Нежный аромат смерти

Глава 1

Те времена перемен и потрясений в стране, в принципе, могли бы показаться ужасными, кровавыми и дурно-пахнущими, но при ближайшем рассмотрении, на уровне СНТ и добрососедского панибратства походили на вегетарианские, и даже почему-то для кого-то пахли редкими цветами и смородиной. Для непосвященных в специфику жизнедеятельности дачных кооперативов с момента их организации в начале-середине 1990-х годов, аббревиатура СНТ, введенная чуть позднее, означает «садоводческое некоммерческое товарищество».

Чтобы получить свои законные шесть соток, каждому потенциальному владельцу надо было вырубить множество деревьев и кустарников запущенного леса на территории СНТ, причем задолго до срока жеребьевки и закрепления участков за хозяевами. Так что всем претендентам на свои шесть соток надо было отработать в бригаде первопроходцев после механической поступи по леску тракторов. Вот и инженер одного почтового ящика Николай Николаевич попал в такую быстро сколоченную бригаду, где роль бригадира примерил на себя Игнат Демьянович, бывалый, видавший виды мужчина средних лет, а на правах его заместителей оказались две дамы неопределенного возраста. Как потом выяснилось, одна из дам, по правую бригадирскую руку, была жена Игната Демьяновича, Ирина Игнатьевна, а по левую руку, младшая сестра Ирины Игнатьевны, Мальвина Игнатьевна.

Представившись в конце первого рабочего дня по просьбе членов бригады как инженер-механик, Николай Николаевич захотел узнать, кем по профессии являются его коллеги. Бригадир хохотнул и ответил за всех:

– А мы все бухгалтера, в брюках и трусах дыра… – и добавил резко изменившимся серьезным голосом. – А ведь мы сегодня, ребята и девчата, всем остальным бригадам нос утёрли. Больше всех площадь зачистили. Пойду к руководству выяснить вопрос насчет привилегий и благ…

– Сходи, сходи, – дружно откликнулись Ирина Игнатьевна и Мальвина Игнатьевна. – И все блага упреди…

Когда бригадир Игнат Демьянович предложил подвезти Николая Николаевича до автобусной остановки на своей новенькой иномарке, тот не отказался.

По пути Николай Николаевич полюбопытствовал:

– Я, честно говоря, не понял, о каких дачных благах т привилегиях, Игнат Демьянович, вы говорили…

– Да, так, – неопределенно махнул рукой бригадир, неотрывно глядя на шоссе. – Есть соображения и виды на дополнительные шесть соток в расширение… – Водитель оборвался, услышав осторожное, о чём-то предупреждающее покашливание женщин с заднего сидения автомобиля.

Николай Николаевич решился на уточнение вопроса, набравшись смелости:

– Это, что за хорошую качественную бригады дополнительные шесть соток дают…

С заднего сиденья одновременно презрительно фыркнули дамы:

– За деньги на лапу дают дополнительные шесть соток…

– Официально не положено членам кооператива иметь двенадцать соток… – Пояснил с усмешкой на губах бригадир. – Но из набора всех строгих правил всегда найдутся выгодные полезным членам дачного сообщества приятные исключения…

– Для предприимчивых бухгалтеров, – подсказали с заднего сидения авто, – умеющих работать головой и руками.

По более низкому тембру голоса Николай Николаевич определил Мальвину Игнатьевну, и хотел было задать главный вопрос на сегодня: «Насколько важно бригаде быть в лидерах соревнования бригад по очистке леса», но его опередили.

– Бригада должна быть в тройке лидеров, это само собой… – Баском перед самой автобусной остановкой. – Тогда члены бригады… то есть, я да ты, да мы с тобой, можем претендовать на приоритет выбора участков и взаимовыгодное соседство пайщиков…

– Вот как, – удивился Николай Николаевич, – я и не знал о таких неписанных правилах…

– А теперь знаете, Николай Николаевич, вы же не против нашего соседства, – строго, но с едва заметной подначкой вопросительно пробасил Игнат Демьянович.

Николай Николаевич пожал плечами и покорно согласился:

– Я не против. Конечно, не против.

