Недосягаемые

ПРОЛОГ

ПРОЛОГ

            Бывают моменты, когда сердце замирает с трепетом, в ожидании чего-то приятного, того, что непременно доставит тебе удовольствие. А бывает, когда оно сжимается так сильно, что сделать вдох и выдох кажется нереальным. Бах и ты будто опустошил себя изнутри. В такие моменты даже мысли даются с огромным трудом и кажутся слишком смазанными, будто вовсе не твои.

             Понимание того, что именно ты испытываешь в этот момент, не приходит в напряжённое сознание. Страх вперемешку со злостью и бессилие, адская смесь, если честно. Почему то, кажется, что моя жизнь снова рухнула, в одно чёртово мгновение. Титаник пошёл ко дну, а спасательных жилетов не хватило лишь на меня…

 — Валерия, — резко представляюсь, продолжая складывать вещи дрожащими руками.

 — Это моя соседка, я тебе много о ней рассказывала, — быстро тараторит Диана, обвивая руку Яна.

             Ещё один её плюс в том, что когда она волнуется или запредельно радуется — не замечает ничего вокруг себя. Именно поэтому без её внимания остается то, какая дрожь пробирает моё тело при попытке идеально ровно сложить джинсы. То, что мои глаза на мокром месте. Или то, что я готова провалиться под землю от напряжения.

             Макаров, молю, только не вздумай сейчас сказать, что мы знакомы. Не порть мою жизнь ещё больше.

 — Ммм, — протягивает Ян, а моё сердце моментально уходит в пятки. Я ощущаю его прожигающий взгляд на себе, причём настолько сильно, будто он касается меня. — Неужели ты её так довела, что она решила съехать?

            Фух, отлегло. Видимо, мысли о том, что лучше притвориться незнакомыми, у нас совпадают. Чёрт, вот почему… Почему из сотен других городов мы оказались в одном. Это же нереально.

 — Нет, — смеется подруга. — Она просто к парню съезжает.

            Тут же испытываю дикую неловкость от её слов и желание опровергнуть глупые слова. К счастью, мне останавливает телефонный звонок.

 — Да? —  на автомате принимаю вызов, даже не взглянув на контакт, который мне звонит.

             В комнате настает полнейшая тишина, видимо, в ожидании пока я договорю.

 — Лер, — слышу, как всегда весёлый, голос Алекса. — Ты звонила?

             Почему-то, услышав его голос, ощущаю приплыв уверенности, будто он находится сейчас рядом со мной, и начинаю ощущать опору под ногами.

 — Да, звонила, — отвечаю, смело поднимаю подбородок выше и выдавливая из себя улыбку. — Что ты думаешь насчёт нового домашнего питомца?

 — Я же уже сказал, можешь ко мне переезжать, — уверена, что сейчас он хитро ухмыляется. И знает ведь, что я не обижусь на эту шутку, как любая другая девушка.

 — Я сейчас тресну со смеху, — уже искренне улыбаясь, заявляю я. — Не хочу тебя обидеть, но, по-моему, тебе пора на курсы повышения квалификации юмора: теряешь сноровку.

            Впервые за эти сложные десять минут, что кажутся мне вечностью, я могу посмотреть на Диану с Яном, которые успевают присесть на кровати, и, как ни в чем не бывало, вслушиваются в мой разговор.

            Долго это не продолжается, так как взгляд Макарова по-прежнему испепеляет, будто оставляя где-то внутри меня ожоги. Куда там, если там давно всё прожжено дотла? Вижу, что он с интересом что-то разглядывает, но мысли до такой степени размыты, что я не могла сосредоточится на том, что именно его так заинтересовало.

 — Я подумаю над этим, — проговаривает Алекс. — Мне можно продолжать совещание?

 — Стоять, так что насчёт питомца? — беззаботно продолжаю, не желая терять поддержку в его лице. — Барсика я беру на себя.

 — Ну, раз так, то будет по-твоему, — весело заявляет он.

 — Серьёзно? — удивляюсь. — Вот так просто? Даже не спросишь, кого я собралась нести? Вдруг я решила завести крокодила.

 — Дорогая, — спокойно продолжает Алекс. — Я в тебе не сомневаюсь: именно поэтому решил до вечера сохранить свою, и без того нарушенную, психику.

 — Ну, тогда ладно, — пожимаю плечами.

 — Помочь забрать вещи? — внезапно спрашивает Алекс.

            Я окидываю наполовину собранный чемодан взглядом. Вроде бы, несмотря на то, что он не маленький, справиться одна я могу спокойно, только вот нужно же ещё и тарантула забрать, которого, несмотря на мою внезапную симпатию, я боюсь брать в руки. Вдруг ещё террариум по дороге разобью. С моим жгучим везением не мудрено.

             А может, я просто успокаиваю себя так, ведь на самом деле понимаю, что если Алекс заедет за мной, будет намного легче выдержать то, что сейчас тут происходит.

 — Да нет, наверное, — отвечаю, немного смутившись. — Не отвлекайся от работы.

 — Да ладно, не ломайся, — фыркает он. — Диктуй адрес.

 — Общежитие на Авангардной знаешь?

 — Ну тебя и занесло, конечно.

 — Наберёшь, как будешь подъезжать, я спущусь.

 — А как же помочь даме спустить вещи? — Алексу явно нравится шутить надо мной.

 — Давай обойдёмся без этого, — я закатываю глаза. — А то Зинка к моим грехам ещё и блуд припишет.

 — Скучная ты, — вздыхает Алекс.

 — Поверь, — ухмыляюсь. — Тебе придётся забрать эти слова обратно.

            Резко кладу трубку. Не люблю, когда последнее слово не за мной. Моя «опора» мгновенно исчезает и при взгляде на Диану, которая уже перекочевала к Яну на руки. Тревога внутри снова начала нарастать.

 — Какие вы милые, — начинает трепетать подруга. — Познакомишь?

             И тут я осознаю то, о чём совсем не подумала раньше: Ян знаком с Алексом и им лучше не пересекаться. Почему такие умные мысли всегда приходят так поздно?

 — Не сегодня, — махаю рукой.

             Внезапно перевожу взгляд с подруги на Яна. Только сейчас. Только. Сейчас. Я, чёрт возьми, осознаю, куда он так внимательно смотрел всё это время. Кольцо. То самое кольцо, которое я нашла слишком поздно. То самое кольцо, которое я надела на безымянный палец. То самое кольцо, которое за два года я не решилась снять.

1

                Солнце светит в глаза и заставляет встать с уютной, теплой кровати. Я уже минут двадцать как проснулась, но как же захотелось снова вернуться в сон. Там было так замечательно - пленяющее чувство словно согревало изнутри. Спустя несколько минут забываю, что мне снилось, воспоминания постепенно стираются, но, чёрт возьми, как же здорово чувствовать эту лёгкость и нежелание возвращаться в реальность.

                 Когда понимаю, что заснуть уже не получится, — встаю с кровати и иду в душ. До университета ещё два часа, поэтому не нужно никуда спешить, но меня все не покидает чувство, что нужно торопиться, чтобы не опоздать. Ненавижу куда-то опаздывать, мне лучше вообще никуда не пойти, чем прийти позже. Всегда пытаюсь явиться вовремя, но из-за такой спешки всегда прихожу намного раньше, чем нужно, что не может не раздражать.

                 Но сегодня, наверное, не тот случай, когда хочется куда-то торопиться. Ощущение, что сейчас я полностью теряю чувство времени, летая в своих мыслях.

                 Спустившись вниз, на первый этаж квартиры, следую на кухню, где уже завтракают родители. Сев за стол, наливаю себе стакан сока.

 — Лера, — мама внимательно осматривает меня с ног до головы, — может, когда-нибудь пора начать завтракать по утрам, как нормальные люди? Ты себе такими темпами совершенно желудок испортишь!

                 Я выдерживаю её строгий взгляд и совсем ничего не говорю в ответ. Этот разговор, наверное, стал уже утренним ритуалом. Но есть по утрам — это не моё. Даже заставить себя не могу – от одной мысли о еде, к горлу подступает тошнота.

                 Говоря о нашей семье, можно сказать, что это самая обычная ячейка общества, что живет в просторной, уютной двухэтажной квартире. Без особых изысков. В свои девятнадцать я живу с родителями, потому что не решилась бросить родной город и смотаться в достойный, перспективный университет. В нашем «Иваново» их всего два, и то, с невероятно узким набором специальностей.

                Мама работает в офисе, отец личным водителем у одной семьи с достатком выше среднего. Сейчас, признаться честно, от нашей счастливой семьи остались только воспоминания о беззаботном детстве с родителями, которые любят друг друга. Они давно живут чисто по привычке. Нет, они не ссорятся каждый день и спят они вместе, в одной кровати, но они спокойно могут жить раздельно друг от друга, как по мне — это хуже. Лучше вызывать друг у друга эмоции, пускай даже отрицательные, чем окончательно остыть к человеку. Поменять я, к сожалению, ничего не могу. Раньше пыталась, но сейчас понимаю, насколько это глупо предпринимать попытки заставить людей снова полюбить друг друга. Думаю, я просто приняла и переросла это полностью.

 — Валерия, тебя подвезти до школы? — отец всегда «спасает» меня от разговора с мамой о моем питании, переводя разговор в другое русло.

 — Спасибо, но я хочу прогуляться, — мои губы изгибаются в дуге, смутно напоминающей улыбку, — погода просто чудесная.

                Не то чтобы так сильно горю желанием идти двадцать минут до университета пешком, но мне есть о чём подумать, и силой выдавливать из себя радость, пока отец подвозит меня самой долгой дорогой, через проспект, я не хочу.

                 Завершая разговор с родителями, покидаю душную квартиру. Сейчас конец сентября, а значит учебный год только начался. Только вот создается впечатление, что прошло до жути много времени, уж сильно я морально истощена. Меня никогда не напрягала учёба, всё давалось довольно легко, но сейчас, с поступлением в университет, стало в разы тяжелее. Ощущаю, что просто не тяну, и это давит на меня и на моё самолюбие, задевая собственную самооценку.

                Возможно, было бы иначе, если сейчас меня волновало что-то помимо моих проблем и личной жизни, от которой никак не могу абстрагироваться. Уж слишком я самовлюблённая, чтобы не пожалеть себя, когда мне, бедненькой, так плохо. Мы ведь все тонем в своей беде с головой.

                 Впервые эта жизнь, как мне кажется, просто «орёт» надо мной в прямом смысле этого слова. Представляю себе что-то вроде «Ох, ну и ненормальная девчонка, давайте-ка ей ещё проблем, а то скучать будет… Упс, переборщили», а потом все не при делах, а мне разгребай. Так вот, ко мне приходит осознание того, что я всегда делала и вела себя как-то неправильно. Мои жизненные убеждения сейчас кажутся мне чуждыми и пустыми. Всё кажется пустым. Я просто с надеждой жду момента, когда всё устаканится, и я найду своё место. Найду ли? С моими способностями я могу находить только неприятности на свою голову и задницу.

                Всё, что я делала, кажется таким глупым и незначительным. Всегда казалось, что знаю, чего хочу и что чувствую, а сейчас опустошена: жизнь выдавила меня полностью, как выжимают сок из виноградин. По мне, будто также потоптались ногами и не оставили ничего внутри. Понимаю то, что я себе придумала — не моё. Осознаю, что я не центр вселенной и жизнь не крутится только вокруг меня, а жаль. Хотя нет, не осознаю, а если и понимаю это, то отталкиваю подобные мысли.

