Необузданные Желания

7 СЛОАН

Когда я открываю глаза, требуется мгновение, чтобы сориентироваться в незнакомой комнате.

Все выполнено в оттенках серого и черного. Обстановка современная и мужественная. Одну сторону комнаты занимает незажженный камин. Диван и стулья сгруппированы в зоне отдыха неподалеку. Тяжелые черные портьеры задернуты на окнах, так что в комнате темно, но бледного свечения из открытой двери напротив меня достаточно, чтобы видеть окружающую меня обстановку.

Сажусь, меня бьет мелкой дрожью. Понятия не имею, который час и сколько времени прошло, но я умираю с голоду, и мне нужно в туалет.

Стакан с водой стоит на прикроватной тумбочке, как вызов.

Игнорируя его, потому что в него, наверняка, что-то подмешали, спускаю ноги с кровати королевских размеров и направляюсь по плюшевому ковру к открытой двери. За ней обнаруживаю просторную хозяйскую ванную комнату. Когда я вхожу, автоматически включается освещение, освещая плитку из белого мрамора и стеклянные поверхности.

Пользуюсь туалетом, затем роюсь в ящиках под раковинами, пока не нахожу тюбик зубной пасты. Делаю все, что в моих силах — чищу зубы пальцем, затем умываюсь и пытаюсь руками привести в порядок спутанные лохмы, в которые превратились мои волосы.

Но ничего не получается. Я выгляжу именно так, как и должна выглядеть на самом деле: жертвой похищения. Вот только я ненавижу это слово. Я прошла через многое, чтобы избежать того, чтобы на меня навесили подобный ярлык. Как только вы принимаете ярлык жертвы, он приклеивается к вам.

Возьми себя в руки, Слоан. Сделай глубокий вдох и вспомни, кто ты, черт возьми, такая. Закрываю глаза, сосредотачиваюсь и привожу мысли в порядок. У меня нет чистого нижнего белья.

Не знаю, почему это первая мысль, которая всплывает в моем сознании, но это так. Медленно выдыхаю вспышку чистого гнева на Деклана. Ни одежды, ни сотового телефона, ни туалетных принадлежностей, ни противозачаточных таблеток…

О, черт. Без таблеток у меня с минуты на минуту начнутся месячные. И будь я проклята, если испорчу эту юбку, перепачкав ее кровью. Она помятая, но ничего такого, что нельзя было бы исправить. Мне нужен сменный комплект одежды.

Выходя из ванной, я натыкаюсь еще на одну дверь, которая ведет в гардеробную. Здесь тоже включается свет. Шкаф заполнен одинаковыми черными костюмами, висящими в ряд, а также рядом одинаковых белых рубашек. Несколько пар черных джинсов дополняют весь его гардероб.

Открыв ящик квадратного деревянного комода в центре комнаты, я нахожу идеально сложенные белые майки. В другом ящике лежат идеально сложенные хлопчатобумажные трусы, как черные, так и белые. В третьей я нахожу черные футболки, тоже сложенные так, словно они выставлены на продажу в магазине.

Похоже, Деклан немного придирчив к выбору одежды.

Что просто фантастично, учитывая, что скоро все это будет залито кровью.

Я снимаю юбку, рубашку, жакет и трусики и натягиваю пару белых плавок. Они слишком большие и смотрятся на мне, как подгузники, но кого это сейчас волнует. Затем я снимаю с вешалки одну из его белых рубашек. Когда надеваю ее, она доходит мне до середины бедер. Закатываю рукава и как раз продеваю последнюю пуговицу в отверстие рядом с подолом, когда позади меня раздается голос.

— Чем это ты здесь занимаешься?

Сопротивляюсь инстинктивному желанию удивленно обернуться. Вместо этого я на мгновение останавливаюсь, затем оглядываюсь через плечо.

На Деклане один из тех одинаковых черных костюмов, каких полно в его коллекции. Он прислоняется плечом к дверному косяку. Его большие руки сложены на груди. Выражение у него настороженное. У него прекрасные, бесконечно голубые глаза.

— Я в курсе, что у тебя не такая острая память, потому что ты уже старперышко, поэтому смею напомнить тебе, что не разговариваю с тобой.

Деклан задерживает на мне взгляд ровно настолько, чтобы заставить мое сердце замереть, прежде чем ответить:

— А я напомню тебе, что ты здесь не главная.

