Нечто греховное

Глава 12

Как только карета леди Деверилл остановилась перед их особняком, Сарала первая выбралась из нее и побежала в дом, торопясь уединиться в своей спальне. Только оставшись одна, могла она успокоиться и все хорошенько обдумать. Общество матери, без умолка восклицающей, что наконец-то они тоже станут почти членами королевской семьи, и отца, который всем своим обликом как бы говорил, что он ужасно разочарован в дочери, не способствовало активной работе ее мозга. А поразмышлять ей было о чем.

Несомненно, решила Сарала, мамочка первым делом усядется за стол писать письма подругам, в которых станет хвастаться, что ее дочь заманила одного из Гриффинов в капкан супружества. Пусть ее мужем станет и не сам герцог, однако его брат тоже птица высокого полета, подстрелить такого гуся – большая удача для неопытной охотницы. А Сарала, то есть Сара, и в Лондоне-то всего без году неделя. Ну разве она после этого не умница?

– Вот дурища! – сказала Сарала своему отражению, глядя в зеркало на столике. Какое сумасбродство – целоваться с Шеем Гриффином! Ничего более безрассудного она себе еще не позволяла. Ну разве что один лишь раз, в Индии…

И она еще считала, что извлекла из того случая должный урок. Черта с два! Снова наступила на те же грабли. Проклятые мужчины!

В дверь постучали.

– Я занята, – ответила Сарала, уронив лицо на ладони.

– Миледи, – послышался голос Дженни, – к вам с визитом пришел какой-то джентльмен. И ваши родители настоятельно просят вас спуститься в гостиную.

– Джентльмен? – Сарала подняла голову. Нет, определенно это не Шарлемань! Его-то Дженни знает. И не Мельбурн, раз он перенес разговор на завтра. Тогда кто же?

– Похоже, что маркиз его хорошо знает, – добавила служанка. – Так вы спуститесь к ним или нет?

– Одну минуточку! – сказала Сарала и подошла к окну. На подъездной дорожке стояла коляска, лошадь ей была не знакома, герба на дверце не было. Вероятно, предположила она, это один из приятелей отца, который успел обзавестись широким кругом знакомств в парламенте. По крайней мере это не очередной кандидат в ее женихи, сосватанный ей подружками матери. Наверняка известие о ее помолвке успело облететь весь город.

Сарала встряхнула головой и покинула спальню, чтобы присоединиться к родителям и нежданному посетителю.

– Сара! – воскликнула маркиза, сидевшая в кресле возле окна. – Ты только посмотри, кто нашел нас в Лондоне!

Стоявший возле камина широкоплечий светловолосый мужчина обернулся – и она обомлела.

– Вы совершенно не изменились со времени нашей последней встречи и по-прежнему прекрасны, – пробасил он с обаятельной улыбкой.

Сарала наконец-то взяла себя в руки и, сделав реверанс, сухо произнесла:

– Виконт Делейн! Добрый день!

– Разве тебя не радует встреча со старинным другом нашей семьи, Сара? – с удивлением спросила маркиза.

– Не будьте к ней так строги, миледи, – сказал гость. – Очевидно, Сара запамятовала, что когда-то называла меня просто Джоном.

– Джон говорит, что заезжал по делам в Суссекс и там случайно узнал из газет о нашем приезде в Лондон, – вступил в разговор маркиз, угощая гостя бокалом красного вина.

– Да, – подтвердил блондин. – В газете говорилось, что вы блистаете в высшем обществе, пользуясь покровительством герцога Мельбурна и его родственников. Я не смог удержаться и примчался сюда. – Виконт улыбнулся: – Мне даже не верится, что мы с вами не виделись вот уже два года!

– Вы непременно должны поужинать с нами! – Леди Ганновер взяла со столика колокольчик и позвонила.

– Я не смею навязываться, – скромно потупившись, отвечал виконт.

– Что за вздор! Ведь мы почти родственники!

– Вызывали, миледи? – спросил дворецкий, прибежавший на звонок.

– Да, голубчик, передайте повару, что за столом сегодня будет еще одна персона.

– Будет исполнено, миледи! – Лакей поклонился и ушел.

– Где вы остановились в Лондоне? – спросила Сарала, надеясь, что ее сердце наконец успокоится и она сможет собраться с мыслями. Ей казалось, что все присутствующие слышат, как громко оно стучит у нее в груди. Что же привело виконта в их дом? И почему именно теперь? Случайно ли он нагрянул к ней, когда у нее и без того шла голова кругом?

Джон Делейн, с которым они познакомились в Дели, не был для Саралы желанным гостем. Она прекрасно знала, что он собой представляет на самом деле, и не желала снова связываться с этим амбициозным и хитрым лисом.