                 Университетский двор виднеется на горизонте. Не хочу, но иду - нужно, обязана. Ещё на прошлой неделе я жила в сказке, в которой у меня были друзья и любимый человек. Встречалась с парнем из параллельной группы. Казалось, что ничто и никто не сможет этого изменить, уже видела, сколько у нас будет детей и что я буду готовить ему на ужин. Так по-женски, если честно. Ага, конечно,  размечталась. Да, Валерия, ты встряла по полной.

                 Иду по коридору к аудитории, где обычно читают лекции по географии. Все шепчутся, и никто даже не здоровается — никто из тех, кого я считала друзьями. Как я докатилась до этого? Всё просто. Кто-то пустил слух, что на недавней вечеринке я переспала с кем-то. Смешно. Особенно, когда ты девственница и за полгода отношений даже с парнем отношения не перешли за эту черту. Как его это бесило, но терпел, ждал.

2

                Открываю глаза от громко звонящего будильника. Сложно просыпаться, кажется, что никак не сможешь заставить себя встать с такой притягательной, тёплой и уютной кровати. Будто в ней в такие моменты заключаются все радости жизни. Совсем другое ощущение испытываю, когда просыпаюсь минут за пять — десять до звонка. В таком случае сразу могу подняться и пойти в душ.

                Сегодня я в относительно нормальном душевном состоянии. Посмотрев в зеркало, замечаю тёмные круги под глазами. Ну, а на что я, собственно, рассчитывала? Столько прорыдать. И так не модельной внешности, а теперь ещё и выгляжу, как побитый жизнью алкаш со стажем.

                 Все утренние процедуры в душе более или менее приводят меня в нормальный вид. Остается только собрать в сумку нужные тетради и отдать предпочтение белой толстовке с принтом и светлым джинсам. Вот он огромный плюс университета – никакой формы, ходи, в чем желаешь. Ну, особо перебарщивать и одеваться как девушка на панель, конечно же, не разрешается.

                Взгляд невольно цепляется за чёрный, стильный пиджак, который вчера забыл Ян Дмитриевич на моих плечах.

                Понимаю, что должна взять его с собой в университет и отдать, но даже мысли об этом заставляют появиться румянец на щеках. Как-то неловко это, что ли? Даже для меня. Уже представляю — захожу в кабинет, и такая «Держите, вы забыли вчера», и вся аудитория такая: «Пошла во все тяжкие, уже и с преподавателем таскается». Нет, мне нет дела до того, что они подумают. Сложно, конечно, очень, особенно, когда не заслужила этого всего, но для себя решила не подавать виду, хотя бы для других казаться сильнее и не показывать, как всё ломает меня изнутри. Какое же бывает тупое стадо — кто-то сморозил херню, а остальные с радостью идут на поводу и ведутся на это. Глупо.

                И Яна Дмитриевича ставить в неудобное положение нет желания. Отдам в другой раз. Я нашла в себе силы держаться. Нашла благодаря ему. Он не стал расспрашивать ни о чем, я этому рада, но на сердце осталось то, что безустанно тянуло меня вниз, хотя, когда он сказал свою последнюю фразу, в душе все перевернулось — поняла - точно знает о том, что происходит. Появилось ощущение, что я выговорилась ему, хотя не сказала ни слова. Благодаря этому ощущение лёгкости и силы держать себя в руках воодушевляли.

                Как обычно, спустилась к столу и налила себе сока. Родители сегодня выглядели странно. Мама даже не начинала разговор про моё питание, а это как-никак наш утренний ритуал.

— Ты вчера снова допоздна с Кириллом гуляла? — натянув на себя улыбку, спокойно спрашивает она. — Я не против, но не забывай, что на носу твоя первая сессия, — в её голосе нет упрёка.

                Родители никогда не давят на меня по поводу учёбы, возможно, поэтому она мне легко дается. Они не требовали с меня золотой медали, когда я училась в школе, а просто радовались моим успехам и достижениям. Гордились мной. Безумно приятно – когда не ощущаешь чьей-то поддержки, то руки непроизвольно опускаются и силы невероятно быстро исчерпываются. И, наоборот, чувствуя её, появляется опора под ногами и в тело будто подливают жизненно необходимое топливо. Так же они никогда не были против моих друзей, парня, вечерних гуляний —доверяли мне, и я это ценила.

— Да, не переживай, я со всем справлюсь, — возможно, не совсем искренне, но губы расплылись в улыбке, вкладывая в эти слова немного другой смысл. Я не хотела делиться наболевшим с родителями и рассказывать о происходящем, пускай думают, что, как прежде, всё замечательно. Не привыкла жаловаться. Терпеть не могу, чтобы кто-то думал обо мне, что я слабая.

                Шла вторая пара, а вокруг ничего не менялось. По-прежнему никто не обращал на меня внимания, не считая их обсуждения за спиной. Уже привычно сидела за партой в гордом одиночестве, не ожидая ни понимания, ни сочувствия в свою сторону.

                Глаза едва не лоб, когда рядом материализовалась моя бывшая одноклассница - Маша. В нашем классе она была чём-то средним между серой мышью и популярной девочкой. Золотая середина, в общем. В университете за ней закрепился точно такой же статус.

                Особо с ней не общалась, только на уровне приветствия, и то не всегда.

— Не против? — увидела на её лице улыбку, но меня как-то напрягло это. — Ты брала с собой конспект? Забыла свой дома, а повторить не помешает, — не получив от меня ответа на свой первый вопрос, Маша, всё так же с глупой улыбкой начала раскладывать на парте свои вещи. Я кивнула и пододвинула свою тетрадь к середине парты. Зачем задавать очевидные вопросы? Видишь же, что она лежит прямо передо мной.

                Третья пара — занятие у Яна Дмитриевича. Я хотела подойти к нему на перемене, пока никого нет, сказать про пиджак, но, к сожалению, увидела, что даже на перемене тут ошивались студентки. На данный момент третьекурсницы вились возле его стола, задавая какие-то вопросы. Пройдя мимо, лишь закатила глаза и прошла к своей парте.

                Неужели они думают, что могут «захомутать» преподавателя? Ожидают, что взрослый человек поведётся на их заигрывания, юбки и декольте? Забавно наблюдать за человеческой глупостью. Подобное вообще всегда вызывало в мне смех. Влюбленность в преподавателя казалась мне едва не самой глупой вещью на всем белом свете.

                Толпа студенток с томными взглядами нехотя покинули аудиторию, как только началось занятие и только тогда я встретилась взглядом с Яном Дмитриевичем. Я что, всё это время просто пялилась на него? Конечно, тут же начала смотреть куда угодно, но не в его сторону. Меня будто холодной водой окатывает.

                Он не соврал вчера и действительно спросил меня и получил блестящий, как мне показалось, ответ — не зря читала тему перед сном. В остальном его поведение не поменялось, однако мы начали часто встречаться взглядами друг с другом. Это успокаивало и тревожило одновременно. Интересно, какое мнение у него сложилось обо мне после вчерашнего?

3

                Спустя пару часов мы с Машей сидим в парке, который располагается по дороге к дому, болтаем о том, о сём.

— Ленты вроде закончились, как ты оказалась в туалете? — спрашиваю я, удобнее усаживаясь на лавочку и любуясь прекрасными пейзажами.

— Хотела предложить тебе прогуляться, ждала, а потом пошла искать. Вот, собственно, и всё, — улыбается. Как бы там ни было, но сегодня она действительно спасла меня.

— Спасибо тебе, — искренне и тихо говорю ей. Мне сложно даются слова такого рода: сочувствия, благодарности.

— Друзья должны друг другу помогать, — снова её широкая улыбка.

                Внезапно она протягивает мне руку. Странно, но сама того не осознавая, я принимаю этот жест и отвечаю рукопожатием. Знак начала нашей дружбы. Глупо, но я даже как-то рада, что ли. Не похоже на меня. Не то, что я вижу в этом что-то искреннее сейчас, но и отталкивать человека, который помог мне в трудной ситуации, не вижу смысла.

                Мы ещё долго сидим и любуемся тем, как медленно начинает сгущаться небо, и на город опускаются сумерки. За это время многое узнаю о своей новоиспечённой «подруге». Оказывается, что она живёт недалеко от меня, буквально в паре кварталах. С мамой, старшей сестрой, её мужем и годовалым ребёнком. Маша кажется довольно жизнерадостной - много шутит, отчего удается от души насмеяться и отложить завершение этого дня в голове как приятное воспоминание. 

***

                После случая в женском туалете проходит пару недель. Благодаря Машке становится проще ходить в университет.  Что не говори, но атмосфера, когда тебя всё презирают, безумно давит на психику и вызывает некий страх и отчаянье. Она всегда находится рядом, и мы часто вместе прогуливаемся после занятий. Иногда гуляем по парку, а время от времени захаживаем ко мне. Успеваю даже познакомить её со своими родителями.

                Конечно, дико и непривычно, что человек занимает определенное место в моей жизни такими быстрыми темпами, но будь что будет. Возможно, это первый случай, когда сближение с кем-то не аукнется болью?

                На очередном занятии у Яна Дмитриевича мы пишем модульную работу. Я ясно понимаю, что буквально плаваю в теме и не могу ответить на белом листе ничего путного. Всё так же, время от времени, встречаюсь взглядом с учителем, но сразу отвожу глаза, делая вид, что не смотрела на него, и чувствую, что кожей пронзительную волну по телу – он продолжает смотреть.

                По окончанию пары кладу на его стол свой лист с откровенным бредом, написанным в явно не здравом уме и не трезвой памяти.

— Щербакова, — слышу уверенный голос, от которого тело снова пробирает легкая дрожь. — У тебя есть пару часов? — он смотрит мне прямо в глаза и после переводит взгляд на Машу, что ждёт меня в дверях.

— Да, конечно, — на автомате отвечаю и поворачиваюсь к подруге. — Можешь не ждать меня. Завтра суббота, встретимся, погуляем.

— До завтра, — она не задает лишних вопросов, но отчего-то лыбиться, словно Чеширский кот и покидает аудиторию, хлопая за собой дверью.

— Валерия, — сердце на секунду замирает, а тело наполняется теплом и волнением. Что ему может быть от меня нужно? — Собственно, почему я попросил тебя остаться. Историковеды затянули со сдачей тестов и написали их только сегодня. В группе их пятьдесят человек, а сидеть здесь до глубокой ночи я не горю желанием. Потратишь пару часов в компании листов, ручки и меня? Закрою глаза на эту модульную работу, к которой ты не подготовилась, — такая наглая ухмылка. Но почему бы собственно и нет? Только он снова видит меня насквозь. Это начинает настораживать. Может, он реально экстрасенс какой-то?

— Без проблем, ради оценки можно и попотеть, — снова доходит смысл сказанных слов и заливаюсь краской, Ян Дмитриевич оценивает бред, сорвавшийся с моих уст, и вновь замечаю ухмылку на его губах.

                Попотеть, конечно, действительно приходится, потому что уже спустя полтора часа листок и буквы в нем сливаются у меня перед глазами, а голова идёт кругом от такой монотонности.

