Нежный призрак

Глава 3

Когда Владимир Сергеевич Кирьянов не может найти время для того, чтобы пообщаться со мной, то я приезжаю к нему на работу. Паркуюсь неподалеку от знакомого здания отдела полиции и каждый раз отмечаю про себя, что ничегошеньки здесь не меняется.

Когда-то я приезжала сюда каждый день по расписанию, потом перестала, потому что меня уволили по сокращению из органов внутренних дел, но все равно то и дело обстоятельства складывались так, что я опять и опять оказывалась в родных пенатах.

Если бы не подполковник Кирьянов и еще парочка хороших людей, которые не потеряли свои погоны и относились ко мне как к человеку, вряд ли я бы возвращалась сюда снова и снова.

По пути я заскочила в одну очень душевную и проверенную временем кулинарию. Она располагалась в квартале от отдела полиции, и в былые времена мы с коллегами заскакивали туда, если подворачивалась редкая возможность обмыть чье-то звание прямо на рабочем месте. Но в этот раз я просто почувствовала зверский голод, а еще решила побаловать кое-чем Кирьянова и его семью, с которой у меня также сложились прекрасные отношения.

Увидев меня на пороге своего кабинета, Кирьянов нисколько не удивился.

– Так и знал, что приедешь, – нетерпеливо бросил он. – Располагайся, я скоро.

Пока он измывался над клавиатурой, я достала из пакета лоток с горячим обедом. В воздухе сразу же запахло дачей, дымом от костра и шашлыком.

– Да ты издеваешься, – сказал он. – Специально к обеду подгадала?

– Знаю, что жена тебе, наверное, с собой собрала узелок, – ответила я. – Но я подумала, что одной мне будет скучно все это наворачивать.

– Насчет узелка ошибаешься. Девчонки простудились, и их мать забыла о моем существовании, – беззлобно заметил Кирьянов. – Потому буду рад всему, что упадет с неба, ведь времени нет совсем.

Дочерей и жену Киря обожал, всячески оберегал и поддерживал. Только благодаря тому, что я находилась в приятельских отношениях с его супругой, я имела полное право заботиться о подполковнике в те моменты, когда она не могла этого сделать. Ревновать Кирьянова к моей персоне ей и в голову не приходило – она была мудрой женщиной.

Огромное количество великих дел вершилось за трапезой. Разложив лотки с шашлыком на столе, мы неспешно принялись трепаться за жизнь. У Кири она не отличалась разнообразием: дом – работа – дом – отчет, доклад, оперативно-разыскные мероприятия, суды, задержания, аресты, угроза собственной жизни – дом – допросы, следственный изолятор, улики – дом. И так до бесконечности. А я как рекламный блок во всем этом.

Мы прекрасно дополняем друг друга.

– Вов, вот скажи, ты своей жене когда-нибудь изменял?

Вопрос был риторическим, но Кирьянов среагировал сразу:

– Нет, – отмахнулся он. – Не было необходимости. Да и пожить еще хочется.

– Что, даже близко не было? – не поверила я. – Ну хотя бы мысли по этому поводу возникали?

– Не возникали. Я ей с работой изменяю. Ты не в первый раз об этом спрашиваешь, кстати. Что за нездоровый интерес?

– Правда? Я уже тебя пытала по этому поводу? – удивилась я. – Не припоминаю.

– Раза три точно было, – кивнул Кирьянов. – Если нужен тот, кто в теме, то могу подогнать отличный экземпляр. Майор Кузнецов, в отделе всего год, но ты с ним не знакома. Четырежды женат, и каждой рога прикручивает. Ну не может человек без этого. Он и вины никакой не чувствует.

– А дети у него есть?

– Представь, ни в одном браке не нажил. Но на стороне завел дочку. Отстегивает ее матери часть кровно заработанного, сдувает с ребенка пылинки и вообще любит ее очень сильно.

– Когда же он тебе душу успел излить?

– На новогоднем корпоративе. Ему одного стакана хватило. Время не ждет, Тань. У меня свидетель на два часа вызван. Чай?

– Конечно.

Кирьянов достал из ящика стола кружку, бросил в нее чайный пакетик, налил кипяток. Подошел к окну, поставил горячий чай на подоконник и приоткрыл окно.

– Ты сказала, что тебя что-то смущает, – вспомнил он. – Меня отвлекли, я не успел послушать нормально.

Я рассказала ему все с самого начала. Постаралась быть краткой, избегала упоминания имен, все же он на работе, а я незваный гость. Надо все-таки иметь какое-то уважение.

– И что тебя напрягает в этом деле, не пойму? – честно признался он. – Ты обнаружила ту, к которой сбегает муж твоей клиентки. Ну и все, господи.

– Ты не понял, Вов. Если бы все было так просто, как ты видишь, то разве я стала бы мусолить эту тему?

– Да понял я, Тань.

– Нет, ты не понял, – уперлась я. – Или понял, но не так. Если уж мне далеко не все ясно, то моя клиентка вообще запуталась. По идее, все должно было казаться именно так, как ты описал, но я-то этого не чувствую. Не вижу, пойми.

– Женская солидарность, – определил Кирьянов.

– Да нет тут никакой женской солидарности. Я и приехала к тебе лишь потому, что хотела взглянуть на ситуацию с точки зрения мужчины. А ты мало того что жене не изменяешь… в чем я, кстати, и не сомневалась… но словно уговариваешь меня поскорее закончить расследование и свинтить подальше.

– А шашлык, значит, привезла в качестве платы за информацию, – хмыкнул Киря. – Сама доброта. Сама забота!

– А то ты не знал.

Он начал собирать со стола пустые упаковки. Я присоединилась к процессу. Управились быстро.

– Тебя о чем просили? Узнать насчет измены. Ты узнала. Никто не просил находить что-то еще. Теперь это не твоя проблема, – наставительным тоном произнес Кирьянов.

