Демонология Сангомара. Небожители Севера

ГЛАВА 13. РАВНИНЫ

Дождь на время прекратился, тучи разошлись, и солнечные лучи осветили равнину. Но до заката оставалось совсем немного. Отряд находился в пути уже весь день, и было принято решение остановиться на ночлег. Перекусившие в дороге ячменными лепешками воины хотели поужинать, покормить коней и улечься спать.

Брасо-Дэнто остался далеко позади, на северо-западе, а мрачный силуэт горы, тянущийся по левую руку, терялся в сгущающихся красках наступающих сумерек. Дул пронизывающий и холодный ветер. Отряд ехал среди темных полей и разбросанных то тут, то там небольших поселений. На пути не попалось ни одной крупной реки.

К концу вечера, когда над головами путников снова сгустились тучи, отряд подъехал к Ферранту, маленькому городку в сорок дворов.

Обычно чистый и уютный Феррант сейчас мало походил на себя – непрекращающийся дождь превратил его улицы в сплошные реки и озера.

Отряд спешился около большого трехэтажного здания, совмещавшего в себе и постоялый двор, и харчевню. Выцветшая вывеска гласила «Желтый кот».

Уильям не прекращал удивляться качеству дорог между поселениями. В его Офурте никто и слыхать не слыхивал о насыпных дорогах, все передвигались по обычным земляным тропам, протоптанным конями, ослами и людьми.

– Йева, – позвал он тихонько, стоя чуть в стороне и наблюдая, как другие всадники спешиваются с коней.

– Да?

– У вас везде такие хорошие дороги?

Девушка взглянула на изумленное лицо Уильяма и кивнула.

– Да. Весь Западный тракт – это дорога шириной более трех васо. А Восточная тропа до моста на Белой Бетсе хорошая, потом при повороте к болотам сужается до двух васо.

– Ничего себе… – поднял брови Уилл. На таких дорогах без труда могли разъехаться две повозки и ещё осталось бы место.

– А то! – Йева вскинула к небу свой острый нос и улыбнулась, ненадолго оставив свои мрачные думы. – Солраг – единственные земли Севера, пронизанные такими хорошими дорогами! Ведь только через нас купцы с Юга попадают на Север и наоборот. Отец каждый год выделяет золото из казны на строительство новых дорог.

– Ну нет, – сказал Филипп, ловко спрыгнув с лошади.

Граф Тастемара, с легкой улыбкой слушая похвалу от дочери, встряхнул свои седые волосы и подошел ближе.

– Спасибо, дочь моя, за столь лестные речи, но у нас не лучшие дороги на Севере. В Глеофе дорожная сеть качественнее и шире, и нам пока с ними не тягаться. Еще сюда можно добавить Летардию, Южные земли Альбаоса, Гаиврар и Дриад.

– А почему мы тогда поехали по Восточной тропе, господин? – поинтересовался Уильям, вспоминая карты Солрага в кабинете. – По Западной же быстрее. Или я ошибаюсь?

– Я хочу пообщаться с вождями некоторых поселений на Восточном Тракте… – ответил Филипп.

По улочке брел сквозь грязевые потоки одинокий селянин, ведя за узду осла. Тот кричал и был недоволен, упирался копытами, но человек, который хотел поскорее довезти груз мяса до таверны, был еще упрямее. Наконец он каким-то чудом уговорил осла, и тот пошел к таверне. Из-под плотного капюшона выглянули серые настороженные глаза, и житель Ферранта удивленно рассмотрел высоких и дорогих коней. В конце концов, он понял, что это кто-то из знатных и, привязав осла к колышку у таверны, снял мешки и забежал внутрь.

– Там знатные, знатные! – донесся до ушей Уильяма и Филиппа крик селянина.

Тут же из таверны выбежал полный старичок.

– Приветствую, путники!

– Доброго вечера. Граф Филипп фон де Тастемара, ваш лорд, желает остановиться в Ферранте для отдыха, – произнес деловито сэр Рэй и спешился, прыгнув в лужу.

– Сам граф?! Какая честь! – изумился управитель постоялого двора и таверны. – Проходите, господа, внутрь… А то ж сейчас, поди, опять дождь начнется. Сейчас я позову слуг.

Подняв подол платья, пожилой мужчина забежал внутрь и громко позвал прислугу.

– Вортон, Аудд, где вы, бездельники? – вопил управитель, пытаясь дозваться до потерявшихся работников сквозь сидящую в харчевне толпу.

Посетители с интересом смотрели на путников, которых в сезон Лионоры можно было сосчитать по пальцам. В такое время мимо поселений проезжали по обыкновению лишь гонцы да безумные паломники Ямеса.

Наконец пара слуг, закутанных в плащи, приняли коней. Уставшие путники пробрались сквозь душное и хмельное марево таверны к лестнице на второй и третий этажи. Управитель пошептался с графом в сумраке коридора второго этажа, где во все стороны разветвлялись двери комнат. Появились служанки, спешно вытиравшие руки о передники – мгновение назад они разносили напитки и еду, а сейчас принялись устраивать новых гостей.

Шустро и ловко женщины забегали по комнатам, а Управитель стал запускать уставших путников в подготовленные спальни. Закончив с хлопотами, он принял увесистый кошель с даренами.

– Отхожее место справа за таверной. – Управитель почесал куцую серую бородку и спустился.

Уильям по приглашению Филиппа зашел в небольшую комнатку с двумя простыми кроватями, столом со стулом в углу и покосившейся вешалкой. Ставни были плотно забиты и замазаны в преддверии холодного сезона, так что пришлось зажечь свечу на столе. Ее желтое пламя осветило мрачную простую комнатушку, хотя и без нее вампиры прекрасно видели в темноте. Но все-таки свеча создавала некоторый уют и словно согревала своим рассеянным светом.

На пол были сложены седельные сумки, а Филипп, оставшись в одной рубахе да теплых штанах, лежал на застеленной кровати и читал серую и замученную годами книгу «Фортификация». Что означало это дивное слово, Уильям не знал, но спросить стеснялся. Он, молчаливый и нерешительный, тоже лег на кровать, достал из седельной сумки «Мази» и углубился в чтение. Время от времени проницательными глазами Филипп поглядывал на молодого вампира, а в оплетенных морщинами глазах сменяли друг друга мрачные думы.

За дверью затопотали – солры всей толпой спускались в харчевню поужинать. Все стихло, в спальнях остались лишь вампиры, привыкшие к тишине и спокойствию. Но не все… Спустя некоторое время за стеной послышалось сопение, а потом поначалу тихие стоны. Однако стоны все нарастали и становились громче и громче, а кровать в соседней комнате заходила ходуном, стуча ножками об пол.

Пока Филипп излишне спокойно переворачивал страницы, за тонкой и хлипкой стеной, около которой он лежал, дико кричала Эметта. Наконец, граф не выдержал, захлопнул одним движением книгу и со сжатыми губами постучал по стене – деликатно и негромко. Но ничего не случилось – стоны только усилились, и уже на весь коридор было слышно и рычащего Леонардо. В конце концов, Филипп раскрытой ладонью ударил по стене быстрым рывком, да так, что на любовников с той стороны посыпалась известь. Это возымело эффект – за перегородкой притихли.

– Леонардо, – холодным голосом, с трудом сдерживая гнев, произнес Филипп, чтобы его услышали в соседней комнате. – Имейте совесть!

Лишь тишина прозвучала ответом, но это молчание вполне устроило графа, и он вернулся к размеренному чтению. Остаток вечера и ночи прошли спокойно. Уильям же всю ночь пролежал с распахнутыми глазами, боясь даже шевельнуться под надзором графа.

Наутро люди, выспавшиеся и довольные, прикупили в Ферранте провизию в дорогу и отправились дальше в путь. Уильям кое-как, не умеючи, оседлал свою кобылу и последовал за другими спутниками, перекинув седельную сумку за заднюю луку.

***

Дождь снова лил как из ведра и лишь к вечеру чуть поутих, дал путникам возможность поднять головы, осмотреться да скинуть с себя капюшоны.

– Что за погода… – проворчал негодующе сэр Рэй, поправляя подшлемник.

Силуэт гор, у подножия которых был основан Брасо-Дэнто, остался далеко позади, и отряд теперь брел посреди мрачного луга с жухлой травой – вокруг не было ни одного поселения. В этой низине скапливалась вода, принесенная от Белой Бетсы. Из-за низкой поймы луг Восточного Тракта сильно топило несколько раз в год. И сейчас кони брели по приподнятой над землей дорогой, а люди мрачно рассматривали затопленные луга.

Солнце клонилось к закату, и пора было думать о лагере для ночлега.

– Давайте остановимся у той большой реки, господин. – Капитан Рэй подъехал на своем гнедом жеребце к графу. – Может, Ямес позаботится о нас, и на ужин будет рыба, а не вяленое мясо.

Филипп скинул капюшон, с которого ручьем полилась вода, и встревоженно посмотрел в темные воды полноводной реки.

– Хорошо, устроим привал на ночлег у Белой Бетсы, – в конце концов, после минутных раздумий, настороженно ответил он.

Натянув поводья, Филипп притормозил своего жеребца и поравнялся с Уильямом.

– Ну как, освоился в седле?

Тот довольно кивнул.

– Хорошо, поезжай со мной, разведаем место для ночлега отряда.

Филипп движением пяток ускорил коня, тот оторвался от отряда и побрел по жухлой и мокрой траве, порой проваливаясь по колено в грязь.

Чтобы не отставать, Уильям погладил серую кобылу, и она, повинуясь, последовала за вороным жеребцом. Когда граф убедился, что они отъехали на достаточное расстояние, то замедлил коня.

– Вы чем-то встревожены, господин? – спросил Уильям.

– Это старая дорога, и в этот сезон мало кто ей путешествует, так что нужно быть настороже, – ответил Филипп.

– Но в чем опасность? Если нет людей.

– Тебе ли не знать, Уильям, – улыбнулся граф. Он подъехал к берегу реки и остановился. – Там, где нет людей, живет кто-нибудь другой. Многие демоны и духи предпочитают лишенные человеческих следов первородные земли. Так что нужно убедиться, что ничто или никто не выскочит на нас из реки.

Уильям оглянулся. Они находились на каменистом берегу крупной из-за паводков реки, а вокруг раскинулись равнины с сгнившей травой, которая утопала в грязи из-за дождей. Местами стояли одинокие деревца, тоненькие и совсем чахлые.

– Вроде бы ничего страшного, – скорее себе, чем графу, очень тихо ответил Уильям, но Филипп его услышал.

– Вроде да. Возвращаемся.

Старейшины приблизились к ожидающей группе, и граф дал добро на размещение отряда на холме подле реки. Две пары глаз, Йевы и Лео, понимающие, зачем Филипп отправился к Белой Бетсе в компании с рыбаком, смотрели в нетерпении на отца. Тот, незаметно для молодого Уильяма, пожал плечами.

Воины графа срубили те небольшие и куцые деревца, что стояли у реки, и передали прислуге. Слуги достали утварь и, с трудом разведя огонь на сильном ветру, поставили котлы на треножники. Туда они накидали лук, зерно и начали варить похлебку. Эметта на лежанке подшивала оторвавшуюся фибулу с плаща Леонардо. Время от времени она злобно поправляла волосы, которые из-за резких порывов ветра попадали ей в глаза. Йева же сидела на берегу на камешке и любовалась закатом, скудным и унылым из-за далекой тучи, перекрывающей солнце. Впрочем, туча стремительно приближалась, всем своим видом обещая затяжные дожди.

