Необязательные эпилог и примечания

Глава первая, в которой Иван опаздывает к собственному прибытию и готовится трижды помереть

* ... — Исполать тебе, Микула Селянинович, — нараспев обратился Иван и в пояс поклонился. — Привет тебе от старого друга, Ивана-Черная Рука, Гроза морей... — само-собой появилось прозвище из «Приключений Тома Сойера». В то же время авторы упорно дают намеки на цвет кожи Ивана.

* ... — Сядь пока, — глухо произнес воевода и, убедившись, что его трогательная тоска по прошлому замечена, отставил кадку в угол. — А сколько ж тебе лет, дитя мое?

— О, очень много, сударь, восемнадцать! — с восторгом ответил Иван... — Раз уж идет постоянная параллель с «Тремя мушкетерами», почему бы не обратиться и к одноименному музыкальному фильму.

* ...Богатырь остановился и с хохотом заявил:

— Попал под лошадь! Ну и добры молодцы шастают по нашему двору!.. — Из «Двенадцати стульев». Или из Алеши Чехонте (рассказ «Прославился»)?

Глава вторая, о том, что три головы хорошо, а четыре — лучше

* ... — Знаю, знаю, что не по умыслу злому, однако ж... Походи пока в «добрых молодцах», конюшни княжецкие почисти. Конюха — Авгием зовут. И там, между прочим, подвиги совершать можно... — Вот и греческая мифология пошла.

Глава третья, в которой Иван знакомится с невеселой историей своего нового друга

* ...А Муромец рассказывал дальше:

... — Положил я соловьеву голову в чемодан и дальше двинул... — Как ни странно, слово «чемодан» мы обнаружили в настоящей русской былине...

Глава пятая, в которой Иван впервые видит зеленоволосого человека и принимает участие в совещании ВБО

* ...Вовремя, потому что на центр зала неспешно вышел высокий моложавый мужчина с добрыми глазами на суровом лице... — Думается, в ВБО всякий, кто в курсе, узнал ВТО МПФ — Всесоюзное творческое объединение молодых писателей-фантастов. А в председателе его — Виталия Пищенко. Ну, а кто не в курсе, тому это и не интересно.

* ...Верхушкин... — Лев Вершинин. Yes!

* ...Лапкин... — иркутский писатель Лапин.

* ...«Версты былинные»... — намек на ВТО-шную серию «Румбы фантастики».

* ...Шнобель... — Женя Носов, новосибирский писатель-фантаст. Отнесся к своему попаданию на остров Русь с юмором, чем снял часть сомнений с плеч авторов.

* ...Боян, ткачев сын... — Ткачев.

* ...Куланьянен, «Былина о сорока богатырях и заколдованном острове»... — С. Лукьяненко, роман «Рыцари сорока островов». Обсуждение его творчества на семинаре ВТО прошло однажды именно в этом ключе. И даже давались рекомендации «вначале петь последний куплет, потом второй, затем десятый и сорок третий. Остальные выкинуть, а двадцать шестой петь в виде припева.» Что ж, на вкус и цвет...

* ...Бурчалкин ...текст былины срамной. «Бабушка и Василек» называется... — Ю. Буркин. «Бабочка и василиск». Этикетки на пачках с его одноименной книгой почему-то называли ее «Бабушка и Василиса».

* ...Воха... — Воха, он Воха и есть. Известнейший в СССР, а затем — «в странах бывшего СССР» фэн Володя Васильев.

* ...Кудряшкин... — красноярский писатель-фантаст Леонид Кудрявцев.

* ...Фискалкин... заморские гусли-самогуды... — писатель Фисенко одним из первых стал писать на компьютере, что вызвало зависть у пишущей братии.

Глава шестая, в которой Иван торгуется за полцарства

* ...В каравае спрятаны вещи хитромудрые, что бежать тебе помогут. Во-первых — пилка-самопилка, во-вторых — лесенка-чудесенка... — Сейчас, наверное, уже мало кто помнит, что «лесенкой-чудесенкой» в детской литературе когда-то называли московский метрополитен.

Глава седьмая, в которой речь идет о полчищах несметных и свадьбе скорой

* ...«Полчища несметные!» — догадались богатыри.

«Богатыри!» — догадались полчища... — Намек на известный анекдот «про Штирлица».

* ...стал молотить супротивничков им, приговаривая:

— Ах и крепкий татарин, не ломается! Не ломается, да не сгинается!.. — Цитата из былины.

Глава восьмая, в которой сперва выясняется, что бежать некуда, а потом — что этого и не нужно

* ...икрой заморской, баклажановой... — Из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

* ...Одел Иван шлем, тут Владимир невесть откуда булаву трехпудовую выхватил и ударил его по головушке. Засверкали в глазах дурака звездочки.

— Будь же богатырем княжецким отныне! — воскликнул Владимир. Иван, ошеломленный, под гогот сотоварищей, шатаясь, двинулся к выходу... — Слово «ошеломить» имеет, между прочим, именно это происхождение: ударить по шлему.

Глава первая, где Иванов авторитет растет неописуемо

* ... — Любовью оскорбить нельзя, — произнесла княгиня наставительно... — из «Собаки на сене».

