Не замерзай! (СИ)

— Давай… Поможешь мне?

Рука Илоны скользнула вниз и уверенным движением коснулась лона. Она хорошо знала и чувствовала свое тело, и сейчас было вполне достаточно лишь нескольких точных ласк. В это мгновение Дима Масленников, навсегда покинув ее фантазии, стал реален. Возбуждение переросло в сладкое напряжение внизу живота, с каждой секундой становясь все сильнее. Илона выгнулась к Диме, крепче обхватила ногами его бедра и громко вскрикнула. В тот момент, когда тело взорвалось оргазмом, она едва не лишилась чувств, купаясь в волнах чистого, ни с чем не сравнимого удовольствия.

Теперь его очередь.

«Торопись! А то от зажатых запястий и от твоего тела я снова начинаю возбуждаться», — подумала она.

Масленников отлепился от нее и присел на подогнутые ноги, рывком притягивая ее к себе. Его движения стали совсем неистовыми, рваными, частыми, а дыхание сбилось на осипший хрип. Резко дернувшись, он громко застонал. Как он был прекрасен в этот момент! Илона смотрела на его лицо, запоминая это мгновение на всю жизнь.

Тяжело дыша, Дима выскользнул из Илоны и рухнул рядом, положив ладонь ей на бедро.

Илона томно вздохнула. Вот оно, блаженство. Вот долгожданная разрядка! А ведь они знакомы всего неделю, ничего друг про друга не знают… Нет, сейчас не до морали! Им только что было очень хорошо вместе, и это самое главное.

Девушка коснулась груди Димы и пытливо взглянула на него.

— Эх, Илона Сергеевна, — усмехнулся он, — и что же нам теперь со всем этим делать? — он погладил ее по щеке.

— Дмитрий… Эм? — она не знала его отчества и смущенно улыбнулась.

— Андреевич, — подсказал Дима.

— Не знаю, Дмитрий Андреевич… Надеюсь, ты ни о чем не жалеешь? — девушка взглянула на него из-под опущенных ресниц.

— Отнюдь. Скажу больше: я был бы не против повторить, — он многозначительно провел ладонью по ее телу.

Разумеется, она была только «за». Ее затуманенное страстью сознание лишь сейчас начало немного проясняться, и вместе с тем возвращалось и чувство реальности. Как же не хотелось сейчас думать ни о чем другом, кроме того, что происходит между ними! Ни о бандитах, ни о Крылове… Вот так бы бесконечно лежать рядом, нежась в объятиях, вдыхать его запах, слушать ритм сердца и дышать в унисон. Дотянувшись до губ Димы, Илона коснулась их нежным поцелуем, затем прошептала, глядя в глаза:

— Думаю, мы непременно вернемся к этому разговору, но сейчас мне бы хотелось принять душ, — улыбнувшись, она дотронулась кончиком указательного пальца его щеки. — Хочешь со мной?

Ответом был решительный кивок.

А после они, завернутые в широкие белые полотенца, стояли у окна и смотрели на темную улицу. Он обнимал ее сзади, поминутно целуя то в ухо, то в основание шеи, то в висок, а Илона просто смотрела вдаль и счастливо улыбалась.

— Как там, наверное, сейчас холодно, — прошептала она, ежась и теснее прижимаясь к Диминой груди.

— Да, ночью обещали минус, — ответил он и потерся кончиком носа об ее щеку. — Ненавижу зиму. А ты?

— Я тоже, — она развернулась к нему, обвивая его торс. — Надеюсь, эта зима будет теплой…

— Да, теплой… Топят у вас в Старославле отменно! — взяв ее за руку, Дима отвел девушку в спальню.

Илона вздохнула. Впрочем… Они были здесь и сейчас. Вдвоем в постели, в темной, теплой комнате. А что там будет дальше?.. Кто знает?

Эта ночь принадлежала им, еще несколько волнительных часов до рассвета…

========== Глава 10 ==========

21 ноября, понедельник

— Ты уверен, что все еще хочешь пойти? — рискнула спросить Илона, кутаясь в шарф и наблюдая за тем, как Дима ощупывает карманы куртки, проверяя, ничего ли он не забыл. — Помнится, ты не собирался туда больше возвращаться.

Посмотрев на девушку, он кивнул, привлек ее к себе и обнял.

— Пожалуйста, будь осторожна, — прошептал он в ее макушку.

Этим хмурым ноябрьским утром они стояли возле подъезда многоэтажки и ждали такси. Здесь, на самом верхнем этаже они провели незабываемую ночь в объятиях друг друга, затем проспали почти до обеда, а сейчас вынуждены были разъехаться по своим делам и снова навсегда проститься.

— Ты тоже… Береги себя! — вдохнув ставший уже таким знакомым его запах, Илона отстранилась.

Можно было бы сейчас сказать что-то вроде «Напиши мне, как идут дела, все ли в порядке… Или позвони», но зачем? Захочет — напишет, а нет — так нет. Значит все, что было между ними — просто короткое приключение, которое останется в памяти на какое-то время, постепенно утрачивая детали, вкус, аромат…

Внезапный звонок мобильного помешал Илоне наговорить всякой чепухи, вертящейся на языке, типа «Я буду скучать по тебе» или «Мне было так хорошо с тобой…» Зачем это озвучивать? Оно и так ясно…

Звонила Лара. По рыданиям в трубке Илона сразу поняла: случилось непоправимое, и Лару обязали сообщить всем печальную новость.

— Илона… Сергеевна… — рыдания. — Николай… Петрович… Он… Он… — рыдания. — Ну вы поняли…

— Лара, что произошло? Николай Петрович скончался? — Илоне нелегко дались эти слова.

— Да… Надежда… Яковлевна… Позвонила… Сегодня… ночью его не стало… В больнице.

— Спасибо, Лара. Какие печальные новости…

Илона медленно убрала телефон и взглянула на Диму.

— Ну, вот и всё…

Он снова крепко обнял ее, прижав к себе.

— Мне жаль, — проговорил он. — Соболезную.

Как же так, думала Илона, уткнувшись в Димину грудь. Как же так? Почему? С ним же все было в порядке. Она видела его пару дней назад. Сердечный приступ? Инсульт? Тромб? Что могло вызвать такую внезапную смерть? Уж точно не гастрит!

Мысли бешено метались в голове. Что ей нужно сделать в данный момент? Позвонить Надежде Крыловой, принести свои соболезнования и спросить, что же все-таки случилось? Или же ехать по своим делам и за это время еще раз все спокойно обдумать?

Илона выбрала второе. Она подняла глаза на Диму и встретилась с его немигающим взглядом:

— Куда ты сейчас? — спросил он.

— В поликлинику. Мне нужно закрыть больничный, — Илона вздохнула. — А потом не знаю… Мне бы хотелось выяснить, что случилось с Крыловым.

— О себе тоже подумай, — Дима ласково коснулся ее щеки. — Все же я считаю, тебе пока не стоит возвращаться домой. Хочешь пожить в этой квартире несколько дней? Я могу договориться с хозяином.

— Спасибо, Дима, — ответила Илона, выдавив благодарную улыбку, — но не стоит.

На самом деле она осталась бы. Но не одна, а с ним. Однако он уезжает, а ей находиться там совершенно бессмысленно. Поэтому лучше уж идти домой, да к тому же Кристина скоро вернется от отца.

Подъехало такси. Они, изрядно замерзшие, забрались на заднее сиденье. Илона назвала водителю адрес поликлиники, а Дима ободряюще сжал ее руку.

— Холодно. На следующей неделе снег обещали, — бросил водитель через плечо, выруливая из двора. — Вам только туда, на Некрасова?

— Нет, — ответил Дима. — Сначала на Некрасова, потом на старое кладбище.

— На кладбище? Да еще и на старое? — водитель нервно усмехнулся. — Что-то народ туда зачастил. Говорят, там снова хоронить начали…

Он продолжал непринужденно болтать, пытаясь перекричать музыку из приемника, а Илона думала о Диминой руке, державшей ее пальцы, наслаждаясь ее теплом. Последние минуты вместе. Вот светофор, еще один…

— А вы видели там что-нибудь подозрительное? — голос Димы проник в ее сознание словно откуда-то издалека.

— Что? Призрак отца Иннокентия? — снова смешок.

— Отца Иннокентия? — переспросила Илона, мгновенно включаясь в беседу.

— Ну да. Того священника, который в больнице работал, а потом исчез. Говорят, его мучили, а потом порешили и где-то закопали, — ответил таксист. — Неужто вы, жители Старославля, эту городскую легенду не слышали?

Илона не слышала, Дима — подавно. Но имя Иннокентий снова внезапно всплыло в истории, связанной с заброшенным кладбищем. Кто и зачем его пытал и убил? Что такого знал этот отец Иннокентий? Может, все дело было в книге, в которой он отметил имена пациентов, умерших в больнице? А что, если тот, кто повинен в смерти несчастных, очень не хотел, чтобы эта информация стала доступна кому-то еще?

Смерть пациентов «от замёрзнутия» в больнице, символ богини Мары… В памяти всплыло суровое лицо врача Коновалова со старой архивной фотографии. А что, если?.. Страшная догадка заставила Илону замереть. Коновалову было известно, что Иннокентий не только в курсе его дел, но еще и фиксирует это в метрической книге. Поэтому он желал ее заполучить!

Но кому она понадобилась сейчас?!

— Ну вот, приехали. Некрасова, тринадцать, — объявил таксист, останавливаясь напротив серого кирпичного здания поликлиники.

— Илона, с тобой все в порядке? — Дима с беспокойством взглянул на девушку.

— Д-да… В порядке, — она кивнула и распахнула дверь машины.

— Подождете пару минут? — обратился Дима к водителю и вышел на улицу вслед за Илоной.

Взяв ее руки, он прижал их к своей груди — совсем, как вчера, на балконе.

— Спасибо за все, Дима, — проговорила она дрогнувшим голосом.

Он молча смотрел на нее, улыбаясь одними уголками губ, затем медленно поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую. Так у них в Москве, видимо, принято прощаться.

— Я позвоню тебе вечером, — неожиданно пообещал он. — Надеюсь, все будет хорошо. У обоих.

— Я буду ждать… — прошептала она и, дабы избежать дальнейших долгих и ненужных прощаний, быстро зашагала к поликлинике.

Она слышала, как хлопнула дверца машины за ее спиной, как такси тронулось с места, увозя блогера Масленникова навстречу опасным приключениям. А она снова оставалась одна.

В регистратуру, как обычно, стояла длинная очередь. Пожилые дамы обсуждали сериалы, новости, повышение пенсии и цены на лекарства.

— Вот бы попробовать эту криотерапию, — говорила одна из старушек в белом пуховом платке. — Которую сейчас по всем каналам рекламируют…

— А чем она хороша-то? — спросила другая.

— Ну как чем! Говорят, останавливает старение! — заявила первая. — И здоровье укрепляет!

— Ой-ой, что-то не верится в такие чудеса! — усмехнулась третья собеседница.

— Да будет вам! Последняя разработка нашего старославского ученого, доктора Вильнета Андрея Олеговича! — не унималась первая. — Но стоит она ого-го… Не с нашими пенсиями…

«А этот Вильнет, видать, популярен в определенных кругах! — подумала Илона. — Пожилые женщины мечтают о его чудо-терапии, а в нашем университете уже трижды меняли аудиторию для проведения пленарного заседания, чтобы вместить всех желающих слушателей… И надо же, у такого именитого доктора накануне столь масштабной конференции умирает пациент. Не очень-то хорошо для репутации».

— Сколько это стоит?.. — задала вопрос одна из женщин.

Но узнать цену чудодейственной терапии Илоне не удалось. Подошла ее очередь. Работник регистратуры с равнодушным видом влепила печать и отдала девушке бюллетень. Завтра снова на лекции.

Мысль о работе вернула ее к переживаниям о Николае Петровиче. Она до сих пор не могла поверить и принять его смерть. А вдруг это какая-то ошибка? Вдруг Надежда что-то напутала? Впрочем, так наивно успокаивать себя подобным. Если человек умер — с этим не шутят!

И все же непонятная, необъяснимая тревога вкупе с сомнением не давала ей покоя.

«Поеду в больницу, поговорю с этим Андреем Олеговичем!» — решила Илона.

Лавируя между многочисленными пациентами, наполнившими весь первый этаж, Илона пробиралась к выходу, как вдруг услышала за спиной знакомый голос:

— Илона, это ты?

Обернувшись, она увидела Светку Лютову в белом халате. Неожиданно! Несмотря на давнюю дружбу, Илона не знала, что Лютова работает в этой поликлинике. Когда они виделись последний раз в спортзале, подруга много говорила про работу в лаборатории, но не уточнила, в какой именно, а Илона не спросила.

— Привет, Света! — Илона улыбнулась. — Вот уж не думала, что встречу тебя здесь.

— Привет! Ты случайно не в спортзал? — Света, подойдя ближе, взяла Илону под руку. — Я с тех пор ни разу там не была. Стыдно признаться.

— Да я тоже, — ответила Илона. — Мне вообще «посчастливилось» растянуть связки на ноге, и всю неделю я не была в универе. Вот приходила закрыть больничный…

— Ага! Значит, ты пока не сильно занята, — Лютова хитро прищурилась. — Пойдем сейчас ко мне в лабораторию. Я закончу кое-какую работу, а потом можем где-нибудь пообедать и заодно поболтать. Как тебе идея?

На самом деле Илоне не очень хотелось сейчас тратить время на болтовню с подругой. Умер Крылов, и ей нужно выяснить, как это произошло. Она планировала поехать в больницу и хотя бы попытаться что-нибудь разузнать. Но Света была настойчива:

— Илон, ну не отказывайся! Мы с тобой и так редко видимся, а тут сам случай нас свел. Ну, давай!

— Хорошо, — ответила Полянская, но про себя подумала, что это чисто из вежливости и ненадолго.

Света проводила ее в просторное помещение, стены которого были выложены белой кафельной плиткой. По периметру стояли столы с микроскопами и другим оборудованием, о предназначении которого Илона лишь догадывалась.

— Можешь тут присесть, — Света кивнула на один из свободных стульев, а сама устроилась за столом и принялась что-то быстро печатать на компьютере.

Илона прошлась по лаборатории, разглядывая шкафы с многочисленными пробирками и склянками. Неожиданно ее внимание привлек стоящий на одном из столов маленький пластиковый контейнер синего цвета. Илона заглянула внутрь — пусто. На лежавшей рядом белой крышке красовался знакомый Илоне логотип медицинского центра «Забота и здоровье».