Иногда он превращался в махрового циника. В нем вдруг просыпался мент, напрочь исключающий тот факт, что любой человек, попавший в передрягу, может что-то чувствовать. Такие метаморфозы в нашем деле не всегда влекут плохие последствия, особенно если дело касается рабочих моментов. Но именно сейчас своими словами он поставил меня в тупик, если не сказать больше. Я попросту растерялась.

– Ты прав, – ответила я. – Работа выполнена. Пойду, пожалуй.

– Ты чего это, обиделась? – удивился Кирьянов.

– Мечтай, – сказала я, хотя тут он угадал.

– Я тебя умоляю, – вздохнул Кирьянов. – Просто мне кажется, что тебя занесло в какие-то дебри. Впрочем, ты все равно сделаешь по-своему. Попытаешься разобраться, найти причину и следствие, сомневаться и жалеть того, кому это меньше всего нужно. Прошу, Тань, очнись. Ты же специалист высшей категории. У тебя за плечами опыт, помноженный на талант. Я просто высказал свое мнение. Мужик нагулял на стороне ребенка, потом женился на другой, но прошлое его не отпускает. Прости, но разве тут есть другие варианты?

– Да, похоже, вариантов действительно нет, – через силу улыбнулась я.

В дверь постучали.

– Минуту! – крикнул Киря.

Он шагнул ко мне, приобнял за плечи.

– Но если вдруг ты действительно обнаружишь что-то стоящее, то я извинюсь и буду рад помочь. Договорились?

– Да.

Сигарета жила своей жизнью, потому что я совсем о ней забыла. Вот уже полчаса я сидела в машине возле отдела полиции и не трогалась с места.

Я не обиделась на Кирьянова. Не те между нами отношения и не тот у меня возраст, чтобы надувать губы и хлопать дверью. Он сказал именно то, о чем подумал. И в чем он в таком случае виноват?

Покоробило другое: давний друг, который всегда понимал меня без слов, внезапно решил, что я вкладываю в свои действия слишком много эмоций и произвожу лишние телодвижения, тогда как, с его точки зрения, дело плевое, несмотря на то что он знал о нем только с моих слов. Никогда раньше я не слышала от него подобных заявлений и даже предположить не могла. Ему ли не знать, что иногда на то, что тщательно скрывается, указывают именно чувства, которые проявляются против человеческой воли? С ними трудно справиться, далеко не каждому такое под силу.

Я взглянула на то, что осталось от сигареты. Подумала, бросила его в решетку ливневой канализации.

Что ж, осталось еще раз наведаться к бизнес-центру, подкараулить Егора Громова и отследить его маршрут. Если он снова отправится к Марине, то голову ломать больше не буду. Встречусь со Светланой, покажу ей фотографии, и все. На последствия повлиять я уже никак не смогу.

Прав был Кирьянов. Я слишком много думаю тогда, когда от меня никто этого не требует.

В этот раз я решила остановиться в соседнем переулке. С этой точки обзор был хуже, но машину Егора я заприметила сразу. Осталось выяснить, находится ли он на своем рабочем месте.

На этот раз я решила воспользоваться услугами мобильной связи. Номером телефона своего мужа Светлана поделилась раньше.

Егор ответил на звонок не сразу. Я уже успела вообразить его вышагивающим по огромному кабинету, в центре которого стоял стол для заседаний. Все места за столом были заняты, и коллеги Егора внимали его докладу об увеличении продаж холодильных установок…

– Слушаю вас, – прозвучал из трубки знакомый голос.

– Вы мне выезд перекрыли, – сообщила я.

– Как… какой выезд? – недоуменно спросил Громов.

– Синий «Фольксваген» возле бизнес-центра, – небрежно ответила я. – Уберите, пожалуйста, свою машину.

– Вы уверены, что вам помешала именно моя машина?

Государственный номер я помнила прекрасно, поэтому продиктовала его без запинки.

– О'кей, – протянул Егор. – Только откуда у вас номер моего телефона?

– Девушка на сером «Опеле» опознала вашу тачку. Сказала, в какой компании работаете. Так на вас и вышла.

– Ну что ж, если вы уверены, что я именно тот, кто вам нужен, то сейчас подойду, – заявил Егор.

– Поторопитесь, пожалуйста.

На это Громов уже не ответил.

Через пять минут стеклянные двери главного входа в бизнес-центр разъехались в стороны. На пороге появился Егор и тут же заторопился к своей машине.

«Отлично, – мысленно выдохнула я. – Значит, ты на работе, красавчик. Значит, будем следить за тобой дальше. Но ты потерпи еще немного, ладно? Если вечером ты снова отправишься к Марине, а не к своей жене, то я клятвенно обещаю, что оставлю тебя в покое».

Громов в недоумении обошел свою машину, внимательно всматриваясь в другие автомобили, припаркованные рядом с ней.

Разумеется, его никто не ждал. Перезвонить мне он тоже не сможет, потому что именно для таких случаев и существует опция «Скрыть номер». На месте Громова я бы сразу обратила внимание на то, что телефонный номер собеседника не определился, но он как-то пропустил сей важный момент. Хотя я бы на его месте тоже подорвалась и пошла выяснять обстоятельства случившегося.

Егор все еще крутился возле машины. Странное дело, но он не торопился возвращаться на работу. Вместо этого прикурил сигарету и достал мобильный.

Разговор был недолгим. Громов сел в машину и покинул стоянку.

Я тут же отправилась следом. Мы оба проделали уже знакомый маршрут. Егор снова направлялся к Марине.

На этот раз я не стала провожать его до подъезда. Ничего нового я там наверняка не увижу. Да и на старшую по подъезду, Екатерину Ивановну, не хотелось нарваться. Наверняка патрулирует вверенную ей территорию.