Живя в Дели, этот скользкий человек добился больших успехов как по карьерной, так и по коммерческой линии. Однако постоянно искал протекции и дружбы главы семьи Карлайл, занимавшего высокий пост в Ост-Индской компании в то время и слывшего весьма состоятельной особой.

– В Лондоне живет мой кузен Уильям Адамсен, – сказал он. – Я решил воспользоваться его любезным приглашением погостить у него.

– Это приятное известие, – проговорил маркиз. – Ты согласна со мной, Сара?

Скрепя сердце она ответила:

– Да, разумеется, папа! Будет приятно знать, что где-то рядом проживает наш хороший знакомый. – Она прокашлялась и добавила: – Прошу извинить меня, но я должна прилечь, мне что-то нездоровится. – И направилась было к выходу.

– Не торопись уйти от нас, доченька, – остановила ее мать. – Ты непременно должна сообщить нашему гостю радостное известие.

– Осмелюсь вам возразить, мама, что это несколько преждевременно, – с вымученной улыбкой ответила Сарала.

Делейн обвел всех присутствующих удивленным взглядом:

– Должен признаться, господа, вы просто заинтриговали меня!

– Так и быть, новость сообщу вам я! – воскликнула маркиза. – Сара выходит замуж за брата герцога Мельбурна. Разве это не чудесно? – Она потерла ладони.

Виконт вскинул бровь и вперил в нее взгляд карих глаз.

– Неужели? – спросил он. – Какой сюрприз!

– Его зовут Шарлемань, – вставила Сарала. – Но пока еще ничего окончательно не решено.

Губы виконта вытянулись в язвительной улыбке.

– Поздравляю вас, леди Сара! Я рад за вас.

Она кивнула, закусив нижнюю губу, и поспешно ретировалась в свою спальню, лелея в сердце надежду, что ничего более ужасного нынче уже не произойдет.

Их лица походили на непроницаемые суровые лики испанских инквизиторов, предвкушающих удовольствие от пытки еретиков. Шарлеманю показалось даже несколько странным, что они не потирают от злорадства ладони. Маркиза, хищно осклабившись и обменявшись многозначительными взглядами с адвокатами, проговорила:

– Во-первых, милорд, мы потрясены вашим неджентльменским обращением с нашей дочерью Сарой.

Сидевший рядом с ней за обеденным столом худой и бледный стряпчий записал что-то в блокноте.

Шарлемань цинично подумал, что эта запись обойдется ему еще в пятьсот фунтов.

– Но тотчас же после этого недоразумения он сделал нашей дочери предложение стать его законной супругой, – добавил лорд Ганновер.

Шарлемань мысленно вычел из общей суммы предстоящих ему расходов двести пятьдесят фунтов. Пока ему не задавали никаких вопросов, и это его вполне устраивало. Единственным его желанием было вытащить из-за стола Саралу, увлечь ее в укромный уголок и довести своими поцелуями до такого состояния, в котором она бы наконец отдала ему проклятые рулоны шелка.

Сарала не поднимала на него глаз, с тех пор как прибыла вместе с родителями и адвокатами для разбирательства в Гриффин-Хаус. Вид у нее был подавленный, как, впрочем, и у ее отца. Герцог Мельбурн походил на айсберг холодным и бесстрастным выражением лица. Шарлемань сделал вывод, что со вчерашнего дня он не изменил свою точку зрения на происшествие в доме Элеоноры.

За спиной герцога расположилось несколько приглашенных им сюда опытных юристов – они как бы подчеркивали самим присутствием здесь, кто в этом доме хозяин. Мельбурн никогда не выпускал ситуацию из-под контроля и не собирался делать исключения из этого правила сегодня.

Метнув взгляд на Саралу, Шарлемань встал и заявил:

– С вашего позволения, мы с Саралой покинем вас на некоторое время. Полагаю, что наше участие в этом разговоре не обязательно. Сарала, позволь мне пригласить тебя прогуляться по саду. Погода сегодня благоприятствует этому, не правда ли?

– Не думаю, милорд, что в сложившихся обстоятельствах это будет благопристойно, – заметила леди Ганновер, энергично обмахиваясь газетным листом вместо веера.

– Не забывайте, миледи, что мы с ней помолвлены, – парировал Шей неожиданно резким тоном и, обойдя вокруг стола, положил на плечо невесты ладонь.

Ощутив его пальцы, она вздрогнула и напряглась.

– Так мы прогуляемся по саду? – мягко спросил он.

– Разумеется, – ответила она и встала.

Он предложил ей взять его под руку, но она проигнорировала этот жест и быстро прошмыгнула мимо него в коридор, провожаемая изумленными взглядами всех присутствующих. Шарлемань догнал Саралу только возле дверей. Лакей распахнул их, и она выпорхнула на крыльцо.

– Ты намерена бежать от меня домой? – иронически спросил у нее Шарлемань, схватив ее за руку.