Пока оруженосец сэра Рэя готовил спальное место для господина, рыцарь, который снял доспехи и остался в теплом красном поддоспешнике, теперь сидел с удочкой на берегу реки в компании Йевы и пытался хоть что-нибудь наловить. Граф приводил в порядок своего жеребца и сумки, крепленные к седлу. Леонардо находился около Эметты и читал книгу о путешествиях доблестного рыцаря Обормонта из Чингистонта.

Когда Уильям увидел тщетные попытки сэра Рэя что-нибудь наловить, то осторожно подошел к нему и присел на корточки.

– Вы рыбак? – осторожно спросил Рэй, который поначалу думал, что Уильям вырос в зажиточной семье, но шутка Лео про удочку заставила его отказаться от этой гипотезы.

– Да.

– Тогда что я делаю не так? – пробурчал рыцарь, вытащив удочку с абсолютно целой наживкой. – Чертову наживку прикрепил, что треклятой рыбе еще нужно?

– Хм… Не буду врать – я не ловил в таких спокойных водах и даже не знаю, какая рыба здесь обитает. Но предположу, что ее нужно подкормить.

– Чем? Или скорее, как ее подкормить? Видите, как я далеко закидываю удочку? Тут у берега слишком мелко.

– Подождите минутку, сэр Рэй! – и Уильям побежал к поварам.

Осмотревшись на месте стоянки, Уильям подобрал холщовый мешочек из-под лука, затем полез к котлу, над которым колдовали двое слуг, спорившие меж собой, какие приправы добавлять. Прислуга почтительно расступилась, и молодой спутник графа взял деревянный черпак из их рук и нагреб немного разваренного зерна в мешочек, скрутил его. Затем он вернулся к сэру Рэю и отдал ему эту импровизированную прикормку.

– Ох… Я как-то и не додумался. – Пришла очередь сэра Рэя озадаченно чесать затылок.

Рыцарь размахнулся и швырнул мешочек. Тот упал в реку, и через некоторое время, с разрешения Уильяма, Рэй закинул удочку. Мужчины уставились на воду, как охотники, поджидающие добычу. Прошло несколько минут. Удочка дернулась, и сэр Рэй резко потянул ее на себя. На крючке извивалась рыба с толстым телом, сжатая с боков и с крупной чешуей серебристого цвета.

– Сколько же их там! – азартно воскликнул рыцарь и, выудив одну рыбину, сразу же закинул удочку снова, надев на крючок очередное насекомое. Чуть ниже того места, куда он кинул мешочек, забурлила вода – рыба поедала прикормку. – Не знаю, что это за рыбина, но я ее съем!

В это время Филипп, стоя на достаточном отдалении, на небольшом пригорке, с краю стоянки смотрел задумчиво на Уильяма. Леонардо подошел к отцу и ухмыльнулся.

– Ну и где его хваленая Кельпи, отец? Похоже брехал он.

– Еще не вечер, сын, – задумчиво ответил граф Тастемара. – В любом случае, мы живы и целы, так что если он и сказал правду, то вряд ли нам что-нибудь угрожает. А если соврал… Тогда нам тем более ничего не угрожает.

– Ничего себе. Нужно будет в Брасо так попробовать половить, – восхищенно произнес сэр Рэй, доставая седьмую рыбину.

– Там течение стремительное. Оно быстро унесет прикормку, – улыбнулся Уильям такому понятному для него факту. – В горных реках вода прозрачная, а рыба там сильная и быстрая, и если увидит опасность, может не взять наживку, так что ее ловить нужно иначе.

– Это да… Хм, я об этом как-то не подумал, – подскочил с корточек сэр Рэй и сгреб пойманную рыбу. – Похоже, что сегодня с ухой мы опоздали, а вот завтра нас ждет славный завтрак!

– Похоже на то, – улыбнулся Уилл, ловя выпрыгивающую из рук рыбину.

– Уважаемый Уильям, если у вас будет желание, я могу потренировать вас во владении мечом. Все-таки путь предстоит тяжелый, и все может произойти.

Уильям помялся, как-то неуверенно взглянул на лагерь, к которому они вдвоем с Сэром Рэем приближались, и, наконец, кивнул.

– Я буду благодарен вам, сэр Рэй. Правда… боюсь, что это будет не тренировка, а посмешище!

– Я понял. Тогда можно тренироваться в сумерках, где-нибудь за холмами, – ответил сэр Рэй.

– Хорошо, спасибо.

– Начнем прямо с завтрашнего вечера.

Капитан сложил рыбу в мешок и сел на лежак около костра. Слуги передали ему деревянную миску с ужином. Рэй быстренько разделался с овощной похлебкой, закусывая ячменными лепешками и вяленым мясом. Люди стучали ложками по дну посуды, выгребая и выпивая все досуха. Филипп же, как и его дети, Уильям и трое слуг сидели, укутавшись в плащи, рядом друг с другом, и смотрели на голодных воинов. Послышались традиционные молитвы и восхваления Ямеса за предоставленный ужин.

Покидав посуду в одну кучу, солры разошлись по лежанкам. Они укрылись плотными стегаными льняниками и провалились в сон. Слуги перемыли в реке деревянные миски с ложками, вычистили котелок и присоединились к спящим воинам. Один только дозорный, сев на пригорок рядом с костром, караулил отдыхающий отряд. Леонардо и Эметта лежали подле друг друга под одним широким льняником, а Йева спала на соседней с графом подстилке. Уильям сидел около Йевы и читал в темноте. Время от времени он ловил на себе взгляд Филиппа, который тоже не спал. В конце концов, и граф решил подремать. Он прилег на лежанку, укрылся льняником и вроде бы впал в забытье.

Уильям выждал, поднялся, тихо переступая через спящих вокруг затухающего костра, и покинул лагерь. Он зашел за небольшой холм, чтобы часовой не видел его. Там спустился к реке, пошел вдоль берега и примерно через четверть часа остановился, усевшись на каменистый бережок.

Тихая гладь разлившейся из-за паводков реки была подобно зеркалу, и ничто не нарушало красоту отражающихся в воде луны и звезд. Лишь ветер сильно шумел, порой все же создавая рябь на воде, а огромная туча подползала все ближе и ближе, грозя к утру извергнуть из себя дождь.

– Вериатель, – тихонько позвал Уильям, вглядываясь в темные воды реки, прозванной Белой Бетсой.

Тишина. Лишь рыба где-то у берега вдали плеснулась.

– Вериатель, Вериателюшка, – еще раз, уже чуть громче. Он начал беспокоиться, что кельпи не придёт.

Снова тишина. Разочарованный Уильям хотел уже было подняться и вернуться в лагерь, но тут в середине реки забурлило. Из глубин вод, будто по ступеням, взобралась темно-мышастая кобыла. Она медленно побрела в сторону берега, покачивая головой с гривой цвета вороньего крыла. Кельпи шла по лунной дорожке, ее хвост подрагивал, а копыта касались воды, словно земли. Наконец, она ступила на каменистый берег и посмотрела на зовущего голубыми глазами.

Уильям словно вернулся в детство. Счастливый, он подбежал к лошади и обнял ее за морду, поцеловал кобылу в красивый лоб и погладил по бархатистой шее.

– Вериатель, ты не представляешь, как я скучал по тебе! – ласково произнес Уильям, прикрыв глаза от счастья и наслаждения. Он вдыхал илистый теплый запах Кельпи, что был для него таким знакомым и родным.

Воздух задрожал, и шею мужчины обвили холодные ручки, от чего походный костюм сразу же отсырел. Уильям открыл глаза и увидел смеющееся лицо своей любимой Вериатель. Он обнял ее за худенькую талию, и рукава тут же промокли от серого платьишка, которое никогда не сохло. С любовью, словно зачарованный, вампир посмотрел на ту, по которой так соскучился, и поцеловал. На губах появился привкус тины и воды.

Вериатель рассмеялась и с фырканьем вырвалась из объятий, заскакала вокруг, высоко вскидывая ножки, на которых красовались сандалии с ленточками.

– Столько же всего произошло с тех пор, как ты спасла меня у озера! – сказал Уильям.

Вериатель кивнула и улыбнулась. Она остановила свой безумный танец и подскочила в один прыжок к рыбаку, взяла его руку в свою. Затем, похрюкивая, вложила сжатый кулачок в его ладонь. Кулачок разжался, и Уильям увидел, как маленький серебристый браслетик приземлился на его ладонь.

– Но как? – воскликнул тот от изумления. – Я же потерял этот браслет!

С повизгиванием Вериатель довольно потрясла черными как смоль волосами, тряхнула ими, словно это была грива.

Всплеск, и гладь озера вновь заволновалась. Из воды на поверхность теперь поднимались другие кельпи. Удивленный Уильям наблюдал, как сначала одна кобыла, юная, с черными боками и длинной гривой, явилась из реки и пошла по воде к берегу, склонив голову. За ней показалась вторая, белоснежная и крупная, – жеребец – он последовал за кобылой. Там из воды возникла и голова третьей, потом четвертой и, наконец, пятой. Грациозно покачиваясь, кельпи вышли на берег и двинулись в сторону Вериатель и Уильяма. Они шли боком, склонили головы, глядели умными и бархатистыми глазами на чужака, который стоял подле их сестры.

Уильям сделал шаг назад, но невозмутимая Вериатель удержала его за руку, и он остановился, ибо ей доверял и любил ее. Прекрасные кони, все как на подбор величавые и гордые, подошли ближе. Они стали обнюхивать Уильяма, не касаясь его.

Юная кобыла, черная, как ночь, с красивыми голубыми глазами, приблизилась и тряхнула мордой. Она шумно втянула воздух, потом чуть приподняла хвост, навострила уши и радостно заржала. Сделав еще шаг вперед, вороная сама потерлась о руку Уильяма. Затрещало, в воздухе скользнула голубая искра, такая же, как много лет назад, когда мальчиком Уильям коснулся кельпи.

Уилл погладил вороную кобылу за холкой, та негромко фыркнула и склонила голову, разглядывая вампира большими голубыми глазами.

Вериатель довольно рассмеялась, прыгнула в сторону и в один миг обратилась в темно-мышастую лошадь.

Остальные кони, которые потеряли всякий интерес к вампиру после обнюхивания, развернулись и медленно вернулись к воде. Вороная и темно-мышастые кобылы, пританцовывающие, заржали, попрощались, потрясли гривами и последовали за другими водяными демонами.

Завороженный Уильям смотрел, как эти восхитительные и грациозные создания перешли на рысь и поскакали по глади реки дальше по течению. Время от времени какая-нибудь Кельпи игриво прыгала в воду и выскакивала где-нибудь сбоку от другой лошади, на что та отвечала веселым ржанием.

Резко похолодало. Темная туча закрыла собой луну, поверхность реки почернела, и кельпи пропали где-то во мраке, который уже не мог преодолеть даже взгляд вампира. Уильям присел на каменистый берег и, потирая пальцы, задумался о вороной кобыле. За спиной что-то тихо хрустнуло. Уильям резко обернулся. На вершине холма стоял граф Тастемара – возвращаясь назад в лагерь, он по неосторожности наступил на ветку, сокрытую под сгнившей травой.

Понимая, что раскрыт, Филипп спустился по мокрой земле к Уильяму.

– Извини, не удержался. Я знал, что ты пойдешь звать свою Кельпи, и мне захотелось увидеть это своими глазами, – как-то неловко, впервые смутившись за долгое время, произнес граф.