                За окном скоропостижно темнеет, а листов будто никак не становится меньше. Мы сидим напротив друг друга и мне вполне хватает свободного пространства, но аромат его парфюма так и норовит его побеспокоить. Приходится сдерживать глупые порывы вдохнуть поглубже. Сейчас меня слишком напрягают эти странные и совсем неуместные желания. Боюсь встречаться с ним глазами. Но порой наши руки случайно соприкасаются — я сразу, как ошпаренная, отдёргиваю свою и чувствую на себе его взгляд. Мне кажется, или его забавляет моя реакция?

                Только сейчас, когда он слишком близко, замечаю, что его лицо выглядит очень мужественным. Как рубашка обтягивает его мускулы, а на запястье красуется татуировка в полинезийском стиле. Никогда не замечала её раньше, видимо потому, что сейчас его рукава подкатаны. Понимаю, что ведь совершенно его не знаю, чем он живёт, чем дышит. Даже не знаю, какой он по сути человек. К ученицам он всегда добрый и внимательный, но из моих личных наблюдений он не такой простой. Он имеет своё мнение и жизненную позицию. Хочу узнать его лучше, чтобы понимать его так, как он понимает меня — без слов. Но сразу пытаюсь одёрнуть себя от этих мыслей – с чего бы мне вообще его узнавать?

                Сегодня он какой-то грустный, но спросить почему не решаюсь. Он не лез ко мне в душу — значит, и я не должна. И вообще, мне не присуще обращать внимание на душевное состояние других людей. В этом вся я.

                Через некоторое время мы наконец-то заканчиваем, отчего не удается сдержать облегченного вздоха – точно никогда не стану преподавателем.

— Провожу тебя, — даже не спрашивает, а ставит перед фактом. Я это принимаю - не хочется противиться.

                По дороге также говорим о чём-то отдалённом, не задевая темы, которые могли бы рассказать мне о нем, а ему обо мне. Всю дорогу ощущаю, что он напряжённый и есть нотки грусти в его выражении лица.

4

                В субботу, как и обещала, встретилась с Машей. Чудесная погода так и располагала к прогулке, но уже начинало холодать, и выходить без кофты или ветровки оказалось плачевным решением. Не люблю холода, хотя раньше безумно ждала их. Перестала считать дни до Нового года: больше не создавалось ощущения чего-то волшебного. Печально, конечно, но как есть. За этот день мы успели походить по магазинам - Маша искала себе платье на свадьбу к какой-то знакомой. Обошли огромное количество бутиков и в итоге вернулись в самый первый. Девочки — такие девочки.

                После убитого дня, потраченного на поиски платья, решили пойти посидеть у меня, как раз мама звала Машу на свой фирменный торт «Наполеон». Что-что, а он у неё получался божественно. Иногда я думаю, что нужно продать душу дьяволу, чтобы получался такой шедевр.

                По дороге не пренебрегли возможностью пройтись через парк – вдруг, последний шанс насладится ещё не совсем голыми деревьями. Хотелось идти и летать в своих мыслях о вчерашних событиях и возвращаться туда снова и снова. Интересно, к чему были эти объятия? Как бы там ни было, они придали мне каких-то внутренних сил. Осознание будто я не одна и со всем могу справиться. Но подруга и на секунду не позволяла окунуться в воспоминания.

                Машка оказалась жуткой любительницей поболтать обо всем. Иногда я даже всерьёз начинала понимать мужчин, которые постоянно упрекают женский род в том, что у нас не закрывается рот. Но в целом эта её особенность казалась забавной и поднимала настроение. За время нашего общения — пусть это длится всего пару недель — она ни разу не спросила про ситуацию с Кириллом, и насчёт давления на меня со стороны остальных студентов. Это придавало ей ещё больше плюсов, потому что я, практически полностью, перестала заострять внимание на случившемся. Конечно, всё и так складывалось очевиднее некуда.

                В голове по-прежнему возникали сомнения – слово «дружба» вызывалось во мне отвержение и непринятие. Но каждый день встречи повторялись, всё больше нас сближая.

— Слушай, а может нужно было взять бирюзовое? — сейчас просто треснет голова - эта женщина уже раз пятый решает что нужно было брать другое платье: то голубое, то покороче, то потеплее.

— Маш, не зли меня, я, конечно, тоже девочка, но даже мне сложно выдержать такие длительные походы по магазинам, — выдыхаю и вглядываюсь в прекрасные пейзажи парка - солнце потихоньку заходит. Обожаю время, когда ещё светло, и только-только начинает темнеть. В такие моменты природа кажется ещё более волшебной. Хочется её запечатлеть — сфотографировать или нарисовать, — но с моими навыками фотографа и художника лучше просто наблюдать за этой красотой и не портить её своими кривыми руками.

— Лер, а твоя мама сможет подшить платье немного? Хочу, чтобы оно было чуток короче, а ещё хочу… — на этом моменте совершенно перестаю слушать «подругу», а она продолжаем без умолку болтать, ничего не замечая.

                Мой взгляд фокусируется на семье, идущей по параллельной от нас дорожке. Обычная семья, предпочитающая проводить вечер выходного дня на свежем воздухе. Красивый, статный мужчина держит на руках ребёнка — мальчика, — на вид года три, подбрасывает его и тут же ловит. Ребёнок заливается смехом, который тут же разносится по всему парку. Девушка — видимо, мать, — шикарная фигуристая блондинка так же растягивает губы в улыбке и хохочет, прикрываясь ладонью. Невооруженным взглядом видно, что они безумно счастливы. Мужчина играется с ребёнком, а он, в свою очередь, такой весёлый, с улыбкой до ушей, пытается вырваться из-за того, что его начинают щекотать.

                Обычно всегда умиляюсь таким семьям, потому что безгранично люблю детей, и подобная идиллия приводит в восторг. Но не в этом случае. Сейчас хочу провалиться под землю или убежать куда-нибудь, лишь бы дальше отсюда. В груди что-то обрывается, не замечаю, что застыла на месте. Слышу, что Маша говорит что-то и тянет за руку. Пытаюсь реже дышать, кажется, что из-за этого могу быть замеченной им.

                Я готова узнать кого угодно в этом мужчине, даже своего отца, что было бы неудивительно: не то, чтобы он на такое способен, просто с каждым днём я все больше осознаю, что они с мамой скоро разведутся, и у каждого из них, наверняка, давно есть роман на стороне. Я так хотела бы ошибиться или обознаться, но нет, всё было именно так. Статным мужчиной, не выпускающим из рук мальчишку, оказался именно Ян Дмитриевич.

                Не знаю, как быстро мы оказались у меня дома – окончательно ушла в собственные мысли. Мама давно помогла Маше с платьем и накормила её своим фирменным тортом, от которого я отказалась.

— Пока, Лер, — восклицает подруга, перед тем, как я закрываю за ней дверь и собираюсь пойти в свою комнату — не тут-то было, по дороге меня останавливает мама.

— Лерунь, что-то случилось? — встревоженно спрашивает она. — Целый вечер поникшая какая-то, молчишь. Не похоже на тебя. С Кириллом поссорилась?

— Нет, мам, всё замечательно, просто устала, — выдавливаю свою коронную улыбку. — Ходить с Машей по магазинам — одно мучение, мозг плавится от того, сколько-дцать платьев она перемерила, — мама кивает, будто принимая мою ложь, после чего я спокойно скрываюсь в своей спальне.

                Сначала гружу себя разными делами, в первую очередь отдавая предпочтение реферату по «Этнографии», и только когда усталость берёт свое, бросаю всё, удобно умащиваясь на подоконнике. Он такой большой и комфортный, как на самых атмосферных картинках в интернете. К тому же, полностью оккупированный подушками и пледом.

                Когда мы только начинали делать ремонт, этот подоконник был главным моим условием, и без него я не шла ни на какие компромиссы. До последнего не хотелось прощаться со своей прошлой комнатой – была без ума от обоев с фосфоровыми звёздами, что светились по ночам.

5

                Время начало напоминать засасывающую воронку, и очередной месяц учёбы пролетел в мгновение ока. Первые студенческие каникулы уже казались настолько близкими, что дарили некое облегчение и скрашивали нервное напряжение от приближения первой сессии. Как самый настоящий победитель по жизни, умудрилась заболеть и неделю пришлось сидеть в четырех стенах своей комнаты и корпеть над учебниками и конспектами, что один за другим присылала Маша.  
                Самочувствие стало намного лучше, поэтому я вовсю готовилась к завтрашнему семинару – что с меня спустят три шкуры за неделю пропусков, сомнений не возникало.

                В общем и целом, учёба начала даваться сложнее – несмотря на то, что университет в нашем городе очень уступал своим уровнем престижным заведениям, знания требовали, как и везде. Информация перестала запоминаться как раньше, и решать примеры, и прочие задания стало сложнее. 

                Ян Дмитриевич. Теперь это имя начало вызывать в моей голове странную реакцию. Неосознанно начала избегать его. Стала приходить на его занятия за пару секунд до начала, иногда, когда не приходилось, даже не здоровалась, заставляла себя не смотреть на него на парах, что, вроде как, удавалось.

                Кое-что сразу стало ясно, как белый день – я знатно накрутила себя насчёт наших «особенных» отношений. Он всего-то просто помог мне, как поступил бы с каждой другой студенткой, забредшей в суровые жизненные проблемы. А я, глупая идиотка, пыталась найти в его поступках скрытый смысл. И с чего вообще? Я ведь в первых рядах всегда считала, что подобные отношения не имеют места быть.

                Окружающие начали больше общаться со мной, даже здороваться, буря возмущений в мой адрес утихла. Благодаря этом и постоянной поддержке Маши, жизнь начинала снова вливаться в свою колею, вытесняя из головы всё пережитые проблемы.

                Занятая подготовкой к семинару, я и подумать не могла, чьё сообщение может нарушить моё стабильное душевное состояние. Человек, о котором всё никак не получалось совсем не думать, решил вот так просто снова разбередить моё сердце. Пробежавшись одними пальцами по экрану телефона, снова встревожил ещё не затянувшиеся раны.

 «Лера, привет», — желание поскорее закрыть вкладку, не отвечая, грохнуло, как обухом по голове, но вместо этого я застыла и наткнулась на следующее сообщение. — «Можешь не отвечать, но мне нужна твоя помощь. Аня капризничает, никак не могу успокоить, сможешь прийти?»

                Сердце торкнулось от прочитанного. Аня — это младшая сестра Кирилла. Сейчас ей практически год, а родилась, когда мы начали встречаться. Родители беспрекословно оставляют дочку на Кирилла, когда у них появляются срочные дела на предприятии. У них собственный бизнес, если не ошибаюсь, что-то связано с журналистской деятельностью.

                За год мы с ними так и не познакомились, как-то не представилось подходящего случая. И вообще, каждый раз, когда я оказывалась у Кирилла дома, причиной становилась именно маленькая Аня.

                Он никогда не говорил родителям, что его трусит, даже когда приходится взять её на руки. Ох, уж эти мужчины. Что тогда говорить о том, чтобы покормить её или покупать?

                Так получилось, что с самого первого раза, когда он остался с сестрой, он позвал меня. Моя любовь к детям безгранична, и в тот раз Кирилл в этом убедился. Мне приносило огромное удовольствие проводить время с малышкой, поэтому он звал меня постоянно, когда она была с ним.

