Неизбежное признание

5

Им было бы нетрудно избегать друг друга в таком огромном поместье, как «Фонтан». Сразу же по приезде Крис себя этим и утешал. А Лора согласилась на его появление здесь только потому, что знала — в трехэтажной громадине они с профессором могут вообще не попадаться друг другу на глаза.

Дом по-прежнему был такой же большой, как и раньше, но эти двое постоянно чувствовали в нем присутствие друг друга. Да и на расстоянии тоже. Крис в свободное время стал совершать далекие поездки на мотоцикле. А Лора, если не работала в студии, часто подолгу одна бродила в лесу. И тем не менее…

Порой Крис останавливал свой мотоцикл и устраивался где-нибудь в тихом уголке леса. За несколько миль от Лоры. Однако и там он нисколько бы не удивился, если бы она вдруг возникла перед ним.

Лора же вдруг замечала, что краска на ее кисти совсем высохла, потому что, оказывается, она уже давно стоит перед холстом как зачарованная, вновь и вновь вспоминая поцелуй Криса.

Оба уже не были девственниками и знали, что такое физическое влечение. Однако глубоко в душе, вопреки попыткам сделать вид, что их притягивает друг к другу простое вожделение, понимали, что между ними происходит нечто совсем другое.

Крис все время повторял себе, что с хозяйкой «Фонтана» отношения лучше не развивать. Причин тому множество. Во-первых, она богата, и рано или поздно это вобьет между ними клин. Во-вторых, ее своеволие и эксцентричность в силах разрушить любые, даже самые стабильные взаимоотношения.

Лора тоже выискивала причины, чтобы не общаться с Крисом и не допускать развития событий в известную им обоим сторону. Она то разжигала в себе презрение к кабинетным книжным червям, но тут внутренний голос твердил ей, что Крис не из их числа, то вспоминала о его недюжинной силе характера, но воля Криса была всего лишь под стать ее собственной.

И обоим не давала покоя разделявшая их тайна. Крис полагал, что Лора вполне могла уничтожить попавшие к ней, волей случая, бумаги дяди. При ее непредсказуемом и импульсивном нраве этого вполне можно было ожидать. Он просмотрел уже достаточно много материалов и понял, что в отсутствующих листках содержатся какие-то важные данные. Все сходилось к тому, что Марк сделал потрясающее открытие.

Пока Криса мучили мысли о судьбе недостающих записей, Лора терзалась вопросом, как же поступить с бумагами Марка. Теперь она уже не сомневалась, что у нее в руках именно то, без чего все оставшееся от дяди превращается в груду макулатуры. Но, заполучив желаемое, Огден тотчас же уедет. А она… она не оправдает доверия Марка, а точнее, предаст его.

Вероятно, дядя запрятал записи за раму вскоре после того, как племянница ему подарила картину. Насколько она помнила, их разговор об ответственности ученых за свои открытия произошел несколько недель спустя после дня рождения Марка.

Это случилось несколько лет назад. Но для Марка время пролетело так быстро, что он не нашел возможности рассказать Лоре о своих планах. Похоже, он собрался это сделать в последние свои дни, уже в агонии. Однако после перенесенного инсульта речь Марка была затруднена. Лора же была в таком отчаянии из-за состояния дяди, что не придала внимания его неразборчивому лепету.

На улице шел проливной дождь, вынуждая Лору и Криса сидеть в четырех стенах. Они оказались слишком близко друг от друга, что не давало покоя ни ей, ни ему…

Когда она вошла к нему и сообщила, что собирается приготовить на ужин мясо по-бургундски, Крис напомнил, что бургундское кончилось.

— Не проблема. Его наверняка полно в винном погребе.

— А я и не знал, что он у вас есть.

— Давай сходим туда вместе. Марк был настоящим знатоком по части вин. Можно сказать, что он собрал потрясающую коллекцию.

— Вы закрываете погреб?