Развернувшись, я отправилась восвояси. Домой.

По пути домой вспомнила, что дома нет ни хлеба, ни сыра, ни лишней пачки сигарет. От бокала вина я бы тоже не отказалась – мне было над чем поразмыслить. Уж слишком очевидно все выглядело и очень быстро закончилось. Впрочем, фактов, подтверждающих сомнения клиентки в отношении ее мужа, я нашла предостаточно.

На улице почти стемнело. Я остановила машину возле небольшого магазинчика, находящегося в пяти минутах езды от дома.

Купив все необходимое, я вышла на улицу и закурила.

Картина маслом: в пакете вино и закуска, в руке сигарета. И вид, должно быть, помятый. Все же несколько суток сидения за рулем свежести облику не добавляют. Сейчас приду домой, брошу шмотки в стиральную машину, приму душ, плесну в бокал винца и спокойно завершу свои дела. Потом сообщу Светлане о том, что хочу с ней встретиться, после чего произойдет то, что я не люблю больше всего на свете: реакция человека на предоставленные подтверждения того, что его водили за нос. Сколько бы раз это ни происходило, но я так и не смогла привыкнуть к такому.

Я не сразу заметила, что за мной «хвост». И не успела рассмотреть ни марку машины, ни того, кто был за рулем, – водитель включил дальний свет, тем самым перекрыв возможность рассмотреть хоть что-то в зеркале заднего вида.

Но не только это меня напрягло. Автомобиль практически вжимался в меня. Если бы я затормозила, то наши бамперы – его передний и мой задний – встретились бы, как после долгой разлуки. Следовательно, я была лишена возможности свернуть в сторону или разогнаться. Последнее я не могла сделать по причине того, что мы ехали не по широкой проезжей части – вокруг были пешеходные дорожки, а там полно прохожих.

Чувак явно показывал, что чего-то хочет. Но при этом он никак не проявлял себя. Не сигналил, не мигал фарами.

Я судорожно принялась вспоминать. Вроде бы никого на проезжей части не подрезала, ни с кем по пути, кроме продавца в магазине, не разговаривала. Не ссорилась, не предъявляла претензий, не устраивала аварий и не сбивала людей. Или все-таки что-то было, а я не заметила?

Деваться было некуда. Я вынужденно двигалась к подъезду. И это было очень, очень плохо, потому что мой невидимый враг теперь будет знать, где я живу. Попытка все-таки притормозить мгновенно провалилась.

Остановив машину возле подъезда и заглушив мотор, я заметила, что тот, кто меня преследовал, в точности повторил мои действия. Правда, оставил работать фары, и я так и не могла рассмотреть ни лицо водителя, ни марку автомобиля. Поэтому осталась сидеть в машине. Выходить на разборки было опасно, я попросту не имела понятия о намерениях того, кто практически загнал меня в ловушку. Пусть только сунется – врежу. Хочет войны? Он или она ее получит, только пусть постарается для начала объясниться. Если не захочет, то придется распустить руки.

В этот миг фары преследовавшей меня машины погасли. Глаза не сразу привыкли к полумраку. Очертания авто проступали медленно.

Я присмотрелась внимательнее, и сердце с ветерком ухнуло вниз. За мной по пятам двигался темно-синий «Фольксваген».

Дверь со стороны водителя открылась, и на свет вышел тот, за кем я следила несколько дней.

Нужно было спасать добычу. Кофр с фотоаппаратом лежал на переднем сиденье. Я перебросила его под заднее и приготовилась к отпору.

Егор постучал в окно.

Я немного опустила стекло.

– Не хотите поговорить? – вежливо поинтересовался он.

– Ой, а я вас знаю, – улыбнулась я. – Мы вчера виделись, вы мою машину чинили.

– И починил, если помните.

– Да, я вам очень благодарна. А что вы здесь делаете?

Несмотря ни на что, я должна была попробовать прикинуться овечкой. Правда, чувствовала себя настоящей овцой.

– У меня тот же вопрос, девушка, – спокойно ответил Егор. – Что я здесь делаю?

– Не поняла.

Мне показалось, что я мастерски разыгрываю удивление, но Егор так не подумал.

– Все вы прекрасно поняли, – жестко ответил он. – Пообщаемся? Потому что я без ответов на вопросы вас из машины не выпущу. Не бойтесь, я не убивать вас приехал, – произнес Громов и взялся за дверную ручку. – Открывайте уже.

Я медлила, хорошо понимая, что он чувствует. Человеку в таком состоянии доверять нельзя, даже если он кажется совершенно спокойным.

Громов, видимо, понял, что переборщил. Отпустил дверную ручку и отступил в сторону.

– Смотрите, у меня в руках ничего нет.

Он развел руки в разные стороны. Потом похлопал себя по карманам.

– При себе нет оружия или чего-то похожего. Ладно, если не хотите разговаривать в салоне, то диалог на свежем воздухе вас устроит?

Я подняла стекло и вышла из машины, но ближе подходить не стала.

– Что вам от меня нужно? – спросила я.

– У меня тот же вопрос, – ответил он. – Мне нужны ответы. Но прежде я хочу получить гарантию того, что вы мне все расскажете.

– Не могу этого обещать, – ответила я.

– Почему это?

– Потому что я не имею права. И не понимаю, зачем вы за мной ехали.

Громов переступил с ноги на ногу.

– Я тут долго думал на эту тему, – пробормотал он. – Никогда бы не обратил внимания на девушку, которой потребовалась помощь на дороге. Вы, кстати, в автосервис так и не попали?

– Не попала.

– Я так и подумал. А зря, иначе в какой-то момент встанете посреди дороги, а позади вас окажусь не я, а другой человек, который всего несколько дней за рулем, к примеру.

