Нежная соперница

Глава 3

— Что с тобой происходит? Ты прямо как с цепи сорвался! — Джеймс Дайнекен, сидевший у себя в кабинете за широким письменным столом в любимом кожаном кресле, выглядел очень недовольным.

— Ничего особенного, — буркнул Мартин.

Он ненавидел такие моменты. Когда лучший друг и партнер вызывал его «на ковер», ему казалось унизительным что-то объяснять и оправдываться. Впрочем, такое случалось довольно редко — на памяти Мартина дважды за двенадцать лет. И вот сейчас он в третий раз в жизни сидел перед Джеймсом, как нашкодивший мальчишка, ожидая, что ему вот-вот устроят нагоняй. Хотя Мартин и понимал, что это будет заслуженная выволочка, легче от этого не становилось…

Утром, последовавшим за той бурной ночью, Шеффилд проснулся один. И тут же с удовольствием прислушался — он ожидал услышать шум душа, потому что именно туда отправлялись по субботним утрам его подруги. Иногда он даже составлял им компанию — и вовсе не для того, чтобы потереть спинку. Но через несколько секунд Мартин осознал, что не слышит шума воды. Значит, Дженни не в ванной. Тогда зачем она так рано выбралась из постели в выходной день? Приготовить завтрак?

Он торопливо прошлепал в кухню, но и там не обнаружил своей феи. Поочередно открывая все двери в квартире, Мартин убедился, что Дженнифер нет нигде. Она ушла. Шеффилд и тогда ощутил лишь один тревожный укол, еще не понимая, что она ушла совсем. В тот момент он решил поискать от нее записку. По его мнению, там должны были содержаться разные благоглупости и поцелуйчики, а также телефон, по которому он сможет ей позвонить и назначить следующее свидание.

Через час, перерыв всю квартиру, он вынужден был признать, что записки нет. Дженнифер не оставила никаких воспоминаний о своем недавнем присутствии здесь. Когда осознание этого пришло к нему, Мартину в первую секунду показалось, что он умрет от боли. Но вскоре он взял себя в руки, применив старый испытанный метод — злость. Да кто такая эта девица, чтобы обращаться с ним, как с «мальчиком на одну ночь»? Он не просто найдет ее, но и устроит такой скандал, который надолго запомнят в окрестностях.

Мартин неторопливо принял ванну, побрился, позавтракал и отправился с официальным визитом к девушке из соседнего дома. По дороге его ярость слегка утихла — ее сменила уверенность, что неловкая ситуация разрешится как-то просто. В конце концов, Дженни могла не оставить ему телефона, потому что он прекрасно помнит ее адрес. И мало ли, какие срочные дела вынудили ее так поспешно покинуть ею квартиру! Может, ей позвонили и потребовали немедленного присутствия на одной из фирм, бухгалтерию которых она ведет? И она попросту не стала будить его, а записку написать не успела, потому что очень спешила…

Дверь квартиры 727 не открыли ни на звонок, ни на стук. Мартин разочарованно постоял немного на площадке, но тут же выругал себя. Разумеется, если Дженни срочно вызвали на работу, она не может быть дома. Вероятно, он застанет ее вечером.

Шеффилд решил сделать ей сюрприз. В восемь вечера, для верности выждав время, он стоял в коридоре седьмого этажа с огромным букетом цветов. Он дал себе слово, что ни за что на свете не станет упрекать Дженни и требовать от нее оправданий. Главное — увидеть ее и убедиться, что между ними все по-прежнему. Но дома снова никого не оказалось, хотя Мартин стучал в дверь до тех пор, пока не начали выглядывать из квартир недовольные соседи.

