Ненорматив

Рычит будильник. Ровно шесть.

Хуёво так — ни встать, ни сесть…

Ползком до ванной… «Бленд-а-мед»

Мне дёсна не спасёт от бед.

Жена на кухне буквой фэ

Палёный горький «Нескафе»…

И ни хера он не бодрит,

Хуйню реклама говорит!

Волшебный кушаю «Данон»,

По вкусу — чистый ацетон!

Хотел бы знать, ебать их в рот,

Кому он силы придаёт?!?

Бегу на службу вдоль Невы,

Ебашит перхоть с головы —

Так «Хэд энд Шолдерс» в сотый раз

Улучшил формулу для нас…

Какой-то бык в крутом авто

Заляпал грязью мне пальто,

Как будто знает, паразит,

Что дома — новый «Индезит».

И что в его тугую щель

Насыпать можно «Ариэль»,

Пусть полиняет воротник,

Зато пальто очистит вмиг.

Зашёл в контору — Боже мой!

Коллеги в крик: «Пиздуй домой!!!!» —

Вчерашний смрад не поборол

Жестокий мятный «Стиморол»…

В пути хлебнул пивка «Толстяк»,

Поссал под клёном. Клён обмяк.

Подполз к дивану, влип в него…

Реклама — двигатель всего…

Наружу струясь через кожные поры

Кровавым фонтаном пробитой аорты,

Годами ведутся визгливые споры

На тему, насколько моральны аборты.

Увы, недостаточно беглого взгляда

В вопросе вмешательства в плодные воды:

Ведь род человеческий всё-таки надо

Стараться продлить через тяжкие роды.

С другой стороны, согласится не всякий

Заделывать в год по кричащей детине,

И впроголодь жить в отсыревшем бараке,

Погрязнув в долгах и унылой рутине.

По божьим словам — ожидает расправа,

Дорога убийцам заказана к раю,

Не очень-то «за» и служаки Минздрава,

Но если заплатят-то им по сараю.

Почти повсеместно — до драки дебаты,

Конфликты всё глубже, упрёки всё гаже,

Спокойно ебутся одни азиаты:

Они об абортах не слышали даже.

Наличие гелей, спиралей, гандонов

Отнюдь не снимает с людей опасенья,

Расчёты — хуйня против высших законов:

В четверг пронесло — залетишь в воскресенье.

Допустим, что выскрести девка решила

Твой щедрый подарок ко дню альпиниста —

И мир эскулапская лапа лишила

Альбера Камю или Ференца Листа.

Хотя,посмотрев на засилье уродов,

Порою хотелось бы санкций беззлобных:

Частично внедрить запрещение родов —

Табу на создание им же подобных…

Поток аргументов иссякнет едва ли,

И спорить о вечном — такая морока…

Но искренне рад, что в подпольном подвале

Я не был оторван от чрева до срока.

Посадить бы для контраста

В клетку с тигром педераста.

Дать понять зверьку толково,

Как ебать вафла такого,

Положить мясца (конину)

На педриловскую спину

И для запаха — укропу

Напихать в тугую жопу,

Раздраконить палкой длинной

Край залу̀пищи тигринной…

Тигру-хищнику — отрада:

Жрать пора, ебаться надо.

Шоу готово! Вход бесплатный!

Бьётся в клетке пидор ватный,

Тигр идет к нему проворно…

(Всем желающим — попкорна!)

Пидор в крик: «Вы что, уроды —

На законы срать природы!»

Дешёвая шлюха из грязного бара,

Ты мне, разумеется, вовсе не пара,

Я жутко брезглив и аллергик к тому

И пьяный стриптиз твой мне тоже не нужен.

Зачем же иду к тебе снова и снова

Я после рабочего дня трудового?

Неужто вонючку пердолить до дыма

Мне жизненно важно и необходимо?

По стулу скребя накладными когтями,

Трещишь мелодично кривыми костями

И липнут к губам твоим сальные пряди —

Визитная карта занюханной бляди.

А дома — жена в ароматной пижаме

С балкона сверкает глазами-ножами,

Как будто не помнит, что после работы

Я еду на склад расфасовывать шпроты.

Ревнует, собака, ко всем без разбора —

Спокойно уже не начать разговора,

«Опять тебя видели с этой макакой!!»

Допустим, так хули? Сиди и не вякай!

Выходит, нужна мне такая разрядка,

Раз дома не так уж всё ровно и гладко,

Либидо огонь мой велик, да недолог —

Мне так объяснил это дело сексолог.

Сказал, что проблемы подобного свойства

Мужскую систему приводят в расстройство,

И чтоб негативу наружу прорваться

Мне надобно часто и жёстко ебаться.

Советишко — дрянь, только голод — не тётка,

И я директиве последовал чётко,

А так как я рылом не Шуберт ни разу,

Хожу себе в бар и ебу ту заразу…

Забыв про верность и жену

С младенцем на руках,

Ебал болгарку я одну

На Золотых Песках.

В полях, в прибое под луной,

В отеле и в кино,

Хотя, в сравнении с женой,

Она была — бревно.

Не то что б ёбарь я такой,

Что дня не утерпеть,

Но если баба под рукой,

То что с ней делать? Петь?

Всегда послушно в рот брала

По мере женских сил,

Два раза в жопу мне дала,

Хоть я и не просил…

И вот когда пришла пора

Вещички паковать,

Пришла с вином ко мне с утра,

Забралась на кровать.

