Недотрога

13

Дождь лил всю ночь и кончился только к полудню. После этого они отправились в путь, но продвигались очень медленно. Размытая колея превратилась в сплошную непролазную грязь, и они часто застревали. Им пришлось нелегко, так что они почти не разговаривали и ни словом не обменялись о тех сладостных часах, которые провели накануне в объятиях друг друга, даря и получая наслаждение. Но, когда настала ночь, и они приготовились к ночлегу, не было и речи о том, чтобы Тэннер ночевал в грязи под фургоном.

Сначала они улеглись каждый в свою постель, но Тэннер приоткрыл одеяло, и она, не раздумывая, перебралась к нему.

– Я надеюсь, что ты желаешь этого так же сильно как и я, Янки, – сказал он, когда Эшли уютно устроилась рядом с ним. – Ты не передумала насчет развода?

– А ты чего ждешь, Тэннер? До сих пор мы оба говорили только о том, как нам освободиться Друг от друга.

– Ты же ясно дала понять, когда мы заключали сделку, что тебе не нужен постоянный муж.

– Я встретила тебя, когда ты был в тюрьме. Тогда я подумала, что ты какой-нибудь бандит. И вдобавок мятежник. Я лишь могла поверить слову шерифа, что ты не зарежешь меня во сне. Потом, если ты помнишь, ты так же не хотел жениться, как я не хотела замуж.

– А теперь передумала?

– А ты?

– Черт возьми, Янки, не перебрасывай мне мой вопрос. Неужели ты не можешь ответить прямо?

Эшли вздохнула с болью.

– Ладно, Мятежник, если хочешь честный ответ, получай. Может быть, я бы и передумала насчет развода, но я знаю, что ты этого не хочешь.

– Ты так уверена?

Эшли притихла и услышала стук своего сердца.

– Что ты хочешь сказать? Нет, ничего не выйдет. Мне не нужен муж, у которого есть темные тайны в прошлом. Ты согласен рассказать мне про Эллен? Ты до сих пор любишь ее? Где она, и почему вы расстались? Зачем мне муж, который любит другую женщину?

– Эллен – мое прошлое. Я не хочу говорить о ней это слишком больно, надеюсь покончить с прошлым, когда разыщу и убью Пратта Слейтера.

– А что сделал Слейтер?

– Нечто настолько чудовищно; что и говорить не хочется.

– Ты любишь Эллен?

– Любил. Может быть, ты оставишь эту тему?

– Черт побери, Мятежник, нельзя же сказать «любил» и больше ничего не объяснять. Почему ты хочешь убить Слейтера?

– Негодяй это заслужил.

– Нет, Тэннер, так нельзя! Убивать людей противозаконно. Тебя могут посадить в тюрьму. Я знаю, что ты ненавидишь явки, но, если ты хочешь, чтобы из нашего брака что-то вышло, ты не должен гоняться за Слейтером. Я не могу жить под гнетом твоего прошлого, Тэннер.

– Ты не понимаешь. Уж коли я встретил человека, который разрушил мою жизнь, я не могу притвориться, что ничего не было, Я просто не прощу себе, если буду продолжать жить, как, будто ничего не случилось.

– А что тебе сделал Слейтер? Как я могу понять, если ты мне не рассказываешь?

Лицо Тэннера исказилось от боли.

– Не можешь успокоиться, пока не вытащишь на свет воспоминания, которые преследуют меня уже три года? Хорошо, Янки, я тебе расскажу. – Он вдруг замолк, а потом с трудом продолжил: – Когда я закончу свой рассказ, ты поймешь, наконец, что я за человек, и побежишь от меня со всех ног.

Эшли уже не была уверена, что хочет узнать тайны из темного прошлого Тэннера. Наверно, это что-то ужасное, раз такой сильный человек, как Тэннер, потрясен чуть не до слез.

Руки Тэннера непроизвольно крепко прижали к себе Эшли. Она была поражена, когда увидела, что Тэннер дрожит, и сердце ее переполнилось состраданием. Что бы он ни рассказал ей, она постарается понять его.

– Ты спрашивала меня об Эллен. Так вот, Эллен была моей женой.

– Была твоей женой?

– Эллен умерла.

– О, Тэннер, прости меня. Ты, должно быть, очень сильно ее любил.

– Я любил Эллен. Мы дружили с детства. Поженились в юности и, пока не началась война, жили беззаботно и счастливо. Разумеется, с началом войны я решил, что мой долг патриота – вступить в армию южан. Все считали, что война кончится за несколько месяцев и что Юг победит.