– Спасибо, приму к сведению.

– Понимаете ли, тот переулок, в котором я заметил знакомую тачку в третий раз, очень хорошо просматривается из окна моего кабинета, – произнес Громов. – И я бы не обратил на нее внимания, если бы не увидел ее во дворе знакомого нам обоим дома. Вы припарковались напротив подъезда, в который я зашел. Нас разделяла детская площадка, и на ней, кроме качелей и небольшой горки, ничего больше нет. Все просматривается очень хорошо.

– С чего это вы решили, что я за вами следила?

Егор Громов раскусил меня, но попыток спрыгнуть с темы я не оставляла. Пара слабеньких попыток выкрутиться у меня осталась.

– Вы настолько были уверены в том, что превратились в невидимку, что забыли прикрутить фальшивые номера. Именно эту машину я видел возле бизнес-центра, в котором работаю. Именно она стояла возле дома, в который я зашел по своим делам.

Он с любовью накрыл капот ладонью.

– Ерунда какая-то, – не выдержала я.

– Не делайте из меня идиота, – повысил голос Громов. – Полагаю, вы не просто так таскались за мной. Так что же вас заставило?

– Егор, я…

– Откуда вы знаете мое имя?

– Вы сами мне его назвали. Там, в переулке, – ответила я.

– Нет, не называл.

У меня возникло ощущение полного провала. Но самое интересное, что я поняла: каким-то образом я предчувствовала свое падение. Вот почему такое обычное на первый взгляд дело не казалось мне таковым. Совершенно необъяснимо, почему так вышло, но интуиция изо всех сил старалась меня предупредить, однако я не видела никаких оснований быть более осторожной. И вот, пожалуйста. Меня, оказывается, очень легко было вычислить. Это не я обвела вокруг пальца, а меня обвели.

– Мне нужно знать причину, по которой вы меня преследуете, – сказал Егор. – Клянусь, я тут же уеду и никогда больше не вернусь.

– А я клянусь, что не преследовала.

Громов вздохнул.

– Мне придется обратиться в полицию, – предупредил он.

– Обращайтесь.

Я открыла заднюю дверь и взяла с сиденья сумку с продуктами. Егор не уходил, и мне совершенно не хотелось, чтобы он торчал здесь до скончания века. Может ведь и до квартиры проводить.

Сумка вернулась в салон.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Смотря куда.

– Мама вас как в детстве называла?

– Таня.

– Откуда вы знаете мое имя, Таня? Кто вас попросил следить за каждым моим шагом? С какой целью вы это делали?

Да что со мной происходит? Каждым действием и каждым словом я закапывала себя все глубже.

Разозлившись на саму себя, я решила не сдаваться ни в коем случае. Я действительно не имела никакого права раскрывать Егору цель наблюдения. Если не дурак, то сам должен понимать. Однако ситуация могла измениться в любой момент, и, возможно, мне придется рассказать Егору про Светлану первой.

– Не хотите разговаривать, я понял.

Он медленно двинулся в мою сторону.

Я предусмотрительно сделала шаг назад.

– Да не бойтесь вы, господи, – сказал Громов. – Хотел бы – уже давно бы… ну вы поняли, надеюсь.

– Стойте на месте, я прекрасно слышу вас оттуда, – попросила я.

– Да я бы с удовольствием, но я занял чье-то парковочное место.

– Значит, вам пора уезжать, – предупредила я.

Громов размял рукой шею.

– Я же сказал, что не уйду до тех пор, пока вы мне не…

Он замер, внимательно всматриваясь в мое лицо.

– Это жена, да?

Я молчала. Громов запрокинул голову.

– Неужели дошла до такого? Как же я сразу не понял? Я-то, идиот, решил, что вы на меня запали, что вы из тех, кто устраивает охоту на мужчин, ни перед чем не останавливаясь. Ой, дура-а-ак…

Он опустил голову. На лице появилась тоскливая улыбка.

– Давайте все-таки поговорим не здесь, Таня, – попросил он и осмотрелся. – Тут всего один уличный фонарь, да и тот как-то болезненно выглядит. Неужели вот так и будем стоять в темноте?

– Вам решать, – осторожно заметила я. – Но мой совет: возвращайтесь к жене.

– Вернусь, конечно. Я люблю свою жену.

Егор присел на капот моей машины и достал сигарету.

– Хорошо, – решил он. – Кажется, я должен вам кое-что объяснить. Вы ведь курите?

– Почему вы так решили?

– Да вон же у вас зажигалка на панели лежит.

Из-за угла дома появилась моя соседка тетя Алла. Наши квартиры находились одна под другой, она жила этажом выше. К тете Алле иногда привозили на побывку внука, и в эти дни об этом знал весь дом. Мальчик был очень активным. Он громко смеялся, громко звал бабушку, громко плакал и громко ронял на пол предметы. Меня эти звуки совершенно не раздражали, но вот соседка после каждого визита любимого внучка извинялась с такой силой, словно жизнь мне сломала. Мол, ей самой трудно управиться с таким эмоциональным ребенком, сил нет, здоровья тоже.

– Здравствуйте, теть Алл, – помахала я рукой.

– Привет, Тань, – отозвалась женщина и покосилась на Егора.

– Добрый вечер, тетя Алла, – слегка поклонился он.

– И вам, – поджала губы соседка.

Она скрылась в подъезде. Мы с Громовым дружно посмотрели ей вслед.

– Вот, теперь меня и соседи в лицо знают. Это ли не залог того, что вы находитесь в безопасности?

Он был прав. Мои опасения жестокой разборки не оправдались. Громов словно предвосхитил их. И, черт побери, он действительно цеплял своим поведением. Другой бы на его месте дал с ноги в лобовуху, вынес меня на улицу и взял за грудки, а этот стоит и даже не рисуется. Выслушать его тоже не помешало бы. Но, конечно, не стоя на глазах у всего дома.