                Помутнение рассудка – другими словами я никак не могу описать, что сломя голову собралась и помчалась через целый город, закрыв глаза на все обиды. Пришлось прикрываться волнением за Аню, чтобы как-то унять задетую, растоптанную гордость.

— Привет, ты пришла, — лицо Кирилла, едва он открыл дверь, показалось удивлённым и в то же время невероятно счастливым. — Спасибо. Проходи, — он торопливо отошёл от двери, чтобы я смогла зайти.

                Уверена, его удивил мой приход, потому что на его SMS не получило никакого ответа. Желания что-то говорит совсем не ощущалось, поэтому сняв верхнюю одежду, сразу пошла в детскую. Меня пробирала дрожь от близости Кирилла и пришлось её скрывать всеми способами, чтобы он не заметил, как влияет на меня. До сих пор.

                Кажется, она очень повзрослела за два месяца, что мы не виделись. Разве что, осталась такой же капризной и своенравной. Стоит взять его на руки, как в душе сразу разливается тепло. Как сильно я скучала по этой девочке — невозможно передать словами, для меня она как собственная сестра, которой у меня никогда не было. Возможно, если была бы, то я не стала такой эгоисткой, но что имеем, то имеем.

                День прошёл катастрофически быстро и насыщенно, сменившись не менее неординарным вечером. С Кириллом особо не разговаривали, только насчёт Ани. К тому моменту, как малышка утомилась и удалось уложить её в кроватку, я сама ощутила себя выжатой как лимон.

                Повернувшись к двери и вижу, что Кирилл жестом руки зовёт на кухню. Делаю глубокий вдох и бросаю вызов самой себе – я точно должна справится. На кухне меня уже ждёт любимый цитрусовый чай. Хватаю чашку руками, тем самым грея их. Как там говорится - «у людей с холодными руками горячее сердце»? Уж лучше думать так, чем понимать, что у тебя вегетососудистая дистония.

— Ещё раз спасибо, что пришла сегодня, — говорит искренне и смотрит в глаза, я отвечаю тем же.

— Разве у меня были варианты? — риторический вопрос.
                Слова даются невероятно сложно, потому что тонкий голос так и норовит дрогнуть, выдав моё волнение.

— Лера, извини, что был резок с тобой, — казалось, что он ещё хочет сказать что-то, но я перебиваю его.

                Я ведь могу легко сдаться, едва он начнет рассыпаться в извинениях. Это ужасно, отчего я становлюсь противна сама себе.

6

Воспоминания. Глава от третьего лица.
 

                Десятый класс. Тот самый момент, когда золотая медалистка, которая, к тому же, успевает побывать на всех вечеринках и поучаствовать в каждой перепалке и конфликте, понимает, что влюбилась в парня из параллельного класса. Всё бы ничего, но это чувство накрывает её с головой, и думать о другом не получается, мысли заняты только им. Девочка с нетерпением ждёт каждую перемену, чтобы увидеть своего «принца».

                Кирилл учится в десятом «А» классе, пользуется популярностью у девочек и уважением среди других парней. Смазливый, подкаченный голубоглазый блондин. Ну, чём не мечта школьницы в этом возрасте?

                Особого внимания на девочку, которая смотрит на него влюблёнными глазами, не обращает. Знает, что есть такая Валерия Щербакова, но жизнь их толком не сталкивала, чтобы её образ четко отложился в памяти.

                Правда на одной вечеринке у одноклассницы, родители которой уехали загород, они таки столкнулись лбами, но он был слишком пьян, чтобы запомнить её.

                Тогда Валерия едва не накинулась с кулаками на пьяного парня, который упрекнул, что та его толкнула, когда танцевала, и сразу толкнул её в ответ, ещё и с таким напором, что девушка еле удержалась на ногах. Именно в этот момент, когда они готовы были ввязаться в драку, из ниоткуда появился Кирилл и доступно объяснил парню, в чем он не прав, и почему должен уйти. Видимо, разумно оценив свои силы против парня, что держит кулаки наготове, нарушитель Лериного спокойствия ушёл.

— С тобой всё хорошо? — Кирилл повернулся к девушке, стоящей с открытым ртом. Ещё бы, первый раз кто-то защитил её, а не она сама ответила обидчику.

                 Для Леры это было чем-то столь необычным, что она не смогла найти слов и даже забыла поблагодарить своего защитника. Единственное, на что хватило сил — кивнуть и рассмотреть парня, которого она раньше видела в школе. Видела, но не обращала особого внимания.

— Не обижай больше тут никого, красавица, — он одарил её полупьяной улыбкой и, проведя рукой по волосам смущённой девочки, скрылся в шумной толпе.

                Лера стояла и упорно не соображала, что произошло, и отчего её настолько смутило его касание. Это так по-женски — влюбиться в парня, которого совсем не знаешь, и начать считать его центром Вселенной.

                У Леры, конечно, был один парень в первом классе, они даже целовались в щёчку, но потом он ушёл к Софии. Наверняка, потому что она была опытнее в мире красоты и моды: всегда подкрашивала губы бесцветным блеском, накручивала шикарные светлые локоны волос, собирая их в два хвостика с огромными белыми бантами. Валерия, возможно, красотой не уступала, но на такие жертвы не шла. С самого детства она была больше пацанкой - милой, с улыбкой ангела, пацанкой. Именно поэтому, когда в первом классе она отомстила обидчице за парня, Софии никто не поверил, что Лера могла первая ввязаться в драку.

                Особенно смешно становилось, когда на неё жаловались мальчики, типа «Зоя Викторовна, меня избила Щербакова».

                Правда, всё не могло быть так безоблачно, и один раз в девятом классе девушка переоценила свои силы против парня, который априори был сильнее, чем она. Хорошо же ей тогда досталось — без поездки в больницу не обошлось. Имя своего обидчика она не знала, и даже если бы знала — не сказала. Она всегда считала, что её проблемы — её головная боль, и всегда оставалась сильной и бойкой девчонкой.

                После того случая Лера немного переосмыслила своё поведение, начала трезво мыслить и поняла, что пинать всех и каждого за любое косое слово в её сторону она не должна. Дело даже не в страхе, а как-никак девочка не должна себя так вести. Лишь тогда стала больше времени уделять своей внешности и внешнему виду, покупать одежду, которая подчёркивала её фигуру, занялась уходом за кожей, волосами, ногтями.

                Она и без того была красивой девочкой, но за безразмерной одеждой и её поведением это явно уходило на второй план. Такие изменения подчеркнули её женственность и будто изменили её изнутри. В основном, правда, всё так же была не против снова ввязаться в любую драку, но уже сдерживала себя.

                 Контакт со сверстниками она нашла довольно быстро, в силу своего острого языка и прямолинейности, которая часто выходила боком. Некоторые ребята не воспринимали её колкий юмор, но Валерию это не волновало.

                Гонятся за количеством друзей никогда не входило в её приоритеты. По сути, у неё никогда не было настоящих друзей, которые бы пошли за ней и в огонь, и в воду, а она бы пошла за каждым, кого подпускала близко.

                С момента вечеринки Лера приняла на себя роль наблюдателя, полгода молча созерцая Кирилла со стороны. Ей не хотелось делать первый шаг - впервые она отчетливо видела границы того, как должна вести себя девушка, а как нет. В тот момент ещё неопытная в любовных делах девочка погрузилась в эти чувства с головой, ощущая какое-то наваждение и желание быть именно с этим человеком. Идеализируя его до невозможного. Наверное, многие девочки её возраста так поступают.

                               Второе их столкновение произошло на очередной вечеринке – на этот раз более масштабной, потому что компания решила собраться в ночном клубе. Попасть, правда, доставило хлопот, но благодаря тому, что клуб принадлежал брату одного из парней, их всё-таки пропустили.

                Половины вечера оказалось достаточно, чтобы присутствующие успели хорошо выпить, в отличие от Леры, которая совсем не прикоснулась к алкоголю. Зато за этот вечер Лера натанцевалась на год вперёд и совсем перестала чувствовать ноги. Когда песня закончилась, и диджей начал что-то говорить толпе, она присела за барную стойку, переводя учащенное дыхание.

7

            Едва моё внимание фокусируется на преподавателе, застываю как истукан. Срочно нуждаюсь в ударе дефибриллятором, иначе так и не сдвинусь с этой точки, продолжив стоять с выпученными глазами и открытым ртом.

 — Щербакова, если ты не подашь признаков жизни — повезу в больницу, спасать от отморожения, — впервые он награждает меня таким пронзительным взглядом.

                 Вот честное слово, не узнала бы его, если не это «Щербакова» - отчего-то с его интонацией моя привычная фамилия звучит по-другому.

                Мыслительные процессы в голове начинают замедленно работать и думаю, что надо бы начать подавать признаки жизни, иначе решит, что у меня с кукушкой не всё в порядке. Лично сама так и подумала, если бы наблюдала за ситуацией со стороны.

                Меня продолжает шокировать тот факт, что он сидит верхом на мотоцикле. Такого красавца раньше я не видела. Огромный тёмно-синий агрегат. Просто пищать от восторга и остаётся. И Ян Дмитриевич, которого в данном амплуа назвать словом «преподаватель» язык не поворачивался. Это явно не тот человек, которого я привыкла видеть в университете.

                В моих мыслях он всегда представлял собой нерушимость. Человека, который всегда принимает правильные решения и не терпит неудач. Хотя иногда он и позволял себе вольничать на занятиях - свой предмет знал отменно, и все слушали с открытыми ртами его рассказы, чему, естественно, способствовала харизма и умение из скучной истории сделать рассказ, который навсегда останется в твоей черепной коробке.

                В вечерней тишине вновь повисает неловкое молчание, пока мы обмениваемся изучающими взглядами. Отчего-то меня завораживает то, что Ян Дмитриевич сидит верхом на своём железном коне и держит в руках мотоциклетный шлем такого же темно-синего цвета.

                Сейчас, вместо привычной рубашки и чёрных брюк, на нем надеты джинсы и чёрная кожаная крутка, из-под которой виднеется белая кофта. Рукава кожанки немного приподняты, поэтому в глаза бросается татуировка, которую я уже имела честь лицезреть раньше. Всем своим внешним видом он излучает уверенность и дерзость. Даже в темноте вижу, как в его глазах горит огонёк какого-то авантюризма, а губы изгибаются в язвительной ухмылке.

                Я теряюсь от того, что передо мной будто предстает незнакомый человек.

 — Родители дома? — неожиданный вопрос вводит в ступор. От него исходит такой напор, что чувствую себя первоклассницей, родителям которой хотят нажаловаться за какую-то шкоду, что совершила их дочь.

 — Нет, они уехали к знакомым, будут завтра вечером, — со стороны выглядит, будто совершенно не умею врать, но сейчас я говорю чистую правду. Они действительно укатили в закат, поставив меня перед этим фактом за час до отъезда. Но теперь мне ничего не грозило. Нет родителей — жаловаться некому, а потом он и вовсе забудет — надеюсь на это.

                И вообще, что эта за тенденция, чтобы куратор сам приехал поговорить с родителями? Даже в школе учителя никогда не заморачивались и в случае чего снисходили лишь до телефонного звонка. И это при том, что на собрания мои родители едва не принципиально не ходили, считая это глупой тратой времени.

                В голове зреет мысль, что его появления напрямую связано с тем, что я пропустила неделю модульных работ. В том числе и по его предмету.