Очень скоро я убедился, что заблуждался. Война – это настоящий ад. Я понял это после первого сражения. Я быстро продвигался по службе и скоро был назначен командиром роты необученных юнцов, гораздо более приспособленных к земледелию, чем к сражениям. Даже те, кто на войну под влиянием патриотического порыва вскоре были разочарованы, когда столкнулись с настоящими лишениями. В ту первую зиму большинство мальчиков из моей роты стали мужчинами.

– Тебе было тяжело, – вздохнула Эшли.

– Я-то выжил. Жалеть надо тех несчастных мужчин и мальчиков, которые остались лежать в безымянных могилах. Когда я услышал, что армия янки занимается грабежом и сжигает плантации на Юге, я мучился беспокойством об Эллен и матери. Потом я получил известие, что мой отец погиб в сражении. Мне очень хотелось поехать домой, успокоить и защитить мать и жену, но я не мог оставить свою роту.

– Как нелепо умирать из-за права владеть рабами, ведь рабовладение – это ужасно! – сказала Эшли.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что война была из-за рабов, Янки. К войне привело много причин – различие в культуре, политические амбиции… Рабовладение было, лишь последней из них.

Эшли не понимала, о чем он говорит. Она думала, что война началась именно из-за того, что плантаторы отказывались освободить рабов.

– Ты сказал, что был ранен?

– Да, но это произошло уже к концу войны. Рана долго не заживала, и меня отправили в отпуск домой. Просто чудо, что мне не отняли ногу.

– Ты говорил, что твой дом был сожжен дотла, – сказала Эшли, которой хотелось узнать главным образом про Эллен, но она понимала, что торопить Тэннера нельзя. Он расскажет обо всем по-своему.

– Мой дом был сожжен, Остались только одна-две обугленные хижины, где раньше жили рабы. Видно было, что пожар случился недавно. Я всю эту долгую зиму не получал писем от родных, и когда увидел развалины, То испугался, что мама и Эллен сгорели заживо… Может быть, было бы лучше, если бы они погибли при пожаре.

Эшли эта фраза показалась чудовищной, но она промолчала.

– В одной из хижин я нашел свою мать, которая лежала прямо на земляном полу. Она была крайне истощена и тяжело больна, жить ей оставалось совсем немного. А потом я увидел Эллен и сначала обрадовался, что она невредима, но вскоре понял, что это не та женщина, на которой я женился и чей образ хранил в своем сердце все годы войны. Она была лишь бледной тенью моей любимой, душа ее была мертва. Эллен не позволяла мне прикасаться к себе, пугалась, когда я, пытался обнять ее, и ни за что не хотела объяснить, что с ней случилось.

Эшли крепко сжала его руку в знак сочувствия.

– Может быть, хватит? – спросил Тэннер. – Я предупреждал, что это невеселая история.

Эшли покачала головой. Она решила дослушать рассказ до конца.

– Моя мать рассказала мне перед смертью о том, что произошло. Она, говорила, что лишь желание дождаться меня и поведать о том, что сделали с ними, поддерживало в ней угасающую жизнь все эти дни. От матери я узнал, что солдаты-янки и подожгли нашу плантацию, забрали скот, а потом подъехали к дому. Отряд возглавлял некий сержант. Он получил приказ сжигать дома и плантации тех, кто воевал в армии южан. Едва Эллен и мама покинули дом, он поджег его. И тогда… – Голос Тэннера задрожал, и он смог говорить только через несколько минут. – Мама рассказала, как этот сержант увидел Эллен и погнался за ней. Он жестоко надругался над ней, а потом передал ее своим солдатам. Двоим янки не захотелось дожидаться своей очереди, и они надругались над мамой.

– Господи! – воскликнула Эшли. – Это был Слейтер, да? Слейтер сжег твой дом и изнасиловал твою жену?

– Да, это был он. Я не знал об этом, пока не столкнулся с ним в обозе колонистов и не услышал, как он хвастался, что сжег плантацию Мактэвишей. Он не признался в том, как обошелся с моей мамой и Эллен, но рассказал достаточно, чтобы я понял, что он и есть тот сержант. Если бы Генри Джонс не напал на него первым, я бы убил его сам.

Эшли удивилась.

– Генри Джонс? Надо же, я и забыла спросить тебя, кто пытался убить Слейтера. Никогда не подозревала отца Сьюзен. Он такой тихий, мягкий человек.

