Нексус Эрдманна

Человек камня

Вас ожидает прогулка по зловещим трущобам больших городов, которые становятся еще более зловещими во время схватки магов. Если, конечно, вы не можете рассчитывать на поддержку со стороны друзей…

Изящные и язвительные рассказы Нэнси Кресс начали публиковаться в середине семидесятых. Вскоре она стала постоянным автором в «Asimov’s Science Fiction», «Fantasy & Science Fiction», «OMNI», «Sci Fiction» и других изданиях. В число ее книг входит роман, получивший «Хьюго» и «Небьюлу», — «Beggars in Spain» («Испанские нищие»), а также его продолжение — «Beggars and Choosers». Ее перу принадлежат романы «The Prince of Morning Bells», «The Golden Grove», «The White Pipes», «An Alien Light» (в русском переводе «Свет чужого солнца»), «Brainrose», «Oaths and Miracles», «Stinger», «Maximum Light», «Probability Moon», «Probability Sun», «Probability Space», «Crossfire», «Nothing Human». Рассказы Нэнси Кресс издавались в виде сборников «Trinity and Other Stories», «The Aliens of Earth» и «Beaker’s Dozen». Кроме наград за «Испанских нищих» Нэнси Кресс получила премию «Небьюла» за рассказ «Out of All Them Bright Stars» и повесть «The Flowers of Aulit Prison» («Цветы тюрьмы Аулит»).

Джаред Стоффель не успел увидеть машину, которая его сбила. Он спускался на скейте по бетонной лестнице, идущей от развлекательного центра, что на Рэндольф-стрит, и как раз приземлялся после прыжка, как вдруг — хрясь! — он получил такой удар по пятой точке, что аж зубы лязгнули. Джаред грохнулся. За секунду до того, как ощутить боль, он вскинул руки, защищая лицо. Его «бирдхаус» взлетел, перед тем, как удариться о мостовую, Джаред успел увидеть, как скейт поднимается в воздух, вращая колесами. Внезапно парень оказался погребен под целой тонной камней. Он не мог дышать, он умирал, где-то кто-то кричал, но вокруг были только камни — о господи, они летели, чтобы приземлиться на него, под него, всюду…

Все скрыла тьма.

— Мальчик, ты очнулся?

— Камни.

Прозвучало это очень невнятно. Джаред поднес руку к лицу. Ладонь остановилась в дюйме от распухших губ.

— Сколько пальцев я показываю?

— Два.

— Какой сегодня день?

— Пятница.

— Отдохни немного. Ты очень скверно упал.

Расплывающаяся в глазах Джареда пожилая медсестра, одетая в дурацкие брюки с желтыми уточками, воткнула ему иглу в вену и ушла.

Когда Джаред снова пришел в себя, все вокруг сделалось более отчетливым. Телевизор, водруженный на подставку под потолком, вещал о каком-то землетрясении невесть где. У кровати Джареда сидел незнакомый пожилой мужчина в белой куртке и что-то читал. Джаред попытался сесть, но мужчина, поднявшись, вернул его в прежнее положение.

— Полежи спокойно еще немного.

— Где я?

— В клинике на Перри-стрит. Тебя сбила машина, когда ты катался на скейте, но ты отделался двумя сломанными ребрами и рваной раной на руке. Тебе очень повезло.

— Ага, как же. Зашибись, как повезло.

На этот раз слова звучали отчетливо; опухоль на губах уже почти спала. В маленькой комнате не было окон. Интересно, как долго он здесь валяется?

— Меня зовут доктор Кэндалл. Мне нужны кое-какие сведения. Как твое имя, сынок?

— Я вам не сынок.

Джаред попытался припомнить, как все случилось. Шон. Они с Шоном катались на скейтах, и тот закричал, когда Джареда сбила машина.

— Шон?

— Тебя зовут Шон? А дальше?

— Да никакой я на хрен не Шон! Шон — это мой друг, он был со мной. Где он?

Доктор скривился.

— Друг тот еще. Он удрал, как только подъехала «скорая». Чем вы там занимались, что он не захотел себя обнаружить? Ладно, мне без разницы. Но мне нужно твое имя.

— Зачем?

— Во-первых, чтобы сообщить твоим родителям.

— Дохлый номер. Она не придет.

В глазах доктора что-то промелькнуло. Он поднял взгляд на телевизор, по-прежнему показывающий картины землетрясения, потом перевел его на Джареда и стал внимательно на него смотреть. Слишком внимательно. Доктору было не то пятьдесят, не то шестьдесят, и волосы у него были седые, но это еще не значило, что он не мог быть… эй, а он вообще доктор?

— Ты, псих, нечего на меня так пялиться! — огрызнулся Джаред.

Доктор печально улыбнулся.

— А, ясно. Черт. Но мне все равно нужно знать твою фамилию. Для отчетности нам…

— У меня нет страховки. Так что можете отправить меня на улицу прямо сейчас.

Джаред снова попытался сесть.

— Ляг, сынок. Мы не имеем права тебя отпустить. И пожалуйста, назови свое полное имя.

— Джаред.

— А фамилия?

— Не ваше дело.

Может, если ничего не говорить, тогда они его выставят? Док сказал, что он не сильно пострадал. Может, он столкнулся с Шоном? Если мать увидит его в таком состоянии, она точно расколотит «бирдхаус». Она…

— Эй! Где моя доска?!

— Что-что твое?

— Доска! «Бирдхаус»! Мой скейт!

— А… Боюсь, мне это неизвестно.

— Вы что, просто бросили ее на улице?!

Все, теперь с ней точно можно попрощаться. А спереть где-нибудь другую — это же куча мороки.

На миг в глазах Кэндалла снова промелькнуло что-то странное. Он негромко произнес:

— Джаред, я лично возмещу тебе потерю скейтборда. Я куплю тебе новый, фирменный, очень хороший, если ты ответишь на несколько вопросов.

— Вы? Купите мне новую доску? Это с чего вдруг?

