Ненасытный 2

Говорят, чем ты больше, тем больнее падать. Ну, когда это касалось женщин, я был чертовым гигантом. Но когда дело дошло до Лиззи, я упал, и это реально чертовски больно.

Лишь чуть больше недели назад я трахал больше женщин, чем любой парень из службы эскорта. Я заставлял девушек кончать так сильно, что им требовалось несколько недель для того, чтобы прийти в себя. Я воплощал фантазии, о существовании которых они даже не подозревали. Я был утонченно одетым шаманом, который мог вытрахать все проблемы из них. Опасным наркотиком, который заставлял их дрожать и сильнее потеть.

Теперь я сижу в кабинке заведения, которое раньше было моим любимым баром, уставившись на дно пустого стакана от виски. Интересно, когда все пошло не так, как надо? Когда слова Джони Митчелл «Что имеем не храним, потерявши плачем» доносятся из барной акустической системы, я осознаю наверняка две вещи: первая — я нахожусь в баре так долго, что уже давно никто не танцует, и вторая — Вселенная абсолютно точно поимела меня.

Разве судьба не сука? Черт, если кто и заслуживает этого, так это я. Я был очень плохим парнем в течение очень долгого времени.

Говорят, дьявол приходит в образе красивой женщины, и я чертовски уверен, что встречал нескольких из них. Девушки, которые трахались так, будто не были уверены: пойти со мной или убить меня. Женщины с таким пожирающим взглядом, что могли трахнуть тебя одними лишь глазами через всю комнату. Женщины, которые были в курсе всевозможных сексуальных предпочтений, известных мужчинам, и некоторые из них только для определенного круга мужчин.

Но я никогда не думал, что Лиззи станет той, кто на самом деле уничтожит меня. Она, как предполагалось, не относилась к таким девушкам. У нее большие карие глаза и дурацкое чувство юмора. Ей требуется несколько напитков, чтобы отправиться танцевать. Она была абсолютно скромной и невинной, пока я не заполучил ее в свою постель.

Мне следовало догадаться, что Лиззи станет проблемой, когда она попросила меня обучить ее трахаться. Ну, я, вероятно, проделал чертовски хорошую работу, поскольку прямо сейчас у меня такое чувство, будто вся Вселенная только что поимела меня.

Лиззи продемонстрировала мне результат проделанной работы, подставив щеку, когда я подошел, чтобы поцеловать ее в губы. «Надеюсь, что мы останемся друзьями», «Тебе бы он понравился» и «Это было удивительно». Дерьмо. Бог, очевидно, дал мужчинам члены, но он действительно перестарался, когда дал женщинам власть над нашими эмоциями.

Как его зовут? Джон? Джим? Джекэсс? Джеймс. Познакомилась с ним в продуктовом магазине и нашла общий язык. Знаю, во мне говорит выпитый виски, но я хотел бы встретиться с этим парнем. Я хотел бы вежливо попросить его отправиться в путешествие на другой континент, и, если он откажется, ударить его так сильно, чтобы он очнулся там в любом случае. Кем этот парень себя возомнил?

Лиззи предназначалась для меня. Конечно, я фактически никогда не встречался ни с кем. Неделя ежедневного (и еженочного) траханья, которую я провел с Лиззи, вероятно, представляет собой самые долгие отношения, которые когда-либо на самом деле у меня были. И да, вам не надо быть психологом, чтобы понять: я вполне вероятно желаю «долго и счастливо», хотя и жил раньше по принципу «никаких обязательств, никаких привязанностей». И вот почему это является самым сильным ударом по яйцам с тех пор, как ревнивая бывшая любовница, на сообщения которой я не отвечал несколько месяцев, поймала меня, целующимся на автостоянке с моделью компании Victoria’s Secret.

Я был готов измениться. Готов попробовать «встречаться» и понять, вокруг чего вся эта суета. Но только с Лиззи. Она достаточно сексуальная, забавная и умная, чтобы заставить меня желать не упускать шанса.

Вместо этого она встретила кого-то еще как раз в то самое время, когда я собирался признаться ей. Сразу после того, как я обучил ее, сделав лучшей гребаной любовницей во всем ЛА.