– Он случайно узнал о том, как Слейтер обошелся со Сьюзен, и решил покарать ею.

– Что же теперь будет с мистером Джонсом?

– Креймер не собирался предъявлять ему обвинение. Он сказал, что Джонс имел право вступиться за честь своей дочери.

– Я рада. Но расскажи мне, отчего умерла Эллен. Трудно даже представить себе, каково ей было жить с такой тяжестью на сердце.

– Ты сильная, Эшли, ты бы выжила. А Эллен была слабой. Всю жизнь ее берегли и опекали, она не смогла пережить позора. Я делал все, что было в моих силах, чтобы доказать ей, что мои чувства не изменились, что все равно люблю ее, но она меня не слышала. Потом мама умерла, и я так горевал, что не сразу осознал, в каком состоянии была Эллен. По-видимому, то, что она ухаживала за мамой во время болезни, было единственным, что удерживало ее в жизни. Я должен был предвидеть это. Должен был быть к ней внимательнее. Но ведь я за короткое время трагически лишился обоих родителей, у меня еще не зажила рана, и вдобавок я должен был жить с мыслью, что мою жену изнасиловали янки.

– Я все понимаю, Тэннер, ты не должен оправдываться.

– Нет, должен. Я должен был понимать, в каком состоянии находится Эллен, что она способна на отчаянный поступок. Еще до того, как кончился мой отпуск по ранению, я узнал, что война закончилась, и что южане потерпели сокрушительное поражение. Я знал, что это неизбежно, но все-таки это известие потрясло меня. Я не имел понятия, что мы с Эллен будем делать, куда поедем. Я поделился с ней своими тревогами, а она ответила, что о ней не нужно беспокоиться. На следующий день она взяла мой армейский револьвер, поднесла дуло к виску и выстрелила.

Эшли плакала, не скрываясь.

– Ты понимаешь? Я подвел ее. Если бы я был внимательным, более чутким, она бы не умерла такой страшной смертью. Я не помог ей, Эшли, а она в моей помощи так нуждалась! Я похоронил Эллен, а сам отправился, куда глаза глядят, оставив позади все, что любил. Я болтался по свету, воровал, когда мне нужны были деньги, и затевал ссору с каждым солдатом-янки, который имел счастье встретиться мне на пути.

Пьяный или трезвый, я всегда ненавидел и проклинал себя. Я был своим худшим врагом и немало попортил крови военным. Если бы шериф Бэрдсли не настоял на том, чтобы я женился на тебе, я бы, наверно, сидел сейчас в гарнизонной тюрьме. Если есть на свете Бог, я верю, что Пратт Слейтер встретится мне в конце пути. Я не смогу жить в мире с собой, пока не отомщу за смерть Эллен. – Он помолчал. – Ну вот, а теперь ты знаешь, что я за человек. Я не смог помочь своей жене. Значит, я не заслуживаю еще одного шанса найти свое счастье. Может быть, позже, когда я разделаюсь со Слейтером…

– Ты же не можешь хладнокровно его убить. Не такой ты человек, Тэннер.

Выражение лица Тэннера стало жестким, глаза ледяными.

– Значит, ты плохо меня знаешь. Эллен застрелилась из моего собственного револьвера, ТЫ можешь это понять? Ты не представляешь себе, что я почувствовал, узнав, что моя жена взяла мой пистолет, чтобы свести счеты с жизнью.

– Но это было давно, Тэннер. Оставь прошлое позади.

– Нет! Тебе приходилось видеть мозги любимого человека, размазанные по стенке? Я понимаю, тебе тяжело это слышать, но я хочу, чтобы ты знала, в каком аду я был. Я поклялся, что если когда-нибудь разыщу виновного, то убью его.

– Неужели месть Слейтеру значит для тебя больше, чем я? Я… Ты дорог мне, Тэннер.

Тэннер засмеялся резким смехом.

– Я не заслуживаю тебя, Эшли. Я потерял свое право на счастье. Ты мне тоже дорога, ты наверняка и сама об этом догадалась, но тебе лучше найти мужчину, достойного твоей любви.

– Нашла одного, – мрачно ответила Эшли. – Только он слишком поглощен жаждой мести, чтобы это заметить. Теперь я понимаю, почему тебе не нужна жена. Нельзя любить и ненавидеть одновременно. Что ж, я не буду тебе мешать. Как только мы прибудем в Орегон-Сити, я тебя освобожу от нашей договоренности. Со временем ты получишь развод, о котором так мечтаешь. Когда я не буду мешать тебе, ты сможешь сломя голову мчаться навстречу катастрофе.

