Немезис

Глава 14

Хотя они могли многое рассказать друг другу, Джилл не стремилась завязать беседу, впрочем, как и сам Карлос. Им нужно было достать электрический кабель, вернуться обратно к трамваю и при этом остаться в живых - не самое подходящее время для пустой болтовни, даже если улицы, казалось, были пустынны. После того, как они чуть было не отправились на тот свет, убегая с заправки, Карлос даже не думал начинать разговор.

"О чем бы мы говорили? О погоде? Сколько ее друзей погибло? Не появится ли внезапно та тварь, Тиран, и не убьет ли он ее в ближайшем будущем? Или, может, обсудим десять причин, по которым Джилл не понравился Николай…"

Очевидно, Джилл в присутствии Николая чувствовала себя не в своей тарелке, почти наверняка из-за ее отношения к "Амбрелле", и Карлосу показалось, что Николаю она тоже пришлась не по душе, однако он не мог понять почему; командир отряда был очень вежлив, несмотря на спешку. Карлосу даже нравилось, что Джилл не была на него похожа и вела себя подозрительно и вызывающе. Но враждебность между ней и Николаем заставляла Оливейру немного понервничать. Как бы банально это ни звучало, они должны были держаться вместе, чтобы выжить.

Так или иначе, Джилл не предлагала обсудить свои чувства, а Карлос был занят полемикой с самим собой, прикидывая, рассказать ли остальным о Тренте. Они в тишине прошли назад от трамвая в деловую часть города и направились в сторону гаража. И вдруг Карлос увидел кое-что до крайности знакомое.

Об угол здания в извилистом переулке опирался мертвый мужчина, вблизи от трупа валялись гротескные тела двух тварей "Амбреллы", напоминающих то существо, которое он убил возле ресторана. Карлос уже дважды проходил здесь за последние пару часов; взглянув на труп он понял, что тело, должно быть, появилось тут недавно. Ведь не мог он проходить мимо него, и ни разу его не заметить. Вызывало беспокойство осознание того, что мертвый мужчина уже никогда на них не посмотрит, но Карлос был немного ошарашен и не обращал внимания на чувства.

- Эй, я раньше встречал этого парня, - сказал он, присев рядом с телом и пытаясь припомнить имя… Хеннеси? Хеннингс - вот как его звали; темные волосы, тонкий шрам, протянувшийся от уголка рта к подбородку. В голове зияла дыра от одного выстрела, никаких видимых признаков разложения тела и…

"…какого черта он делает здесь?"

Джилл уже отошла от Карлоса на несколько шагов. Она обернулась и подошла к нему, наблюдая за выражением его лица.

- Твоего друга уже не вернуть, а нам очень нужно двигаться дальше, - почти нежно произнесла она. Карлос качнул головой и начал осматривать тело, надеясь найти патроны, оружие или что-то из личных вещей убитого.

- Нет, мы не были друзьями. Я познакомился с ним в полевом офисе, сразу после того, как меня наняли. Кажется, он работал в другом подразделении U.B.C.S. Парень был кем-то вроде секретного агента, бывший военный, и он не добирался в Раккун-Сити вместе с нами… hola, а это что?

Карлос вытянул небольшую записную книжку в кожаном переплете из внутреннего кармана куртки Хеннингса. Это было похоже на журнал или дневник. Карлос пролистал его до конца и увидел, что последняя запись датирована позавчерашним днем.

- Это может оказаться важным, - произнес он, вставая. - Я уверен, Николай знал его, и он захочет взглянуть на эти записи.

Джилл нахмурилась.

- Если это важно, почему бы тебе самому не просмотреть их сейчас. Может быть… может быть, он упомянул там Николая или Михаила.

Звучало заманчиво, но Карлос понял, чего она добивалась, и ему это не очень понравилось.

- Слушай, хоть Николай и выглядит спесивым, но ты не знаешь его. Он сегодня потерял весь свой отряд, людей, которых он знал и с которыми работал годами, так почему бы тебе не отстать от него?

Джилл не отступала.

