Некроманты Поляриса. Дилогия

ГЛАВА 14. Родные пенаты

Гаденько посмеиваясь, память тотчас напомнила, как вот точно с таким же прямым и открытым взглядом Север прижал меня к книжному стеллажу.

«Мы сделаем это ещё раз?» — испуганно-недоверчиво прошептала я, проводя ладонями по его напряженному торсу и обнимая могучую шею.

«Ты же тоже хочешь», — шепнул он в самые губы, легко поднял, заставив стиснуть его бедра ногами, и нарочито медленно погрузился в меня.

Я закрыла глаза, вспоминая еще парочку неприличных сцен, отчего неконтролируемое чувство возбуждения прокатилось по телу, оставив там, внизу острое желание партнера.

И вот кто бы мог подумать, что я такая испорченная?

Еще хорошо, что только на Севера так реагирую. Если бы меня всякий раз кидало в сексуальные фантазии при виде мужчин, то сгорела бы со стыда.

— Вот что ты со мной делаешь, — с возмущением посмотрела на Севера, а тот…

Тот остался молчалив и безучастен, как и положено человеку, изображенному на картине, висящей в глубине пустого холла.

Сам дом выглядел казенным и типовым, словно при сдаче объекта в пользование комиссия под страхом смерти запретила выражать хозяину свою индивидуальность. А вот картина выбивалась из общей композиции.

Решительно захлопнув дверь, я поставила таз и казан с Азрой на пол и подошла ближе.

Картина была очень красивой, но это был тревожный, зловещий пейзаж.

Север Праймус в полном боевом облачении стоял на возвышении, облокотившись одним плечом на кусок торчащей из земли скальной породы, а на другое закинув меч в черных ножнах. Серебристые волосы до плеч были убраны назад, брови привычно хмурились от солнца, а взгляд опасно-притягательных глаз смотрел четко вперед.

У ног воина лежало знамя с черным вороном и брошенный шлем, за спиной раскинулись укутанные в белые накидки пики гор и темное небо.

«Уби-ить, — прошелестел Азра. — Наш долг убить его».

Я резко обернулась, оставляя Севера за спиной, и вернулась к казану.

— Азра, немедленно отвечай, что за странная реакция? Почему ты взял контроль над телом и заставил меня рискнуть своей жизнью, чтобы убить невиновного человека.

«Не человека. Некроманта».

— Спасибо, ржавый гений, но это я и сама знала.

Азра рассмеялся. И впервые мне стало как-то не по себе от его присутствия в моем сознании.

«Не обманывай себя. Что можно успеть узнать всего за одну короткую человеческую жизнь?»

— Ладно, умник, просвети, — я уперла кулаки в бока и наклонилась над запертым под крышкой узником. — Кто такой Север Праймус? И учти, меня не удовлетворит ответ в духе «меня просто бесит этот высокомерный засранец» или что-то типа того.

«С-с-скверна, — по-змеиному зашипел артефакт, напоминая о своем истинном облике. — Тот, кого не должно быть в этом мире. Тот, кого правильные родители душат в колыбели. Не веришь? Тогда прис-с-слушайся к его дому, почувс-с-ствуй атмос-с-сферу. Человеку не нужна магия, чтобы трепетать от ужас-с-са перед ЭТОЙ с-с-силой».

И я послушно прислушалась, стараясь уловить неуловимое.

Спайка видно не было, зато отчетливо слышался звук наводимой им инспекции: цокот, звон посуды, дребезжание переворачивающихся предметов, довольное урчание. Пожав плечами, я сняла и повесила пальто Палача на плечики, переобулась в мягкие домашние тапочки, которые обнаружила в пуфике у входа, и уверенно двинулась вперед.

«Куда ты пошла?» — возмутился мой вечный внутренний голос.

— Успокойся, я не собираюсь делать глупостей.

Азра громко, издевательски захохотал.

Игнорируя приступ затихающего веселья, завернула направо, пересекла гостиную, совмещенную с обеденным залом, и оказалась в царстве домашнего очага и сытых рассказов.

На кухне.