— Света, а это что? — решила поинтересоваться Илона.

— Где? — Лютова обернулась и, увидев, куда указывает подруга, ответила: — В таких контейнерах нам привозят анализы. Мы обрабатываем материал, собранный не только в нашей поликлинике, но и из других учреждений, с которыми у нас заключен договор. А что?

— Тут написано «Медицинский центр «Забота и здоровье», и сегодняшняя дата… — Илона внимательно рассматривала крышку. — И в графе «Пациент» — набор из букв и цифр.

— Все верно. Никто не пишет имя и фамилию. Материал идет под шифром. Нам ведь не важно знать, Иванов это или Петров. Мы просто исследуем материал и делаем заключение, — ответила Света и снова развернулась к компьютеру. — Вот как раз пишу им результаты.

Илона продолжала неотрывно смотреть на логотип медцентра. Анализы отправляют на исследование в поликлинику. Почему? Разве нельзя обработать их в больнице? Наверное, лаборатория там ничуть не хуже.

— Как странно… — проговорила Илона. — С какой стати они везут их сюда?

— Точно не знаю, — отозвалась Света. — Говорят, чтобы разгрузить свою лабораторию. Нам-то без разницы. Они за это дают нам хорошую премию.

Илона задумалась и решила полюбопытствовать:

— А ты могла бы по анализу, например, крови определить пол и возраст пациента?

— В принципе да, — ответила Лютова. — Но это стало возможным сравнительно недавно. Например, по анализу крови на ДНК. У молодых людей нуклеосомы… Это единица упаковки ДНК, если ты помнишь. Так вот у них они довольно качественно разнесены, а у старых людей четко видны нерегулярности, которые усиливаются при наличии серьезных хронических болезней, — она вздохнула. — Пока это в стадии разработки, в тестовом режиме, так сказать. А тебе зачем? Обычно такими вещами криминалисты интересуются.

— Просто захотелось побольше узнать о работе лаборатории, раз уж я здесь, — произнесла Илона с улыбкой.

— Я обычно ориентируюсь на наличие или отсутствие определенных заболеваний по содержанию в крови тех или иных компонентов, — сказала Света. — Но, разумеется, это не точно. Так что, отвечая на твой вопрос, скорее нет, чем да. Ладно, я сейчас быстро допишу, погоди…

Илона немигающим взглядом смотрела на контейнер, пытаясь осмыслить то, что только что сказала Света. Она снова взглянула на дату и время: 21 ноября, 5:15. Анализы были взяты сегодня утром.

«Конечно, это может быть кто угодно… Но почему мне хочется думать, что это Николай Петрович?» — Илона представила себе, как медсестра входит в палату к Крылову, будит его и у сонного берет кровь. Эх… К сожалению, этого не может быть. Профессор скончался.

— Света, а ты можешь что-нибудь сказать про этого человека? — все же спросила Илона, указывая на контейнер.

— Нет. А почему тебе так интересно? Погоди… Я почти закончила. Мне нужно отправить им это сегодня до трех, — пальцы Светы порхали над клавиатурой.

— А что там по анализам-то?

— Да все более-менее нормально. Ничего критичного. Так, проблемы с желудком. А у кого их нет, скажи?! — ответила Света, выключая компьютер. — Ну что, я готова! Куда пойдем? Может, прогуляемся до «Зелени»? Обожаю этот ресторанчик.

Илона растерянно смотрела на подругу, лихорадочно соображая, как бы помягче ей отказать.

— Слушай, Свет… Мне ужасно неудобно, но… Может, сходим в другой раз? — Полянская виновато улыбнулась. — Я только сейчас вспомнила, что обещала Кристине сегодня сходить с ней на выставку. Она ждет меня. Ты не обидишься?

Света печально вздохнула и проговорила:

— Что ж, дети — это святое! Я все понимаю. В любом случае — рада была повидаться!

— Спасибо, я тоже рада, — Илона тепло обняла подругу. — Созвонимся и обязательно выберемся куда-нибудь!

Попрощавшись со Светой, Илона заторопилась к выходу. Да мало ли у кого взяли эти анализы и направили в лабораторию. Крылов — не единственный их пациент. Она сама видела нескольких старичков в отделении, где он лежал. Это мог быть любой из них. А, может быть, вообще из другого отделения! А Николай Петрович скончался… Не будут же брать анализы у покойника?

«Не могу поверить и принять его смерть. Просто не могу! — в отчаянии думала Илона. — Наверное, поэтому цепляюсь сейчас за любую возможность, чтобы убедиться в обратном. Да ну, бред! Но… Могу же я просто спросить? Чтобы убедиться и успокоиться…»

С этими невеселыми мыслями Илона вышла на улицу и, вдыхая морозный ноябрьский воздух, дрожащими от волнения руками принялась вызывать такси. Приложение нещадно висло, поэтому она решила заказать по телефону.

— Линия занята. Дождитесь ответа оператора…

— Черт! — Илона начала набирать другой номер.

Ну, хоть кто-нибудь должен ответить! Или же придется идти на автобус, а до остановки отсюда довольно далеко.

— Илона Полянская? Подвезти?

От неожиданности она вздрогнула и едва не выронила телефон. Молодой мужчина, в котором она с трудом узнала Валеру Лебедева, мужа Янки, обращался к ней из открытого окна новенькой блестящей «тойоты». Ничего себе! И давно он похудел, побрился и купил себе приличную куртку? Неужто они заработали себе на «камри»? Впрочем, это было любопытно, но в данный момент совершенно несущественно. У Илоны имелись дела поважнее. И она торопилась… А такси, как назло, не отвечало!

— Ой, привет… — ответила Илона. — Ну, если тебе по пути. Никак не могу машину вызвать.

— А тебе куда? — Валера дотянулся до двери с пассажирской стороны и любезно открыл.

— В Центральную больницу на Данилова, — Илона удобно устроилась на кожаном сиденье и пристегнула ремень.

— А что случилось? Болеешь, что ли? — Валера плавно тронулся с места, одной рукой держа руль, а другую положив на подлокотник.

— Нет, — коротко ответила девушка. — Со мной все в порядке. Один близкий мне человек скончался…

«Зачем я ему это говорю?» — спохватилась Илона.

Видимо, на сильных эмоциях ей захотелось хоть с кем-нибудь поделиться своим горем. Конечно, Валера — не самый подходящий кандидат для этого, но раз уж спросил, а она ответила… Ладно, что тут такого? Человека все равно уже не вернешь.

— Думаешь, тебе там все скажут? — усмехнулся Валера. — Такую инфу только родственникам дают. Что именно ты узнать хочешь?

— Наверное, просто убедиться, что это действительно произошло, — Илона вздохнула. — Знаешь, как это бывает, когда не можешь принять чей-то уход из жизни и до последнего не веришь… Валера, а ваша бабушка Софа тоже в больнице умерла?

— Ну да, — отозвался тот, поглаживая подбородок. — От поджелудочной вроде. Быстро ее скрутило…

«Скрутит тут любого от такой жизни!» — с тоской подумала Илона, глядя на профиль Янкиного мужа.

— Хорошая у тебя машина, — заметила Илона, желая сменить тему. — Давно купил?

— Это казённая. Я сейчас, так сказать, при исполнении, — гордо ответил Валера. — Слушай, я тормозну у ларька? Не против? Сигареты закончились.

Илона кивнула. Валера остановился у тротуара, выбрался из машины и, чуть прихрамывая, зашагал к маленькому торговому павильону, где продавали всякую мелочь — от жвачки и сигарет до напитков. Когда он вернулся, Илона решила поинтересоваться:

— А где ты работаешь?

— Водителем. Начальника вожу по делам, — гордо ответил тот. — Кстати, мы почти приехали. Тебя здесь высадить?

— Да, спасибо, — Илона улыбнулась и, отстегнув ремень, вышла. — Передавай Яне привет!

— Передам. Заходи как-нибудь в гости! — крикнул Валера ей вслед и покатил дальше на шикарной машине.

А Илона вновь погрузилась в свои мысли. Что-то во всем этом было не так. Но что именно? Смерть Крылова или внезапно появившийся Валера, припадающий на левую ногу?..

«Так, Илона, успокойся! — сказала она себе. — Ты сегодня чересчур мнительная!»

Выдохнув, она вошла в больницу, поднялась на четвертый этаж и, пройдя по коридору, мимо того места, где еще совсем недавно они сидели и разговаривали с Николаем Петровичем, остановилась возле двери главврача.

— Чем я могу вам помочь? — обратилась к ней медсестра с поста.

— Я к Андрею Олеговичу.

— А его нет. Ему что-то передать?

Илона подошла к девушке.

— Скажите, сегодня ночью здесь скончался Николай Петрович Крылов? — спросила она.

— Эм… — медсестра замялась. — Я сейчас посмотрю. Это была не моя смена…

Заглянув в компьютер и в какую-то толстую тетрадь, девушка ответила:

— Да, зафиксировано время смерти 2:45. Больше я вам ничего сообщить не могу, — она отвернулась и принялась перебирать на столе какие-то бумаги.

— А причина смерти? — допытывалась Илона.

— Женщина, вы ему кем являетесь? Родственница? — не скрывая раздражения, спросила медсестра.

— Нет, я… Мы коллеги.

— Ну, вот и все. Мы даем такую информацию только родственникам. До свидания!

Похоже, больше ей здесь ничего добиться не удастся. Этого следовало ожидать. Устало вздохнув, разочарованная и утомленная, Илона отправилась домой.

Спустившись на первый этаж, она снова задумалась про анализы. Конечно, они могли принадлежать кому угодно, любому мужчине из отделения. Ей очень хотелось бы думать, что их взяли у Крылова, но он мертв. Время указано 5:15, а время смерти Николая Петровича — 2:45. И вообще что за время такое странное — 5:15? Обычно в больницах забор анализов производится не раньше 7 утра, а то и в 8. В 5 все пациенты еще спят. Что за срочность брать анализы в такую рань? Допустим, пациенту стало плохо, но тогда анализ обработали бы немедленно на месте, не стали бы отправлять в другую лабораторию. Значит, никакой срочности не было.

«Если я не выясню это, я не успокоюсь!» — подумала Илона и, выйдя в сквер, отыскала самую отдаленную лавочку и набрала номер больничной лаборатории.

— Добрый день, — начала она деловым тоном. — Это лаборант из второй поликлиники. Подскажите, в какое время в отделении гастроэнтерологии берут анализы?

На том конце возникла пауза, заставившая Илону заволноваться, и она поспешила добавить:

— Я просто новенькая, недавно работаю…

— Забор анализов ежедневно, кроме субботы и воскресенья с 6:45 до 9:00, — не очень-то любезно ответила сотрудница лаборатории. — Вам должны были сообщить.

— Да-да, конечно, — заверила ее Илона. — Просто сейчас никого нет, а тут контейнер от вас и время забора стоит 5:15. Вот я и подумала, что тут какая-то ошибка.

Новая пауза. Илона замерла в ожидании ответа:

— Да, вероятно, опечатка… — произнесла говорившая, как показалось Илоне, несколько неуверенно. — Этот контейнер сейчас у вас? Как ваше имя, девушка?

Но Илона поспешно сбросила вызов. Представляться она не собиралась. Подставлять Светку Лютову тоже не хотелось. Значит, это либо опечатка, либо… У кого-то действительно взяли анализы в 5 утра! Ну и что ей это дает? Да ничего по сути.

«Перестань тешить себя иллюзиями, Илона!» — сказала она себе и, поднявшись со скамейки, побрела к выходу с территории больницы.

К своему удивлению, перед воротами она снова увидела ту самую серебристую «камри», возле которой стоял Валера, курил и с кем-то разговаривал по телефону. Заметив Илону, он быстро убрал мобильник и помахал ей.

— Слушай, мне тут это… Яна позвонила, велела тебя дождаться и уговорить к нам заехать на чай. Она что-то тебе рассказать хотела. Садись.

— Хм… Ой, уже поздно, я, наверное, домой поеду, — ответила Илона, немало удивленная его очередному появлению.

— Да ладно тебе! Что дома-то делать? Поехали к нам! — настаивал Валера.

— Может, в другой раз? Мне завтра на работу, нужно подготовиться к лекциям, — Илона натянуто улыбнулась. — Так что нет. Извини.

— Ах да, ты же у нас профессор, — Валера потушил сигарету и выдохнул. — Ну ладно, поехали, до дома подкину, что ли…

— Мне неудобно второй раз за день твоими услугами пользоваться. Тем более ты при исполнении, — Илоне категорически не хотелось с ним снова куда-то ехать.

— Какая ты несговорчивая! Садись давай, — он распахнул дверцу машины и приглашающим жестом указал на сиденье.

Илона села и невольно поморщилась: запах табака входил в число ее самых нелюбимых. А от Валеры пахло так, будто он курил одну сигарету за другой. Не спасала ни жевательная резинка, ни освежитель-елочка.

— Ну что, узнала что-нибудь? — поинтересовался он, выруливая на проезжую часть.

— Мне просто подтвердили, что человек умер, — ответила Илона.

— Я же тебе говорил, что подробности только родственникам сообщают, — хмыкнул Валера.

— А откуда ты знаешь, что мы не родственники? Я этого не говорила, — Илона искоса взглянула на него.

— Ты сказала, что близкий… Я и подумал… — казалось, он несколько стушевался.

Илона тогда не обратила на это внимания, а сейчас вдруг ей показалось это странным. Да, она сказала, что умер близкий человек. А он так уверенно заявил, что вряд ли ей что-то сообщат. Он что-то знает? Или она опять себя накручивает?

В любом случае ей стало крайне неуютно и захотелось как можно скорее выйти из его машины.

— Валера, останови здесь, пожалуйста. Я бы хотела зайти в этот магазин, — попросила Илона.

Но он словно не расслышал, продолжая смотреть вперед.

***

Первой мыслью, едва она пришла в себя, была: зачем я снова села к нему в машину? Ведь можно же было догадаться, что его появление не случайно, и что, скорее всего, это он украл метрическую книгу и ограбил номер Димы. Он преступник… И теперь хочет избавиться от нее.

Лежать на жестком холодном полу было неудобно, но от малейшего движения начинало мутить. С глухим стоном она попыталась сесть и открыть глаза. Как же темно… Где она? Куда Валера ее приволок? И зачем? Если он хочет ее убить, почему не сделал этого сразу?