Воскресным утром он снова не застал ее и занервничал уже всерьез. Что могло случиться с Дженни? Не могли же ее приковать на рабочем месте, чтобы она круглосуточно занималась проклятой бухгалтерией? Или, может быть, что-то произошло в ее в семье и срочно понадобилось ее присутствие? Вспоминая о том, с какой теплотой Дженнифер говорила о матери, отчиме и сестре, Мартин вполне допускал, что, если кому-то из них понадобится помощь, девушка немедленно сорвется с места — особенно если помочь нужно срочно. И теперь, вполне возможно, она сидит где-нибудь с матерью или отчимом, или воспитывает сестренку, попавшую в дурную компанию. А позвонить Мартину не может — у нее ведь тоже нет номера его телефона…

Промучившись все воскресенье и в понедельник утром убедившись, что Дженнифер по-прежнему не объявилась, Шеффилд решил обратиться к малоприветливой консьержке. Девушка говорила, что не дружна с соседями, поскольку в их доме часто сдаются квартиры и окружение постоянно меняется. Но вот у консьержки, которую она знала с детства, наверняка должны иметься координаты ее родителей. Поэтому Мартин направился прямиком к суровой миссис Тикот, надеясь, что она не выставит его за дверь.

Мартину пришлось долго терзать звонок, прежде чем дверь открыла заспанная дама лет пятидесяти.

— Вы к кому? — зло осведомилась она.

— К вам, миссис Тикот, — вежливо признался сценарист.

— Какая-такая миссис? — поджав губы, осведомилась консьержка. — Кто вам нужен-то?

— Вы что, свою фамилию не помните? — разозлившись на непонятливость женщины, рявкнул Мартин.

— Прекрасно помню, — отрезала она. — В девичестве я Сансторм, а по мужу — Кармайкл. Что вам нужно?

— Простите, — смутился Шеффилд. — Наверное, Дженни с кем-то вас перепутала… Она мне представила вас как миссис Тикот. Я как раз хотел спросить, не сохранился ли у вас адрес ее матери и отчима.

— Какая Дженни? — суровые складки на лице нерушимой консьержки немного разгладились. — Подружка моего Гарри?

— Дженнифер Вурц живет в этом доме на седьмом этаже в квартире семьсот двадцать семь, — снова теряя терпение, проскрежетал Мартин. — Мне нужен адрес ее матери.

— И чего вы ко мне за ним заявились? — недовольно произнесла дама. — Думаете, мне каждый новый жилец координаты свои оставляет? Мне без надобности, они тут меняются каждый месяц.

— Дженни живет здесь уже много лет, она унаследовала квартиру от отца! Помните, она меня сюда приводила?

— Молодой человек, — сурово пригвоздила его взглядом консьержка. — Я прекрасно помню, что несколько дней назад вы приходили сюда с одной из новых жиличек — светленькой такой пигалицей лет двадцати пяти, а потом заходили еще несколько раз. Так вот, эта девица сняла квартиру на две недели, а позавчера утром собрала вещи и съехала. А никакой Дженни я не знаю!

— Не может быть! — не поверил Мартин. — Наверное, это какое-то недоразумение!

— Разумеется, — саркастически произнесла миссис Кармайкл, в девичестве Сансторм. — Когда меня будят ни свет ни заря с какими-то дурацкими вопросами, я категорически отказываюсь считать это чем-то, помимо недоразумения!

— Наверное, я сам что-то напутал, — вынужден был признать Мартин. — Но, может быть, вы хотя бы дадите мне координаты хозяина квартиры?

Немного поколебавшись, дама с достоинством кивнула и через несколько минут мучительных поисков осчастливила Шеффилда телефоном владельца квартиры 727. Выходя из дома, Мартин чувствовал, что голова у него идет кругом. Почему Дженни соврала ему про то, что жила в этом доме много лет? Зачем рассказывала про мифическую миссис Тикот, которая якобы конфликтовала еще с ее отцом? Он решительно отмахнулся от этих мыслей. Главным сейчас было найти Дженнифер, а там уж она объяснит, зачем все это придумала. Может быть, это был просто розыгрыш?..

