"И вдруг меня охватывает несказанная печаль, которую несёт в себе время; оно течёт и течёт, и меняется, а когда оглянешься, ничего от прежнего уже не осталось. Да, прощание всегда тяжело, но возвращение иной раз ещё тяжелее." Эрих Мария Ремарк "Возвращение"
— А я говорю, что нужно погрузить в сон, а потом шарить в голове! — уже битый час Олмар и Роксот спорили о том, стоит ли сначала ввести меня в искусственную кому, а потом затуманить воспоминания о близких или сначало ментальное вмешательство, а потом телесное.
— Глупый юнец! — кричал Роксот, — во сне всё спутается! Воспоминания будут хаотичные, она сама должна направить на самые яркие воспоминания, которые и провоцируют душевные муки! А для этого спать — нельзя!
— А может не надо шарить в моей голове? А то как не прилично получается… Я ведь не монашкой жила… — краснея и смущаясь, как девица на выданье, пыталась вставить я своё мнение.
— Так, дорогие лекари, — вмешалась Лафиния, — би Роксот, вы начинаете, а вы, би Олмар, подхватываете, как только потребуется!
Меня уложили на кровать, рядом поставили стол, на который разместили большое количество баночек, скляночек. Всё предоставили бесплатно: мази, порошки, настойки и кристал для сбора магии, тоесть накопитель, как только её во мне станет под завязаку, это происходит из-за того, что магия только прокладывает во мне пути и будут частые всплески силы, она начнёт перетекать в него — я ещё и сомневалась, что всё предоставят, только зря деньги отложила, но всё худшее к лучшему.
С самого утра я сделала все дела, которые не могли ждать — со всеми расплатилась, распределила деньги и дала указания, что делать в случае чего, поговорила с Карвой по поводу питания, точнее о том, что я займу весь её подвал, а в замен, она будет есть из него то, что захочет, не обращая внимания на слова храмавщиков, как она говорит — служители Божьи. Поговорила с Жоли, помощницей Олмара, чтобы в случае чего она подменила сиделку, от денег она отказалась, сказав, что с друзей деньги не берёт. Вот и появился у меня первый друг.
Би Роксот пришёл поздним утром, хотя должен был в обед, он решил, что мне будет спокойней, если он расскажет мне, что и зачем он будет делать. Мне это очень помогло — я ничего не забуду, просто прошлая жизнь уйдёт на второй план, лица моих родных не расплывутся, при желании я смогу вспомнить всё в деталях.
Перед тем, как запустить магию по моему телу и дать толчок развития магическим каналам, что приведёт к перестроению тела, мне объяснили, почему не могут сразу всё вылечить. Оказалось, что дело не в том, что они не могут, а в том, что у моего организма нет столько энергии и сил, если так поступить, то от меня останутся кости и кожа. А так, будет плавное перестроение, не приводящие к истощению, при этом, я должна хорошо питаться, что будет сложно в моём состоянии. Олмар будет приходить ко мне раз в два дня, его задача заключается в том, чтобы ускорить процесс восстановления, вмешиваться в то, что со мной будет происходить он не будет.
Что конкретно будет, никто не знает, так как таких случаев практически нет и они возлагают надежды на меня. Что-то мне подсказывает, что я подопытная мышка и на моём исследовании кто-то напишет докторскую, не меньше. Ох, уж эти исследователи — активисты.
— Закрывайте глаза, постарайтесь расслабиться… Всё хорошо… Вы не одни, — бархатным голосом начал говорить Роксот, — успокойтесь… Представьте себя в мягкой и тёплой кровати… Вы расслабленны… Вам легко и ни что не может вас встревожить… Вспомните людей, которых вы любите…
Я плавно уплывала в никуда, находилась, будто, между сном и явью. В моей голове всплывали воспоминания, самые важные и не очень, они менялись по команде лекаря: вот первый поцелуй с Женей, вот предложение руки и сердца, покупка квартиры и ремонт в ней, вот рождение Пети, вот глаза мужа смотрящего на сына и улыбающегося мне, вот мы все заболели на новый год и пьëм горячий чай с мёдом вместо шампанского и салютов, рождение Машеньки, муж выбирает ей самое красивое платье на годик, первая поездка на отдых всей семьёй, сын идёт в первый класс, потом дочка, они такие красивые, как же быстро растут, Женечке идут его морщинки, юбилей свадьбы, пятнадцать лет, Петя поступает в институт, первые успехи дочки в садоводстве и её восторг, муж гладит меня по голове и говорит, что любит больше жизни, а я не могу ответить, ведь он на столько сильно меня сжал, что не вздохнуть, не выдохнуть, вот мой последний день рожденье…
Чем больше я перебирала воспоминания, тем легче мне становилось, всё подëргивалось дымкой, начинало бледнеть, словно прошло много лет. Во рту появился солёный привкус железа, всё тело начало печь, я будто яблоко в духовке, скукоживалась и карамелизировалась, в груди сдавило, забурлило и заклокотало ища выход наружу. Потом пришёл лёгкий холод и стало легче.