Она рывком высвободилась и, обернувшись, раздраженно возразила:

– Бежать я никуда не собираюсь! Мне просто стало там душно и вообще как-то не по себе.

– Мне тоже. Прошу сюда! – Он махнул рукой, показывая ей путь в сад.

Очутившись в розарии, Шарлемань и Сарала сели на деревянную скамейку под каменной стеной в тени развесистого векового дуба. Она повернулась к Шею лицом:

– Прошу извинить меня за это чудовищное разбирательство!

– Но разве тебя оно не радует? – насмешливо спросил он.

– Чему же мне радоваться? – Она нахмурилась.

– Хотя бы тому, что твоя честь спасена!

– Не вижу в этом твоей заслуги. Ты должен извиниться передо мной, Шей! Тебе так не кажется?

На ее щеках выступил румянец, а дыхание стало частым.

– В чем же я провинился? Уж не в том ли, что поцеловал тебя? Но ведь ты сама спровоцировала меня на это, Сарала!

– Ах, поцелуи здесь ни при чем! – с досадой сказала она. – Извинись за свои глупые выдумки о воинах китайского императора, требующих возврата им шелка. Это ведь твоя очередная тактическая уловка, не так ли?

– К сожалению, это горькая правда, – помрачнев, ответил он. – Где рулоны? Ты должна срочно отдать их мне.

– Ах, ради Бога! За кого ты меня принимаешь? За полную дурочку? – Она наигранно рассмеялась.

– Поверь мне, Сарала, никакая это не уловка, – со вздохом сказал Шарлемань, пораженный ее стойкостью. – И за дурочку я тебя не принимаю. Послушай теперь меня внимательно: два дня назад в газетах появилось сообщение об исчезновении капитана Питера Блинка.

Щеки Саралы моментально стали бледными.

– Это правда? Капитан Блинк исчез?

Шарлемань молча кивнул, сожалея, что она не упала в обморок или не завизжала с перепугу: тогда бы он получил повод утешить ее поцелуем, но в то же время, подумалось ему, будь она притворщицей или истеричкой, он бы не стал целовать ее со всепоглощающей страстью.

– Значит, его странное исчезновение было истолковано тобой так, будто бы он пытается скрыться от посланников китайского императора? Ты хочешь выглядеть в моих глазах благородным спасителем?

– Уж не принимаешь ли ты меня за слабоумного? – Шарлемань нахмурился.

– Тогда ты должен объяснить мне все в подробностях.

– Но я же пытаюсь это сделать, а ты меня не слушаешь! После музыкального вечера я пошел домой пешком. И мне показалось, что кто-то следит за мной. А в то же утро неизвестный злодей предпринял попытку проникнуть в мой дом. Я подразумеваю Гастон-Хаус.

Во взгляде Саралы читалось недоверие. Она требовала доказательств его предположения о наличии связи между всеми необъяснимыми происшествиями, случившимися в последние дни. Ему страстно захотелось обнять и поцеловать ее, но он сжал пальцы в кулак и подавил свой порыв, рассудив, что для поцелуев у них еще будет время. Сделав глубокий вдох, Шей продолжал:

– А несколько позже, во время посещения мною и Пенелопой Британского музея, я увидел в египетском зале китайского воина, который следил за мной. Вчера же утром кто-то швырнул булыжник, обернутый шелком, в окно Гриффин-Хауса. Не перебивай меня, пожалуйста, дозволь мне закончить свою мысль!

Сарала пожала плечами, все еще не веря ему.

– После этого происшествия мне пришло в голову, что исчезновение Блинка связано с китайским товаром. Я поскакал в Карлайл-Хаус, желая убедиться, что ты цела и невредима. По дороге мне преградили путь три китайца, вооруженные кривыми саблями.

Лицо Саралы вытянулось, обретя озабоченное выражение.

– Так это все не выдумка! Боже, что же теперь с нами будет?

– Наконец-то до тебя дошло, что мне вовсе не до глупых россказней! Китайцы сказали, что они охотятся за этой партией ткани, потому что она похищена капитаном Блинком. Он уже, похоже, у них в руках, а я должен вернуть им шелк, иначе…

Шарлемань умолк, не решаясь сказать Сарале, что ему, возможно, еще придется отправиться в Китай и предстать там перед императором.

– Какая невероятная история, однако! – изумилась она.

– Да, все это напоминает восточную сказку. Ты должна отдать мне шелк сегодня же, Сарала! В полдень я встречаюсь в музее с китайцами.

– Если это правда, тогда с ними встречусь я сама! – воскликнула Сарала. – Ведь я купила их у Блинка, не правда ли?

– Послушай, твое благородство похвально, однако рисковать тобой я не намерен. С китайцами увижусь один я, – решительно заявил Шарлемань.

