Небесная птаха

2

– Это штат Висконсин, если вас интересует именно это, – медленно произнесла Мирабель. – Но…

– Да?

– Звучит довольно странно, простите. Вы что, вражеский лазутчик? Вас выкинули с парашютом, он, к счастью, раскрылся, и теперь вы осматриваетесь на местности?

Мужчина улыбнулся одними карими глазами:

– А если и так? Что тогда?

Его невозмутимость понравилась Мирабель. Она развеселилась:

– В таком случае должна сообщить вам, что ваш разведывательный центр не справился с подготовкой своего лазутчика…

– Почему? – серьезно спросил гость.

Мирабель ответила с таким же серьезным видом:

– Вам никак не удастся сойти за своего, за местного.

– Потому что я не ориентируюсь в пространстве? – засмеялся он.

– Само собой. И еще вы говорите без местного акцента…

– Вот черт. Это ж надо было так проколоться…

– Учтите на будущее. А теперь… Теперь держите свой стакан воды. И возвращайтесь в свой центр для переподготовки.

– Может, я все-таки попробую справиться как есть?

Мирабель покачала головой:

– Как же так, вы приехали сюда, даже не зная, в какой город направляетесь? А как же указатели? Дорожные карты? В конце концов, у вас может не быть карты всех возможных штатов и городов, но карта дорог у вас должна быть?

– Согласен. И карты у меня есть, но…

– Что?

– Знаете, с воздуха мне не были видны указатели.

– С воздуха?

– Я сюда прилетел.

Мирабель ошеломленно уставилась на своего удивительного посетителя. Час от часу было не легче…

– Вы купили билет на самолет и при этом не знали, куда именно летите?

– К счастью, мне не нужно покупать билет, чтобы летать на своём собственном самолете, – улыбнулся гость.

– Так вы…

– Я пилот.

– И прилетели сюда на своём собственном самолете.

– Точно.

– И где же вы припарковались… хм… приземлились? В местном аэропорту?

Гость покачал головой:

– О, нет… Горючее было на исходе. Я облюбовал поле посимпатичнее. Знаете, без коров, тракторов и прочего.

– Иначе фермеры спустили бы с вас шкуру? – засмеялась Мирабель.

– Знаете, я и сам не большой любитель портить пшеницу и губить фермерские угодья. У меня с фермерами нет личных счетов. А то поле… Оно показалось мне довольно диким. Заброшенным. Тут до него рукой подать… Во всяком случае, пешком до него дойти не затруднительно.

– Да, здесь неподалеку есть заброшенное поле, – медленно проговорила Мирабель.

– Вот видите. Значит, я не вру.

– А я и не подозревала вас во вранье, – пожала плечами девушка.

Наступило неловкое молчание. Мужчина допил последний глоток воды, который еще оставался в стакане. Сам ополоснул его в раковине, поставил на стойку.

– Что ж… Спасибо.

Мирабель кивнула.

– Я пойду, пожалуй, обратно к своему самолету.

– Ну да…

– Еще раз спасибо за воду.

– Что вы, не за что…

Он повернулся и направился к двери. Мирабель последовала за ним.

На пороге он задержался:

– Не подскажете… где тут у вас расположена ближайшая лавка с продуктами? Не хочется больше побираться у добросердечных жителей городка вроде вас.

«Ах, скажите, пожалуйста», – внутренне возмутилась Мирабель, а вслух произнесла:

– Что вы, что вы. У нас все только рады помочь ближнему. Ну, а ближайший магазин… Знаете, пройдите триста метров по дороге, потом сверните налево. Там есть лавка со всякими напитками, выпечкой и прочим. Думаю, сможете купить там всё необходимое.

– Спасибо, – повторил незнакомец, наверное, уже в десятый раз.

Дверь за ним наконец-то закрылась.

Мирабель со вздохом облегчения привалилась к дверному косяку. Нельзя сказать, что ноги у нее подкашивались, но присутствие этого мужчины странным образом напрягало её.

Напрягало то, что в доме находится чужой, незнакомый ей человек.

Напрягало то, что она не знала, как себя вести и что лучше говорить под пристальным взглядом карих глаз этого непрошеного гостя, взглядом внимательным, словно объектив профессионального фотографа.

– Подумаешь, – вслух сказала она. Круто развернулась на носках и прошествовала обратно на кухню.

Кухню пришлось проветривать тщательно и на совесть.

Картошка, конечно же, разварилась…

Мирабель размяла ее в картофельное пюре и задумалась – гарнир есть, ну а что бы такое сделать к пюре взамен безвозвратно утерянной курицы?

В дверь позвонили.

– Сегодня что, день визитов?

Мирабель развела руками и вновь отправилась в прихожую.

На этот раз она предусмотрительно накинула цепочку на дверь. Она больше не собиралась рисковать своей автономностью и позволять разрушать своё одиночество. Накинув цепочку, она отперла дверь и вопросительно посмотрела за порог.

Что ж… Мирабель и сама не смогла бы ответить на свой вопрос – удивлена она или же нет? Но это был недавний кареглазый визитер.

– Значит, это опять вы?

– Да, – весело подтвердил он, – это опять я.

Мирабель нахмурилась:

– Так, и что вам нужно на этот раз?

– Дайте-ка подумать… Пить я уже не хочу.

– Да неужели?

– Точно. А, вот, вспомнил!

– И что же вы вспомнили?

– Вы оказались ко мне так добры, что дали напиться и объясили, куда меня занесло. А я, – тут он сокрушенно вздохнул, правда, лукавые искорки из глаз при этом никуда не делись, – лишил вас обеда, да еще вы и обожглись из-за меня.