 — Замечательно, — он тянет губы в ещё более широкой улыбке и встает со своего мотоцикла. — Тогда имею наглость напроситься на чашечку кофе, — всунув ладони в карманы джинсов, уверенно подходит к железной подъездной двери.

 — Увы, кофе нет, — усердно пытаюсь изобразить такую же язвительную улыбку, но понимаю, что больше становлюсь похожа на человека, у которого парализовало мышцы лица.

 — Тогда чай, — не успеваю отказать, так как он тут же добавляет. — А если и его нет — воды попью, — вот же настырный какой, меня начинает злить такое поведение, потому что я не знаю, чего от него ожидать.

                Вот же, казался таким хорошим, порядочным, а сам нахальным образом напрашивается к студентке в гости в десять часов вечера. Где такое видано? Но мне приходится молча подавить своё раздражение, потому что я понимаю, насколько серьёзными последствиями грозит пропуск модульных работ. И если с некоторыми преподавателями я смогу найти контакт и договорится, то насчёт него крупно сомневаюсь.

 — Ну же, Щербакова, чего ты зависаешь? Раньше не замечал, что тебе нужно столько времени для осмысления информации, — подколол засчитан, отчего я закатываю глаза и подхожу к домофону, чтобы приложить ключ.

                Едва мы подходим к лифту, понимаю, что он, будто мне назло, не работает. Остается только тяжело вздохнуть и сдержаться, чтобы не приложить ладонь к сердцу. Всегда казалось, что лифт ломается, только когда он мне нужен. Никто не жаловался на перебои в его работе — никто, кроме меня. «Хоть редко, хоть в неделю раз, он не работал…»  - немного изменённые и не особо приличные строки Пушкина красовались на стене возле створок на первом этаже. Только это вселяло надежду, что я не одна такая «любимица судьбы».

 — Какой этаж? — спрашивает Ян Дмитриевич, жестом руки пропуская меня вперёд по лестнице.

 — Последний, — отвечаю, обречённо вздохнув. Последний, значит, чёрт возьми, шестнадцатый.

                Мельком в голове проскочило, что он пропустил меня вперед, чтобы полюбоваться видом сзади, но я тут же отвесила себе мысленную пощечину.

                Хватает резво добраться на седьмой этаж, а я уже вполне ощущаю, как сбилось моё дыхание и ноги с каждой ступенькой становятся более ватными, не желая дальше нести мою тушку. И селезенка тут же сигнализирует о себе болью в боку. Зря, наверное, чтобы показать всю свою спортивность, с самого первого этажа грациозно как лань, выгибая спину и выдвигая свою задницу, быстро поднималась по лестнице. Судя из тихого подсмеивания Яна Дмитриевича, выглядела я, скорее, как неуклюжий олень.

8

                Стоит ли говорить о том, что я совершенно не выспалась из-за доклада, который готовила до раннего утра? Будильник зазвонил, а меня преследовало ощущение, что вовсе и не спала, а только на пару минут успела прикрыть глаза, как тут же пришлось их открывать.

                 Настроение, в общем, не задалось с самого пробуждения, и раздражать начало абсолютно всё. Вода, которая никак не настраивалась на нужную температуру, тем самым то обжигая нежную кожу, то вызывая гусиную кожицу от холода. Волосы, что ни в какую не хотели ровно ложиться под воздействием утюжка. Помятые вещи, добившие мои последние нервные клетки, так как их пришлось гладить, потому что забыла об этом вчера. К слову, так же, как и сложить тетради в сумку. И вот, вроде бы ничего страшного, а на самом деле сущий ад, ведь постоянно затаскиваю их по всему дому, пока учу конспект. И найти после этого потерянную вещь слишком непосильная задача.

                Едва я справилась со всеми поставленными задачами, мой желудок «пропел» о надобности перекусить. В голове тут же всплыло, что за вчера я фактически ничего и не съела. Сколько раз он уже ставил меня в неудобное положение, начиная исполнять свои дифирамбы - к слову, это народные гимны бурного оргиастического характера, - прямо посреди занятия, тем самым привлекая ко мне внимание большей части аудитории.

                Нет, ну мне чисто интересно, если только у меня на занятиях урчит живот, а у остальных нет, кто тогда выкладывает в сеть смешные посты по этому поводу? И откуда на них набирается столько лайков и репостов?

                 Во избежание подобного хотя бы сегодня, решаюсь на шаг, который приводит меня в шоковое состояние — позавтракать. Для меня это нечто из разряда фантастики. Я скорее поверю в существование инопланетян, призраков и в прочие сказки, чем в то, что когда-то начну есть по утрам. Но какая-то капля здравого разума ещё остается в моей черепной коробке, и я прекрасно осознаю - сегодня это просто необходимо.

                Правда, кто говорил, что жизнь в очередной раз не повернется ко мне спиной? Тот факт, что в холодильнике нет ничего кроме сока и всякой ерунды вроде кетчупа, майонеза, горчицы меня совсем не удивляет. Родители уехали и всю еду забрали с собой к друзьям. Видимо, даже они не ожидали такого поворота событий. Ну как бы, что теперь делать? «Не мазать же соус из вышеперечисленных вещей на хлеб», — говорит мой трезвый разум. «Мазать!», — тут же отзывается урчащий желудок, которому я беспрекословно поддаюсь.

                 Когда доедаю эту ядовитую смесь, меня осеняет блестящая идея: можно было попросту съесть пару кусков хлеба без ничего. Почему я не удивлена? Вот просто-напросто интересно - одна я иногда чувствую себя полнейшим идиотом?

                К слову, предстоящий учебный день тоже не радует изобилием прекрасных событий. В предвкушении пары Яна Дмитриевича голова кругом шла. Одновременно и ждала его и хотела, чтобы начался какой-нибудь конец света, и не пришлось никуда идти. Вот такая я особа — сама не знаю, чего желаю. Но мне слишком не терпелось увидеть выражение его лица после того, как я блестяще расскажу доклад.

 — Лерочка, дай списать конспекты по английскому, — прицепился бывший одноклассник.

                И видимо это мне небесная кара за все грехи, раз мы попали в одну группу. Всё детство, как бы глупо не звучало, он дергал меня за косички, а один раз даже кинул в волосы жвачку — в долгу, конечно, не осталась. Видимо, ему действительно необходимо списать, иначе в жизни не решился бы подойти ко мне. Вряд ли, дала бы ему тетрадь, даже если бы у меня был конспект.

 — Не заслужил, — конечно, говорить о том, что его нет не захотелось.

 — Ну, пожалуйста, очень тебя прошу, — похожие способы упросить меня продолжаются на протяжении пяти минут, отчего мы совсем не замечаем вошедшего в аудиторию преподавателя.

 — Сказала же — нет! — возражаю более грубо и со злостью на лице.

 — Вот почему ты всем даёшь, а мне не даёшь?! — чуть ли не кричит он, не замечая двусмысленности своих слов, аудитория сразу начинает наполняться заливистым хохотом, а я — злостью. Его счастье, что он сразу отходит и садится на своё место, кинув напоследок:

 — А я ведь даже влюблён в тебя был в третьем классе.

 — Прекращайте выяснение своих отношений, для этого есть перемены, — привычным уверенным тоном заявляет Ян Дмитриевич, вальяжно умащиваясь на стуле.

                Аудитория послушно затихает, а я не узнаю в этом воспитанном, приятном мужчине мою вчерашнюю занозу в заднице. Может, мне приснилось? Может же такое быть? Последствия гриппа, может, вот и чудится всякое разное?

                Вдруг, встречаясь взглядом с учителем, вижу ехидство в глазах, а губы его расплываются в язвительной ухмылке.

 — А сейчас Щербакова расскажет нам о Германии… Прошу, — жестом руки указывает мне выйти к доске.

                 Ну конечно, приснилось, ага. Не понимаю, как в человеке одновременно могут помещаться две такие разные личности? Одна — доброжелательная и всегда готовая прийти на помощь, а другая — язвительная, которой лишь бы кольнуть посильнее. Или это только я ему так не приглянулась?

                Собрав всю волю в кулак, выхожу к доске и начинаю свой, без сомнений, великолепный рассказ. Чувствую себя как в театре одного актёра, причём я и есть тот самый актёр. Всячески жестикулирую руками, говорю с выражением и интонацией, прямо как учат в начальных классах рассказывать стихи. И только закончив пятнадцатиминутный рассказ, позволяю себе облегченно выдохнуть. Перевожу взгляд на преподавателя, сосредоточенно смотрящего в листок, в котором обычно отмечает наши балы, набранные для допуска к сессии. В его массивной руке ручка кажется совсем неприметной, а удерживает он её предположительно где-то возле моей фамилии.

 — Что можешь рассказать нам об Италии? К примеру, какие действующие вулканы находятся на её территории? — не переводя взгляд на меня, задаёт вопрос, на который не знаю точного ответа.

9

— Да в принципе, никуда не спешу, — в моих глазах отражается явный восторг. Восторг не от того, что рада видеть его, а от того, что появилась возможность повыводить его так же, как и он меня.

 — Тим, ну ты серьёзно? Видно же - малолетка какая-то, — Ян Дмитриевич пронзает парня осуждающим взглядом. — А вы, девушка, в такое время лучше бы дома сидели, а не по улицам шастали, — а вот и камень в мой огород. Значит, делает вид, что не знает меня? Хорошо, поиграем по вашим правилам!

 — Спасибо, конечно, за комплимент, но мне уже двадцать лет, — вру с озорной улыбкой на лице и без каких-либо угрызений совести.

Ну, подумаешь, приписала себе два года, что здесь такого? Незнакомец, который хотел со мной познакомиться, уверенно тащит меня прямо к компании.

 — Ну вот и замечательно, знакомься, — «Тимоха» начинает представлять мне поочередно всех присутствующих. — Это Вазелин, но можно просто Андрей, —  указывает на человека, стоявшего возле жёлтого мотоцикла. Он не такой большой и подкачанный, как мой новый знакомый или Ян Дмитриевич.  Он кажется более хилым, но его лицо так же мужественно, с грубым волевым подбородком.

 — Стесняюсь спросить, — совершенно не испытывая смущения, прикусываю губу. — Кличка «Вазелин» связана с какой-то жизненной историей? — вся компания растягивает губы в улыбках, сдерживающих смех.

                Возможно, моё воображение слишком испорчено, но на ум не приходит никакой скромной истории, после которой можно было бы дать человеку подобную кличку. В общем, реакция окружающих вполне подтверждает мои догадки.

 — Это Лиса, — без лишних комментариев мне представляют девушку - единственную в этой компании. Она одета в кожаный мотоциклетный костюм, который идеально подчёркивает точеную фигуру. Блондинистые волосы, собранные в высокий хвост, свисают до пояса.

                О таких длиннющих локонах я даже мечтать не могла. Однозначно, страшный сон парикмахеров. Среди блондинистых волос особенно выделяются пряди синего и фиолетового цветов. Чёрный макияж в стиле «smoky eyes» с идеальной растушевкой и выведенными стрелками, а также, завершающая образ бордовая помада на пухлых губах.

                Одним лишь видом она излучает уверенность в себе и превосходство. И это ощущение идёт вразрез с тем, что в следующую секунду она охотно тянет мне свою хрупкую ладонь, а на её щеках появляются ямочки.

 — Лиса — это настоящее имя? — спрашиваю, пока наши руки сплетаются в рукопожатии.