— Традиция, хотя не очень-то давняя. Как-то Марк заявил, что следует запирать дверь в погреб, потому что несколько раз заставал там моих старших кузин. А поскольку вина принадлежали ему, никто возражать не стал. Кроме кузин, а они права голоса тогда еще не имели. Теперь в этом никакого смысла нет. Но мы по-прежнему его закрываем.

Лора замешкалась, открывая замок, затем толкнула дверь. И отпрянула из-за запахов, просочившихся из закупоренных бутылок.

В детстве винный погреб был любимым тайным убежищем Лоры. Она обожала здешние ароматы и стеллажи с запыленными бутылками, тускло отсвечивающими при свете лампочек. Но с годами она спускалась в погреб все реже…

Щелкнул выключатель, и взгляду предстали полки вдоль стен. Однажды она спустилась в погреб после большого перерыва, и ей показалось, что помещение стало меньше. Наверное, сказалась разница в восприятии пространства глазами взрослого и глазами ребенка. Однако то ощущение вернулось к ней и сейчас.

— Вообще-то вино хранится здесь столько времени, что сейчас это, наверное, уже самая большая в мире коллекция уксуса.

— Возможно. Однако в тех бутылках, из которых мы пили, вино было отличное.

Лора нашла нужные бутылки и протянула парочку Крису. Тот нахмурился:

— Говорят, бургундское пьют, когда оно молодое.

— А мы из этих бутылок пить не будем, — напомнила она. — Если же вино испортилось окончательно, придумаю на ужин что-нибудь другое.

Они вышли из погреба.

— А что здесь есть еще?

— Котельная, пара кладовок и бильярдная.

— Бильярдная?

— Да, но я бильярдом не увлекаюсь.

— Я тебя научу.

— Меня уже несколько раз пытались научить, и все бесполезно. Марк любил бильярд, и это была единственная комната, где разрешалось курить.

По дороге наверх они заглянули в бильярдную, и Крис обрадовался столу, обтянутому зеленым сукном. Отныне у него появится возможность отключаться от работы.

— Ну вот, теперь ты хорошо знаешь наш дом.

— Да нет, мне и в голову не пришло спуститься в подвал. И верхнего этажа я тоже не видел.

— Тогда мне надо показать тебе весь дом, особенно апартаменты Марка. Тебе там будет интересно. Пойдем.

Она снова привела его в библиотеку, решительно подошла к одному из книжных шкафов, сняла с полки увесистый том, просунула руку в образовавшуюся нишу и… Неожиданно большая секция шкафа начала выдвигаться вперед с противным скрипом. Крис бросился к Лоре и схватил ее в охапку, пытаясь защитить от, как ему показалось, падающей деревянной махины. Она рассмеялась, но Огден уже и сам понял свою ошибку. Шкаф, сотрясаясь на упрятанных где-то внутри шарнирах, открылся, словно дверь.

— Черт возьми, что это?

Однако его не интересовали больше тайны старого поместья, для него теперь ничто не могло сравниться с маленькой женщиной в его объятиях.

Он ослабил руки, сжимавшие Лору, и нежно погладил ее шелковую кожу.

— Я сделал тебе больно?

— Нет, но, честно говоря, ты оказался бы очень кстати, если бы мне грозила настоящая опасность.

— Куда ведет эта лестница? — Крис заглянул в зияющую за шкафом темноту.

— В апартаменты Марка. Лампочка наверху перегорела. По идее она должна включаться сразу, как только отодвигается шкаф. А шарниры давно пора смазать. После смерти дяди потайной лестницей никто не пользовался. Как ты думаешь, сколько времени могут выжить пауки?

— Пауки?

— Да, пауки. Если в апартаментах никого не было целых пять лет, их, наверное, там полным-полно. А я их не люблю.

— Что ж, рискну их прогнать.

— Это огромные пауки, Крис. Зубы у них как у пираний.

— Я пираний встречал, надеюсь, и с твоими пауками справлюсь, — проговорил Крис, ощупью продвигаясь по лестнице. — Как эта дверь открывается? Я не могу найти ручку.