Тэннер вздохнул.

– Ты не поняла, Эшли. Я так и знал, что ты не поймешь.

– Я вовсе не дура. Если ты будешь мстить, то в лучшем случае проведешь остаток жизни за решеткой. А в худшем – получишь от него пулю и расстанешься с жизнью. Я очень рада, что ты мне все рассказал, Тэннер. По крайней мере, теперь я знаю, что нам с тобой не на что надеяться, у нас нет будущего.

– Эшли, я…

– Хватит. Не надо больше ничего говорить. Ложись спать, Мятежник. Я вдруг почему-то ужасно устала.

– Эшли, но ты же скажешь мне, если выяснишь, что беременна? Если у тебя будет ребенок, я не дам тебе развода. Последний раз ты могла забеременеть в индейской деревне, Скоро ты будешь знать наверняка.

– Не беспокойся, Мятежник. Если бы я была беременной, я бы почувствовала, а я пока ничего не ощущаю.

– Это выяснится попозже. Я был бы не против. Мы с Эллен прожили вместе пять лет, а детей у нас не было. Может быть, мне именно детей не хватает. В моем положении это было бы неплохо.

– А если бы у нас был ребенок, ты бы отказался от намерения убить Слейтера?

Тэннер замолчал. Он не мог врать Эшли.

– Нет, это ничего не изменит. Мой ребенок в любом случае будет носить мою фамилию, что бы со мной ни случилось.

После этого ответа у Эшли окрепла решимость не говорить Тэннеру, если и выяснится, что она беременна.

Через два дня они прибыли в Форт-Холл. Они ненадолго задержались, чтобы купить припасы, и направились вдоль реки Снейк к городку Бойз. Тэннер опять, как и в начале пути, ночевал под фургоном. Он больше не рассказывал о прошлом, а Эшли не спрашивала. За это время стало ясно, что она не беременна.

Преодолев труднопроходимый горный перевал, они прибыли в Бойз. Тэннер обещал Эшли провести тут день или два, чтобы дать волам отдохнуть, прежде чем ехать в Форт-Уалла-Уалла. Эшли воспользовалась возможностью пополнить съестные припасы, пока Тэннер занимался животными и фургоном. Она изучала полки Магазинчика, как вдруг услышала, что ее окликнули.

– Эшли! Слава Богу, ты жива!

Эшли обернулась, удивленная, что кто-то в Бойзе ее знает, и с радостью увидела Мэри Денч.

– Мэри! А ты что здесь делаешь? Я думала, что ты давно в Орегон-Сити.

– После того как тебя похитили индейцы, на нас свалились несчастья одно за другим, – начала рассказывать Мэри. – Самым ужасным была эпидемия лихорадки, которая подкосила наших колонистов. Не было ни одной семьи, которая не пострадала бы. Скорее всего, мы заразились от кого-то из другого обоза, который встретили по пути. Ох, Эшли, это было ужасно!

– Боже мой, расскажи мне все. Как твоя семья? Как Нэнси и Сара? И что стало с семьей Джонс?

– Мы с мужем оба переболели, но, слава Богу, поправились. Нэнси потеряла сына, а Сара мужа. Генри Джонс умер, но семья его выжила. И капитан Креймер тоже умер. Во время эпидемии мы похоронили в прерии половину обоза. Мы доехали до Бойза, и у нас не было сил продолжить путешествие. Те, кто выжил, решили осесть в Бойзе. Место тут красивое, мне нравится эта земля.

– Добрый день, миссис Денч, не ожидал увидеть вас в Бойзе, – сказал подошедший Тэннер.

– Тэннер, знаешь, оказывается, произошла ужасная трагедия, – начала Эшли. – Мэри говорит, что вскоре после того, как мы расстались, началась эпидемия и унесла жизни половины колонистов. А те, кто выжил, решили не ехать в Орегон-Сити, а поселиться в Бойзе.

Тэннер прищурился.

– А как насчет Пратта Слейтера? Он оправился от ран? Может, его тоже прикончила лихорадка?

– Мистер Слейтер оправился от ран, – сказала Мэри. – Ему повезло – он довольно легко перенес лихорадку.

– Он в Бойзе?

– Тэннер, брось это!

– Не вмешивайся, Эшли. Так Слейтер в Бойзе?

Что-то в его тоне испугало Мэри, она даже отступила на шаг.

