Недоразумение сводных

Глава 40

Я проснулась в пять утра, захотелось пить, я вообще думала не усну за своими мыслями. Но не заметила, как провалилась в сон.

Откинула одеяло, и надев шерстяные носки, да я люблю ходить в носках по дому, вышла из комнаты, направляясь в кухню.

Достала стакан и стала наливать воду с графина. Когда услышала шорох, резко повернулась, в дверном проёме была тень в капюшоне. Я теперь узнаю эту тень везде.

— Герман, что ты там стоишь? — постаралась беспечно произнести я, но голос дрогнул. — Или тебе больше нравится Никита?

Он включил свет в комнате, и прошёл в кухню, сев на стул около столешницы, а я замерла, наблюдая за ним.

— Нальёшь мне тоже воды? — доброжелательно обратился ко мне он, но от него исходила такая аура, что если я это не сделаю, то он меня прибьёт.

Я кивнула. И судорожно вздохнула, повернувшись за стаканом, потянулась к шкафчику, доставая стакан. И вздрогнула, ощутив его присутствие за спиной.

— Что ты делаешь? — нервно вздохнула постаралась я отойти в сторону.

— Так вроде ты моя девушка, которая должна была показать, как она меня любит и ждёт. — усмехнулся он, прижимая меня к столешнице.

Так понятно он пьян. От него просто разит алкоголем. На расстоянии, не так ощущался запах.

— Герман, или Ник, как правильно не знаю. — забеспокоилась я, облизав губы и постаралась быстрее внести ясность. — То, что ты видел в клубе это не то, чем кажется. Я не девушка твоего брата.

— Да? — рассмеялся парень мне в затылок, отчего у меня побежали мурашки. — Я так и подумал.

— Правда? — с надеждой в голосе произнесла я, я почувствовала радость, что он мне верит.

Парень резко развернул меня к себе, выхватил стакан из рук и громко поставил его на столешницу. И в глазах его была буря из эмоций, и уже прошлого тепла там не было, там была ненависть, лютая и колючая ненависть, которая впивалась в меня будто стекла.

— Ты на самой деле такая тупая или прикидываешься? — с насмешкой спросил, приподняв бровь.

Я смотрела на него в страхе, мне было страшно, это не тот Герман, который спокойно мог поговорить. Это какой-то чужой Герман, готовый разорвать меня на куски.

Он резко поднял руку, я зажмурилась, испугавшись что он меня ударит.

— Не бойся бить женщин не комильфо, уважение к себе для меня страшно потерять. — будто выплюнул слова и нежно провел рукой по моей щеке.

Распахнула глаза, непонимающе смотря ему в глаза. Там вновь появилось то тепло во взгляде, какое было всегда.

Он опустил взгляд мне на шею, и сжал челюсти, что проявились желваки, и рука спустилась в вырез моей пижамы.

— Герман, я правда только притворялась девушкой Елисея, я проиграла спор. Ты можешь спросить у него. — быстро выпалила я.

Надеясь, что он успокоится. Он снова посмотрел на меня. А у меня бегали мурашки по всему телу от страха, когда его рука гладила мою яремную впадину, я сглотнула.

— Я знаю это. — жестко произнес он. И снова посмотрел в вырез пижамы, я постаралась прикрыть свою грудь, натянув повыше рубашку пижамы.

— Тогда в чем причина твоего поведения, если ты знаешь, что между мной и Елисеем, ничего нет? — недоумевая спросила я.

— Дело не в этом. — усмехнулся парень, отходя от меня на расстояние и положил руки в карманы брюк смотря исподлобья.

— А в чем? — совершенно не понимая спросила я, сложив руки на груди.

— Ты очень бракованная игрушка, вот и всё. — усмехнулся парень и развел руки в стороны.

У меня в душе всё перевернулось от его слов. В груди разгоралась боль.

Я смотрю на него и думаю, что сейчас он объяснит мне свое странное поведение, но я даже не предполагала, что услышу то, что он сказал.

— Что ты на меня смотришь такими глазами, — в этот момент я думала мне послышалось, но нет он продолжил — Ты действительно думала, что могла мне по-настоящему понравится?

— Так ты ведь сам за мной ухаживал, на свидания водил, говорил какая я нереальная, что ты таких не встречал. — я стою и смотрю на парня передо мной с разочарованием, что снова ошиблась в человеке.

— Мне просто было скучно в этой ссылке, надо было как-то себя развлекать, Снежная королева, — он сказал это с циничной улыбкой, и тут до меня дошло что к чему, мне стало больно, но я улыбнулась и сказала.

— Ну и дурак ты Храмов, а я думала, что умный, но ошиблась и такое бывает, — мне безумно больно внутри, но я скрываю свою боль за улыбкой, разворачиваюсь намереваясь уйти подальше от этого фальшивого человека и с напускной веселость со стервозными нотками в голосе говорю — Ладно, раз уж мы все выяснили то думаю мы как-нибудь сможем сосуществовать на одной территории.

— Всё-таки они были правы, у тебя кусок льда вместо сердца, старайся не попадаться мне на глаза — он обгоняет меня и толкает меня плечом и поднимается по лестнице.

Я подождала пока наверху не хлопнула дверь.

Я последовала наверх в свою комнату. Всё ложь, я лгала, и он тоже, он даже с именем и фамилией врал. Может если он не Герман, а Никита, то он и не Храмов, а Вознесенский? И все было ложью, ему, видите ли, скучно было в ссылке.

Меня ещё никто не называл игрушкой и тем более бракованной, снежной королевой называли. Горько покачав головой, я поняла, что оказывается это было не обидное прозвище, всё-таки быть бракованной игрушкой в разы обиднее, да нет это было больно.

А я значит игрушка, получается? С помощью которой можно было развлекаться? И еще он мне говорит про кусок льда вместо сердца? Да у нас одна льдина на двоих.

В комнате, я дала волю слезам, включила самые грустные песни своего плейлиста. И просто рыдала. Понимая только одно, не было парня не было проблем. Никаких отношений не хочу больше.

И еще поняла, что слова ранят намного больнее от любимых людей, ведь они попадают прямо в душу и застревают там, потому что ты сам выделил место в душе для этого человека.