Поколебавшись немного, Сарала сказала:

– Но если я безвозмездно отдам тебе шелк, будет ли это способствовать тому, что герцог наконец-то поймет, что все случившееся не более чем недоразумение? Он же может избавить нас от этой вздорной затеи без нежелательных последствий для репутации моей семьи?

Уловив отчаяние и грусть в ее голосе, Шарлемань отчетливо осознал, в какое трудное положение он ее поставил. Вчерашнее происшествие грозило ей катастрофой.

– Я готов заплатить за партию шелка восемь тысяч фунтов, – сказал он. – И давай закончим на этом наш торг.

– Но я отдам его тебе даром, Шей! Только сделай так, чтобы вся эта бредовая затея не осуществилась! – в отчаянии пролепетала Сарала и расплакалась. – Я принесу свои извинения герцогу и попрошу его дать в газете объявление, что ты отменяешь нашу помолвку. Пожалуйста, Шей!

– Иными словами, ты не желаешь выходит за меня замуж? – подытожил он их затянувшийся разговор.

– Нет, естественно, – ответила она, глядя ему в глаза.

Он остолбенел. Получалось, что в их свадьбе он был заинтересован больше, чем она! Ради своей свободы и чести Сарала была даже готова пожертвовать партией товара, из-за которой она так долго и отчаянно торговалась. Такой поворот событий его совершенно не устраивал. Ему хотелось иметь возможность и впредь встречаться с ней, спорить, смеяться, целоваться и просто любоваться ею.

– Но почему бы тебе и не выйти за меня? – спросил он.

– Ты снова шутишь? – Она вскинула брови. – Это же был обыкновенный деловой спор, только по странному стечению обстоятельств мы завершили его не рукопожатием, а поцелуем. Будем считать это ошибкой.

Шарлемань нахмурился.

– Во-первых, – сказал он, – я не совершаю таких промахов. Во-вторых, пожать друг другу руки мы не могли, поскольку не пришли к соглашению. Между прочим, до сих пор этот вопрос еще так и не решен!

– Не переоцениваешь ли ты себя, Шей? Разве ты не проболтался мне на балу о своих намерениях? С этого-то все и началось! – возразила Сарала.

Однако сам Шарлемань после долгих размышлений на эту тему пришел к выводу, что совершил тогда самый разумный поступок в жизни. Китайцев же он в расчет не принимал.

– А вот мне кажется, что моя болтливость обернулась для нас обоих удачей, – помолчав, ответил он, прокашлялся и добавил: – Сарала, нам надо решить сразу несколько проблем. Прежде всего вернуть шелк китайцам, чтобы раз и навсегда с этим покончить. Я готов уплатить тебе за него любую цену.

– А как же быть с другой проблемой?

– Клянусь, что решу ее честно и благородно.

– Огромное спасибо! – всхлипнула она и продолжала, несколько успокоившись: – Что же до цены партии шелка, я готова уступить ее тебе за четыре тысячи фунтов. По-моему, это будет по-честному.

Она вздохнула и протянула ему руку.

На этот раз он ее пожал, искренне надеясь, что сумеет уговорить ее выйти за него, до того как свирепые китайские воины закуют его в кандалы и увезут на суд своего повелителя в далекий Китай.

Хотя Шарлемань и заявил, что морока с шелком и незадача с помолвкой – это две разные напасти, Сарала подписала купчую и сказала новому владельцу товара, где хранятся рулоны ткани, до того как они вернулись в дом. Ей казалось, что свалившиеся на нее беды как-то связаны между собой, и потому она решила, что чем скорее сумеет избавиться от одной головоломки, тем быстрее разрешится сама собой вторая.

Шей проявил озабоченность и понимание перед лицом нависшей над ними обоими угрозы, был добр и великодушен к счастью, он не присутствовал накануне вечером при истерическом ликовании ее матери в связи с открывшейся перед их семьей перспективой породниться с Гриффинами. Найти себе союзника среди своих близких Сарале было не суждено Отец отнесся к ней с сочувствием, однако же был вынужден заботиться в первую очередь о репутации семьи, без нее было j бы невозможно обрести надежные деловые и политические связи в городе, в котором о маркизе практически не помнили из-за его почти двадцатилетнего отсутствия. Все отцовские планы наверняка бы мгновенно рухнули, если бы по Лондону разнеслась молва, что они оскорбили Гриффинов. Вот почему внезапное появление в их лондонском доме Джона Делейна вселило в сердце Саралы смутное опасение, хотя этот пройдоха любезно расточал комплименты и пожелания им успехов во всех их начинаниях.

– Ну, ты готова вернуться в львиное логово? – спросил у нее Шей, остановившись возле дверей столовой.