– Предлагаю пойти в одно место, – расщедрилась я. – Вы правы, здесь не лучшая площадка для дебатов.

– Странно все это, – усмехнулся Громов. – Если уж рассуждать объективно, то условия должен выдвигать я.

– А вышло наоборот.

Я взяла из машины сумку, закрыла авто и поставила на сигнализацию.

– За углом можно купить кофе навынос. Рядом небольшой сквер, там и поговорим.

– А почему бы нам все-таки не сесть в одну из машин? – недоуменно произнес Громов. – Вы еще не верите в то, что я не опасен?

Я верила и в крайнем случае могла бы оказать Громову сопротивление, но не хотела рисковать.

– Я вас совершенно не знаю, – призналась я.

– Логично. Хотя за пару суток могли бы догадаться.

– О чем?

Егор запер «Фольксваген» и спрятал ключи в карман.

– О том, что я не монстр. А также о том, о чем вас просила узнать моя жена. Если это так, если я не ошибся, то мне придется кое-что объяснить. Хотя я вообще не обязан это делать. Ну, показывайте дорогу, Татьяна. На дворе вечер, мы оба устали. Кофе навынос, говорите? А чай там купить можно?

Чай в ассортименте нашелся. Как и капучино. А вот в сквер мы не попали по причине того, что там начались работы по благоустройству. Оккупанты в оранжевых жилетах разгромили единственную пешеходную дорожку, поснимали с привычных мест скамейки и свалили их в стороне, а сами с деловым видом прохаживались у всех на глазах, чтобы показать всему миру, что поздней осенью, когда земля превращается в камень, самое время заняться покраской и дорожными работами.

– Как назло, – раздосадованно заметила я.

– Не страшно. Просто пройдемся по улице, наслаждаясь порывами ледяного ветра и ароматом выхлопных газов, – предложил Егор. – Вы же отказались беседовать в уютном автомобильном салоне.

– Я не против прогулки, – ответила я.

Мы неспешно пошли по улице мимо освещенных витрин.

– Для начала ответьте, Таня. Кто вы?

Выкручиваться смысла не было. Я остановилась и достала из сумки удостоверение частного детектива.

Егор не удивился и, мельком заглянув в документ, тут же вернул его обратно.

– Я должен был поинтересоваться, потому что, как уже сказал, опасался, что вы не в себе.

– Помню, – ответила я. – Вы думали, что я запала на вас и сошла от любви с ума. И что, не в первый раз с вами такое?

– В первый. Но я наблюдал за подобным со стороны. Всякое в жизни бывает. Значит, детектив… Не знал, что Светка способна на такое.

Он даже мысли не допускал, что Светлана может быть ни при чем.

– О, минуту.

На этот раз остановился он. Достал из внутреннего кармана пиджака паспорт и открыл его на странице с семейным положением.

– Женат на Светлане Владимировне, теперь уже Громовой, – объяснил он.

– И зачем вы мне это показали?

– В благодарность за то, что предъявили ксиву. Теперь нам друг от друга скрывать нечего.

Навстречу нам рванулся динозавр с пачкой флаеров в руке. И как я его не заметила раньше?

– Сегодняскидканалюбуюпиццунатонкомтесте! – не делая пауз между словами, проорал он и перегородил нам дорогу.

– Нет, спасибо, – попыталась я обойти настойчивое животное.

– Возьмите хотя бы рекламку, – уже тише и спокойнее попросил динозавр. – Никто ж не берет, все мимо идут. Мне их съесть, что ли?

В его голосе послышалась самая натуральная обида.

– Давай свои рекламки, – протянул руку Егор. – Только быстро, а то начальство заметит.

– Спасибо, бро, – донеслось из разверзнутой пасти. – Дал бы краба, но у меня лапки.

Егор сунул флаеры в карман и взял меня под локоть.

– Испугались?

– Скорее растерялась.

– А я вот нет, – признался Егор. – В студенческие годы тоже так подрабатывал. Стоял на дороге с протянутой рукой, а люди шли мимо.

– Тоже в костюме динозавра работали?

– Нет, работал собственным лицом. Так вы расскажете?

– О чем?

Егор мог бы развернуться и уйти, не дождавшись ответа, но не сделал этого. У него были стальные нервы.

– Ладно, расскажу я, а вы поправите, – сказал он. – Но это только мои догадки. Предположения. Я ни в чем не уверен, но имею веские основания думать о том, что моя разлюбезная Светлана в этом как-то замешана. Я вовсе не глупый мальчик, каким вы меня видите.

– Не вижу я вас мальчиком, – возразила я.

– Сначала я скажу вот что, – словно не слышал меня Егор. – Та девушка, которую вы видели рядом со мной, моя знакомая. Но не просто знакомая – она жена лучшего друга.

– А ребенок чей?

– Не мой.

– А друг знает о том, что вы навещаете его жену в его отсутствие?

– Нет. Он не сможет узнать об этом ни при каких обстоятельствах.

Я высвободила локоть.

– Не мучайте ни себя, ни жену, – посоветовала я. – Светлана давно вас вычислила. Вы очень неосторожны, Егор, потому что оставляете за собой длинный хвост улик. Каких именно? Пояснять не буду, я и так вам много рассказала. Догадайтесь сами, прошу. Если вы все это делаете специально для того, чтобы довести до белого каления супругу, то примите совет: бросьте это дело. Уж не знаю, как, что и с кем там у вас на стороне и кого ребенок будет называть папой, но вы уже по уши в дерьме. Но я дам вам шанс облегчить свою участь. Вы сами признаетесь Светлане в том, что обманываете ее. Для нее услышать правду от вас будет лучшим вариантом, чем если бы она узнала обо всем от меня.

