Не испытывай мое терпение

Глава 33

Ясмина

За окном темнело. Никто ко мне не заглянул. Даже не поинтересовались, может, мне в уборную надо. А ведь надо. Притворяться спящей я уже не планировала. Устала. Хотелось выяснить, что нужно от меня похитителям. Сидеть в неведении было тяжело. Напряжение нарастало, но я так и не решилась никого позвать.

Во двор въехала машина. Услышав шум двигателя, я сразу же подбежала к окну. Черный автомобиль с тонированными стеклами сразу же пропустили на территорию дома. Кто приехал, я не видела, но не сомневалась, что это заказчик похищения.

Сердце тревожно билось в груди. Я еще раз осмотрела потолок на наличие камер. Ощущение, что за мной наблюдают, не покидало. Стоять на одном месте было невыносимо, но я не хотела показывать свой страх. Не стану плакать и тем более умолять отпустить. Валид обязательно меня найдет и спасет. Я хваталась за его образ, как за спасательный круг. Вспоминала его улыбку, взгляды, наши тренировки и жаркие ночи…

К тому моменту, когда я услышала шаги в коридоре, я уже сумела немного успокоиться, подавить волнение и тревогу. Надо просто не забывать, что если бы меня хотели убить, убили бы уже давно. Значит, им что-то нужно, необходимо потянуть время и дождаться помощи.

Щелчок двери.

Сейчас я увижу своего врага. Врага, который все это время оставался в тени. Это женщина, судя по доносившемуся из коридора стуку набоек.

Дверь открылась. Я слышала, что она вошла и закрыла за собой створку. Ох, как же тяжело стоять у окна и изображать спокойствие. Она не спешит заговорить, я не спешу на нее посмотреть. Не понимаю, почему она молчит. Почему я не оборачиваюсь? Тут все предельно ясно. Этот человек мне глубоко неприятен. По спине ползет липкий страх.

— Ну, здравствуй, Ясмина, — я заставила себя спокойно обернуться. Хотя не хотелось даже шевелиться.

— Я хочу в туалет, — вместо приветствия.

— Надо было сказать охране, — с насмешкой в голосе. — Они думали, ты еще не пришла в себя.

Ничего не ответив, я стояла и рассматривала женщину, которая меня похитила.

Мы с ней приблизительно одного роста, но она на высоких каблуках. Держит спину прямо, будто королева. В молодости была стройной, наверняка красивой. Она и сейчас достаточно интересная, но ее внешность отталкивает. Сейчас Дурова — а я уверена, что это она — имеет небольшой лишний вес. Сказать, что он ее портит, не могу. Она скорее выглядит как этакая роковая женщина, которая знает себе цену, и ее все устраивает в собственной внешности. Бросаются в глаза: идеальный маникюр, укладка, ряд белых ровных зубов, стильный костюм и баснословно дорогие золотые часы на запястье. На первый взгляд она кажется спокойной, но я замечаю мимическое подергивание у края губы.

— Туалет напротив, — указывает она на дверь, после того как мы просканировали друг друга.

Не задерживаюсь в комнате, сразу направляюсь в уборную. В коридоре никого нет, но я не предпринимаю попытку побега. Удачей она не закончится, а я буду выглядеть глупо, еще и в туалет не попаду.

Возвращаться не спешила. Умыла лицо холодной водой, осмотрелась. Здесь, как и в спальне, не было никаких вещей. Небольшое окно под потолком вновь наталкивает на мысли о побеге. Даже если удастся вылезти из него, свалиться со второго этажа при таком неудобном положении — самоубийство.

Я возвращаюсь в спальню. Дурова сидит на стуле, который внесла из коридора. Видимо, оставляли для охранника.

— Присаживайся, Ясмина. Тебе наверняка хочется узнать, что происходит. Почему ты оказалась у меня… так сказать, в гостях? — я прохожу и присаживаюсь на край матраса. Между нами добрых пару метров.

— В гости приглашают, а не похищают, — она не реагирует на мою шпильку. Молчит. В комнате почти совсем темно, но свет она не зажгла.