— Я уже сообщил тебе, что для этого нужно сделать.

— Новые скейты никто задарма не раздает!

— Я раздаю. Тебе.

Глаза у Кэндалла, как заметил Джаред, были светло-карие и имели такое выражение, которого Джаред не понимал. Но этот человек не походил на мошенника. В душе у Джареда вспыхнула надежда. Новая доска… может быть, «эйбек» — четверка…

Джаред безжалостно задушил это чувство. От таких ожиданий одни неприятности.

Кэндалл запустил руку в карман и вытащил пачку купюр.

— Сколько стоит хороший скейтборд?

Джаред уставился на деньги, не в силах отвести взгляд. Он может купить «хоук»… с хорошим основанием и колесами…

— Двести долларов.

Вдруг старик не знает, сколько это добро стоит?

Кэндалл отсчитал десять двадцаток и зажал их в кулак.

— Они твои после того, как ты ответишь на три вопроса.

— Всего на три? Ладно. Только без всяких извращений.

— Для начала назови свое имя и адрес.

— Джаред Рассел, Рэндольф-стрит, шестьдесят два.

Кэндалл отодвинул руку.

— Ты лжешь.

Откуда этот старый урод знает?

— Погодите, не убирайте деньги… Меня зовут Джаред Стоффель, а живу я на Сентер-стрит, дом четыреста восемьдесят девять.

Если он вообще где-то живет. Мать, подсевшая на «кристалл», замечала Джареда лишь тогда, когда он делал что-то не так, на его отсутствие ей было наплевать. Большую часть времени она была под кайфом.

— Дата рождения? — продолжал Кэндалл.

— Шестое апреля тысяча девятьсот девяносто третьего года.

Кэндалл прикрыл глаза и зашевелил губами, словно подсчитывая что-то в уме. В конце концов он произнес таким тоном, словно это было важно:

— Полнолуние.

— Чего-чего?

— И последний вопрос. Как ты добился, чтобы все эти камни, после того как тебя сбила машина, собрались вокруг?

— Что?!

— Когда приехала «скорая», ты весь был засыпан небольшими камнями. Прежде они находились на клумбе с другой стороны развлекательного центра. Как они очутились рядом с тобой?

В памяти Джареда зашевелились смутные воспоминания. Он был завален камнями, и кто-то — он сам — прошептал: «Камни». Шон что-то кричал, когда Джаред упал, но Джаред не мог вспомнить слова друга… Он думал, что камни были плодом его воображения — каким-то последствием несчастного случая, как и боль. Чем-то ненастоящим. Но теперь…

Кэндалл смотрел на него печальными глазами. Чем это он расстроен? От этого старого психа у Джареда по спине поползли мурашки.

— Не знаю я ничего ни про какие камни.

— Вы с Шоном не играли ни в какую игру с камнями? Не бросали их в машины, к примеру?

— Мужик, ты чего? Мне тринадцать, а не восемь.

— Понятно, — отозвался доктор Кэндалл.

Он вручил Джареду двести долларов; парень нетерпеливо схватил их, хотя от этого движения его торс пронзила боль. Джаред сдвинул ноги к краю кровати.

Кэндалл удержал его.

— Боюсь, сынок, пока нельзя.

Вид у него сделался еще печальнее, чем прежде.

— Не трогайте меня! Я ответил на ваши дурацкие вопросы!

— Да, и деньги твои. Но ты пока не можешь уйти. Пока не повидаешься еще с одним человеком.

— Не хочу я больше никаких врачей!

— Он не врач. Врач — это я. Ларсон же… Короче, сам поймешь. Ларсон!

Дверь отворилась, и вошел мужчина: молодой, здоровый, длинноволосый, крутой на вид. На нем был кожаный пиджак и золотая цепь — настоящее золото. Торговец наркотиками или бандит какой, а то и глава банды. Или тип из отделения по борьбе с наркотиками. Он остановился у кровати Джареда, положил ручищи на металлическую спинку и уставился на парня без улыбки.

— Это он, док?

— Да.

— Вы уверены? Нет-нет, я знаю, что вы ошибок не допускаете. Но, господи… вы только гляньте на него.

— На себя посмотри, придурок! — бросил Джаред, но это прозвучало неубедительно даже для него самого. Джаред боялся Ларсона, хотя и не собирался этого признавать.

— Следи за базаром, пацан! — рявкнул Ларсон, — Мне все это нравится ничуть не больше, чем тебе. Но если ты один из нас — значит, так тому и быть. Док не ошибается, пропади оно пропадом!

— Если я один из вас? Кто я? — спросил Джаред.

— Волшебник, — ответил доктор Кэндалл. — Ты волшебник, Джаред. С сегодняшнего дня.

Объясняться пришлось Кэндаллу, поскольку Ларсон, с отвращением оглянувшись на больничную кровать, вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Прежде чем дверь закрылась, Джаред успел заметить сквозь проем шокированный взгляд проходящей мимо медсестры.

— Волшебник. Да, конечно, — усмехнулся Джаред, — В любую минуту я превращу вас в голубя. Нет, постойте — вы и есть голубь, раз верите в этот бред.

— Боюсь, Ларсон сказал правду, — отозвался Кэндалл. — Во время происшествия ты призвал те камни. Самые гладкие камни с клумбы пролетели по воздуху и окружили тебя со всех сторон. Ты проехал на них по асфальту, как на шарикоподшипниках. Это смягчило падение, а может, и спасло жизнь.

— Ага, конечно. Так я и поверил.

— Ты родился в полнолуние — это необходимое условие, хотя мы и не знаем, почему оно так. Ты…

— И вы тоже волшебник?

— Нет, — печально произнес Кэндалл. — Я нет. Я могу угадывать в людях подобный дар, и только. «Братство» использует меня именно для этой цели.

— Ага. Значит, вы мне ничего волшебницкого показать не можете, а Ларсон уже ушел. Удобно.