– Вы полагаете, это сработает? – грустно улыбнулся Громов.

– Не делайте ей больнее, чем есть на данный момент.

– Вы, Таня, так ничего и не поняли, – покачал головой Громов. – В вас проснулась женская солидарность, но все дело в том, что вы очень, очень ошибаетесь. А Светка давно в курсе того, что я навещаю Марину. Скажу больше – когда-то они были знакомы.

Вот оно как, оказывается. А Светлана даже не намекнула на это.

– Светка думает, что я ей изменяю, но это не так. И вы так решили, увидев меня рядом с Мариной. Я прав?

– А разве нет? – ответила я. – Взгляните на себя со стороны, Егор. Или встаньте на мое место. Уверяю, вы бы согласились со мной.

– Эх, девчонки, – вздохнул Громов. – Все-то вы знаете, едва завидев издалека. Делаете выводы, принимаете скоропалительные решения. Трудно удержать себя от этого, да? Не отвечайте, Таня, я заранее знаю ваш ответ. Скажу сразу, что жене я наш разговор передавать не собираюсь. Для нее никаких последствий не будет. Я и сам, признаться, хотел рассказать ей о Марине, но тянул. Боялся ее реакции, да и сейчас боюсь.

– Что вас связывает с Мариной?

– Что меня с ней связывает?.. – задумчиво пробормотал Егор и повертел в руках опустевший стакан. – А я и не знаю, что именно.

– Отличный ответ.

Мы дошли до конца улицы и повернули налево. Старый дом, который мы огибали, был построен в начале двадцатого века, а в те времена, как известно, строили основательно. Некогда дом был частным владением, но сейчас за каждым окном скрывались офисы различных организаций.

Егор осмотрелся.

– Кажется, мы описываем круг, – заметил он. – Еще два раза повернуть налево – и мы снова окажемся неподалеку от вашего дома.

– Ну и что? – не поняла я сути его замечания.

– Да это я так, – спохватился он. – Сто лет не ходил пешком, все время на машине. Уже и забыл, что это здание украшено старинной лепниной. Я в душе архитектор и историк, знаете ли. Родители подогревали мой интерес и вечно таскали меня в пешие походы то по Тарасову, то за его пределы. Сейчас словно в детство попал.

– По-моему, сейчас вы меньше всего должны погружаться в прошлое, – напомнила я. – Или решили ничего не рассказывать?

– Прошлое никого не отпускает, – многозначительным тоном произнес Егор. – В этом вся суть.

«Так ты еще и философ, – подумала я. – Сколько же в тебе еще припрятано всякого?»

– Вернемся к делу, – напомнила я.

– Да тут все просто, Таня, – будничным тоном произнес Громов. – Марина мне не любовница. Она жена моего лучшего друга. Он же является отцом ее ребенка, так что тут я тоже ни при чем.

– Про это я уже слышала.

– Но вы не знаете, что Никиты нет в живых. Марина – его вдова. Их общий сынишка Сашка растет без отца. В Тарасове у Маринки никого нет, остался только я – лучший друг ее мужа. Бросить их не могу. Помогаю по мере сил. Заезжаю к ним в гости, тащу подарки пацану, чтобы ни он, ни его мама не свихнулись. Иногда могу по делам отвезти или просто в парке рядом пройтись. Нет там любви в том самом смысле, понятно вам?

Вот это поворот. Я аж шаг замедлила. Вот, оказывается, в чем дело…

– Ну-ну, Таня, – подхватил меня под руку Егор. – Удивлены?

– Почему я должна вам верить? – очнулась я, высвобождая локоть.

– А что вам еще остается? – резонно заметил Громов. – У меня есть доказательства. Теперь и у вас есть.

– Какие?

– Не знаю, какие вам удалось раздобыть. Фотографии, например. Вы же делали фото? Это правда, как она есть.

– Давно умер ваш друг?

– Я не видел его мертвым. Несчастный случай на лыжном курорте. Три года назад.

– Разбился?

– Если бы. Исчез.

Мы приближались к следующему повороту. За углом здания простирался пустынный переулок. Там всегда были проблемы с уличным освещением.

– Мы с Никитой уже лет шесть каждую зиму уезжали в одно и то же местечко под названием Беглое. От Тарасова полдня на поезде, потом на рейсовом автобусе два часа. Там небольшой поселок у подножия невысоких гор, почти деревня. Не Домбай, конечно, но потянет. Трассы расположены чуть выше от домов, но вся лыжная инфраструктура находится именно там, в поселке. Есть лыжная база, но мы как раз таки всегда останавливались в поселке. Там частные отели, ресторанчики, кафе, магазины. Мы всегда жили в одном отеле, этакая семейная гостиница на пару номеров. Забавно, что изначально отель носил название «Снежный», но буква «С» то и дело падала с фасада. Хозяин устал ее ставить на место, и теперь отель носит название «Нежный». Цены кусачие, но нам делали скидку как постоянным клиентам. В принципе жить можно. До ближайшей трассы рукой подать. Так и отдыхали.

Описание места отдыха было более чем размытым, но картина перед глазами возникла сразу же.

Я увидела заснеженную улицу, с одной стороны которой находится высокий заснеженный склон, а по другой тянутся невысокие домики. По улице ходили ярко-одетые люди, кто-то нес лыжи, кто-то тащился со сноубордом. Уютное местечко, куда так и тянет приезжать снова и снова.

– На лыжи меня поставил как раз таки Никита. Он-то с детства увлекался. Как-то позвал с собой в отпуск. Меня ничто не держало, и я поехал с ним в горы. Приехали, я попробовал прокатиться… и пропал. Но если я так и не стал профессионалом, то Никита конкретно сходил с ума от одного вида лыжни. Я не думаю, что он все еще жив. Его искали спасатели, но так и не нашли. Как мне сказал один из местных: «Если уж горы что-то взяли, то обратно не отдадут». Правда, в горах мы с ним в тот момент не были. Но я надеюсь, что Никита не мучился. Если вообще есть смысл до сих пор на что-то надеяться.

