Не влюбляйся в рок-звезду

ГЛАВА 9

— Ты точно не возражаешь? — спросила я Адама, зайдя в лобби шикарного отеля, располагающегося напротив отеля "Плаза".

Он засмеялся на том конце телефона. Его смех был тёплым, милым и таким знакомым.

— Кловер, я считаю, что это удивительно. Я считаю, что ты удивительная. Почему я должен быть против того, чтобы ты сочиняла музыку для "Брайт Трэджэди"?

"Потому что я была влюблена в Кая Портера", — вертелось на кончике моего языка, но я прикусила его. Адам знал, что у нас были отношения. После того как я рассказала ему о том, что я согласилась написать с Каем песню, я решила выложить ему все начистоту. Хотя это и не было новостью. Наши отношения и разрыв активно обсуждали в прессе. Но поддержка Адама и его слепая вера в меня стали полной неожиданностью.

И это меня беспокоило. Но это не было связано с Адамом. Его вера в меня и в наши отношения должны были придать мне смелости и убедить меня в том, что я не делала ничего плохого.

Но мысль о том, что Адаму стоило бы сомневаться во мне, что я знала что-то, чего не знал Адам, волновала меня.

Проигнорировав эмоциональный Армагеддон, который происходил сейчас внутри меня, я постаралась выровнять дыхание.

— Ты прав. Думаю, я просто нервничаю. Я давно уже ничего не сочиняла.

— Ты всех порвёшь, детка. Даже не сомневаюсь.

Его слова окутали меня, как тёплое одеяло в морозную ночь. Мне сразу же стало легче, и я почувствовала себя защищённой.

— Спасибо, — искренне ответила я. — Я позвоню тебе после, хорошо?

— Хорошо. Пока.

Я повесила трубку, и засунула телефон в сумку, в которой я обычно носила ноты для фортепиано. Я настолько серьёзно подготовилась к нашей официальной встрече, на которой мы собирались заняться сочинительством, что почувствовала себя так, словно опять вернулась в школу.

Прошла уже неделя с тех пор, как я согласилась работать с группой. У них был двухнедельный перерыв между Детройтом, где они только что отыграли концерты, и Мэдисоном в штате Висконсин, куда они собирались потом. Группа планировала вернуться самолётом в Канзас-Сити, провести здесь вечер, занимаясь написанием песни вместе со мной, а затем улететь назад, где они должны были утром встретить свой автобус и оборудование.

Я уже много лет не писала песни по ночам. Вероятно с тех самых пор, как я покинула группу. Но я потребовала, чтобы именно они приехали ко мне, так что мне, в общем-то, было не на что жаловаться.

— Чем могу помочь? — спросил джентльмен на стойке регистрации.

Пролистав сообщения на телефоне, я нашла нужное письмо и прочитала:

— Конференц-зал B?

Администратор посмотрел на записку рядом со своим компьютером, потом на меня и нахмурился. Он был человеком в возрасте, с седыми постриженными усами и идеальным маникюром.

— Мне нужны ваши документы.

Теперь была моя очередь нахмуриться.

— Ну, хорошо.

Уронив сумку на стойку, я начала рыться в ней в поисках неуловимого кошелька.

Когда я расстроено вздохнула, он добавил:

— Простите за излишние меры предосторожности. Наши гости хотели бы сохранить свою приватность.

Я моргнула, посмотрев на бедного человека, который, должно быть, почувствовал мою неприязнь. Конечно же, парням хотелось приватности. Но мы собирались работать, а не раздавать автографы в течение следующих восьми часов. Я вела себя как стерва, потому что чувствовала себя здесь вне зоны своего комфорта, и ещё я нервничала из-за того, что разучилась сочинять музыку.

Как только мне удалось расслабиться, мой кошелёк нашёлся. Я достала документы и протянула ему. Он посмотрел на мою фотографию и сравнил имя на документах с тем, что было написано в записке, после чего с улыбкой вернул мне документы.

— Спасибо, мисс Кэловей. Буду рад проводить вас в конференц-зал.

Прежде, чем он успел это сделать, в пышном холле прозвучал голос дьявола, зазывающего меня во врата ада.

— Вот ты где. Мы тебя ждём.

Не удостоив Бреннана своим взглядом, я улыбнулась консьержу и сделала шаг назад.

— Спасибо.

Он моргнул, посмотрев на Бреннана, и я готова была поклясться, что его лицо ещё больше нахмурилось.

О, мне хорошо было знакомо это чувство.

— Привет, солнышко, — сказала я, когда приблизилась к нему. — Я не знала, что ты тоже здесь будешь.

Он неприязненно сморщил нос.

— Я тоже был не в курсе. Пока не узнал причину срочной незапланированной поездки в Канзас-Сити.