- Почему бы тебе не заглянуть в эту книжицу, пока я схожу за кабелем? Ты говоришь, что этот мужчина был своего рода агентом, он работал на "Амбреллу", и теоретически, он не должен был оказаться здесь. Лично мне интересно, о чем он хотел рассказать в свои последние часы, а тебе разве нет?

Карлос бросил на нее колкий взгляд, но неохотно кивнул, разрядив создавшуюся напряженность. Она была права; если в записках Хеннингса было что-нибудь о произошедшем в Раккун-Сити, это могло принести им пользу.

- Ладно. Тогда прихвати любой кабель, который сможешь найти и скорее возвращайся, хорошо?

Джилл с согласием кивнула и ушла, через секунду растворившись в тени. Изумительно, как тихо она двигалась; наверное, она серьезно подготовлена. Карлос немного слышал о S.T.A.R.S. - это было сильное подразделение, и Джилл Валентайн служила тому доказательством.

- Давай посмотрим, что ты о себе расскажешь, Хеннингс, - пробормотал Карлос, открыл записную книжку и начал читать последнюю запись.

"…не знал, во что это выльется. Я обязан им по гроб жизни, но отказался бы от этого, если бы только знал, куда меня направляют. Крики я не могу их больше выносить, и кому теперь есть дело до того, что мое прикрытие пойдет прахом? Все равно все умрут, и теперь ничто не имеет значения. Улицы наполнены криками, но это тоже не имеет значения.

Когда компания спасла мою задницу два года назад, они сказали мне, что моя работа будет далека от законной меня такой расклад устраивал. Я был приговорен к смертной казни; я бы охотно согласился последующие десять лет выгребать дерьмо, лишь бы избежать этой участи. То, что вербовщик сказал мне, звучало не так уж плохо: меня и некоторых других собирались обучить для работы в качестве "устранителей проблем", возникающих в нелегальных аспектах исследований. У них есть свои легальные организации: пара военизированных подразделений, ребята из отряда по борьбе с биологической опасностью, приличная команда для защиты окружающей среды. Наша же работа заключалась в разрешении различных ситуаций, перед тем как об этом разнюхает пресса, а также в ликвидации тех, кто успевал что-либо узнать, пока они не поведали об этом. По окончании шести месяцев интенсивных тренировок, меня полностью подготовили для выполнения любых операций. Нашим первым заданием было избавиться от нескольких подопытных, пустившихся в бега. Эти люди хотели заявить в СМИ о том, что им ввели вакцину, которая должна была замедлить процесс старения, но вызвала у всех них раковые заболевания. Операция заняла какое-то время, но мы нашли их всех. Я не горжусь этим, или чем-либо еще из того, что я сделал за последние полтора года, но я научился жить с этим.

Я был специально выбран для Операции "Сторожевой пес". Они внедрили нас сюда сразу же после первой утечки, на всякий случай, но не каждый из нас был назначен в "сторожевые псы". Они сказали, что я оказался более приверженным, нежели остальные, и я не сломаюсь, наблюдая за гибелью других. Повезло мне. Я работал на складе в течении двух недель кладовщиком, плевал в потолок сутки напролет и ожидал, когда что-нибудь случится… и вот все произошло буквально в один момент; я не спал в течение трех дней, люди кричали, когда пожиратели плоти добирались до них, а затем они или умирали, или также начинали пожирать людей.

Я хотел добраться до остальных и держаться с ними вместе, но не могу найти ни одного из них. Я знаю всего нескольких, четырех человек, выбранных в "сторожевые псы": Терри Фостера, Мартина, того жутковатого русского и больничного доктора в очках. Возможно, они мертвы, возможно, они сбежали, возможно, их уже эвакуировали. Меня это больше не волнует. "Амбрелла" может взорвать их к чертям, и пусть они горят в аду. Я уверен, что встречу их там. Я не отправлял доклады с позавчерашнего дня.