– Но вы же спали, – улыбнулся широко Уильям.

– Это был тактический прием, – лукаво ответил Филипп и уселся рядом.

Оба вампира молча уставились на темную гладь реки, кутаясь в теплые плащи. Каждый размышлял о своем, но в конце концов граф решил нарушить тишину.

– Я не думал, что когда-нибудь увижу их еще… Такое чувство, что вернулся в детство, в Алмас, к реке Брасо. Знаешь, их же раньше было много больше, Уильям, и когда я был мал, еще мальчишкой, то часто видел их там на закате.

– Быть может, они и перебрались сюда из Алмаса… – Уильям задумчиво сцепил пальцы под подбородком.

– Не исключено. Тут на полдня пути во все стороны ни одного поселения, первозданная земля и много рек. Им здесь раздолье, – согласился граф.

– Все же как странно, что Вериатель оказалась здесь. Я уж было решил, что она привязана к Офурту и озеру. Но она каким-то чудом услышала мой зов!

– Не стоит недооценивать возможности Кельпи. Скорее всего, она просто была рождена на Сонном озере. Как и та вороная кобыла, самая юная из всех. – Граф хитро посмотрел в сторону резко раскрасневшегося Уильяма и, увидев его обескураженное лицо, расхохотался.

– Да я… Ох, господин, это вилами по воде…

– Да-да, – Филипп с задорным смехом толкнул локтем под бок Уилла.

– Честно признаться, когда они вышли из воды, я уже мысленно простился со всеми вами.

– Да я тоже с тобой попрощался, когда табун окружил тебя. – Филипп постарался взять себя в руки и стал вытирать платком мокрые от смеха глаза. – Наемники с юга, высшие маги, Кельпи – и все это за каких-то полгода! Ох, Уильям, откуда ты такой свалился мне на голову.

– Из Малых Вардцев, господин, – ответил Уильям, плутовато сощурив синие глаза.

Филипп вздохнул, набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул. Когда он успокоился, то крепко задумался и, как показалось Уильяму, помрачнел. Чуть погодя граф встал с бережка.

– Ладно, пойдем назад в лагерь, Уильям из Малых Вардцев, – произнес граф насмешливо, но беззлобно, и стал медленно подниматься по мокрой и скользкой земле на холм.

Лагерь по-прежнему был погружен в сонное царство, и лишь сменный караульный осоловело оглядывал пустые равнины, насколько хватало остроты его зрения. Он непонимающе взглянул на прогуливающихся в ночи господ, хотя виду и не показал. Была б его воля, он бы уже спал без задних ног, а не стоял на карауле.

***

К рассвету черная туча закрыла собой восходящее солнце и извергла из себя дождь. Хлюпая по лужам, слуги поторопились водрузить навес над закипающей в котелках ухой. Филипп с осуждением посмотрел на недогадливую прислугу, которая не додумалась сделать это раньше, но ничего не сказал.

Два вампира-слуги – Чукк и Грон – совершенно мокрые, но довольные, что спасли еду, стояли у полевой кухни и спорили.

– Гран, брат мой, я тебе еще раз говорю, что в уху кладут окимон! – упер руки в бока Чукк, полноватый вампир лет семидесяти, который, впрочем, в соответствии со своей сущностью, выглядел лет на сорок.

– Тут рыба пахнет тиной, чуешь? На зубах тоже наверное тина будет. Окимон здесь еще больше вкус испортит. Не клади его, я сказал! – прикрикнул на упертого брата Грон.

– Кину окимон и трушковку, она уберет запах, – возразил Чукк, подсыпая в кипящую уху травы.

– А вкус? – взмахнул руками повар замка Брасо-Дэнто, Грон. – Вдруг вкус не уйдет, балбес?

Сэр Рэй Мальгерб, взбодренный утренним дождём, подошел к котелку и потянул носом ароматный запах.

– Вот, сэр Рэй, будьте добры, не откажите нам в просьбе! Попробуйте уху… Вкус тины ушел? – спросил Чукк.

Нахмурившись и странно взглянув на двух поваров, Рэй взял из руки одного из братьев поварешку и попробовал суп.

– Недурно, очень недурно! Вкусный и наваристый супец выходит. Нет никакого вкуса тины, – ответил он медленно, потом развернулся к слугам. – А что вам самим мешает попробовать?

– У нас вкус приглушен после болезни, в детстве переболели, – оправдались в один голос братья-вампиры.

Рыцарь удивленно вскинул свои рыжие брови и пошел седлать лошадь.

– Повара-вампиры – это такая шутка? – тихо спросил Уильям у Йевы.

Пара стояла чуть поодаль от отряда, и Уильям помогал девушке уместить льняник в седельную сумку. Дождь лил как из ведра, и дочь Филиппа, прячась под капюшоном, беспомощно наблюдала за Уильямом. Серая кобыла Уильяма уже была оседлана благодаря советам всадников солров, которые подсказали, как это сделать правильно и быстро.

– Да, звучит странно, – слабо улыбнулась Йева, подрагивая от холода. – Но ты не поверишь, Чукк и Грон готовят получше многих человеческих поваров.

– Но они же даже не могут пробовать то, что готовят, – наконец, упаковав все вещи девушки в седельные сумки, указал в сторону навеса вампир.

– Ну, да… Отец тоже до сих пор удивляется этому!

Из-под навеса слышался стук ложек – солры с упоением выгребали уху из мисок, царапая деревянное дно.

– О Ямес, прими наши благодарности за столь вкусный завтрак. И большое спасибо поварам! – воскликнул сытый и довольный сэр Рэй, сложив миски в общую кучу. Затем он обратился громко к воинам, перекрикивая звуки дождя. – Эй, народ! Сворачиваем навес, пора выдвигаться.

Слуги перемыли миски в реке и упаковали их в седельные сумки. Всадники разобрали самодельный навес из палок и накидок. Взобравшись на лошадей, отряд двинулся в путь дальше.

Их путь пролегал по старой вытоптанной тропе, которая сейчас превратилась в болото из-за дождей. Растянувшись вереницей, всадники ехали поодаль друг от друга, прячась под плащи. Грохотнул гром. Яркая вспышка молнии разрезала небо на две части и ударила в дерево в ста васо от отряда. Йева вскрикнула и наклонилась к лошади, которая терпела непогоду стойко и спокойно, в отличие от наездницы.

– Господин, – обратился к рыцарю совсем юный оруженосец. Ему едва исполнилось четырнадцать лет, и он был прыщавым и очень неуклюжим.

– Да, Винсент, что такое? – ответил сэр Рэй Мальгерб.

Винсент, попавший в услужение к капитану совсем недавно, огляделся. Так как люди сильно растянулись, а ближайшие всадники к идущим рядом рыцарю и оруженосцу были на расстоянии пятнадцати васо, то Винсент решил, что его вопрос никто не услышит.

– Господин, а вы заметили одну странность? – с придыханием спросил мальчишка. – Ни господин граф, ни его дети, ни тот молодой мужчина и даже слуги – они ничего не ели со вчерашнего вечера! Просто смотрели, как мы сидим да жуем! Да что уж там, они даже в отхожее место ни разу не отлучались!

– И что здесь такого? – раздраженно ответил рыцарь, поправляя свои мокрые пряди рыжих волос.

– Но… Я слышал о графе такооое… – протянул последнее слово Винсент. – Что он не человек… Как и многие из его замка. Неужели это правда?

– А для тебя важно, кем является граф и его семья, прислуга, друзья? – задал вопрос капитан.

– Ну… да, господин. А как же иначе?

– Винсент, ты когда-нибудь голодал? – резко спросил сэр Мальгерб.

Юноша опешил от такого странного вопроса. Он быстро помотал головой, капюшон слетел, и оруженосцу пришлось быстренько надеть его, пока дождь не залил за шиворот.

– У нас самые богатые земли в этой области Севера, Винсент! Все те, кто севернее нас, завидуют нашему благосостоянию и сытости, и Солраг постоянно принимает людей из Офурта, Филонеллона и прочих земель Крелиоса – они перебираются к нам! И какая, демоны тебя побери, разница, кто нами правит? Пусть хоть сами приспешники Граго!

– Но… – попытался возразить Винсент, однако рыцарь грозно посмотрел на неразумного юношу.

– Никаких «но» … Не смей даже рот открывать с таким вопросом! Граф заботится о всех нас, и ты просто должен ему служить, как и все мы, понял?

Оруженосец спешно закивал головой, придерживая рукой капюшон, и покрасневший от смущения, отстал от господина. Оглянувшись на графа Тастемара, Винсент увидел, как тот, едучи на расстоянии где-то тридцати васо, смотрел на него внимательно, не отводя глаз. Винсент вздрогнул и втянул голову в плечи.

К обеду распогодилось, а туча лениво уползла на север. Люди скинули капюшоны и облегченно вздохнули. Эта сплошная и непрекращающаяся череда дождей утомила весь отряд.

– Какая же мерзкая погода в этом году, – обратился к рядом идущему воину другой, по имени Мойрон. – Помнишь, Аурит, какая золотая осень стояла в прошлый сезон Лионоры?

– Да, помню, – протянул всадник и, сняв шлем, смахнул с него воду. – Мы тогда в это время пили пиво в таверне «Алый конь».

– А в этом году, поди, и праздник Лионоры праздновать не будут, – выругался третий всадник.

– И хорошо! – радостно кивнул Мойрон.

– Что ж хорошего? – спросил Аурит.

– Ну, мы не попразднуем, но и они не будут отмечать. Ха-ха, считай, что ничего не пропустим! – расхохотался Мойрон и встряхнул плащ, с которого полились ручьи.

– Ты как обычно… – рассмеялись окружающие Мойрона всадники.

Леонардо, чуть натянув поводья своего гнедого жеребца, сравнялся с Йевой. Сблизившись с ее кобылой так, что продетые в стремена сапоги близнецов потерлись друг о друга, сын графа спросил:

– Я рад, что ты поехала с нами, сестра.

Таки-таки, сидя на его руке, повернул голову боком и посмотрел немигающим черным глазом на девушку.

– Рады, рады, – прокричал ворон.

– Да, спасибо отцу. Я хотя бы увижу Йефасу, о которой столько рассказывал Гиффард. – Девушка улыбнулась и закуталась поплотнее в плащ.

Лео залихватски улыбнулся, умудряясь и не обнажать клыки, и демонстрировать белоснежный ряд передних зубов.

– Смотри, вон там, справа, – указал сестре пальцем Леонардо и снял с плеча красивый резкой лук. – Наконец-то опробую свой заказ! Три недели назад забрал в городе у Мартилонна, ну ты его знаешь. Он сделал лук из составных частей, как это делают мастера глеофяне: тут черный тис, рог и сухожилия. Вот, гляди…

Леонардо достал из колчана на спине стрелу и вложил в тетиву. Чуть прищурившись единственным глазом, он выждал, глубоко вздохнул и на выдохе спустил стрелу. Прозвенела тетива, и с победным вскриком Лео направил жеребца в сторону от тропы. Он спрыгнул со своего огромного коня, украшенного зеленой попоной, и поднял из гнилой травы жирного зайца.

– Смотри, какой жирок нагулял за лето и осень, а? – Вернулся с трофеем сын графа.

Воины Солрага с уважением переглянулись меж собой и поздравили наследника графа Тастемара с метким выстрелом.

– Замечательный выстрел, – сказал сэр Рэй. – Вы мастерски владеете луком, уважаемый Леонардо!