— Ты удачливый сукин сын, Джеймс, — говорю я, поднимая бокал в сторону пустующего бара, и после этого допиваю остатки виски.

Спустя мгновение бармен оказывается около меня.

— Джакс? — удивляется он, будто я только что появился из ниоткуда. — Я никогда не видел тебя здесь в такое время. Что-то случилось? Где твоя?..

Я прерываю вопрос, прежде чем он успевает закончить его:

— Это долгая история. Сделай мне еще виски.

Он качает головой, словно вышибала перед парнем в плохой обуви.

— Уже два часа ночи. Больше никакого алкоголя. Могу предложить «Кока-колу» или что-нибудь еще, что скажешь?

— А можешь добавить немного виски в «Кока-колу»? — спрашиваю я, подняв палец к губам и дотрагиваясь им носа. И вдруг до меня доходит, как же до смерти я опустошен.

В очередной раз бармен качает головой, но в этот раз он похож на мать, разочарованную плохими оценками своего ребенка.

— Прости, мужик. Ты точно в порядке? Могу вызвать тебе такси.

— Мне. Просто. Необходима. Выпивка, — с трудом выговариваю я. Вы подумали бы, что я говорю на другом языке, если бы увидели, каким взглядом он смотрит на меня.

— Вволю выпивки в моем заведении, — доносится хриплый голос где-то неподалеку от бармена.

Сначала кажется, что у меня двоится в глазах, но затем я слегка прищуриваюсь и вижу высокую рыжую девушку, стоящую рядом с ним, — ту самую женщину, которую я отшил на прошлой неделе, когда привел сюда потанцевать Лиззи. Одна из моих былых ночей.

Бармен уходит, а я медленно изучаю фигуру рыжей.

Она относится к тому типу женщин, которые поедают мужчин на завтрак, и им это не противно. У нее прекрасные изгибы, очерченные облегающим черным платьем. Хотя у него и неглубокое декольте, оно не может скрыть эти великолепные сиськи. Можно увидеть каждое притягивающее взгляд покачивание, поскольку они изо всех сил пытаются высвободиться.

Такое тело ты не сможешь сотворить при помощи спортзала. Оно ваялось огромным количеством свирепого секса, сопровождавшегося потягиванием волос. Мой взгляд путешествует по изгибам ее тела, настолько потрясающим, что они вызывают у меня головокружение, прежде чем я встречаюсь с пристальным взглядом ее зеленых глаз. Именно так смотрят голодные хищники, когда замечают свою добычу.

Я пытаюсь вызвать в голове воспоминания о рандеву с этой женщиной, но ничего не получается. Ни имени, ни предположения о том, где она живет или чем занимается. Однако, взглянув на нее сейчас, с уверенностью могу сказать, что она несколько старше, чем обычные двадцатилетние девушки в баре. Достаточно взрослая, чтобы иметь несколько козырей в рукаве, но достаточно молодая, чтобы все еще быть в состоянии воспользоваться ими. И скажу честно, я всегда был неравнодушен к женщинам постарше, поскольку мне нравятся уверенные в своих действиях и не пугающиеся моих пристрастий, но, с другой стороны, я неравнодушен к любой женщине, которая может надеть такое платье. Несмотря на свою неспособность вспомнить эту рыженькую, полагаю, что если она вернулась для чего-то большего, то это будет беспроигрышный вариант для заполнения душевной пустоты во мне.

Голова кружится, и мне хочется свалить это на энное количество выпитого виски с тех пор, как Лиззи встала и ушла приблизительно полночи назад.

— Это приглашение? — произношу я невнятно, пытаясь пробудить хоть какую-то сексуальную энергию, несмотря на ощущение пустоты внутри.

Она слегка склоняется ко мне, и я замечаю вишнево-красные губы — самые сексуальные губы, которые только видел с тех пор… ну, лишь у Лиззи.

— Это предложение, — отвечает она таким хриплым голосом, который, кажется, предназначается для того, чтобы по моему телу пронеслась дрожь прямиком к яйцам.