Я хочу сам спустить курок. Выстрел в голову все решит, я не хочу возвращаться. Единственное, чего я желаю, так это, чтобы они не помешали мне застрелиться, ведь хотя бы этого я заслужил. Никто не заслуживает такого. Прощайте. Если кто-нибудь найдет эти записи, поверьте всему, что я написал…"

Остальные страницы были пусты. Карлос отрешенно наклонился к Хеннингсу и осмотрел его холодную правую руку в поисках пороховой гари, которая всегда остается на руках после выстрела. Пороховая гарь оказалась на месте. Выходит, кто-то забрал оружие уже когда он застрелился…

- Карлос?

Он поднял глаза на Джилл, держащую пучок кабелей. На ее симпатичном запачканном лице отражалась заботливость и любопытство.

- Тот жутковатый русский.

Сколько их могло быть? Карлос не знал, кто такие "сторожевые псы", но решил, что Николаю придется дать им кое-какие объяснения, и было бы неплохо вернуться к Михаилу как можно быстрее.

- Думаю, я должен перед тобой извиниться, - сказал Карлос, и почувствовал неприятный холодок внизу живота. Николай нашел Михаила сразу после того, как тот был подстрелен, якобы каким-то случайным незнакомцем…

- Ну и за что же? - спросила Джилл.

Карлос сунул записную книжку в карман жилета, бросил последний взгляд на Хеннингса, чувствуя одновременно отвращение, жалость и нарастающий гнев к "Амбрелле", Николаю и к себе самому за то, что был таким наивным.

- Я объясню по пути назад, - бросил он, сжав свою винтовку так сильно, что начали дрожать руки. Его гнев продолжал нарастать подобно черной приливной волне. - Николай будет ждать нас.

Вставив новый предохранитель в панель управления трамвая, Николай решил ожидать возвращения Карлоса и Джилл внутри станции. Многие из окон на первом этаже были разбиты и внутри царил мрак; здесь он мог услышать любой их разговор, когда они войдут во двор. Николай считал, что у Джилл, несомненно, были для Карлоса несколько предостерегающих слов относительно "Амбреллы", возможно, а также непосредственно о самом Николае, и по правде говоря, с этим он не мог ничего поделать. Зиновьев хотел знать, что скажет женщина из S.T.A.R.S., какую параноидальную чушь она будет нести, и как Карлос на это отреагирует. Он присоединится к ним где-то через минуту, после того, как они обойдут вагон, и скажет, что искал в здании что-нибудь полезное или что-то в этом роде, и посмотрит, что из этого получится.

"Мы поедем вместе, или я продолжу путешествие в одиночестве? Возможно, мы останемся вместе на эту ночь, опустошим запасы продовольствия и будем караулить по очереди. Я мог бы убить их, пока они будут спать. Я мог бы заставить их сопроводить меня к больнице, чтобы там активировать Хантеров. Я мог бы исчезнуть и позволить им эвакуироваться, заставив Джилл и Карлоса считать, что их дорогой друг потерялся".

Николай улыбнулся, прохладный ночной ветерок, проникающий через разбитое окно, освежал его лицо. На самом деле, их жизни находились в руках Зиновьева. Это было мощное чувство, оно опьяняло - столько власти у него одного. То, что начиналось, как рискованная затея с банальной жаждой наживы, эволюционировало во что-то новое, что-то, для чего не находилось слов, в игру, но гораздо больше. По сравнению с вершением человеческих судеб, все, что он когда-либо испытывал было ничтожно. Николай всегда знал, что он другой, что социальные границы не распространялись на него так, как на других; отправка в Раккун-Сити сработала для него катализатором. Здесь все было подобно иной реальности, в которой они были незнакомцами, аутсайдерами, а он был единственным, кто действительно знал, что произойдет дальше. Впервые в своей жизни, Зиновьев чувствовал, что сможет сделать все, как ему захочется.

Николай услышал осторожный скрип медленно открывающихся ворот, выходящих в переулок, и отошел подальше от окна. Секундой позже два молодых солдата вошли в поле зрения Николая, двигаясь почти также тихо, как и он. Зиновьев с некоторым удивлением отметил, что они промчались через двор, как будто бы ожидали неприятностей.