Из комнаты до них доносились отголоски спора, не прекращавшегося, очевидно, ни на миг, с тех нор как они вышли в сад. Поколебавшись, Сарала спросила:

– Так мы скажем им, что передумали вступать в брак? Шарлемань покачал головой и строго произнес:

– В присутствии стряпчих этого делать нельзя, наш долг заботиться в первую очередь о сохранении семейной репутации.

Его довод показался Сарале вполне обоснованным и свидетельствовал о серьезном отношении Шея к сложившейся ситуации. Он действительно был опытным стратегом, иметь его в числе своих сторонников было в ее интересах.

– Что ж, пожалуй, нужно туда войти, если так, – сказала она, собравшись с духом.

Улыбнувшись уголками рта, Шарлемань распахнул дверь и пропустил ее в комнату. Маркиза вскочила с места и воскликнула, заключив дочь в объятия:

– Наконец-то ты снова с нами, Сара! Если бы ты только знала, что нам пришлось здесь вытерпеть в твое отсутствие!

– Минуточку! – сказал Шарлемань, подойдя к старшему брату. – Я должен вам кое-что сообщить. Я настоятельно требую, чтобы с этого момента Саралу все называли исключительно ее подлинным именем. Если, разумеется, она сама не возражает. – Он ласково посмотрел на возлюбленную.

Она была приятно удивлена его заступничеством, ей казалось, что он обиделся на нее после ее отказа выйти за него замуж. А вместо этого Шей осуществил то, на что она сама не решалась.

– Конечно, мне это будет очень приятно, – сказала она.

– Вот и прекрасно! – Он обернулся и, взглянув на каминные часы, добавил: – К сожалению, мне надо торопиться на важную встречу, прошу меня извинять.

– Как вы смеете так говорить?! – воскликнула маркиза – ведь именно по вашей милости мы все здесь собрались!

Сначала вы куда-то удалились с моей дочерью с непонятными целями, а теперь хотите уйти раньше времени? Это возмутительно!

Герцог Мельбурн вскочил со стула.

– Довольно истерик, мадам! – холодно произнес он. – Мой брат прав. У нас обоих намечены неотложные свидания на полдень. Уверяю вас, что приготовления к свадьбе пойдут своим чередом и вы останетесь довольны условиями бракосочетания.

Из-за стола внезапно встал маркиз.

– Ваши деловые встречи имеют какое-то отношение к партии китайского шелка, о которой мне рассказывала Сарала? – спросил он. – По-моему, с этим товаром в значительной мере связаны те щекотливые проблемы, которые мы пытаемся решить.

– Отныне шелк уже не ваша забота, маркиз, – ответил ему Шей. – Сарала продала его мне. Поэтому все связанные с ним проблемы теперь буду решать один я.

– Да что это вам вдруг вздумалось обсуждать коммерческие дела, когда речь идет о свадьбе нашей дочери? – вмешалась в разговор мужчин мать Саралы.

– Я бы хотел сопровождать вас, – сказал маркиз, не обращая на жену внимания.

– Я тоже поеду вместе с вами! – заявила Сарала, чем повергла маркизу в оторопь.

– Нет! – отрезал Шарлемань. – Это небезопасно!

– Тогда мы с отцом сами явимся в полдень в Британский музей. Верно, папочка?

– Разумеется, деточка! Продолжим начавшийся разговор позже, – сказал маркиз. – Например, завтра.

– Чудесно, – согласился герцог. – Однако в прочие наши проблемы я попрошу вас не вмешиваться. Мы сами с ними справимся.

Сарала судорожно вздохнула, решив бороться за свои права до конца. Раз уж ей удалось воспользоваться этим недоразумением с помолвкой, чтобы отвоевать свое настоящее имя то почему бы ей не попробовать еще раз добиться торжества справедливости?

– Простите, ваша светлость, но позволю себе напомнить вам, что я тоже скоро стану носить фамилию Гриф, фин. Поэтому я поеду туда вместе со всеми, хотите ли вы того или нет.

– Прекратим этот бессмысленный спор! – воскликнул Шей, чертыхнувшись себе под нос. – Не надо превращать серьезный вопрос в балаган. Ты готова выехать немедленно, Сарала?

– Разумеется! – ответила она, широко улыбнувшись. Когда они вышли на улицу, маркиза не преминула закатить мужу сцену.

– Как ты мог позволить Мельбурну уйти, не решив вопроса? Он бы вполне мог оплатить все наши долги!

– Успокойся, мама, – вмешалась Сарала. – Это было бы нечестно с нашей стороны. Я повинна в случившемся скандале в той же мере, что и Шарлемань. Мы оба вели себя недостойно.

– Надеюсь, что ему ты ничего подобного не говорила? Как мужчина, он обязан взять всю вину за это некрасивое происшествие на себя. Верно, Говард? – Она дернула мужа за рукав.

– Не волнуйся так, дорогая, – попытался он успокоить ее. – Я не сомневаюсь, что Шарлемань поведет себя как джентльмен. А вот и наемный экипаж! Садись в него и поезжай домой, Хелен.