Заботы заботами, а чуйка шепчет, что пожрать вернувшиеся сыщики потребуют в первую очередь. И раз подлая и коварная Мирра бросила меня на амбразуру домашнего хозяйства, то надо мужественно повязать фартук, мукой провести боевые полосы на щеках и взяться за дело.

— Та-а-ак, и что тут у нас? — протянула я, заглядывая в холодильный шкаф.

Там, в глубоком стазисе заморозки, обнаружилась говяжья нога, пара тушек кролика, яйца, колбаса, лента сосисок. В кладовой пованивала испортившаяся картошка, лук и морковка, а банки с соленьями обросли пылью и пауками.

В шкафчиках наверху нашлись пара упаковок с овсяными кашками и банка неопознанного варенья с утонувшей в засахарившейся жиже ложечкой. В банке с кофе остался только запах.

— Хоть бы гречкой запаслись, — проворчала я, старательно прикидывая, что сделать на ужин.

Внезапно заложило уши, и стало сложно дышать. По дну раковины побежал иней, а из крана вместо капли выпала крохотная льдинка.

Я почувствовала холод и неприятное покалывание, сменившееся странным пощипыванием. Ощущение было таким, словно под одежду пробралась сотня-другая мелких, противных, невидимых насекомых.

Мысли в голове возникали с трудом и такой неохотой, что приходилось совершать волевое усилие, чтобы они заворочались. Желтый орел лампы на потолке потускнел и сжался, будто нечто давило на него со всех сторон, стараясь загасить эту искорку света.

Ничего конкретного не происходило, но я чувствовала каждой клеточкой встревоженной нервной системы: что-то зловещее копило силы, готовясь напасть. Волоски на руках встали дыбом. Волосы на голове тоже попытались повторить этот трюк, но мешали длина и объем.

Я зажмурилась от страха, и тотчас сквозь тишину откуда-то сверху прорвался жуткий, явно предсмертный крик и звук мощного удара.

Вне себя от паники, подгоняемое адреналином тело бросилось вперед, обогнуло кухонный угол и налетело на крадущегося Спайка.

Ящер крался к оставленному без внимания холодильному шкафу, поэтому на внезапное падение человека отреагировал как любой нормальный зверь с нечистой совестью: подпрыгнул и попытался скрыться с места преступления.

Я рвалась в холл, где в казане оказался заперт мой шанс на самозащиту. В узком проходе два наших тела вновь столкнулись, переплелись конечностями и вывалились в гостиную. Ящеру еще ничего, а вот я очень знатно приложилась лбом о пол и зашипела от боли. Удар выбил дурь, запустил цепную реакцию понимания и движок злости.

— Азра! — рявкнула я, отбиваясь от слюняво-испуганной морды Спайка.

«Сама виновата. Нельзя быть такой внушаемой, Тесса», — артефакт не знал, что такое совесть и ее муки.

— А мне вот, знаешь, не смешно! — рявкнула я, да так громко и злобно, что даже лич струхнул и нырнул обратно на кухню.

— Ты мерзкий, подлый, гадкий эгоист! — орала я, подлетая и в приступе неконтролируемого бешенства пиная казан ногой. — Ты все подстроил. Воспользовался нашим каналом и внушил мне всякие страсти-мордасти, от которых мороз по коже. Решил поиздеваться, да? Ты… — и тут до меня дошло. — Ты испугался.

«Не неси чушь!» — поморщился Азра.

— Ты испугался. Испугался того, что после вчерашнего я больше не стану тебя носить. Испугался, что умрешь без подпитки.

«Чем это пахнет? Неужели безумием? Имей в виду, такой дефект тональником не замажешь».

— И нахамить ты сейчас пытаешься исключительно из-за того, чтобы не признаваться в том, что считаешь слабостью.

«А Спайк жрет сосиски», — наябедничал Азра.

— И не думай, что вот так на раз-два сменишь тему. Это низко, хренова железяка! Слышишь? Очень и очень низко даже для тебя, бесчувственный монстр. И не думай, что я… что я… что… Спайк? Спайк, зараза! Чем ты там чавкаешь?!

