плеча.

— Хорошо, — я ухожу к себе в комнату. Слез нет, только растерянность и непонимание, что делать.

Я не сплю всю ночь, читаю разные форумы и чаты. Это только смущает меня ещё больше. Одно я знаю точно, если я сделаю это, не смогу себя простить никогда.

Утро снова начинается с рвоты. Мама заходит ко мне в ванную комнату.

— Тебе плохо?

— Да, — я сажусь на краешек ванной.

— Принесу тебе воды с лимоном, должно помочь.

Мне и правда становится немного легче.

— Вчера видела Леру, она собирается отправить своих девчонок в Грецию на месяц. Спрашивала про тебя. Ты не хочешь поехать? — Валерия Кузнецова давняя мамина приятельница, а с её дочерьми мы почти каждый год ездим отдыхать. Видимо, не в этот раз. Желудок снова сжимает спазм.

— Алисочка, мне так жалко тебя.

— Мама, почему ты принимаешь сторону отца? — я вытираю лицо, пытаясь отдышаться.

— Ему нужна поддержка. Осенью выборы. Твоя беременность очень не кстати.

— А мне не нужна твоя поддержка?

— Тебя никто не бросает. Ты очень молодая, у тебя ещё будет муж, будут желанные дети, всему свое время.

Я собираю вещи и переезжаю к Ленке Головиной. Она одна снимает маленькую однушку на Выхино. Лена даже записывает меня к своему гинекологу в женскую консультацию. Первый раз я пойду в обычную государственную больницу. Для меня многое сейчас впервые. Автобус, метро, вечерний поход в магазин за продуктами. А ещё работа, теперь мы с Головиной пишем контент на пару.

— Алис, посмотри, что я написала. Круто же? — я встаю, чтобы подойти к компьютеру. Живот пронзает резкая боль, я чувствую, как по ногам течёт что-то тёплое.

— Лена, звони в скорую, — я держусь в за живот.

Скорая приезжает через десять минут, лёжа на каталке в машине на молюсь. Ребёнок, которого я не хотела ещё пару дней назад, сейчас становится самым желанным.

Всё происходит как в тумане, осмотр врача и страшные слова, что малыша больше нет.

Я открываю глаза в палате, рядом сидит мама.

— Мама, — мой голос дрожит. Во рту пересохло. Рука тянется у животу, я чувствую пугающую пустоту.

— Алисочка, ты как? Лена позвонила мне, я сразу приехала, как смогла.

— Спасибо, — я больше не могу сдерживать слезы. Она молча гладит меня по голове.

— Всё будет хорошо. Возвращайся домой. Ты уже все доказала.

Через несколько дней меня выписывают из больницы. Врач настоятельно рекомендует мне пройти обследование.

Отец встречает нас дома. За все эти дни в больнице он даже не нашёл свободного времени, чтобы навестить меня.

— Ты как? — спрашивает он.

— Нормально.

— Вот видишь, как все разрешилось, — я с недоумением смотрю на этого человека. В какой момент он превратился в бездушную машину по зарабатыванию денег? Неужели это мой родной папа? Он радуется тому, что его внук никогда не родится.

— Дима, — даже мама шокирована его словами. — Алиса, не бери в голову, папа тоже очень переживал.

— Я заметила, — у меня в голове крутится много слов, которые я бы хотела высказать, только это ничего не изменит.

Я прохожу все обследования, сдаю анализы и записываюсь на приём к лучшему гинекологу в нашей клинике. Врач долго рассматривает мои результаты.

— С какого возраста вы говорите у вас сбой в цикле?

— Лет с четырнадцати.

— Почему же вы раньше не приходили? Что я сейчас вижу, у вас сильнейшие гормональные сбои. С вашими анализами уже то, что вы смогли забеременеть просто чудо. Один раз на миллион.

— Что вы хотите этим сказать? — я задерживаю дыхание.

— Только то, что забеременеть самостоятельно у вас вероятнее всего больше не получится, — врач смотрит на меня. В глазах даже можно рассмотреть некое подобие сочувствия. — Мне жаль.

— Вы уверены? Давайте я все пересдам?

— Вы, конечно, можете это сделать. Но результат будет таким же.

— Что мне делать?

— В вашем случае, когда вы решитесь на ребёнка, можно попробовать ЭКО. Перед этим нужно будет пройти гормональную терапию. Но здесь гарантии вам тоже никто не даст.

Я даже не заметила, что всю дорогу до дома проплакала. Глаза затуманились. Мне больше не больно, повторяю про себя. Теперь я другой человек. И больше никому не позволю обидеть меня.