Нежеланный брак. На грани развода (СИ)

Глава 31

— Что значит, давай разведемся? Ты хочешь развестись? Вот так просто? Только из-за того, что тебе прогнозируют больше не встать на ноги?

— Это не просто! — муж или почти бывший муж бьет ладонями по постели. — Ты не будешь со мной только из-за жалости.

— Ты после комы сам не свой. Адвоката сразу же вызвал. Это как понимать? Скажи мне честно, это твоя любовь ко мне? При первых же трудностях разводиться?

Муж богровеет от злости и поджимает губы. Протягивает руку в сторону адвоката, который делает вид, что его тут нет и берет в руки папку.

— Вы с ребенком ни в чем не будете нуждаться. Я всё отписал на тебя. У тебя будут холдинги, активы ведущих компаний, недвижимость в восьми странах, личный автопаркинг и джет. И еще много чего по мелочи.

— Какая щедрость, Али! — сквозь зубы проговариваю и начинаю хлопать в ладоши. Пелена перед глазами мешает видеть. Даже что-то подобие улыбки появляется на моих губах. Вот только горькой улыбки.

Это же надо додуматься! Муж очнулся, понял что не чувствует ног и решил узнать все прогнозы у врача и еще в нескольких клиниках, специализирующихся на нашей проблеме. Выводы были неутешительны. То, что не дает мужу стопроцентной гарантии — изначально не подходит ему.

Как мне его еще назвать?

Шансы встать на ноги и жить, как раньше, даже лучше — есть. Но они невелики.

Поэтому Али заведомо закопал себя в могилу и решил. Сам. За нас двоих. Уже троих.

Решил, что лучше будет, если он меня отпустит.

Вызвал адвоката. По-быстрому составил документы на развод и раздел имущества и теперь оглушает меня этими новостями.

И чхать Али хотел на мою беременность с высокой колокольни.

Это же моветон, что муж инвалид-колясочник. Это ниже его достоинства, чтобы я ему помогала.

Он не хочет, чтобы я и его наследник или наследница видели его таким слабым.

Кому, как не мне видеть его таким? Слабым, местами беззащитным и больным. Я же с ним не только ради счастливых моментов.

У всех бывают трудности и безвыходные ситуации. Да даже в безвыходных ситуациях можно найти выход. Но Али…

— Может, у вас с Вячеславом сложится что-то. Он раскаялся и любит тебя, я это знаю.

— Ты себя слышишь? — кричу и Бог видит, еле держусь на ногах. — Я тебе говорю, Али, я тебя люблю. Ты понимаешь значение этих слов? Мне всё равно, что сейчас ты не можешь ходить, потому что я знаю и уверена, что мы справимся и ты встанешь на ноги рано или поздно.

— Шансы невеликие. — безнадежно отвечает.

— Но они есть! А еще есть я и наш ребеночек. Ты готов отказаться от нас? Ты не хочешь быть рядом и видеть, как развивается наш малыш у меня в животике? Ты не хочешь видеть его пинания? Не хочешь видеть, как он рождается и быть в этот момент рядом со мной? Ты не хочешь больше быть моей опорой, Али? — почти шепчу.

Голос предательски дрожит и вместо внятных звуков я издаю что-то похожее на писк.

Слез больше нет.

Жизнь нещадно бьёт меня то в одну сторону, то в другую.

Человек, с которым я думала о будущем и то, что нас никто и ничто не разлучит — хочет развестись со мной.

Наверное, я когда-то что-то сделала не так и судьба меня наказывает. Вот только бы знать за что…

Сегодняшний день выдался одним из самых насыщенных. Видимо поэтому мой организм не выдерживает и я чувствую разлившееся тепло между ног.

Смотрю вниз, куда муж переместил взгляд и вижу маленькие ручейки крови с внутренней стороны бедра.

Они завораживающе стекают по капельке на пол по моим чулкам и новое осознание меня толкает в бездну.

— Врача вызови немедленно. — Али обращается к стоявшему истуканом адвокату. Мужчина выбегает из палаты, а я поднимаю взгляд на мужа.

— Живи вдали от нас. Надеюсь, так ты будешь счастливее. — слова сами вырываются из горла.

Медленно иду к двери где меня перехватывают врачи и укладывают на каталку.

У меня уже нет сил бороться за кого-то. Я устала и тоже хочу отдохнуть.

Али

Кемаль везет меня на коляске в палату, куда определили жену.

Ненавижу. И коляску эту чертову, что не дает мне самому передвигаться и заботиться о любимой женщине. И себя. Себя особенно.