С хозяином квартиры 727 Мартин проявил больше такта, чем с консьержкой, и дал ему выспаться. Ему пришлось позвонить в студию и сказать, что он болен и не придет. Рабочие дела отступили на второй план, вытесненные только одной мыслью: он должен найти Дженнифер. Может быть, она так проверяет, способен ли он отыскать ее в многомиллионном городе? Она любила играть, а это была именно игра. Ну что ж, Мартин твердо решил: пока у него есть «зацепки», он не остановится.

— Хотите снять квартиру? — благообразный округлый дядечка лет под шестьдесят, приехавший на встречу с Мартином, совершенно не годился в друзья Дженнифер, но Шеффилд решил все-таки его спросить:

— Простите, вы хорошо знаете Дженни?

— Кого-кого?

— Дженни Вурц, девушку которая снимала у вас квартиру до меня, — упавшим голосом пояснил Мартин, уже понимая, что ничего интересного не выяснит.

— Она позвонила, сказала, что по объявлению, и заплатила за две недели, — хозяин скорбно взглянул на собеседника. — Так вас девушка интересует или квартира? Смотреть будете?

— Буду, — решительно заявил Мартин.

Он надеялся, что при осмотре квартиры обнаружит что-нибудь, что поможет ему выйти на Дженнифер. Но за дверью с номером 727 оказались лишь стандартные меблированные комнаты. Мартин тщетно бродил по квартире, пытаясь найти хоть малейший след беглянки. Хозяин, ворча, следовал за ним по пятам.

— Просил ведь девушку, чтобы она, уезжая, задернула шторы! — возмущался он. — Не надо посторонним знать, что помещение стоит пустое!

Он шустрым колобком подкатился к окну, Мартин невольно проследил за ним взглядом и почувствовал, как кольнуло сердце. Из окна прекрасно просматривалась квартира в доме напротив — его собственная. А сам Шеффилд почти никогда не задергивал штор… Впрочем, он тут же отогнал от себя подозрения. Зачем бы Дженни понадобилось селиться напротив него и подсматривать за его жизнью? Нет, это невозможно. Всему, что происходит, должно быть рациональное объяснение.

Убедившись, что выведать здесь ему больше ничего не удастся, Мартин решил действовать по-другому. Она рассказывала, что работает на фирму «Джарвис, Джарвис и Полистер» — значит, кто-то из партнеров-адвокатов должен знать, как найти своего бухгалтера. Шеффилд срочно разыскал знакомого, который пользовался услугами этого бюро. Через несколько минут у него были телефоны обоих мистеров Джарвисов, мистера Полистера, а также их секретарши. Понадобилось всего полчаса, чтобы обзвонить всех четверых и убедиться, что Дженнифер Вурц никогда на них не работала…

Очередная ниточка, которая могла привести к ней, оборвалась, и Мартин уже всерьез задумался, зачем она нагородила столько лжи. Но он старательно гнал от себя плохие мысли. Наверное, девушка просто попала в беду и не могла рассказать ему правду. В конце концов, он и сам слукавил, когда представился преподавателем сценографии. Может, она сейчас так же разыскивает его по всем учебным заведениям, выпускающим специалистов в области кинематографии? О том, что она имеет возможность просто зайти к нему домой, Мартин старался не думать.

Оставался еще шанс отыскать Дженни через ее семью. Она подробно рассказала о том, где находится автозаправочный комплекс отчима, и Шеффилд отправился туда. На указанном месте и в самом деле располагался огромный комплекс — заправка, техсервис и даже автошкола. Когда Мартин потребовал беседы с владельцем, сотрудники долго расспрашивали его, какими услугами он недоволен. Но сценарист держался стойко — ему необходимо было поговорить с загадочным Дэвидом. Наконец его провели в кабинет, где навстречу ему из-за стола встал необъятный мужчина, украшенный как минимум тремя лишними подбородками. Мартин почувствовал, как его захлестывает отчаяние. Неужели это тот самый великолепный спортсмен, о котором говорила Дженнифер? Да поставить эту тушу на горные лыжи — гарантированный способ вызвать самую огромную лавину в мире! Похоже, он снова вытащил «пустышку».