— Здесь не ручка, а засов, — пояснила Лора. — Ага, наконец-то!

Они оказались в комнате, похожей на гардеробную, — вдоль двух стен здесь стояли массивные дубовые шкафы. Лора распахнула следующую дверь и прошла дальше.

Полагая, что комната, отведенная ему, по роскоши такая же, как и все остальные в доме Рейнов, Огден ошибался. Он нисколько бы не удивился, если бы Лора сказала, что в покоях, где они оказались сейчас, останавливались особы королевской крови.

Апартаменты были огромными. Как и в главных комнатах на первом этаже, тут тоже был мраморный камин розовато-кораллового цвета, антикварная мебель, безделушки, стоящие целое состояние.

Лора заметила, что Крис погрустнел, и улыбнулась.

— Тут всего и впрямь чересчур много, да? Можешь себе представить, как сюда вписывается моя картина.

— Кстати, о картине. Насколько я понимаю, ты ее принесла с чердака и по пути сломала раму.

— Ничего страшного. Мне эта рама все равно не нравилась, — произнесла Лора безразличным тоном и поспешила сменить тему, что не укрылось от внимания Криса: — Иди-ка сюда. Вот что следует увидеть тебе в первую очередь. — И она указала ему на нечто, находившееся за одной из дверей большой комнаты.

То, что сразу же привлекало взор в роскошной ванной, — это огромная мраморная ванна.

— Может, тебе будет приятно расслабиться тут, — с притворным равнодушием проговорила Лора. — Представляю, сколько у тебя шишек и ссадин после поездок по лесам на твоем драндулете. Учти, сюда можно попасть и обычным путем. Вот эта двустворчатая дверь выходит в коридор второго этажа, где расположены спальни.

— Спасибо за предложение. Я подумаю.

Минуту спустя она заявила, что пора готовить ужин. Крис поплелся следом, бросив тоскливый взгляд на ванну. И вдруг Лора так неожиданно замерла на верхней ступеньке потайной лестницы, что ее спутник, шедший сзади, чуть было не налетел на нее.

— Что случилось? Хочешь, чтобы я шел первым?

— Ничего, — не сразу ответила она и стала быстро спускаться. — Так… одно воспоминание детства.

— Интересно, может, ты любила на этих ступеньках прятаться?

— Нет, здесь я не пряталась, — рассеянно отозвалась Лора. — Это была личная лестница Марка.

Но стало ясно, что на этой лестнице случилось что-то такое, что оставило в ее душе воспоминания, которые она пыталась прогнать.

Крис не прочь был узнать, что так обеспокоило Лору. Но она поспешно удалилась на кухню, где занялась приготовлением ужина. И ему не оставалось ничего другого, как снова вернуться к своей работе.

Суетясь на кухне, Лора все время думала о промелькнувшем воспоминании. Сколько же ей тогда было лет? Наверное, тринадцать, а может, и того меньше.

Случилось это в конце лета. Большинство Рейнов уехали. Оставались только она, ее брат и их родители, которые в тот вечер ушли к кому-то в гости. За детьми должен был присматривать Марк.

Она заснула, но очень скоро ее разбудил шум урагана, который ближе к осени обрушивался на этот край. Молний она не боялась, а вот грохот грома, сотрясающего все здание, ее здорово напугал. Она вылезла из постели и побежала к дяде, зная, что у него можно найти защиту от чего угодно. И без стука ворвалась в комнату. Дверь, ведущая к потайной лестнице, была открыта. Она побежала по ступенькам. И уже на полпути сообразила, что нижняя дверь может быть заперта.