— Здесь в любом случае нельзя делать ничего «волшебницкого». Невозможно колдовать в присутствии металла. Никому из волшебников это не под силу, — Кэндалл, положив руки на колени, подался вперед, — Магия — вещь очень древняя, Джаред, намного древнее самых примитивных цивилизаций. Она правит лишь тем, что принадлежит природе, и не может воздействовать на то, чего в природе не существует. Ты смог приблизить те камни исключительно потому, что твой скейтборд улетел, мобильника при тебе не было, и ты был в спортивных шортах на резинке, без «молнии».

— Оставьте в покое мои шорты! — огрызнулся Джаред, — Как же так вышло, что я никогда прежде не колдовал, а? Можете мне объяснить?

— С легкостью. Ты попал под машину. Способность творить магию у тех, кто вообще ею наделен, обычно высвобождается во время сильной боли.

— Боли?

— Да, Джаред, — кивнул Кэндалл. — В жизни за все приходится платить, даже за магию. И цена эта — боль.

Впервые что-то в словах старика показалось Джареду разумным. Он знал, что за все приходится платить. Он знал, что такое боль.

Но все остальное казалось полным бредом. И старик нес эту ахинею явно с какой-то целью.

— Теперь вы мне скажете, что я пойду в школу для волшебников? — поинтересовался Джаред, — Как в той книжке? И буду там сидеть под замком, как в колонии для малолеток?

— Никаких школ для волшебников не существует. Все, что у нас есть, — это «Братство», но и оно не в силах справиться со своими задачами.

— Полный отстой. Все, я отсюда сваливаю. Какие бумаги подписывать?

— Это должны сделать твои родители, поскольку ты несовершеннолетний.

— Дохлый номер. Мать почти все время под кайфом, а отец давно слинял. Если вы будете ждать родителей, я отсюда вообще не выйду. Где мои вещи?

— Ты не можешь…

— Слушайте, я не собираюсь тут торчать, пока служба опеки не засунет меня в какую-нибудь приемную семью. И не желаю больше слушать вашу чушь.

— Иногда ты выражаешься гораздо приличнее, — заметил Кэндалл. — Я сам слышал. Что ж, раз ты и вправду решил уйти, то твои кроссовки в том стенном шкафу. И возьми вот это — мой домашний адрес. Можешь навещать меня когда угодно, по любому поводу.

— Ага, конечно!

— Добро пожаловать в «Братство», — печально добавил Кэндалл.

— Отвалите, — бросил Джаред.

Он отыскал кроссовки, оделся и пошел прочь. По дороге к выходу ему дважды пришлось прислониться к стене, чтобы перевести дыхание и совладать с собственным желудком, но все же он справился.

Из дома Джаред вышел только через неделю. Он лежал в постели, сражаясь с болью и пытаясь отвлечься при помощи музыки на радио и приставки «геймбой», украденной три месяца назад. Одну игровую приставку мать уже продала, поэтому «геймбой» и радиоприемник Джаред спрятал за сломанной посудомойкой, и мать их не нашла. Джаред жалел, что не взял каких-нибудь обезболивающих таблеток, когда уходил из больницы. Может, тот старый док и дал бы чего-нибудь, но Джаред вовремя не сообразил. На счастье, выдался как раз один из тех периодов, когда в доме была еда. Новый хахаль матери — Джаред натолкнулся на него на кухне, когда тот расхаживал в одних трусах, — любил хорошо поесть.

Через неделю постель, и до того не слишком чистая, стала вонять, но зато Джаред почувствовал себя лучше. Он это понял, потому что начал скучать. Еще через день он оделся и пошел погулять. На улице никого не было. Тогда Джаред вспомнил, что уже начались занятия.

Он направился к школе имени Бенджамина Франклина, хмуро зыркнул на охранника и прошел через металлодетектор. Началась перемена, и в коридоры хлынул поток детворы.

— Эй! Шон!

Шон Диленси поднял взгляд, оторвавшись от беседы с какой-то девчонкой. На лице его промелькнуло странное выражение. Он холодно кивнул. Джаред заковылял к другу.

— Приятель, я снова здесь.

— Вижу.

— Как тут дела? В смысле, в школе.

Шон не ответил. Он повернулся обратно к девчонке, даже не представив их с Джаредом друг другу.

— Шон, ты чего, меня посылаешь? — У Джареда запылали щеки.

— Я занят — ты что, не видишь?

Такое произошло впервые. Прежде они были не разлей вода. Всегда. Девчонка фыркнула. Джаред захромал прочь.

Ну Шон и скотина…

Но Джаред не мог так все оставить. Он перехватил Шона позднее, когда тот после четвертого урока вышел из школы со своим скейтом. Джаред вывернул из переулка навстречу другу.

— Шон, что случилось?

— Ничего. Мне нужно идти.

Глубоко уязвленный и рассерженный, Джаред взвился.

— Чувак, это же я! Я!

Шон притормозил. Замешательство его сменилось гневом. Джареду вдруг пришло в голову, что приятель испытывает оба чувства одновременно.

— Джаред, оставь меня в покое, а? Мне нет дела до тебя и до твоей фигни.

«Твоей фигни». У Джареда не было никакой фигни, разве что… глупость, конечно, но ничего больше ему в голову не приходило. Он негромко спросил, чтоб убедиться:

— Ты про те камни?

— Я не знаю, как ты это сделал, но… просто оставь меня в покое!

И Шон поспешно двинулся прочь. Так значит, тот эпизод произошел в действительности! Камни и вправду прилетели. Только это была какая-то аномалия — ветер или еще чего, — а вовсе не дурацкая магия!

— Да пошел ты! — заорал Джаред вслед Шону, но тот уже вскочил на скейт и быстро скрылся из виду.

На две сотни баксов, полученные у доктора, Джаред купил новую доску — перворазрядный «хоук» — и еще крутые подвески и колеса к ней. Каждый день он в одиночестве тренировался по соседству с домом, мучительно восстанавливая подвижность и прежние навыки. После случая с Шоном Джаред не хотел идти к остальным друзьям — да их у него особо и не было. В основном он общался с Шоном.