– Мистер Слейтер поехал дальше в Орегон-Сити. Мне пора домой, но я буду очень рада, если вы с Эшли поужинаете с нами сегодня вечером. Мы с мужем построили дом в северной части города. У Нас двадцать акров леса, так что найти нас нетрудно. Интересно было послушать, как вам удалось спасти Эшли от индейцев.

– Да, в общем-то, нечего рассказывать. Я Эшли скорее мешал, чем помогал. Она сама сумела освободиться. А что до ужина, спасибо большое за приглашение, но нам придется отказаться. У нас была мысль отдохнуть день или два в Бойзе, но я решил ехать дальше. Нам ведь еще надо перейти Голубые и Каскадные горы до снегопадов. Нельзя терять ни минуты.

Мэри огорчилась, но сказала, что все понимает. Эшли знала истинную причину, по которой Тэннер рвался в дорогу. Пратт Слейтер! Тэннер учуял добычу и не желал медлить ни единого дня.

– Ах да, я забыла рассказать про Сьюзен Джонс, – сказала Мэри на прощание. – Она вышла замуж за сына Мак-Колла, и они оба очень счастливы.

– Как я рада, – сказала Эшли. – Когда увидишь их, передай от нас наилучшие пожелания.

На расстоянии одного дня пути до Форт-Уалла-Уалла Тэннер и Эшли встретили компанию из пятерых мужчин, которые направлялись в Орегон-Сити. Вид их Тэннеру не понравился, и он отказался от их предложения путешествовать вместе. Они явно были не в ладах с законом, и Тэннер обратил внимание на то, как они оглядывали Эшли. Оставшуюся часть дня он ехал, положив ружье рядом с собой, а когда расположились лагерем на небольшой поляне, Тэннер не отпускал от себя Эшли ни на шаг. Когда наступило время спать, Тэннер разжег костер, приготовил одну постель внутри фургона, а вторую под фургоном.

– Спокойной ночи, Тэннер, – сказала Эшли и приготовилась залезть в фургон.

Тэннер схватил ее за руку, а другой рукой взял ружье и быстро втащил ее в густые заросли деревьев и кустарника, окружавших поляну.

– Тэннер, что ты делаешь?

– Тише. Вскоре к нам наведаются гости, а я не хочу, чтобы они застали нас спящими, как жертвенных ягнят.

– Гости? О чем ты говоришь? – Они уже зашли в чащу, где Тэннер завел ее за толстый ствол и заставил сесть на землю.

– Те типы, которых мы встретили сегодня днем. Они весь день следили за нами. Ты разве не заметила, как они на тебя глазели? Они изголодались по женщинам. Собираются убить меня, чтобы заполучить тебя. Эти трусы дожидаются ночи, чтобы застать нас врасплох. Они боятся, вдруг мне повезет, и я подстрелю одного из них. Не знают, что я тоже весь день наблюдаю за ними. Так что мы им устроим сюрприз. Врасплох они нас не застанут, это уж наверняка. А ты, Янки, не высовывайся, что бы ни случилось.

– Я хочу помочь тебе. Дай мне пистолет.

– А ты умеешь стрелять?

Эшли кивнула.

– Могу прицелиться и выстрелить.

– Тебе лучше всего не вмешиваться и сидеть тихо.

– А что ты собираешься сделать?

– Убить этих мерзавцев. Они хотели устроить нам ловушку, теперь они сами в нее попадут.

– У-у-убить? – Напряженная решимость в лице Тэннера убедила ее, что он действительно собирается убить незваных гостей, если те осмелятся напасть посреди ночи. Этот человек вполне был способен хладнокровно застрелить пятерых. Такого Тэннера она еще не знала.

Прошел еще час, прежде чем Эшли увидела, как зашевелились кусты на краю поляны. Через несколько минут пять темных силуэтов выскользнули из леса.

– Вот они, – прошептала Эшли.

– Вижу. Помни, что я сказал, ни за что не высовывайся. Возьми мое ружье, если кто-нибудь из них приблизится к тебе. Мне этого хватит. – Он похлопал по кобуре, в которой носил пару «кольтов» сорок первого калибра.

Прежде чем Эшли успела ответить, все пятеро пришельцев выстрелили в спальный мешок, лежащий под фургоном. Если бы Тэннер спал в нем, у него не было бы ни малейшего шанса уцелеть.

– Хватай женщину! – крикнул один из них. – У меня все затвердело, как гранит. Целый век не спал с белой женщиной.