Я был не против совершить

Ещё один грешок,

Куда, лишь надобно решить,

Воткнуть на посошок.

Когда ж устроилась мошна

На девичьей груди,

На русском ломаном она

Сказала: «Подожди!»

Зелёных глаз тоскливый взгляд

Как лезвие пырнул…

«Скажи мне правду… ты женат?»

И я в ответ кивнул

«Ты меня любишь?» прозвучал

Наивнейший вопрос,

Я головою покачал

И ткнул ей хуем в нос…

От счастья хлюпнула пизда,

Поплыл в улыбке рот…

Как хорошо, что «нет» и «да»

У них наоборот!

Мне приснилась любовь моя первая

Та, из детских прозрачных времён

И сказала: «Прости меня,стерва я,

Ты всегда был красив и умён.

Как я, дура, тебя не заметила!?

Почему отказалась ебстись??!

И на ласки другого ответила,

И на всю с ним связалася жисть??!?!»

Прогулялись по дворику школьному,

Я не злился — я всё ей простил,

Повинуясь желанью невольному,

Руку в сиськи её запустил.

Мы лобзались на лестницах каменных,

На столе в кабинете труда,

И хуел я от губ её пламенных

И от мысли задвинуть туда…

А она всё шептала безумности,

Вся в объятьях моих разомлев,

Об ошибках потерянной юности —

Безвозвратности девичьих плев.

И настолько я слушал внимательно,

Что проснулся верхом на жене…

Ничего. Отъебу обязательно,

Если снова увижу во сне.

Ты меня продолжаешь третировать,

Прорывая заслон блокиратора,

Не могу я любовь симулировать —

Наслаждайся посредством вибратора.

Мы с тобой не похожи ни капельки

И напомнить позволь осторожненько:

Ты — надежда богатого папеньки,

Я — девятый в семействе сапожника.

А родня твоя так припакована,

Что лишь пязднуть о сумме приданного —

Вся блатная Москва припаркована

Будет вмиг у коттеджа фонтанного.

Я, конечно, не чмо из Крыжополя,

Но страданья считаю излишними:

Под окном караулить у тополя

И траву обссыкать мне под вишнями.

Не в моём обывательском вкусе ты,

Хоть, конечно, и славная мàлая,

Я ценю, что не носишь ты трусики,

Но ебстись не могу с кем-попало я.

Так что нехуй звонить с приглашением:

«Приходи, уж и столик накрыла я»,

Не готов я к таким отношениям.

Отъебись от меня, тупорылая.

Ах, скорее,

Скорее бы лето уже,

Чтобы девки на пляжах,

Чтоб все в неглиже,

Чтоб плюс двадцать в тени

Каждый день ожидалось,

Чтобы пиво в ларьках

Хорошо охлаждалось,

Чтобы к морю с тобой

И с гербарием трав,

Чтобы слушать прибой,

Тебе юбку задрав,

А потом твою щёлку

Слюной намочить…

Ах, скорей бы,

Скорей бы трепак долечить…

Так уж этот устроен

Задроченный мир —

Он по факторам разным

Разделяет людей:

Кто пьянчуга,кто хиппи,

Кто вор, кто банкир,

Кто отбитый афганец,

Кто чумной иудей.

Но у всех, как мы громко

В дебатах ни врём,

Есть и то, что нас равными

Делает враз:

Мы, кто часто, кто редко,

Обязательно срём,

Сря тем самым на разность

Сословий и рас.

Президенты и мэры

Больших городов

В лабиринтах огромных

Казённых квартир

Высирают задумчиво

Сотни пудов

В позолоченный, стильный

И модный сортир.

В дебрях оперных театров

Десятки Кармен

Дрыщут жёлтым поносом

С добавкой кровИ

И стирая говно

С ожиревших колен,

Вновь на сцену спешат

Петь о чистой любви.

Срёт мучительно долго

С утра голубой —

Две недели подряд

Был он в жопу любим:

Писюны его кал,

Как железной трубой,

Тромбовали нещадно

Один за одним.

Срут студенты бесшумно

С конспектом в руках,

В себе тягу к наукам

Пытаясь развить,

В аромате их твёрдых

И длинных какàх

Запах водки и шишек

Легко уловить.

Конфискованной чётко

Зернистой икрой

Срёт таможенник, глядя

На складочки брюк,

Это он на работе

Бесстрашный герой,

А в клозете — такой же,

Как все мы говнюк.

Срёт полковник в отставке,

Вспоминает бои

И как срал он в окопе,

Защищая страну,

К ободкам унитазов

Прижавши хуи,

Срут рыча металлисты,

Восхвалив Сатану.

Коммунист, разрешенья

Спросив у ЦК,

Срёт и держит у сердца

Партийный билет

И течёт по планете

Фекалий река…

Ой, простите, мне тоже

Пора в туалет…

Девочка с филфака

В розовых очках,

Чувственная срака,

Мысли в облаках,

Кто тебя такую

Вылепил, скажи?

Не пробиться ху̀ю

В недра паранджи.

Солнце освещает

Сочные прыщи,

Карты предвещают:

Счастья не ищи.

Мамина отрада,

Папина печаль,

Поебаться б надо —

Время тратить жаль.

Все твои подружки

Замужем давно,

Ты ревёшь в подушки,

Глупо и смешно…

В ком такую нежность

Я ещё найду?

Сполосни промежность —

Я к тебе иду.

Охуели суки, распустились падлы,

Распрямили руки, отрастили патлы,

Разменяли совесть на валюту в банке,

Посвятили повесть трёхлитровой банке!!