Вот и верь после этого людям. Валерка, Янкин муж… За всеми этими ограблениями и поджогом машины стоял он. Кто бы мог подумать…

Она принялась осторожно водить руками по полу, пытаясь понять в кромешной тьме, где находится…

Внезапно она услышала чье-то дыхание где-то совсем близко и поняла, что она здесь не одна. Скованная страхом, она замерла, ожидая нападения, удара, чего угодно, но только не этого:

— Здесь кто-нибудь есть?

========== Глава 11 ==========

21 ноября, понедельник

— Здесь кто-нибудь есть?

Илона замерла, не веря своим ушам, затем попыталась медленно сесть и хоть что-то рассмотреть в кромешной тьме.

«Где я, черт возьми?! Ничего не видно! Хоть глаз выколи!» — она быстро ощупала карманы куртки в надежде найти мобильник и посветить, но его, разумеется, не оказалось. Зато на руке был фитнес-браслет! Тот, кто ее сюда притащил, забыл или не заметил его, или просто решил оставить. Но им можно было хоть немного пробить темноту.

— Да, Дима, это я, — хрипло ответила она, направляя слабое свечение от маленького экрана вперед.

Где-то поблизости раздался шорох и голос блогера:

— Илона? Как?.. Как ты здесь оказалась? Ты в порядке?

— Да, — заверила она и, подсвечивая браслетом, устремилась к нему. — А ты?

— Эти гады связали мне руки и ноги хомутами. Не могу пошевелиться! — воскликнул он раздраженно.

Сначала Илона увидела его лицо, затем посмотрела на связанные конечности. Да, узкие пластиковые хомуты на запястьях затянули так туго, что кожа вокруг них посинела. От Диминых безуспешных попыток избавиться от них появились кровоточащие раны.

— Нужно что-нибудь острое, чтобы их перерезать, — сказала Илона.

— Не думаю, что тот, кто нас закрыл, оставил бы в свободном доступе скальпели и тому подобную утварь! — заметил Дима. — Здесь ничего нет, кроме секционного стола.

Илоне доводилось ранее бывать в моргах и даже присутствовать на вскрытиях, она помнила, что при этом использовалось очень много разных приспособлений. Вот бы найти хоть что-нибудь, что помогло бы перерезать хомуты, а потом открыть замок, ибо перспектива умереть «от замёрзнутия» или от рук преступников совершенно не прельщала.

Она снова включила свой браслет и отыскала стол. Подойдя ближе, девушка принялась его осматривать. Стол как стол. Длинная металлическая столешница с раковиной, установленная на широкой цилиндрической опоре. Хороший стол, дорогой. В обычных моргах они попроще. Но он был пуст и чист. Опустившись на колени, Илона заглянула в отсек для инструментов под столешницей, затем принялась водить руками по полу. Ничего. Наивно полагать, что ей удастся найти здесь скальпель или пинцет. Зарядки оставалось всего сорок процентов, но Илона продолжала поиски, тщательно осматривала пол вокруг стола, заглядывала во все уголки.

Внезапно ей показалось, будто возле сливного блока что-то тускло блеснуло. Этого не может быть! Направив туда свет, Илона осторожно коснулась пальцем предмета, который, по всей видимости, когда-то давно провалился в щель между полом и основанием опоры. Ухватившись за кончик, она принялась медленно тянуть его вверх, опасаясь, что он сорвется и провалится глубже, так, что его будет уже не достать.

Но каково же было ее разочарование, когда предметом в ее ладони оказалась отломанная рукоятка ножа.

— Дима, — позвала Илона. — Я кое-что нашла.

Вновь оказавшись возле него, она продемонстрировала ему свою находку.

— Класс! — радостно воскликнул он. — Это лучше, чем ничего! Давай попробуем.

— Но это же только рукоятка… — с сомнением в голосе проговорила Илона.

— Да, но тут остался небольшой кусочек лезвия. Этого достаточно. Пили!

Илона осторожно прикоснулась к его распухшим запястьям, на что он невольно вздрогнул. Как ему, должно быть, больно! Если она сейчас начнет пытаться разрезать этим обломком ножа твердый пластик, то рискует еще сильнее изуродовать его руки.

— Давай же! — подбодрил ее Дима.

Аккуратно, но уверенно девушка принялась водить остатком лезвия по хомуту. Сначала ей казалось, что это глупая затея, и что пластик скорее перережет руки, чем поддастся ее стараниям, однако через несколько минут ей все же удалось его распилить. Дима повел затекшими плечами и принялся растирать кисти.

— Черт! Я их почти не ощущаю… Дай мне нож, я сам попробую снять эту штуку с ног.

— Давай лучше я, — предложила Илона. — Твоим рукам нужно вернуть чувствительность. Нам еще предстоит выбираться отсюда.

И она взялась за второй хомут. Здесь было не так страшно, как на руках, ибо он стягивал ноги поверх штанов и не соприкасался с кожей, и потому она справилась гораздо быстрее.

— Спасибо, — проговорил он.

Несколько секунд они молчали. Илона лишь сейчас почувствовала, что сидит на холодном шершавом полу. Пахло сыростью, формалином и… Димой. Этот знакомый и такой приятный запах немного успокаивал: она здесь не одна, а с ним.

В тишине слышалось лишь Димино ровное дыхание да шум вентиляции. Как же тут холодно! Во рту стоял неприятный солоноватый привкус. Чем таким Валера ее вырубил? Хлороформом? Надо же было довериться ему и снова сесть в машину… Но куда он ее привез? Зачем? И как здесь оказался Дима? Она была уверена, что они все же расстались навсегда сегодня днем, но это вновь оказалось не так. Правда, встречи при подобных обстоятельствах никто из них явно не ожидал. Теперь, когда Диму удалось освободить, хорошо бы выяснить, что все это значит.

Но он опередил ее с вопросом:

— Илона, почему ты здесь? Когда ты мне ответила, я ох… Очень сильно удивился!

— Думаешь, я не удивилась? Дима, где мы? И как ты тут оказался?

Их голоса эхом отдавались в пустом темном помещении, отчего находиться в нем было еще более жутко. Экран браслета погас, и они снова оказались в абсолютной темноте. Несмотря на то, что Дима рядом, невозможность видеть его сильно раздражала. Илона снова включила браслет.

— Сколько вопросов! — он усмехнулся, хотя им обоим сейчас было не до смеха. — Мы в заброшенной больнице, — он шумно выдохнул. — В одном из тех бункеров, что я вчера обнаружил.

— Что?! — воскликнула шокированная такой новостью Илона. — Можешь объяснить?

— Объяснить — вряд ли, но вот то, что держат нас явно не из добрых побуждений — очевидно.

— Дима, ты мне так и не ответил, как ты сюда попал? — напомнила Илона.

— Мне даже вспоминать об этом стыдно, — произнес он глухо. — Я пришел снимать и обнаружил дверь, которую вчера взломал, снова надежно запертой. Кто-то успел сменить замки и не хотел, чтобы в эти помещения совались. Но я решил, что мне непременно нужно снова туда проникнуть! За этим занятием они меня и застукали.

— Кто — они? — встревожилась Илона.

— Они не представились. Просто дали мне чем-то тяжелым по голове, но вырубили не до конца, поэтому я смутно видел, как они открыли дверь, затащили меня внутрь и связали. Тут две смежных комнаты. Помнишь, я тебе показывал фотки? Мы в той, где стол для вскрытий.

Илона невольно поежилась. Стол для аутопсии и страшный холод, от которого у нее начало сводить руки. И этот пронзительный, тяжелый запах формалина!

— А ты почему? — спросил Дима. — Я думал, что их интересую только я, поскольку оказался слишком любопытен. То, что меня не убили сразу — уже хорошо! Но вот твое появление мне совершенно непонятно!

— Я случайно встретила знакомого, который предложил подвезти до больницы. Сейчас я понимаю, что все было спланировано. Это он украл метрическую книгу, обокрал тебя и сжег мою машину, — быстро проговорила Илона.

— С чего ты это взяла? — удивился Дима.

— Во-первых, он хромал на левую ногу. Во-вторых, он знал про Николая Петровича Крылова. И, в-третьих… — она перевела дыхание и продолжала: — Он привез меня сюда, предварительно усыпив хлороформом.

— Черт! Что это за тип? Что ему нужно?

— Это муж моей давней подруги. Не спрашивай меня, что ему нужно! Я понятия не имею! — Илона чувствовала, как ее накрывает отчаяние. — Дима, мы можем выбраться отсюда?

— Давай попробуем. Теперь у нас есть инструмент! — воскликнул он, поднимаясь на ноги.

Осторожно ступая, Масленников медленно двинулся вдоль стены, держа Илону за руку. Сделав несколько шагов, он остановился.

— Здесь дверь, — сообщил он. — Я могу попытаться ее открыть, но в темноте это сделать довольно сложно. Если ты сейчас посветишь мне, я попробую.

Илона, направив экран браслета на замок, наблюдала за тем, как Дима аккуратно вставляет обломок ножа в щель, как медленно водит им, нажимает, вытаскивает обратно и снова засовывает. Казалось, время замерло. Затаив дыхание, она про себя молилась, лишь бы все получилось.

Наконец, раздался победный щелчок, а следом за ним — Димин радостный возглас.

— Да ты просто специалист по взлому! — заметила Илона с улыбкой.

— Попрошу не связывать это умение с криминалом, — ответил он. — Если второй замок окажется таким же, как этот, тогда мы сможем довольно быстро покинуть это жуткое место и вызвать полицию! — взяв Илону за руку, он открыл дверь и решительно шагнул вперед.

Даже тусклый свет от единственной лампочки, горевшей в смежном помещении, показался Илоне слишком ярким, и она невольно зажмурилась. Когда же глаза немного привыкли к новой обстановке, она смогла осмотреться. И первое, что она увидела, заставило ее вскрикнуть от неожиданности и ужаса.

— Николай Петрович… — вымолвила она и устремилась к кушетке, на которой покоилось тело Крылова.

Пожилой мужчина, одетый в свой синий спортивный костюм, в котором Илона видела его в больнице, лежал поверх белой простыни, сложив на груди руки. Могло бы показаться, будто он спит, если бы не знать, что он на самом деле мертв. Иначе что ему делать в морге?

Дима, проверив входную дверь и с сожалением убедившись, что она безнадежно заперта, подошел к Илоне.

— Тебе не кажется странным, — задумчиво произнес Масленников, — что он тоже находится здесь? Именно здесь, а не в больничном морге, например.

Илона озадаченно посмотрела на него, затем вновь перевела взгляд на Крылова. Бедный Николай Петрович… Ни при жизни, ни после смерти нет покоя. Она осторожно коснулась его холодных сложенных пальцев и вдруг резко одернула руку.

— Черт!.. — воскликнула она и снова приложила ладонь к его кисти. — Он… Дима, он дышит!

Масленников склонился к лицу «покойника» и утвердительно кивнул.

Илона с трудом верила в происходящее. Испуг сменился радостью: Николай Петрович жив! И в данный момент это волновало ее сильнее всего!

— Николай Петрович, вы меня слышите? — негромко позвала девушка, тронув мужчину за плечо. — Это Илона Полянская.

Крылов никак не отреагировал. Казалось, что он глубоко, крепко спит под воздействием каких-то сильных препаратов. Но самое главное — он жив! Илона еще несколько раз позвала его, сжимая и разжимая его холодные руки, пока его веки не дернулись, а пальцы медленно не разжались. Он задышал чаще, затем открыл глаза и прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд на Илоне и Диме.

— Что?.. — он сипло закашлялся.

— Николай Петрович, вы меня слышите? Это Илона. Илона Полянская. Я здесь, с вами.

Он мотал головой, при этом сильно вздрагивая, отчего Илона не на шутку перепугалась.

— Похоже, он не понимает, что с ним и где находится, — шепнул ей Дима, наблюдая за профессором.

Потребовалось время, чтобы Крылов все же успокоился и немного пришел в себя. Его взгляд стал осмысленным, а голос, несмотря на сильную дрожь, зазвучал более-менее ровно.

— Илона Сергеевна? — тихо вымолвил он. — Илона Сергеевна, что… Что происходит? Где я?

От охватившей ее внезапной радости девушка не могла найти нужных слов, чтобы быстро и внятно ответить Крылову на его вопрос. А он недоуменно смотрел на нее, затем медленно сел на кушетке и осмотрелся вокруг.

— Давно вы здесь? — спросил Дима. — Вы видели кого-нибудь?

Крылов отрицательно мотнул головой, стуча зубами.

— Никого не видел. Я вечером спать ложился в своей палате, а дальше… Ничего не помню! Что это за место? Почему так холодно? Мы что, в морге? — спросил он.

— Николай Петрович, я так рада, что вы живы! — воскликнула Илона и крепко его обняла. — Как вы?

— Холодно, — просипел он. — Очень холодно. Но я пока жив. С чего вы взяли, что нет?

Илона и Дима переглянулись, затем Полянская снова посмотрела на Крылова:

— Мне сообщили, что вы умерли прошлой ночью.

Профессор, казалось, даже перестал дрожать от этого заявления. Удивленно вскинув брови, он попытался встать с кушетки.

— Кто вам такое сказал?

— Лариса Игоревна, — ответила Илона. — А ей Надежда Яковлевна сообщила. Но тут явно какая-то ошибка, недоразумение!

— Да уж, — передумав вставать на ледяной пол в одних носках, Крылов остался сидеть на кушетке.

Спохватившись, что не представила мужчин друг другу, Илона отошла на шаг назад.

— Кстати, Николай Петрович, это Дима Масленников, видеоблогер из Москвы.

Слабая улыбка тронула губы Крылова. Вероятно, он решил, будто это Илонин ухажер. Пока он еще не знает и не понимает, что происходит, а потому можно подумать и о личной жизни Илоны Полянской.

— Дима, это Николай Петрович Крылов, мой начальник. Я тебе о нем рассказывала.

Мужчины обменялись коротким рукопожатием, после чего профессор спросил:

— Итак, я не услышал ответ на главный вопрос: где мы и что мы все трое здесь де…

Он не договорил. Внезапный звук отпираемой двери заставил их замереть и обернуться.