— Чем могу вам помочь? — пробасил владелец автозаправочного комплекса.

— Я ищу вашу старшую дочь, Дженнифер, — уже мало на что надеясь, произнес Шеффилд.

— О! — Туша медленно опустилась в кресло внушительных размеров и погрустнела лицом. — Боюсь, что ничем не могу вам помочь, молодой человек…

— По… почему? — запинаясь, спросил Мартин, боясь спугнуть неожиданную надежду — этот мужчина не заявил с ходу, что дочери по имени Дженнифер у него нет, а значит, он все-таки может быть ее отчимом и помочь найти ее. — Вы не знаете, где она?

— Конечно, не знаю, — печально пробормотал хозяин автозаправки. — Ее мать не сказала мне, что назовет девочку Дженнифер. По правде говоря, я даже не знал, что это девочка! Я до сих пор укоряю себя за то, что так плохо поступил с моей дорогой Марианной! Но уже ничего не исправить! Ошибки молодости — самое страшное, что может случиться в жизни, поверьте мне…

— О чем вы говорите? — Мартин занервничал — разговор выходил из-под контроля. — Наверное, я неправильно выразился. Дженнифер — ваша приемная дочь, точнее, дочь вашей жены от первого брака. Мне надо ее найти…

Человек-гора удивленно посмотрел на посетителя.

— Но у моей жены не было никакого первого брака, — прогудел он. — Мы поженились сразу после школы, хотя Марианна и говорила, что беременна от меня. Ох, надо было мне тогда ее послушаться и хотя бы признать ребенка!

— Меня не интересует дочь Марианны, — твердо заявил Мартин. — Я ищу Дженнифер Вурц. Она сводная сестра вашей дочери Моники.

— Дочери Моники? — Грустный владелец автозаправочного комплекса посмотрел на Шеффилда с сомнением. — У нас с женой трое сыновей. Или вы говорите о той бедняжке, которую все-таки родила Стефани? Но ведь вы вроде бы сказали, что ее зовут Дженнифер?

— Вы Дэвид? — безнадежно спросил сценарист.

— Нет. — Великан шумно высморкался, вытер руки и протянул Мартину свою визитную карточку. — Константин. Константин Осилиди…

Не дожидаясь, пока громадный Константин Осилиди выплывет из хитросплетения своих родственных связей и внебрачных дочерей, Шеффилд вышел, не попрощавшись. Последняя ниточка, которая могла привести его к Дженни, оборвалась. Каждое ее слово оказалось ложью. Он до сих пор не мог поверить, что с ним так поступили. Зачем? Как она могла? Она, его обожествляемая фея, лгала ему прямо в лицо. Но для чего?

Мартин мучился этими вопросами несколько дней, пока на смену разочарованию и обиде не пришла мучительная жгучая ярость. Значит, им просто воспользовались для каких-то своих целей? Или же девушка по-прежнему ждет, что он будет разыскивать ее, прочесывая Лос-Анджелес от края до края? Измученный поисками, Мартин решил, что пора взять себя в руки и забыть о коварной девице. Тем более что со своими метаниями по городу он совершенно забросил работу и не появлялся в студии почти неделю. Когда он вернулся от Осилиди, в его квартире настойчиво звонил телефон.

— Алло! — Он схватил трубку, обжигаемый нежданной надеждой, что это может быть Дженнифер.

— На студии уже ходят слухи, что ты умер, — саркастично произнесла трубка вместо приветствия голосом Джеймса Дайнекена. — Когда ты наконец разочаруешь наших общих знакомых, заявив им, что жив и по-прежнему на коне?

— Извини, я и в самом деле серьезно заболел, — примирительно соврал Мартин.

— Если все так плохо, почему ты не звонишь мне? — не поверил Джеймс. — Ты всегда так делаешь — и я присылаю к тебе гуманитарную помощь в виде Карен. Она умеет поставить человека на ноги.