Новый хахаль матери ее в итоге бросил, и Джаред предпочитал поменьше сидеть дома: она либо плакалась, либо ширялась. После того как еда, принесенная хахалем, закончилась, мать так и не сходила в магазин за провизией. Иногда, когда Джаред отрабатывал прыжки без помощи рук, или закручивание доски, или скольжение на двух подвесках, а время от времени и более сложные элементы, у него громко бурчало в животе. Он выбирал те окрестные улицы, которые были чище его собственной, и носился по ним мимо деревьев, зелень которых постепенно сменялась золотым и алым, мимо малышни на трехколесных велосипедах, мимо ярких цветов на клумбах, окаймленных камнями.

Все камни оставались там, где им и полагалось.

Что же, в конце концов, заставило его воспользоваться карточкой, которую дал ему в больнице доктор Кэндалл? Голод и холод, и, может быть, одиночество, хотя Джаред не признался бы в этом. Судя по адресу, док жил недалеко, на Картер-стрит. Джаред поехал туда, мысленно подбирая слова, которыми сможет объяснить свой визит.

Кэндалл жил в маленьком двухэтажном домике. А вроде считается, что у врачей куча денег… Вокруг росли аккуратно подстриженные кусты, в октябрьских сумерках тепло сиял свет на террасе. Джаред позвонил в звонок и нахмурился.

— Здрасьте, док. У меня с рукой чего-то неладно. Должно быть, вы ее не до конца долечили.

— Входи, Джаред, — сказал Кэндалл.

Отчего этот мужик при виде его сразу делается таким печальным? Псих какой-то. Но в доме было тепло и пахло жареным мясом. У Джареда потекли слюнки.

— Дай-ка я взгляну на твою руку… У тебя пострадали поперечные связки на левой руке, но сейчас она выглядит вполне нормально. Поужинаешь со мной?

— Я уже ел, — отозвался Джаред, насупившись еще сильнее. У него заурчало в животе.

— Тогда перекуси просто за компанию. Моя домохозяйка только что ушла, а она готовит по понедельникам столько, чтобы до конца недели хватило.

Кэндалл, не дожидаясь ответа Джареда, направился в маленькую гостиную, и парень двинулся следом. В комнате находились большой стол, шторы из натуральной ткани, шкафчик с красивой посудой. Кэндалл поставил на стол вторую тарелку.

Ростбиф, картофельное пюре, горошек и яблочный пудинг. Джаред едва сдерживался от заглатывания кусков целиком. Покончив с ужином, он взглянул в окно. На улице шел дождь. А, черт! В такую погоду на доске легко навернуться, да и отсыреть она может…

Кэндалл, молчавший в течение всего ужина, подал голос:

— Может, поиграем в «Стрит файтер»?

— Вы играете в «Стрит файтер»? Вы?! Не, я знаю, что раньше была такая игра, и вообще, но… вы?

У Кэндалла обнаружилась старая игровая приставка. Для своего возраста он неплохо управлялся с джойстиком. Джаред победил доктора, но с трудом. Во время игры Кэндалл небрежно поинтересовался:

— Как идут дела?

— Это какие же?

— К примеру, не пробовал ли ты заниматься магией?

— Мужик, отвали.

— Ладно, забудь. А как в школе?

Он произнес это таким делано благонравным тоном, что Джаред не выдержал и рассмеялся. А потом остановился прямо посреди игры, выпустил джойстик и резко встал.

— Мне надо идти.

— Что, с учебой не очень?

— Да все теперь паршиво — спасибо вам! — выкрикнул Джаред, прежде чем понял, что хочет сказать, — Шон больше со мной не общается, а остальное все просто дерьмо…

— Шон тебя избегает? — переспросил Кэндалл. — А другие ребята?

— Не ваше дело! А теперь выпустите меня отсюда!

— Дверь там, — спокойно ответил Кэндалл, — Приходи на ужин.

Но Джаред уже был на полпути к выходу; он поднял воротник в предчувствии дождя, злясь на…

Да на все!

— Возвращайся в любое время, — бросил ему вслед Кэндалл. — У меня еще есть «Супер смэш бразерс».

Джаред вернулся. Он планировал забраться внутрь и украсть игровую приставку. Но Кэндалл оказался у себя, поэтому парень ничего воровать не стал. Они снова поужинали вместе и поиграли на приставке. После того раза Джаред перестал притворяться, будто у него что-то с рукой. Вскоре он стал приходить к доктору почти каждый вечер. Днем, если погода стояла солнечная, он катался на скейте, если было сыро — бесцельно шатался по улицам или смотрел телевизор дома, когда мать куда-нибудь уходила. Кэндалл больше не заговаривал о магии. И еда у него всегда была хорошая, и в комнатах обычно было тепло. Через несколько недель Джаред начал помогать мыть посуду. Иногда они играли на приставке, иногда Джаред смотрел телевизор, а Кэндалл в это время читал. Джаред не особо любил книги.

В половине седьмого они неизменно оставляли прочие занятия и смотрели по телевизору новости. Если там говорили о землетрясении, наводнении или проблемах в сельском хозяйстве, Кэндалл подавался вперед, опершись руками о колени.

Однажды холодным ноябрьским вечером Джаред, вспомнив, что дома отопление отключено, остался ночевать у Кэндалла в гостевой спальне. В четыре ночи, когда доктор спал, парень принялся обшаривать помещения. Не для того, чтобы что-нибудь украсть, а чтобы… просто из интереса.

В гостиной он нашел странную фотографию. Она лежала в ящике посудного шкафа под грудой скатертей. На снимке была изображена группа из семнадцати человек, которых вообще непонятно что связывало. Строгого вида женщина средних лет, в коричневых брюках и розовом топе. Мужчина в синей форме, с нашивкой как у охранников. Двое детей, лет семи-восьми, на вид двойняшки, наряженные под гангстеров. Пожилая женщина в длинном платье. Чернокожий мужчина в сером деловом костюме, с портфелем в руке. Парень в дурацкой гавайской рубашке, дыбящийся как недоумок. Парнишка-азиат с кучей книг.