Ящер добрался до сосисок. Тут Азра не соврал. Точнее, сперва эта дохлая тварь процарапала в дверце холодильного шкафа здоровенную дыру и принялась воровать запасы: обглодала говяжью ногу, сожрала кроличьи тушки, закусила колбасой и теперь со скоростью мясорубки втягивала в себя ленту сосисок.

— Ах ты, гад! — заорала я и попыталась вырвать остаток.

Спайк возмутился, легко вырвал добычу и кинулся наутек. Я за ним. Мы сделали пару кругов вокруг стола в обеденной зоне, потом Спайк с грацией центнеровой феечки перескочил стул и попытался прорваться к лестнице наверх.

— Врешь. Не уйдешь! — крикнула я и бросилась наперерез.

И ровно в этот момент входная дверь открылась, в холле прозвучали уверенные шаги и в гостиную заглянул Север Праймус. В этот раз живой.

— Тесса, — хрипло поприветствовал самый шикарный некромант на материке.

О, этот неловкий момент, когда ты с трудом балансируешь на подлокотнике дивана, вырывая одной рукой связку с сосисками, а другая занесена в воздухе, чтобы опустить карающий тапок на морду наглого зверя, а тут мужчина из твоих эротических кошмаров. Кошмаров, я сказала!

— Спайк, брось, — скомандовал Север.

Ящер разжал челюсти и, кажется, сам офигел от своего послушания.

— Шагом марш на улицу. Подумай о своем поведении. Вернешься, когда начнешь раскаиваться.

Драколич и раскаиваться?

Ха. Да скорее звезды погаснут.

Спайк, видать, тоже об этом подумал, потому что понуро опустил свою глупую башку и поплелся на выход. По широкой дуге обошел статного воина и прыгнул во двор, сопроводив все громким недовольным рыком.

— И веди себя прилично, — крикнул некромант вдогонку, захлопывая дверь и вновь разворачиваясь ко мне. — В доме ещё кто-то есть?

Прозвучало так, словно Север вознамерился выставить на лужайку подумать о своем поведении абсолютно каждого, кто помешает нашему тет-а-тет.

— Только я, — почему-то шепотом призналась я, не сводя глаз с собеседника.

Предлагаю ввести закон, запрещающий мужчине быть таким притягательным. Север переоделся для выхода в город, сменив форму, в которой разгуливал утром, на черные штаны, все те же белые кроссовки, темно-серую толстовку с капюшоном, который очень удачно скрывал необыкновенный и очень заметный цвет волос.

— Так. Так. Так. — С торжеством, не поддающимся расшифровке, сообщил Север, направляясь ко мне. — Тесса, вы самый несносный пациент из тех, что у меня были.

— Правда? — почему-то обрадовалась я, пряча за спину отвоеванный у дракона огрызок сосисок.

— Обычно, если я назначаю кому-то постельный режим, больные не спасаются бегством.

«Пфф! Тоже мне выискался светоч медицины, — не смолчал разозленный Азра. — Уже вижу его визитки: «Врач-некромант. Подниму на ноги любого!»

— Я не убегала. Я приехала помочь Кельвину. Вот.

Блин, да почему я оправдываюсь?

— Я так и понял, — сказал Север с улыбкой «кого ты пытаешься обмануть».

Переступив с ноги на ногу, я только теперь вспомнила, что продолжаю стоять на диване, сжимая орудие мести и жалкие останки сосисок.

— Повязки надо было поменять ещё утром, — пожурил Север, подходя, кидая на диван аптечку в духе «типичный некромант» — черную с кислотным черепом на крышке — и быстро осматривая мою шею. — Как гортань? Я переживал, что останется дискомфорт при глотании. Точно все в порядке? Тогда посмотрим бедро.

Я нечасто попадала в больницы, точнее, всего один раз и был. Назвать себя знатоком по данному вопросу язык не поворачивается, однако то, что делал Север — это какой-то очень неправильный осмотр пациентки.

Начнем с того, что я оставалась стоять на диване, все так же в панике сжимая тапок и связку сосисок, Север замер напротив. Ну как замер. Большая часть его тела сохраняла неподвижность, в то время как левая рука легла на мое колено. Кончики пальцев медленно поползли вверх, приподнимая подол легкомысленного платья, что я так опрометчиво выбрала утром.