– Спасибо, сэр Рэй, – ослепительно улыбнулся сначала ему, а потом своей сестре Лео. Где-то сзади, в конце отряда, выглядывала Эметта, пытаясь увидеть, что происходит с ее любовником. – Мы же с вами родом с Филонеллона, а самые меткие лучники, по легендам, обитают именно там.

– Это чистая правда, соглашусь с вами, – хитро улыбнулся сэр Рэй и, кинув быстрый взгляд на Йеву, уже чуть тише добавил. – Так же, как и правдивы легенды про то, что самые прекрасные девушки в мире, с глазами цвета изумруда и словно рожденными из пламени волосами, тоже родом из Филонеллона!

Йева раскраснелась и отвернулась, покусывая нижнюю губу. Комплименты Сэра Рэя были хоть и просты, но всегда находили отклик в её сердце.

– Как тебе выстрел, моя любимая сестра? – Леонардо закинул зайца в мешок.

– Замечательный, Лео. Впрочем, как всегда, – развела руками Йева, и легкая улыбка тронула ее губы. – То, что ты рожден на коне и с луком в зубах – уже всем давно известно!

Леонардо довольно улыбнулся, посмотрел на Йеву с хитрым оскалом, потом на мгновение повернулся и снова обратился к сестре.

– Быть может, ты права… Все мы рождены для чего-то и с чем-то. Кто-то с мечом, кто-то с луком, а кто-то с удочкой, – расхохотался Лео и поправил повязку на глазу. – Кстати, как вам уха, сэр Рэй?

– Если не вдаваться в гастрономические нюансы, то было вкусно, – сдержанно улыбнулся Рэй, понимая, что сын графа специально задевает Уильяма. – Вчера был хороший улов.

– Ну конечно, как иначе! Рожденный с удочкой в руках никогда не оставит голодным отряд. – Леонардо снова посмотрел в сторону Уильяма, желая увидеть хоть что-нибудь на его лице.

Но тот ехал с невозмутимым видом, разглядывая что-то в стороне. Казалось, что он вообще ничего не слышал и не знал, что говорят о нем. Хотя зоркий наблюдатель, например, как граф Филипп, который внимательно посмотрел через плечо на Уильяма, мог бы заметить некоторые выдающие тревогу признаки. Вцепившись побелевшими костяшками в поводья, молодой Старейшина пытался не обращать внимания на поддевки. Он уже сталкивался с таким в детстве, но, понимая, зачем это нужно было деревенским пацанам, он не мог взять в толк, почему это делает сын графа. Чем же не угодил Уильям графскому наследнику?

– Уважаемый Лео, вообще-то рыбу ловил я, – заметил сэр Рэй.

Лео сначала непонимающе уставился на сэра Рэя, а чуть позже к нему пришло осознание, что то, что казалось сыну графа остроумным пару мгновений назад, в свете новых сведений стало выглядеть глупо. Важно кивнув, графский сын чуть ускорил коня и проехал Йеву и сэра Рэя, почти поравнявшись с отцом. Рыцарь же, в свою очередь, наоборот замедлил коня, чтобы вернуться к своим воинам. Он встретился взглядом с Уильямом и сочувственно приподнял брови.

Почему Леонардо питал такую нелюбовь к молодому Аверину, который оказался обычным рыбаком, сэр Рэй не мог понять. Хотя допускал, что слух, будто Уильям – незаконнорожденный сын графа, был правдой. Другого объяснения тому, что граф собрал полуэскадрон отборных воинов, чтобы спасти парня из рук солдат Райгара, рыцарь не видел. Но, вспоминая совет, который сам же дал своему оруженосцу, сэр Рэй заставил себя не думать о том, что творится в семье его господина, и просто стал смотреть по сторонам.

Всадники перекусили в пути отсыревшими ячменными лепешками, от которых ломились сумы, и каждый впал в думы. Серый пейзаж осенних равнин с редкими невысокими деревьями, резвившимися речушками, коих хватало в этом крае, и жухлая трава – все это вгоняло в скуку. Дождь временно прекратился, но все же мрачное небо, еще затянутое серыми облаками, добавляло уныния окружающему пейзажу. Время от времени Леонардо, хвастаясь своей меткостью и зорким глазом, отстреливал какого-нибудь жирного зайца. Один раз ему даже повезло, и он смог поразить стрелой неосторожную косулю с расстояния более ста пятидесяти васо. Удивленные солры, крикнув «ура» будущему сытному супу, разделали тушу животного ножами и передали мясо слугам.

Пребывая в замечательном состоянии духа, Лео достал из седельной сумки серебристую флейту, и над равнинами разнеслась тонкая душевная мелодия, от которой многие в отряде прикрыли глаза, наслаждаясь её размеренным течением и красотой.

Филипп с задумчивой улыбкой поглядывал на сына, настроение которого улучшалось тем больше, чем дальше отряд удалялся от Брасо-Дэнто. Однако в глазах графа, наоборот, читалась легкая грусть. Порой, встречаясь взглядом со своей дочерью, Филипп видел и у нее состояние смятения от счастливого вида Леонардо. Леонардо еще не знал о том, что в Йефасе Филипп планирует передать дар Йеве, а вовсе не ему. Опасаясь скандала и зная мстительный характер своего сына, граф решил пока не говорить тому о смене своего решения.

Поначалу, когда Лео был еще совсем юн, его амбициозность, яркий характер, обаяние и тщеславие создавали иллюзию, что Филипп получил того наследника, которого хотел. Будущего сильного лидера и мудрого правителя, готового взять на себя ответственность за благосостояние своего народа. Вспыльчивость и позерство сына Филипп списывал на молодые годы, считая, что с возрастом они уйдут. Гиффард не разделял мнения своего товарища и, встретившись в последний свой визит с уже подросшим Леонардо, стал осторожно и мягко настаивать на том, что надо бы подумать о другом наследнике.

Граф Тастемара, ослепленный любовью к сыну, до последнего верил, что еще год-два – и Лео остепенится. Но годы все шли… Леонард потерял всякое желание учиться на своих и чужих ошибках, и лишь свое мнение стал считать единственно верным, а тщеславие раздулось до огромных размеров. И последние события доказали правоту слов Гиффарда. Можно было выждать еще пару десятков лет, быть может, Леонардо все же поумнеет, но времени ждать не было. Передача дара сыну могла обернуться катастрофой: Филипп понимал, что помощи в управлении от Леонардо он не дождется, а наворотить дел, будучи Старейшиной, сын вполне мог.

Филипп посмотрел и на свою дочь: спокойную, последовательную и лишенную тех тщеславных страстей, которые присущи ее брату. И хотя у Йевы была та же упертость, что и у Лео, все-таки она была более восприимчива к критике и училась. Йева неплохо справлялась с некоторыми вопросами, касающимися управления графством, но вот лидером она не была. Тем не менее, Филипп был уверен, что на дочь можно положиться хотя бы в некоторых делах.

В итоге Филипп получил одного лидера, но никудышного правителя, и одного неплохого управителя, но никудышного лидера. Граф вздохнул и погрузился в мрачные думы, вспоминая своего товарища Гиффарда.

Послышался странный звук, а потом многочисленный дикий хохот со всех сторон. Граф вернулся из своих мыслей в реальность, замедлил коня и удивленно обернулся. Уильям повис под брюхом лошади на перевернувшемся седле и, пытаясь выбраться, плюхнулся в грязь. Кобыла встала, потеряв наездника. Выбравшись из-под лошади, грязный и пунцовый от стыда, взъерошенный вампир постарался безуспешно вернуть седло на место. Седельные сумки, по которым прошлась серая кобыла, лежали вдавленные в грязь, в ножны затекла вода, а все содержимое сумок испачкалось.

Отряд хохотал. Солры держались за живот, кто-то прикрывал рот рукой, некоторые вытирали от смеха слезы. Леонардо смеялся громче всех, и даже Йева хихикала в руку от столь комичной картины. Филипп, еле сдерживаясь, чтобы не присоединиться к общей эйфории, направил коня к измазанному в грязи Уильяму, но сэр Рэй его опередил.

Рыцарь шустро спрыгнул с коня и, гремя доспехами, с широкой улыбкой на лице помог бедняге, который был готов провалиться сквозь землю от стыда, поправить седло.

– Вы плохо затянули подпругу, – смеясь сказал капитан и помог зафиксировать седло. – Вот так ее надо затягивать, чтобы не свалиться.

– Спасибо, – выдавил из себя благодарность пунцовый Уильям.

– Вы и на лошади не ездили, да? – осторожно спросил сэр Рэй, видя, как гость графа неуклюже взбирается на лошадь с правой стороны. – Всегда садятся слева.

– Ездил два раза, но недолго… Да и то была один раз лошадь без седла, а в другой раз уже оседланная, чужая лошадь, – ответил смущенно Уильям.

– Понятно.

Отряд двинулся дальше, Уильям натянул поводья и остался в хвосте, пропустив даже слуг, что взглянули на него с сочувствием и весельем одновременно. Пользуясь тем, что никто его не видит, бедняга Уильям пытался отжать грязь с длинных волос и вычистить одежду. Но все же вид у него остался запачканный и несчастный.

***

Ближе к вечеру отряд разбил лагерь у поймы весьма большой речушки, которая из-за дождей разлилась широко, на пару десятков васо. Воины Вороньих Земель установили навес над полевой кухней и, голодные, стали приводить в порядок коней. Чукк и Грон колдовали над котелками, а иначе как колдовством их споры насчет ингредиентов и пританцовывания и назвать нельзя было. Запахи вареной косули и тушеных зайцев разносились, казалось, над всей равниной, а нервно облизывающиеся солры постоянно оборачивались и с тоской смотрели в сторону варева.

– Уильям, предлагаю нам уединиться, чтобы успеть потренироваться, – сказал негромко сэр Рэй, тоже принюхиваясь к ароматам с кухни. – Иначе я сейчас с ума здесь сойду… Повара графа – это кудесники какие-то, еще не дав миски в руки, они уже довели меня до безумия!

– Пойдемте, сэр Рэй, – ответил Уильям, заканчивая чистить Серебрушку – так он назвал свою кобылу.

Взяв мечи, мужчины обогнули холм и скрылись от любопытных глаз. Сэр Рэй, до сих пор облаченный в полное обмундирование, ободряюще улыбнулся Уильяму.

– Так-с, ну, начнем-с… Для начала вытащите меч так, словно хотите меня атаковать прямо сейчас, – сказал рыцарь и быстрым движением достал меч из ножен, сделанных из тисненой коричневой кожи.

Уильям, кинув взгляд на свой пояс, взялся рукой за рукоять и потянул ее, но уже через мгновение к его горлу был приставлен клинок.

– Кто ж смотрит на меч, когда напротив стоит противник? Вы должны, Уильям, делать это не глядя! Был бы вместо меня реальный враг, голова б ваша уже покатилась по земле, – спокойным тоном заявил сэр Рэй, однако его карие глаза смеялись. – Еще раз.

Рыцарь опустил меч и сделал пару шагов назад, вернувшись на исходную позицию. Уильям схватился за меч, глядя на капитана, и вытащил его как можно быстрее. Увидев одобрительный кивок, он взмахнул мечом вертикально, пытаясь нанести удар сверху. Ловко отпрыгнув в сторону, сэр Рэй усмехнулся и ударил мужчину мечом плашмя, как бы шлепая. Уильям потерял равновесие и рухнул лицом в грязь, уронив меч, чтобы выставить руки перед собой.

