Недоразумение сводных

Глава 23

Проснулась утром, от чужого мелодии. Резко открыла глаза и уткнулась лицом в шею Германа, попыталась быстро вскочить, чтобы выключить звук и не разбудить его.

— Ещё рано. Можно еще поспать. — и притянул меня обратно.

Я пихнула его в бок.

— Герман. Тебе звонят.

Он приоткрыл глаз, а потом снова закрыл.

— Это будильник. Он сам выключится.

Я снова начала пытаться выбраться. Какой выключится, да он тут всех соседей разбудит. Но он снова прижал меня ближе.

— Гер, мы соседей разбудим.

— Лежи, сам выключу. — и встал с кровати направившись к столу.

Он был только в боксерах, в которых выпирало его хозяйство. Я отвела взгляд и тут подумала, а я как сплю? Заглянула под одеяло, я в одежде так и спала. Фух. И как я залезла под одело?

Я вскочила и взяла свой телефон со стола и вернулась в кровать, уткнувшись в телефон. Всего половина шестого. Зачем ему будильник так рано?

Гер вернулся в кровать, залез под одеяло и снова притянул меня ближе к себе.

— Зачем тебе будильник так рано?

Удивительно, но мне с ним было комфортно просыпаться и никакого стеснения не было, как будто, так и должно быть.

— Чтобы я мог раскачаться. — прохрипел он мне в макушку.

У него такой сексуальный голос по утрам. Не задумывалась раньше о таком. Я вообще о многом до него не задумывалась.

— Зачем тебе столько времени на раскачку? — недоумевала я.

— А ты что сразу просыпаешься по первому будильнику?

— Ну да. А зачем ставить много будильников, можно же весь дом разбудить.

— Ты как Гор. Мне вот с первого будильника не встать. Давай поспим еще.

Какой поспим, я вот теперь не смогу уснуть.

Подождала пока он уснёт, потихоньку выползла из-под его руки и направилась относить кружки в кухню одновременно смотря оповещения на телефоне. Мама вчера даже не позвонила и не написала. Может у них что-то случилось?

Надо написать бы, но сейчас слишком рано.

Поставила чайник, а сама направилась в душ. В зеркале на меня смотрела красотка, у которой на лице осыпавшийся макияж и гнездо на голове, это я еще не говорю, про отпечатавшуюся подушку на лбу.

Приняла душ, заварила себе чай, и залезла в телефон включила ролики.

Подумала, о почему бы не приготовить завтрак нам? Залезла в холодильник, ну яйца есть, бекон есть, а вот молока нет. А просто яйца я не могу есть, меня тошнит, а вот омлет другое дело. Сбегаю в магазин тем более рядом с домом магазин круглосуточный.

Тихонько вошла комнату, взяла вещи и около двери оглянулась на Германа, он спал на животе, что лица мне было не видно, и с зажатым одеялом между ног. И слышно было как он посапывал. Ноги у него свисали с моей кровати. Не хорошо оказывается быть высоким.

Улыбнувшись, вышла из комнаты, переоделась, взяла ключи и деньги из тумбочки, куда положила их мама.

Вышла на улицу, думая о том, что я привела домой парня, впервые спала с парнем, я впервые целовалась. С Германом у меня происходит много чего впервые. Но меня это не пугало, а наоборот я чувствовала, что словно так и должно быть. С ним я чувствую безопасность.

Купила молоко, и взяла еще шоколадки к чаю. Продавщица была крайне недовольна моим появлением в пол 7. Думаю, что она там просто спала, до того, как я пришла.

На обратном пути написала маме, спросив всё ли у них в порядке.

Положила телефон в карман, и улыбнулась, думая о том, что и завтрак я буду готовить кому-то кроме семьи впервые. Раздался звонок.

Мама так рано проснулась. Если у нас пол 7, то у них на два часа раньше, то есть пол 5. Нажала принять вызов.

— Привет мам. — весело сказала я.

— Доброе утро дочь. — мягко сказала мама. — А ты что так рано проснулась?

— Я рано? Мне уже скоро в школу, а вот ты что так рано не спишь? — рассмеялась я.

— Да привычка, не могу еще перестроится на московское время. Рассказывай, как у тебя дела? А то вчера мы встретили старых знакомых и ходили к ним в гости, и я когда спохватилась позвонить тебе, то было уже поздно.

— А ясно. Да ладно тебе, я рада, что ты там хорошо время проводишь. У меня всё хорошо, вот решила завтрак приготовить, ходила за молоком. У вас там как дела? — опустив при этом информацию, что не только для себя.