А пальцы все поднимались, будя на коже мурашки и рождая волну смущения. Его рука достигла середины бедра и собственно края повязки, сунула собранный подол за пояс. И все это, не разрывая контакта прохладных, шероховатых пальцев с кожей.

Широкая ладонь резко скользнула дальше, сжала точку по поиску приключений и так же неожиданно выпустила. Я даже возмущенно пискнуть не успела, а Север уже присел и, словно ничего не случилось, принялся отдирать пластырь от кожи.

— Так. Рана плохая, — недовольно хмурился врач-некромант, даже не замечая, в каком волнении пребывает его пациентка. — И мне не нравится, как сходятся края. Будет шрам.

Будет инфаркт. Точно вам говорю. Будет.

Если он продолжит щекотать дыханием мою кожу и не уберет руку с бедра… Что?! Как там оказалась еще и вторая!

— И часто вам приходится лечить кого-то? — пытаясь отвлечься от приятных ощущений, полюбопытствовала я.

— Чаще, чем хотелось бы, — рассеянно ответил Север и предложил: — Может, перейдем на ты?

Я издала нечто, больше похожее на всхлип, чем на одобрительное «ага», и заподозрила себя в психическом расстройстве. Просто нормального человека не должна возбуждать перевязка.

Вот ну никак не должна! И холодок обезболивающего заклинания не должен заставлять дышать ещё чаще. И уж конечно, прикосновения марлевого тампона не вызывают легкое головокружение. И вот такое круговое нанесение заживляющей мази не должно…

— Здесь закончили, — хрипло «обрадовал» Север, опуская подол платья и поднимаясь сам. — Тесса, а вот сейчас тебе лучше сесть.

Тессе сейчас лучше лечь и отключиться от шока. А ещё лучше перестать так глупо реагировать и уже взять себя в руки!

Но первым в руки меня взял некромант.

Его широкие ладони властно легли на талию, легко подняли с дивана и усадили ошалевшую от новых впечатлений пациентку на диванную подушку. Сам лечащий врач подогнул одну ногу и устроился рядом.

— Лучше не смотри, — предупредил Север, устраивая мою правую руку на своей ноге. — И знаешь, сосиски уже можно выпустить…

Обычно в моменты стресса мой организм реагирует затяжным жором или врубает убегательно-уклонятельные рефлексы, но тут внезапно пробудилось темное альтер эго.

Именно оно (да-да, я тут вообще не при делах) глупо хихикнуло и заявило:

— Слушаюсь и повинуюсь, господин врач-некромант.

Вот так и рождаются истории про тупых баб. Боги, стыдно-то как!

«Тесса, умоляю, скажи, что это в тебе говорят легкое сотрясение мозга, алкоголь или наркотики, а не то, на что я подумал!» — взвыл Азра из своего казана.

— Мне придется немного снизить уровень обезболивающего, чтобы понимать, где погибли нервные окончания, а где нет, — предупредил Север, осматривая руку. — Будет больно. Несильно, но все же.

К слову, отворачиваться я не стала.

Подумаешь, ожог! Что я там не вида… Ой, мамочки!

Ожог был жутким. Это я вам как некогда главный специалист по организации несчастных случаев в лабораториях академии заявляю.

С другой стороны, лучше возвращающая в реальность боль и жуткая, совершенно неприглядная картинка отмирающей плоти, чем вот этот вот розовый кисель, в котором я зависла, как муха в янтаре.

— Можно отвлечься беседой, — предложил альтернативу лечащий врач, отбрасывая разрезанный бинт и осматривая рану со всех сторон. — Один мой вопрос, один твой откровенный ответ, потом меняемся. Согласна?

«Вся эта ситуация здорово напоминает мне одним занятный рассказ… — задумался Азра и начал припоминать: — «Всхлипы коз»? «Сопение барана»? А, вот! «Молчание ягнят»! Небольшой намек — главный герой там был полным отморозком».

— Ладушки, — моментально включилась я. — Начинаю я! Итак, что значит «некромант-на-стене»?

— Хороший вопрос, — усмехнулся Север и нежно погладил мои пальцы.

А вот я ничего хорошего уже в ситуации не видела.

Вот вообще.