Двое мужчин запрыгнули внутрь фургона, а оставшиеся присели у костра. Один из них вынул фляжку и передал по кругу. В эту секунду Тэннер вышел из-за кустов. Без звука он прыгнул вперед, оба его пистолета выстрелили одновременно. Двое упали как подкошенные. Третий был застрелен, пока вынимал оружие. Из тех двоих, что были внутри фургона, один был застрелен, когда выскочил из фургона, но второй успел послать в сторону Тэннера. Эшли с трудом подавила крик, когда увидела, как Тэннер упал на землю. Она уже готова была выбежать из укрытия ему на помощь, когда Тэннер перекатился, прицелился и выстрелил. Последний из нападающих с шумом упал на землю. Эшли не могла ни думать, ни шевелиться. Тэннер за несколько секунд убил пятерых, как будто это было для него обычным делом.

Эшли не могла прийти в себя от шока, хотя понимала, что это было чистой самообороной. Убей или убьют тебя – выбора не было. Однако ее поразило, как методично и хладнокровно Тэннер уничтожал бандитов. Это был настоящий воин, в котором ничего не было от нежного любовника, чьи ласки доставляли ей такое блаженство. Тэннер пошатываясь поднялся, и Эшли, не размышляя больше, выскочила ему на помощь.

– Покажи, где тебя ранили? – Она поддержала его, ища следы крови. На лбу было липкое темное пятно, до которого она дотронулась.

Тэннер махнулся.

– Чепуха, это просто царапина. Отойди, Эшли. Я должен убедиться в том, что ни один из этих мерзавцев больше не причинит нам вреда.

Тэннер наклонился и осмотрел всех разбойников по очереди.

– Двое мертвы, а остальные ранены. Но в ближайшее время им ехать никуда не придется. Я свяжу их и оставлю в лесу, а сам дам знать солдатам из Форт-Уалла-Уалла, чтобы их забрали. Не бойся, я сам ими займусь, а ты постарайся поспать.

Эшли не думала, что сможет заснуть после пережитого, но не стала спорить с Тэннером и забралась в фургон. Только сейчас, когда она разделась и легла, до нее дошло, какой опасности они подвергались. Пятеро против одного. Если бы Тэннер не догадался об их намерениях, его бы убили, а Эшли ждала страшная участь.

Сильный озноб сотрясал ее, и она долго не могла успокоиться. Даже индейцы не напугали ее так сильно, как эти головорезы, способные на любую жестокость.

Разобравшись со своими противниками, Тэннер заглянул в фургон проверить, как там Эшли. Лунный свет прочертил дорожку к ее постели. Он увидел, как она дрожит под одеяло.

– Эшли, ты в порядке?

– Т-Т-Тэннер, пожалуйста, иди ко мне.

– Янки, Мне не кажется…

Она села на постели и протянула к нему руки.

– Прошу тебя, Тэннер, до меня только сейчас дошло, что могло произойти. Никогда мне не было так страшно, даже в деревне Бегущего Лося.

Тэннер не в силах был отказать в ее просьбе. На самом деле ему так же необходимо было обнять ее, как и ей. В этот раз ему повезло – ему хватило смекалки сделать так, чтобы перевес был на его стороне. Нападающие были чересчур самоуверенны, это их и подвело. Еще в детстве, когда отец брал его на охоту, Тэннер научился отлично стрелять. Годы в армии научили его распознавать опасность, помог ему и инстинкт самосохранения.

Тэннер поднялся в фургон и переложил постель с походной кровати на пол, а потом осторожно перенес туда Эшли. Озноб бил не только ее. Тэннеру никогда не доставляло удовольствия убивать людей, и теперь он запоздало отреагировал на опасность, которую им пришлось пережить.

– Тэннер, тебя же могли убить, – Эшли в слезах уткнулась ему в грудь.

– Но не убили же. Эти люди нас больше не потревожат. Постарайся поспать, милая.

– Я не хочу спать. Люби меня, Мятежник. Я не хочу думать о том, что могло случиться, если бы ты не умел так хорошо стрелять. Не хочу вообще ни о чем думать, лишь бы ты меня любил.

– Господи, я же мечтаю о тебе каждую минуту. Просто с ума схожу. Но ты знаешь, что на первом месте у меня счеты с Праттом Слейтером, и я не изменил своего решения. Ты все еще хочешь обнять меня?

– Ты мне нужен, Мятежник. Я же не прошу у тебя ничего вечного. Люби меня сейчас.

В ответ она услышала вздох, он обхватил ее ладонями и привлек к себе.