Разве?

Деклан, должно быть, видит, как эта мысль проносится у меня в голове, потому что выражение его лица мрачнеет. Раскинув руки, он шагает ко мне. Я не двигаюсь с места, когда он приближается. Не доставлю ему такого удовольствия.

Он останавливается в шаге от меня, так близко, что я ощущаю его запах. Так близко, что вижу, что он не побрился и что его глаза налиты кровью, и что он измучен.

— Нет, это не так.

Мы стоим так мгновение, просто сверля друг друга взглядом, пока он не хватает меня за плечо и не разворачивает лицом к себе. Его взгляд скользит по моей фигуре, задерживаясь на накрашенных ногтях на ногах, скользит вверх по моим ногам, останавливаясь на подоле рубашки в том месте, где он соприкасается с моими обнаженными бедрами.

Деклан облизывает губы. Мое сердце пропускает еще один удар. Потом еще один.

— На тебе моя рубашка. — Это утверждение, а не вопрос, поэтому я решаю, что оно не требует ответа.

После напряженной паузы Деклан поднимает руку и берет подол двумя пальцами. Он задумчиво потирает материал, на его челюсти двигается мускул. Температура в комнате снова скакнула. У меня вспотели ладони, как и подмышки, а жар, разливающийся по щекам, заставляет их гореть.

Понизив голос на октаву, Деклан спрашивает:

— Что у тебя под ней?

Дыши. Не кипятись. Он просто пытается запугать тебя.

— Твои трусы.

— На тебе мое нижнее белье? — Деклан смотрит на меня, не моргая. Я никогда не знала, что голубые глаза могут так сексуально сверкать — именно это сейчас и происходит.

Настает моя очередь облизывать губы; Деклан следит за движением языка острым взглядом хищника.

— На случай, если ты не заметил, у меня нет другой одежды.

Мне хотелось, чтобы тон голоса прозвучал холодно и незаинтересованно, только я прогадала. У меня был такой голос, будто я только что пробежала милю за четыре минуты.

Деклан крепче сжимает ладонь на моем плече. Жилка у него на шее бьется сильнее.

Срань господня, как же здесь душно. Мне нужно выбраться из этого чулана, пока не стала самовоспламенившемся факелом.

— Я отпущу тебя, когда буду готов, — бормочет Деклан.

Мое задержанное дыхание вырывается порывом.

— Тебе не стоит начинать читать мои мысли. Этого не будет, так что забудь об этом. Даже не пытайся.

— Ничего не могу с собой поделать. Ты для меня, как открытая книга. У тебя на лице все написано.

Встревоженная тем, какой хриплый голос у Деклана, какая я потная и тем, что мои предательские яичники решили устроить переворот во всей нервной системе, я качаю головой.

— Нет, не знаю. Я спокойна, как удав. Я — глыба льда. Я — кошка.

— Кошка?

— Ну, знаешь. Отрешенная. Нечитаемая.

Не разрывая со мной зрительного контакта, Деклан скользит рукой вниз по моей руке, пока не достигает запястья. Он обхватывает его своей гигантской рукой-лапищей, прижимая большой палец к точке моего пульса.

Через мгновение он тихо произносит:

— Для такой отчужденной маленькой кошечки у тебя довольно бешеное сердцебиение.

— Это свойственно семейству кошачьих. — Перестань задыхаться! Какого черта ты так тяжело дышишь? Ты звучишь, как лабрадор!

Большой палец Деклана медленно двигается взад и вперед по моей пульсирующей вене. Он переводит взгляд на мои губы.

— Хочешь знать, что происходит в моей семье, маленькая кошечка?

У меня между ног раздается голос, кричащий: «Хотела бы я знать, парнишка!» но, сделав над собой героическое усилие, я игнорирую его вопрос. Когда не отвечаю, Деклан наклоняется к моему уху и шепчет:

— Так я и думал.

— Я ни слова не сказала.

— Да, девочка, сказала. Просто не словами.

Я хочу кричать. Хочу ударить его кулаком в горло. Наступить ему на ногу, дать пощечину по его высокомерной физиономии и разорвать в клочья все дурацкие черные костюмы в его шкафу.

Вместо этого я собираю в кучку остатки достоинства и спокойно говорю:

— Как скажешь.