* ... — Открой, жена неверная! — раздался его взволнованный голос. — Открой немедленно, я слышал в твоей комнате голос мужчины... — Намек на сцену с Херубино из «Женитьбы Фигаро».

* ...Федот-стрелец, удалой молодец... — Персонаж в русской литературе появившийся сравнительно недавно с легкой руки талантливого кино— и театрального актера Леонида Филатова.

Глава вторая, в которой Иван совершенствует свое искусство правду выпытывать, знакомится с оранжевоголовым человеком и становится обладателем меча-кладенца

* ...Что ты молодец не весел, что ты голову повесил? — поинтересовалась Марья... — Вдруг из «Конька Горбунка» Ершова.

* ... — А я боли не боюсь! — похвастался Кубатай. — Делай что хочешь, только усы мне не брей... — Пытка эта — «подстригание уса» — была выдумана импровизационно, представьте же наше изумление, когда мы узнали, что оная действительно имела место у некоторых азиатских народов, у которых усы являлись национальным «символом мужского достоинства», в частности — у киргизов.

Глава третья, в которой поднимаются вопросы национального самосознания, опускаются ответы на эти вопросы, а доблесть, коей нет границ, всех примиряет

* ...Теперь он при монастыре Киевской богоматери звонарем работает. Глаз у него один вытек, скрючило всего, оглох... — Намек на Квазимодо из «Собора парижской богоматери».

Глава четвертая, в которой хитроумный Иван-дурак побеждает искушение великое

* ...Гнев, о бояны, воспойте Ивана, иванова сына... — Перефразировка начала гомеровской «Иллиады» — «Гнев, о Афина, воспой Ахиллеса пелеева сына...» Обращение к Гомеру не случайно, т.к. дальнейший рассказ о приключениях богатырей на море калькирует эпизод из «Одиссеи».

Глава пятая, в которой молодой боян поет загадочную былинку, а Илья наступает на горло собственным чувствам, за что те жестоко мстят

* ...А еще два странных типа из заморских дальних стран,

Смолянин, толмач известный, и крутой мудрец...

— Имен не надо! — крикнул Кубатай, выхватывая саблю. Воха втянул голову в плечи и робко допел:

— Пам-пам... — Это непростительная выходка. Один из немногих случаев, когда читатель, не знающй, кто стоит за тем или иным персонажем, останется в полном недоумении. А суть — в имени Алана Кайсанбековича Кубатиева. Выходка непростительная... но мы простили ее себе, потому что уж очень смешно было.

* ... — Будь попрочнее старый таз,

Длиннее был бы мой рассказ!.. — Маршака, надеемся, все помнят.

Глава шестая, в которой наши друзья сначала чуть было не лишились Алеши Поповича, а потом — таки-лишились его

* ... — Бедная Лиза, — сказал Алеша жалостливо... — Ну, вот и до Карамзина добрались.

Глава седьмая, в которой победа не радует

... — Черт побери, черт побери! — радостно завопил Иван... — Из к/ф «Бриллиантовая рука».

* ...В течении пяти минут он освободил: Ивана-коровьего сына, Ивашку, Иванко, Фэт-Фрумоса, Сослана, Кобланды-батыра, Корвина и Манаса...— Иван-коровьев сын, Ивашка, Иванко — песонажи русского и украинского фольклера. Фэт-Фрумос — молдавского, Сослан — осетинского, Кобланды-батыр — казахского, а также персонаж газетно-журнальной утки «Тайна острова Барса-Кельмес», одним из инициаторов которой выступил Сергей Лукьяненко. Мистификация была выполнена столь мастерски, что версия о «временных разломах», якобы имеющих место на вышеназванном острове, признана чуть ли не непререкаемой научной истиной. Корвин — герой «Хроник Эмбера» Роберта Желязны. Манас — киргизского фольклора.

* ...Слегка смущенный таким изобилием, Иван осторожно открыл дверь следующей темницы. По ней бродил восточного вида юноша в тюрбане, развевающихся штанах и белой рубашке. Время от времени юноша подпрыгивал и толкал ладонями потолок.

— Ты кто? — ошалел Иван. Но в этот миг в потолке вывалилась плита, звонко расколовшаяся о тюрбан незнакомца, и тот его вопроса не услышал. Подпрыгнул и скрылся в открывшейся в потолке дыре.

— Не иначе, принц персидский, — рассудил Иван... — Этот эпизод понятен только тем, кому довелось играть в компьютерную игру «Принц Персии». Или же читать чудесный рассказ В.Пелевина «Принц Госплана».

* ...Да вздумал на днях Кащей дать мне на прочтение свои былинки юмористические, боянов да богатырей высмеивающие. Прочитал я их, да и скривился. Чушь собачья! И дернул меня нечистый записать в дневничке для памяти: «Кащей — парень хороший, но пишет всякое говно. Надо сказать ему об этом, но помягче, поделикатнее...» — Почти дословное изложение записки критика Владимира Гопмана о творчестве Юлия Буркина. (Теперь ясно, почему Гопа в «Маме» и Гапон в «Острове» — самые отрицательные персонажи? И литераторам не чужда мстительность.)

Глава восьмая, последняя, в которой Кащей объявляет, что этнос порождает эпос, но Ивану это ни о чем не говорит

* ...Манарбит... — Арбитман (известный в узких фэновских кругах критик).