И Шон.

Джаред уставился на фотографию. Да, это действительно Шон. Но что это за группа? Это точно не семейство Шона — к бабке не ходи.

— Хочешь кофе?

Джаред стремительно развернулся. В дверном проеме стоял Кэндалл в старомодной пижаме. На психа он не походил: просто печальный человек, который в тот момент выглядел и вправду старым.

— Кто эти люди? Почему Шон с ними?

— Я поставил чайник, Джаред. Пойдем на кухню.

Пока Кэндалл возился с чайником и растворимым кофе, Джаред остановился у кухонного стола, не желая садиться.

— Я вас спросил — кто эти люди? Это и есть ваше дурацкое «Братство»?

— Так ты запомнил, что я говорил о них, — с удовлетворением заметил Кэндалл. — Я и не знал. Ты тогда был на обезболивающих.

— Слушайте, не держите меня за идиота!

— Что ты, ни в коем случае. Нет, это не «Братство». Это «Другая сторона».

— Другая сторона чего? Говорите нормально!

Кэндалл налил себе в чашку кипяток, размешал кофе и сел напротив Джареда.

— Джаред, тебе не показалось странным, что после того происшествия Шон стал тебя избегать? Хотя любой мальчишка решил бы, что командовать камнями — это клево?

— «Клево»! — злобно передразнил его Джаред. — «Командовать камнями»! Отвечайте нормально! Что Шон делает рядом с этими людьми?

— Он один из них. И он тоже понятия не имел, что ты волшебник, пока тебя не сбила машина. А теперь он отдалился, иначе ты случайно можешь обнаружить, кем является он сам. Видишь ли, наше главное преимущество перед «Другой стороной» — это то, что мы знаем о них намного больше, чем они о нас.

— «О нас»? Вы же вроде говорили, что не являетесь волшебником!

— Это так, но я работаю вместе с ними. Боль высвобождает силу, не забывай. Я врач. Я вижу много боли. Иногда она приводит к нам кого-то из «Братства», иногда — кого-то из «Другой стороны». Именно благодаря моей работе в медицинском центре мы смогли получить сведения о многих из них.

— Я не верю в эту чушь!

— По счастью, твоя вера или неверие не меняет реального положения дел, — Кэндалл пригубил кофе, — Хотел бы я, чтобы для исчезновения «Другой стороны» достаточно было не верить в нее…

— «Другая сторона». Погодите-ка. И чего же они делают такого плохого? Что вы имеете против Шона? Вы что думаете, он бомбы делает, что ли?

— Я же тебе уже говорил: магия не действует в присутствии металла, так что никаких бомб. Магия значительно древнее всего этого. Она принадлежит сфере природы, травы и ветра, животных и растений. И камней — самой древней части природы.

— Ага. Конечно. Так значит, Шон собирается ввергнуть мир в хаос, выращивая вредную травку? Фигню порете.

Внезапно Кэндалл подался вперед.

— Нет, Джаред, это ты порешь фигню! Твое невежество ужасает — чему только вас учат в школе? Да, «Другая сторона», если ей это будет выгодно, может «ввергнуть мир в хаос», выращивая что-либо. Ты что, не знаешь, как можно обогатиться на засухе, неурожае, ураганах, пчелиных волках или мутациях растений? На подобных несчастьях всегда делались деньги. Сначала ты их насылаешь, потом за хорошую плату помогаешь с ними справиться. Ты всегда готов вмешаться в нужный момент, потому что точно знаешь, где и когда произойдет подобное событие. И никто не заподозрит, что это ты его вызвал, потому что ураганы, извержения вулканов и засухи выглядят совершенно естественно! Плюс к этому в развитых странах, где деньги текут рекой, никто не верит в магию. Уловил?

— Нет! — отрезал Джаред. — Вы хотите сказать, что Шон разбогател на магии? У него даже приличной доски нет!

— Это потому, что богатство привлечет внимание к «Другой стороне». А чтобы извлечь крупную прибыль из масштабного стихийного бедствия, требуется координация действий на международном уровне. С парой случаев поменьше они уже провернули дело — ты читал в газетах о внезапном наводнении в Колорадо, разлилась река Биг-Томпсон? Нет, конечно, ты же не читаешь газет. Но мы полагаем, что это — их рук дело. И «Братство», и «Другая сторона» находятся пока на стадии создания организаций. Со временем Шон станет очень богатым и очень влиятельным, хотя практически никто на свете не будет знать, как он этого добился. ФБР будет подозревать его в причастности к наркоторговле и впустую тратить годы, пытаясь это доказать.

— Вы теперь еще и будущее предсказываете?

— Нет. Конечно нет. Я просто…

— Вы просто чушь мелете! Вы псих, понятно?! И полное чмо вдобавок! Фигня все это!

Джаред рывком распахнул дверь кухни и выскочил прочь.

— Джаред!.. Погоди!.. Не надо…

Но Джаред уже несся на скейте прочь, ускользая по дорожке в холодную тьму.

Этот тип не просто чокнутый — он совсем свихнулся! На всю голову ушибленный! С дуба рухнул! Джаред решил больше не возвращаться в дом доктора.

А куда ему еще податься?

Джареда трясло. Дождь, шедший поздно вечером, закончился, но было очень уж холодно. Его толстовки с капюшоном явно не хватало для такой погоды. Он решил двигаться быстрее, чтобы не замерзнуть.

Дом. Неотапливаемая квартира, где мать с новым хахалем спят под всеми одеялами, включая и одеяло Джареда, или, того хуже, скандалят или ширяются. И добираться домой в одиночку в такое время, почти под утро, когда на улицах одни бандиты…

Джаред остановился в освещенном месте. Несколько ужасных мгновений ему казалось, что он сейчас расплачется.