— Ты разве не скучал по мне?

Он так зло покосился на меня и так бесцеремонно фыркнул, что менее сильная женщина, или женщина не знакомая с Бреннаном, уже сбежала бы.

Он провёл меня по лабиринту коридоров.

— Это напоминает мне о Бостоне, — признание сорвалось с моих губ раньше, чем я успела сдержаться.

Он снова на меня покосился.

— Это были кошмарные выходные.

Я улыбнулась своим воспоминаниям. Те выходные, в самом деле, стали полным кошмаром для Бреннана. Но не обязательно для меня. У нас были проблемы с концертной площадкой и с чем-то типа нарушений условий договора, поэтому нам пришлось найти новое место для концерта, куда люди купили бы билеты. Тем временем, парни поругались или вроде того… я даже уже не помнила, что это было. Мы с Бреннаном пытались всё разрулить, но это было похоже на переговоры с отстреливающимися террористами. Автобус с оборудованием задержался из-за поломки двигателя и когда он приехал за несколько часов до выступления, мы поняли, что забыли костюмы в предыдущем отеле.

Нашу одежду подбирал лейбл, и мне запрещалось надевать что-то из своего личного гардероба. Бреннану пришлось отвезти меня в магазин, пока остальные были на саундчеке. Мы прошли через чёрный вход тогда, когда разогревающая группа уже пела свою последнюю песню. Он собственноручно прикрепил на меня микрофон и, подмигнув, вытолкал меня на сцену.

— Другой менеджер попросил бы кого-то другого пойти со мной по магазинам, — неожиданно сказала я ему.

Я испытала странное чувство ностальгии по тому, как он бесцеремонно совал везде свой нос.

Он выпрямил плечи и пригладил волосы, убедившись, что ни одна прядка не выбивалась.

— Если хочешь сделать что-то правильно, сделай это сам.

— Дело не только в этом, — сказала я, укоряющим тоном. В конце коридора показался конференц-зал, но я должна была это сказать. — Ты всегда был таким, работая с "Брайт Трэджэди". Ты никогда никому не разрешаешь вмешиваться и не позволяешь заниматься ни глупой ерундой, ни чем-то серьёзным, то есть вообще ничем. Ты очень много работаешь ради этих парней.

Я нервно откашлялась. Даже тот контракт, который, по сути, запрещал мне приближаться к группе, и который я сама помогала составлять, был написан в интересах группы. Если я собиралась уйти, я должна была исчезнуть. Либо Кай мог сломаться уже навсегда.

— Бреннан, я просто хочу, чтобы ты знал, что я всё замечаю. И хотя ты мне не очень нравишься, я вижу всё, что ты делаешь.

Он снова провёл рукой по темно-русым волосам, но на этот раз его, казалось, не заботили непослушные прядки. Он переживал стресс и я начала это замечать.

— Никто не видит всего, что я делаю для этой чёртовой группы. Особенно ты. Ты пропала на несколько лет, Кловер. И с твоей стороны глупо опять ввязываться в это.

Его сердитая реакция заставила меня ощетиниться.

— Вообще-то я пыталась сделать тебе комплимент.

Он снова посмотрел на меня, его рука задержалась на ручке двери, ведущей в конференц-зал.

— Вообще-то я тоже.

Кто-то другой уловил бы сарказм в тоне его голоса и прищуренных глазах. Но я пережила с Бреннаном слишком много ночей в попытках отрезвить Кая, в попытках привести для него помощь и разрулить все проблемы, чтобы на следующий день мы могли двигаться дальше. Я столько раз участвовала с ним в непредвиденном шопинге и неожиданных интервью, призванных загладить различные кошмарные ситуации, связанные с нашей репутацией. Вместе с этим ужасным, но при этом гениальным и хватким менеджером, я подготовила столько контрактов, что тон его голоса и его слова несли для меня совсем другой смысл, чем тот, который он пытался в них вложить.

И мне снова стало интересно, хотел бы он сам покинуть группу? И если так, то почему он этого не сделал? Он контролировал все контракты. Он мог уйти в любое время.

И думал ли он, что я поступила мудро, уйдя тогда от них?

Когда я вспоминала ту ночь и последующее обсуждение контракта, на ум приходили только оскорбления и обвинения.

Не было никаких дружественных пожеланий или возгласов беспокойства обо мне. Он был просто в ярости. И он сделал всё, что мог, чтобы я за всё это заплатила.

Включая тот момент, когда он силой заставил меня подписать контракт о выходе из группы и то положение, согласно которому, я больше не имела права стать частью "Брайт Трэджэди" при жизни Бреннана.

Именно так там и говорилось. Наш контракт имел законную силу до самой его смерти. Настолько тогда он был серьёзен.