Деклан делает вдох где-то в районе шеи, носом трется о чувствительное местечко у меня под носом. От этого у меня по рукам пробегают мурашки.

Затем Деклан резко отстраняется и отпускает мое плечо. Он отступает назад, моргая с таким видом, словно не уверен, что на него только что нашло, а также что он лучше бы съездил себе по роже.

Деклан роется в кармане пиджака и достает сотовый телефон. Он сует его мне.

— Вот. — И делает паузу, чтобы прочистить горло, когда беру трубку.

— Мой номер запрограммирован. Если тебе что-то понадобится, напиши мне. Никакой другой номер, кроме этого, тебе не дан. В нем нет выхода в Интернет. Не пытайся связаться с кем-либо еще. — Деклан разворачивается и выходит из гардеробной.

— Подожди! — Я бегу за ним. Он уже на полпути к выходу. — Деклан!

Он останавливается в дверях. Не оборачиваясь, хрипло спрашивает:

— Что?

— Как долго ты собираешься держать меня здесь?

— Столько, сколько потребуется.

— Столько, сколько потребуется?

Мгновение Деклан молчит, споря сам с собой, затем поворачивается лицом ко мне. Он мрачнее тучи.

— Я не собирался тебе этого говорить, но те парни из MС-13, которые стреляли в нас… Помнишь? Они не собирались тебя спасать.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что они пытались убить нас. Тебя и меня.

Холодок пробегает у меня по спине.

— Зачем им пытаться убить меня? Ты сказал, что их прислал Кейдж.

— Нет, я сказал, что твое похищение не пройдет для него бесследно. И это ясно, как пить дать. Он действительно мобилизовал собственных солдат, чтобы сформировать спасательный отряд. Но каким-то образом другие синдикаты прознали о моем грузе.

Груз. Я для этих людей не более чем «посылка».

— И?

— Я же говорил тебе. Мы на войне. Ты ценный член Братвы…

— Ого. Подожди. Я не состою в русской мафии.

Деклан смотрит на меня непроницаемым взглядом темных глаз.

— Тебя любят те, кто такими членами является.

Натали. Ставрос. О боже.

— Так ты хочешь сказать, что теперь я гангстер по умолчанию?

— Ты не более чем мишень. Из-за перестрелок, которые произошли на ежегодной встрече семей в канун Рождества, Казимир закрыл все порты, нарушил работу распределительных центров, саботировал поставки и обрезал поток наличности. Пострадали все. Если другие семьи доберутся до тебя, тебя будут использовать либо как разменную монету, либо…

Расплата. Ему не обязательно это говорить. Я понимаю, к чему ведет эта история.

Не опуская глаз, я спрашиваю:

— И для чего ты будешь использовать меня?

— Если бы я хотел твоей смерти, ты бы уже была мертва.

— Значит, это будут переговоры.

— Я не собираюсь вести переговоры с этим куском мусора.

В его тоне сквозит неприязнь, что-то, намекающее на старую вендетту и еще более старые шрамы. Он презирает Кейджа, это совершенно очевидно, но также, кажется, думает, что он выше его. Как будто один преступник, занимающийся рэкетом, контрабандой наркотиков, отмыванием денег, лучше другого.

— Если я для тебя не разменная монета или средство возмездия, то кто тогда? Почему я здесь?

— Я уже говорил тебе, девочка. Прямо сейчас, со мной тебе быть безопаснее, чем где-либо еще.

И тут до меня доходит: Деклан спас мне жизнь. Если то, что он говорит, правда, и МС-13 удалось бы заполучить меня живой… Нет. Я не буду думать об этом.

Также не хочу думать о том, что значит, — мой похититель превратился в защитника. Я пока не осмыслила все до конца, чтобы справиться с этим конкретным мозговым штурмом прямо сейчас. Есть миллион разных вещей, которые я хочу сказать, вещей, в которых было бы гораздо больше смысла, но то, что слетает с моих губ, удивляет нас обоих.

— Спасибо.

Нет такого слова, чтобы описать выражение его лица. Может быть, Деклан выглядит ошеломленным.

— Что?

— Я сказала «спасибо»… Если то, что ты мне только что сказал, правда, то ты спас мне жизнь. Я у тебя в долгу.

Деклан смотрит на меня так, словно я — инопланетянин, который только что приземлился на его лужайке и сообщил, что ему срочно нужны его почки, иначе вымрет целая раса разумных существ в какой-нибудь далекой галактике.