– Хорошо, Говард, буду надеяться, что все так и случится, – сказала маркиза, садясь в карету. – Только обещай, что нынче с вами больше ничего ужасного не произойдет, я просто не переживу этого. Странная история с шелком мне совершенно не нравится.

– Трогай! – крикнул извозчику маркиз и с улыбкой добавил, помахав супруге рукой: – Дорогая, все обойдется! Мы с Саралой будем начеку. Верно, доченька?

До музея решили добраться в двух каретах, Гриффинам нужно было что-то обсудить с глазу на глаз по дороге, и Сарала поехала вместе с отцом. Очевидно, подумала она, предметом разговора братьев была предстоящая одному из них свадьба, которая требовала не менее серьезной подготовки, чем любая сделка. В Индии, например, брачная церемония состоится только после того, как родственники жениха и невесты уладят все связанные с ней организационные вопросы.

В Англии в аристократических кругах по-прежнему соблюдались не менее строгие правила. Но Сарале не хотелось, чтобы ее свадьба превратилась в фарс, напоминающий торг на базаре. Она не желала выступать в роли овечки, покорно ожидающей своей участи. Шарлемань обещал ей, что ничего подобного не случится, и она склонна была ему верить. Однако смутная тревога все еще не покинула ее.

Она предпочла бы выйти замуж тихо, без суеты и шума, за мужчину, пусть и не столь высокого общественного положения, как Шарлемань, зато готового принять ее со всеми ее недостатками. И хотя самой Сарале эти изъяны и не представлялись существенными, она осознавала, что другие придерживаются совсем иного мнения на этот счет.

Что бы ни обсуждали Шарлемань и герцог Мельбурн по дороге в Британский музей, вид у них обоих был мрачный, когда они вышли из кареты. Шей подошел к Сарале:

– Я настаиваю, чтобы вы с маркизом отправились домой.

– Обещаю не делать глупостей, – сказала Сарала. – Но домой не вернусь, пока проблема не разрешится миром.

– Я так и знал, – вздохнул Шей. – Что ж, я тебя предупредил.

– Надеюсь, что вы все обдумали до мелочей? – вкрадчиво спросила она, беря его под руку. – Каков же ваш план?

– План таков, вы с маркизом будете ожидать нас в дальнем конце египетского зала, – ответил Шей. – Если что-то пойдет не так, немедленно уходите из музея и уезжайте.

– Ты чего-то недоговариваешь, верно? – испуганно спросила она – Тебе угрожает опасность?

– Нет, – слукавил Шарлемань. – Возвращайся к отцу и спокойно осматривай вместе с ним саркофаги с мумиями.

Она бросила на него недоверчивый взгляд, однако поступила так, как он сказал. Шарлемань и Себастьян же пошли другим коридором ко входу в зал с противоположного конца.

– Вряд ли китайцы осмелятся предпринять что-то в людном месте, – сказал Шарлемань.

– Этим коварным азиатам нельзя доверять. Не забывай, что случилось с капитаном Блинком! Мы должны быть готовы к любому повороту дела, – возразил герцог.

– Я попытаюсь выручить этого бедолагу, – сказал Шей.

– Он сам виноват в своей незавидной участи, – встал на дыбы герцог. – Ведь именно по его милости и возникли все неприятности. Пусть сам и пожинает плоды этого некрасивого поступка.

– Как же это бессердечно, Себастьян! – воскликнул Шей.

– Меня больше тревожит судьба других людей, – заметил герцог. – Лучше скажи, что ты задумал.

Они подошли к мумии, которую пыталась расшевелить Пенелопа, и Шарлемань ответил:

– Я решил действовать по обстоятельствам.

– Но они хотят увезти тебя в Китай! Не забывай об этом! – сжав ему локоть, сказал герцог. – И спрашивать твоего согласия они не станут.

– Как же я могу отправиться в Китай, если мне нужно жениться? – попытался пошутить Шарлемань.

– Это вовсе не смешно! – нахмурился Себастьян. – Не забывай, что китайцы не станут с тобой торговаться.

– А вот это мы еще посмотрим, – возразил ему Шей. – Ведь нужный им товар еще у меня. Почему бы мне и не выдвинуть свои условия, прежде чем отдать им шелк?

– На всякий случай я захватил с собой пару пистолетов, – сказал Себастьян.

– Надеюсь, что до стрельбы дело не дойдет. Доверься моему опыту ведения переговоров, брат!

– Я тебе полностью доверяю, Шей!

– Вот и чудесно.

И хотя Шарлеманю и было приятно услышать заверения герцога, что тот ему верит, на душе у него скребли кошки. Судя по грозному виду посланцев китайского императора, они были намерены во что бы то ни стало выполнить его приказ.