— Да у нас тут столько интересного происходит. Но расскажу как-нибудь потом, а может когда приедем лучше.

— За два дня много интересного? — удивилась я.

— Ты себе даже не представляешь, как я рада, что поддалась на уговоры Лены и поехала.

— Лааадно, говорить ты мне о многом интересном сейчас не собираешься. Теперь я буду сидеть и мучаться, от любопытства, что не поехала с вами. — улыбнулась я, но на самом деле, не променяла бы время с Германом на поездку в Москву.

Мама звонко рассмеялась.

— Всему своё время Саш. Я сама еще не до конца во всём уверена, но как только, то конечно скажу.

— В чем ты не уверена, мам? — удивилась я

Она вообще, о чем, она туда отдыхать поехала, а уже в чем-то не уверена.

— Ладно Саш, Денис проснулся в туалет, пойду свожу его.

— Мам ему уже на следующий год в школу, какой свожу в туалет? — возмутилась я, пытается сбежать просто.

— Саш ты не понимаешь, он в чужом месте. Всё целую, вечером позвоню.

И сбросила трубку. Я посмотрела на телефон. Вот даёт. И не рассказывает ведь. Но ведь и я не рассказываю ей о парне в нашей квартире.

Зашла в подъезд и поднялась в квартиру. Открыла дверь, повесила куртку и поставив молоко наклонилась, чтобы снять обувь.

— Привет. — я резко выпрямилась, посмотрев на Германа. — Я проснулся, а тебя нет.

И протянул руку забирая у меня молоко.

— Доброе утро. — я отмерла и улыбнулась, продолжив разуваться. — А я за молоком хотела, хотела завтрак приготовить. Как ты относишься к омлету к бекону?

Я направилась в кухню, А Герман притянул меня к себе и обняв поцеловал в щеку.

— Хорошо отношусь ко всему, что касается тебя. — улыбнулся и погладил меня по щеке.

Я смутилась.

— Тогда пойдем готовить?

— Ага. А еще мне понравилось вместе спать, я выспался.

Развернул меня и прижал спиной к нему и направились на кухню. Мне было очень уютно в его руках.

— Я бы тоже выспалась, если бы кто-то не ставил будильник так рано. — произнесла я, улыбаясь.

Он снова развернул меня лицом к себе.

— А почему не легла обратно? — всматривался в мои глаза.

— Не могу я уснуть, если уже проснулась.

Я отошла от него, поставила сковороду на варочную поверхность, и включила в плиту.

— М, понял. Значит ты ответственная, да Саша? — с улыбкой произнес Герман, опершись руками о столешницу.

— Наверное, — тихо произнесла я, выкладывая бекон на сковороду.

— Тебе чем-нибудь помочь?

Как он может быть таким спокойным, стоя около меня только в джинсах, меня так и тянет его рассматривать, он очень красивый и не похож он на школьника, а больше смахивает на студента и не первых курсов. А еще уго взъерошенные волосы, которые оказывается вьются у лба. И вообще мне кажется обстановка у нас какая-то семейная.

— Ты не хочешь надеть футболку?

Он рассмеялся закинув голову, а я посмотрела на него как у него подрагивают плечи и при этом ходят мышцы на грудной клетке, затем перевела взгляд на руки, по которым выступали вены, и переведя взгляд увидела дорожку волос, исчезающую в джинсах.

Я закусила нижнюю губу и быстро вернулась к приготовлению нашего завтрака, мне казалось, что у меня покраснело не только лицо, а даже кончики ушей были красными.

— Не хочу. Если бы хотел, то надел бы, наверное, правда ведь Саш? — произнес он низким голосом, приближаясь ко мне, и утыкаясь в мою шею.

— Мгм. — промычала я, а у самой мурашки побежали по шее, плечам.

— Если хочешь, чтобы я надел футболку, так и надо говорить. — прошептал мне на ухо Герман. — Просто сказать: «Я хочу, чтобы ты надел футболку»

Я кивнула, а у самой в теле происходило, что-то неописуемое, хотелось и отодвинуться от него, чтобы прекратил и наоборот, чтобы он продолжал.

— Герман, можешь надеть футболку. — произнесла я каким-то хриплым голосом, словно и не моим.

— А зачем? — улыбнулся он, и я почувствовала, как его губы коснулись моего уха, и меня аж дрожь проняла.

— Да потому что уже пора кушать, а я так не смогу нормально есть, если ты не наденешь её. — возмутилась я, и выдала себя с головой.

— Ладно. — он отодвинулся и направился в комнату.

Я положила еду на тарелки и поставила на стол.