Да пошло оно все! Пошла в жопу вся та фигня, о которой рассказывал Кэндалл. Старик был добр к нему. И что, что он псих? Подумаешь! Он не опасен. Джаред может управиться и с делами похуже. Он вообще с чем угодно управится, если надо. Зато у Кэндалла тепло и есть еда.

И все же почему Шон так странно отреагировал на тот случай с машиной?

Джаред развернул скейт и покатил обратно к дому Кэндалла, напряженно размышляя.

Дверь черного хода до сих пор была открыта настежь. На кухне валялись перевернутые стулья, а кофе из чашки Кэндалла расплескалось по полу. Стол был вымазан кровью. Джаред обошел дом. Кэндалл исчез.

Джаред отыскал в ящике кухонного шкафа фонарик и вышел во двор. Мокрый газон пересекали свежие следы шин, которые вели на Картер-стрит — а дальше-то куда?

Надо бы позвонить копам.

Ага. Так копы и поверят, что дока похитили. Когда пропадают взрослые, копы раньше чем через пару дней и не чешутся. И тем более они не поверят Джареду, с его кучей вызовов в суд и неоплаченными штрафами за незаконное катание на скейте в общественном центре и в библиотеке.

Лишь после этой мысли Джаред осознал: он верит, что Кэндалла похитили и что сделала это так называемая «Другая сторона». Стоило Джареду понять это, как его затрясло. «Холодно», — подумал он. Это просто холод. Просто холод.

Он проехал в темноте до конца квартала, осматриваясь по сторонам. Глухо. Другой конец квартала. То же самое.

Никто не был к нему так добр, как Кэндалл. Никто и никогда.

Невозможно узнать, куда эти психи увезли доктора. Совершенно нереально. Разве что…

Джаред посветил по сторонам фонариком. У дома соседей Кэндалла располагалась клумба, окаймленная камнями. Чувствуя себя последним идиотом во всем этом дерьмовом мире, Джаред подобрал три камня и мысленно спросил их: «Куда?»

Ничего не произошло. Тогда он обратился к ним вслух:

— Куда?

Опять ничего.

Джаред сошел со скейта с его металлическими подвесками и предпринял еще одну попытку. Ничего.

На толстовке была металлическая молния, и потому Джаред, дрожа, снял ее и положил на скейт, отодвинув все это футов на двадцать.

— Куда его увезли? Вы, придурошные камни!

На джинсах была металлическая молния и заклепки.

— Ну уж нет! — вслух произнес Джаред.

Секунду спустя он, дрожа, стянул брюки и бросил поверх толстовки. Оставшись в трусах, носках, кроссовках и футболке, он оглядел улицу. Пусто — неудивительно, в полпятого утра. Джаред снова подобрал камни.

— Вы, заразы, куда его увезли?

Камни в его руке потеплели.

Джаред вскрикнул и выронил их. Острая боль, пронзившая его запястье, ушла через секунду. Упавшие камни образовали прямую линию, указывающую на северный конец Картер-стрит. Джаред уставился на них, не веря собственным глазам. Потом повторил тот же трюк, встав на этот раз лицом к югу. Камни нагрелись, он их выронил, и те, обогнув его тело, образовали линию, уводящую на север. Запястье Джареда пронзил укол боли.

Он закрыл глаза. Не может быть. Такой фигни просто не бывает. Джаред отдал бы все на свете, чтобы только снова кататься у развлекательного центра вместе с Шоном, прыгать на скейте со ступеней и съезжать по поручням, пытаясь исполнить при приземлении разворот в полтора оборота.

Вместо этого он подобрал свои одежду и три камня, встал на скейт и поехал на север.

Добравшись до перекрестка, Джаред снова сошел со скейта, положил джинсы и толстовку.

— Куда?

Камни указали на восток.

Еще через два поворота Джаред с радостью увидел, что камни вывели его на шоссе, где перекрестков мало. Запястье у него ныло от повторяющихся вспышек боли. Джаред надел джинсы и толстовку. Ноги у него окоченели — не очень-то хорошо для управления скейтом. Но Джаред не собирался исполнять никаких трюков — лишь двигаться по прямой, а при быстрой езде он согреется. Он переместился на главную дорогу и покатил вдоль шоссе, уворачиваясь от сердито сигналящих грузовиков и внимательно следя, нет ли копов.

На первой же развилке Джаред съехал с шоссе и повторил фокус с камнями. Камни указали, что он на правильном пути. Джаред с тревогой посмотрел в небо: на востоке уже начало розоветь. Джаред оделся и выехал на дорогу. В животе у него заурчало, и парень выругался в адрес своего организма, а заодно в адрес Кэндалла и всего мира.

На следующей развилке камни велели свернуть на пустынную проселочную тропу. Джаред заметил указатель: Каунти-Лайн-роуд.

К счастью, нужная постройка оказалась недалеко: это был третий от шоссе дом, спрятавшийся среди деревьев. Перед ним стоял белый фургон с грязными шинами. На борту было написано: «Служба безопасности Маккеллана». Джаред вспомнил то фото и на нем — мужчину в синей форме.

Джаред осторожно подобрался к дому. Шторы везде были задернуты, а окна первого этажа закрашены черным. Но когда Джаред приложил ухо к темному стеклу, ему стали слышны звуки, доносящиеся из цокольного этажа.

Глухой удар. Стон. Потом чей-то голос:

— Итак, доктор, еще раз: пожалуйста, назовите все имена. И побыстрее. Это начинает утомлять.

Тишина. Потом — крик Кэндалла.

Они его мучают, чтобы узнать имена входящих в «Братство»! В том числе имя Джареда. «Видишь ли, наше главное преимущество перед „Другой стороной“ — это то, что мы знаем о них намного больше, чем они о нас». Так сказал Кэндалл. Но теперь…

Он может уехать прочь. Вернуться на шоссе, никогда больше не появляться дома, отправиться… Куда?

Снова раздался крик Кэндалла.