Да и Себастьян сказал так, скорее всего, чтобы слегка успокоить его. Герцог привык решать все серьезные проблемы сам, как на бытовом, так и на государственном уровне. А сегодня вдруг оказался низведенным до положения помощника своего младшего брата! Что ж, подумал Шарлемань, возможно, этот новый опыт позже покажется ему полезным. Если, конечно, все завершится для них благополучно.

Между тем в другом конце египетского зала Сарала и маркиз рассматривали стоящие в ряд саркофаги и прочие погребальные предметы. На ее месте Шей поступил бы точно так же. Тем не менее, она то и дело отвлекала его и мешала ему сосредоточиться.

Наконец в дверях зала появились два вооруженных саблями китайца. Правда, контуры смертельно опасного оружия скрывала их просторная холщовая одежда, но у Шарлеманя глаз на такие предметы был наметан. Третьего китайца пока не было видно, он наверняка где-то затаился – в музее было немало укромных мест.

Шей кивнул старшему из воинов и спросил:

– А где же ваш третий друг?

– Он здесь, поблизости, – уклончиво ответил китаец. – Я до сих пор не могу взять в толк, почему вы выбрали для нашей встречи именно это место. Или вы чего-то опасаетесь?

– Я хочу, чтобы все было по-честному, – сказал Шей. Между тем Себастьян начал медленно отходить от него, очевидно, чтобы занять более выгодную для возможного боя позицию.

– Странно слышать это от вора, – сказал китаец, обнажив крупные жемчужно-белые зубы в улыбке.

– Вы не желаете назвать мне свое имя? – спросил Шей.

– Меня зовут Юнь. А тебя – английский вор и трус.

Хотя Шарлеманю никогда не доводилось иметь дело с уроженцами Китая, но добрую половину своего состояния он сколотил, облапошивая чванливых зазнаек, уповающих в коммерческих делах не на ум и смекалку, а на впечатление, производимое на конкурента размерами их шпаги и богатства. Сам же он предпочитал прибегать в борьбе с соперниками и к рассудку, и к бицепсам. Оставаясь верным этому правилу, он изобразил на лице улыбку и произнес:

– До сих пор я проявлял готовность к сотрудничеству и терпение. Однако вынужден вас предупредить, почтенный Юнь, что впредь я не намерен терпеть ваши оскорбления. Во избежание недоразумений рекомендую вам попридержать язык. Хочу также напомнить, что об исчезновении капитана Блинка, который поставил нас обоих в затруднительное положение, мне стало известно только вчера.

– Довольно болтать! Где шелк, принадлежащий императору Цзя-цину, мошенник? – Юнь злобно прищурился.

Не раздумывая, Шей двинул ему кулаком в челюсть так, что он отлетел на несколько шагов и стукнулся затылком о стену. Тем не менее, это не охладило его пыла. Китаец выхватил из-за спины кинжал и вновь бросился на Шарлеманя. Но не на того напал: Шей уклонился от нападения и вновь отправил его мощным ударом в дальний угол. Кинжал упал на пол, Шарлемань поднял его и сунул в саркофаг.

– Я тебя предупреждал! – сказал он китайцу и погрозил ему указательным пальцем: дескать, то ли еще будет!

Юнь с трудом поднялся с пола, достал из рукава шелковый платок, обтер им рассеченную нижнюю губу и произнес:

– Я понял, что ты не шутишь, англичанин. Оказывается, ты можешь не только болтать языком, но и работать кулаками. Где шелк? Задета честь нашего императора. Это недопустимо.

– Откуда же мне было знать, что товар краденый? – Шарлемань пожал плечами. – Вы же поймали вора – капитана Блинка? Что вам еще надо? Пусть он вам за все и заплатит.

– Императору Цзя-цину деньги не нужны! – заявил китаец. – Он требует отмщения за свою поруганную честь!

Иными словами, подумал Шей, император хочет, чтобы ему принесли на блюде отрубленную голову бедняги Блинка.

– А когда вы будете праздновать его день рождения?

– Приблизительно в канун вашего Рождества. Из этого шелка надо успеть сшить одежду и флаги. Времени осталось в обрез, нам надо торопиться.

– А что еще, кроме крови, могло бы компенсировать ущерб, нанесенный чести императора? – спросил Шей, все еще не теряя надежды на мирный исход переговоров.

– Вам нечего опасаться, мистер Гриффин, если вы не повинны в похищении шелка, – сказал китаец, наконец-то назвав его по имени, что было добрым знаком.

– Дело вовсе не в моих опасениях, – сказал Шарлемань. – Будучи гражданином Великобритании, я под защитой своего государства. Как, между прочим, и капитан Блинк. Надеюсь, это было известно вашему императору, когда он отправлял вас сюда в качестве своего представителя. Кстати, каковы ваши полномочия?