Да, миссис Дайнекен прекрасно владела этим искусством. Оказавшись рядом с больным, она немедленно развивала кипучую деятельность: пичкала его различными снадобьями, поминутно звонила для консультации врачу, варила несъедобные бульоны. Примерно через день-два такой заботы больной понимал, что в его интересах поскорее выздороветь, иначе деятельная Карен доведет его прямиком до могилы. Джеймс прекрасно знал о такой особенности супруги, поэтому сам никогда не болел — выходил на работу даже с высокой температурой. Ему было проще полежать на офисном диване, принимая робкую заботу от секретарши, которая просто давала ему по часам аспирин. Зато на подчиненных он натравливал Карен в качестве «бронебойного» средства. Когда кто-то заболевал, а его срочно надо было видеть в студии, миссис Дайнекен немедленно выдвигалась на позиции и давала залп из всех орудий. И вскоре человек, еще вчера полагавший, что он на волосок от смерти, прибегал в студию, чувствуя себя здоровее некуда…

— Потому и не звонил, что ты прислал бы Карен, — пошутил Мартин. — Я, конечно, болен, но не настолько. Во всяком случае, с психикой у меня все в порядке.

— Так что, мне ее не присылать? — на всякий случай выразительно переспросил Джеймс.

— Нет, не надо. Я уже практически здоров и завтра выхожу на работу.

— Вот и прекрасно. Давай, тебе придется взять на себя сразу два проекта, у меня такое чувство, что без твоего контроля там работа стоит…

На следующий день Шеффилд серьезно взялся за пресловутые два проекта. Он был безжалостен и к актерам, и к режиссерам. Особенно его раздражали женщины, поэтому на съемочной площадке дамы быстро уяснили, что им следует держаться подальше от Мартина. Когда одна из них, требуя уважения к себе, пригрозила подать на него в суд, разразился скандал. Девушка-гример кричала, что он придирается к ней, потому что не может затащить ее в постель, и суд будет рассматривать этот вопрос как случай обычного домогательства. В ответ Шеффилд, не церемонясь, заявил, что и палкой не прикоснулся бы к прелестям этой невзрачной «мышки». Доведенная до истерики гример уволилась на следующий день, и кадровой службе пришлось срочно подыскивать ей замену.

Не меньше доставалось и режиссерам, особенно страдал от придирок Мартина Роберт Стерн. Когда Шеффилд видел его, а рядом с ним его ассистентку, в нем поднималось глухое раздражение. Возможно, это происходило потому, что Боб и симпатичная красотка не скрывали: их связывает нечто большее, чем рабочие отношения или даже просто дружба. Видя, как ассистентка нежно прикасается к локтю Стерна и как, после ругани с актерами, лицо его освещает теплая улыбка, когда он смотрит на нее, Мартин чувствовал, что еще немного — и он закричит в голос. Почему? Ну почему у невзрачного и бесталанного Стерна есть женщина, которая рядом с ним и любит его, а его, удачливого, талантливого, веселого Мартина Шеффилда единственная на свете девушка почему-то отвергла и сбежала, нагромоздив вокруг себя горы лжи!

Скандалы с Робертом у сценариста случались чуть ли не каждый день. Они с пеной у рта доказывали друг другу свою правоту, однако Мартин все же умел настоять на своем. Последнее слово всегда принадлежало ему, и он точно знал, как воспользоваться правом «вето». Но даже от этих побед он не получал удовольствия — в последний момент рядом с белым от ярости Бобом появлялась его ассистентка, и через секунду Стерн снова улыбался, глядя ей в глаза. А Мартин, давясь собственной злостью, сидел и смотрел на то, как милуются эти два голубка.