Джареда захлестнул гнев. Он прежде думал, что злится: на Шона, на мать, на копов, на то дерьмо, которое произошло и продолжало происходить и, видимо, не собиралось прекращаться никогда. Но это все и рядом не стояло с его нынешним гневом — прародителем всего гнева на свете, убойным гневом из разряда «всех-убью-один-останусь».

Деревья подходили почти вплотную к задней части дома. Джаред забрался в лес, сунул скейт под какой-то куст, отправив туда же джинсы и толстовку. Потом он выпрямился и закрыл глаза. Ветки царапали голые ноги, а какие-то насекомые кусали его за лицо. Он представил себе самые разные камни, всех размеров: гладкие, шероховатые, острые, — как они прошибают черные стекла цокольного этажа и летят в головы сидящим там ублюдкам, каждому — кроме Кэндалла. Джаред представил себе кровь, раны и…

Он закричал. Боль пронзила все его тело — и Джаред полетел в кусты. Руки и ноги жгло, словно огнем, он понимал, что умирает, что никогда больше не прокатится на скейте…

Боль схлынула, и Джаред остался лежать, тяжело дыша. Он кое-как поднялся на ноги и увидел, как камни влетают в дом со всех сторон, словно реактивные истребители в какой-то видеоигре, но при этом реальные, как он сам. Все закрашенные окна разлетелись вдребезги, и из дома донеслись крики. Потом наступила тишина.

Этого не могло быть.

Но это было.

Джаред выбрался из леса и помчался к входной двери. Она оказалась запертой, как и черный ход. В конце концов Джаред побежал к ближайшему разгромленному окну, пинками выбил осколки, еще торчавшие из рамы, и осторожно спрыгнул внутрь, на усыпанный осколками пол, стараясь не упасть при приземлении.

На полу, засыпанные камнями, лежали двое мужчин и женщина, все в крови. Привязанный к стулу Кэндалл изумленно уставился на Джареда. У старика был сильно разбит лоб, и рукава пижамы были в крови. Джаред подобрал выроненный кем-то нож и перерезал веревки. Кэндалл согнулся, ловя ртом воздух, и Джаред испугался, что у того начался сердечный приступ или что-то вроде того. Но доктор выпрямился и встал, хотя и с трудом.

— Джаред… со мной… все нормально.

— Ага, как же. Нормально, просто зашибись. Пойдем.

Джаред помог Кэндаллу подняться вверх по лестнице, но что делать дальше, он не знал.

А Кэндалл знал.

— Вернись вниз, — с трудом произнес он, — и возьми у кого-нибудь мобильник. Будь осторожен — они не мертвы. Не убивай никого, Джаред, нам не нужно расследование по делу об убийстве. Потом возвращайся сюда и запри дверь наверху лестницы.

Джаред так и сделал. У него вдруг противно заныло под ложечкой. Это ощущение соперничало с чувством нереальности происходящего — «этого не может быть!» — которое лишь окрепло, когда Джаред снова увидел множество камней, засыпавших пол в подвале.

Это сделал он. Он, Джаред Стоффель.

Кэндалл позвонил кому-то по сотовому и сказал:

— Код — синий. Адрес…

Он вопросительно взглянул на Джареда, тот продиктовал адрес. Буквально через несколько минут перед домом взвизгнули тормоза машины. Кэндалл с Джаредом вышли навстречу. Серебристый «мерседес», стоимостью не менее семидесяти штук. Джаред моргнул. Из машины выскочила красивая чернокожая девчонка. На ней была форма из школы для богатых: зеленые юбка и пиджак, белая блузка и узкий зеленый галстук. Обычно Джаред ненавидел таких вот богатеньких снобов, но сейчас был особый случай.

— Это он сделал? — спросила девчонка, обращаясь к Кэндаллу, но глядя на Джареда круглыми глазами. — Но как?..

— Я пока не знаю, — отозвался Кэндалл.

— Сколько…

— Они не успели заставить меня говорить, Дениза. Но заставили бы.

Девчонка, поморщившись, кивнула и бережно помогла Кэндаллу забраться в машину. Ей явно было наплевать, что кожаное сиденье запачкается кровью. Джаред уселся сзади. Судя по всему, Дениза уже достаточно взрослая, чтобы водить машину, хотя по виду не скажешь. Интересно, «мерседес» принадлежит ей, ее семье или он краденый?

Дениза вывела машину на шоссе и нажала на педаль газа. Она быстро оглянулась и бросила на Джареда взгляд, исполненный уважения и даже некоторого опасения. Джаред выпрямился. Дениза поинтересовалась:

— Камни?

— Да, — кивнул Джаред.

— У нас нет никого, кто способен управляться с камнями.

Джареду понравился ее тон. Он поинтересовался:

— А ты?

— Ветер. Но очень небольшой. У тебя талант!

— Это еще что! Ты бы видела, как я катаюсь на скейте!

Кэндалл, сидевший на переднем сиденье и поглаживающий руку, улыбнулся.

— Нет! — заявил Ларсон. — Ни в коем случае!

Он был все в том же наряде, и выглядело это, по мнению Джареда, так же глупо, как и в прошлый раз. Ларсон был вне себя.

— Полагаю, у нас нет выбора, — заметила женщина постарше, в деловом костюме.

Вероятно, когда они заявились сюда, хозяйка как раз собиралась на работу, а Дениза — в школу. Дом был определенно женским — он выглядел в точности так, как подобает дому бизнес-леди: элегантный, но скучный. Светло-коричневые ковры, коричневая мебель, шторы цвета бронзы. Леди вела себя, будто она главная. Проблема была в том, что Ларсон тоже вел себя, будто главный — он. Джаред ждал, что они вот-вот подерутся, но между ними все решалось по-своему.

— У нас есть выбор, Анна, — возразил Ларсон. Так звали леди — Анна, — Мы можем отослать их куда-нибудь в другой город.

— Отослать? — возмутился Джаред. — В смысле — меня и дока? Никто меня никуда не отошлет!