В камеру вошли двое, и оба были хорошо знакомы Илоне — и потому шок от встречи с ними здесь оказался еще сильнее! Насчет Валеры она уже все поняла, но вот личность его спутника стала для нее полнейшей неожиданностью. Почему они явились вместе? Да еще и с пистолетами в руках.

— О, Андрей Олегович! — обрадовался Крылов, вероятно, не заметив в руках пришедших оружие. — Скажите, пожалуйста, почему мы здесь? И нельзя ли сделать немного потеплее?

Но Вильнет, проигнорировав его вопрос, непроницаемым взглядом сверлил Илону и Диму, направив на них черное дуло.

— Я увидел, что у профессора гости! Как вам удалось выбраться? А снять хомуты? Валера, я же просил поставить новые замки и связать его, как следует! — он нахмурился, посмотрев на открытую дверь в смежное помещение. — Зря вы это сделали. Ой, зря…

«Валера что, работает на него? Он его наемник? Так значит, это не Валера сам, а по приказу врача все это делал!» — подумала Илона.

— Вы кто такой вообще? И почему вы нас тут держите? — возмутился Дима.

— Спокойно! — резко сказал врач и направил на Диму пистолет. — Валера, обыщи-ка его. Не голыми же руками он замки открывает!

Андрей Олегович Вильнет, ученый, уважаемый врач, сейчас стоял перед ними в этом жутком бункере и угрожал оружием, как какой-то мафиози.

— Эй, полегче! — сделав шаг назад, Масленников инстинктивно прикрыл собой Илону, не сводя взгляда со ствола. — Что вам от нас надо?

Валера приблизился к Диме, обшарил его карманы и отыскал обломок ножа. Продемонстрировав его Вильнету, Валера вернулся на свое место у двери.

— От вас — ничего. Вы просто оказались слишком любопытными и сунули свой нос, куда не следовало, — Вильнет говорил с нескрываемой злостью и раздражением. — И ты, и эта женщина. Зачем вам потребовалось сюда лезть? Стояли кладбище и больница заброшенными много лет и стояли бы дальше, но нет!

— Я видеоблогер, я снимаю ролики про разные подобные места, — попытался объяснить Дима. — Откуда я знал, что у вас тут криминал!

— Никакого криминала! Кстати, — врач перевел взгляд на Илону, — спасибо за книгу, Илона Сергеевна. Я искал ее очень долго!

— Так это для вас Валера украл ее у меня! — догадалась Полянская. — Что же в ней было такого важного?

— А как вы думаете, уважаемая Илона Сергеевна? Вы, небось, ее успели изучить, прежде чем решили сдать в архив, не так ли? Что же вы там увидели? — Вильнет недобро усмехнулся.

— Я увидела, что некто Иннокентий Столяров, работавший в этой больнице, фиксировал смерти пациентов «от замёрзнутия» и помечал их символом богини Марены — тем самым, кстати, который значится на логотипе вашего медицинского центра! — сказала Илона.

— Все верно! Я очень не хотел бы, чтобы информация о деятельности моего прадеда была обнародована. К счастью, книгу видели только вы. И он, — доктор продолжал держать Диму на прицеле.

Прадед Вильнета! Илона вспомнила человека на старой газетной фотографии. Главврач Железнодорожной больницы Коновалов Петр Савельевич, человек с густой темной бородой и жестким, пронзительным взглядом. Совсем как у Вильнета. Так они родственники… Вот в чем дело! И этот прадед умерщвлял в своей лечебнице пожилых людей!

— Вот как! Не хотите порочить память прадеда! А чем вы сами тут занимаетесь, не желаете нам рассказать? — спросила Илона с вызовом. — Зачем вы поместили сюда Николая Петровича? Чтобы он тоже умер «от замёрзнутия»?

— А вы очень догадливы и проницательны! Жаль, что вас не будет на конференции, где я представлю свои новые разработки в области криотерапии, — он театрально вздохнул. — Моя новая модель криосауны — еще более эффективная. Та, что используется и продается сейчас, безусловно, хороша, но я иду дальше. Совсем скоро станет возможно омоложение всего за пару сеансов! А как вы думаете, откуда берутся точные результаты?

— Вы что, собирались использовать меня как подопытного кролика?! — возмущенно воскликнул Крылов и двинулся на Вильнета. — Да по какому праву?!

— Во имя науки и с согласия Надежды Яковлевны, — невозмутимо ответил врач.

— Что?.. Надя?.. — от упоминания имени супруги Николай Петрович как-то сразу сник и отступил назад.

«Не зря я ее подозревала», — с тоской подумала Илона, наблюдая за тем, как пожилой профессор устало присел на койку и закрыл лицо руками.

Тут же в памяти всплыли случайные обрывки разговоров, услышанные в больнице и в страховой фирме: «Может, не стоило?.. Он же мой отец…», «Молодец, доктор!..» А затем — доброе морщинистое лицо бабушки Софы. Илона посмотрела на Валеру, все это время стоящего у двери и ждущего окончания этой сцены.

— Валера, а Софья Васильевна тоже из этой камеры попала на заброшенное кладбище? — спросила Илона.

Он вскинул на нее глаза и быстро отвел в сторону. У Илоны дрогнуло сердце: она подумала про Яну. Как можно быть настолько жестоким к близкому человеку? К тому, кто тебя вырастил и воспитал? Кто учил тебя есть ложкой и пить из чашки, повторял вместе с тобой первые слова, радовался твоим успехам, кто заменил тебе родителей. Бабушка Софа так любила Яну, а Яна позволила ей умереть в мучениях в этой камере пыток. И даже если инициатором этого убийства был Валера, у Яны не имелось оправданий.

— Так, достаточно разговоров! — Вильнет начал медленно пятиться к двери, не опуская пистолет и не сводя взгляда с Димы, вероятно, считая его главной опасностью. — Мы все выяснили. А теперь… Во имя науки! Да, кстати, Илона Сергеевна, лаборанты никогда не звонят нам из второй поликлиники.

«Что?! — хотелось воскликнуть Илоне. — Значит, ему доложили, и он обо всем догадался! Он не хотел, чтобы я что-то узнала. И поэтому я здесь. Я тоже оказалась слишком любопытной и не очень осторожной…»

— Андрей Олегович, может, куртки у них заберем, а не то… — предложил Валера.

— Да! Они вам здесь ни к чему, — усмехнулся Вильнет. — Снимайте!

— Да пошел ты! — бросил Дима зло.

— Хочешь, чтобы я тебя пристрелил? — врач взмахнул пистолетом. — Ты умрешь в любом случае. Решать тебе — сейчас или часом позже.

Илона в ужасе наблюдала за происходящим, за сумасшедшим доктором с оружием в руке, за Димой, который, скрипя зубами, стаскивает желтую куртку и швыряет ее Валере.

— Теперь вы, Илона Сергеевна, снимайте!

Илона не стала ждать, пока ей повторят дважды. Оставшись в одной кофте, она сразу ощутила значительную разницу. Так гораздо холоднее! Конечно, если цель Вильнета заморозить их — без верхней одежды это произойдет быстрее.

Дверь захлопнулась, оставляя троих пленников в тишине, неизвестности и холоде.

— Черт! — Дима подбежал к двери и со всей силы ударил по ней кулаком, затем обернулся и посмотрел на Илону и Крылова: — Мы выберемся!

Илона приблизилась к нему и уткнулась лбом в его грудь. Постояв так несколько мгновений, она подняла на него глаза.

— Ты кому-нибудь говорил, что собираешься сюда? — спросила она.

— Да, я писал утром Данику и скидывал фотки. Но пока он как-то соотнесет это с моим исчезновением, я уже отдам богу душу, — он вздохнул. — Нет, надеяться на него не стоит. А вот мама может начать переживать. Я не звонил ей сегодня.

— Кристина тоже не знает, где я, — Илона посмотрела на профессора: — А Николая Петровича и вовсе считают мертвым.

Дима несколько раз прошелся по камере, ощупывая карманы, словно надеясь там что-нибудь обнаружить. Температура продолжала стремительно понижаться. Крылов последовал его примеру и тоже принялся ходить взад-вперед.

— Двигайтесь, Илона Сергеевна, — подбодрил ее профессор. — Движение — это жизнь! Двигающийся человек дольше сопротивляется падению температуры тела.

Илона послушалась его совета и тоже начала бродить, чувствуя при этом, как ее пробирает озноб и охватывает дрожь.

«Верхняя одежда вряд ли нас спасла бы, если здесь будет минус, как в морозильнике», — подумала Илона и решила немного попрыгать, чтобы хоть как-то согреться.

Когда-то давно, еще в школе они с классом ходили зимой в лыжный поход с учителем физкультуры. Им рассказывали, что происходит с телом человека при морозе и почему так важно избегать переохлаждения. Сначала сужаются кровеносные сосуды, затем начинается сильная дрожь — настоящие конвульсии! Мышцы будут сокращаться до тех пор, пока не израсходуют весь запас глюкозы. Потом могут начаться галлюцинации, а потом главное — не заснуть, иначе смерть.

Тряхнув головой, чтобы отогнать эти невеселые мысли, Илона снова принялась ходить по камере.

«Сейчас мы тратим много энергии на движения. Да, так теплее, но… Надо что-то делать!» — подойдя к Диме, она обняла его и прижалась к груди.

Он тоже дрожал. Быстрая ходьба уже не спасала.

— Это похоже на специально оборудованную холодильную камеру, — сказал Дима и указал на белый металлический ящик с двумя вентиляторами под потолком. — Видите эту сплит-систему? Она нагнетает сюда холодный воздух. Кстати, Николай Петрович, если вы еще не поняли, мы находимся в подвале старой больницы.

— Что? Вы имеете в виду старую Железнодорожную больницу, которая сгорела? — удивился Крылов. — А я-то думал, о чем вы говорите… Одна больница, другая…

— Да, именно так, — Дима кивнул на маленькую видеокамеру, установленную в углу над дверью. — За нами наблюдают!

— Следят за ходом эксперимента. Хотят увидеть, как мы здесь окочуримся… — проговорила Илона, стуча зубами.

— Это воздухоохладитель, — пояснил Дима, снова переводя взгляд на вентиляторы. — А снаружи находится компрессор. Все, как в обычных холодильных камерах для мяса. Такая система позволяет быстро установить необходимый температурный режим и поддерживать его продолжительное время.

— Для мяса? — переспросила Илона, подходя к ним. — Нас хотят заморозить, как бифштексы?

— Не очень хорошее сравнение, но суть такая, — Дима согласно кивнул и принялся дуть на руки. — Черт! Если они не прекратят, мы реально сдохнем от холода!

Подойдя к видеокамере наблюдения, он попытался дотянуться до нее и ударить, но камера была помещена в защитный кожух. Бесполезно. Он крикнул:

— Эй! Здесь кто-нибудь есть? Может, хватит? Выключайте свой долбанный холодильник! Вы слышите меня?

Но, разумеется, никакой реакции извне не последовало. За дверью было тихо, а вентиляторы продолжали крутиться, делая воздух в помещении не просто холодным, а морозным.

Внезапно, издав какой-то странный сдавленный звук, Дима начал оседать на пол, схватившись за грудь.

— Дима, что с тобой? — Илона бросилась к нему и присела рядом на колени. — Тебе плохо?

Он не ответил, лишь слабо мотнул головой, продолжая часто и прерывисто дышать.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Крылов, подходя ближе. — Похоже, у парня сердечный приступ. Эй, Дмитрий… У тебя есть с собой лекарство?

— Не надо ничего, — прохрипел Дима. — Отойдите!

Илона и Николай Петрович отступили на шаг назад, в ужасе наблюдая за тем, как Дима замерзшими руками неловко пытается задрать до локтей рукава толстовки.

«Татуировки! — догадалась Илона. — Ему нужно открыть татуировки, чтобы они помогли ему! Господи, неужели это действительно работает?»

Тем временем Дима справился с рукавами и, согнув руки в локтях, поднял их так, что татуировки оказались на уровне лица. Илона видела, как движутся его губы, но не слышала ни единого произносимого им звука. Он сидел, закрыв глаза, и словно разговаривал с парадом планет и рядами букв. Это выглядело немного странно, пугающе, необычно, но Илона верила, что именно сейчас ему это необходимо. Секунды сливались в минуты, а он все продолжал свой немой разговор, словно впав в некий транс.

Наконец, шумно выдохнув, он опустил руки и прислонился затылком к стене, устремив взгляд в потолок.

— Дима? — Илона решилась позвать его. — Ты в порядке?

Он медленно повернул голову и посмотрел на нее.

— Да, — ответил он. — Мне кажется, или здесь стало намного теплее?

========== Глава 12 ==========

21 ноября, понедельник

— Дима, тебе жарко? — Илона обеспокоенно смотрела на молодого человека, который по-прежнему сидел на полу, теребя ворот толстовки.

В тусклом свете единственной лампочки, висевшей под потолком, Илона пыталась рассмотреть его, чтобы оценить состояние. В помещении было холодно, как в морге. Работала холодильная система, а значит, температура продолжала падать. По ощущениям она все еще оставалась плюсовой, но стремительно приближалась к нулю.

— Людям при гипотермии часто бывает жарко, — подал голос сидевший на кушетке Крылов. — На стадии декомпенсации происходит резкое расширение кровеносных сосудов, кровь приливает к конечностям и человек испытывает тепло. Но это происходит, когда температура тела понижается до тридцати пяти градусов и ниже! Не думаю, что он настолько замерз! — профессор обратился к Диме: — Эй, парень, ты в порядке? Ты слышишь меня?

Илона понимала, что означал последний вопрос Крылова. Дима мог находиться в состоянии ступора. Такое тоже случается при переохлаждении. Ложное ощущение тепла, — настолько сильное, что хочется сбросить с себя всю одежду! А что, если у него галлюцинации или расстройство сознания? Что он только что делал? Разговаривал со своими татуировками! Это, по меньшей мере, выглядело странно. Может быть, это тот самый ритуал, про который он тогда рассказывал, сидя на кухне у нее дома? Он разговаривал с духом? И что ему это дало? Ощущение тепла? Да ну, бред!

— Дима, посмотри на меня! — Илона приблизилась к нему и взяла его за руку.

Масленников медленно перевел на нее вполне осмысленный взгляд и накрыл ее ладонь другой рукой. Илона ощутила, какая она теплая по сравнению с ее ледяными пальцами. Ее знобило, стучали зубы, мышцы шеи свело; Дима же казался вполне спокойным, будто бы ему в царившем холоде вполне комфортно находиться.