На смену воспоминаниям пришли сны: яркие, чёткие, до ужаса реалистичные, порой, даже, чувствовалась боль — я пыталась убежать, но не знала от чего бегу, то тонула, то падала с высоты. Кошмар казался не скончаемым, но в какой-то момент опять пришёл облегчающий холодок. И я погрузилась в тёмный, до густоты черный сон без сновидений. Я плохо понимала кто я и где нахожусь, казалось, будто меня затягивает в трясину, и опять прохлада, тепрерь, это был обычный сон, приносящий лишь покой.
Наверное, я плакала, ведь после того как очнулась, или проснулась, щеки были, будто, стянуты плёнкой, а глаза слиплись и не желали открываться. Было ощущение, что меня проехал танк и не один раз: голова трещала, в животе всё будто перемешалось, словно меня разрезали и зашили как получится, ноги и руки болели, как при артрите, во рту боль, словно мне на все зубы, одновременно, сделали пломбы. Я попыталась руками разлепить глаза, но руки не поднимались, ещё раз попыталась, но нет, стало понятно, что они, как и ноги, привязаны к кровати. Меня накрыло паникой, что происходит? Зачем меня привязали? Где все? Я начала дёргаться, звать на помощ, но из горла вырывался лишь хрип. Послышались шаги, хлопнула дверь. — Люба! — я узнала говорившего, Лафиния, — Как же ты нас напугала! Сейчас я тебя развяжу… Подожди… — Лафиния… — попыталась её спросить, что случилост, но голос отдаленно напоминал мой — этот был более ломкий и высокий, из-за этого я сбилась, да и першение не давало нормально говорить. — Молчи, молчи, — запричитала сиделка, — обо всём поговорим попозже, я вызову Олмара и когда он тебя осмотрит, подлечет и тебе станет легче, покушаешь, вот тогда и будешь говорить. — Глаза… — Да, да, сейчас. Спустя десять минут, я смогла поднять веки. Всё было в дымке, но чем чаще я смаргивала, тем отчётливое видела окружающее пространство — я была всё в той же комнат, но что-то неуловимо изменилось, словно это теперь не комната, а палата больниц. Опустила взгляд на себя, я смогла увидеть только руки до локтей — картина не приятная, но не страшная — тощие, с голубизной, слоящимися ногтями, кое где слазиет кожа, как после загара. Раздался стук, Лафиния подскочила и побежала открывать, вскоре, послышались приветствия и приглашения войти, я слышала как Олмар шёл не терпеливым шагом, не успев войти, он сразу спросил как я себя чувствую. Я медленно и стараясь громао не говорить, рассказала про всё ощущения. — Ещё бы! Тебя изнутри, словно, через мясорубку пропустили! — воскликнул Олмар, а Лафиния часто закивала на его ответ, — тебя так крутило, что нам пришлось тебя привязать, я пытался тебе помочь, но многое я не мог сделать. Когда твои органы начали обновляться, а магические каналы расширяться, я всё же решил не будить тебя, чтобы самый болезненный период ты проспала. — И сколько же я проспала? — Неделю, больше нельзя, твой организм истощён, тебе нужно поесть и восстановить силы, — ответил мой лекарь. Пока мы говорили, он осматривал меня, иногда кивал, там где он проводил руками, мне становилось легче. Спустя час он закончил и сказал, что теперь можно поесть. Я была голодная как волк и даже боли не могли мне помешать поесть. Лафиния принесла какую-то кашу с кусочками фруктов и тонт, всё это было проглочено в считанные минуты, после, мне дали кучу порошков, сиропов и отваров. Олмар рассказал мне, какие изменения произошли с моим организмом — организм, наполненный магией, начал обновлять все старые клетки, можно сказать, что всё начало рости заново, теперь всё отмершее будет выходить наружу. Это не очень болезненный процесс, но не приятный и страшноватый. Когда Олмар уходил, то оставил указания, что делать дальше, обещал зайти через пару дней, но звать, если что-то будет не так. — Не переживай, Любава, всё прошло хорошо, теперь осталось только восстановиться. — Спасибо. Потекли дни: то еда, то сон, то лекарства, иногда, осмотр. Страшней всего было, когда поднялась температура и начался кровавый пот, вместе с ним усиленные женские дни. Кровь была везде и ото всюду, меня колотило, хватали судороги. Желание поесть преследовало безперерывно. Стало сложнее, когда зашатались зубы, больше я не могла