Тем не менее Лора продолжала спускаться, надеясь привлечь внимание дяди криками. Но, добравшись до двери, услышала голоса, доносящиеся из библиотеки…

Молодая женщина нахмурилась, стараясь сосредоточиться. Но все случилось так давно! Тогда гремел гром — громкий, страшный даже в глубине дома. А еще звуки из библиотеки приглушал книжный шкаф. В ту ночь Лоре показалось, что за дверью отчаянно спорят двое. Но, когда наутро спросила об этом Марка, он заверил ее, что она приняла запись «Гибели богов» Вагнера за голоса рассерженных мужчин. Дядя очень любил оперную музыку, а произведения Вагнера — особенно. В доме больше никого не было, и девочка согласилась с объяснением дяди…

И все же… почему-то ей подсознательно хотелось об этом забыть. Как и об ощущении, что винный погреб стал меньше…

В этот момент на кухню вошел Крис. Он предложил смазать шарниры в книжном шкафу и заменить перегоревшую лампочку, если Лора покажет, где лежат запасные. Жестом указав ему на кладовку, она снова вернулась к своим мыслям.

Так что же ей делать с Крисом? Дальше жить в одном доме просто так они не смогут — обязательно что-нибудь между ними произойдет. При этой мысли она ощутила внутри приятное тепло. Крис чуткий, нежный, замечательно чувствует ее настроение и желания и, кажется, только и ждет сигнала с ее стороны.

Если бы Лора относилась к Огдену только как к возможному герою летнего приключения или приятного флирта без обязательств, то подала бы ему такой сигнал уже давно. Хотя она делала это не так легко и нечасто. Крис, несомненно, очень удивился бы, узнав, сколь неопытна она в амурных делах.

Тех, кто был знаком с ней недостаточно хорошо, могли легко ввести в заблуждение ее показное презрение к общепринятым нормам поведения и взрывной характер.

Сама же Лора считала, что физическая близость, так называемое занятие любовью, — последняя степень посягательства на внутреннюю жизнь человека, а эту свою жизнь она отчаянно защищала. Замужество, по ее мнению, было печатью, которая подобное вмешательство закрепляла навечно. Выйти замуж означало для нее все время себя с кем-то делить.

Пару лет тому назад Лоре как раз представился случай, серьезно задуматься: доверить ли себя другому человеку, которого она знала достаточно долго, или нет. После долгих колебаний Лора решила, что они сумеют создать счастливую семью.

Но не прошло и месяца, как стало ясно, что ничего не получится. Он ей нравился, но, хотя его общество было ей приятно, совместная каждодневная жизнь отдалила их друг от друга, а не сблизила. Тогда-то Лора и решила, что ее судьба — одиночество.

Сейчас эта уверенность поколебалась.

Ужин был великолепен. После трапезы Крис принялся мыть посуду, а Лора пошла в гостиную и включила телевизор.

Усадьбу накрыла пелена дождя, громыхнул гром. Когда-то давно, в детстве, ее пугала гроза. Но сегодня глухие раскаты и ослепительные вспышки ее только раздражали…

Крис встретился ей на полпути от гостиной до кухни.

— Сейчас начнется один из моих любимых фильмов «Некоторые любят погорячее». А тебе он нравится?

— Да, но, мне кажется, сейчас подошло бы нечто более романтическое.

— Почему?

— У нас был великолепный ужин при свечах. А ночь такая темная, зловещая да еще с грозой.

— Ужин при свечах потому, что отключилось электричество. Да и не было его всего минут пятнадцать. Если бы свет не горел дольше, я бы вызвала Джона и попросила бы включить генератор.

— Как вы жестоки, мисс Рейн, — с театральным вздохом произнес Крис. — Вернуть меня с небес на грешную землю!

В гостиной он уселся на любимый диван Марка. На губах его играла легкая улыбка, и Лоре стало от этого не по себе.

Если бы Крис пригласил ее сесть рядом, она бы взорвалась. Но он промолчал, и ей не оставалось ничего другого, как поуютнее устроиться в кресле и уставиться в экран телевизора.

Фильм был старый, но очень смешной, и напряжение постепенно таяло. Однако, когда прошли последние кадры, в воздухе снова запахло грозой.