Герман зашел в кухню, и внимательно меня рассматривал, но при этом загадочно улыбался.

— Мне нравится твоя реакция. Ты смущаешься, но стараешься скрывать это. А если тебя не провоцировать, то и эмоций твоих не увидишь. — он взял вилку. — Тебя кто-то обидел, когда ты проявляла эти эмоции?

Я посмотрела на него удивленно. Причем тут это?

— Почему ты так решил? — я приступила к еде. — Приятного аппетита.

— Спасибо, и тебе. Мне просто кажется, что ты скрываешь свои эмоции, хотя кому надо, итак, увидят их. Но всё же, почему ты их скрываешь? Что произошло у тебя в прошлом, когда ты проявляла эмоции такого, что ты решила теперь их скрывать?

— Ничего не происходило. — я нахмурилась и стала жевать омлет. — а у тебя что произошло, что ты такой открытый и прямолинейный?

Он покачал головой и усмехнулся, и посмотрел на меня, снова словно в душу смотрит. Я поежилась, не нравилось мне такое пристальное внимание.

— Человек и должен быть прямолинейным и открытым, если он свободен от разных догм, страхов и боли. А если человек скрывает себя такого какой он есть, значит что-то в жизни его произошло из-за чего он решил, что проявлять себя стало опасно. — Герман постукивал по столу пальцами, но при этом стал смотреть в окно.

— Тебе точно надо в психологию идти, тебя там с руками и ногами возьмут. — пыталась перевести в шутку тему.

— Психология нужна в каждой сфере, только не анализировать человека нужно как зверька, а чувствовать его. — произнес он серьезным голосом и при этом был задумчивым.

— А зачем тогда ты меня анализируешь как зверька? — усмехнувшись произнесла я.

Он меня жутко раздражал сейчас, вот нельзя было просто позавтракать? Аппетит пропал, и я пошла включила чайник кипятить.

— Я не анализирую тебя Саш, я просто чувствую, когда ты закрываешься. А мне ты нравишься. Но ты не открыта, прячешься в раковину, и потом ты будешь и близких людей загонять в рамки твоей раковины.

Я сложила руки на груди, во мне поднималась волна злости.

— С чего ты взял, что я буду кого-то подгонять? Я всем даю свободу.

Он кивнул с серьезным видом.

— Это пока. Но со временем тебя начнет бесить, что другие себе это разрешают, а ты запрещаешь. И тут два пути или ты разрешишь себе, отпустив боль, или ты будешь загонять других в рамки, ограничивая и их. Из любви к тебе они сначала будут себя ограничивать, чтобы ты была довольна, но всем когда-нибудь это надоедает.

— И к чему ты ведешь?

Он вздохнул, и как будто вынырнул из воспоминаний.

— К тому, что в итоге может обречь себя на одиночество.

Он так говорил, как будто это уже с кем-то уже произошло. А вдруг это происходило с ним?

Я присела снова на стул.

— Ты с таким уже сталкивался? — поинтересовалась я и положила руку на его, немного сжимая.

Он переплел наши пальцы.

— Да. Такой была моя мама.

Что? Была? У него нет мамы?

— Мне жаль. — с сочувствием пробормотала я.

А он рассмеялся. А я уставилась на него непонимающе, что смешного в моих словах.

— Она жива. Просто она изменилась. Она смогла открыться, но только после еще большего потрясения. А я для тебя такого не хочу. Хочу, чтобы ты сама открылась жизни, а не вынужденно.

Ну это очень даже мило с его стороны. Никогда бы не подумала, что он так много думает о других, тем более, когда он говорил, что ему всё равно, кто что подумает. Видимо есть те, кто ему важен.

— Я попробую.

Он встал и приподнял меня, и посмотрел мне глаза.

— Э нет, так не пойдет. Тут либо да, либо нет, варианта между нет. Подумать, это значит откладывать, а ожидание еще та зараза, от которой сложно избавиться — серьезно проговорил он.

Я рассмеялась и потянувшись к нему, поцеловала.

— Хорошо, я это сделаю. Нам уже пора.

— Так-то лучше. — и он крепко меня обнял, а затем потянул в комнату.

— Зачем это тебе?

Он посмотрел на меня с вопросом, не понимая, о чем я.

— Ну тебе то какая польза от того какая я?

— Наверное, потому что я хочу бы с тобой? Не думала?

Значит он не боится расстояния, если он будет в Москве, а я год еще буду здесь. Я как будто обрела надежду, что мы будем вместе.

— Не думала. Я тоже хочу быть с тобой.