Нас обступила темнота. За спиной остался гудящий вечерний Тарасов, а мы медленным шагом брели по абсолютно пустому переулку.

– Маринка никогда с нами в отпуск не ездила. Говорила, что мороз и солнце не для нее. В тот год, когда случилась трагедия, ей и вовсе не до заснеженных вершин было, потому что родился Сашка. Никита сказал, что, наверное, на время завяжет с нашими вояжами, а потом, когда сын подрастет, то выбираться в горы будет проще и легче. Но судьба распорядилась иначе. А знаете что? Я фото покажу.

Он остановился, достал мобильный и стал что-то там искать.

– Смотрите.

Это было селфи. Двое молодых мужчин в горнолыжных куртках и солнцезащитных очках улыбались в камеру. Тот, что в желтой куртке, незаметно сделал из пальцев «рожки» другому. Настроение у парочки было великолепное, иначе бы не улыбались во весь рот.

– Единственная память о наших вылазках, – объяснил Егор. – Тот, что в желтой куртке, и есть Никита.

– Вы одного роста, да еще в этой одежде одинаковой, – заметила я. – Смотритесь как братья.

– Мы не походили друг на друга. Экипировка обезличивает, поэтому и кажется, что мы одинаковые. Хотя он был одного роста со мной.

Экран погас. Егор убрал телефон в карман.

– Вы сказали, что Марина и ваша жена были знакомы, – вспомнила я. – И сказали, что Светлана, скорее всего, знает о том, что вы встречаетесь с Мариной?

– Да, так и есть, – кивнул Егор. – Мы все работали в одной организации. Ну а что касается того, что жена могла знать о Марине, то вы – прямое тому доказательство.

– Марина и ваша жена дружили?

– Я бы не сказал. Они… как бы лучше выразиться… Давайте так. Я опишу вам события в хронологическом порядке.

– Давайте, – согласилась я. – А то запутаемся.

– Светка была начальником отдела. Мы с Никитой работали под ее чутким руководством. Вы наверняка видели мою жену. Она показалась вам лидером?

Вопрос не застал меня врасплох. Я уже была в курсе того, что когда-то Светлана занимала высокую должность, значит, была лидером, и, несмотря на то что жизнь заставила ее опуститься на колени, что-то начальственное или даже властное все равно в ней сохранилось. Я сразу же обратила на это внимание при первой нашей встрече. Не походила девушка на ревнивую истеричку. Чувствовалось, что боль, которую она терпит, ею же и контролируется.

– Я бы не сказала, что Светлана производит впечатление слабого человека, – ответила я.

– Мы все почти одного возраста, – продолжил Егор. – А тут над мужиками ставят шефом девчонку. Конечно, ей пришлось несладко. Мы-то с Никитой ее не трогали, но были и недовольные. Например, кто-то более опытный или старший по возрасту. Но она выдержала. Начальником она была отличным. Там, где надо, могла кулаком по столу жахнуть, а там, где не надо, проявляла понимание. Сидела с нами допоздна за отчетами, звезды на погоны не цепляла. На корпоративах могла и станцевать, и вина выпить. Не терпела фамильярностей, но как-то так вышло, что больше остальных выделила нас. Лучшими друзьями мы с ней не стали, конечно. Держали дистанцию. А потом генеральный директор привел свою знакомую, с которой Светка совладать не смогла. Этой знакомой и была Марина. Не знаю, что там у вас, женщин, за разборки, но все чаще слышу о том, что это как бои без правил. В скором времени Светка уволилась, на связь не выходила. Я так и не узнал, что там произошло. До сих пор мне не рассказала. Теперь она продает шмотки в торговом центре, потому что не смогла найти похожее место работы. Маринка же, заняв ее место, быстренько сошлась с Никитой, потом ушла в декрет. Странно все это. Теперь из всей «четверки» в отделе остался только я.

– А Светлана не хочет вернуться на работу, если Марины там больше нет? – спросила я. – Если я правильно поняла, она прекрасно справлялась.

– Она гордая. Там все видели, как ей было несладко. Она не хочет находиться среди свидетелей своего поражения, в этом я ее понимаю. Зарабатывает она не ахти какие деньги, но на то я и муж, чтобы не дать семье умереть от голода.

– Понятно.

Впереди, метрах в десяти от нас, от стены отделилась темная фигура. Секундой позже блеснул огонек зажигалки. Фигура мало напоминала человеческую, но, несомненно, не могла принадлежать кому-то еще.

– О! – услышала я радостный голос. – Кто бы мог подумать?

Подойдя ближе, я увидела того самого «динозавра», у которого Егор забрал рекламные листовки. Огромная голова с разинутой пастью болталась на какой-то веревке на уровне его коленей.

– Перекур? – спросил Егор. – Просачиваешься через стены?

– Дурацкое дело не хитрое, – пожал плечами «динозавр». – Главный вход на параллельной улице. Когда нужно отдохнуть, то просто пересекаю здание насквозь, и все. Тут всегда тихо, меня никто не видит. Вы флаеры, наверное, выбросили?

– Нет, они у меня в кармане, – ответил Громов. – Вернуть?

– Упаси боже. Я просто так поинтересовался. Ну и снова поблагодарю.

Егор по-отечески положил руку на его плечо.

– Ну что ж, удачи тебе, мой вымерший друг.

Парень с улыбкой поднял «лапу».

Мы с Егором направились к моему дому.

– Мы со Светланой не теряли связь друг с другом даже после того, как она ушла, – продолжил Егор. – Сблизились еще во времена ее шефства надо мной. А теперь уже почти три года женаты. Обалдеть.