Заглотнули молча западной залупы —

Утвердилась почва для метлы и ступы,

Пепси-колу пьёте, жрёте апельсины,

Похуй — на работе или именины…

Где теперь колхозы? Где руда и уголь?

Где цементовозы? Всё загнали в угол!!!

Сплошь в законе дыры, беспредел и бляство,

Спущены в сортиры равенство и братство!

Знаю, в НАШЕ время всякое бывало:

Било прямо в темя, слабых убивало…

Но такого скотства!? Да при вере в Бога!!?

Не было сиротства… Было, но немного…

Всю державу просто — разъебли в руины!

Секта «Кòза Ностра», племя «бабуѝны»…

Под крылом пригрелись у бандитской власти!

В спорах исхрипелись, кто кого мордастей…

Бросить вас, дебилы, в Сахалина грязи:

Никакой мобилы, пейджинговой связи!!!

Оторвать бы сраки от уютных дачек,

Дать приказ во мраке строить передатчик!

Из-за вас, уродов, люди без работы!!!

Фабрик нет, заводов, упразднили льготы!

Что ж, продам папаху, сдам в аренду гири…

Всё… Идите на хуй — «Сельский час» в эфире…

Даже самый отпетый бандит,

Даже самый матёрый ворюга

В своё детство с любовью глядит:

Здесь похожи мы все друг на друга.

Помню радость футбольных побед,

Спортплощадки бескрайние дали,

Первый свой и последний мопед,

Покатался два дня — и угнали…

Запах первого в жизни костра,

Чей-то кед догорает внутри…

Снежный ком в середине двора,

Надпись «ХУЙ» на соседской двери,

Из рогатки простреленный чиж,

Жвачкой «Турбо» залеплен глазок,

Эй, Наташка, ну что ж ты молчишь?

Дашь за грудь подержаться разок?

У парадного — шёпот старух…

Две из них на посту до сих пор…

Не вернувший солдатика друг…

А теперь в РВК он — майор…

И пробитое камнем окно

И небес лучезарная синь…

Боже, как это было давно,

Не вернётся… И хрен с ним. Аминь.

Сижу на остановке,

На тёлочек смотрю,

В спокойной обстановке

Расслабился, курю…

Подходит мусор с папкой,

Румяный чипидрос…

С бисквитом и охапкой

Красивых алых роз.

«Добрейший Вам денёчек!»

Я руку р-р-раз в карман!!!

(Там у меня кулёчек

Дурманящих семян.)

«Вы тут, гляжу, не новый…

Вот, сбился я с пути:

До улицы Садовой

Как лучше мне пройти?»

Ффу… Я уж думал — баста…

Чуть в джинсы не насрал…

Найдёт — и к педерастам…

Владимирский Централ…

И я, от счастья млея,

Туда махнул рукой,

Где пышная аллея

Сливается с рекой.

Кивнув балдой пудовой,

Пошёл он в те края,

Где улицы Садовой

Не сыщешь ни хуя.

Пошёл искать гражданку,

Что ждать дала зарок,

Что бреет спозаранку

Рельефы пухлых ног,

Пока найдёт — завянет

И тортик, и цветы,

Она же ждать устанет,

Заплачет у плиты…

Ведь, не соври безбожно —

Придёт он точно в срок —

Ещё один, возможно,

Родится мусорок,

Я из любви к детишкам

Взметаю лжи кинжал,

Чтоб их карманным шишкам

Никто не угрожал!!!

Рассыпалась ночь

На тысячи утр,

Уже за горой

Засиял перламутр,

Проснулся петух,

Свистит соловей

И падают шишки

С еловых ветвей.

Запрыгнул в окно

Испачканный кот,

Свой рокот догнав,

Пролетел самолёт,

Играет росой

Вишнёвый наш сад,

А я всё ебу тебя

В розовый зад.

Немного ест, без меры пьёт,

Одета кое-как,

У всех покорно в рот берёт,

Присев на каблуках,

Своих трусливых сыновей

Загнала в дальний край,

Бунтует смесь её кровей

Как гордый самурай.

И вроде вовсе не глупа

И вроде всё при ней,

Легко могла бы — пуркуа па? —

Дожить до лучших дней.

И видит Бог — её стезя

От гладкой далека:

Ей без бича никак нельзя,

Нельзя без кулака.

Ебут её со всех сторон,

Сжимая сиськи в такт,

То Буш, то Шрёдер, то Шарон,

То злобный дед Теракт.

Хоть не на выселках живёт,

Но всяк прохожий рад

За дряблый ущипнуть живот

И дать пинка под зад.

И гордо корчится она,

Сменяя стон на визг —

Моя великая страна,

Заёбанная вдрызг…

Продюсер жирный сверху лёг,

Потёр ей пальцем между ног,

Залупу плавно в лоно ввёл —

Так родилось «айм нот э гёл».

Но хуй до плевы не достал,

Он быстро кончил, вялым стал,

Шутил,но не был остроумен —

Так родилось «нот йет э вумен».

Бывает в жизни так:

Едва задумал что-то,

За дело взялся, локти оголив,

Да поздно! не по силам уж работа —

Сгорел фитиль, отлил давно прилив…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Кузьмич был дед не слабого десятка:

Кило портвейна к завтраку — шутя,

Всегда свежа картофельная грядка,

А если где в провòдке неполадка —

Тотчас бежит с отвёрточкой, кряхтя.

