Глава 29

Он посмотрел, потом мягко забрал телефон у меня из рук и начал, молча, листать переписку. Затем достал свой телефон, положил их рядом на стол и открыл ту же переписку, но у себя. Мне стало невыносимо любопытно, и я села рядом. Мы просмотрели несколько недель. Разница была колоссальная. Сначала я, как и он, наверное, подумала, что мои некоторые сообщения не доходили. Но нет.

Некоторые комментария от Дмитрия были у меня, но их все равно не было у него. Чаще всего это были едкие, язвительные, злые слова. Обычно после моих бытовых рассказов о том, чем я занималась, какие покупки делала, какого интересного котика встретила. После таких ответов, у меня пропадало желание писать, делиться, и я также язвительно реагировала на его слова.

Мы пролистали переписку туда-сюда несколько раз. Чуда не произошло, сообщения не появились. В начале таких расхождений было мало, но чем ближе к дате нашего разрыва, тем их было больше. Ах да, сообщения «Наверное, не стоит тебе приезжать. Я понимаю, ты очень устала» на телефоне Димы тоже не было.

Было очевидно, что кое-кто стирал сообщения. И не трудно догадаться, кто это делал. Я, как Капитан Очевидность, произнесла вслух:

— Полагаю, телефон был не запаролен и валялся где попало?

Шумский ничего не ответил, заламывая пальцы.

Я не выдержала:

— Ты понимаешь, что я видела? Ты игнорируешь мои сообщения, отвечаешь редко, вечно недоволен. А когда я приезжаю к тебе, меня встречает твоя любовница.

— А я видел, что ты все реже пишешь, я раздражаю тебя, ты грубишь на самые обычные фразы, — психанул он.

— Может мне еще извиниться за это? — яд в моем голосе мог отравить целый полк.

— Я не могу понять, как я этого не замечал? Как она сумела все это провернуть? — он закрыл лицо руками.

— Именно поэтому, Дима, именно поэтому люди и не пускают к себе в дом чужих. Оберегают свое личное. Именно поэтому, — меня просто трясло от несправедливости жизни. Это не должно было произойти со мной, с нами. Мы любили друг друга, это не должно было так закончиться.

Меня всю заполнила горечь. Я чувствовала ее на языке, чувствовала ее запах, она разливалась у меня по коже. Сейчас меня заполняли не обида и ненависть, а отчаяние за мой сломанный брак, за мои несбывшиеся мечты, за разрушенную любовь. За эту мерзкую ложь, это бесцеремонное вмешательство. За то, что по своей наивности, мы были послушными марионетками. Я отобрала у Дмитрия стакан и допила оставшийся виски одним глотком. Но ничего не могло избавить меня от горечи.

— Я был таким идиотом, — прошептал он.

— Ты уже это говорил! — сорвалась я.

— И я не могу это исправить! — закричал он и вскочил, — Я бы все отдал, чтобы вернуться в прошлое и вправить себе мозги. Но я не могу это сделать. Пять лет назад я был законченным идиотом. Самоуверенным мажором, который получил все и сразу и думал, что по жизни так будет всегда. Который считал себя крутым чуваком, а был слепым щенком. Во всем причем. Меня первые два года носом в говно только самый ленивый не потыкал. И даже Вита как оказалось…

— Почему ты так просто согласился на развод? — я, наконец, задала вопрос, который мучал меня уже столько лет.

— Ну, я же не справился, — пожал плечами Шумский.

— С чем? — удивилась я.

Загрузка...