есть всё подряд, обычная еда сменилась на каши. После, они начали выпадать, была сложность с вставным зубом, его пришлось дёргать, сам он не выходил и мешал формироваться новому зубу. Всё это время, Лафиния читала мне книги: этикет, история, основы магии, экономика и немного политики — я старалась всё запомнить, многое мы перечитывали и разбирали, в основном, сложно было разобраться в магии, всё упиралось в практику, пробовать сама, я не рискнула, да и нельзя было, она только сформировалась полноценно, порой происходили скачки и тогда спасал накопитель, он принимал на себя все выбросы, для использования магии нужен наставник. Выучить местные буквы и цыфры, я не могла, так как я очень плохо видела, это было следствие восстановления, Олмар обещал, что это скоро пройдёт и я смогу грызть гранит науки, а пока приходится обходиться таким способом учёбы. Через месяц я стала лысой и беззубой как младенец, в зеркало я не смотрела, не хотелось портить себе настроение. Все внутренние органы уже обновились, теперь пришёл черёд внешней оболочки. Я ждала с содроганием, дико представить, что скоро я буду выглядеть так, как тридцать лет назад. Когда начала слазить кожа, стало не возможно ничего делать, от боли хотелось плакать и я попросила Олмара усыпить меня, как в первую неделю. Меня будили раз в день, чтобы накормить и дать лекарства, это удлинняло лечение, но зато я не мучалась. Ещё в первый месяц, Лафинии пришлось купить пару постельных — моих не хватало, они не успевали стираться и сохнуть. К концу подходил второй месяц, кожа начала восстанавливаться, вместе с ней возвращалось зрение и начали лезть зубы. Так как я всё время была замотана в бинты, узнать что с волосами, я не могла, но не думаю, что они начнут расти раньше, чем нарастёт кожа головы. Меня перестали вводить в искусственный сон, из-за которого, Олмару приходилось приходить каждый день. Лафиния принесла азбуку и я начала учить буквы и цифры, слава Богу, у них в ходу были не иероглифы, букв было двадцать девять, как наши, но другое написание и отсутствуют ь, ъ, ë и й. С цифрами тоже всё было легко, они были как арабские, опять же, просто по другому писались. Ничего сложного, выучить всё это получилось за неделю, осталось только набить руку в написании, но это потом, когда всё заживёт. За два месяца валяния на кровати, я совсем ослабла. В середине третьего месяца мне разрешили вставать и ходить, из под моей кровати пропала утка. Всё чаще я начала выходить на задний двор. Всё это время, Карва часто заходила ко мне и рассказывала сплетни города. Оказалось, что королевский банк начал пользоваться большим спросом, у них появились новые услуги, которые оценили местные торговцы и бизнесмены, если можно их так назвать, ходят слухи, что теперь они будут открывать свои отделения в маленьких городах и даже в других странах, но это всё домыслы. Ещё одна новость, на короля совершили покушение, причиной стало появление нового поста, помощник по развитию и улучшению жизни людей не обладающих даром, кому-то этот пост встал поперёк горла. Люди в шоке, все связывают появление новой должности с новым иномирцем, который, по слухам, из не магического мира, мол там тоже живут не плохо, хоть и не так развиты как они, но уж в пещерах не живут и сырое мясо не едят. Так же, Карва передавала привет от Петера и Лиши, которые переживали из-за моего долгова отсутствия. Было приятно до слëз, особенно от передачки Лиши, её новый товар, кровянка, это было как раз то что нужно, без зубов я не могла есть обычную колбасу, а вот эта была мягкая и дико вкусная после опостылевших каш и пюре. Уже прошли три месяца и тогда Лафиния меня порадывала, она сказала, что волосы начали расти. Я чуть ли не прыгала от радости, теперь можно не переживать, что останусь лысой на всегда. Так как я ещё слаба и не всё зажило, в особенности живот, Олмар утверждал, что это из-за его особенно плохого состояния, я оплатила Лафинии ещё месяц, а так же би Карве отдала деньги за следующие три месяца проживания, она, правда, не хотела брать деньги, но я настояла, сказав, что мне будет не комфортно. Вот так и начался четвёртый месяц моей вынужденной изоляции.