И вроде не иссяк потенциально —

Он в молодые годы без труда

Супругу пёр орально и анально,

А не хотела — он тогда специально

К колодцу шёл и пар спускал туда.

И вот на днях, представьте, был он в бане

От нехуй делать — глядь в стенную щель,

А там сидит, в чём родила маманя

Звезда деревни продавщица Маня

И пальцем бродит средь срамных кущей.

От этой замечательной картины

В один момент восстал бывалый друг,

Зашевелились пышные седины,

Когда она арбузные грудины

Предала ласкам крепких пухлых рук.

Тут хрыч-Кузьмич, от похоти сгорая,

На болт торчащий шорты натянул

И дёру! мимо старого сарая,

На огород, где бёдрами играя,

Жена вела с репейником войну.

Задрав рывком подол цветастой юбки,

Он лихо всунул в потное дупло

Вишнёвый кончик старческой залупки

И обнажив прокуренные зубки,

Воткнул в редиску жёнино ебло.

Припомнив быстро пластику сношенья

Хуишком столь искусно шелестел

Что тот и после акта завершенья,

Произведя придатков орошенье

Стоял торчком и падать не хотел.

Жена мгновенно высунула харю,

Выплёвывая корни бурьяна

«Упрись, падлюка! Видишь, как хуярю?!

А будешь блеять — я по роже вдарю,

Потерпишь, чай не целка ни хрена!»

Покорность баб — загадка без ответа

И снова всё вернулось в статус-кво:

У ней — ебло без воздуха и света,

Хуй Кузьмича летает, как ракета —

Вошёл во вкус, мерзавец, мать его…

Второй заход, как правило, длиннее,

К тому же притупляется чутьё,

Писюнит, от натуги зеленея,

Свою жену Кузьмич ещё сильнее,

А шар земной толкает в нос её.

Когда ж волна оргазма налетела

Раздался леденящий душу рёв

И вороньё испуганно взлетело

И куры заплясали оголтело

И лай поднялся с дальних хуторов.

Кузьмич обмяк и рухнул бездыханный —

Не сдюжило сердечко старика…

Пришёл пиздец и ебле послебанной

И бабе, так внезапно возжеланной:

Дышать нам почвой не дано пока.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ебаться, как и всяко остальное,

Нам надобно тогда и лишь тогда,

Когда ещё не старые года

И лучше, чтоб не с собственной женою.

Как рыбе — глаз, как гимну — текст,

Как дубу — корень и кора,

Как миру — мир, как девкам — секс,

Нужна на фронте медсестра.

Она и голову пришьёт,

И разогреет продпаёк,

И к чёрту в гневе не пошлёт,

Когда присунешь ей хуёк.

В её аптечке — чистый рай,

Есть ширка, спирт и димедрол

Хоть всё до капли забирай,

Как только в жопу отпорол.

Она приятней в тыщу раз,

Чем толстый ёбнутый майор,

И каждый, кто не пидарас,

Прийти не прочь к ней «на ковёр».

Всегда опрятна и чиста,

Хоть драит в штабе туалет,

И от солдатского глиста

Вперёд привита нà пять лет.

А сисек мягких полусфер

Под гимнастёркой не сокрыть:

В них каждый добрый офицер

Своё ебло готов зарыть.

И трётся розовый лобок

Вночи о грубую шинель,

И запах кирзовых сапог

Ей стал милее, чем «Шанель».

Ей пуля-дура не страшна,

Штыком её не напугать —

Давно привыкла уж она

Штыки-хуи в себя впрягать.

Прикрывшись ею как стеной

Легко от боя откосить…

Ей фонд армейский семенной

Судьбою вверено носить.

На кромке винного бокала

Её помады стынет след…

Напрасно славы возалкала

В свои неполных двадцать лет.

Расчёт её мне был понятен:

Я популярен, мил, неглуп,

Залупы вкус весьма приятен

В сравненьи с множеством залуп.

И я подыгрывал охотно

И щёки важно надувал,

Покуда нос её щекотно

Круги на яйцах рисовал.

Меня сверлил слегка смущённый

Наивных глаз зелёный взгляд,

Отсос, расчётом упрощённый,

Заставил течь эякулят,

Но ей, увы, не быть со мною,

А мне не быть, конечно, с ней

Поскольку я знаком с одною,

Чей рот и глубже и нежней…

Погожим осенним денёчком,

Шурша золотистой листвой,

Укуренный папа с сыночком

Неспешно шагали домой.

Сынишка и рад бы вприпрыжку,

Да папу накрыло всерьёз —

Уж больно массивную шишку

Смешал с табаком папирос…

Он шёл, как актёр со спектакля —

Величия лоск на ебле

И ноги, что старая пакля,

Тащились по влажной земле.

Как вдруг на цветистой лужайке

Мальца охватил интерес:

Кобель, убежав от хозяйки,

На сучку какую-то влез.

Та хвостиком резво вильнула —

Смелее, мол, парень, залазь!

Вонзил ей самец своё дуло

И тут же любовь началась…

Подняв от волнения ручки,

Ребёнок воззрился туда,

Где в визге внеплановой случки

Собачья блестела пизда.

Из ротика выпала жвачка,

Раздался логичный вопрос:

«Чего же так лает собачка

И что там с ней делает пёс?»

А папа как с Марса вернулся —

Присел, нихуя не поймёт…

Встал нà ноги, к сыну нагнулся,

И громко ответил: «ЕБЁТ»!!