 — Нет, на самом деле, я Люся, но прошу не называть меня так, — просит довольно добродушно, а я лишь киваю в ответ.

                 Ну, у всех бывают свои тараканы. Мне, к примеру, нравится моё имя, но предпочла бы, чтобы меня всегда называли сокращенно – Лера. Полное имя вперемешку с серьёзным тоном иногда аж коробит.

 — А это вишенка на нашем торте, — язвительно говорит Тимофей. Он же Тимофей? — Ян. Ты не обращай внимания, обычно он не такой серьёзный и грозный, как сегодня.

 — Ян, значит? — протягиваю буквы его имени, будто пробуя на вкус. — Валерия, — смотрю прямо в презрительные глаза и протягиваю свою руку.

                Едва его ладонь касается нежной кожи, на моем лице сверкает саркастическая ухмылка, но глаза по-прежнему с потрохами выдают мой интерес. Замечая его, Ян Дмитриевич сжимает мою руку так, что ещё немного — и я бы вскрикнула от боли.

                Как только выхватываю её из плена, разминаю, чтобы устранить неприятные ощущения.

 — Так чем ты занимаешься по жизни? — Тим кладет руку мне на плечо.

                Улавливаю в этом нелепую попытку подкатить ко мне, отчего тут же аккуратно выбираюсь из-под его руки и неосознанно двигаюсь ближе к преподавателю.

 — Тимох, ты с такими темпами точно себе девушку не найдёшь, —консультирует его Ян. — Разве что запугаешь.

 — Ну, а как ещё? Я уже и так, и так, а всё никак, — он наигранно тяжело вздыхает.

 — Просто будь самим собой и не строй из себя того, кем не являешься, — философски заявляю. — В любом случае, наши тараканы в голове придутся кому-то по душе, — вот в это я, конечно, уже смутно верю, но чего не скажешь, чтобы успокоить человека.

                Минут за тридцать моего нахождения в этой компании, понимаю, что они жуть какие веселые и острые на язык. Всё время беседы я улавливаю на себе осуждающие, но, в то же время, заинтересованные взгляды Яна. Так непривычно, что сейчас он просто Ян. Мне как-то по-особенному начинает нравиться это имя – красивое и необычное.

                На расспросы ребят обо мне приходится немного соврать. Да, что-что, а это я делать умею. Так что встречайте – новоиспеченная двадцатилетняя Валерия, которая учится в педагогическом, вот только вместо первого курса, приходится указывать на третий.

 — О, так Ян тоже учился в педагогическом, — весело заявляет Тим, а я вынуждена изобразить натуральное удивление, так как наша игра «не знаем друг друга» продолжается. — Так что обращайся к нему, поможет, чем сможет. Он кстати курирует первокурсников в нашем универе, странно, что Вы раньше не встречались.

 — Обязательно это учту, — игнорирую его последнее предложение, чтобы не завираться ещё сильнее. Улыбаюсь так обманчиво, что для всех это кажется милой улыбкой, а для Яна — самой саркастичной и язвительной. Хоть чему-то я научилась у своего преподавателя.

 — Знаешь, мне кажется, тебе нужно было не в педагогический поступать, а в театральное, — задумавшись, заявляет он. — Интуиция подсказывает, что из тебя выйдет замечательная актриса, но пока до этого, конечно, далеко, — для всех звучит как комплимент, а я понимаю, что и тут он пытается меня задеть.

 — Лер, ты когда-нибудь каталась? — спрашивает Тим, головой показывая на свой мотоцикл. Я отрицательно мотаю головой — хоть в чем-то сегодня не приходится врать. — Не против прокатиться? — мягко говоря, я удивляюсь такому предложению.

10

— Ты сам заработал на мотоцикл? — я решила перевести тему в другое русло.

 — Он не мой, — ответ последовал мгновенно, и мне показалось, что это было сказано с некой едва уловимой тоской. — Моего друга.

 — Ничего себе, мне бы таких друзей, познакомишь, может? — растянула губы в улыбке, в шутку задавая вопрос.

 — Не думаю, что это будет уместно, — кратко и ясно, но его слова были неправильно поняты мной, поэтому он решил продолжить.

            Я молчала все время его рассказа, затаив дыхание и не задавая лишних вопросов.

 — Он в больнице сейчас. Авария произошла год назад. До сих пор под вопросом сможет ли он когда-нибудь ходить. Уже сделали несколько операций, которые не принесли результата, но надежда остаётся. По ненадобности он подарил мне свой мотоцикл. Скажу честно, никогда не принял бы его, если бы не увидел в этом возможность помочь. Ещё с ранних лет любил всё, связанное с экстримом: прыжки с парашютом, гонки, драки, паркур и ещё много чего. Мой выбор остановился именно на мотоциклах. Эти драйв и свобода, которые я испытываю на скорости, — мои личные наркотики. Именно поэтому, когда друг предложил мне мотоцикл, я начал участвовать в гонках с тотализаторами. Приз в случае выигрыша немаленький. Все полученные деньги отдавал врачам, собственно, так и накопили на операции, что уже провели.

            Не знаю, что тронуло меня больше – история, или факт, что Ян так просто открыл её мне. Никогда ещё не ощущала настолько большой ком в горле, который буквально причинял боль. Хотелось плакать, но я не могла. Вопросы были лишние. Сейчас Ян показал себя со стороны, которую я раньше не видела. Чувствовала, что он рассказал мне это нехотя. Ему необходимо было с кем-то поделиться, и этим «кем-то» по стечению обстоятельств оказалась я. По сути, он открыл мне свою душу, и я в первый раз чувствовала благодарность за это.

 — Ему, вероятно, сложно год находиться в больнице, одиноко, — хочу немного перевести тему, но не нахожу ничего лучшего, чем такой вопрос. Ян сидит с таким же лицом, с каким вижу его каждый день, но по глазам заметно, что мои слова тревожат его. После моего вопроса на его губах появляется улыбка.

 — Знаешь, мне кажется, он счастливее, чем когда-либо, — видимо, он улавливает мой ошеломлённый взгляд и принимает решение продолжить разговор.

 — Случилось это за месяц до аварии. Лёше тогда было двадцать четыре. Он познакомился с девчонкой-малолеткой. Семнадцатилетняя ученица одиннадцатого класса. В общем, на год младше тебя. Влюбился он по уши, добился её, начали встречаться. Вся наша компания, с которой ты сегодня познакомилась, включая меня, читала ему нравоучения на протяжении всего месяца. Ну какие, как казалось, могут быть отношения между взрослым мужчиной и несовершеннолетней девочкой? Тогда было её не жалко, почему-то, и каждый раз, когда Лера - так её звали, - приходила с Лёхой в компанию, она, вероятно, чувствовала моральное давление. Мне тогда было понятно, что с её стороны не может быть никакой любви - слишком мала для этого. Лёша не сдавался под общим давлением на него. И знаешь, я рад, что тогда ошибался в ней. После аварии и новости о том, что он, вероятно, не сможет больше ходить, я был уверен, что она пропадёт из его жизни. Сказать, что я был удивлён, когда увидел её в больнице, возле его койки, сразу после аварии, — ничего не сказать. Я убедился в том, что настоящая любовь существует. Она не ушла — ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Поэтому, отвечая на твой вопрос, хочу сказать - нет, ему нескучно. Лера чуть ли не живёт в больнице и отлучается только на работу. Кстати, отказалась от ВУЗа, чтобы зарабатывать и платить за палату и прочее, а Лёхе говорит, что учится. Вранье — это плохо, но в данном случае во благо.

            Вторая душераздирающая история за сегодня, но после неё, в отличие от первой, остается приятный осадок. Любые слова здесь не к месту, все мои внутренние чувства и без того читаются по лицу.

 — Поздно уже, поехали домой, — Ян резко поднимается и идёт к мотоциклу.

            По дороге я снова чувствую свободу и кайф, буквально каждой клеточкой тела. Кажется, то, чего я всегда боялась, стало для меня чем-то жизненно необходимым. Когда мы подъезжаем к моему подъезду, Ян вместе со мной снимает шлем и встает, оставляя мотоцикл, чтобы провести к парадной двери. Язык едва не печёт, от дикого желания что-то сказать, но не знаю, что именно. В какой-то момент я осознаю, что сейчас — после этого дня, после всех откровений — мне просто необходимо это.

             В одно мгновение, что я, что Ян, сокращаем расстояние, отделяющее нас друг от друга. Сразу понимаю - мы думали и хотели одного и того же. Наши губы соприкоснулись, и поцелуй в один момент углубился. Мои ладони стискивали его кожанку, прижимая горячее тело ещё ближе, а его пальцы были властно запущены в мои волосы. В этот момент не существовало совершенно ничего кроме нас. Я ощущала его горячие губы на своих, в то время как его язык уже по-хозяйски исследовал мой. Внутри бушевала буря эмоций, и я затаила дыхание, будто боясь спугнуть его. Но на самом деле, именно в этот момент совершенно ничего не боялась. Все страхи и проблемы стали крошечными по сравнению с тем, что сейчас происходило.

            Это продлилось недолго. Напоследок Ян скользнул к моей нижней губе, немного прикусив её, а потом отстранился. Всё так же удерживая руками мою голову, ещё на мгновение коснулся своими губами моих.

            Он отпустил меня и ушёл, а я тут же зашла в подъезд. Меня переполняло чувство внутреннего спокойствия и воодушевления, будто сначала из меня выдавили все силы, а потом вдохнули их обратно.

            Это точно не был поцелуй студентки и преподавателя. Это - поцелуй двух совершенно разных людей, которые жутко друг друга раздражают. Просто мы сняли свои маски на один вечер.

            В груди особо ощущалось, что это ничего не меняет и не значит – просто мы помогли друг другу, воплотив в реальность необходимое. 

11

        Едва я зашла в квартиру, как на пороге появилась мама.

 — Валерия! — она немного повысила голос, что совсем для неё не свойственно. — Ты время вообще видела? Одиннадцатый час! — в последнее время я всё чаще замечаю, что мама стала более неровной, вероятно, потому что отношения с папой близятся к разводу.

            Сколько бы не готовила себя к этому морально — этот факт оставался тяжёлым для меня. Кажется, ещё немного и все мои детские иллюзии на счастливую семью рухнут и никогда не станут реальными. Должна признаться, что с этим я уже смирилась, но развод ставил крест на нашей семье, принося в жизнь каждого из нас большие перемены, которые, к слову, я не любила.

 — Мам, ты чего? — нежно улыбнулась, чтобы успокоить её. — Я сначала ходила к Маше, а потом гуляла с Ваней, — честно признаюсь, но упускаю из виду то, что последние три часа провела с собственным куратором.

            Мама ничего не ответила, но в её глазах читалось сожаление за повышенный на меня голос. Едва улыбнувшись, она скрылась за дверью.

             Прекрасно осознавая как ей сейчас тяжело, усердно корила себя за то, что не могу ничем помочь. Знаю ведь, что мама, как и я, не любит жаловаться и изливать кому-то душу. Видимо, это у меня от неё.

            Как только получилось разобраться со всеми рефератам, снова села за доклады по предмету Яна Дмитриевича. Думаю, после разговора с ним, всё-таки поняла что-то для себя. Возможно, именно поэтому, очередной доклад не вызывал такой жгучей ненависти и раздражения как первый и это помогло мне нормально подготовиться и усвоить важную информацию.