— Много лет назад ты своим появлением спутала мне карты, — глядя мне в глаза. — Из-за твоего появления у меня испортились отношения с родителями.

Я не понимаю, о чем говорит эта женщина.

— Я лишилась наследства, семьи. Все досталось твоему отцу, хотя он не имел на это никакого права. Позже мне удалось частично восстановить несправедливость. Обо всем этом ты не должна была узнать, но твоя приемная мать угрожала мне перед смертью. И эта угроза до сих пор висит надо мной…

— Извините, я вас не понимаю, — ее речь напоминала мне бред сумасшедшей.

— Я хотела отправить тебя жить в другую страну, но ты сумела спутать мне карты. Знаешь, легче всего было бы организовать с тобой несчастный случай, но я бы не смогла поднять на тебя руку. Пусть я не испытываю к тебе родственных чувств, но и уничтожить свою кровь не могу. Придется договариваться.

— Вы моя родственница? — для меня это стало настоящим шоком.

— Я твоя биологическая мать…

Я ослышалась. Это точно галлюцинации. Сказалось нервное напряжение, не иначе…

— Я не хочу вас слушать! — я желаю забыть то, что уже услышала!

Мое сердце сжалось в груди, а перед глазами стали расплываться черные точки. Это бред! Обман! Не может такого быть! Кто угодно на этой планете, только не она!

— Придется, нам надо успеть все обсудить до того момента, пока твой муж не ворвется сюда, — с насмешкой в голосе.

— Я не хочу ничего обсуждать, больше никогда не говорите, что вы моя мать, — эта женщина пачкала светлую память о моей настоящей маме одним своим существованием.

У меня была замечательная любящая мама, я никогда не желала найти женщину, которая меня родила. Не хотела ее встретить и посмотреть в глаза. Дурова и вовсе вызывала стойкую неприязнь. Мне было стыдно и противно, что эта женщина меня родила. Я даже выяснять не хочу, почему она меня оставила. Возможно, это самый лучший и благородный поступок, который она совершила!

— Давай без истерик. У тебя сильный стойкий характер, этим ты пошла в меня, а не в своего папочку-размазню.

— Мой отец не был размазней! — не позволю ей оскорблять память о родных.

— Был. Хотя ты можешь убеждать себя в чем угодно, — пренебрежительно махнула она рукой.

— Мне неприятно вас видеть и слушать, — я забыла о страхе, меня всю трясло от неприязни. — Скажите, что вам от меня нужно, и давайте разойдемся.

— Мы все обсудим, потом дождемся твоего мужа. Валид должен пообещать мне, что семья Чехоевых будет хранить молчание и станет меня поддерживать.

«Я очень сомневаюсь, что с Валидом и Самиром получится договориться!» — вслух я этого не сказала.

— Перестаньте говорить загадками, объясните, что вам от меня нужно.

— Я не хочу, чтобы о нашем родстве стало кому-то известно, — холодно произнесла Дурова, смерив меня ледяным взглядом.

Это несложно выполнить. О таком постыдном родстве я никогда не заикнусь, эта тайна точно уйдет со мной в могилу.

— Я планирую подняться по карьерной лестнице, — продолжала Дурова. — Мое прошлое должно остаться тайной. Шумиха вокруг моего имени способна уничтожить не только мою карьеру, но и личную жизнь, — я слышала скрытую угрозу и предупреждение в ее тоне, хотя женщина говорила спокойно. — Наконец-то моя жизнь наладилась. У меня появился мужчина, с которым я планирую прожить долгую и счастливую жизнь. Возможно, даже прибегну к суррогатному материнству и обзаведусь наследником, — я не понимала, зачем она мне это рассказывает. Хочет еще раз подчеркнуть, что я ей не нужна?

— Можете мне не верить, но я больше вас заинтересована в том, чтобы наши пути больше не пересекались…

— Не перебивай! Фамильные драгоценности и семейные реликвии должны храниться у меня. Я их законная наследница! И только мне решать, кому они достанутся. Я уже много лет собираю все, что когда-то твой отец заложил или продал. Уже много лет, — подчеркнула она еще раз. — Спасибо скажи, что квартиру я оставляю. А вот шкатулку и икону придется вернуть.