И долго ещё над Москвою,

В полёте не зная помех,

Вдогонку собачьему вою

Гремел оглушительный смех…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ответов прямых не стесняться

Способен, конечно, не всяк…

Но всё же, давайте стараться,

И мудрых вам шишек в косяк.

Не сокроешь правды ложными путями,

Хоть об этом даже стыдно говорить:

Ты мне яйца поцарапала ногтями,

Моё сердце ночью силясь покорить

Ты сосала, хули спорить, бесподобно

От макушки до вихрастого лобка

И лежал я тоже, вроде бы, удобно,

И в процессе выпил кружечку пивка…

Но лишь только я на пике наслажденья

Стал нашёптывать слащавую херню,

Застонала ты и без предупрежденья

Запустила мне в мошонку пятерню!

Я от боли кончил тихо и бесцветно

Без экстаза — как в сортир сходил поссать

И теперь, прости, тебе уже конкретно

Вряд ли орган свой доверю пососать…

Ни молчать, ни забыться нельзя,

В одночасье померк белый свет…

От меня отвернулись друзья,

Лишь узнали, КАКОЙ я поэт.

Раньше я на почётных местах

За столами всегда восседал,

А вчера был у друга в гостях —

Мне никто и руки не подал…

И, скандалу развиться не дав,

Я «В чём дело?» у друга спросил

«Мы на днях посетили Удафф…»

И стыдливо глаза опустил.

«Мы твои прочитали стишки…

Как ты мог сочинить этот срам?

И теперь я не то что руки —

И ноги тебе, гад, не подам!

Шовинистов бесстыжих смешишь,

Гомофобов различных мастей,

Там одна лишь святыня — гашиш,

Аморалы до мозга костей!!!»

Нелегка у поэта стезя…

Что в ответ им могу я сказать?

Повернитесь обратно, друзья!

Я забыл вам свой хуй показать.

Свинцовое море гремит за кормою

Под жалобный скрип корабельных снастей,

Хуёво, родная, что ты не со мною —

Пустует в каюте матроса постель…

Мудак-капитан объявляет тревогу,

Забегал командный состав вдоль борта

А мне б на плечо положить твою ногу,

Коснуться б губою любимого рта…

Я хуем, солёным от вод океана

Пробоину сделал на фото твоём,

Но это, скорее, для самообмана —

Нам лучше, конечно, ебаться вдвоём

Моряк без невесты не может на флоте,

И как только яблоньки станут цвести —

К тебе приведёт меня зов моей плоти,

Давно не целованной крайней плотѝ.

Скачет пудра по полям,

А помада — по лугам.

Чуть подальше, впереди—

Расписные бигуди.

Рядом шейные платочки

И ажурные чулочки.

А за ними вслед парфюмы:

«Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!»

И вечерние костюмы:

«Пидор бля! Пидор бля!»

На чулки — хуяк! — натыкаются

И чулки — хуяк! — разрываются.

Из окошка вывалился плед:

«Заебал мной укрываться, пед!»

А вдогонку — бритвенный станок:

«Хуй меня попользуешь для ног!»

И цветастая кастрюля

Вылетает, словно пуля:

«Убегайте от пидора гнойного!!»

Тут из дома, как лягушка

Скачет пидорская тушка:

«Что такое? Ну, кино!

Погляди на них, Вано!

Вас любил я как детей!

Стойте, лаки для ногтей!!»

Но сказал сердито старый таз:

«Завали, отсосник, пидарас!»

Зеркало взревело, как медведь:

«Нехуй в меня пидорам смотреть!!!»

И расхныкался маленький пед,

И вцепился ручонками в плед:

«Ну куда вы, дурашки, идёте?

Вы же все без меня пропадёте!

Эй, вы, кремы для загара!

Вы сгорите от пожара!!

Эй, лиловые носки!

Вас порежут мужики!!!»

Кремы весело смеются —

Пидарасу не даются:

«Лучше жить в семье лохòв,

Чем втираться в петухов!»

И они побежали лесочком,

Поскакали по пням и по кочкам

А пед на плече у Вано

Вообще разревелся в говно…

Ему бы попидарасить —

Да губы-то нечем подкрасить!

Ему бы сходить на тусу —

Да туфельки тоже в лесу!

Ну а вещи вперёд и вперёд:

«Пусть еблан этот в жопу берёт!

Ни за что не вернёмся к нему,

К ебанутому вафлисту тому!»

Но хандрят геморройные свечки:

«Эх, тепло нам там было, как в печке…»

И сказал вазелин: «Погляди!

Кто это там позади?»

Попивая из фляги вино,

Ковыляет за ними Вано.

И рукой прижимается к ху̀ю:

Поебались-таки насухую…

«Падаждите, да? Зачэм вам так спэшить?

Мнэ с ним тожэ надоэло вмэсте жыть!

Дажэ штора умудрилась удирать —

Обо щто я буду хуй мой витирать??»

Но сказали вещи дружно:

«Говнопихов нам не нужно,

Уезжай-ка обратно в Аджарию!»

Плачет, всеми брошенный, педора

Не находит места от позора

Ни подмыться ему, ни побриться—

Кто захочет с неряхой водиться?

Избегайте встреч с пахучими, губастыми

Липкими тупыми пидарастами.

А придётся — не пугайтесь напрасно:

Педобратия отнюдь не опасна.

Лишь вверните тихо в разговоре:

«А читали Вы „Педорино горе“?»