— Боюсь, нам придется это сделать, Джаред, — сказала Анна, — «Другая сторона» теперь знает о вас обоих. Они уничтожат вас, как только представится возможность, и может случиться так, что мы окажемся не в состоянии защитить вас.

— Ага, конечно. Нельзя, что ли, наложить заклинание на мой дом или еще что-нибудь в этом духе? Нет? Тогда вы не настоящие волшебники!

Тут сзади раздался чей-то голос:

— Увы, магия таким образом не действует.

Джаред стремительно обернулся. Это была Дениза — она где-то припарковала машину и вернулась. Если бы Джаред знал, что она уже здесь, он не хамил бы.

— Я могу при помощи магии вызвать ветер, — сообщила Джареду Дениза, — а Анна может общаться с дикими животными, и так далее. Но все это возможно лишь в нашем присутствии. Заклинаний, которые накладываются на определенное место и охраняют кого-то, просто не существует. Хотя мне лично очень жаль.

Если бы кто-то другой объяснил это Джареду, он бы не чувствовал себя таким дураком. Кэндалл ушел в дальнюю комнату, то ли на перевязку, то ли еще зачем. Джаред скрестил руки на груди и нахмурился.

— Я не могу просто взять и отправиться куда-то в другой город. У меня мать, и школа, и все такое.

— Если ты не уедешь — ты покойник, — безжалостно отрезал Ларсон. — А вместе с тобой конец придет и некоторым из нас, тем, на кого ты сможешь указать.

— Но моя ма…

— Ей скажут, что тебя забрали органы опеки. Она поверит.

Джаред покраснел. Так значит, Ларсон все знает про его мать! В ярости и замешательстве он развернулся, собираясь выскочить из комнаты, но выход преграждала Дениза.

— Не нужно отправлять его в Теллертон, — возразил Ларсон. — Лучше в другое место, в неактивную ячейку. Такой буйный мальчишка в самом сердце «Братства» нам ни к чему.

— Не согласна, — вмешалась Анна.

— Его никто не сможет контролировать. Он поставит нас всех под удар!

— Не стану я никого ставить под удар, пока сам не захочу! — возмутился Джаред.

— Думаю, Ларсон, он говорит правду, — заступилась за него Анна, — И с ним будет Ник.

Дениза произнесла негромко — так, чтобы было слышно только Джареду:

— Я понимаю, бросить все — это нелегко. Но Анна права — с тобой будет доктор Кэндалл. И место, куда вы поедете… Я точно знаю, что там есть обалденный скейт-парк.

— Точно?

— Точно. Самый лучший.

— А ты приедешь посмотреть, как я катаюсь? — выпалил Джаред и тут же возненавидел себя за это. Она старше его и подумает, что он еще ребенок, и опозорит его перед Ларсоном…

— Конечно. Думаю, так или иначе, но мы будем в конце концов работать вместе. Скоро положение станет намного серьезнее, у нас каждый волшебник будет на счету, а сильного человека камня у нас нет. Ты очень талантлив.

Она уже во второй раз это отметила. Джаред повернулся к Анне, игнорируя Ларсона.

— Ладно. Я поеду. Где этот Теллертон?

— В Виргинии.

Джаред моргнул.

— Я…

— Зак отвезет вас обоих сегодня же днем. Чем раньше вы исчезнете отсюда — тем лучше.

— Мои вещи! Мне…

— Их придется оставить. В Теллертоне тебе купят новые. Не волнуйся, Джаред, теперь ты один из нас.

Анна двинулась к выходу. Ларсон подал голос:

— Анна, одну минуту! Мне нужно поговорить с вами об этом урагане!

И он размашистой походкой направился следом за ней.

Джаред с Денизой остались одни. Джаред насупился, потом спросил, просто чтобы не молчать:

— Какой еще ураган?

— Это было сегодня в первом утреннем выпуске новостей, — мрачно поведала Дениза. — Сильный ураган внезапно изменил направление и пошел к берегу Флориды, хотя вроде бы сезон ураганов уже должен кончиться. Пока известно о восьми погибших. Уничтожен как минимум один большой товарный склад. Мы знаем, что его совсем недавно приобрела «Другая сторона». Теперь они подадут иск о возмещении убытков от урагана. Анна — один из наших юристов — только что отследила факт покупки и страховки склада, но пока что не успела до конца разобраться в этом деле.

Джаред пытался понять. Дениза умная. Все эти люди умные. А магическая фигня, оказывается, связана с совершенно немагическими вещами типа страховок и судебных исков, о которых Джаред никогда не задумывался. Но одно он понял хорошо: погибли восемь человек. Пока что восемь.

— Они вправду это делают? Убивают ни в чем не повинных людей, чтобы иметь с этого деньги?

— Да. И это будет продолжаться.

У Джареда голова пошла кругом. Слишком много всего, слишком быстро. Волшебники, магия, переезд, камни… Джаред словно до сих пор чувствовал, как камни нагреваются в его ладонях, готовясь открыть правду. Ему, Джареду Стоффелю, которому никто, кроме Шона, никогда ничего тайного не доверял.

Шон… типа друг, он полагался на него как на брата…

— Шон должен заплатить, — сказал Джаред.

— Да, — ответила Дениза.

Это окончательно убедило Джареда. Никакой дурацкой болтовни насчет того, что мстить нельзя, никаких призывов успокоиться или увещеваний насчет того, что детям не пристало злиться. Просто спокойное «да». Она его поняла.

Джаред вдруг почувствовал себя так, будто он только что, выполняя крутой прыжок с разворотом, завис в воздухе.

Волшебник. Он волшебник. Человек камня. Он не хотел этого, но так вышло. И все теперь по-другому.

Может, оно и к лучшему.

Он научится разбираться с этими исками о возмещении ущерба и вообще с чем угодно. Он не тупица. Он исполняет прыжок назад с разворотом на сто восемьдесят градусов — освоит и новые знания, если потребуется. Он сумеет.

— Добро пожаловать в «Братство», — негромко произнесла Дениза.

— Спасибо, — откликнулся Джаред.