— Я в порядке. Илона, а ты вся дрожишь! — он сжал ее плечи, затем привлек к себе, словно желая согреть, но через несколько секунд отстранился. — Погоди-ка… — сняв толстовку и оставшись в одной футболке, он протянул ее Илоне. — Надевай. Сейчас тебе от нее будет больше пользы, чем мне.

Илона в изумлении смотрела на него, пытаясь понять, в своем ли он уме или бредит. А что если эти процессы в организме уже начались? Может, у него как раз то самое «парадоксальное раздевание», о котором так часто упоминается в статьях о погибших от переохлаждения? Но ведь температура здесь еще не критически низкая! Или же ему и этого оказалось достаточно, чтобы помутился рассудок?

— Дима, не дури! — возразила Илона. — Ты замерзнешь!

— Нет, — он мотнул головой. — Мне нормально. Надевай и не спорь!

Илона покосилась на Николая Петровича в поисках поддержки, но тот лишь пожал плечами и, ссутулившись, понуро опустил голову.

«Бедный… Совсем ушел в себя после сообщения о жене! — подумала Илона с сожалением. — Вот ведь стерва!»

Захотелось обнять пожилого мужчину, сказать что-нибудь ободряющее. Хотя какие слова сейчас смогут помочь в сложившейся ситуации? Они все обречены на страшную и мучительную смерть. Ничего нельзя сделать. Никто и никогда не найдет их здесь, пока они живы. Никто даже не догадается искать их в сгоревшей больнице. Если же кто-то из Диминых друзей и придет сюда, будет поздно.

А когда они умрут… Тело Николая Петровича передадут «безутешной вдове», а их с Димой… Они, скорее всего, просто будут считаться пропавшими без вести.

Илона посмотрела на Диму и хотела снова запротестовать насчет толстовки, но он резко встал, увлекая за собой девушку.

— Илона, я прошу тебя, надень мою кофту, — произнес он, четко выговаривая каждое слово и глядя ей прямо в глаза. — Уверяю тебя, мне не холодно, а тебе это может помочь. Не сильно, но все же.

В сознании Илоны невольно всплыла душещипательная сцена из «Титаника», когда самоотверженный Джек спасает Розу, удерживая на плаву ее импровизированный плот, сам же при этом замерзает в ледяной воде. Ну нет, она не желает таких жертв со стороны Димы. К тому же, благополучный исход для нее пока довольно сомнителен. Но и спорить с ним дальше она не хотела, поэтому молча взяла кофту, все еще хранившую его тепло, и надела.

Да, так определенно лучше, чем в ее легком кардигане. Впрочем, если температура холодильника уйдет в минус, их ничто не спасет. И летальный исход — просто вопрос времени и выносливости организма.

— Спасибо, — прошептала она дрожащими от холода губами, чувствуя, как ком встает в горле.

— Ты — молодец! — он показал поднятый вверх большой палец, улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным.

Притянув Илону к себе, он крепко обнял ее, прижимая к груди. Что-то отчаянное было в этом движении, жуткое, обреченное, и в то же время волнующее. До слез.

Как много им еще отведено, сколько минут или часов до того момента, когда их сердца перестанут биться? И есть ли надежда на спасение? Или им все-таки суждено замерзнуть насмерть в этом глухом, мрачном подвале?

«Как мало я успела, — обреченно думала Илона. — Как мало сделала. Как мало где побывала. Как мало любила…»

А как же Кристина? Что станет с ней? Как она сможет пережить ее исчезновение? Как будет жить дальше? Да, у нее есть отец и бабушка с дедушкой, но они не заменят мать. Да, а родители? У них же никого нет, кроме Илоны, единственной дочери… Какая глупая, какая нелепая смерть! Рано, еще слишком рано!

Прижавшись лбом к плечу Димы, она глубоко вдохнула запах, ставший таким знакомым, почти родным, и крепче обхватила торс, чувствуя сквозь тонкую ткань футболки тепло, которого так не хватало. Он поглаживал ее по спине, а она чувствовала, как его тело тоже начинает бить мелкая дрожь.

— Если когда-нибудь я и представлял себе свою кончину, то уж точно не так, — он грустно усмехнулся и посмотрел на Илону. — Прости, что втянул тебя в историю. Если бы я не приехал, не было бы этого кошмара.

— Если бы ты не приехал, вообще ничего бы не было, — прошептала Илона, глядя ему в глаза.

Уткнувшись носом в ее макушку, он глубоко вздохнул. Жалел ли он? О чем думал?

Илона вдруг вспомнила о Николае Петровиче. Сейчас, в этот момент ужаса и отчаяния, они с Димой были друг у друга. А он совсем один. Наедине со своими тяжелыми мыслями и переживаниями.

— Дим, извини, — она отстранилась и подошла к Крылову, который сидел на кушетке, обхватив себя руками и опустив голову.

Илона присела рядом и осторожно приобняла его за дрожащие плечи.

— Николай Петрович, — тихо позвала она его. — Как вы себя чувствуете?

Он медленно поднял голову и посмотрел на девушку красными воспаленными глазами.

— Илона Сергеевна, как… Как я могу себя чувствовать? Просто хочу, чтобы все поскорее закончилось, — с трудом проговорил он. — Зачем мне жить после этого? Кому я нужен? Думал, что Надежда искренна со мной, а видишь, как получилось.

— Не говорите так! — возразила Илона. — Вы мне нужны. Всем нам, вашим коллегам с кафедры! Мы вас очень любим и ценим. Вы столько добра сделали для нас. Пожалуйста… Нужно держаться до последнего!

Но он в ответ лишь неровно вздохнул, слабо мотнул головой и отвернулся.

— Так, — решительно произнес наблюдавший за ними Дима. — Надо что-то делать!

Илона в изумлении подняла на него глаза, но он ответил кивком головы на ее вопросительный взгляд. Дима проследовал туда, где под самым потолком висела сплит-система, состоящая из прямоугольного металлического корпуса и помещенных в него трех вентиляторов под защитными решетками, нагнетающих в бункер холодный воздух.

Илона видела подобные установки, но никогда не думала, что однажды ей придется на себе испытать их разрушительное действие.

Блогер несколько секунд внимательно рассматривал вентиляторы, а затем, задумчиво потерев подбородок, посмотрел на систему снизу, заглянул с обеих сторон.

— Это источник всех наших бед! — наконец, произнес он. — Надо его сломать!

— Каким образом? — Илона шагнула к нему и встала рядом, тоже взирая на аппарат.

— Пока не знаю, — Дима оглянулся по сторонам в поисках чего-нибудь, что, по его мнению, помогло бы решить поставленную задачу.

Крылов медленно повернул голову и тоже посмотрел на установку. Илона про себя обрадовалась, что Николай Петрович все же не оставался абсолютно безучастным к происходящему. Значит, какая-то надежда все же была! Он все еще хотел жить.

— Вряд ли удастся перебить источник питания, — он указал на идущую к стене черную металлическую трубку, в которой, по всей видимости, находились провода.

— Да, — Дима согласно кивнул. — Тут нужно другое. Стоит попробовать остановить вентиляторы. Эх, жаль, они забрали у меня обломок ножа! Запихнули бы его между решеток и сломали лопасти.

— А что еще можно туда засунуть? — спросила Илона. — У нас нет ничего.

Дима приблизился к койке, на которой сидел профессор.

— Извините, вы не могли бы ненадолго одолжить мне это? Просто больше здесь не на что встать.

Крылов медленно поднялся, а Дима придвинул кушетку к стене, над которой висела сплит-система, и, скинув на пол простыню, забрался так, чтобы лучше рассмотреть установку.

— Черт! Тут гораздо холоднее, чем внизу! — посетовал Дима, едва лицо оказалось прямо напротив дующих вентиляторов. — Посмотрим… Слушайте, расстояние между прутьями решеток довольно большое! Если бы были сетки, как у обычных кондеев, тогда плохо. А здесь прутья идут параллельно, и в промежутки между ними вполне влезет палец!

— Надеюсь, ты не собираешься его туда пихать! — испугалась Илона, представив кровавые брызги, летящие во все стороны.

— Нет, конечно. Пальцы мне еще пригодятся, — заверил ее Масленников.

Тем временем Крылов поднял с пола валяющуюся простынь и протянул ее Диме.

— Попробуй это.

— Хорошая идея! Спасибо! — Дима взял и, продолжая балансировать на кушетке, разорвал ее на несколько лоскутков. — Так будет удобнее, — пояснил он.

Илона и Николай Петрович наблюдали за тем, как Дима медленно и осторожно, стараясь не повредить пальцы, просовывает кусок материи между решеткой, пытаясь остановить движущиеся лопасти.

— Есть! — довольно воскликнул он, когда одна из лопастей зацепила лоскуток и принялась его наматывать на всю вращающуюся конструкцию.

Покряхтев немного, вентилятор заглох.

— Дайте мне только выбраться отсюда, и я начну вести кружок «Юный техник», — самодовольно хмыкнув, Дима принялся за следующий механизм.

Илона хотела было напомнить ему про способности так же взламывать двери, но передумала. Сейчас не до этого. Только бы у него все получилось!

— Черт! — вскрикнув, Дима резко одернул руку и принялся трясти ею в воздухе. — Чуть без пальца не остался!

— Осторожнее, пожалуйста, — сложив ладони у груди, попросила Илона.

Выдохнув, Дима вновь сосредоточенно принялся проталкивать ткань внутрь корпуса, шепча, словно заклинание: «Ну, давай же, давай!..»

Вскоре и второй вентилятор оказался обездвижен. Переведя дыхание, Дима потряс руками, чтобы взяться за третий.

— Остановим этот, и адская машина хотя бы перестанет нас морозить, — проговорил он. — А потом будем думать, что делать дальше.

То ли от усталости, то ли от холода, то ли от перенапряжения пальцы отказывались работать. Илона видела, как рука Димы то и дело срывается, а движения становятся все менее точными и аккуратными. «Только бы не травмировался!» — переживала она про себя.

— Всё! — победно провозгласил Дима, спрыгивая с кушетки на пол, едва остановился последний вентилятор. — Слышите, как тихо стало?

И действительно, исчез этот противный, раздражающий гул. Поток ледяного воздуха прекратился, хотя в помещении все равно стоял дикий холод. Настолько сильный, что даже при выключенной системе терпеть это было совершенно невыносимо.

— И что же дальше? — задал резонный вопрос Крылов, вновь опускаясь на кушетку: все же стоять на бетонном полу в одних носках крайне неприятно.

— Пока не знаю, — ответил Дима, пожимая плечами. — Я сделал все, что мог.

— Ты молодец, парень, — похвалил его Крылов. — Сколько в тебе силы!..

Дима лишь слабо улыбнулся в ответ, затем посмотрел на Илону и притянул к себе. Вместе они опустились на пол и прижались к стене.

— Иди сюда, так теплее, — прошептал он, вновь заключая ее в объятия.

Она охотно прильнула к нему и прикрыла глаза. Хотелось спать.

Как там Кристина, снова подумала Илона. Звонила ли она ей сегодня? Писала? Начала ли переживать, что мама долго не отвечает? А что с работой? Студенты будут ее ждать, а Ларе придется лихорадочно искать ей замену. А Москва? Как же Москва? С Кристиной на Новый год… Каток на Красной площади. Бой курантов… Бом… Бом… Бом… Двенадцать раз! Нужно успеть загадать желание!.. С Новым годом! С Новым счастьем!.. Бом… Бом…

Нужно было одеться потеплее на каток. Почему она мерзнет? Наверное, надела легкую куртку вместо пуховика, думая, что в движении станет жарко…

— Эй, Илона, не спи! Нельзя спать! — Дима настойчиво теребил ее за плечо.

Она открыла глаза и непонимающе посмотрела на него. Черт! Они все еще в этом проклятом бункере… Почему же так клонит в сон?

Веки сами опустились… Она на катке, грациозно скользит, чуть раскинув для равновесия руки… А вот и Кристина! Почему она в одном свитере? Простудится, заболеет! Давно ли валялась с гриппом…

— Илона, нет, не засыпай! Слышишь меня? — Дима продолжал ее трясти.

— Да-да, хорошо, — ответила она и с трудом попыталась встать.

Видения исчезли, уступив место реальности.

Нужно двигаться, чтобы не уснуть, хотя руки и ноги дико ломило от холода. Рядом с Димой было так хорошо, так уютно. Несмотря ни на что.

Чуть пошатываясь, она подошла к лежавшему на кушетке Крылову и тронула его за плечо. Он не спал, но дрожал еще сильнее и бормотал что-то невнятное. Жив! Держится. Из последних сил держится! Знает, что нельзя спать. Иначе кома…

Но насколько их всех хватит?

Схватившись за кушетку, чтобы не упасть, Илона шумно выдохнула. Взглянула на Диму. Он по-прежнему сидел у стены и смотрел на нее.

Звук отпираемой двери заставил девушку замереть и обернуться. В бункер вошли Андрей Вильнет и Валера. И, судя по всему, их визит не предвещал ничего хорошего.

— Кому это тут жарко? — Вильнет навел на Диму дуло пистолета. — Тебе? Смотрю, разделся до футболки.

Дима не удостоил его ответом, однако направленное на него оружие заставило его заметно напрячься. Илона, оцепенев не только от холода, но теперь и от страха, наблюдала за ними, не в силах пошевелиться или произнести хоть слово.

— Честно говоря, не ожидал, что вы додумаетесь сломать холодильную установку и сорвать ход эксперимента, — зло процедил сквозь зубы врач.

— Может быть, нам надо было спокойно сидеть и ждать, пока мы не откинем коньки в этом долбанном бункере? — так же зло бросил в ответ Дима.

— А тебя надо было сразу пристрелить!

Вильнет продолжал держать Диму на прицеле, а тот лишь молча взирал на пистолет.

— А чего ж не пристрелил? — буркнул Масленников.

Вильнет поджал губы, словно размышляя, отвечать или нет, но потом, видимо, решив, что с оружием в руке он может говорить что угодно, ответил:

— Пришел заказ на эксперимент. Нужен был мужчина твоего возраста и телосложения. Я как раз искал его, сроки поджимали, а ты сам явился ко мне. Какая удача!

— Силы небесные… — вымолвил Крылов, прикрывая глаза.

— Какой еще эксперимент?! — воскликнул Дима. — Вы в своем уме? Что вы творите вообще?!