– Уильям, следите за ногами. У вас очень плохая опора! Любой удар, и вы мало того, что открываетесь, так еще и заваливаетесь, – улыбнулся весело рыцарь. – Да, это будет сложнее, чем я думал… Ну, вставайте. О, Ямес, да не держите его, как женщину, это же меч!

Спустя примерно с полчаса Уильям, избитый и грязный от кувырков по лужам, сел на камень около речушки. Он тяжело дышал и грязной перчаткой смахивал пот с лица, хотя погодка была холодная. Присев рядом на камень, чуть запыхавшийся, но все же очень бодрый, сэр Рэй усмехнулся.

– Ну, со стойками поработали, уже хорошо. Но вы – непаханое поле, Уильям.

– Это какой-то ужас, я даже не смог ни разу нормально атаковать… Уделали, как мальчишку.

– Ну так сравнили, – хмыкнул капитан. – При рождении мне вложили в руку меч в буквальном смысле, и если бы я позволил вам достать меня, это было бы для меня крахом и позором!

– Вы родились в семье военных?

– Да, причем мой отец тоже был при графе капитаном гвардии, личного подразделения Тастемара, кузницы самых лучших конных всадников на самых могучих жеребцах Солрага!

– И давно вы служите графу?

– Так… Мне сейчас тридцать шесть, а пошел на службу я в возрасте двенадцати лет… Был сначала младшим помощником командира двенадцатого эскадрона. Ну, это что-то типа оруженосца по факту: портки стирать, коня чистить и прочее. А стал капитаном гвардии в возрасте тридцати лет, пройдя весь долгий путь самостоятельно… Ну почти… Считайте, что шесть лет.

– Отец вас не баловал? – улыбнулся Уильям.

– Он был очень суров, но я ему благодарен за это. А что с вашим отцом? Кем был он?

– Мой отец погиб, когда мне было десять. Он был служителем и сгорел вместе с храмом во время пожара…

– Кхм, сочувствую. А что же вы сами не служитель, уважаемый Уильям?

– Жрецов Ямеса выбирают в возрасте лет семи или десяти из самых набожных детей, обычно младших сыновей служителей, и обучают до семнадцати лет, затем они становятся жрецами. Я был младшим сыном, но не срослось, учудил, – развел руками Уильям, и его синие глаза хитро блеснули.

– Что же вы натворили?

– Когда мне было пять лет, я разрисовал тотем Ямеса перед Вардами угольком из костра. Ну там… рожицу накалякал. Из-за этой глупости дорога в проповедники Ямеса для меня закрылась.

Сэр Рэй Мальгерб рассмеялся и стал снимать с себя доспехи, очищая их в речке и промакивая специальной тряпочкой. «Если у него отец-служитель, значит теория о внебрачном сыне графа провалилась», – подумал рыцарь, но от этого ему стало как-то даже спокойнее.

– Я тоже, Уильям, как-то от отца хорошо выхватил и едва не потерял свое место на службе.

– Что же вы устроили?

– Когда получил сведения из дозора у южных границ с Глеофом о том, что там собираются войска, я решил, что на нас собираются нападать и нужно как можно быстрее доложить обо всем графу. Молодой был, дурной, чего там, двадцать мне было.

– Ну и… – непонимающе посмотрел на капитана Уильям.

– Что ну и… Ну и поперся я прямиком в замок, болваны на охране меня пропустили, посчитав, что я записан на аудиенцию. Ну я и бродил меж этажей, пока слуги не показали, где кабинет графа. И я туда, собственно и вломился.

Уильям рассмеялся, представив себе эту каверзную ситуацию.

– Да-да, господин внимательно выслушал меня тогда, кивал, соглашался, потом спровадил со слугами. Я думал, что все серьезно, правда он улыбался все время… А потом оказалось, что и не войска то были, а пара калек, таких же дозорных, бродили туда-сюда.

– Граф наказал вас?

– Нет, что вы… Ха-ха, меня наказали все, кроме графа! Отец по шее тогда вломил, мой командир разжаловать хотел. Но отмазали. А вот тех, кто донес неверную информацию, а еще охрану у замка – тех поменяли, досталось им.

Сэр Рэй, оставшись в одном красном поддоспешнике, снял сапоги, вытряхнул из них попавший туда мусор и надел снова. Потом взглянул на Уильяма и улыбнулся.

– На самом деле, если говорить о владении мечом, то у вас очень хорошие задатки, – безапелляционно заявил рыцарь.

– Шутите же, – не поверил Уильям, счищая с себя грязь. Впрочем, безуспешно, тут нужно было идти и окунаться в реку целиком, вместе с одеждой.

– Не шучу. Все сильнейшие фехтовальщики, которых я когда-либо видел, были высокими и длиннорукими, крепкого телосложения. А вы так-то повыше многих будете! Как и я, впрочем.

Не понимающе взглянув на капитана гвардии, Уильям нахмурился, почесал заросший щетиной подбородок, потом его озарило.

– Это дает такое большое преимущество?

– Конечно! В фехтовании это решающий фактор, даже опытному человеку будет тяжело против новичка на полторы-две головы выше, если тот владеет мечом хотя бы базово. Поэтому отбор в гвардию такой жесткий. Я думаю, вы заметили, что тут все как на подбор рослые и крепкие. Задохликов не берем!

Сэр Рэй закончил говорить и, окончательно приведя себя в порядок, поднялся. Перевесив пояс с ножнами, рыцарь вложил меч и поправил вьющиеся рыжие волосы, что постоянно лезли в лицо. Раздалось голодное урчание.

– Сэр Рэй, мой нос подсказывает мне, что повара закончили готовить, – принюхался Уильям, и до его носа действительно донеслись запахи с полевой кухни. – Там уже вовсю стучат ложками, слышите?

– Хм, я абсолютно ничего не чувствую и не слышу, – втянул воздух капитан, потом прислушался и подозрительно глянул на собеседника. – Чуткий же у вас нос и острый слух, уважаемый Уильям. Тогда пойдемте быстрее в лагерь! Я голоден, как стая волков!

– Пойдемте. Спасибо вам за уроки.

– Не благодарите, мне все равно нечем заняться. Быть может, по возвращении назад вы уже так приловчитесь, что станете достойным соперником в спарринге. Ну не сказать, что достойным, но хотя бы не безнадежным увальнем.

– Благодарю за откровенность, – весело улыбнулся Уильям.

– А вот за это всегда пожалуйста, – оскалившись белоснежными и ровными зубами, рыцарь, учуяв запах еды, ускорился.

И правда, в лагере Рэй Мальгерб увидел, как его воины ожесточенно лупят ложками по дну мисок, выгребая все до последнего куска. Рыцарю не пришлось долго ждать и он, получив горячую порцию от оруженосца, присоединился к трапезе.

– Я уж думал, что придется снова жрать ячменные лепешки, как в тот раз, – обратился к своим товарищам конник Мойрон, подсыпая добавки. – Но с такой кухней можно хоть всю жизнь в дороге провести… Божественно, хвала Ямесу!

– И не говори, Мойрон, – согласился второй солр. – Еще и погодка лучше стала.

– У нас лучше, а вот в Брасо-Дэнто хуже, – заметил сэр Рэй, чувствуя, как желудок наполняется пищей. – Тучи-то в ту сторону пошли, и там, поди, льет как из ведра.

– Вы правы, капитан, – приложил руку ко лбу третий конный воин и вгляделся в горизонт. – Но похоже, что нас еще помочит в дороге.

– Что делать, Лионора готовит нас к прибытию Граго. Вернемся из поездки, а весь Брасо-Дэнто будет в снегу уже, – кивнул Сэр Рэй, требуя еще добавки. Шустрый Винсент подлил в миску супа.

Уильям же, стоя у края лагеря, чумазый и облепленный высохшей грязью, рылся в седельном мешке в поисках чистой одежды. Граф, читающий какую-то техническую литературу, время от времени кидал на молодого старейшину любопытные взгляды. Леонардо с Эметтой не было на месте и, вполне возможно, они уединились где-то меж холмов.

Стемнело. Подул сильный и холодный ветер. Тишина воцарилась на равнине, прерываемая лишь шорохами ночных животных и птиц – то заяц пробежит мимо лагеря, то кречет упадет камнем вниз, охотясь на мелких грызунов.

Отыскав полный набор чистых вещей, полотенце, и кусок мыла, Уильям заботливо переложил браслет из карманов грязных штанов в седельную суму, чтоб уж точно не потерять по дороге. Йева сидела рядышком с отцом и разглядывала толпу счастливых и сытых Солров, готовившихся к отдыху, как вдруг увидела блеск украшения в свете факелов и повернула голову. Она вздрогнула, когда поняла, что Уильям держит в руке.

– Но… откуда? – тихонько воскликнула девушка.

– Что откуда? – спросил Уильям, который, как и граф, прекрасно все слышал.

– Украшение, откуда оно у тебя? Ты же забыл его в комнате, – все еще не веря своим глазам, сказала Йева.

– Да, забыл, мне его вернули вчера ночью, – медленно произнес Уильям, нахмурившись. – Погоди. Но почему ты не напомнила мне о браслете, если видела, что я его забыл?

– Я… я впопыхах его закинула на свой столик. Кто тебе мог его вернуть? Больше в комнату никто не заходил, после того как мы спустились вдвоем вниз. Эметта? Базил?

– Нет… Это не так важно… наверное. – В смятении Уильям взял вещи и посмотрел в сторону графа. – Господин, я пойду приведу себя в порядок у реки за холмами.

Филипп, все это время переводивший подозрительный взгляд то с украшения на Уильяма, то с Уильяма на Йеву, кивнул. Дело принимало странный оборот. Граф прекрасно видел собственными глазами ночью, как Кельпи вернула побрякушку молодому вампиру, но он предполагал, что тот потерял браслет где-то в дороге, а не забыл в замке. Каким образом водяной дух смог достать украшение из комнаты Йевы?

Когда Уильям скрылся за холмами, девушка шумно выдохнула. Она испуганно взглянула на отца.

– Отец, я не понимаю, кто мог вернуть браслет Уильяму? Я… – Девушка замолчала и сказала уже шепотом, то краснея, то бледнея: – Я не буду врать вам! Я решила сохранить браслет себе на память. Я прекрасно помню, как положила его в ящик, куда даже слуги не имеют права залезать.

– Кельпи вернула его. Вчера ночью на берегу реки они виделись, – мрачно произнес Филипп.

– Но как?

– Я не знаю. Мне важно другое – чтобы Кельпи нас не трогала. Пока все идет хорошо. И сейчас это главное. – Граф кратко пересказал ночную историю, не упоминая о вороной кобыле.

Встревоженная Йева слушала все широко распахнутыми глазами, словно не веря тому, что рассказывал отец.

Тем временем Уильям брел вдоль широко разлившейся реки, проваливаясь в ил по колено. Иногда в стороне тот тут, то там встречались одинокие и крупные валуны. Некоторые камни имели странную форму, что в ночи создавали в беспокойных умах людей образы чудовищ и монстров. Вон тот камень слева, высокий и тонкий, высотой с полтора васо, был изогнут так, словно он монстр человеческого роста, готовящийся к прыжку.

Успокаивая себя, что он сам, в общем-то, чудовище и подобных ему теперь нет смысла бояться, Уильям подошел к кромке реки и оглянулся вокруг. А когда удостоверился, что опасностей нет, то разделся. Река в это месте была глубока, а уровень воды быстро поднялся выше груди. Вода холодила и, стараясь как можно скорее закончить, Уильям окунулся, смыл грязь с волос. Все-таки какими бы спокойными не казались равнины, что-то в них Уильяму не нравилось. Они казались словно неживыми, не желающими, чтобы посторонние топтали их землю своими ногами.