В данный момент большинство парней стали бы оглядываться в поисках скрытых камер. Большинство парней были бы на полпути к уходу отсюда прямо сейчас. Большинство мужчин постарались бы припомнить каждое движение, которое когда-либо видели в порнофильмах, в надежде удовлетворить эту потрясающую задницу.

Что до меня, то я пытаюсь перестать думать о том, чем прямо сейчас занимается Лиззи, чтобы погрузиться в данный момент и оттрахать эту женщину именно так, как она умело просит. И учитывая, что это наша не первая встреча, и то, что она уже знакома с моим продвинутым уровнем сексуальных предпочтений, знаю, что на меня имеются большие надежды, которые необходимо оправдать.

— Люблю хорошие сделки, — говорю я, выбираясь из кабинки с менее свойственной мне грациозностью, обнимаю ее за талию и направляюсь к выходу.

— Кстати, меня зовут Джакс, если ты не помнишь…

— Валери, — мурлычет она мне на ухо, хотя мы оба понимаем, что это лишь формальность. Завтра я забуду ее имя, точно так же, как и на утро после того раза, когда мы осквернили ту кабинку в туалете. Однако же, давно это было.

— Но я и так знаю твое имя, — говорит она. — Как я могла забыть его?

Мысленно я переношусь в ту ночь, в тот момент, когда эта женщина выкрикивала мое имя достаточно громко, чтобы в туалет ворвалась служба безопасности и выгнала нас из бара. Я ожидал охранников, прерывающих наш акт, но в следующее мгновение оказался у двери и вместо пинка под задницу, получил хлопок по плечу и рукопожатия от вышибал, службы безопасности и, конечно, моего любимого бармена. Просто очередная бредовая история в копилку легенд о Джаксе Уайлдере.

Валери идет рядом и вырывает меня из воспоминаний обратно в настоящее, нарочно подталкивая, чтобы я смог почувствовать упругость ее задницы. Я чувствую аромат ее духов, но он настолько слабый, что можно ощутить феромоны ее возбуждения.

— Моя машина там, — говорит она, указывая на «Порш» неподалеку.

— Хороший вкус.

Валери оглядывает меня с головы до ног.

— Всегда, — шепчет она.

Когда мы подходим к машине, я начинаю слегка нервничать. Не потому, что у этой женщины походка еще сексуальнее, чем у стриптизерши во время выступления. Не потому, что она предлагает мне лучшее в моей жизни — это обыденное в моем случае.

А потому, что я просто плыву по течению.

Дело не в виски, не во внезапности ситуации и определенно не в женщине — я просто не в настроении.

Я сбит с толку и делаю то, что естественно для меня. Я хватаю эту Валери и целую. Наши влажные языки трахают горячие рты друг друга. Моя грудь прикасается к этим восхитительным сиськам, и я прижимаю ее к боковому окну «Порше». Руками хватаю и сжимаю эту великолепную задницу. Она закидывает ногу мне на бедро, и я грубо провожу рукой по ее загорелому телу.

Внезапно ощущаю, что становлюсь прежним. Словно кровь наконец-то в очередной раз проносится по моему телу. Мои мышцы начинают напрягаться, будто потерянная сила обратно приливает к ним. Член оживает, становясь таким твердым, что мои брюки изо всех сил пытаются удержать его в узде. Я похож на рассерженного Халка, на Франкенштейна после заряда электричества, на оборотня в полнолуние — я вернулся.

Но затем я открываю глаза и вижу, что это не Лиззи, и вновь становлюсь выпившим, неспособным говорить внятно человеком, да еще и в голове творится черт знает что. Я слегка отстраняюсь, и Валери это замечает.

— Что не так?

Нацепив на лицо свою фирменную понимающую ухмылку, хотя сейчас для этого требуется немного больше усилий, я говорю:

— Единственное, что не так, это насколько сексуально твое тело.

И съеживаюсь после этих слов — даже мои собственные подкаты не звучат так, как надо. Однако девушка улыбается, и мы садимся в машину.

Прежде чем я это осознаю, мы уже гоним под сто тридцать километров по улицам ЛА. Если Валери трахается так же, как водит, то мы достигнем нашего места назначения быстрее, чем обычно, и с высокой угрозой получения травмы.