– Поженились сразу после того, как пропал Никита?

– Не сразу, но да, медлить не стали. На самом деле связи между этими событиями нет. Просто так получилось.

Егор шел, заложив руки за спину и глядя под ноги, словно высматривая что-то, что можно было бы поддеть носком ботинка и пнуть.

– Расскажите о том дне, – попросила я.

– Он пропал во время метели. Мы были в ресторане, в который заходили бесчисленное количество раз. Наш отель в двух шагах. Заблудиться практически невозможно. Каждый раз отмечали в том ресторане свое прибытие и отъезд домой. Вот и тогда отметили. Посидели в ресторане, вышли на улицу, а там погодка со шквальным ветром и снегом в лицо. Никита сказал, что ему срочно нужно отойти. Я говорю: «Иди». Больше я его не видел. Никто его больше не видел.

– Куда он отошел?

– За угол. Приспичило. Мы столько пива выпили, что даже боюсь вспоминать.

– Не мог дотерпеть до отеля или вернуться в ресторан?

– Таня, вот вы, если выпьете лишний бокал вина, ведете себя так же, как и всегда?

– По-разному, – призналась я. – Но если туалет где-то рядом, то я вряд ли побегу в кустики. Послушайте, неужели он пропал без следа?

Дорога впереди плавно заворачивала влево. Там, за поворотом, шумела, призывая принять в ней живое участие, вечерняя городская жизнь.

– Сначала я искал сам, но погода становилась все хуже. Уже шквальный ветер с ног сбивал. Почему-то я решил, что Никита мог вернуться в отель без меня. Напомню, мы были изрядно навеселе. Я вернулся в отель, Никиты там не оказалось, и хозяин решил принять участие в поисках. Потом он же позвонил в полицию. Никиту искали до утра, подключили спасателей, те отправились на трассу, обшарили на всякий случай и там. Метель была жуткая. На другой день все повторилось, уже и технику привлекли. На третий день сообщили, что поиски прекращаются из-за погодных условий. Осмотрели все, что только можно, опросили почти всех, кто мог видеть Никиту. Ни-че-го. Спасатели сказали, что, скорее всего, он не выжил.

– Как же так, Егор? Неужели поиски так и прекратились?

– Официально – да. Мне объяснили, что в горах люди часто исчезают бесследно.

– В каких горах, Егор? Вы же были далеко от лыжной трассы.

– Не имеет значения, – отрезал Громов. – Человек во время сильного снегопада и при яростном ветре быстро становится дезориентированным. Никита мог зайти за угол с одной стороны, выйти с другой, потерять меня, не увидеть дороги, добрести до обрыва. Он мог звать на помощь, но я ничего не слышал, потому что меня самого заметало снегом. Но, знаете, когда все отказались от поисков, я не сдался. Стал заниматься этим сам и… безуспешно. Никто его не видел. Он словно растворился в метели. Через несколько дней этого бесполезняка я и сам понял, что друга не найду. Позвонил Маринке, блеял что-то, потому что напился для смелости. Приехал в Тарасов, а на работу идти не могу – плохо мне. Взял больничный и неделю пил, не просыхая. Как опомнился, так приехал к Светке и впервые остался у нее. Втайне от нее связался с Мариной. Она пригласила к себе, приняла спокойно, выслушала, не перебивая. Не кричала, не рыдала, не бросалась на меня с кулаками. Поняла меня и приняла мою помощь. С тех пор я рядом с ней и Сашкой. Но долго это продолжаться не могло. Жена не могла не догадаться, потому что знает меня, как свои пять пальцев. Она бы тоже все поняла верно и про мое чувство вины, и про визиты к Марине, но я с самого начала делиться не стал. Опять же – струсил. А недавно понял, что хватит, потому что случилась одна неприятная история. Однажды, когда я был у Маринки, Сашка поранился. Ничего серьезного, царапина, но Маринка решила отвезти его к врачу. В подъезде случайно наткнулись на соседку, Маринка ей еще сказала, что мы торопимся. Я ту женщину даже в лицо не запомнил, а вот она меня, оказывается, «заскринила». Уж не помню, сколько дней прошло, но мы с женой решили сходить в кино. И вот эта соседка там тоже оказалась. Подошла и в лоб спросила про Сашку. Светка это услышала, и поди докажи, что я ей не изменяю? Вы бы поверили мне, будь на ее месте?

– Не знаю, – честно ответила я. – Мне бы потребовались серьезные объяснения.

«Это же в кинотеатре была Екатерина Ивановна собственной персоной, – вспомнила я. – А потом она увидела там тебя с женой и решила проявить обеспокоенность здоровьем чужого малыша».

– Я дома сорвался, – ответил на это Егор. – Сам себе не рад был. Упустил возможность признаться Светке. Надо было раньше, конечно, но что же теперь делать, если так вышло?..

– Вы действительно не сегодня-завтра собирались ей все рассказать?

– Собирался. Но она опередила, приставила ко мне шпиона.

– Меня, что ли? – усмехнулась я.

– Вас.

Темная стена старинного здания оборвалась, и в лицо брызнул яркий свет уличного фонаря.

– Словно в зале свет зажегся после спектакля, – заметил Егор.

– Похоже на то. А почему вы считаете себя виновным в его исчезновении, Егор?

Егор посмотрел мне прямо в глаза.

– А как вы думаете, Таня?

Этот в чем-то даже глупый вопрос не давал мне покоя, хоть чувства Громова я полностью разделяла. И наверняка не смогла бы нормально жить после случившегося, окажись я на его месте. Ощущение вины и бессилия, потерянность, злость, отчаяние, гнев, обида, страх и сильнейшая безысходность – и это далеко не весь набор эмоций, которые обрушиваются на тех, кто выжил.

А кто-то нет.