Я произношу с нажимом:

— И говорю это не для того, чтобы разозлить тебя.

— Знаю.

— О. Отлично. Так что.

— Что так.

Мы пристально смотрим друг на друга. Я ощущаю каждый сантиметр кожи на своем теле. Желудок как будто только и ждал подходящего случая, чтобы громко заурчать в неловкой тишине.

— Тебе нужно поесть. — Деклан качает головой, как будто осознание этого заставляет его злиться на себя за то, что он не подумал об этом раньше.

— Да. Пожалуйста.

— Что-нибудь еще?

Когда я колеблюсь, Деклан говорит:

— Сообщу твоей подруге, что ты в безопасности.

Я не понимаю этого вежливого, заботливого похитителя. Что случилось с рычащим придурком?

— Спасибо. Еще раз. Но это не то, о чем я думала. — Деклан видит, что мне неловко, и приподнимает брови в ожидании. — Мне нужны туалетные принадлежности. Девчачьи штучки.

— Просто пришли мне список. Я достану все, что тебе нужно.

Я так сильно удивлена этим, что просто не могу держать вопрос в себе:

— Ты купишь мне тампоны?

Его губы странно дергаются. Он что, старается не улыбаться?

— Нет. Я пришлю Кирана.

— Только не Кирана.

— Почему нет?

— Я пытаюсь расположить его к себе.

— Это еще зачем?

— Ничто так не ранит мужскую гордость, как то, что его считают слабаком в кругу друзей. Я не хочу смущать его больше. Я и так его опозорила.

Деклан наклоняет голову, что он делает всякий раз, когда по-настоящему смотрит на меня. У него пронизывающий взгляд. Изучающий. Понимающий.

Это приводит меня в замешательство.

— Возможно, я просто хочу заставить Кирана влюбиться в меня и вытащить меня отсюда, понятно? Боже.

Деклан хихикает, качая головой.

— Понятно. — Затем тяжело вздыхает, проводит рукой по волосам и, кажется, собирается с духом. Выпрямляясь во весь рост и разглаживая рукой галстук, он расправляет плечи и выпячивает челюсть.

Меня поражает, что он не хочет возвращаться на улицу. Не потому что хочет остаться со мной, а потому что он боится того, что или кто его ждет снаружи.

Когда Деклан поворачивается, чтобы уйти, я импульсивно говорю:

— Эй. Гангстер.

Он оборачивается, его улыбка меркнет.

— Да, девочка?

— Ты справишься с этим. — Он слегка хмурится, не понимая. — Ты меня слышал. Что бы ты ни собирался сделать, у тебя все получится на отлично. Просто сделай глубокий вдох и вспомни, кто ты, черт возьми, такой.

Выглядя ошеломленным, Деклан тихо повторяет:

— Вспомнить…

— Это то, что я всегда повторяю себе, когда не чувствую себя на все сто. Помни, кто ты есть.

Могу точно сказать, что он не хочет спрашивать, но любопытство берет верх.

— И кто же ты? — спрашивает меня Деклан.

— Я такая одна, единственная из тех, кто когда-либо был или когда-нибудь будет. Почти как ты. Одним словом, я незаменима.

Деклан приоткрывает рот и продолжительно молча смотрит на меня.

— В детстве тебя точно роняли головой вниз. Это все?

Не могу не улыбнуться глубине его изумления.

— Нет. Меня никто не ронял. Я была средним ребенком, так что меня в основном просто игнорировали. Но я научилась быть самой себе чирлидершей, и знаешь, что? Чем больше ты пытаешься поверить в себя, тем больше у тебя это на самом деле получается. Твой мысленный диалог начинает звучать громче. Ты должен сохранять позитивный настрой. Так что просто выйди туда, скажи себе: «Я справлюсь с этим», и поверь в это. С тобой все будет в порядке.

Теперь Деклан, кажется, рассержен.

— Ты говоришь мне ободряющую речь?

— Ты выглядишь так, будто тебе это не помешало бы.

Он категорически заявляет:

— Ты определенно не с этой планеты.

— Спасибо.

Деклан раздражен моей саркастической улыбкой, и на лице снова это выражение… взгляд, способный расплавить сталь. Бормоча что-то себе под нос, он разворачивается, рывком открывает дверь и выходит, захлопнув ее за собой.