Нельзя влюбляться (СИ)

Глава 26. Терпение

— Ева? Ты уже выбрала, что будешь заказывать? — Мика снова смотрел на меня так, будто хотел прочитать мысли.

— Я… Мы можем уйти? У меня пропал аппетит, — мне было неловко говорить это, но находиться здесь уже не хотелось.

— Конечно. Как скажешь, — он сделал паузу и отложил меню в сторону. — Ты плохо себя чувствуешь? Хочешь домой?

— Нет, только не домой, — я представила Оскара, который стоит возле моей двери с топором и ждёт, когда мы вернёмся. Сначала зарубит Микаэля, чтоб тот не мог ему помешать, а потом возьмётся за меня.

— Ева? Ты умеешь спать с открытыми глазами? — Мика уже стоял возле меня.

"Когда он успел подойти? И что он спросил? Лучше откажусь", — решила я. — Нет.

— Странно, казалось, что ты уснула, — он усмехнулся. — Погуляем? Или, может, в кино?

Я всё ещё не отошла от взгляда Оскара, который он бросил на меня перед уходом, и от его образа, который нарисовало моё воображение. Мысли путались.

— В музей?

— Какой музей? — не поняла я.

— Ну, сейчас посмотрим, какие ещё открыты и выберем, — он разблокировал телефон, чтобы начать поиск.

"Серьёзно? Мика и музей. Я, наверное, свихнулась пять минут назад", — мозг отказывался что-то понимать. — Давай куда-нибудь, где мало людей.

Он поднял на меня глаза и приподняв одну бровь предложил ещё более странный вариант:

— Библиотека?

Я рассмеялась:

— Что там делать?

— Книжки читать! — он взял меня за руку и повёл в сторону выхода.

— Мы серьезно поедем в библиотеку?

— Нет, я придумал кое-что поинтереснее, но пока это секрет.

Я улыбнулась. Присутствие Мики успокаивало и проблемы уже не казались такими глобальными.

Садясь за руль, он спросил:

— Сегодня слушаем твой или мой плейлист?

— Давай твой! Интересно, что тебе нравится.

— Ты уверена? — он приподнял бровь.

— Да! Надеюсь, ты не слушаешь Бутырку или про сеновал там что-то?

— Про какой ещё сеновал? — спросил он сквозь смех.

— Ну, я как-то ехала в такси, а там дядька взрослый за рулём был и музыку блатную слушал. Певец почти всю песню повторял: "на сеновале день, на сеновале ночь", я только эти слова запомнила, и целый день она у меня в голове играла.

— Видимо, она тебе очень понравилась, раз ты её до сих пор забыть не можешь.

Я не обращала внимания на то, куда мы едем. Смотрела в окно, периодически наслаждалась музыкой и думала лишь о том, что здесь и сейчас мне очень хорошо. В какой-то момент поймала себя на мысли, что больно знакомая картина за стеклом.

— Мы, что? Приехали домой? — я была в замешательстве, ведь просила только не домой.

— И да, и нет. Не волнуйся, домой ты пойдёшь, когда сама захочешь.

— Но это же…

— Терпение, Ева? Не видела? Только что у тебя было, а сейчас убежало куда-то.

— Мика. эль, — я зависла, осознав, что впервые обращаюсь к нему по имени и не знаю, как лучше сказать.

— Мика. Я же говорил, что для тебя я просто Мика, — он смотрел на меня так ласково, словно обнимая взглядом, и смущённо улыбаясь, — Красивое у меня имя, да? Так нежно звучит.

Теперь засмущалась я и только хотела что-то ответить, как он закричал:

— ТАМ! — и стал показывать пальцем в сторону подъезда.

Я умерла, воскресла и снова умела за долю секунды. Воображение нарисовало Оскара Раскольникова, который дождался и идёт сейчас нас убивать. Я схватилась за его руку, толкнув её в сторону руля и закричала в ужасе:

— Боже, уезжай! Не стой!

Он сначала не понял, что произошло. Схватился за руль. Потом резко повернулся ко мне и тихо-тихо спросил:

— Зачем?

Я не понимающе хлопала испуганными глазами: "Интересно, а в какой момент начнёт жизнь пролетать перед глазами?"

Микаэль залился истерическим смехом.

— Ева, я пошутил. Я хотел сказать, что там твоё терпение, нужно выйти и догнать его.

Я закрыла лицо руками, успокаиваясь и приходя в себя. Вспомнила, как испугалась, посмотрела на смеющегося Мику. Эмоции накрыли меня, и я начала его колотить по плечу.

— Разве можно так шутить? Я чуть не поседела от страха! Сумасшедший! А если бы я так сильно испугалась, что сердце бы не выдержало!

— Стой! Стой… — он продолжал смеяться и даже не пытался увернуться от моих ударов, — Ева! Остановись, прошу! Я сейчас лопну от смеха.

— Ах, тебе ещё и смешно! Не больно, значит? — я прекратила его лупить, руки устали. — Я тебе ещё припомню это! Ты дождёшься.

Он пытался сдержать смех, но ему не удавалось.

— Пойдём. Не буду больше так шутить. Вроде Зена, а такая пугливая.

Я кинула на него злой взгляд.

— Всё! Всё! Больше не шучу! — он поднял руки вверх. — Лучше скажи, тебе понравилась моя музыка.

— Нет, — сказала я и вышла из машины.

Микаэль закашлялся от неожиданности и резкости моего тона.

— Только некоторые песни понравились. Слишком они, — я пыталась подобрать слово, — воинственные что ли.

