Некроманты Поляриса. Дилогия

ГЛАВА 12. Расследование

Убитую девушку звали Лаурой.

Темненькая, молоденькая, фигуристая барышня, только-только отметившая совершеннолетие, но оставшаяся все такой беспечной дурочкой, что и в семь.

Почему я столь низко оценила уровень интеллекта убитой?

А разве умный попрется на кладбище в одной ночной рубашке и с венком из луговых трав в распущенных волосах (внимание!) за особо злой крапивой для приворотного зелья, рецепт которого (и снова внимание!) был почерпнут из такого кладезя полезной и, главное, научной информации, как бабкин отрывной календарь?

Рецепт шел аккурат между статьей, как правильно подвязывать огурцы, и заговором от прыщей на восходящую луну, поэтому, видимо, и не вызвал у Лауры сомнений в своей действенности. Еще небось и бабка подтвердила, что ее отрывной календарь не раз старуху выручал.

Родители Лауры сослали единственную дочку-красавицу на все лето к древней бабке в глупой надежде, что здесь, среди свежего воздуха и грядок с капустой, Лаура обретет хоть пять минут спокойствия от многочисленных кавалеров и охотников за ее прелестями. И прогадали.

В первую же неделю пребывания в Больших выселках симпатичная девушка встретила свою смерть и некроманта-извращенца, который с чувством, толком и расстановкой распотрошил тело бедняжки и пустил «прелести» на ритуал.

— Что думаете? — поинтересовался Палач фирменным тоном высокопоставленного руководителя, который уже давно привык требовать, а не спрашивать.

Я думала только о том, что поберегу психику и не стану смотреть картинки с места преступления. Вон, даже Эдвард позеленел от увиденного, а он-то всяко трупов повидал чуть больше, чем артефактор-недоучка. Короче, я точно-точно пас!

— Все маги обязаны регистрироваться на пропускном пункте, — напомнил Рычай историю этого места.

На карте Большие выселки были крохотной точкой, фактически на самой границе Северного магического раздела. Когда-то, настолько давно, что история не сохранила никаких сведений, сюда выселяли неугодных. Да так удачно, что маленькая деревня Выселки превратилась в поселок, урвала у непролазного бурелома леса гектар территории и стала городом.

Городом с тюремными замашками, потому как большая часть исконного населения считалась невыездным, на приезжих оформляли пропуска, а магов ещё и обыскивали при переходе через порталы.

— Если Хватко не дурак, а он точно не дурак, то запросил сводку и перепроверил всех некромантов в округе.

— Тут и проверять нечего, — усмехнулась Мирра, азартно закусывая солеными орешками. — Всего двое: судмедэксперт участка и его ассистент, прибывший на практику.

— Их исключили из списка подозреваемых, — подал голос угрюмый и все ещё очень бледный Эд, продолжая с мужеством и упертостью истинного ценителя изучать папку. — Судя по ранам на теле жертвы и движению скальпелей, орудовал левша, а специалисты участка — праворукие.

— Эй, погодите! — радостно воскликнула я. — У Данте повреждена рука, он даже пальцы не может сжать, я сама видела…

Но Рычай замотал головой.

— Правая, — напомнил верзила, — а Мастер, как и все Праймусы, амбидекстр. Для него не имеет никакого принципиального значения, в какой руке держать скальпель.

Я покосилась на Кельвина, который с задумчивым видом размешивал левой рукой кофе, а правой, воинственно щелкая щипчиками, извлекал из сахарницы кусочки побольше и подкидывал в напиток.

Мирра отобрала у Эда папку и быстро просматривала ее содержимое, не забывая прихлебывать пиво.

— А что скажете про сам ритуал?

— Ритуал немоты, — хором, словно отличники на экзамене, с готовностью отрапортовали парни, а Палач чуть поморщился.