Здравствуй, моя милая Наталия, --------> Ну привет, свинья залупоглазая,

Вот уж скоро отпуску конец… ---------> Слава яйцам, скоро кочумать…

Знаешь, мне понравилась Анталия ------> Мест хуёвей не видал ни разу я

(За совет спасибо, молодец!) -----------> (Возвращусь — порву тебя и мать)

Турки очень развитая нация, -------------> А мозгов в ахмедах не заложено,

Всё культурно — нашим не чета! ------------> Как нажрутся — всё вокруг в блевне…

Что ни шаг, бистро да ресторация- -------> Еле, блядь, нарыл «Кафе-морожено» —

Внутрь войдёшь — порядок, чистота… ------> Сразу поскользнулся на говне…

Море по утрам слегка прохладное ---------> Вечный холод блядского заливчика

Польза для здоровья налицо! -------------> Чётко попускает с бодуна!

Девушки на пляжах шоколадные…---------> Тёлки черножопые без лифчиков…

Показал им паспорт и кольцо -------------> (Ох, вчера сосала мне одна!)

Как здоровье бедненького папочки? -------> Чё там тесть, ёбнулся от водочки?

Быстро ль заживает перелом? ----------- -> Не хер было лазить по трубе!!

Помню, что просил купить он тапочки, ----> Видел я кривые те колодочки

Как у турков, с загнутым носком ---------> Тридцать баксов! Нихуя себе!!

Ты по мне, наверное, соскучилась? -------> Ты небось, халява, озабочена?

Спать самой-какая это жуть! -------------> Что сосед? Вгоняет глубоко?

Без моей любви совсем замучилась… -----> Вся уже разъёбана, раздрочена?

Потерпи, родимая, чуть-чуть -------------> Ну, готовься, разминай очко…

Прилечу — и сразу в наше гнёздышко --------> Стас с Артуром встретят в Шереметьево

Накуплю вкусняшек по пути, --------------> Ебанём по сто и на футбол,

Погуляем с Лордиком на воздушке ---------> Пса — в кладовку, в голову иметь его…

И поспим часов до девяти… -------------> Как проснусь — в диспансер на укол…

Ну, до встречи, нежная красавица --------> Всё, пиздец, слониха колченогая —

Спать пора… Целу̀ю и люблю! ------------> Зульфия зовёт меня под душ…

Знаю я, что долго плыть представится ----> Чё-то не уверенный немного я,

Нашему большому кораблю! ----------------> Что тебе, задроте, нужен муж…

Алло! Привет… Здорòво, говорю!!

Нет, связь в порядке… просто я…курю…

Дела отлично — сам теперь живу…

Как, что курю? Какую бля траву???

Когда я бля траву курил с утра?!?

Да чё ты гонишь??? Чё? Позавчера???

То шишки были, дурья голова!…

Ну ни хуя себе: то — шмаль, а то — трава!…

В чём разница? Да похуй… Как дела?

Понятно… Чё? Анжела родила??

Респект ей, маладца… А от кого?

Чё, правда??? Знаем, знаем мы его…

Кило семьсот? Ништяк, нормальный вес…

Нет? Не нормальный? Я упал с небес?!?!?

Пшла нахуй, дура!! Да!!! Соси мой хер!!!!!

Я чё бля гинеколог-акушер?!?!?

Ну ладно, всё… Ну правда, извини…

Тут у меня критические дни…

И у тебя? Не понял…Это как?

А-а-а, всмысле — течка? Понял… Кто дурак?!

Нашла проблему — капает с пизды!

Вот у меня — ни света ни воды!!

Нет света, говорю! Блять, света нет!!!

Чего? Мне Света делает минет???

Ты чё сдурела? Я ж один живу!…

Не Света!!! Свет!!!!! Задолженность в ЖЭУ…

Когда зайду? Как только позовёшь…

Сейчас? А как же течка? Пососёшь?

Нет, я не грубый… просто я устал…

Что «перестань»? Ну ладно…перестал…

Ну всё, я одеваюсь и иду…

Шампанского? Да ну его в пизду…

Я лучше водку… Всё… Давай… Пока…

Совсем достали бляди старика…

Я ебал тебя всю ночь напролёт,

Скрёб сусеки твоих маточных труб,

Обожаю эти ноги вразлёт,

Извини уж, если был с тобой груб.

Сёк пезду твою мечом-кладенцом,

Рвал в куски шлакоотбросный канал,

Краснолобым угощал леденцом —

Все глубины подсознанья познал.

А к рассвету ты лишилась ума,

Шевелиться не могла, говорить…

Что ж поделать — виновата сама:

Нехуй было «Кама-сутру» дарить.

На обдуманный ответ твой уповая,

Робости врождённой вопреки,

У тебя прошу, подруга боевая,

Сердца (вместе с грудью) и руки.

Я не мастер старомодных комплиментов:

Льстить в глаза — не лучшая из черт,

Сторонюсь непредсказуемых моментов

И по сути — жуткий интроверт.

Акт любовный — я сверял с секундомером,

Длится у меня до трёх минут,

Не из тех я, что своим дубовым хером

Без усилий гвоздья в крючья гнут.

Но зато, поверь, способен я едва ли

Над женой кулак свой занести,

Для меня семейный быт — не трали-вали!

Не жених, а ангел во плоти!

А достатка в средствах я не обещаю —

Всякие бывают времена,

Но всегда подать с сухариками чаю

Я смогу, коль будешь ты больна.