Внезапно что-то коснулось его щиколотки. Уильям вздрогнул. Рыба? Нет, касания продолжились, вот нечто провело по бедру быстрым движением, потом по спине, и так со всех сторон. Холодная хватка страха сдавила горло и грудь. Он уже приготовился кинуться к берегу, но тут из воды показалась голова с черными волосами, затем немигающие голубые глаза Вериатель.

– О Ямес, Вериатель! – схватился за сердце Уильям и шумно выдохнул, успокоившись. – Ты меня едва в могилу не загнала!

Нижняя половина лица девушки осталась в воде, и та заливалась в ноздри и приоткрытый рот. Уилл протянул руки, чтобы обнять свою любимую демоницу, но вдруг девушка разогнулась и, обойдя мужчину, резко толкнула его в спину, по направлению к берегу.

– Что такое? Я же не умылся до конца… Погоди, Вериателюшка, – воспротивился Уильям.

В ответ на это Кельпи лишь усилила толчки, да так, что вампир едва не рухнул в воду с головой, споткнувшись о что-то. Препятствие, о которое запнулся вампир, зашевелилось. Кто-то или что-то продолжало касаться ног, живота и спины молодого вампира. Побледнев, Уильям уже сам побежал из воды, а Вериатель, высоко вскидывая ноги, стала пихать его еще сильнее, постанывая и рыча.

Выбравшись на берег, Уильям оглянулся. Чуть рябая от сильного ветра поверхность воды вдруг взволновалась. Что-то шевелилось под гладью реки, словно множество змей скользили друг по другу, сплетясь в клубок. И так по всей длине реки, куда только доставал взор. Река ожила. Где-то там слева, в десяти васо от вампира, показалась из воды какая-то то ли спина, то ли что-то еще, гладкое и черное, округлой формы. В то же мгновение это что-то скрылось в водной пучине, а черная река вновь стала безмолвна, успокоилась.

Уильям спешно оделся и, обернувшись, чтобы поблагодарить демоницу, обнаружил, что той и след простыл. С грязной одеждой в руках молодой Старейшина быстрым шагом, едва ли не бегом направился к лагерю, бледный и взлохмаченный, со стекающей с волос водой. На месте ночлега оживленный народ то штопал какие-то вещи, то чистил лошадей от грязи. Кто готовился ко сну, а кто оживленно переговаривался меж собой. Слуги разливали из котла остатки варева тем, кто хотел добавки, чтобы позже пойти и перемыть всю посуду в реке.

Сэр Рэй, увидев Уильяма, весело направился к нему, сытый и довольный.

– Ну и как водичка? – бодро спросил рыцарь. – Ноги можно ополоснуть?

– Не надо там купаться, сэр Рэй, – испуганно ответил Уильям, вспоминая увиденное.

Мимо них прошли двое воинов, неся вещи, которые надобно было почистить в воде. Солдаты направлялись в сторону реки.

– Стойте, погодите! – воскликнул Уильям, обращаясь к переговаривающимся между собой конникам. – Не ходите на берег, пожалуйста!

– Почему?

Филипп встал с лежаки, подошел к молодому Старейшине и внимательно осмотрел его. Грязная и нестиранная одежда лежала в руках у вампира, а вид его, беспокойный и бледный, внушил тревогу окружившим Уильяма воинам. Даже Леонардо, ласково мурлыкающий с Эметтой, подскочил на ноги, вслушиваясь.

– Что ты там видел? – резко спросил Филипп.

– Не знаю, господин… Что-то коснулось моего тела, а потом появилась она… Ну вы поняли кто. Она выгнала меня из воды и, пока мы шли к берегу, всё огрызалась и шипела. Река словно ожила и зашевелилась, или в ней что-то задвигалось, либо большое, либо множество мелких… На мгновение что-то мелькнуло, но я не успел разглядеть, это было похоже на спину или руку. Что-то черное и гладкое.

Филипп побледнел и закричал.

– Сворачивайте лагерь, уезжаем! – Потом уже тише добавил, но также резко, обращаясь к сэру Рэю: – Кто-нибудь ходил к реке?

– Да, господин. Аурит и мой оруженосец, Винсент. Они вдвоем пошли плащи от грязи почистить.

Схватившись за меч, граф посмотрел на рыцаря, который тоже потянулся к ножнам, и рявкнул.

– За мной не ходить никому! А ты, – глянул он на Уильяма, – вот ты как раз иди. Сворачивайте лагерь, я сказал! Всем держаться вместе, выставьте охрану с оружием наготове.

– Но, господин, как вы одни, – сделал шаг в сторону Филиппа рыцарь.

– Я вам что приказал, сэр Рэй? Пойдете за мной – лишитесь головы! Лично отрублю за неповиновение.

Граф развернулся и быстрым шагом направился к холму, что отделял лагерь от реки. А за ним побежал Уильям, неуклюже держа меч в руках. Народ в лагере, встревоженный и перепуганный, спешно засобирался. Коней готовили к отбытию, седлая, а слуги закинули грязную посуду в мешки и принялись сворачивать походные пожитки.

Старейшины завернули за холм, откуда до реки оставалось каких-то пятьдесят васо.

– Если что-нибудь вылезет, то бей без раздумий, – предупредил Филипп, осторожно оглядываясь по сторонам.

– Вы знаете, что это было в реке?

– Догадываюсь, – мрачно ответил граф.

Ноги провалились в жижу – пологие берега речки заболотились из-за долгих дождей. Вокруг было ни души. Ни Аурита, ни Винсента вампиры не увидели. Тихая водная гладь, рябая от ветра, была спокойна и ничего не предвещало беды. Филипп помялся на месте, обнажил меч и медленно, осторожно переступая в грязи, пошел куда-то в сторону.

Последовав за ним, Уильям пригляделся и заметил что-то блестящее, васо в тридцати. Вода доходила уже до щиколоток, ноги вязли. Не было слышно ни звука, словно равнины сами обратились в слух, выжидая. Филипп поднял блестящую фибулу с изображением ворона – аксессуар плаща сэра Рэя, который должен был почистить Винсент. Васо в десяти от фибулы, чуть утопленный в реке, виднелся из воды и сам плащ.

Филипп развернулся и пошел обратно, постоянно оглядываясь. Старейшины выбрались из реки и стали взбираться на холм.

– Они мертвы? – дрожащим голосом спросил Уильям, понимая, что задал глупый вопрос и уже знает на него однозначный ответ.

– Да, – кивнул Филипп.

– А кто это был, господин?

Граф резко развернулся, всмотрелся куда-то, затем схватив Уильяма за плечо, и тот тоже обернулся. Река, живая, опять зашевелилась. Из нее показались гладкие спины десятков, сотен тел, что, сплетенные меж собой, копошились. Уильям побледнел, вспомнив, что это касалось и его в воде. И если бы не Вериатель…

– Это все одно существо. Его зовут Ехидной, и, судя по всему, это очень и очень старая тварь, вон до каких размеров вымахала, – тихо сказал граф, показывая острием меча на живую реку. – Хитрая, древняя и осторожная. Даже я не услышал ее.

– Чем же оно питается, если люди здесь ходят редко? – с ужасом спросил Уильям.

Гладь реки снова стала спокойна.

– Не знаю… Быть может оно может как-то разделяться, путешествовать по речной системе, которая здесь растягивается на сотни миль во все стороны и связывается во время половодья с болотом. – Филипп потянул вампира за рукав и они стали подниматься еще выше. – Твоя подруга спасла не только тебя, но еще и тех моих воинов, что собирались пойти к реке перед сном.

– Но тех двоих уже не спасти, – с сожалением промолвил Уильям.

– Да.

– Зачем вы взяли меня с собой, господин? От меня помощи, как от козла молока, – спросил молодой вампир, когда впереди показался лагерь.

– Потому что ты под защитой своей любимой Кельпи. Иначе б тебя уже доедали в реке, – вздохнул Филипп. – Здесь раньше не было этой твари, и меж холмов, там дальше, ближе к болотам, много южнее, располагалось несколько крупных поселений. Триста двадцать пять лет назад вожди этих поселений все как один перестали отчитываться, а путники, что отправлялись по этой тропе, стали пропадать. Я взял полсотни верховых и выдвинулся в эти края.

– Поселения опустели?

– Да, просто брошенные дома. Все деревни располагались около воды, видимо, эта тварь, что пришла с болот, почуяла, что здесь есть пища для нее. Тогда мы заночевали в одном поселении, не понимая, куда все пропали. А ночью выползло оно, или она, или он… Даже, наверное, они. Безглазые змеи с огромными пастями извиваясь показались из воды, как огромный единый разум, и, действуя согласованно, потащили в реку и коней, и людей, обвиваясь вокруг их тел. Мы тогда едва спаслись… Я и десять конников. – Филипп остановился, и оглянулся. Впрочем, река уже скрылась из глаз.

– Тогда зачем вы повели нас этой дорогой?

– Потому что эта тварь не показывалась здесь уже больше трех столетий. А может это другая, не знаю. Я запретил здесь селиться людям, чья память так коротка, так что у Ехидны пропала кормовая база, и она должна была вернуться в болота. Иногда пропадают одинокие гонцы, но в целом лет двести эта дорога хоть и была весьма неприветливой, но относительно безопасной.

В лагере у костра сидели одетые и вооруженные до зубов люди. Увидев графа и Уильяма, сэр Рэй отделился от других и вышел навстречу.

– Они мертвы, сэр Рэй, а нам нужно выдвигаться дальше, чтобы быстрее проехать это чертово место, – скомандовал Филипп. – Обогнем реку меж тех холмов, а выспимся уже в обед, когда будем в безопасности.

Бледный и осунувшийся, сэр Рэй приказал всем взобраться на коней, и перепуганный отряд двинулся по земле, минуя реки, прочь, дальше по тропе.

В полном молчании люди, уставшие, брели верхом на таких же уставших от дневного перехода конях. Дул сильный ветер, и все попрятались от холода, закутались в плащи.

Через пару часов дороги, ближе к полуночи, капитан гвардии натянул поводья и поравнялся с Филиппом.

– Господин, вы нашли тела?

– Боюсь что нет, сэр Рэй. Мы нашли лишь то, что несъедобно – одежду, которую должны были вычистить ваш оруженосец и тот гвардеец Аурит.

– Как? Ни следов борьбы, ни каких-либо признаков того, что на моих людей напали? Они просто пропали?

– Да, сэр Рэй, они уже в желудке или желудках той твари, имя которой Ехидна. С ней бороться бесполезно, – мрачно ответил Филипп.

– Ехидна? – воскликнул громко рыцарь, не веря своим ушам. – Та тварь из сказок?

– Сказки порой правдивы, уважаемый сэр Рэй.

– Погодите. Но почему тогда Уильям остался жив?

– Вы задаете слишком много вопросов, – со вздохом произнес граф. – Я понимаю, что вы огорчены потерей своего оруженосца и человека из гвардии и не верите мне, но я вас уверяю, что они мертвы. А что касается Уильяма, то о нем печется некое существо, которого побоялась даже Ехидна.

– Я вас понял, господин! Простите меня за мой длинный язык, – склонив голову, сэр Рэй заторопил коня и проехал вперед.