Илона, немного приходя в себя, и ощущая всю сложность ситуации и собственную никчемность, панически соображала, чем и как она может помочь. Этот доктор совершенно невменяем! Если он планировал их здесь заморозить, то ему ничего не стоит сейчас выпустить в Диму пулю, избавившись таким образом от нежелательного свидетеля, а потом… Починить установку и продолжить издеваться над ней и Николаем Петровичем. Или же тоже убить?

«Нет, он не выстрелит!» — возразила себе Илона.

Да, доктор угрожал им оружием, но, скорее всего, не для того, чтобы застрелить, а иначе давно бы это сделал. Он тем самым воздействовал на психику, хотел напугать, подчинить. Но при этом нервничал сам — Илона видела, как он напряжен при кажущемся внешнем спокойствии, как побелели костяшки пальцев руки, сжимавшей пистолет.

Нет, не выстрелит…

— Валера, — обратилась Илона к Янкиному мужу, стоявшему за спиной Вильнета. — Как ты жить будешь после этого всего?

— Вот давайте без философии, леди, — грубо оборвал ее Вильнет. — Он просто делает то, что я велю и за что плачу деньги. Причем, немаленькие.

— А за бабушку Софу вы ему тоже заплатили? Или он вам? Чтобы избавиться от обузы? — с трудом сдерживая слезы отчаяния, воскликнула Илона.

— О чем она говорит? — обратился Вильнет к Валере.

— Да про бабку нашу, Софью Васильевну.

Валера хотя и старался говорить и держаться равнодушно-непринужденно, а все же заметно переживал. Еще бы! Неужто совесть проснулась у подлеца?

— Прохорова Софья Васильевна болела, — произнес врач уже более спокойно. — Ей просто нужно было помочь уйти. Но не без вклада в науку, конечно же, — он криво усмехнулся. — Вы, наверное, знаете об использовании в медицине замедленного умирания от переохлаждения? Так вот… Все эти замечательные люди замерзали здесь не просто так. Благодаря им мы совершили прорыв в криотерапии, а так же в хирургии, ведь теперь мы знаем гораздо больше о проведении операций на сердце и мозге при охлаждении тела до двадцати градусов!

Шокированная Илона переводила взгляд с одного убийцы несчастной бабушки на другого. Врачу нужен был очередной подопытный, и Валера отдал ему Софью Васильевну. Что она чувствовала здесь? Как долго находилась в сознании? Было ли ей больно? Страшно?

— Какие же вы… Нелюди! — невольно вырвалось у Илоны.

— К сожалению, в жизни так иногда происходит, что кто-то из нашего близкого окружения становится в тягость. Как он, например, — Вильнет кивнул на Крылова.

Тот вскинул голову, и Илона прочла в его взгляде столько боли и отчаяния, что невольно захотела собственноручно удушить и врача, и эту подлую Надю.

— Надежда Яковлевна уж как-то слишком щепетильно справлялась о вашем здоровье, — продолжал врач. — Я сразу понял, с какой целью. Думаете, она у меня первая такая?

— И что же Надя? — вымолвил профессор.

— Мне удалось вывести ее на откровенный разговор, и она призналась, что ждет, когда сможет унаследовать авторские права на все ваши научные разработки. Очень уж ей хотелось поскорее стать богатой вдовой!

— Замолчите! — выкрикнул пожилой мужчина, сжимая кулаки.

— Я все сказал, — Вильнет поднял ладонь, при этом продолжая целиться Диме в живот, вероятно, как самому потенциально опасному. — А вот вас, Илона Сергеевна, искренне жаль. Такая красивая женщина! При других обстоятельствах я бы даже пригласил вас поужинать.

— Идите к черту! — огрызнулась Илона.

Последующие события произошли настолько стремительно, что Илона едва успела уловить их последовательность.

Порядком замерзший Дима, тем не менее, все это время спокойно и уверенно стоял под дулом пистолета, чуть расставив ноги и опустив руки вдоль тела, сжимая и разжимая кулаки. Вдруг он чуть подался вперед и молниеносно ударил по руке доктора, державшей пистолет, и тут же крепко сжал запястье, при этом отскакивая в сторону, чтобы уйти с возможной линии выстрела. Доктор явно был к этому не готов. Как и предполагала Илона, Вильнет, угрожая пистолетом, сам находился в состоянии психического напряжения и, вероятно, недостаточно контролировал свои действия и окружающую обстановку. Он даже не предполагал, что Дима под угрозой оружием отважится на него напасть!

Однако в следующее мгновение Дима зажал запястье доктора уже обеими руками. Резко развернувшись спиной к Вильнету, он дернул мужчину на себя, выворачивая ему сустав. Врач яростно вскрикнул от боли и вынужденно разжал пальцы, стоило Диме сильнее заломить ему руку. Пистолет упал на пол. Валера метнулся к нему, но Дима успел поднять оружие раньше и нацелил его на врача.

— Боевое дзю-до, — пояснил Дима серьёзным тоном. — К стене, оба! — велел он. — Могу стрелять без предупреждения в целях самообороны. У меня есть свидетели.

— Он не заряжен, — прохрипел врач, пятясь назад.

— Можем проверить! — с вызовом бросил Дима.

Но тут среагировал Валера, набросившись на Диму и выбив пистолет, который отлетел куда-то в сторону. Завязалась драка. Подоспевший Вильнет попытался повалить Диму на пол, однако получил уверенный удар правой. Все же легко одетый и довольно натренированный блогер оказался в более выигрышном положении. Купируя удары, он умудрялся ловко наносить ответные.

Илона отыскала взглядом валявшийся в углу пистолет и незаметно шагнула к нему, пока дерущиеся были заняты друг другом и не обращали на нее внимания. Оружие казалось таким тяжелым в непослушных от холода пальцах!

Дима начал понемногу сдавать позиции и оказался схваченным за руки.

— Эй! — крикнула она и направила пистолет на Вильнета. — Хватит! Немедленно отпустите его!

— Какая смелая… Женщина! — прерывисто дыша, прохрипел доктор. — Вы умеете стрелять?

— Нет, но сейчас научусь, — Илона, удерживая пистолет обеими руками, навела его на Вильнета, потом резко опустила вниз и нажала на курок.

Несколько мгновений они стояли оглушенные грохотом выстрела и… резким криком. Вильнет, согнувшись пополам, ухватился за голень.

— Нога! Сука, ты прострелила мне ногу! — злобно выкрикнул он, зажимая рану окровавленной ладонью.

— Отойди от него, — приказала Илона и навела дуло на Валеру, который нехотя отпустил Диму и поднял руки вверх.

Масленников, подойдя к девушке, окинул ее тревожным взглядом и, вероятно, убедившись, что с ней все в порядке, осторожно забрал у нее оружие.

— Слушай, может, по-хорошему разойдемся? — Вильнет, морщась от боли и с трудом сдерживая стоны, чуть повернул голову в сторону Димы.

— Ха-ха! — рассмеялся Масленников. — Может, ты мне еще денег предложишь? Мне свои-то девать некуда. Вот, трачу на съемки всяких заброшек.

Вильнет молчал, шумно дыша. Валера переминался с ноги на ногу, решив упереть руки в стену. Жалкая картина! Преступники! Нужно срочно вызвать полицию и сдать этих тварей под суд. Удастся ли доказать что-либо? Нет, это уже не ее забота. Хотелось бы для начала выбраться отсюда живыми.

— Илона, Николай Петрович, встаньте за моей спиной. Медленно пятимся к двери, — сказал Дима. — Уходим отсюда. Хватит.

========== Глава 13 ==========

22 ноября, вторник

— Илона, отправляйся за помощью, — сказал Дима, едва они вышли из бункера.

Он тщательно закрыл дверь, правда, без ключей ее все равно не запереть. А это значит, преступники могли выбраться оттуда в любой момент, если оставить их без присмотра. Держа в одной руке пистолет, он коснулся другой ее плеча.

— Николай Петрович останется со мной, — продолжал давать указания Масленников. — Во-первых, он слишком слаб, а во-вторых, у него нет обуви. Доберись до дороги, останови машину и попроси позвонить в один-один-два.

Взглянув на часы, которые показывали половину второго ночи, Илона согласно кивнула, хотя и прекрасно понимала, что в такой час возле заброшенного кладбища вряд ли можно кого-то встретить. Но Дима прав. Это единственный выход. У него пистолет, он будет сторожить бандитов до приезда полиции, а ей нужно во что бы то ни стало эту полицию вызвать.

— Только будь осторожна, пожалуйста, — он крепко сжал ее руку, а затем кивнул в сторону выхода.

Очутившись на улице, первое, что почувствовала Илона, был студеный, но такой свежий ноябрьский воздух. Да, куртка сейчас не помешала бы! Поежившись в Диминой толстовке, девушка глубоко вздохнула и осторожно побрела в кромешной темноте в направлении кладбища. Шла медленно, буквально на ощупь, еле переставляя окостеневшие от холода ноги. Ей очень хотелось бежать, чтобы немного согреться, но сил не осталось, да к тому же тогда она рисковала споткнуться о какой-нибудь камень и получить нежелательные увечья. Нельзя падать. Нужно идти вперед. Дима и Николай Петрович ждут помощь, и она должна найти ее! Метр за метром она пробиралась между покосившимися памятниками и крестами, уже не заботясь о том, наступила ли она на чью-то могилу. Поскорее бы выбраться отсюда!

Впереди замаячил тусклый свет уличного фонаря, освещавшего проезжую часть, и Илона попыталась чуть ускорить шаг, хотя руки и ноги уже настолько замерзли, что потеряли всякую чувствительность и двигались скорее на автомате.

Она жива! Им удалось выбраться оттуда! Значит, у нее есть шанс скоро увидеть Кристину… Как же она соскучилась по своей девочке! Они обязательно поедут в Москву на Новый год, а потом, летом — в какую-нибудь замечательную страну, где есть море, солнце и теплый, мягкий песок на пляже. Например, в Испанию или Грецию. Вот бы увидеть своими глазами белоснежный Санторини! Нельзя больше откладывать! Жизнь такая хрупкая штука, — и сегодня она это ощутила сполна! И маму с папой нужно будет навещать почаще. И со Светой снова начать ходить в спортзал… Только бы дойти, дождаться машину…

Выйдя, наконец, на дорогу Илона подумала, что кричать и звать на помощь в таком месте бесполезно, да и севший от холода голос не слушался. Из горла вырывался лишь глухой хрип на попытки сказать хоть что-нибудь. Обхватив себя руками, она пошла вдоль шоссе в направлении города, молясь, чтобы какой-нибудь адекватный полуночник поскорее выехал к ней. Но трасса была пуста, а Илона все шла и шла, держась из последних сил и едва не теряя сознание.

«Все! Не могу больше!» — подумала она, останавливаясь и падая на колени.

— Пожалуйста… Кто-нибудь… Помогите… — прошептала она в ночную мглу и закрыла глаза.

И в этот самый момент до слуха донесся слабый шум двигателя. Неужели кто-то едет? Или у нее галлюцинации?

Приподняв свинцовые веки, Илона зажмурилась снова, ослепленная ярким светом фар движущегося навстречу автомобиля. С легким шуршанием машина остановилась возле нее, хлопнула дверца. Шаги. Женский голос:

— Девушка, с вами все в порядке?

Илона подняла голову и прошептала:

— Можно мне позвонить?

Женщина достала из кармана куртки телефон и протянула Илоне, но та побоялась брать его в застывшие руки — выронит из окоченевших пальцев, разобьет.

— Лучше вы, — попросила она. — Наберите сто двенадцать и включите громкую связь.

Оператор ответила сразу, и Илона, стараясь говорить как можно более внятно, начала объяснять ситуацию:

— Пришлите наряд полиции и «скорую» на старое Песочинское кладбище. Там, в подвале сгоревшей больницы находятся люди, которым нужна помощь… Там Дмитрий Масленников, он с пистолетом удерживает за дверью бункера двух опасных преступников! И Николай Петрович Крылов, ему семьдесят, и он очень замерз… Пожалуйста, скорее…

И тут силы вместе с сознанием покинули ее, и она рухнула на асфальт.

***

Медленно, тяжело, как после глубокого наркоза Илона начала приходить в себя. Приоткрыв веки, она не сразу поняла, где находится, но стоило ей заметить капельницу на руке, как девушку охватила паника. Больница! О нет! Только не больница! В свете последних событий это место внушало ей ужас.

С бешено колотящимся от внезапного испуга сердцем Илона тут же попыталась сесть и вытащить катетер, но руки медсестры, которую она сразу не заметила, аккуратно, но настойчиво взяли девушку за плечи и опустили обратно на койку.

— Лежите спокойно, — мягко произнесла молодая светловолосая женщина в голубой больничной униформе. — Вы поступили к нам с переохлаждением, и врачи успешно повысили температуру вашего тела до нормальной. Теперь вам нужно набраться сил!

Илона закрыла глаза, затем снова посмотрела на медсестру.

— Скажите, что с Димой и Николаем Петровичем? Они тоже в больнице? С ними все в порядке?

— Я сейчас пойду на пост и все узнаю, — пообещала та. — Хорошо, что вы в сознании. Кстати, с вами желает поговорить следователь. Он уже давно ждет за дверью. Но я сказала, что доктор пока не велел…

От слова «доктор» у Илоны невольно сжались кулаки. При этом она подумала: «Пальцы!» Она снова чувствовала пальцы! И ноги… Она пошевелила сначала одной ступней, затем другой и облегченно выдохнула.

— Пригласите его. Я могу говорить.

Девушка кивнула и вышла. Илона оглянулась по сторонам. Ну, надо же! Ее поместили в отдельную палату, а не в обычную на шесть коек. Так вот, значит, как они выглядят! Стены выкрашены в светло-голубой цвет, на окне — жалюзи. Койка, на которой она лежала, имела специальный механизм для опускания/поднятия изголовья. А какой удобный матрас! И все такое новенькое, свежее. Рядом с входной дверью она заметила еще одну. Интересно, что за ней? Уборная? Но, несмотря на все предложенные удобства, валяться здесь совершенно не хотелось. Она подумала, что в такой, вероятно, находился Николай Петрович перед тем, как… Фу! Когда же домой?!

Через минуту в палату вошел мужчина средних лет, в сером костюме, лысеющий, с глазами слегка навыкат и пухлыми губами.