Пожимая на прощание руку Николаю Николаевичу, Игнат Демьянович пошутил со значением:

– Сегодня, между прочим, господа, я закрыл наряд по количеству и качеству обработанной от завалов площади, как явный лидер… Так держать, дамы и господа… До скорой встречи через неделю на новом субботнике, Николай Николаевич… Ужо не подведите нас… Придется вам оправдать доверие бригадира и членов бригады выбиваться на всех субботниках в лидеры капиталистического соревнования за место под солнцем…

– До свиданья.

В течение следующих субботника Николай Николаевич узнал о «цветочном хобби» бухгалтеров. Это случилось во время «перекура», которого Николай Николаевич не особенно-то и жаждал, поскольку не курил, но с удивлением заметил, что и остальные члены бригады из когорты некурящих. Почему-то тогда Николай Николаевич признался, что хотел бы развести на своем участке кусты черной и красной смородины.

– Без проблем, – буркнул Игнат Демьянович, – будут у вас редкие экзотичные экземпляры черной смородины.

– А красной?

– И красной, разумеется, выставочные образцы, редчайшие экземпляры мировой садовой селекции.

– И давно вы смородиной увлекаетесь, Игнат Демьянович?

– Давно. Но главное моё хобби не смородина. Смородина, разумеется, тоже будет у меня на участке. Но главное – парники, клумбы.

– Парники?.. Для овощей?..

– Какие овощи?.. Впрочем, овощи у меня тоже будут, Николай Николаевич, и парниковые, и в грядках, естественные… – Бригадир сделал многозначительную паузу. – А главное, у меня будет много парников для выращивания цветов… Розы, пионы, георгины в парниках и без оных…

– Бизнес на цветах?..

– Не без этого… Хотя больше для души и природной магии, говоря возвышенным стилем…

Только Николай Николаевич открыл рот на предмет разъяснения термина «природной магии», как бригадир, словно угадав его намерение, объявил:

– Перекур с дремотой окончен. За работу, господа-товарищи. Обретем наслаждение жизнью в работе на воздухе и соревновательном процессе за место под солнцем.

На третий субботник Игнат Демьянович пришел один без своих женщин и тут же предупредил без тени шутовства в голосе:

– Поскольку у моих баб сегодня критические дни, то нам с вами, Николай Николаевич, надо будет вдвоем сделать сегодня норму за четверых… Возражать не имеет смысла…

– Как скажите, Игнат Демьянович…

– Вот это дело… Я в вас не обманулся, исходя из моего нешуточного опыта визионера…

– В смысле?..

– Вы ведь хотели услышать от меня в прошлый раз разъяснения понятия «природной магии» применительно к цветам и женщинам – не так ли?

Николай Николаевич, действительно, вспомнил о таков своем мгновенном желании, почувствовал, что краснеет от неловкости за догадливость бригадира. Только разъяснять бригадиру, что его заинтересовала «природная магия выращиваемых цветов», но, отнюдь, не «природная магия женщин» было как-то неловко. Вот, он и смолчал, только покачал головой, не вдаваясь в излишние досужие оправдательные рассуждения: цветы, а не женщины. Но все же ограничился ничего не значащим словцом, но соответствующим нетривиальной ситуации его взаимоотношений с бригадиром.

– Однако.

– Да, однако, – неожиданно согласился Игнат Демьянович, успевший во время прелюдии перед трудовым порывом бригады из двух человек отказать в приеме в рабочий коллектив трем-четырем мужчинам.

– Мы с Николаем Николаевичем и так вдвоем сделаем положенную норму, нам усиление не требуется. Организуйте свою бригаду и пашите за милую душу – с перевыполнением плана – ломы и лопаты вам в руки…

Они сегодня работали еще дружней и сноровистей, молча, без перекуров. В конце субботника, отчитавшись перед председателем кооператива за поделанную работу бригады, Игнат Демьянович сказал:

– Сегодня я специально отказался от своей машины, чтобы не быть с ней связанным по рукам и ногам. Это затем, чтобы выпить в конце трудового дня… Я взял с собой хорошей водки «Абсолют» с закуской соответствующей… – Игнат Демьянович показал на свой рюкзачок. – Правда, пить придется из пластиковых стаканчиков – не возражаете?

– Не возражаю, – кивнул головой Николай, – и что, прямо в вырубленном лесу на рабочем месте?