К обеду, проезжая место на большом удалении от реки, отряд раскинул лагерь, и, перекусив ячменными лепешками, уставшие люди завалились спать, потому что сон верхом, мимолетный и скоротечный, не мог дать телу и разуму полноценного отдыха. А отдых нужен был всем – и людям, и коням. Йева, лежа под двумя льняниками, один из которых отдал ей отец, с прикрытыми глазами наблюдала за Уильямом, который читал спиной к ней

Словно почувствовав взгляд, молодой вампир обернулся и улыбнулся, тепло посмотрел на девушку. Та грустно улыбнулась в ответ и с тяжелым сердцем отвела взгляд. Глубоко вздохнув, Йева погрузилась в крепкий сон. Время от времени она подрагивала от холодных порывов ветра, непривычная ко сну вне своей спальни. Уильям поднялся, отложил книгу и укрыл девушку третьим одеялом, потом снова вернулся на лежанку.

– Дамам не место в таких путешествиях, – зевая, сказал сэр Рэй, который, не наевшись ячменными лепешками, готовился ко сну. – Бедная госпожа уже измучена дорогой.

– Ничего страшного, сэр Рэй, – ответил Филипп с лежанки, – Трудности закаляют характер, вне зависимости от того, мужчина ты или женщина.

– Полностью с вами согласен, господин. Но я переживаю, как бы с нами что-нибудь не случилось на болотистых лугах. Вдруг там тоже водятся такие твари?

– Все может быть, – согласился граф и, не поднимая головы, тихо добавил. – Отдыхайте, сэр Рэй.

И хотя солнце поднялось высоко, затянутое тучами небо создавало впечатление, что сейчас вечер. Лагерь погрузился в сонное царство, лишь двое Старейшин, время от времени поглядывая по сторонам, бодрствовали. Да еще часовой, стоя на вершине холма, испуганно вертел головой, не забывая про печальную участь его товарищей прошлой ночью. Через пару-тройку часов, посвежевшие, люди и вампиры поднялись с лежанок и засобирались в путь.

Леонардо заботливо прикрепил лук к седлу, обмотав его несколькими слоями тряпок.

– Сын мой, – обратился к вампиру граф, уже сидя верхом на своем вороном жеребце. – Я бы советовал тебе не укрывать лук, он еще может понадобиться. Он все-таки задумывался как боевой, а не только чтобы зайцев стрелять для хвастовства.

– Понял, отец, – пробубнел Лео и размотал тряпки.

Отряд выдвинулся в путь. Йева, Уильям, слуги, которые не привыкли к длительным переездам, постоянно елозили в седлах, разминали затекшие мышцы. Спина Йевы уже закостенела. Девушка устала мерзнуть, мокнуть от частых дождей. Но она не была рада этому походу по другим, куда более важным для неё причинам.

Пейзаж сменился, холмы стали ниже, реки – болотистее. Даже не реки, а стоячая вода, что большими лужами разливалась, отчего кони часто шли, меся грязь копытами. Темные тучи плыли по небу, гонимые сильным ветром.

– О нет, опять дожди, – заметил Мойрон, хмуро поглядывая на черное небо.

– Что поделать, – заметил другой конник, ехавший рядом.

– Капитан, а скоро будет хоть какое-нибудь поселение? – спросил третий всадник, которого тоже звали Уильямом, ибо имя это было распространенное, простонародное.

– К ночи подойдем к Малому Уплишу, там должны быть и таверна, и постоялый двор.

***

Ближе к вечеру отряд подошел к Малому Уплишу, к небольшой, но очень живой и шумной деревне, что располагалась у нескольких ручьев, достаточно крупных, чтобы ловить там рыбу и брать пресную воду, но слишком малых, чтобы там что-то жило из тех существ, что звалось Ехидной.

Всадники спешились, затем вошли в огороженное частоколом поселение. Отряд встретил сухонький старичок, представившийся Вождем деревни, Ормут.

– Приветствую вас, путники! Откуда держите путь? – поклонился глубоко старик, видя, что перед ним хорошо одетые и восседающие на могучих конях люди.

Вокруг отряда собралась толпа людей, преимущественно детей и женщин – они изумленно смотрели на огромных лошадей, и, бесстрашные и любопытные, лезли к всадникам.

– Скажите, чтобы дети отошли! – крикнул один из конников людям. – Вы что, не видите, что это не деревенские кони, они живо копытом отправят к Ямесу!

– Это граф Тастемара, ваш лорд, – указал на Филиппа сэр Рэй, восседая на пританцовывающем жеребце, что нервничал от снующих туда-сюда детей. – Нам необходимы кров и еда.

– Ох, господин, – воскликнул старик и упал на колени. – У нас не хватит комнат на постоялом дворе, чтоб вместить всех. Но за скромную плату селяне с удовольствием дадут приют любому из вас.

– Сколько мест есть?

– Четыре комнаты, маленькие, без очага. В каждой по одной кровати да место под одну лежанку.

Пока сэр Рэй прикидывал куда кого разместить, вперед выехал Филипп и обратился к ожидающему старику Ормуту.

– Подготовьте все, – коротко сказал он.

Перепуганные работники постоялого двора, которые никогда ранее не видели таких могучих коней, взяли вороного жеребца и отвели за постоялый двор, где под большим навесом накормили и почистили. Люд, чистый и аккуратный, несмотря на нищету, все не расходился и пялился. Юные девушки стреляли глазками в крепких гвардейцев, выцепляли из толпы самых красивых и улыбались им особенно тепло. Отряд разошелся по домам, в которых им предоставили лежанки жители поселения.

– В одной комнате я и Леонардо, в другой Йева и Эметта, в третьей Чукк и Грон, а в четвертой вы, сэр Рэй, и Уильям.

– Кхм, отец, может я с Эметтой в одной комнате? – тут же предложил Леонардо, который потерял уже надежду уединиться нормально со своей любовницей. – А к тебе Йеву?

– Нет, – холодно отрезал граф.

– Почему, отец? – возразил сын, непонимающе пялясь на отца. – В прошлый же раз я был с Эметтой…

Удивленный сэр Рэй, расседлывая лошадь, поглядывал тихонько на Леонардо, спорившего с графом. Сын упер руки в боки и ждал ответа от отца.

– Потому, Лео! Это поход, а не забег в бордель. А будешь разговаривать со мной в таком тоне, отправлю спать в дом к поселянам. – Филипп развернулся и направился на постоялый двор.

– Но это нечестно… Отец, ты не прав, – прошипел негромко Лео, когда отец отошел достаточно далеко. Но на его несчастье, граф это услышал.

Филипп уже на пороге обернулся и вернулся к старику Ормуту, который следовал за графом и вел за собой путников, чтобы расположить их по комнатам.

– Выделите этому молодому человеку лежанку в каком-нибудь доме, – указал на побледневшего Лео Филипп.

Выпучив глаза, Лео с ужасом и отвращением посмотрел на отца, который стоял и тоже смотрел на сына, сложив руки на груди.

– Отец, но… Я не буду спать как простолюдин, в доме крестьян! Хорошо, я согласен быть с тобой в комнате!

– Ты мне одолжение делаешь? – поднял брови Филипп и улыбнулся.

– Нет, отец. Не будь так жесток ко мне! Что такого я тебе сделал?

– Я все сказал, Лео. – С этими словами граф скрылся за дверью постоялого двора.

Пнув пробегающую мимо курицу, Лео остался на холодной улице. На его челюсти заходили желваки, а злобный взгляд вперился в спины входящих в постоялый двор компаньонов. Сэр Рэй, который передал своего гнедого жеребца в руки неумелых конюхов, прошел мимо сына графа и тоже исчез в дверном проеме. К Леонардо вернулся невысокий старичок Ормут и очень вежливо, видя плохое настроение, предложил ему проследовать за ним. Лео, дав десять даренов хозяину дома, согнал на пол в другую комнату все семейство и устроился в одиночестве на нескольких положенных друг на дружку лежанках.

Смеркалось. Ветер поутих, но пошел дождь. Счастливые члены отряда выглядывали из домов, радуясь, что они в тепле в эту мерзкую ночь, а не на улице.

– Эметта, будь добра, простирни слегка это платье, оно на подоле вот тут сильно измазалось… Может высохнет до завтра, – передала в комнате служанке грязные вещи Йева. – Как хорошо, что ты не вчера это сделала.

– И не говорите, госпожа, как Ямес спас, – закивала Эметта, расстилая лежанку у стены, около кровати дочери графа. Закончив, служанка взяла одежду из рук госпожи и отправилась на улицу.

Йева с тоской оглядела захудалую комнату, обстановка которой состояла лишь из одной кровати да лежанки, а ширина комнаты была такой, что нельзя было пройти к маленькому заколоченному окошку, ничего не задев. Послышались гулкие шаги и голоса в узком и темном коридоре.

– Вы не боитесь дождя, сэр Рэй? – спросил рыцаря Уильям.

– Надо же, вы так трепетно заботитесь обо мне или боитесь шлепков мечом по заднице? – расхохотался капитан.

– Погодите, я подучусь и тогда вы поплатитесь за такие слова, – ответил шутливо Уильям, идя вслед за пробирающимся по узкому коридору рыцарем – тому приходилось передвигаться боком, чтобы не цепляться доспехами за стены.

– Поплачусь? Я? Ха! – воскликнул Рэй, который забыл, что за стенами находятся Йева и граф, а сами стены – что лист бумаги. – Если сможете сегодня хоть раз задеть меня мечом в спарринге, я готов выложить свое сезонное жалованье.

– Ну это уже слишком… Вы чересчур азартны. У меня нечего дать взамен, если я проиграю в этом споре.

– Азартен, да? Раз уж хотите, чтобы спор был честным, предлагаю тогда такие условия. – Рыцарь повернулся к идущему позади Уильяму. Глаза капитана неистово горели огнем спорщика. – Если вы сможете коснуться хотя бы кончиком меча моего тела в спарринге, то я даю вам свое сезонное жалованье. А если не сможете, то будете драить и седлать моего жеребца весь путь в Йефасу и обратно.

– Седлать? Это я могу устроить, – хитро улыбнулся вампир.

– Хотя нет, седлать все-таки лучше буду я сам, – одумался капитан и громко засмеялся. – Не хочу любоваться пейзажами из-под брюха коня!

– Договорились, – согласился Уильям.

– По рукам! – кивнул сэр Рэй. – Так, давайте пока идем, я расскажу, как правильно чистить моего коня, а то Тарантон с характером.

Двое проникшихся симпатией друг к другу спорщика удалились хохоча. Прочие же постояльцы, которые стали невольными свидетелями столь комичного разговора, заулыбались.

К своему удивлению, Уильям быстро нашел общий язык с сэром Рэем, который поначалу казался ему учтивым человеком с богатой семьи, склонным к излишней торжественности, а на деле оказался обычным и весьма приятным открытым мужчиной.

Когда окончательно стемнело, в коридоре снова послышались шаги. Мокрые и довольные, спорщики возвращались в свою комнату. Когда они почти дошли до комнаты Йевы и Эметты, дверь распахнулась. Дочь графа, накинув шаль на нижнее платье для сна, выглянула в коридор, столкнувшись нос к носу с сэром Рэем.

– Кто победил? – с любопытством спросила девушка, поглядывая то на рыцаря, то на выглядывающего из-за его плеча Уильяма.

Уильям поднял над головой мешочек с даренами и поиграл бровями. Нахмуренный рыцарь, увидев потерянное свое жалованье за сезон, которое он планировал потратить в Йефасе, оскалился в улыбке побежденного.