— Старший следователь Тарасов, — представился он и добавил: — Федор Ильич. Как вы себя чувствуете, Илона Сергеевна?

Взяв стул, он придвинул его к койке Илоны, вытащил из кармана пиджака телефон и, видимо, включив в нем диктофон, положил рядом на столик.

— Нормально, — ответила Полянская. — Скажите, что с Масленниковым и Крыловым. Они были в бункере?

— Их доставили в больницу, но сейчас состояние стабильно. С Дмитрием я уже побеседовал, а вот Николай Петрович пока что не готов отвечать на вопросы, — следователь негромко кашлянул и посмотрел на Илону. — Вам удалось вовремя вызвать помощь.

— Нас хотели убить! — воскликнула Илона. — Доктор Вильнет и Валера Лебедев.

Илона переживала, как бы эти два негодяя не начали свидетельствовать против них. Дескать, эти трое на нас напали и заперли. Кто их знает?.. К тому же, пистолет был у Димы. Это еще доказать надо, кто там кого хотел убить.

— Мы обнаружили в бункере их обоих. У Вильнета была прострелена нога. Ему тоже оказали необходимую помощь, — сообщил следователь. — Расскажите, пожалуйста, что произошло.

Илона глубоко вздохнула. Переживать весь этот кошмар, эти страшные мгновения придется заново… Но чтобы сволочи получили по заслугам, она сообщит все, что ей известно!

— Нас заперли в бункере, — начала Илона, — в котором должен проводиться эксперимент по воздействию низких температур на организм человека…

Тарасов внимательно слушал ее историю, сцепив пальцы в замок, изредка кивал головой и задавал уточняющие вопросы.

— Спасибо, продолжайте…

И Илона говорила о том, как им с Димой благодаря случайно найденному обломку ножа удалось выбраться из одного помещения и очутиться в другом, где находился Крылов. Какой там стоял холод… Как Вильнет угрожал им оружием, а потом продолжил свой опыт по заморозке людей насмерть.

— …Он забрал у нас с Димой верхнюю одежду. Холодильная установка работала на полную мощность. У нас не оставалось надежды, — призналась Илона. — Я думала, мы никогда уже не выберемся оттуда. Это сложно описать… Когда деревенеют все мышцы, начинает путаться сознание, и ты уже даже не дрожишь… — она сглотнула. — Этот врач — убийца и мучитель! Он заслуживает самого сурового наказания. Знаете, сколько невинных жизней он загубил «во имя науки» — как он выразился? — девушка закрыла лицо руками и несколько раз глубоко вздохнула. — Сколько бабушек и дедушек, ставших ненужными своим детям и внукам, прошли через эту камеру смерти?

— Это нам предстоит выяснить и доказать. Мы с вами еще долго будем разговаривать, поскольку подозреваемых в этом деле на данный момент больше двух.

Илона вскинула на него удивленные глаза, но вынуждена была согласиться. Все верно: пока что они тоже подозреваемые. Но тут важно выяснить не то, кто кого держал взаперти в бункере, а зачем.

— Илона Сергеевна, как у вас оказалось оружие? — спросил следователь.

Илона по порядку изложила все события, происходившие в старой больнице — про сломанную сплит-систему, о новом визите Вильнета с Валерой и их угрозы, про драку.

— Дима выбил у него пистолет, а мне удалось его поднять, и я выстрелила подонку в ногу, — Илона пристально посмотрела на следователя. — В тот момент я была в отчаянии, на стрессе… И очень хотела выжить любой ценой… Поэтому выстрел был в качестве самообороны. Но я готова за это ответить!

— Понимаю ваши чувства, Илона Сергеевна. То, что вы рассказали, действительно не поддается нормальному объяснению. Ваша история совпадает с тем, что я услышал от Дмитрия. А скажите, как он умудрился, находясь там в одной футболке, пострадать от холода меньше всех? На тот момент, когда мы вошли в бункер, температура внутри помещения была около нуля градусов.

Илона опешила. Не могла же она выдать следователю про духа, который, по всей вероятности, помог Диме, про особый ритуал, после которого он начал чувствовать тепло. Нет, Тарасов решил бы, что она не в себе, и поставил бы под сомнение весь ее предыдущий рассказ. Да и к тому же это слишком личное…

— Молодой, крепкий мужчина. Закаленный, выносливый, — сказала Илона. — Николай Петрович пожилой, а я всегда была мерзлячкой. Поэтому мы бы там и в тулупах замерзли, а Дима держался.

Кажется, следователя устроило такое объяснение. Он коротко кивнул и потянулся к своему телефону. Похоже, разговор окончен.

— Благодарю, Илона Сергеевна. Все, что вы сейчас сообщили, очень важно для следствия. Скорейшего выздоровления! — он поднялся. — После выписки из больницы нам с вами необходимо будет встретиться снова в следственном отделе. Возможно, неоднократно. Да, кстати… Ваши вещи мы обнаружили в багажнике машины Вильнета, но пока они изъяты как вещдоки, поэтому не могу вам отдать даже ваш телефон и бумажник.

— Хорошо, спасибо, — Илона слабо улыбнулась. — А мне еще есть о чем вам рассказать. До встречи!

Тарасов кивнул и вышел. Илона откинулась на подушку и устремила взгляд в потолок. Снова и снова вспоминая доктора Вильнета, его чудовищные эксперименты, она с ужасом представляла, как они могли бы запросто умереть там. И никто никогда бы не узнал о том, что с ними стало. Их бы тихо закопали на том старом кладбище. Как ненужный мусор. Возможно, даже в одной могиле с Крыловым. Его жена устроила бы официальные похороны со всеми почестями. А, может быть, и нет. Зачем ей это? Она получила бы все, чего желала, и уже строила бы планы, как распорядиться свалившимся на нее наследством.

«Ее тоже нужно отдать под суд! Вместе с доктором! Мерзкая сука!» — подумала Илона, яростно сжимая кулаки.

Но, благо, все позади. Сколько несчастных стариков теперь смогут избежать такой чудовищной участи. История с «замерзнутием» закончилась.

Илона вспомнила про метрическую книгу и про отца Иннокентия, который записывал туда все смерти и помечал знаком богини Мары тех, кто замерз. Значит, еще прадед Андрея Вильнета начал практиковать это в своей больнице. Наверное, он и Иннокентия убил, узнав про книгу. А вдруг это его останки нашел Дима в овраге возле церкви? Какой кошмар творился в Старославле на протяжении многих лет, люди жили рядом с этим, и никто даже не подозревал о злодеяниях, творимых династией врачей. Доктор — уважаемая профессия, которую опорочила шайка маньяков.

«Богиня Мара, чей символ они сделали логотипом своей преступной деятельности, должна их наказать!» — мелькнула в голове странная мысль.

Вернулась медсестра. Проверив капельницу, она сообщила:

— Дмитрий Масленников и Николай Крылов пока находятся здесь.

— Да, мне об этом уже известно от следователя Тарасова, — сказала Илона.

— Кстати, Дмитрий желает вас видеть, — произнесла девушка с улыбкой. — Пригласить его, или вы хотите отдохнуть после разговора со следователем?

— Нет, — уверенно ответила Илона. — Позовите Диму, пожалуйста.

Медсестра снова вышла, а Илона чуть приподняла изголовье койки, чтобы встретить Диму хотя бы полусидя.

«Хорошо же я, наверное, выгляжу в больничной пижаме и с капельницей в руке. Но, слава богу, я жива…» — подумала Илона, в ожидании глядя на дверь.

Он вошел не сразу, а сперва заглянул. Увидев Илону, он улыбнулся и после этого проскользнул внутрь. На нем была какая-то совершенно нелепая желтая футболка, вероятно, выданная в больнице, которая к тому же была ему маловата. Илона радостно улыбнулась в ответ и протянула руку ему навстречу. Дима присел на стул, на котором несколько минут назад сидел следователь Тарасов, и сжал ладонь девушки в своей.

— Все позади, — прошептал он, глядя ей в глаза. — Как ты?

— Хорошо, — заверила его Илона. — Но я очень боялась не успеть… Дима, ты в порядке?

— Да, не переживай за меня! Я в полном порядке и уже собираюсь отсюда уйти, — заявил он.

— Расскажи, как вы дождались приезда полиции и что было дальше? — попросила Илона.

— Ну… — протянул Дима, откидываясь на спинку стула. — Эти двое сначала сидели тихо, потом попытались выйти, думая, вероятно, что мы либо ушли, либо сдохли. Но я загнал их обратно! Знаешь, хотелось, чтобы они там подольше померзли, вкусили все прелести собственного изобретения. Мрази!

Илона полностью разделяла Димины эмоции, смотрела на его лицо — уставшее, но по-прежнему притягательное, на его перебинтованные руки, спасшие им жизнь, чувствуя при этом, как внутри разливается приятное, нежное тепло.

— Потом приехала полиция, я им объяснил, что произошло, и передал пистолет. Они вытащили ублюдков, а нас забрали медики и привезли сюда.

— А как Николай Петрович? — спросила она, уводя себя от мыслей о Масленникове.

— Держался. Я переживал за него. И за тебя… — он снова крепко сжал ее пальцы. — Все думал, как ты дойдешь, не случится ли чего по дороге, сможешь ли найти телефон. И лишь когда прибыли полиция и «скорая», я немного успокоился. Решил, что тебе все удалось. Ты молодец! — привстав, он осторожно обнял ее.

— Дима, — прошептала Илона, — а что это было? Ну, перед тем, как тебе стало жарко?

Он чуть отстранился, чтобы посмотреть на нее. Сперва его лицо казалось серьезным, будто он тщательно обдумывал ее вопрос, а потом на губах заиграла загадочная улыбка.

— Мой дух в этот раз не забирал, а давал. Он не хотел, чтобы я умер, — прошептал он.

Звук открываемой двери заставил его резко отпрянуть от Илоны и обернуться.

— Мам! — в палату влетела Кристина, а следом за ней вошел ее отец.

Девочка, словно не замечая присутствия Димы, бросилась к Илоне и крепко обняла.

— Кристина… — прошептала Илона, прижимая дочь к себе.

Как она боялась никогда ее больше не увидеть! Как переживала за нее, за них обеих. И сейчас, сжимая ее в объятиях, Илона думала лишь о том, что у нее нет никого ближе и роднее ее девочки. Какое это счастье, что они снова вместе, и эти ужасные события не смогли разлучить их.

— Мам, я так испугалась, когда мне позвонили и сказали, что ты в больнице. Мы с папой сразу поехали! — проговорила Кристина, поднимая на мать огромные голубые глаза, влажные от слез. — Как ты себя чувствуешь? Что, блин, случилось?!

— Прости, что напугала тебя, — Илона погладила дочь по щеке, вглядываясь в милые черты. — Со мной все в порядке. Правда…

Только сейчас Илона заметила и неровно завязанный хвост, и пуговицы на розовой кофте, застегнутые через одну. Такое у всегда аккуратной Кристины случалось крайне редко. Переживала сильно, торопилась… Милая, дорогая Кристина!

— Иди сюда, — Илона вновь крепко обняла дочь, вдыхая ее нежный запах.

— Надеюсь, ты мне все расскажешь! — Кристина, отстранившись, надула губы и обернулась туда, где стоял Дима, но его в палате уже не было.

— Расскажу, — пообещала Илона и посмотрела на Женю. — Можно ей пока побыть у тебя?

— Разумеется, — он кивнул. — Мы же договорились, что она со мной до конца недели. А ты это… Выздоравливай поскорее! Как же тебя угораздило?

Илона слабо улыбнулась. В его серых глазах читалось искреннее беспокойство и тревога. Все же не чужие люди, несмотря на развод. У них общая дочь, которую он очень любит и прекрасно совмещает это с новой семьей. Да если бы не Женька, что было бы тогда с Кристиной во время всех ее злоключений в заброшенной больнице? Правильно, что они сохранили дружеские отношения с бывшим мужем, и он продолжает заботиться об их ребенке. И, наверное, обязательно продолжил бы, если бы она погибла.

— Да она моталась с Димой Масленниковым по заброшкам. Вот и угодила в историю! — в голосе Кристины слышалась обида. — Честно говоря, мам, я думала, что он давным-давно уехал из Старославля, а он, оказывается, все это время был здесь! Как так?

— Я потом тебе все объясню, — Илона устало вздохнула и откинулась на подушку — эти разговоры с утра отняли у нее очень много сил.

— Ладно, мам, — девочка поднялась. — Хочешь, я посижу с тобой еще? Или мы пойдем?

— Видишь, мама очень устала, — Женя положил руку девочке на плечо. — Пусть отдохнет, а мы приедем к ней вечером.

— Жень, можно тебя попросить принести мне какой-нибудь телефон, а то мой пропал, — попросила Илона. — Не могу быть совсем без связи.

— Да, конечно, — ответил он, после чего вывел Кристину и закрыл дверь.

Оставшись одна, Илона погрузилась в глубокий сон и проспала весь день до самого вечера. Принесли ужин. Хотелось домой и как можно скорее забыть про весь этот кошмар.

— Скажите, а Масленников еще в больнице? — решила поинтересоваться Илона у медсестры, которая расставляла тарелки на столике.

— Нет, он уехал, — ответила та. — Вам нужно немного поесть. Сможете сами или вам помочь?

«Уехал? Куда? Ничего не сказал… Не зашел попрощаться. Теперь-то точно навсегда!» — с грустью подумала Илона, поднося к губам стакан с водой.

***

22 декабря, четверг

— Маам, у меня к тебе важный разговор! — заявила Кристина, входя в комнату к Илоне.

— Да? Как интересно! Слушаю! — Полянская закрыла на компьютере документ и развернулась к дочери.

После событий в заброшенной больнице прошел ровно месяц. Вернувшись домой, Илона решила, что чувствует себя достаточно хорошо, чтобы приступить к работе. Николай Петрович Крылов тоже быстро шел на поправку. Вскоре он уже вернулся к должности заведующего кафедрой и принял активное участие в подготовке к конференции, никого при этом не посвящая в подробности своей личной жизни, а также в то, что сталось с его женой. Наверняка, уже бывшей. Впрочем, если захочет — расскажет. А нет — значит, так правильнее.

К счастью, после нескольких допросов подозрения с них были сняты, а вот Андрей Вильнет и его помощник Валера все еще находились под следствием. Полиции удалось найти достаточно доказательств его чудовищных экспериментов над пожилыми людьми, и теперь их ждет суд. Илона надеялась, что их накажут по справедливости. Таким поступкам нет оправдания!