Даже любимые им эротические сцены, которые он раньше трепетно выписывал по несколько часов, а потом следил за их доскональным исполнением, перестали приносить удовольствие. Ему не хотелось добиваться от актеров идеального исполнения, и у него не возникало желания проверить свои сценарии самому. Поэтому он «гонял» исполнителей по кругу, заставляя многократно повторять одно и то же. Съемочная группа несколько раз пыталась устраивать молчаливые забастовки, но Мартин попросту плевал на это, бесконечно настаивая на своем. Однажды дошло до совсем уж некрасивого случая: актер, исполнявший главную мужскую роль, вылетел из постели в чем мать родила с воплем, что при таком отношении ему пора требовать, чтобы на эротических сценах его подменял дублер…

В студии у Шеффилда появилось немало недоброжелателей, хотя раньше он всех в основном устраивал. Впрочем, Мартину было почти все равно. Ему казалось, что-то внутри него умерло, исчезло с уходом Дженнифер… И вот результат — не прошло и месяца, как он сидит в кабинете Джеймса, куда его вызвали для «серьезного разговора». Интересно, кто нажаловался Дайнекену? Стерн с подружкой? Или одна из отвергнутых пассий? Или актеры, исполняющие главные роли в эротических сценах?..

— Ничего особенного, говоришь? — Джеймс прищурился и тяжело вздохнул. — Слушай, ты загонял всю студию, кроме меня. Подозреваю, что меня ты пока не достал только потому, что я не у тебя в подчинении.

— Ты в подчинении у Карен, — мрачно пошутил Мартин, хотя ему было совсем не весело. — Ты сам хотел, чтобы я взял процесс под контроль…

— Раньше твой контроль гарантировал нам качество продукта, — жестко заявил Джим. — Теперь начался какой-то бардак!

— Я что, уволен?

— Что за чушь? — Джим поморщился. — Ты прекрасно знаешь: несмотря на то что юридически студия принадлежит мне, мы партнеры и совладельцы, поэтому я никогда тебя не уволю.

— Только поэтому, а не потому, что я хорошо работаю? — угрюмо осведомился Шеффилд.

Джеймс вздохнул, приподнялся в кресле и зачем-то поправил стопки бумаг на письменном столе. Казалось, он прикидывает, с чего начать и как заговорить с другом.

— Вот как раз это нам и придется обсудить, потому что дальше откладывать уже некуда… Слушай, Мартин, ты всегда был умным парнем, — наконец после очередного вздоха произнес Дайнекен. — И всегда понимал, что разные времена требуют разных сценариев.

— Я и пишу разные сценарии, — набычился Шеффилд. — И фильмы по ним имеют успех. Ты чем-то недоволен?

— Имели, — поправил Джим. — Фильмы по твоим сценариям имели успех, никто с этим не поспорит. Но теперь немного другое время — и нам нужны новые сценарии.

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, публика уже наелась простой «клубнички» и теперь хочет чего-то посерьезней…

— Посерьезней — это как?

Джеймс бросил на друга пронзительный взгляд из-под сросшихся бровей. От его глаз на студии ежились, и только Мартин отваживался спокойно смотреть в них. Но на этот раз и его невольно пробрал мороз.

— Надо переходить на более жесткие сценарии. Не просто розовые сопли и любовные треугольники, а сюжеты покруче.

— Сюжеты покруче бывают в детективах, боевиках и ужастиках, — парировал Шеффилд. — Говори конкретно, что надо написать?

— Ну, сейчас в моде садо-мазо, гомосексуализм, подгладывающие, эксгибиционисты… — Джим первым отвел взгляд, сделав вид, что его заинтересовало что-то за окном. — Мы должны охватывать все целевые аудитории, а не только ту узкую, которая смотрит традиционную «клубничку».

— Ты хочешь сказать, что вместо полноценной истории любви я должен писать, как два гомика лупят друг друга плетками где-нибудь на природе, а за ними еще кто-то подглядывает? — вскочил с места Мартин. — В этом глубокий смысл твоего предложения?

— Сядь! — рявкнул Дайнекен.