— Это не бросается в глаза, но над девушкой было произведено два ритуала подряд или с небольшим временным промежутком. Первый — это забор и перекачка жизненных сил. Используется некромантами для восстановления магии или ускоренной регенерации тела, причем донор погибает только в редких случаях и только у непрофессиональных новичков. А вот второй ритуал с извлечением органов и смертью это как раз и есть наложение немоты. Он потребовался некроманту, чтобы замести следы и не дать дознавателям поднять и с пристрастием расспросить погибшую.

Я вцепилась пальцами в казан, стоящий на коленях, и нахмурилась.

— Значит, в город приехал раненый или обессиленный некромант, которому срочно потребовалось восстановить силы. Он воспользовался Лаурой, беспечно прогуливающейся по кладбищу в поисках крапивы, выкачал из нее энергию и убрал концы в воду, так? Я ничего не путаю?

— О. Еще это должен быть очень сильный некромант, по уровню дара близкий к нашему Мастеру, — внес поправочку Эдвард.

Почему-то вспомнился и нездоровый вид моего работодателя, и просьба Кельвина скрывать его плохое, впрочем, можно не прибедняться и говорить как есть, откровенно паршивое самочувствие даже от Севера, на минуточку собственного брата. Опять-таки вспомним не самую положительную репутацию главы отделения некромантии, многочисленные подозрения в убийствах, допросы староградских следователей… Какой напрашивается вывод?

— А это точно сделал не Данте?

Спайк подавился опустевшим тазиком, который последние пять минут упоенно облизывал, а теперь не менее азартно грыз. Мирра хмыкнула, как мне померещилось, одобрительно. Остальные просто выразительно посмотрели, и как-то разом вспомнились все тридцать три страшилки, которые ходили про некромантов.

— Я лишь хотела сказать… чисто теоретически… ну так, в качестве допущения…

— Мастер не мог этого сделать! — заявил Эдвард с такой свирепой уверенностью, что я решила капитулировать и сменила тему.

— Хорошо, хорошо! Но если это не Данте, и не кто-то из проживающих в городе некромантов, то… — Меня внезапно шарахнуло светлой идеей. — Слушайте, а эти ваши некромантские пляски с ритуальными скальпелями способен сделать только некромант?

— Думаешь, что кто-то напал на Лауру, изнасиловал, прибил, а потом инсценировал ритуал? — уточнила Мирра с циничностью профессионала, который уже мысленно прикидывал, как бы сам обстряпал это дельце.

«Какая женщина!» — с наигранным восторгом шепнул Азра из казана.

И оказался единственным мужчиной за столом, кто хоть как-то отреагировал на наши слова. Исключая хмыканье (Эдвард), скептический глоток кофе (Рычай) и уж совсем откровенное закатывание глаз (Кельвин). И все же я не стала так легко сдаваться.

— Давайте смотреть фактам в лицо, а не в то место, которыми они к нам поворачиваются.

— Точно, — кивнула Мирра.

— Девчонка потащилась на кладбище явно по дурости. Предсказать такой поступок чрезвычайно сложно…

— Эт факт, — поддакнула Аш-Сэй.

— …а вот проследить за выбравшейся из дома жертвой до кладбища или встретить простоволосую дуреху с киселем в башке среди могилок — раз плюнуть!

— Не, вероятность последнего варианта примерно ноль целых семь тысячных.

— Мирра, ты вообще на чьей стороне? — хмуро глянула на предательницу.

— Все, все, молчу! — и девушка изобразила, как застегивает воображаемую молнию возле рта.

Шмяк. Брым-брым! — радостно пропел укатывающийся от зубов драколича тазик, аккомпанируя ей.

— Спелись? — почему-то не обрадовался женской сплоченности Палач, вздохнул и снизошел до пояснений. — Пляски с ритуальными скальпелями может организовать каждый, у кого есть учебник, капелька безумия и на все согласная жертва. — Он криво улыбнулся. — Но я лично спускался в морг, чтобы допросить труп, и потерпел оглушительное поражение. Это первый жмурик, от которого я не добился даже слова!