            Перед сном в голове всё же всплыл сегодняшний жаркий, запретный поцелуй. Естественно, в душе не таила каких-то наивных надежд, что он изменил что-то между нами. Я трезво осознавала – это безумное стечение обстоятельств, необходимое нам двоим.

            Никакого страха и стыда нет и в помине, только лёгкость, которая осталась после проведённого дня. Чувство, что скинула с себя лишний балласт, буквально топивший меня до этого момента. Именно благодаря Яну я ощущаю это воодушевление, поток энергии и жизненных сил. И это непередаваемое моральное состояние. «Снять розовые очки с глаз» — сегодня лично на себе поняла всю суть этого выражения.

            Безусловно, этим вечером напрочь забыла о том, что Ян, как бы, несвободен.

***

            На удивление, очередной день в университете прошёл чудесно. Наконец-то вернулась Машка, которая ещё вчера показалась мне абсолютно здоровой. В ней будто что-то кардинально изменилось - сидит грустная, особо не разговаривает и даже не признается в том, что случилось.

            В отличие от неё, Кирилл начал спокойно подходить ко мне на переменах и легко заводить разговор. Конечно, без всеобщего удивления не обошлось. Как и раньше, студенты и однокурсники начали обсуждать новые события и шушукаться за спиной.     Стоит ли говорить о том, как обозлилась Инесса, которую, в придачу, ещё и из компании «выгнали». Хотя, ей скорее подходит слово «изгнали». Она просто метала на меня искры из своих зеленых глаз. Естественно, я немного злорадствовала и показательно уделяла Кириллу ещё больше внимания, ели замечала её поблизости.

            Мне кажется, на моем месте, так поступила бы каждая, а если и нет, то большая часть девушек. И дело тут вовсе не в человеческих и душевных качествах. Как люди относятся к тебе — так и ты к ним. Закон бумеранга, но только не в поступках, а в человеческом общении.

             Довольно странно наблюдать, как, второй раз за два месяца, меняется моя жизнь, цели, приоритеты и мировоззрение. Ещё в сентябре я потеряла, как мне казалось, всё и училась жить без этого, то сейчас всё потерянное снова врывается и переворачивает мир с ног на голову. И вот уже, вроде, ничего можно не бояться, всё стало на свои места, именно как я и хотела месяц назад. О чём так трепетно мечтала, чего желала больше всего. Прекрасно, если не одно «но». Во мне что-то изменилось, сломалось, в тот момент, когда я столкнулась с натиском, злорадством и безразличием других людей. С того момента, как это преодолела, меня переменило внутри.

            Вероятно, прошлая Лера кинулась бы на шею Кириллу ещё в первый вечер, когда он позвал посидеть с сестрой. Но не сейчас, теперь мне нужно научиться снова верить ему. В том, что он ищет способы нашего примирения — сомнений не возникает. Это чётко читается в его глазах, фразах, жестах, действиях. И пускай, в его голове, виноватой в нашем разрыве являлась именно я, потому что предала его доверие и изменила. Но, по правде говоря, теперь не считала, что он совершенно ни в чем не виновен. Бесспорно, виновен - не поверил мне и не выслушал тогда, когда просила об этом. Не скрою, с каждым днём мы сближаемся, но я изо всех сил стараюсь держать дистанцию. Мне нужно время.

            Что касается Яна… Точнее, Яна Дмитриевича. Он не перестал поддевать меня и с сарказмом наблюдать за моими реакциями, иногда даже отпуская двусмысленные шутки в мою сторону наедине. Сейчас для меня это уже не казалось проявлением злобы и агрессии. Думаю, он такой человек и для него подобное свойственно. Проблема во мне – раньше всегда старалась найти тайный смысл даже в самом простом. Теперь же я находила в этом, что-то особенное, что влекло меня.

             Наблюдая за Яном хотелось брать с него пример. Переполняло желание жить как он, полной жизнью, в которой есть место для драйва и бури эмоций. Быть такой же открытой, весёлой, позитивной. К сожалению, моя жизнь не кишела такими возможностями и свободой, как его, но, в тайне об этом мечтала.

            Надеюсь, он замечает, как изо всех сил, я пытаюсь измениться. И, действительно, следующие два доклада были хорошо подготовлены мною и неплохо рассказаны на паре. За первый получила твёрдые девять баллов, а за второй — целых десять. Впервые действительно гордилась заработанной оценкой.

12

Время начало лететь необычайно быстро. За окном с неба падали огромные хлопья снега, которые уже успели покрыть белой пеленой всё вокруг. Город, стал его полноценным пленником. Всюду мельтешили люди, охваченные подготовкой к наступлению Нового года.

Всегда любила зиму лишь за то, как сияют дома, украшенные новогодними гирляндами – мне буквально дух перехватывало от такой красоты. Привлекали внимание и деревья, что совсем недавно сбросили с себя листочки, ветки которых теперь будоражаще хрустели, едва ли не ломаясь под тяжестью навалившегося на них снега.

Вода в озёрах и реках покрылась коркой льда и, вероятно, успела полностью промёрзнуть, так как ребятня уже вовсю скользила по замёрзшему льду. Куда смотрят их родители?

В зимнюю пору особенно любила гулять по парку и наблюдать за людьми и пейзажами. Здесь всё было особенно наполнено звонким хохотом детей, которые играли в снежки, лепили снеговика со снежной бабой, или же делали снежных ангелов. Предновогодняя суета по-своему прекрасна - люди спешат за покупками и домой, к семье, чтобы успеть подготовить стол. Кто-то только вспомнил о ёлке, и в последний момент пытается дотащить её до дома.

Это бы абсолютно точно прибавляло мне новогоднего настроения. Вот только как можно прибавить то, чего нет? Тридцать первое декабря, на секундочку! Всего через девять часов наступит Новый год. Я закрыла свою первую сессия и дождалась каникул, что может быть чудеснее?

И тут я вам скажу, чудеснее может быть семейная обстановка дома. Такая, чтобы туда хотелось вернуться.  Моя же скорее напоминала раскалённую сковородку с кучей масла, в которую, к тому же, влили немного воды и ты стараешься, как можно аккуратнее, находится рядом с ней, лишь бы на тебя не прыснуло жиром. Пытаешься обойтись без ожогов, но ведь хоть одна мелкая капля обязательно стрельнет об нежную кожу.  Именно так. Последнее время царило чувство гнетущего непонимания и недоказанности, от которого я старалась отгородиться и убежать всеми силами.  Но правда лишь в том, что пора наконец-то смириться и перестать жить в детских иллюзиях, начав принимать жизнь такой, как она есть.

С этими мыслями я поднялась на свой этаж, к слову, лифт снова не работал, поэтому мне потребовалось время, чтобы отдышаться. Ладонь жгло от того, как огромный пакет с покупками к праздничному столу в неё впивался. Облегчение настало, только когда мама вышла из кухни и забрала его у меня.

— Вот, — пропела я. — Купила всё, кроме хлеба… Нигде не нашла, смели подчистую, — продолжила, до сих пор, пытаясь отдышаться.

— Лерусь, пошли на кухню, нужно поговорить, — после слов она развернулась и ушла.

Напряженное волнение буквально парило в воздухе. Я прекрасно понимала, о чём будет разговор. И как бы не пыталась подготовиться к нему — все оказалось зря.

Страх, бессилие и беспомощность сковали горло невидимыми плотными цепями. Даже не сняв промокшую от снега курточку, я, на ватных от волнения ногах, направилась в кухню и осела на стул.

Силы буквально покинули все тело, отчего даже голову поднимать не хотелось.  Взглядом  устремлённо разглядывала мокрые от снега пятна на джинсах и впивалась в них ногтями, в попытке хоть как-то успокоиться. Мир замер, а сердце начало отбивать волнительный, тревожный ритм.

— У нас к тебе серьёзный разговор, — отец вывел меня из раздумий, что буквально душили, подавляя во мне любые движения и реакцию на происходящее.

— Лер, понимаешь, мне сложно тебе говорить, потому что не представляю, как отреагируешь, — взволновано начала говорить мама, теребя пальцами край своей кофты.

— Ты сейчас серьёзно?! — мой взгляд резко поднялся и устремился на неё. Наверное, в нем сейчас выражалось много эмоций: боль, разочарование, непонимание, отрешённость. Мама тут опешила от моего повышенного тона, а из моих глаз непослушно скатились несколько слезинок. — То есть, ты думаешь, что я могу испытывать радость?

— А разве нет? — она в момент погрустнела и осунулась, а карие глаза начинали поблескивать от подступающих слёз.

— Я уже не ребёнок, но как можно радоваться разрушенной семье?! Да, пускай она не такая, как раньше, но осознание того, что мы, к примеру, больше никогда не сядем ужинать вместе за этим столом — сводит меня с ума! Я знаю, что поменять ничего не могу, но как можно этому радоваться?! — голос звучал рвано, едва не срываясь на крик.

Слова резко закончились, а то, что крутилось на языке, сказать казалось невозможным. Избежание разговора, кажется, стало единственным выходом. Только такой манёвр не удался.

— Валерия, ты сейчас о чем? — изогнув брови, спросил отец. Казалось он едва сдерживал приступ смеха. — Мы хотели рассказать тебе о том, что… — в этот момент его нагло перебили.

— Я беременна, — на выдохе проговорила мама, вытирая слёзы с лица и ожидая моей реакции.

Необходимо что-то сказать, чтобы прервать затянувшеюся тишину комнаты, во только всё слова стали комом в горле, а тело будто окатили жгучим кипятком.

Только спустя несколько длинных секунд поняла, что мама со страхом ждёт моей реакции, а я упорно молчу. Ничего лучше, чем в то же мгновение подойти к ней и крепко обнять, я не придумала.

— Я люблю вас, — прошептала, но так, чтобы услышал папа. Носом уткнулась в её шею, прижимаясь ещё теснее.

В ответ на это, почувствовала её объятия на своей спине, а после и отца, который тут же подошёл и прильнул к нам.

— И мы тебя любим, — в один голос проговорили родители.

Неужели чудеса случаются? То, что волновало меня на протяжении многих лет, стёрлось в порошок и исчезло из моей жизни в одно мгновение.

Впервые около часа сидела с родителями на кухне, обсуждая то, как всё произошло, и не ощущала этой бешеной безысходности, как раньше. Они, как и в былые времена, нежно улыбались друг другу, держались за руку и мама, во время разговора, сидела у отца на руках. Уровень мимимишности не то что зашкаливал, а просто превышал любую норму.

13

Встреча стала для меня совершенно неожиданной.  Казалось, я с большей уверенностью могла сейчас встретить какую-то звезду, но не его. И была бы, кстати, не против. Моя щека продолжала гореть и краснеть от удара снежком, слепленного маленькими ручками очаровательного мальчугана.

— Не переживайте, он, как настоящий джентльмен, уже успел попросить прощение, — мои губы растягиваются в успокаивающей улыбке.

— Замечательно, красавчик, — Ян похвально ухмыляется и подставляет свою пятерню, в которую, в тот же момент, хлопает малыш.

Думаю, прежде мне не доводилось встречать настолько милых и харизматичных детей, грациозности которых позавидовал бы любой актёр кино и эстрады. Этот малыш явный пример таких детей, что, несомненно, меня безумно умилило. Возможно, этим прекрасным глазам голубого цвета, я бы смогла простить даже нарочно брошенную снежку.