Он подавился смехом и ничего не ответил.

— Что? — воскликнула я.

— Ничего. Я промолчу.

Закатила глаза и показала ему кулак. Он открыл дверь в подъезд, пропуская меня вперёд.

— Ну, нет. Говорю — бьёшь, не говорю — угрожаешь побить, — проворчал он и подошёл к консьержу. — Николай Николаевич, можно вас попросить кое о чём?

— Конечно.

Микаэль наклонился к нему и что-то очень тихо сказал. Я услышала только бубнёж. Николай Николаевич протянул ему ключи со словами:

— Можешь завтра вернуть, ничего страшного.

— Спасибо! Выручили меня, — он повернулся ко мне и кивнул в сторону лифта.

Увидев, что он нажал на кнопку девятнадцатого этажа, я поняла, что мы едем к нему.

— Когда я говорила, что хочу туда, где не так много людей, я не имела в виду твою квартиру, — с Микаэлем было не страшно говорить то, что думаешь.

Он прочистил горло и с важным видом произнёс:

— Ну, я тебя вообще-то и не приглашал. Захвачу кое-что и пойдём дальше.

— А…

— Не поймала? Терпение. Пока я ключи брал, могла бы и поискать.

Я хотела толкнуть его в грудь, но он перехватил руку:

— Помнишь, я говорил не бить меня больше никогда?

Я нервно сглотнула. Дыхание участилось то ли от дурманящего разум древесного аромата, то ли от прикосновения его горячей руки, но точно не от страха.

— Я передумал. Можешь бить, — он подмигнул и вышел из лифта всё ещё держа меня за руку.

— Здесь подождёшь? Или зайдёшь? — спросил, открывая дверь в квартиру.

— Зайду, — смущённо произнесла я.

— Ой, не верю даже. Ева вернулась? А то я уж думал, что с Зеной проведу этот вечер.

Мы помыли руки, он жестом пригласил меня на кухню. Поставил чайник.

— Ты случайно не комик? Или стендапер какой-нибудь?

— Нет, я же говорил, что злой и сердитый. Таких в комики не берут.

— А что ты делаешь? — я смотрела, как он доставал хлеб, сыр, овощи.

— Евочка, загляни в тот ящик под плитой, пожалуйста.

Я не поняла, зачем, но заглянула.

— Что отсюда нужно? — я смотрела на упаковки с салфетками, зубочистки и прочую мелочь.

— Терпение. Не там?

Мне стало смешно от своей же наивности:

— А тебе нравится, да?

— Кто?

— Ни кто, а что — издеваться надо мной.

— Нет, я ж любя.

Сердце остановилось. Время остановилось. Мгновение. И их вновь запустил щелчок электрического чайника.

— Закипел, — произнёс Мика, не глядя на меня. Достал термос, поставил завариваться чай.

Сложил сэндвичи в пластиковый контейнер. Перелил чай в термос.

— Готово, теперь можем идти дальше, — он пошёл в коридор и сложил всё в рюкзак.

— Одеваться?

— Да, будет холодно.

Мы вышли из квартиры. Поднялись на лифте на последний этаж. Ключом, который дал ему консьерж, Микаэль открыл дверь на крышу.

Ветер, набросился на нас, как только мы поднялись. Белый снежный ковёр мерцал под светом парочки жёлтых ламп. Мы подошли практически к самому краю. Там было возвышение примерно по пояс. Мика посмотрел вниз и, убедившись, что внизу никого, достал из рюкзака контейнер, термос, бумажные стаканчики и плед. Накинул его на плечи нам обоим, обняв меня одной рукой.

— Достаточно безлюдно?

— Да, — было чертовски холодно из-за ветра, но я горела внутри, — и очень красиво.

— Проголодалась?

Из-за того, что мы стояли под одним пледом, я чувствовала, как он кончиком носа касается моего виска. Сердце вырывалось из груди.

— Угу, — промычала я, не хотелось нарушать момент словами.

— Погоди, — он убрал руку с моего плеча, и стал разливать чай, — держи, а то губы снова замёрзнут ещё — никакой гугл-переводчик не поможет тебя понять.

Я улыбнулась и облокотила голову на его руку. Было приятно, что обо мне заботятся.

Я не знаю, сколько мы простояли на крыше. Казалось, что время подхватил ветер и унёс с собой. Микаэлю позвонили. Он вылез из-под пледа и отошёл в сторону, чтобы ответить. Мне даже не хотелось подслушивать. Я была уверена, что ему можно доверять.

— Ну, что? Домой? — спросил он, вернувшись ко мне.

Я кивнула головой. Хотелось остаться здесь навсегда, но было слишком холодно.

Микаэль проводил до двери. Я шла всё ещё с опасением в душе, что Оскар может там стоять и поджидать меня. И кажется, Микаэль заметил это волнение.

— О чём ты думаешь?

— Да, так. Не важно, — не хотелось озвучивать ему свои страхи.

Мы подошли к двери.

— Ничего не бойся. А если что-то пугает, зови меня, я помогу, — он заглянул мне в глаза и, улыбнувшись, продолжил, — ну, или зови Зену, она у тебя тоже смелая.

— Спасибо, — я не удержалась и обняла его. Он ответил на моё объятие, но быстро отстранился.

— Спокойной ночи, Ева.

— Спокойной ночи, Мика.

Он едва заметно улыбнулся и вернулся к лифтам.

Я вошла в квартиру и достала телефон, посмотреть время. Полночь. Сообщение и два пропущенных от Оскара.