— И как же с этим справилось твое бедное оскорбленное эго? — подначила Мирра.

— Женщина, мне не смешно, — рыкнул задетый Кельвин. — В мире существует не так много черных магов подобного уровня…

«…и все они Праймусы», — предостерег Азра.

Рычай предложил обсудить вариант, который еще не копали следователи. А именно, столичного поклонника Лауры, который приехать навестить девушку и убил на почте ревности. Чем не вариант, а?

Эдвард моментально зашелестел листами из уворованной папки по делу, вспомнив, что бабка покойной упоминала о кавалере, а из меня как-то разом ушла энергия.

Шутка ли! Нервное потрясения от вида армии на лужайке перед замком (армии, а не Севера, этот тут совсем не при чем!), прекрасно сыгранный скандал в участке, попытка доказать свою правоту упрямым остолопам…

Чувствуя себя сдутым шариком, я откинулась на спинку стула и с отсутствующим выражением пялилась на остатки кофе.

Почему-то вспомнился старый артефактор, у которого училась в младших классах, и один из последних уроков, которые он преподал.

Учебный год подходил к концу. В классе стояла удушливая весенняя жара, за окном радовалась пробуждающейся жизни природа и одуряюще вкусно пахло сиренью. До моего магического выгорания оставалось меньше недели. До встречи с Азрой еще полгода отчаянья.

Денек разморил не только учеников, но и старичка-мастерового, отчего того потянуло на кухонную философию.

— Привыкайте к тому, что изящные артефакты в виде животных или замысловатых узоров люди покупают охотнее, но «скучные» на первый взгляд простые фигуры лучше фиксируют в себе магию и позволяют артефактору менять свою структуру, вплетая все больше и больше защитных формул.

Это было обеденное время, когда большая часть десятилетних взрослых мечтает огреть друг друга учебниками и с гиканьем убежать в столовую, и только я ловила каждое слово. Сама не знаю, почему мне это показалось таким важным, но сознание вынырнуло из информационной дремы и стало как никогда ясным, ярким и острым.

Учитель высыпал на стол пять деревянных заготовок и продолжил:

— Куб — это фигура атланта, что держат небо на каменных плечах. Эта форма обладает усердием, чтобы добиваться поставленных целей, трудолюбием делать ежедневную работу с ещё большим качеством, чем вчера.

Пирамида символизирует лидерство во всех его проявлениях, ведь лидер — это не только тот, кто громче всех кричит и бежит первым. Быть талантливым лидером значит отдавать власть другим и успешно оставаться в тени, пока остальные делают то, что должно.

Прямоугольник, словно безликий брусок дерева, ищет себя и свою форму. Он будто бы завис в переходном моменте между другими фигурами, но не имеет силы воли начать задавать себе неудобные вопросы и получать откровенные ответы. Такая форма непредсказуема, находится в замешательстве и чаще всего ищет кого-то, на кого можно переложить ответственность за свою жизнь.

Сфера — это символ гармоничного существования с самим собой и окружающим миром. Фигура точно клей, который скрепляет семью или группу, соединяет разномастных людей и стабилизирует даже самые взрывные характеры.

Символом творчества всегда была и остается звезда. Этой форме бесконечно скучно сидеть на месте и делать одно и то же, как это способен выполнять куб. Лидерство, самокопание и гармония в обществе ее тоже не устраивают. Миссия звезды — генерация новых идей, полет необузданной фантазии, а не реальное воплощение задуманного».

Я обвела взглядом стол, классифицируя новых знакомых. Кельвин — однозначно и без всяких сомнений — пирамида, Эд и Рычай — постигающие себя прямоугольники, Мирра… Логичнее всего дать ей форму куба, но что-то похожее на интуицию шептало, будто считать Аш-Сэй простым исполнителем — опасное заблуждение. Очень-очень опасное…

А еще очень некстати вспомнилось, что старый учитель любил повторять: чем проще решение, тем ближе вы к правильному ответу.