Конечно, история доктора Вильнета всех потрясла, но из-за него никто не собирался отменять научно-практическую конференцию, назначенную на начало декабря. Просто решили пригласить другого специального гостя — Мохова Сергея Викторовича, ученого-танатолога из Москвы, чьи работы с таким интересом исследовала Илона. Для нее это было отличной возможностью познакомиться с ученым лично, пообщаться на близкие им обоим темы, но… Помимо этого, деловая встреча на конференции к удивлению обоих закончилась походом в ресторан.

Сергей Мохов оказался не только весьма приятным собеседником, но и привлекательным молодым мужчиной. Будучи польщенным интересом Илоны к его книгам, он и сам задавал ей многочисленные вопросы о работе, слушал внимательно ее рассуждения, восхищался общностью интересов, при этом смотрел на нее долго, пристально, чуть склонив голову набок, делал ненавязчивые, изящные комплименты, не скрывая своей симпатии и желания продолжить знакомство.

— У меня сейчас появилась идея совместного научного проекта, — произнес Мохов. — Как вы смотрите на то, чтобы углубиться в тему исследования вопросов смерти, сосредоточившись на уходовых практиках и паллиативном наблюдении за умирающими людьми? Учитывая то, что вам самой пришлось пережить… Я приглашаю вас в Москву, в Институт этнологии и антропологии РАН, где я являюсь научным сотрудником. Что скажете, Илона Сергеевна?

— Можно просто Илона… — девушка улыбнулась. — Я подумаю над вашим предложением, Сергей Викторович.

— Можно просто Сергей, — он улыбнулся в ответ, осторожно коснувшись ее ладони, лежавшей на столе.

Полянская, безусловно, была рада последующему общению, и кто знает, во что бы это могло вылиться в дальнейшем. Все же Сергей Мохов, несмотря на громкое имя в научной сфере, был более реалистичен и понятен, нежели человек из другого социального слоя, коим являлся блогер Масленников. Слава, популярность, деньги, модные тусовки, закрытый элитный круг общения — от всего этого она была очень далека. Однако он продолжал занимать все ее мысли.

Все время после отъезда из Старославля Дима оставался на связи. Несмотря на сильную занятость, он находил время на звонки и переписку, которая последние несколько дней сводилась к одному:

— Илона, ты приедешь в Москву на Новый год?

Она отвечала, что приедет, но не одна, а с Кристиной, которая, кстати, восприняла новость о дружбе мамы с московским блогером довольно остро. Но вскоре, к великой радости обеих, у Кристины появился новый краш — как модно было говорить в их молодежных кругах, — мальчик из параллельного класса по имени Захар. Илона уже успела с ним познакомиться, он оказался неглупым, хотя и немного дерзким, но в целом довольно приятным в общении, — не самый худший вариант для дружбы с ее дочерью. Он вел свой ютуб-канал, где выкладывал юмористические видео с пародиями, и, похоже, Кристину это увлекло не меньше, чем когда-то Дима Масленников.

— Мама, я бы хотела, чтобы мы вместе с Захаром и его родителями встретили Новый год в Москве. Если ты не против, конечно, — Кристина присела на кровать и умоляюще посмотрела на мать.

— Хм… — Илона задумчиво потерла кончик носа. — А они тоже едут?

— Да! — заявила Кристина. — Прикинь, как было бы здорово!

— Хорошая идея, — согласилась Илона. — У тебя есть номер телефона его мамы? Я могу позвонить ей и все обсудить.

— Да, сейчас скину тебе в сообщении, — девочка вытащила телефон и что-то быстро там написала. — Готово! Ее зовут Наталья Александровна.

— Отлично, позвоню ей сегодня вечером, — пообещала Илона. — Что-нибудь еще? Просто я хотела бы немного поработать перед ужином.

— Мам… А ты все еще общаешься с Димой? — осторожно спросила Кристина.

— Да. И он каждый день передает тебе привет! — ответила Илона с улыбкой.

— Спасибо. Но мам, зачем тебе это? Он тебя чуть не угробил в своих заброшках! Извини, не понимаю… — вздохнула Кристина. — Если честно, я бы ни за что его сюда не пригласила, если бы знала, чем все это для тебя обернется.

— К счастью, все закончилось хорошо, — произнесла Илона, избегая подробностей и посвящения дочери в глубину своих истинных мыслей и чувств.

— И чем он мог мне нравиться? — рассуждала девочка. — Нет, всё! Больше никаких блогеров-экстремалов! Слушай, мам, а ты в Москве будешь с ним встречаться?

— Пока не знаю, но если да, то обещаю — больше никаких заброшек.

Недовольно фыркнув, Кристина вышла из комнаты, а Илона вновь открыла документ, над которым работала. Это была очередная статья по танатологии на тему смерти от переохлаждения среди старшего поколения в конце XIX века. По завершении она отправит ее Сергею Мохову для обсуждения.

***

31 декабря, суббота

Новогодняя Москва встретила их множеством ярких разноцветных огней. Весь город, а особенно центр, сверкал и переливался в свете многочисленных гирлянд и украшений, темнело рано, но даже обычные уличные фонари и фары нескончаемого потока автомобилей на широких улицах создавали нужную праздничную атмосферу.

Илона вплоть до момента выхода из поезда переживала, волновалась: а как их примет столица? Приветливо заключит их в свои объятия или придавит исполинскими размерами? Однако уже на вокзале, среди спешащих по перрону и толкающихся чемоданами пассажиров Илона почувствовала себя в Москве вполне уверенно.

«Не может быть, — думала она, торопливо шагая вслед за родителями Захара к метро, — я совсем иначе представляла себе свои ощущения в Москве».

— Заселимся и поедем в центр! — распорядился Игорь, отец Захара. — В конце концов, мы же здесь не для того, чтобы тухнуть в гостинице.

Они приехали за два дня до Нового года, чтобы перед праздником успеть вдоволь нагуляться и как следует осмотреться. К счастью, работали все музеи, и им довелось посетить Третьяковскую галерею, которая даже у молодежи вызвала неожиданный восторг.

— А эта картина была у нас в учебнике русского! Мы по ней писали сочинение! — воскликнула Кристина, замерев перед огромными богатырями Васнецова.

— И эта! — позже вторил ей Захар, увидев другое знакомое произведение. — Мне за него влепили «пару»!

Илона медленно перемещалась от одной картины к другой, рассматривая, изучая и до конца не веря тому, что она действительно находится здесь и сейчас.

«А ведь все это мы могли пережить намного раньше, если бы я не откладывала в долгий ящик наши поездки. Все же Москва — не Греция!» — думала она.

Вечером 31 декабря было решено вновь отправиться в центр, погулять по красиво украшенным улицам, среди уютно светящихся витрин кофеен и магазинов, среди лотков и палаток с новогодними сувенирами, ароматной свежей выпечкой и согревающими напитками, которые были бы так кстати в зимнюю стужу.

Илона шла вдоль пешеходной улицы, озираясь по сторонам, при этом стараясь не упускать из виду Кристину, и представляла себя частью этого нового мира. Какой же он огромный, этот столичный мегаполис, не то, что их скромный провинциальный Старославль! И какая она сама ничтожно маленькая в нем! Просто песчинка среди высоток, проспектов, пробок, огней. А кто все эти люди с румяными от мороза лицами — такие же гости города, как она, или местные жители, решившие выбраться из своих спальных районов ради праздника? Но кем бы они ни были, они весело улыбались, сыпали направо и налево новогодними поздравлениями, и Илона будто бы ощущала себя членом этой веселой и шумной огромной компании.

А Кристина была на седьмом небе от счастья! Сбылась ее мечта. Она в Москве, с мамой, лучшим другом и его родителями, через несколько часов раздастся бой курантов, и они встретят Новый год все вместе за красиво накрытым столом в ресторане их отеля, где соберется множество других таких же счастливых людей! Но до этого они должны вдоволь накататься на коньках на Красной площади, сделать тысячу удачных селфи на фоне столичных достопримечательностей и поделиться ими с друзьями в соцсетях, чтобы завидовали.

Илона сама себе завидовала и даже немного гордилась тем, что, наконец, собралась, и при том испытывала бесконечную радость за дочь: глаза ее ребенка просто светились от восторга при виде всей этой праздничной красоты. Что еще нужно? Она улыбалась, наблюдая за тем, как Кристина с Захаром носятся от одной яркой декорации к другой, фотографируя друг друга на мобильный.

В кармане звякнул телефон, оповещая о долгожданной весточке.

«Илона, где ты сейчас находишься?» — смс-сообщение от Димы.

«Мы гуляем в центре», — написала она.

Интересно, а где он сейчас? 31 декабря… Скорее всего, готовится к встрече Нового года в компании своих лучших друзей. Наверняка, они затеяли нечто грандиозное, веселое и запоминающееся вроде шумной вечеринки с самыми крутыми звездами. Или же, наоборот, выехали за город, на дачу, чтобы отметить праздник среди высоких елей, укрытых снежными покрывалами. Он знал, что она приехала в Москву позавчера, но молчал, и она уже почти потеряла надежду. Хотя и успокаивала себя: «Занят, готовится к Новому году, на съемках и т. д.».

Но вот он написал именно сейчас, когда до боя курантов оставались считанные часы.

«Где именно? Я подъеду».

Илона оглянулась по сторонам, ища название улицы. Кажется, они недалеко от Красной площади. Или от Театральной… Или между ними? Она пока очень неуверенно ориентировалась и больше полагалась на Игоря и Наталью, которые знали Москву довольно неплохо. Потому, решив, что так будет вернее, девушка открыла в телефоне карту и скинула Диме координаты.

Ее охватило волнение. Это будет их с Димой первая встреча после событий в Старославле. И она, признаться, очень скучала по нему, все думала: удастся ли им еще когда-нибудь увидеться? И нужно ли это ему? Он рассказывал о своей бурной, насыщенной событиями жизни, о постоянных съемках бесконечных новогодних шоу и развлекательных программ на телевизионных каналах, куда его приглашали для участия, про собственные youtube-проекты — «Among us» и лайфхаки. Из его историй она узнавала, как живут его друзья — Никита и Даник, а также другие участники «Лиги». Он делился планами, которые казались Илоне чем-то из области фантастики, но она с неподдельным любопытством слушала и читала про них, тайно представляя себя участницей всех этих грядущих событий. При этом он всегда спрашивал у нее: «Как дела? Как прошел твой день?» И она отвечала… Рассказывала про скучную работу в университете, про студентов, про лекции, не будучи при этом уверенной, что ему это действительно интересно. Но радовалась, что он все же задает такие вопросы.

Отыскав свое изображение в витрине магазина, Илона критично оглядела себя с ног до головы и осталась довольна.

— Мама, а мы пойдем на каток на Красную площадь? — спросила Кристина, подлетая к Илоне. — Ну, пожалуйста! Я очень хочу!

— Прямо сейчас? Эм… — Илона замялась. — А я думала, мы еще немного погуляем по этой улочке. Как она называется? — спросила она у Натальи.

— Столешников переулок, — ответила та, зябко потирая ладони. — Я бы, честно говоря, тоже немного подвигалась! Мороз крепчает!

— Да, мам, мы уже все перефоткали и хотим на каток! — гнула свое девочка.

— Мы или ты? — усмехнулась Илона, посмотрев на стоявшего рядом Захара.

— Мы! — уверенно заявил он. — Слушайте, а в центре совсем нет снега!

— Это невидимый московский снег, — смеясь, ответила Кристина. — Он от тепла улыбок исчезает, а потом появляется, если кому-то становится грустно! Как призрак!

— Какая интересная теория! Невидимый снег! — заметил Игорь и обратился к Илоне: — Если у тебя есть какие-то дела, мы можем взять детей на каток, а ты присоединишься к нам позже.

— Да, конечно! Это же совсем близко! — подтвердила Наталья.

— Если вам будет удобно, — согласилась она. — Я бы хотела купить сувениры родителям. Потом приду к вам. Надеюсь, не заблужусь.

Кристина хихикнула, взяла Захара за руку и побежала вперед. Следом за ними двинулись родители, о чем-то весело переговариваясь.

Оглянувшись по сторонам, Илона решила, что было бы неплохо зайти в какую-нибудь теплую кафешку. Стоять на улице зимой не очень приятно, к тому же она совершенно не выносила холод.

Холод… Она никогда не задумывалась о том, насколько разрушительным и беспощадным он может быть. Низкая температура парализует тело и разум, заставляя медленно умирать. Впрочем, тоска, одиночество порождают холодную пустоту в душе, которая не менее губительна. Но Илона не была одна. Ее окружали такие родные и близкие люди, с которыми и в мороз было тепло и уютно.

Зябко поежившись, она накинула на голову капюшон и уже сделала шаг в направлении кофейни, как вдруг чьи-то руки обхватили ее сзади, а знакомый голос прошептал над ухом:

— Надо было назначить свидание в более теплом месте, но раз уж мы здесь…

Илона поспешно развернулась и встретилась с его улыбающимся взглядом. Слегка запыхавшийся, румяный, без шапки и в распахнутой куртке, перед ней стоял Дима. Ничуть не смущаясь прохожих и не боясь быть узнанным, он обнимал ее за талию и смотрел в глаза.

— Дима, тебе точно не холодно?

«Кажется, однажды я это уже спрашивала!» — подумала Илона, радостно глядя на молодого человека.

— Я только что из метро, а там, как всегда, духота, — ответил он. — На машине ехать не решился по пробкам, боялся опоздать, — он нежно коснулся ее щеки теплыми пальцами. — Какие у тебя планы?

— Все ждут меня на катке на Красной площади, — ответила Илона. — А потом мы идем в ресторан встречать Новый год.

— Классно! А можно с вами? — непринужденно спросил он.

Илона переживала, что вот сейчас он сорвется и убежит по своим делам или, на худой конец, предложит ей поехать с ним на тусовку. Но он внимательно смотрел на нее, ожидая ответа, и, казалось, никуда не торопился.

— Если твои друзья не будут против моей компании, то я бы с удовольствием к вам присоединился, — заявил он.

Улыбнувшись, Илона согласно кивнула.

— Но я надеюсь, что ближайшие десять минут будут принадлежать только нам? — шепотом спросил он, склоняясь к ее замерзшим губам, чтобы оставить на них горячий поцелуй.