– Да прямо в лесу, на рабочем месте, – хохотнул Игнат Демьянович, – благо здесь укорененных пеньков навалом… есть, где можно хорошо посидеть и поговорить по душам за доброй чаркой…

– Дождь может прогнать…

– Не волнуйтесь, не прогонит… Я – ведь визионер, предчувствую природу… Только тогда, когда мы с вами сядем в автобус, только тогда разразится дождь… И прекратится дождь тогда, когда мы подъедем к железнодорожной станции, чтобы сесть в электричку…

– Ловлю вас на слове, Игнат Демьянович, – Николай Николаевич протянул руку для заключения спора – каков будет интерес выигравшей стороны?..

Игнат Демьянович ответил мощным энергичным рукопожатием, но от спора уклонился с едким замечанием:

– Спорить с вами, это значит обречь вас на заведомый проигрыш. Вы сами удостоверитесь, что я оказался прав. Я ведь визионер, почувствовавший свой дар ещё с детства, причем вместе со своей юной подругой, ставшей моей женой…

– Ириной Игнатьевной?..

– Не торопитесь, коллега… Всему свое время… Все расскажу и уточню для налаживания взаимопонимания… Так, что – за понимание вообще и личное взаимопонимание, в частности?..

На выбранных для посиделки пеньках они отхлебнули по паре хороших глотков шведской водки. Потом выпили за хорошее «лесное» настроение, за успехи и жизненную удачу. Когда им на свежем лесном воздухе «захорошело», Николай Николаевич услышал изменившийся голос Игната Демьяновича, от тембра которого он неожиданно вздрогнул.

– Перед самой смертью от онкологии моя жена, она же юная подруга дней моих суровых бездетная Ниночка-визионерка, обязала меня взять двоих девочек-сирот из детского дома. Мы взяли Ирину и Мальвину. Нина ещё до своей смерти предсказала, что одна из девочек-сирот со временем станет мне женой. Нина не сказала, кто именно станет женой, но написала это в своем откровении, которое надо было прочитать, когда девушкам-одногодкам будет по 18 лет. Я так и сделал. Жениться мне надо было на Ирине…

– Но ведь она значилась в документах, как ваша приемная дочь, – сказал с горечью охмелевший Николай Николаевич, – формально, но все же… Обе приемные дочери носят ваше имя в своем отчестве…

Игнат Демьянович произнес абсолютно трезвым голосом:

– Я подчинился требованию Нины, согласно ее откровению…

– Взяли и слепо подчинились?

– Почему же слепо? Творчески подчинился. Визионер Нина предсказала, что у Ирины раскроется дар, связанный с природной магией цветов… Этот дар у нас с Ниной обнаружился еще с детства и ранней юности… А потом этот дар проявился и у Ирины с Мальвиной, только у Ирины в большей степени…

– А в чем же суть природной цветочной магии?..

– Так и сразу – в чем?.. Подождите, Николай Николаевич… Еще узнаете… А пока нам надо на автобус плетухать – до начала дождя… В автобусе, нет, в электричке договорим…

Только они сели в автобус на своей конечной остановке, как припустил сильный осенний дождь.

– Ну, что я вам говорил, Николай Николаевич…

Когда они подъехали на автобусе к железнодорожной станции, дождь, неожиданно начавшись, так же неожиданно прекратился.

– Да вы кудесник, Игнат Демьянович…

– Не без этого, – усмехнулся бригадир, – точнее, визионер, если пользоваться четкими однозначными дефинициями…

– Скажи мне, кудесник, любимец богов, что сбудется в жизни со мною…

– Изволили Пушкина вспомнить, Николай Николаевич? Просто так, для ассоциативного ряда? Или что-то о себе хотите узнать?.. Или всё же о природной магии цветов?..

– Пока о природной магии цветов, – угрюмо откликнулся Николай Николаевич.

– Прекрасно… Видите, нас дождь не замочил, и перед моим рассказом о магии цветов у нас «Абсолют» еще остался. Хлебнем в электричке, как студенты из общаги и просветимся насчет природных цветочных таинств…

В купе вагона полупустой электрички Игнат Демьянович налил четверть стакана шведской водки Николаю Николаевичу, с чувством собственного достоинства выпил из горла бутылки «Абсолюта» остатки содержимого и начал свои колдовские речи.