— Сегодня был слишком напряженный день для неё. В её положении это тяжелее вдвойне. — друг тихо начинает разговор.

— О чем ты?

Ненавижу себя за то, что заставил её нервничать. Нужно было дать ей остыть.

Она приехала ко мне, услышав радостные новость о том, что я очнулся, а тут я с бумагами на развод.

Я не могу, нет, даже не так. Я не хочу быть никчёмным мужем, который не сможет взять на руки своего ребенка. Который не сможет подкидывать его и бегать по двору вместе с ним.

Я не смогу взять любимую жену на руки, когда захочу. Я не смогу быть полноценным мужем.

Я — калека. Одно это слово втыкает миллионы игл в моё тело.

— Я тебе лучше потом расскажу. — голос друга выдает его нервозность. Даже интересно, что произошло в моё отсутствие.

— Если уж начал — договаривай. — рычу. Я готов срываться на всех сейчас.

Каково было моё удивление, когда я очнулся и понял, что не чувствую конечностей. Я тупо не мог поднять ноги. Я не мог пошевелить пальцами на ногах.

Я был слишком беспомощен, когда у моей жены пошла кровь, а я даже не смог встать и подойти к ней, чтобы отнести её к врачам.

Зачем я ей? Чтобы усложнять жизнь? Так ей и так скоро будет сложнее. Врачи сказали, что плод удалось сохранить, слишком он схватился за жизнь, но беременность будет тяжелая.

— Дурак и Демир мертвы. В этом есть заслуга твоей жены.

Резко торможу коляску и смотрю на друга снизу вверх. Что он сказал?

— Ты вообще зачем был? Как ты такое мог допустить?

— Твоя жена взяла и послушала меня, да, Али? — Кемаль отходит к окну в коридоре и опирается о подоконник. — Это ещё не всё. — чувствую, сердце мечется из стороны в сторону. Мне не понравится, что Кемаль скажет. — Я поцеловал Наз в губы. — сжимаю зубы и выдыхаю через нос. Жду, чтобы Кемаль продолжил. — Это было сделано для того, чтобы она пришла в себя. Демир хотел выстрелить ей в поясницу, а Наз сама выстрелила ему в живот. Потом она впала в истерику и не могла дышать.

Подъезжаю на долбанной коляске к Кемалю и бью кулаком в живот. Силы сейчас совсем не равны. Я не смог приложить и сорок процентов своих сил, но мне полегчало.

Задаю уточняющие вопросы. То, что мне рассказывает товарищ повергает меня в шок. Сколько всего моя жена пережила, пока я был в коме.

Какой стержень у неё внутри есть, что она, будучи беременной, пошла мстить за меня.

Я знал, что Наз сильная женщина. Но не думал, что настолько.

Как бы я внутри сейчас не бушевал на неё, что повергла свою жизнь и жизнь нашего ребенка в опасность, мне очень приятно, что она на это пошла ради меня.

Она меня любит и я её очень люблю. Её и нашего ребенка. Сейчас под вопросом моё предложение о разводе.

Уже не так сильно уверен в своём предложении и нужно это обсудить с женой.

Хорошо, что с ребенком ничего не случилось. Наверное, меня бы раздавило, если случился выкидыш. Уверен, что и жена не пережила бы.

Нужно беречь её. Любовь всей моей жизни и плод нашей любви не должны больше пострадать.

Кемаль доводит меня до кровати, на которой лежит моя жена и читает книгу, потом покидает её, оставляя нас одних.

Жена лежит в больничном платье и подключена к капельнице.

— Я бы хотела тебя попросить, если ты вдруг снизойдешь до ребенка и захочешь проводить с ним время в будущем и участвовать в жизни малыша, то внеси дни и время, когда ты будешь посещать ребёнка. — Наз книгу не отложила и говорила ровно.

Но я видел, как подрагивают её пальцы. Я знаю, что она волнуется.

— То есть, ты согласна на развод? — охрипшим голосом спрашиваю.

— Зачем мне быть рядом с тобой насильно? Я устала бороться за то, чего нет. У меня есть ребёнок и жить я теперь буду ради него. Если ты так хочешь развод, тогда я всё подпишу.

Больно слышать эти слова от любимой. Стаскиваю кожаную оббивку коляски изо всех сил.

Она права. Чертовски права. Но я понимаю, что не могу отпустить.

Сам хотел. А теперь понимаю, что не хочу. Я не смогу. Я буду бороться за нас.