— Что ты делаешь тут? Через пару часов Новый год, почему ты не дома? — Ян Дмитриевич тут же «включил» режим взрослого, осматривая меня с ног до головы, будто я какой-то экспонат в музее.

— Долгая история, — кратко и ясно дала понять, что разговаривать об этом не собираюсь.

Он в то время опустил ребёнка на ноги и поправил на нем шапку, после чего малыш побежал к недоделанному снеговику, а Ян приземлился ко мне на лавочку.

— Собираешься провести праздник одна и окоченеть в этом неприлично коротком платье? — он обратил внимание на край моего наряда, который выглядывал из-под короткой куртки. Его интонация смутила меня и заставила проявиться  румянец на щеках.

         Повезло, что они и так горели от мороза, отчего подобная реакция осталась незамеченной его зорким глазом. Руки схватились за подол платья, в попытке немного оттянуть его вниз.

Телефонный звонок прервал  возможности что-то ответить. Замёрзшими от холода руками я достала телефон. К слову, он хорошенько намок после падения в снег. На экране мигало «Кирилл» и звучала стандартная мелодия - никогда не любила ставить на звонок свои любимые песни. Недолго думая, пальцем я приняла вызов и поднесла телефон к уху. Ян, в свою очередь, внимательно наблюдал за разговором.

— Лер, ну что? Может, всё-таки согласишься провести этот день в моей компании? — голос парня прозвучал позитивно и таил в себе надежду. По несчастному стечению обстоятельств — Ян чётко слышал говорившего.       Динамик стал громким и начал немного репеть. Видимо из-за попавшего снега, который в конечном итоге растаял и превратился в воду.

— Кирь, я сейчас дома и пока не знаю, что тебе ответить. Наберу тебя немного позже и дам ответ, — без лишних слов ответила и положила трубку, не дожидаясь ответа.

 Знаю - у меня  невероятно прекрасная логика. Я уже трезво осознавала, что другого выхода у меня нет, только отмечать в компании с Кириллом... Не то, чтобы я этого совсем не хотела. Просто буквально физически ощущала, что этот день приведёт нас к началу отношений. Я не готова, однозначно. Именно поэтому так глупо оттягиваю время, будто полчаса что-то изменят.

— Не хорошо врать, Щербакова, — Ян с интересом, изучающе рассматривал меня, а его рука ловко легла на спинку лавочки сзади меня.

Не был бы он моим преподавателем — подумала, что меня пытаются склеить.

— Если и вру, то вру во благо, — твердо заявила я, понимая, что это скорее отмазка, которую я придумала в оправдание сама для себя, лишь бы совесть не мучила.

Наверное, вид у меня жуть, какой отрешенный, потому что, иначе, от учителя не последовало бы следующего предложения.

— Значит так, идти туда, куда тебе не хочется - такое себе удовольствие, - поэтому ты идёшь ко мне, — голосом, не терпящим возражений, заявил он, после чего добавил. — Возможно, идти ко мне ты тоже не горишь желанием, но это совершенно не волнует. Бросить студентку замерзать на улице в новогоднюю ночь — слишком, даже для меня. В другой день, тогда бы я ещё задумался, но не в праздник же.

Все мои отнекивания и зарекания «никуда не пойду»  не были услышаны. Ян встал с лавочки и, приподняв меня за плечо, подозвал ребёнка, который, за время нашего разговора, уже практически закончил лепить снеговика. Конечно же, тому не хватало ведра и морковки до полной готовности. После чего мы направились в неизвестном для меня направлении.

Этот человек странно влияет на меня. Будь кто-то другой на его месте — я бы никогда не послушала, куда мне идти и, соответственно, не двинулась с места. Но он, пропуская мимо ушей все мои замечания и протесты, одним только видом показывает, что его решение непоколебимо. Мужественность так и сочится с каждой его уверенной фразы. Возможно, поэтому его хочется слушаться и подчиняться?

Совсем не заметила, как быстро мы добрались до подъезда и уже стояли в ожидании лифта. Довольно ухоженный подъезд, будто после капитального ремонта. Стены нейтрального цвета, лифт, на котором ещё не красуются матерные слова и громкие заявления. И, что самое удивительное, нет неприятного запаха, что, как мне кажется, присущий каждому подъезду, будь то запах сырости с подвала или чьих-то отходов биологического происхождения. Мой подъезд был полной противоположностью этому. Вскоре прибыл лифт, а следом за нами в него забежала ещё одна пара с ребёнком.

Для шестерых человек стало тесновато, поэтому изначально не заметила того, что Ян оказался плотно прижат ко мне. Я на секунду подняла взгляд и встретилась с его заинтересованными глазами, отчего-то сразу засмущавшись, отвела взгляд в пол. Его рука легонько провела по моему лицу, заправляя локон волос за ухо, щеки от невинного действия  начали гореть алым цветом. Вот чёрт, почему меня настолько смущаю его прикосновения?

На пятом этаже пара, что заходила с нами, покинула лифт, тем самым позволив мне вдохнуть полной грудью, пока мы продолжили двигаться к седьмому этажу.

14

Спустя немного времени я успела мельком осмотреть квартиру, в которой жил Ян Дмитриевич. Она оказалась без особых изысков, но довольно уютная. Какие-то мелочи интерьера, как, к примеру, картины и статуэтки на полках, придавали маленькому, но вместительному пространству какой-то роскоши и уюта. С узкого коридора взгляд падал на две комнаты, находящиеся по левую и правую стороны. Одна — спальня, заполненная кучей детских игрушек, с которыми уже вовсю игрался Вадим, вторая — ванная-комната, если подумать логически, но дверь была закрыта, поэтому осмотреть её мне не удалось. Прямо по коридору следовала арка, что вела в совмещённую гостиную-кухню.

За чашкой чая, ранее предложенной мне Яном, повисло неловкое молчание. Сделав первый глоток, я мгновенно осознала, что это чёрный чай — самый отвратительный для меня.

— Ты же, как и я, обожаешь чёрный чай? — видимо заметив моё перекошенное лицо, Ян победно улыбнулся. Сам при этом держал в руках прозрачную чашку с зелёным чаем, который я с легкостью различила по светлому цвету.

— Не знала, что Вы мстительный человек, — сглотнув неприятную оскомину, мои губы расплылись в натянутой улыбке.

— Вовсе нет, всего лишь следую твоему примеру гостеприимства, — не отводя взгляд полный язвительности, продолжил он.

Я так же старалась не сводить с него глаз, будто играя в гляделки. Отвернёшься — проиграешь. Его пронзительный взгляд своеобразно влиял на меня, вызывая неуместный румянец на щеках и смущённую улыбку. С чего бы? Откуда берутся странные эмоции?  Собственно, пришлось перевести взгляд на жидкость в кружке. Кажется, по причине его изучающего взгляда, я часто, если не постоянно, начала так делать. Яна, похоже, забавляла моя реакция, что становилось очевидно по его довольной ухмылке.

В кухню часто забегал Вадим, показывая мне арсенал своих игрушек, которому позавидовал бы любой ребёнок. Да что там ребёнок, даже я, восемнадцатилетняя девочка, завидовала белой завистью. Хотелось бы мне в его возрасте иметь такое количество игрушек. И да, в детстве куклам всегда предпочитала пистолеты и прочие мальчишеские забавы, поэтому завидовала вдвойне.

Вадим оказался дружелюбным и общительным ребёнком. Казалось, мне даже удалось с ним подружиться. Дружба с трехлетним сыном преподавателя -это уровень. Чего ещё я могла добиться в этой жизни?

Малыш сам попросил меня с ним поиграть, к чему присоединился и Ян. Было весело и забавно почувствовать себя таким же ребёнком, играя вместе с ним. Внутри меня грело чувство, что в скором времени в моем доме тоже появится малыш.

Нашу «семейную» идиллию прервал звонок в дверь, услышав который, Ян покинул наше общество и направился открывать. Низкий женский голос, похоже, услышала не только я, так как Вадим, тут же попрощавшись, побежал к двери. О чем был разговор, не смогла подслушать, как не пыталась. Собственно, поэтому и пристроилась у арки, что вела к коридору.

Старательно прислонилась к ней, чтобы остаться незамеченной и едва слышно дышала. В голове настойчиво билась мысль - «Зачем, чёрт возьми, я это делаю?».

«Глупые и непонятные поступки» — девиз моей жизни, приходится мириться и не искать никаких ответов.

Взгляд зацепился за девушку, и я мгновенно вспомнила, где видела её. Та самая стройная блондинка из парка, где впервые увидела Яна с ребёнком. Она заботливо помогала Вадиму застегнуть куртку и надеть шапку.

— Фух, вроде всё, — запыхавшись в своей приталенной курточке, промолвила девушка и, посмотрев на Яна,  расплылась в обворожительной улыбке. — Родители хотят, чтобы мы побыли на даче хотя бы недельку, поэтому приедем числа седьмого. Удачных праздников, — закончив своё предложение, блондинка поцеловала Яна в щеку, а он ответил взаимностью.

— Давайте, буду ждать возвращения, — искренне произнёс и, обняв на прощание Вадима, закрыл за ними дверь.

Хрен знает, о чём я задумалась, но совершенно пропустила тот момент, когда Ян вернулся в комнату, где, собственно говоря, я бессовестно подслушивала.

— Бесстыжая, — протянул он  и с улыбкой осмотрел меня, останавливая взгляд где-то на белом ажурном платье, что прекрасно подчёркивало фигуру.

Когда я его покупала, почему-то не учла факта, что край моих, таких же ажурных, чулок будет немного выглядывать из-под него. Ощущение, будто меня раздевают взглядом резко пронеслось в голове диким вихрем.

— Кто из нас ещё бесстыжий, — сдвинув брови на переносице, я вернулась к своему стулу и продолжила пить чай, горький вкус которого, в этот момент, совершенно перестала замечать.

 Отчего-то стало одновременно обидно и злостно.  Буря гнева на Яна рвалась наружу, а я слишком желала ей поддаться.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересованно спросил он, когда понял, что я не собираюсь продолжать свою пламенную речь.

Он присел за соседний стул и повернулся в мою сторону, но я продолжила сидеть боком к нему.

 — Ну же, говори, — тихо произнёс и провёл рукой по моей щеке, вынуждая ошарашено взглянуть в его сторону.

— Ты серьёзно?! — совершенно не заметила, как повысила голос. — Ты приводишь меня к себе домой! Домой где находится твой ребёнок и жена?! А если бы она меня увидела?! Подумала бы обо мне невесть что! — проговорила на одном дыхании, совершенно не успевая подумать о ходе собственных слов.

Комнату сразу залило смехом. Его, чёрт возьми, смехом.  Из-за этого злость взяла меня ещё сильнее. Какого лешего он смеется? Как вообще реагировать на такой выпад с его стороны?

— Щербакова, о тебе можно убойные рассказы писать, — понемногу успокаивая, произнёс он. — Уверен, на них будет нереальный спрос, — пытался отдышаться, а притягательная улыбка никак не сходила с губ.

— Что вы смеётесь надо мной? Вам серьёзно не стыдно? — с презрением спрашиваю я.

— Лера, — сердце ёкнуло от того, каким интимным шёпотом он произнёс моё имя.

Его тёплая рука неожиданно легла на моё плечо, от чего я покрылась мурашками и снова залилась румянцем.