– Слушайте. Живые цветы обладают высочайшей уникальнейшей чувствительностью к мыслям и словам человек. Я мало что понимаю в резонансах мозга и цветов. Не в этом суть. Главное, цветы реагируют на мысли мозга человека и его слова, обращенные к цветам. Возможно все растения так чувствительны, но растения, особенно, сорняки мне никогда не были интересны… Вот цветы, это другое дело… Ладно, что они чертовски красивы на вид и чудно пахнут, сводя с ума… Побуждают на высокие чувства и подвиги души… Так живые цветы превосходят по чувствительности на многие порядки вроде бы чувствительного человека с его тонкими чувствами… Это с одной стороны… А с другой стороны, человек является источником всякого рода полей мозга, возможно, души, так или иначе связанной с работой мозга… И эти поля живого человеческого мозга способны влиять на живые цветы… Вы меня слушаете?..

– Слушаю, конечно, – неожиданно для себя громко отозвался на обращение к нему сильно взявшего на грудь алкоголя бригадира Николай Николаевич. – Я весь внимание…

– Чтобы поделиться тайной взаимодействия живого человеческого мозга и живых цветов, особенно, в мгновения их цветения, мне надобно было, так сказать, для смелости, войти в состояние частичного алкогольного опьянения… Это я к тому, что красивые цветы, розы георгины на дух не принимают мыслей и слов пьяного человека… Поверьте на слово, просто унижают пьяницу, перестают пахнуть или вместо чудных запахов дарят дурные, как кажется, пьяному… А алкоголь мне нужен, иначе…

– Что иначе?

– Иначе повеситься или застрелиться можно, когда после общения мысленного, душевного контакта с цветами, оказываешься наедине со своими дурно пахнущими проблемами реальной, совсем не цветущей, загнивающей жизни… Понимаете?..

– Понимаю…

– Ничего вы не понимаете… От мысленных и душевных контактов с цветами граница между жизнью и смертью оказывается зыбкой, никакой… И перейти ее ничего не стоит… И это ужасно…

Он прислонился к стенке, зачмокал губами, пытаясь произнести какие-то слова в унисон мыслей в его воспаленном мозгу, но, закрыв глаза, Игнат Демьянович мгновенно уснул.

На нужной остановке Николай Николаевич осторожно тронул Игната Демьяновича за плечо.

– Ах, да, выходить надо, – сказал мгновенно проснувшийся бригадир, тря сонные пьяные глаза, – как-нибудь потом дочитаю лекцию о цветах жизни и смерти. А может быть, и не стоит вас, Николай Николаевич грузить природной магией цветов мгновенной жизни и случайной внезапной смерти?.. Многие знания о природных таинствах взаимодействия мозга и цветов порождают великие печали…

– Не без этого…

Бригадир строго поглядел прямо и сурово в глаза Николаю Николаевичу и спросил того вкрадчивым насмешливым голосом:

– Вы ведь хотели спросить о цели моей жизни, которую мне надобно реализовать, соседствуя с вами. Во сне мне приснился этот ваш вопрос или мне привиделось нечто из разряда не заданных пока вопросов, но которые вам хотелось бы задать и услышать мой ответ…

Тот поморщился и побурчал что-то нечленораздельное скороговоркой, мол, ничего не спрашивал, да и какой смысл транслировать свой вопрос спящему человеку. Но с ужасом внутри поморщился, действительно я хотел спросить его о том, чем он занимается, и какие у него цели в катастрофически изменившемся бытии и быте хозяина участка СНТ.

– А цель такая, уважаемый Николай Николаевич, хочу стать на ваших глазах соседа во времени и пространству СНТ первым в мировой и отечественной истории долларовым миллионером, а потом и миллиардером-визионером… Надеюсь, вы знаете что такое «визионер»? По вашим пытливым глазам вижу, имеете общее представление о дефиниции «визионер», но не применительно к природной магии живых цветов…

Николай Николаевич тяжело вздохнул и покорно кивнул головой. Игнат Демьянович усмехнулся:

– У вас уже возник новый вопрос: можно ли законным образом стать в нашей обнищавшей стране незрелого капитализма быстро стать долларовым миллионером-визионером, тем более, миллиардером-визионером на природной магии живых цветов? Отвечаю: можно, чтя к тому же, как небезызвестный Остап Бендер, уголовный кодекс РФ.

«Да он мои мысли читает без всякого напряжения мозга, что в сонном состоянии, что при бодрствовании и хорошем расположении здравого духа. – Не без тихого потрясения констатировал Николай Николаевич. – Вот такой странный сосед-визионер, поставивший целью быстро стать долларовым миллионером и миллиардером»