Шеффилд повиновался. Несколько секунд друзья и совладельцы студии «D&S» молча буравили друг друга глазами, пока Джеймс не заговорил снова:

— Не хотел тебя расстраивать, но наши продажи падают. Последние несколько месяцев студия едва окупает себя. Раньше твои сценарии блистали оригинальностью и новизной — поэтому фильмы расходились, как горячие пирожки. Теперь наша аудитория уже пресытилась трогательными историями любви с хорошим концом в постели — извини за каламбур. Надо или создавать что-то принципиально иное, или начинать «окучивать» другую аудиторию.

— Джеймс, я просто не верю, что ты мне это предлагаешь! Тебе всегда нравились мои сценарии!

— Они и теперь мне нравятся, — отрезал Дайнекен. — Но я не могу выкупать весь тираж дисков и дарить их друзьям и родственникам на Рождество. Надо, чтобы твои сценарии нравились более широкому кругу зрителей!

— Наши фильмы покупают!

— Все меньше и меньше! — парировал Джеймс. — Еще пару месяцев мы, может быть, и продержимся на плаву, но потом — все. От нашей продукции уже уходят к тем, кто «дает погорячее».

— К тем, кто рассказывает о гомосексуалистах?

— Мартин, — слегка смягчился Дайнекен, — я прекрасно знаю, что тебе сложно сразу перестроиться. Поверь, я уже перепробовал все — мне и самому не очень-то нравится более суровый формат. Но бизнес есть бизнес, и если мы не успеем вовремя измениться, то потеряем все.

— Я не буду писать про жесткое садо-мазо и «голубых»!

— Будешь! — отрезал Джим. — Сейчас не время миндальничать. Когда-то ты уже пытался сыграть в избыточную порядочность, но, к счастью, вовремя отказался от этой маски. Теперь опять пора взять себя в руки и сделать «как надо». И это не так страшно, как тебе кажется. Ты просто никогда не пробовал. Твои любовные романы великолепны, и я считаю, что никто лучше тебя не сможет живописать чувства столь не любимых тобой представителей сексуального меньшинства. «Розовая» любовь у тебя уже была — пора переходить от душевных страданий к телесным удовольствиям. В общем, или ты начинаешь писать другие сценарии, или…

— Или что? — вклинился в повисшую паузу Мартин.

— Или мы будем вынуждены нанять еще одного сценариста, — буркнул Джеймс. — Ты продолжишь писать свои увлекательные «розовые сопли», которые будут выходить малыми тиражами, а кто-то другой встанет «на кассе». Твои доходы практически не уменьшатся, ведь ты получаешь процент от всей прибыли. Мартин, это совершенно не значит, что твои сценарии никуда не годятся — просто публике нравится разнообразие. В конце концов, мы двенадцать лет экранизировали произведения только одного сценариста. Пора впустить в бизнес новую кровь.

— Прекрасно, — ледяным тоном отрезал Шеффилд и поднялся со стула. — Желаю всяческой удачи и успеха в привлечении новой крови. Надеюсь, вы прекрасно сработаетесь!

Джеймс проводил его взглядом смертельно раненного василиска. Напоследок Мартин хлопнул дверью кабинета с такой силой, что с потолка в коридоре посыпалась штукатурка. Две девушки, стоявшие у кофе-машины, испуганно метнулись прочь от взбешенного сценариста, который буквально рванул в сторону собственного кабинета. Впустить в бизнес новую кровь? Пожалуйста! Но только без него! Он не собирается сам писать гнусную порнографию и не желает никаким боком быть замешанным в этой гадости. На полпути к себе он вдруг развернулся и направился в павильон.

— Чего замерли? — рявкнул он на отдыхающих актеров, режиссера и операторов. — Работать кто будет?!

Повинуясь его злым командам, съемочная группа забегала, готовясь к очередному дублю. Мартин уселся в кресло рядом с режиссером и сердито уставился в одну точку. Пока он работает в этой студии, здесь все будет в порядке. А если его и выкинут отсюда, то, по крайней мере, не за неспособность наладить рабочий процесс.

— Мотор! — скомандовал режиссер, и Мартин, загнав клокочущую злость поглубже, перевел взгляд на актеров.