А больна со мной ты будешь постоянно —

У меня гангрена на яйце,

В остальном же кавалера без изъяна

Ты приобретёшь в моём лице.

Соглашайся же, глупышка, не робея,

Я ведь не намерен долго ждать,

Если ты во власть какого-то плебея

Жизнь свою не хочешь передать!

В Норильске жил Кирилл Антоныч Сидоров —

Старейший пед из всех советских пидоров,

Беззлобный близорукий человек,

Чья жопа, элластичности лишённая,

Потницами обильно поражённая,

Была приютом тысяч гомосек.

И трескалось очко многостаночное,

С рождения заведомо порочное,

Вступая в бесконтрольный перепих…

Вчера он умер — экая оказия!

И прекратилось это безобразие,

Побольше бы оказий нам таких.

Еду в трамвае,

Хуй кого трогаю,

Тихо зеваю,

Слежу за дорòгою,

В плэйере — «Purple»

(«Smoke on the water»)

Деньги все прòпил —

Отсюда зевота…

Чувствую запах —

Духàми повеяло,

Видно, какая-то

Баба поверила

В то, что на племя

Мужицкое славное

Вонью воздействовать —

Самое главное.

Взгляд активировал

Пьяно-скучающий,

Тщась обнаружить

Источник штыняющий:

Бабка гнилая

С колечками «Краковской»…

Внешности явно

Уже постбальзаковской.

Вряд ли могли

Её глазоньки узкие

Видеть хоть раз

Ароматы французские…

Дед бомжеватый

С пустыми бутылками…

Плащ рыжеватый

Посыпан опилками…

Этот в порыве

Угара хмельного

Мог бы впузырить

От силы «Тройного»…

Ёб твою маму!!!

Денёк начинается!

Прямо напротив

Сидит улыбается…

Гнойный педрила

В рубахе батистовой

Губки минетные

Лижет неистово.

Весь утопает

В общественном хохоте —

Символ больной,

Псевдорадостной похоти…

Пиво, коньяк

И салаты вчерашние,

Пицца, паштеты,

Опята домашние —

Всё из меня

Фейерверком фонтанчиков

В складках осело

Педриловских штанчиков…

И, избегая

Соседства дальнейшего,

Выбежал он

Без стыда без малейшего.

Верю, останется он

Нецелованным:

Хули дружить

С пидарасом облёванным??

Эх, рука моя, рука,

Жизнь моя убогая,

Ты прости уж дурака,

Что урод от Бога я.

Что подругу не нашёл

До сих пор для случек я,

Что тебя я предпочёл

Для любого случая

Что ни вечером, ни днём,

Нет тебе спокойствия —

Между пузом и ремнём

Ради удовольствия.

Я кольцо тебе куплю

И перчатку чёрную

Я, рука, тебя люблю,

Быструю, проворную…

В офис пришла ты

По объявлению:

«Девушку ищем,

Работа с ПК».

Думал, по блату,

Какие сомнения? —

Word’а и тетриса

Мало слегка…

Ниже стояло:

«Хороший английский —

Переговоры

С партнёром в ЮАР».

Что же ты знаешь,

Кроме «Плиз, уиски»?

Фирме — позор!

По бюджету — удар!

Дальше по тексту:

«Эффектная внешность —

Сопровождение

Важных персон».

Ты уж прости,

Я не критик, конечно,

Гаже тебя

Лишь наш зам Левинзон…

Вдруг до смешного

Всё стало понятно —

Я подсмотрел,

Как ты мечешь еду:

Шкурку с банана

Сняла аккуратно

Весь (не ломая!)

Загнала в балду…!!!

То-то у шефа

Глазёны искрятся!

То-то довольный

Всегда, паразит!

Это же просто —

Раз в день постараться

И сокращенье

Тебе не грозит!

Ну, погоди,

Королева минета,

Я у охранника

Спиздю ключи.

Всех приведу вам

Под дверь кабинета —

Ты не пугайся,

Ты дальше строчи.

Пусть хоть всю фирму

Он нахуй уволит

(Сраться с начальством

Нам всем не впервой).

Но нарушать вам

Никто не позволит

Ход дисциплины,

Святой, трудовой!!!

Тема эта, пускай и не новая,

Многогранна, как старый алмаз:

Вот намедни задумался снова я

Об истоках падонческих масс.

Дом окутан был сумраком утренним

В небе месяц волшебный сиял

И ведом своим голосом внутренним,

Я у книжного шкафа стоял…

Я смотрел на ряды неподвижные

Запылённых, потрёпанных книг

И читая названия книжные,

Охуел от прозрения вмиг:

Вот О’Генри без имени-отчества…

Всё про янки, ебись они в рот,

Это ж попросту кладезь падончества —

Что ни взять — то алкаш, то обдрот.

Или Золушка — нищенка датская:

Принц-падонок, дрочил на туфлю

И кричал: «Где коза эта блядская?!?

Догоню — сто пудов завафлю!!»

А бессмертная повесть Булгакова,

Что писалась в похмельном бреду,

Где собаке, чтоб больше не гавкала,

Вшили мозг ЭмСиХэйта в балду?