У меня было множество вопросов к Бреннану, но они умерли на моих губах, когда я осознала, что единственным человеком, который ждал меня внутри, был Кай.

Он сидел на дальнем конце дорогого стола из красного дерева, и выглядел как настоящая рок-легенда, в которую он превратился.

На его простой белой футболке были название и логотип какой-то группы, которые выцвели и стали серыми. Его черноволосая голова склонилась над разбросанными на столе листами бумаги, в одной руке он держал пожёванный карандаш, а в другой метроном. Его борода была аккуратно пострижена, но волосы были дико растрёпаны, словно он дёргал за них весь день.

Наши взгляды встретились, и я покачнулась, когда эти голубые глаза с таким неистовством встретили мой взгляд, что весь воздух вырвался из моих лёгких. Меня словно пнули в живот.

— А где все остальные? — спросила я.

Мои уши словно заполнились водой, поглотившей звук моего голоса, и он прозвучал так, словно находился где-то далеко-далеко.

Бреннан прошёл мимо меня, толкнув меня в плечо и развеяв чары спокойного и гипнотического взгляда Кая.

— Что ты имеешь в виду? Кого ты ещё ожидала увидеть?

Я ожидала увидеть всю группу. Всю эту чёртову группу. Но теперь, когда Бреннан задал этот вопрос, я не могла понять, почему. Мы с Каем никогда не включали никого в процесс сочинения музыки. Так почему мы должны были сделать это сейчас?

У меня в животе появилось нехорошее предчувствие, выпустившее на волю стаю бабочек, нервов и скрытого волнения.

Именно это я и не смогла объяснить по телефону Адаму. То, что творилось сейчас. Я собиралась писать песни для "Брайт Трэджэди" с Каем Портером.

Я мысленно прошлась по тем нескольких текстовым сообщениям, в поисках доказательства того, что он ссылался на группу. Но я уже знала, что это было не так. Почему-то я сама себе это надумала. Но сам Кай никогда не утверждал ничего такого.

— Не знаю, — ответила я на вопрос Бреннана. — Я просто думала, что людей будет больше.

Кай не сводил с меня глаз. Он наблюдал за каждым моим движением, словно был тигром, выслеживающим газель. Именно так я себя и чувствовала. Добычей. Он охотился на меня. А я была глупым оленем, которого заманили в ловушку с помощью яркого света фар.

Когда он так ничего и не ответил, я добавила:

— У тебя разве нет команды, которая пишет с тобой песни?

Бреннан в очередной раз насмешливо фыркнул.

— Может быть, ты сможешь уговорить его на это, Кловер. Ты же его знаешь.

Но нет. Я его больше не знала.

— Никто не понимает, что я пытаюсь им сказать, — сказал Кай, впервые заговорив, хоть и не со мной. — Ты присылаешь каких-то идиотов.

— Я посылал к тебе лучших людей в этой области. А ты с криками отправлял их назад.

Кай пожал плечами, наконец, отведя глаза. Он выкатил кожаное кресло, стоявшее рядом с ним.

— Ты можешь присесть.

Я не могла не заметить, что он не стал отрицать слова Бреннана. С ним, и правда, было так сложно работать? У меня по телу опять прокатилась нервная дрожь. Если лучшие люди в индустрии были недостаточно хороши для него, то, что здесь делала я? Я уже не понимала, почему я тут находилась. Мне очень серьёзно недоставало практики.

"Неправда", — прошептало мне сердце.

"Сочинение случайных стишков по пути на работу и сочинение песен — не одно и то же", — зашипела я ему в ответ.

Я села в кресло, которое предложил мне Кай, и подкатила его обратно к столу. Сняв сумку, я бросила её на кресло рядом со мной, достала блокнот, карандаш и несколько пустых листов для записи нот. В текстовом сообщении я спросила Кая, не нужно ли мне принести свои клавиши, но он сказал, что в нашу первую встречу, он хотел бы сосредоточиться только на тексте, и мы могли бы потом добавить инструменты, имея на руках более проработанный вариант.

Меня это устраивало, учитывая, что я давно не практиковалась. Но теперь, когда я была здесь, молчание межу нами начало давить на меня тяжёлым грузом. О, как у меня сейчас чесались пальцы поиграть на клавишах, чтобы снять это напряжение, наполнить звуками эту оглушающую тишину и отвлечься.

Бреннан сел на другой конец стола и достал ноутбук с телефоном. Это, конечно, не было безопасным и комфортным пианино, но он хотя бы отвлекал. Слава Богу. Мы понаблюдали за тем, как он открыл свой компьютер, затем набрал сообщение на телефоне, подождал, пока оно отправится, а потом ожесточённо принялся печатать.

Кай прищурил глаза и сказал своему менеджеру:

— Ты что серьёзно?