Опираясь на факты по делу, проще признать Данте Праймуса виновным, но именно этого мои товарищи и не хотели делать. А ведь закон может пощадить даже преступника.

Вопрос: почему?

Что заставляло их верить. Нет, там даже не вера была. Они не сомневались в невиновности Данте. Почему? Почему парни даже не допускали мысли о таком?

— А-А-А!!! — монотонный гул кафешки взорвался от крика.

Мы синхронно повернули головы.

Смотрели, само собой, не на кричащих, а на Спайка, точнее, на то место, где этот дохлый ящер лежал. Лежал ещё три секунды назад.

Ырка побери этого ящера!

— П-п-помогите!!! — орала пожилая дама.

И пусть бы она просто голосила, но нет. Отчаянно размахивая унизанными перстнями руками, дама балансировала на столе. Но и это полбеды. Стол преследовал катящийся по залу тазик. С одной стороны обезумевшей мебели из-под скатерти высовывалась довольная морда с горящими инстинктом охотника глазами, с другой — извивающийся хвост.

Все, что посередине, намертво застряло между ножками.

А я говорила, что кто-то слишком много жрет. Вон, даже пузо не пролезает!

— Стой, дурная зверюга. Стой! — крикнул подскочивший на ноги Кельвин.

Но было поздно.

Под громкий вой старушки, стоящей на столе, и еще с пяток изумленных голосов, присоединившихся к панике, официант вкатил в зал тележку с закусками и свежими десертами. Десерты хотели выставить в витрину, канапе предназначались импозантному мужчине у окна, но судьба повернулась клыкастой мордой на запах съедобного.

Цокот лап.

Крик старушки.

Мощный толчок.

Подсечка хвостом.

В воздух взметнулась эскадрилья канапе, широким веером разлетелась по залу и совершила экстренную посадку кто куда. Десерты подчинились закону подлости, с грустным «шмяк!» рухнули на пол кремом вниз.

С девизом «дохлые микробов не боятся!» Спайк тотчас пустился подбирать угощение прямо с грязного топа. Старушка не смогла удержаться на ногах, с испуганным визгом оседлала стол и мягко, вместе с белоснежной скатертью, съехала вниз.

Да-да, аккурат на голову подбирающему с пола Спайку.

Тот возмущенно рыкнул, тряхнул мордой, потом всем корпусом, и под монотонный вой наездницы помчался вперед, смешно дрыгая задними лапами.

— Тикаем, — первой сориентировалась в ситуации Мирра, с опаской глядя на начинающееся родео.

Кельвин согласно кивнул, наклонился к нашему тесному кружку заговорщиков, в смысле следователей, а может, даже борцов за правду, и начал сыпать поручениями:

— Эдвард, заскочи в местную библиотеку. Проверь раздел с книгами по теме «черная магия», «ритуалы», «основы некромантии» и полистай детские книжечки, где черные маги фигурируют в качестве мирового зла. Бери все, что вызывает подозрение, и тащи в дом. Рычай, погуляй по округе и разузнай мнение горожан о случившемся с девушкой. Мне нужны слухи и как можно больше. Мирра, — тут некромант очень невежливо ткнул в мою сторону пальцем, — берешь ее и эту невоспитанную морду, что слизывает с пола официанта, и ведешь всех в дом.

Аш-Сэй побагровела и сжала кулаки.

— Великая богиня феминизма! Кельвин, скажи, что это не всерьез. Я не хочу быть нянькой.

— Правильно, ты будешь телохранителем Тессы до моего возвращения в родные пенаты, и очень прошу, — строгий взгляд с прищуром, — без самодеятельности, ладно?

Судя по выражению на симпатичном личике собеседницы, без самодеятельности она сможет только профессионально прибить, прикопать и забыть.

— Все. Расходимся, — скомандовал Палач, а мы дружно поднялись.