Крис откровенно наблюдал за Лорой. Она явно была на пределе, а заставить нервничать такую своевольную женщину — дело непростое. Не выдержав его взгляда, Лора стрелой вылетела из комнаты.

Минут через двадцать она снова показалась в дверях с серебряным чайным сервизом на подносе. Они устроились за журнальным столиком, и Крис в полном молчании разлил по чашкам дымящийся напиток, с удовольствием вдыхая его аромат.

— Настоящий чай, не какое-нибудь сено!

— Лучший английский, — подтвердила Лора, неосознанно прислушиваясь к шуму дождя за окном.

— Да, хотелось бы, чтобы погода улучшилась, — сказал Крис минуту спустя, — и чтобы в этой комнате она улучшилась тоже.

Лора покраснела.

— Что ты имеешь в виду?

— Кажется, здесь у нас атмосфера несколько напряжена.

— У меня не все ладится с работой. Ты конечно же знаешь, что у людей творческих все зависит от настроения.

— Они и лгать не очень-то умеют.

Лора уставилась на Криса, воинственно вздернув подбородок, и самодовольно улыбнулась.

— Ошибаешься. Когда я лгу, то делаю это блестяще и с большим вдохновением.

— Ты, наверное, все так делаешь.

— У нас, творцов, иначе не получается!

— Повезло же тебе, — с наигранной завистью произнес Крис. — Не то что некоторым.

— О чем ты? — не поняла Лора.

— Да так, ни о чем. Видишь ли, я мало знаком с богемной публикой и ее привычками.

Они встретились взглядами. Два упрямца уставились друг на друга, не отводя глаз.

— Мы совершили бы ошибку, — выдохнула Лора.

Он кивнул.

— Ты права.

— Мы здесь одни, но это вовсе не значит, что мы… должны как-то сблизиться.

— И опять ты права… теоретически.

— Как это понимать?

Крис пожал плечами.

— Так, как я сказал. Нас никто не подгоняет, но все могло бы быть иначе.

— Конечно, могло бы.

— Этот диван вполне годится для двоих.

— Я заметила.

— Я так и подумал.

Почему бы ему просто не встать и не подойти к ней? Обязательно надо принятие решения перекладывать на нее. Не идет? Ладно. И она подошла к нему сама.

Интересно, торжествует ли он по поводу того, что вынуждает ее делать первые шаги? Нет, не похоже — никакого триумфа в глазах. Лора уселась рядом. Крис нежно погладил ее по волосам.

— Не могу отвести от тебя глаз. Боюсь, что, даже если просто моргну, ты тотчас же исчезнешь.

Только не сейчас, подумала она. Не было на свете другого места, где бы ей хотелось сейчас быть, — только здесь, на этом диване, рядом с этим мужчиной!

Она пальцем коснулась рта Криса, восхищаясь классической четкостью его очертаний, потом рука скользнула к шраму на подбородке. Крис по-прежнему перебирал ее густые волосы.

— Я чувствую, что мы похожи, — хрипло произнес он.

— Думаю, это правда.

— Что же делать? — спросил Крис, а губы его уже влажным теплом ласкали ее шею.

— Давай не будем спешить.

— Хорошо, давай не будем… не будем…

А сам не спеша все приближался к ее лицу, тянулся губами к ее губам. Она не выдержала и резко притянула его к себе.

Можно было бы сказать, что они действительно не торопились. Их губы медленно слились, язык одного медленно проникал в глубь рта другого, руки скользили, нежно лаская тела. Крис накрыл ладонью полную грудь Лоры, большой палец нашел сосок, напрягшийся под тканью.

Глаза женщины потемнели от тревоги… и страсти, и он понял: в ней проснулось желание. Но она не готова была себе в этом сознаться, это он тоже видел. Крис погладил ее растрепанные волосы, отвел упавшие на ее тонкое лицо шелковистые пряди и осторожно поцеловал.

— Я не стану тебя торопить. Я жду тебя так давно, что могу подождать еще.