– Это случайность, госпожа! Вашему гостю благоволит удача. Он споткнулся о камень, и его клинок коснулся моей голени, в то время как сам Уильям растянулся на земле.

– Но мы решили, что ничья, – весело заявил победитель.

– Да… Слава богам, что мне не придется чистить Тарантона, хотя ваши услуги обойдутся мне чертовски дорого, – ухмыльнулся Рэй Мальгерб, обращаясь к вампиру. – Еще и седлать придется самому.

Йева прикрыла дверь, чтобы двое мужчин смогли пройти, и снова выглянула, поглядывая на широкие спины Уильяма и Рэя.

– Я же сказал, что могу седлать вашего Тарантона, – уже заходя в комнату ответил Уильям.

– Нет, нет, спасибо, – провел пальцами раскрытой ладони от лба к подбородку, чертя знак Ямеса, сэр Рэй, и хмыкнул. – Ямес меня спаси от такого седлания! Мне потом придется от стыда подать прошение на разжалование.

Скинув доспехи в угол комнаты около двери, сэр Рэй недовольно почесал крепкий живот, откуда слышались звуки бурчания.

– Так, Уильям, лично я очень хочу есть. Предлагаю не сидеть в этой дыре, а сходить вниз. Пропустить пару стаканчиков того пойла, что тут у них наливают, вспомнить беднягу Винсента и Аурита, и вернуться уже сытыми.

– Я не голоден, уважаемый сэр Рэй.

– Ваше дело, – пожал плечами рыцарь.

Сэр Рэй как можно скорее покинул отвратительную комнатушку и вышел на свежий воздух, где моросил мелкий и гадкий дождь. В таверне, одноэтажном здании с низкими потолками и грязными столами, сидели девять конников, занимая большую часть помещения. За оставшимися двумя столами теснились жители поселения, поглядывая на гостей то ли с уважением, то ли с ненавистью.

– Сэр Рэй, – воскликнул Мойрон, – идите сюда, мы вам место оставили!

Рыцарь присел на лавку между двумя солрами и оперся локтями о стол.

– Чем здесь кормят?

– Пока не знаем, но сказали вынесут скоро то, что есть. Но Кольрит попробовал уже их пива, – ответил спешно Мойрон.

– Отвратительное пойло, не портите себе настроение и живот этим дерьмом, капитан, – сморщился Кольрит.

Вскоре на столы перед воинами опустились запеченный заяц, куропатка и еще что-то непонятное.

– А это что? – спросил сэр Рэй, показывая служанке на странное мясо, что вертела бедрами так, что порой сама себя ловила, чтобы не упасть. Она была полноватая и весьма страшненькая.

– Свежезапеченная гадюка, – ответила та как можно ласковее.

Лица мужчин вытянулись. Воины подозрительно привстали и посмотрели на лежавшие на деревянной миске поджаренные кусочки размером с палец.

– Не беспокойтесь, – поспешно заверила людей служанка. – У гадюки яд только в голове. Мы отрубаем ей башку, вымачиваем мясо в воде пару часов, оно становится мягким, и жарим. Попробуйте!

Для заверения она жестом показала, как именно отрубают змее голову. Вышло настолько убедительно, что один из воинов, сидящий рядышком с сэром Рэем, потянулся к кусочку, взял его осторожно кончиками пальцев, словно змея была живая, засунул в рот, тщательно пожевал.

– Ну что? – спросил с интересом сэр Рэй.

– Как курица, честное слово, курица!

Люди похватали мясо, и вмиг деревянная тарелка с этим странным для них яством опустела.

– Что только люди не едят, вот диво дивное, – произнес, уплетая за обе щеки гадючье мясо, сэр Рэй. – Жрать гадюк – это еще додуматься надо! А по вкусу действительно курица.

Наевшись до отвала, солры все-таки решились заказать пива. Оно действительно оказалось отвратительным, но пить все равно хотелось.

– Сэр, а что будут делать с конями Аурита и Винсента? – спросил полупьяный Мойрон.

– Ничего, будут как запасные. Жаль парней, неплохие были. – вздохнул сэр Рэй, прихлебывая с отвращением гадкое пойло.

– А этого, как его, Уильяма фон де Аверина не тронули-то, – сказал один конник и пихнул локтем другого Солра. – Его ж так же, как тебя зовут. Заметил?

– Конечно, заметил, – кивнул другой солр по имени Уильям. – Имя же распространенное. У нас в деревне этих Уильямов как собак было… В каждом дворе точно!

– Кто ж там печется о его жизни, я так и не понял, – промямлил Мойрон. – Никого ни разу не видел подле него.

– Это нас не касается, ребята, – сморщился сэр Рэй, отодвинув кружку.

– Ладно вам, сэр Рэй, здесь же никого нет из них, – ответил заплетающимся языком один из Солров.

Служанка подошла к рыцарю и встала около него, потом наклонилась, чтобы взять пустые кружки. Ее пышная грудь едва не выпала из глубокого выреза, а девушка томно взглянула на капитана гвардии.

– Дорогуша, – сказал захмелевший рыцарь, пялясь на очаровательные и зазывающие округлости. – А здесь есть нормальное пиво, пусть и подороже?

– Есть, господин, для вас все есть, – ответила ласково служанка и, очень медленно разогнувшись, ушла с пустыми кружками.

Девушку проводили изголодавшиеся до женского тела десять пар глаз, послышались вздохи. Многие из солров согласились, что служанка не такая уж полная и страшная, а один, самый захмелевший, и вовсе назвал её красавицей и не отказался бы жениться на ней.

Обозленные селяне, что сидели за соседними столами, негодующе зыркали на чужеземцев.

– Капитан, а чего мы вообще поперлись в Йефасу? – осторожно спросил самый трезвый из Солров.

– Похоже, что как раз из-за парнишки, – ответил Рэй, чувствуя во рту гадкий привкус плохого пива.

– Ааа. Помните, мы когда забирали его из того поселка… как там его? Большие Варды, кажись. Помнишь, Мойрон, что сказал граф? – хлопнул себя по лбу, вспоминая, конник по имени Лоцарт.

– Не помню, – буркнул Мойрон.

– Он сказал, что отвезет того на суд к совету какому-то… Так может мы туда и едем? – высказал свое предположение довольным голосом Лоцарт.

– Может быть, – согласился сэр Рэй. – Может ты и прав, Лоцарт.

К столу снова подошла та самая служанка и опять, откровенно выпятив свои достоинства, возможно единственные, выставила на стол с большого подноса кружки с пивом.

– Это наше лучшее, господин, – промурлыкала нежно пухленькая девушка и медленно ушла, виляя бедрами под длинной юбкой.

Мужчины опрокинули в себя пиво и радостно выдохнули.

– Хорошее… Вот это нормальное пиво, я понимаю. – похлопал себя по животу объевшийся Мойрон. – Так что там насчет этого Уильяма?

– Да сын он графа, наверное, – тихонько сказал Солр, до того молчавший. – Вон в городе слухи ходят.

– Нет, не сын он, – возразил чутка захмелевший сэр Рэй, в голову которому ударило крепкое пиво. – Он сын жреца, сам мне рассказывал.

– Да может врет он, капитан. Вы видели, как с ним граф нянчится? – поднял вверх палец Лоцарт.

– Ничего он не нянчится, – покачал головой Мойрон.

– Нянчится, я тебе говорю. Если б сэр Рэй не подошел первым помочь этому Уильяму, когда тот висел под лошадиным брюхом, там бы граф подскочил самолично! Он уже ноги из стремени доставал, я видел! – Лоцарт допил кружку и отставил, смотря на товарищей слегка хмельным взором.

– Ну да, а как он его везде берет с собой, еще и постоянно поглядывает… Он так за своим родным сыном не следит, – закивал другой конник.

– Леонардо не родной сын, как и Йева. – Сэр Рэй улыбнулся, вспомнив очаровательное личико дочери графа. – Наш лорд привез их из Филонеллона, они приемные.

– Так у господина нет детей? – удивился еще один конник.

– Я же говорю, что тот молодой парень, Уильям его сын, – прошептал уверенно другой.

– Да не сын он! – начал выходить из себя сэр Рэй.

– Сы-ы-ын, – возразили в один голос несколько конников одновременно.

– Черт бы вас побрал! – разозлился рыцарь и уже захотел было встать, чтоб уйти, но снова подошла та служанка и склонилась к уху рыцаря.

– Господин, как вам наше пиво? Понравилось? – шепотом, очень ласково и чуть с хрипотцой поинтересовалась служанка.

Кинув в который раз взгляд на практически обнаженную грудь, подвыпивший сэр Рэй уже пожалел, что поселился рядом с графским семейством.

– Замечательное пиво, то, что вы принесли последним, моя дорогая, – негромко ответил капитан, а потом добавил еще тише и вкрадчиво: – Я бы еще много что испробовал у вас, но, боюсь, что мне пора возвращаться на постоялый двор, а там яблоку негде упасть…

– Ой, господин рыцарь, у нас постоялый двор плохонький, – заявила служанка, глаза ее, серого цвета, хитро блеснули в свете освещавших таверну факелов. – А у меня папенька как раз заночевал в домике лесорубов, что далековато отсюда, в небольшом лесочке около болотца.

– О, дорогая моя, ну что ж, покажите мне тогда, какие еще яства есть у вас, – радостно и слегка осоловело протянул последние слова рыцарь и привстал с лавки.

Служанка ловко проскользнула меж лавок и вышла из таверны под небольшой дождь. Последовав за аппетитно виляющими бедрами, сэр Рэй улыбнулся в предвкушении дегустации местных блюд. Девушка, пухленькая, но милая в силу юного возраста и большого количества выпитого пива рыцарем, отворила дверь в старую лачужку и запустила его внутрь.

Сэр Рэй вернулся ближе к полуночи, довольный и уже чуть протрезвевший. Открыв дверь в маленькую комнатушку, он обнаружил сидящего в темноте Уильяма с книгой в руках.

– Вы в темноте читаете? – удивленно спросил рыцарь, раздеваясь.

– Я только потушил свечу, – соврал Уильям.

Вампир подвинулся, чтобы сэр Рэй, оставшийся в одних штанах да рубахе, добрался до кровати.

– Решили ночевать на лежанке? – радостно спросил капитан.

– Да, – последовал ответ. – Я привыкший, так что могу и внизу поспать.

– Благородный вы человек, и нравитесь мне все больше и больше!

Рыцарь весело усмехнулся и рухнул на кровать.

Раздался треск, и ножка кровати переломилась пополам, а сама кровать покосилась, и ошарашенный капитан скатился к стене.

– Твою мать, дрянь, какого хрена в этом клоповнике такие кровати! – воскликнул рыцарь, потом, вспомнив, что в соседней комнате спят две дамы, покраснел. – Уильям!

– Что такое? – спросил вампир, улыбаясь.

– Я тоже, как человек благородный, готов поступиться своим комфортом и предлагаю вам лечь на кровать и выспаться. А я же в свою очередь готов пострадать на лежанке внизу, – вежливо предложил рыцарь.

– Благодарю вас, сэр Рэй, но все же откажусь. – Уильям тихонько рассмеялся и отвернулся к стене.

Не желая всю ночь созерцать эту жалкую комнату без окна, вампир погрузил себя в дремоту. Рэй Мальгерб повертелся в перекошенной кровати и тоже провалился в забытье, где ему снились местные блюда Уплиша, как оказалось – весьма аппетитные и съедобные.