– Да, это печально. Но что же дальше?

– А дальше, – торжествующе объявил назойливый гость, – я счел необходимым компенсировать вам потерянный по моей вине обед.

Он ловко скинул цепочку с крючка и в расширившуюся дверную щель протянул Мирабель пакет, из которого довольно аппетитно пахло.

– Что это?

– Ну как что? Компенсация. Можешь открыть его.

– Даже не знаю, стоит ли…

– А вот кокетничать точно не стоит. Я загубил обед – я принес тебе замену. Всё по-честному.

Мирабель осторожно заглянула в пакет. Там были сосиски, ветчина, упаковка полуфабрикатов – Мирабель показалось, что это куриные нагетсы…

Гость похвастался:

– Сосиски должны быть вкусными. Наверняка ведь делает кто-то из местных. Настоящее мясо вместо всякой ерунды…

– Да, – машинально кивнула Мирабель, – еда тут вкуснее и натуральнее, чем в мегаполисах… – И тут же спохватилась: – Вообще-то тут очень много на одного человека. Вообще-то… Куда мне столько?

Он молчал и выжидательно улыбался, глядя на неё.

Мирабель решила не церемониться и сразу расставить все точки над «и». Пусть лучше она будет грубой вначале, зато потом ей не придется говорить человеку какие-то неприятные вещи. Разумеется, в том случае, если дело зайдет слишком далеко…

– Значит, – спросила она, – в благодарность за то, что я поила тебя водой, теперь я заслужила почетную обязанность кормить тебя ужином?

– Обедом, – поправил «разносчик» нагетсов.

– Неважно.

– Действительно, неважно… Я всё-таки получился излишне навязчив. Каков негодяй: вместо того, чтобы просто компенсировать сгоревшую курицу, напрашиваюсь за стол. Наверное, это потому, что мне лень разыскивать в вашем городке какую-нибудь пиццерию или закусочную? И хочется домашнего уюта и тепла вместо бумажных полотенец, заляпанных кетчупом?

Вопреки собственным ожиданиям, Мирабель рассмеялась.

– Ну, что с тобой делать… – начала она.

– Для начала хотя бы стребовать с меня, чтобы я назвал своё имя.

– Прекрасно. И как же тебя зовут, незнакомый странник?

– Меня зовут Дик. Дик Бернингтон.

– А я – Мирабель…

– Мне действительно очень приятно.

На какое-то мгновение Мирабель показалось, что глаза Бернингтона наконец-то посерьезнели, из них улетучились искорки смеха. Но ощущение мелькнуло и пропало, и ей стало казаться, что серьезность ей просто показалась.

Она стояла и изучала Дика. Теперь ей казалось важным более пристально рассмотреть того, с кем ей всё-таки предстояло разделить сегодняшнюю трапезу.

Дик оказался довольно симпатичным мужчиной лет тридцати-тридцати двух. Русые, небрежно взъерошенные волосы, тонкий нос, почти что орлиный. Постоянно улыбающиеся губы. Он был выше Мирабель на голову. На запыленной рубашке цвета хаки не хватало одной пуговицы.

Дик поймал взгляд Мирабель и тут же пояснил:

– Зацепился, когда вылезал из самолета. Пришить было, сама понимаешь, некогда.

– И негде?

– И нечем…

– Я дам тебе иголку с ниткой, – сообщила Мирабель. – Пришьешь. Надеюсь, пуговица не потерялась?

– Нет, с собой, в кармане…

– Прекрасно.

– Я тоже так думаю, – удовлетворенно кивнул Дик.

Мирабель поднялась на второй этаж дома и спустилась с иголкой, воткнутой в катушку ниток. Она протянула нитки Дику. В следующую минуту он потянулся к пуговицам своей рубашки с явным намерением расстегнуть её. В следующее мгновение Мирабель воскликнула:

– Что ты делаешь?

– Как что? – удивился Дик. – Собираюсь пришить пуговицу к рубашке.

– Как, прямо здесь?

– А это тебя смущает? Прости, я не подумал. Исправлюсь.

Это действительно смущало Мирабель. В последний раз она видела мужчину с обнаженным торсом года полтора назад, когда… Впрочем, не стоило сейчас об этом. Да и вообще об этом не стоило.

Но она не могла показать Дику, что это смущает её. В конце концов, кем он будет её считать? Закомплексованной провинциалкой? Девочкой из глубинки? Этого еще не хватало, ведь она…

А правда, неужели она действительно в последний раз видела обнаженного мужчину именно полтора года назад? А как же купание в местном озере? Там ведь полно загорелой молодежи по выходным.

Не может быть… Значит, в свете последних событий она даже на озеро перестала выбираться? Что касается загара, то воздушные ванны Мирабель в изобилии принимала, с комфортом располагаясь либо в шезлонге неподалёку от крыльца, либо выбираясь на крышу своего дома. Что в одном, что в другом случае она была надежно укрыта от любопытных глаз. Могла загорать даже голышом.

Дик направился к выходу из кухни, подбрасывая и ловя катушку с нитками непринужденными движениями. Мирабель остановила его:

– Ладно, куда ты? Пришивай пуговицу здесь.

Он усмехнулся:

– Я точно не задену твоего чувства приличия или… чувства прекрасного?

– Не заденешь, – сердито ответила Мирабель. Она даже покраснела слегка и стремительно отвернулась: не хватало еще, чтобы Дик заметил этот румянец. И только потом до нее дошло, на что он намекал, говоря о чувстве прекрасного.