"Возможно, они встретились с Тираном".

Если существо уже отслеживало Джилл, то игра будет еще острее. Хотя Николай, в случае появления твари, намеревался не препятствовать Тирану добраться до девушки. Тварь убьет любого, кому не хватит ума убраться с ее дороги. Николай бы с радостью посторонился.

Джилл слегка опередила Карлоса, и когда они осторожно шли вперед, Николай увидел у нее связку кабелей, переброшенных через плечо. Возможно, их можно ненадолго оставить в живых, эти двое оказались полезны, когда возникла необходимость за чем-то сходить.

- Все чисто, - шепнул Карлос, и Николай усмехнулся. Он отлично слышал их.

- Он должен был уже вернуться обратно, если не нарвался на одно из существ, - прошептала Джилл. Улыбка Николая немного дрогнула. Это казалось невозможным, но… они что-то против него замыслили?

- Сделаем так: мы приближаемся и делаем вид, будто мы ничего не знаем, - тихим голосом сказал Карлос. - Поднимаемся в вагон, подходим к нему с двух сторон, заставляем его отдать винтовку. Не забудь, у него еще есть и нож.

"Что же это, что изменилось?"

Николай замешкался, почувствовав неуверенность.

"Что они могут знать?"

Джилл кивнула.

- Давай я буду задавать вопросы. Я знаю много об "Амбрелле", думаю, у меня больше шансов убедить его, что мы знаем все об этой миссии "Сторожевой пес". Если он подумает, что мы уже все знаем…

- … он не будет пытаться скрыть что-нибудь, - закончил Карлос.

- Ладно. Приступим. Держи оружие наготове на случай, если он приготовил нам какой-нибудь сюрприз.

Джилл снова кивнула, и они выпрямились. Карлос повесил винтовку на плечо. Они направились в сторону вагона, не издав больше ни звука. Ярость, которая охватила Николая, была так горяча, что буквально ослепила его. Вспышки красного и черного цветов пронеслись у него голове, Зиновьев неистовствовал, и единственное, что удержало его от того, чтобы выбежать во двор и убить их, было отдаленное осознание того, что они готовились на него напасть. Николай чуть не совершил эту глупость, побуждение сейчас же причинить им боль было таким сильным, что возможные негативные последствия, казалось, не имели значения. Понадобилась вся его железная воля, чтобы сдержать себя и остаться стоять тихо, не взревев от ярости.

Николай не понял, сколько же прошло времени, но вот он услышал, как ожил гул двигателя трамвая. До Зиновьева наконец-то дошло, что означает этот звук. Ум Николая снова заработал, но ему приходили в голову только примитивные мысли, поскольку гнев был слишком большим и подавлял все рациональные размышления.

Они знали, что он не говорил им правду. Они знали что-то об операции "Сторожевой пес", и они знали, что он был вовлечен в нее. И он сейчас был их врагом. Итак теперь не могло быть и речи о завершении осторожно выложенного Николаем фундамента изо лжи. Николай не сможет дальше втираться к ним доверие. Столько времени он потратил напрасно… и ко всем прочим напастям, теперь ему придется отправиться к больнице пешком.

Николай, утопая в бессильной ненависти, стиснул зубы, его секрет был раскрыт, и от этого Зиновьева просто разрывало изнутри. Они раскрыли Николая, украли у него ощущение контроля, как будто имели на это право.

"Мои планы, мои деньги, мои решения. Мои, но не их, только мои".

Через секунду заклинание начало действовать, слегка усмирив его. Слова, успокаивающие своей правдивостью.

"Мои, я здесь решаю, я".

Николай несколько раз глубоко вздохнул и сосредоточился на единственной вещи, которая могла бы принести ему пользу - он слышал, как грохот вагонов трамвая медленно отдаляется. Он найдет, как заставить их просить прощенья. Он заставит их взмолиться о пощаде, и будет смеяться, в то время как они будут кричать в агонии.