— Я не сводила с тебя глаз всю ночь, — говорит она. Ее пальцы соскальзывают с руля так небрежно, что мы едва успеваем объехать выбоину на дороге, и наши тела соприкасаются. — Такие парни, как ты, обычно не торчат в барах в такое время.

— Так же, как и такие девушки, как ты, — в ответ говорю ей.

— Знаю, ты строил из себя неприступного на прошлой неделе, но я могу быть довольно терпеливой… или нет, — говорит она, дотянувшись рукой до моей промежности. — Я сделаю все возможное, чтобы заполучить то, что хочу.

Не уверен, что она обнаружит там, но я могу думать лишь о Лиззи, о том, где она, с кем и чем занимается с ним.

Внезапно Валери хмурится и поворачивается ко мне.

— Ты настолько пьян?

— Просто требуется какое-то время, чтобы в некоторых случаях настроиться, — отвечаю я. Сегодня я говорю такое, что никогда и подумать не мог произнести. Должно быть, это уже пик.

— Ну, тогда давай посмотрим, сможем ли мы слегка ускорить процесс, да?

Она вдавливает педаль газа в пол еще сильнее в своей обуви на высоких каблуках, и в то же время умудряется расстегнуть молнию на моих брюках — полагаю, именно это имеют в виду, когда говорят, что женщины способны выполнять несколько дел одновременно. Пока автомобильный двигатель рычит и ревет, а огни ЛА превращаются в расплывчатую абстрактную картинку в моем опьяненном зрении, я чувствую, как ее опытные пальцы дразнят и поглаживают, пытаясь возбудить мой член.

— Боже мой, — говорю я, когда она щекочет и дразнит мои яйца. — Вот так, прямо здесь. Чуть сильнее. Хорошо. Черт, так хорошо, Лиззи. По всей длине, Лиззи.

Вдруг у меня такое чувство, словно грузовой поезд только что врезался мне в спину. Автомобиль тормозит всего за пару секунд. Я так резко подаюсь вперед, что ударяюсь головой о приборную панель, и мелкий значок немецкого качества на бардачке отпечатывается у меня на лбу.

Валери поворачивается ко мне, и ее взгляд больше не похож на взгляд голодного хищника — теперь он полон злости.

— Лиззи? Я сказала тебе свое имя сорок секунд назад.

Я скептически смотрю на нее, да еще и голова раскалывается.

— Кого волнуют имена? Лиззи — моя… собака. Честно.

Она качает головой и указывает на улицу.

— Это чересчур странно. Выметайся, — блокировка двери отключается, и Валери сильным рывком отстегивает мой ремень безопасности.

— Какого черта?! Я даже не знаю, где нахожусь!

— Мне плевать. Следовало догадаться, что с тобой что-то не так. Только неудачники остаются в баре до трех ночи. Выметайся!

Я вновь собираюсь оправдываться, но в этот момент она проявляет гибкость, которую мне никогда не придется в полной мере использовать в своих интересах, поднимает ногу и тычет высоким каблуком мне в бедро.

— Черт! Ай!

— Выметайся! — требует она, выталкивая меня из машины, будто прогоняет енотов из своих мусорных баков.

Я открываю дверь и падаю на жесткий асфальт.

Валери последний раз одаривает меня своим взглядом, затем качает головой и говорит:

— Сообщи, когда уладишь свое дерьмо.

После чего газует на «Порше» во мглу ночи, словно пытается побить рекорд гоночного круга.

Я встаю на ноги, сжимая руками свою раскалывающуюся от боли голову, и проверяю одежду на себе.

Так вот каково это, падать свысока и оказаться с обмякшим членом на случайной улице ЛА. Значит, все именно так у нормальных людей? Они теряют рассудок из-за женщин, с которыми не могут быть? Оказываются в одиночестве и неудовлетворенными в конце ночи? Не зная, что, черт возьми, они собираются делать с пустотой в глубине души?

Уход Лиззи разрушил меня, но неужели вместе с ней исчезло и все мое обаяние? Это чертовски ужасающе.