«Тихий Дон» про загулы казацкие,

Рядом Горький, опять же — «На дне»

Вот, пожалуйста — братья Стругацкие…

Тут фамилии хватит вполне…

Вот Лолиту румяную, клёвую

У Набокова жарит чудак…

Шерлок Холмс… в свою трубку вишнёвую

Забивал далеко не табак…

Ушлый Бендер, отбросив сомнения,

На бабло разводил простаков,

Целый город внагляк, без стеснения

Наебал, как детей, Хлестаков…

Д’Артаньян, чтоб присунуть Констанции

Смело нахуй послал Ришелье

И доставить сумел перед танцами

Королеве ебливой колье…

Доктор Фрейд, что и в опере Дрездена

Размышлял о сплетеньи полов,

И идейки свои безболезненно

Рассадил в миллионы голов…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Вылил чай, не притронулся к хавчику,

Вышел в утро на мокрый проспект,

Выражая нетленному шкафчику

Охуенный, тотальный респект…

Я снова вспоминаю времена,

Когда ты мне пиздою улыбалась,

И зажигалась лишь для нас луна,

Ах,как под ней любилось и ебалось…

Улыбка гладко выбритой пизды

В окно была видна всему колхозу,

И затихали певчие дрозды,

И прилипали бабочки к навозу.

Да что дрозды! Я сам был без ума

От этого продольного оскала,

И похую, весна или зима,

Когда мой кол улыбкой ты ласкала.

Мне физика явлений не ясна,

О трении я слышал краем уха,

Но с хуем терлась здорово она

(Вот молодца, Эйнштейн, вот бляха муха!)

Порою мне казалось, что ни дня

Без той улыбки я прожить не в силах

Как радовалась вся твоя родня,

Когда ты от оргазмов голосила.

Улыбке в недра краешек суя,

Я любовался сочными губами,

И в ритме вседолбящего хуя

Мы стукались потеющими лбами.

Пусть от улыбки станет всем светлей!

Ушла любовь, ко мне ты не вернёшься…

Даст Бог, ему там будет веселей,

Тому, с кем ты теперь в ночи ебёшься.

Господи, да что ж мне так хуёво?!??

Хоть и врач — причины не найду…

Может быть от тёщиного плова?

Сыроват, ебать её в пизду???

Вроде нет… Вчерашняя попойка?

Кажется, не пил я до хера…

Был конечно пьян, но не настолько,

Чтоб вот так колбàсило с утра…

Да… забыл про жирного «косого»!!

Или было что-то до него?

Не-е… хуйня. Чего мне так хреново?!!!?

Вряд ли от «косого» одного…!

На работе тоже всё в порядке:

Мор больных заметно не возрос…

Секс? Тьфу-тьфу, отнюдь не в недостатке —

Хуй в делах, как вакуумный насос…

В теле не найти живого места,

Сру зелёным — чувствую помру…

Ёб твою… я понял наконец-то:

Тварь-сосед опять включил Шуру̀!!

Никогда не стремившийся к славе,

Абсолютно не склонный к гордыне,

Целый год я пишу на «Удаве»,

Не навеки,но присно и ныне.

Не сказать, чтоб поддался системе,

Но бывает, что ляпнешь такое…

Тестю «сцука» сказал не по теме,

А супруге — «респект» за жаркòе.

Были взлёты и были паденья,

Хоть причёсывал каждое слово,

По ночам вместо секса — сомненья,

А к утру — переделывать снова…

Грех лукавить — в корзину не клали,

Откровенной ведь не было мути,

Ну, бывало, в пизду посылали —

Что же в этом плохого по сути?

Пусть к тусе не открылась дорога:

Мне по нраву, что все здесь безлики,

Но судили по-дружески строго

Зачастую бесполые ники…

Год — не день, это всё-таки дата!

Не увлечься бы автопиаром…

Вот опять написал я пиздато —

Хоть бы кто напугал гонораром.

Я знаю точно — круглая Земля,

А вес её давно уже известен,

Я точно знаю — пахнет конопля,

И спор здесь, согласитесь, неуместен.

Я знаю точно, как сосёт бабьё

И как глотать не любят малолетки,

Я убеждён, что выстрелит ружьё

В финале третьесортной оперетки.

Я в курсе, где находится Париж

(До Жмеринки, а там свернуть направо)

Я точно знаю, что когда пердишь —

Себе — терпимо, для других — отрава.

Я знаю, как расстроятся жильцы,

Когда срыгнёшь в подъезде на перила

Я точно знаю, к водке — огурцы,

И что Леонтьев — конченный педрила.

Известно мне, что тикают часы,

Что страшно с героином на границе,

Что палка «Подмосковной» колбасы

Спокойно влазит в лоно проводнице.

Я знаю, что лежать на животе

Я не могу, когда вздрочнуть охота

И что десант — он там, на высоте,

А тут, внизу — обычная пехота

Я знаю, что меня положат в гроб,

Что Ленин отомстить хотел за братца,

Что стих мой — бред, а автор — долбоёб

Я тоже знаю, нехуй утруждаться.

Заявляю без капли стыда,

Хоть длиною мой хуй не в аршин,

Что дрочил я везде и всегда

И достиг в этом деле вершин.

В унитаз, в рукомойник, в компот,

На премьере «КАРМЕНа» Бизе

Помню, даже у Спасских ворот…

Замели. Додрочил в КПЗ.

А однажды контроль потерял —

Под Земфиру решил погонять…

Как-то в лифте надолго застрял,

Что там делал — не трудно понять.

Я дрочил на жену Бельмондо,

На крыльце областного суда,

На поминках (и после и до),

Дали рюмку — вздрочнул и туда.

Девок ёб и давал пососать —

Всё не то. Почему я такой?

Ох, пиздец, заебался писать —

Трудно в Worde одною рукой…