Бреннан даже не поднял глаза.

— Я собираюсь использовать это время, чтобы закончить работу. Мне платят не за то, чтобы я присматривал за вами.

Он что занимался именно этим? Присматривал? За Каем? Или за мной? Или за нами обоими?

— А ты присматриваешь, — заспорил с ним Кай. — Сделай одолжение, займись этим в своём номере. Уверен, что ты насладишься уединением.

Это не было просьбой. Кай приказывал Бреннану исчезнуть.

— Нет, спасибо.

Я посмотрела на человека, который когда-то мог выдать нам целую стопку анальгетиков, не моргнув глазом. Однажды, будучи в Атлантик-Сити, Кай бесцеремонно пожаловался на пиццу, которую мы заказали, и тогда Бреннан привёз нам в отель поваров и официанта из известного ресторана "Нью-Йорк Сити", чтобы он мог поесть чего-нибудь этакого. Бреннан никогда не говорил Каю "нет". Бреннан всегда говорил: "да, сэр" и "всё, что пожелаете, сэр".

Мышца на челюсти Кая начала пульсировать от невысказанного чувства досады. Я откашлялась и попыталась вернуть разговор в прежнее русло.

— Может быть, нам?..

Наконец Бреннан поднял глаза.

— Ради Бога. Не надо ради меня останавливаться, — он улыбнулся своей змеиной улыбкой. — Продолжайте, и напишите мне уже новый хит.

— У меня есть некоторые мысли, — быстро сказала я, прежде чем Кай успел броситься на другой конец стола и задушить Бреннана. — То есть, я думаю, у меня есть правильные мысли. Но, если честно, я давно уже не думала об этой песне.

Кай снова повернулся ко мне, его плечи были напряжены из-за всей этой натянутости и его негодования, но, по крайней мере, я привлекла его внимание.

— Хорошо.

— Ты всё ещё планируешь начать с фразы, "Ты приросла к моей душе"?

Он взял истёртый в хлам блокнот, который лежал на кресле рядом с ним. У этого блокнота не было спирали, но Кай использовал его так, словно она там была, сгибая его обложку чаще, чем следовало, и записывая туда свои неожиданные и безумные мысли и тексты песен, которые не мог бы разобрать никто, кроме него.

Уж поверьте, я пыталась сделать это несчетное количество раз.

И наркотики с алкоголем не имели к этому никакого отношения. Именно так он творил. С тех самых пор, как мы были детьми.

Он словно создавал карту к чему-то поистине гениальному, но только сам Кай мог прочитать её.

Его голубые глаза снова нашли мои, на этот раз его взгляд был сдержанным… робким.

— Вообще-то… — он откашлялся. — А если мы возьмём что-то типа "Ты проросла в моё нутро, проникнув прямо ко мне в душу. И твои корни хоть не душат, но не отпустят всё равно".

У меня из груди вырвался вздох. Боже, это было хорошо. Гораздо лучше, чем то, с чего мы начинали. И его голос, тихо проговоривший эти слова, словно наложил заклинание на всё это помещение.

И на моё сердце.

Я напела ту часть, которую мы придумали много лет назад, а он подхватил песню, повторив первую строчку своего текста, наложенную на мелодию, которую мы придумали ранее.

Моё сердце чувствовало себя, как душа из песни. Словно его корни обвили его и крепко проросли в самое нутро. Задыхаясь, я глотала ртом воздух, и, обратив всё внимание на свой блокнот, начала сосредоточенно записывать новые слова.

— Это, эм, очень хорошо, — сказала я ему.

Зачем я вообще была здесь? Он мог сделать это сам. Он во мне не нуждался.

Его смех удивил меня.

— Хорошо. Потому что, это всё, что у меня есть. Мне нужна помощь, Кловер. Мне надо закончить эту песню, и приблизить её к тому, чтобы она стала лучшей моей песней, чёрт побери.

Бабочки вырвались из тайной пещеры где-то у меня внутри, расправив свои лёгкие крылья и устремившись во все мои конечности. В то же время, что-то как будто бы встало на место. Это должна была быть хорошая песня. Классная песня, чёрт побери. И рядом с ней должно было стоять моё имя.

Во мне проснулся создатель, творческая и целеустремлённая личность, которая отчаянно хотела сделать это снова, подталкиваемая мощной волной энергии. Может быть, я и не практиковалась какое-то время, но я этого хотела. Я хотела сделать из этого хорошую песню. Я хотела завершить то, что начала много лет назад.

Может быть, я и не могла спасти моё прошлое, но я могла сохранить эту песню.

Я могла спасти часть нашего прошлого и увековечить его в музыке.

Удерживая его взгляд, я улыбнулась.

— Тогда за работу. Нам надо ещё много чего сочинить.