— Их похитили…

— Их похитили твой муж и его брат из моего дома! — я была удивлена, но старалась ничем себя не выдать. Икона и шкатулка были дороги мне как память о родных, не хотелось с ними расставаться. — Но еще больше я желаю получить обратно медальон. Твой отец обманул меня при жизни, сказав, что продал его.

— Я не видела никакого медальона, — помотала головой для убедительности.

— Массивный золотой медальон с тридцатью двумя бриллиантами. Я знаю, что он его не продал. Где он? — представляю, сколько карат там бриллианты, раз она так завелась.

— Я никогда его не видела, — повторила еще раз.

— Твоя мать перед смертью сказала, что это твое наследство, и мне она его не вернет, — для меня это стало неожиданностью. — В банках у вас нет ячеек. В доме мы не обнаружили никаких золотых предметов. Если бы золото лежало в тайнике, мы бы его нашли.

«Неужели с металлоискателем лазили по квартире?»

— Я еще раз повторю, не знаю. Никогда его не видела.

— Допустим… — она о чем-то задумалась.

Как эта женщина могла быть моей матерью?

— Мне нужен медальон. Он принадлежит мне. Я отдам любые деньги, какие попросишь.

— Не видела я никогда этот медальон, — устала это повторять. — Мама, наверное, специально это сказала, позлить вас хотела. — Вы хотели обвинить меня в шпионаже и посадить в тюрьму из-за драгоценной побрякушки?

— Хочешь знать, зачем я это все затеяла? Проверяла, на что я способна. Где граница моей власти и силы. Смогу ли я остановиться, — она достала сигарету и закурила. Я с трудом сдерживала себя, чтобы не закашлять. — Ты — темное пятно в моей биографии. Я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. Мне нужны были улики, чтобы отправить тебя навсегда жить за границу. Валида я неслучайно послала в клуб. Я знала, что с этим клубом у него в прошлом были проблемы. Антон должен был тебя подставить, а Чехоев за это зацепиться. Тут пришла бы на помощь я и предложила тебе спасение взамен на медальон, но Валид отказался мне помогать. Еще и увлекся тобой, что окончательно спутало все карты, — она говорила почти равнодушно, будто давала скучное интервью. Казалось, что наслаждение Дурова получает не от рассказа, а от сигареты, с таким удовольствием она ее потягивала. — Хорошо, что Самир отправил его в тайгу. Я нашла тебе жениха, который из-за свалившихся на него долгов и проблем был только рад уехать за границу. Алеша мне должен был раздобыть медальон, а я помогла бы ему решить проблемы с криминальным авторитетом. Но он оказался молью. Испугался Чехоевых. Все пошло не по плану. Зря я связалась с Валидом!

Думаю, не зря. Дурова хотела подставить Валида и очернить Самира. Даже не сомневаюсь. Только она ни за что в этом не признается. Слишком большую власть и влияние имеет Самир, а она из-за этого злится. Как подставить Валида, Дурова точно знала. Она хотела убить двух зайцев, а в итоге не убила ни одного, теперь решила договориться. Пусть и не показывает, но боится. И не рассказала бы она мне правды, если бы до нее не докопались Чехоевы. Это Дурова сейчас все выставляет так, будто ей медальон нужен. Она хочет еще большей власти, но на ее пути стоит Самир. Что она там задумывала на самом деле, мы никогда не узнаем.

— Я и под пытками не признаюсь, что вы меня родили, — не стала с ней церемониться. — Но что вы предложите Чехоевым взамен на их молчание?

— Ты на меня похожа больше, чем тебе хотелось бы.

Упаси боже быть на тебя похожей.

— Я ничего не должна им обещать. То, что я оставлю тебя в покое — самый большой подарок. Но если ты найдешь медальон и не вернешь его, я обязательно узнаю, — с угрозой в голосе.

— Мне не нужен медальон. А шкатулку и икону я вам не верну. Эти вещи принадлежали отцу…

— Твой отец был приемышем, а я родной дочерью!

— Вы с моим папой — брат и сестра?..