– Я капитан его личной стражи! – с легким поклоном сказал Юнь. – Нашу службу называют еще Армией Дракона, император мне полностью доверяет.

– Я тоже пользуюсь доверием правительства своей страны, – сказал Шарлемань. – Надеюсь, что нам удастся не только в полной мере возместить ущерб, нанесенный вашему императору, но и укрепить его дружбу с нашим принцем-регентом, с тем чтобы предотвратить повторение подобных недоразумений.

Смерив собеседника долгим изучающим взглядом, Юнь сказал:

– Мне думается, что капитану Блинку чрезвычайно повезло, что он продал шелк именно вам. Надеюсь, что товар хранится в надежном месте?

– Да, можете в этом не сомневаться, – сказал Шей, хотя и не был в этом совершенно уверен. Только теперь он вспомнил, что вообще видел пока всего лишь несколько образцов той ткани, которые ему показал Блинк накануне сделки. Рулоны же шелка, которые помощники Саралы погружали в повозки, были обшиты мешковиной.

– Мне нужно посоветоваться со своими друзьями, – сказал Юнь. – Их полномочия в данном вопросе равны моим. И не пытайтесь обмануть нас, учтите, что нам известно все о ваших родственниках и друзьях, равно как и о вашей женщине.

Он кивнул на Саралу, стоявшую в дальнем углу зала.

– Я не собираюсь морочить вам голову! – бросил ему Шей. – Когда мы встретимся в следующий раз?

– Вы надеетесь сохранить шелк? – насмешливо спросил Юнь.

Шарлемань стиснул зубы.

– Ткань будет у меня, пока вы с вашими товарищами будете принимать решение, – наконец ответил он. – С головы капитана Блинка не должен упасть ни один волос!

– Хорошо. Встретимся во вторник, в десять часов утра.

– Нет, в одиннадцать, – сказал Шарлемань. – В западной оконечности пруда в Сент-Джеймс-парке.

Он специально выбрал для встречи именно это открытое и всегда людное место, чтобы минимизировать вероятность возникновения вооруженного конфликта.

– Вы все еще не доверяете мне? – усмехнулся китаец.

– Я готов положиться на вас в той же мере, в какой вы верите мне, – ответил Шей. – И предупреждаю вас, Юнь, если кому-то из моих близких будет нанесен вред, я сожгу товар не колеблясь.

– Похоже, мы отлично поняли друг друга, – сказал Юнь. Отвесив Шею низкий поклон, китаец удалился вместе с соратником. Где находился все это время третий воин, Шей так и не понял, хотя и чувствовал, что он где-то рядом.

– Зачем ты его ударил? Ведь он вооружен! – набросился на Шарлеманя Себастьян, выйдя из-за колонны. – Разве можно так вести себя с опасными людьми!

– Я предупредил его, что не потерплю, чтобы меня называли мошенником, трусом и вором, – сказал Шей и пошел навстречу маркизу и Сарале. – Нам удалось найти язык.

– Это было восхитительное зрелище! – восторженно воскликнула она, беря его под руку. – Проблема, надеюсь, решена?

– К сожалению, пока еще нет. Но мы движемся в правильном направлении, – дипломатично ответил Шей, чувствуя, как наполняется теплом все его тело. Сделанный ему Саралой комплимент вселил в него еще большую уверенность в своих силах и возможностях, ведь она знала толк в искусстве переговоров.

– И что же ты намерен теперь предпринять? – осведомилась с улыбкой Сарала.

– Ты уверен, что никто из китайцев снова не набросится на тебя с кулаками? – спросил герцог Мельбурн, озираясь по сторонам. – Каковы их планы?

– Юнь сказал, что ему нужно посоветоваться с товарищами и сообща решить, какой должна быть компенсация за оскорбление, нанесенное их императору. Ответ я узнаю во вторник.

– Все это звучит очень мило, однако же, никто не уполномочивал тебя представлять Англию на государственном уровне. Я сомневаюсь, что из казны китайцам будет уплачен хотя бы пенс за спасение головы Блинка.

– Императору нанесен урон. Умышленно это сделал капитан Блинк или нет – это другой вопрос. Мы должны удовлетворить требования оскорбленного Цзя-цина в любом случае. – Шарлемань направился к выходу из музея. – Ты сможешь уговорить принца-регента написать ему официальное письмо с выражением сожаления и расщедриться на подарок?

– Я попытаюсь, – неуверенно ответил Себастьян. – Однако надеюсь, что ты в полной мере осознаешь свою ответственность за последствия возможного международного скандала. Ты заварил крутую кашу!

– Я это понимаю, – помрачнел Шарлемань, рискующий своей головой в этой игре, которую кто-то затеял помимо его воли. Будто бы мало ему других забот! И важнейшая из них – попытаться склонить Саралу к их скорейшей свадьбе.