Необычайные приключения Робинзона Кукурузо

Глава 13 Ищем остров

— Так ты что — уже сегодня хочешь убежать на остров? — спросил я.

— Эх, какой ты быстрый! «Сегодня!» — рассердился Кукурузо.— Нужно же сначала выбрать подходящий необитаемый остров, а потом уже бежать.

— А что там выбирать? Высадился на какой-нибудь и живи.

— Тебе — конечно. А мне двадцать восемь лет два месяца и девятнадцать дней жить. Думаешь — легко?

— Да разве я против, можно и выбрать. Хоть сейчас. Поедем?

— Немного позже. Через час. Как дед в сельмаг пойдет.

— А что ты вообще дома скажешь, когда убегать будешь? Они же волноваться будут. Всё село на ноги поднимут. Искать будут. Я себе представляю!

— Конечно же, я не скажу: «Дорогие родители, я убегаю от вас на необитаемый остров. Будьте здоровы. Пишите». Это же комедия. Никто так на необитаемый остров не бежит. Матери и отцу вообще ничего не придется говорить. Они в Киеве. А для деда я что-нибудь придумаю. Скажу, например, что к тетке Ганне в Пески пойду. Там же Яринка сейчас гостит. Что-нибудь выдумаю… Чтобы панику не поднимал.

— А потом что? Когда мать придет и узнают, что ты пропал.

— А мне что — пусть ищут. Лишь бы не нашли. Гуньку, тоже помнишь, три дня искали, а потом бросили. И ничего. Теперь редко кто и вспоминает. Так и меня…— Тут голос у Кукурузо задрожал. Наверно, мысль о том, что его забудут, была всё же горька для него. И он поспешил перевести разговор на другое: — Главное, остров нужно хороший найти. Чтобы и место рыбное было, и дичь чтобы…

— А ты и ружьё брать будешь?

— А как же. У Робинзона было даже несколько ружей. Но я и с одной своей берданкой не пропаду. Ты же знаешь мою мою берданку. Бьёт, как сумасшедшая. Даже лучше дедова «Зауера».

Это уже Кукурузо преувеличивал. Но я не стал спорить — мальчишка на двадцать лет на остров бежит, пусть потешится. В прошлом году дед подарил ему на день рождения берданку и начал брать с собой на охоту. Кукурузо очень гордился и своей одностволкой, и тем, что ходил на настоящую охоту. Я завидовал ему и тоже мечтал о ружье, но у меня его не было.

В сенях послышался кашель, скрипнули двери, и во двор вышел дед Варава. Глянул сердито на нас и сказал:

— Я в сельмаг на минутку. Смотрите мне здесь!

— Да мы ничего. Вот только на речку, может, искупаться. Видите, жара какая — просяще произнес Кукурузо.

— Уроки, уроки надо учить, а не купаться. Двоечник! — буркнул дед и, кряхтя, шагнул через перелаз.

Я с сомнением посмотрел на Кукурузо.

— Ничего, пойдем,— тихо сказал он.— Я знаю эту «минуточку». Встретиться у сельмага с дедом Салимоном и часа три протрепятся, не меньше.

Хотя ничего странного и не было в том, что мы едем в плавни на лодке (сколько раз ездили и рыбу ловить, и просто кататься), ни у кого подозрения не могло возникнуть, но мы пробирались к речке крадучись, всё время озираясь. И ни одной хорошей лодкой не воспользовались. Хотя все они были привязаны у берега и не запрещалось брать их — тут и моего отца лодка была, и деда Варавы аж три (долбленка и плоскодонки). Мы разделись и переплыли на другую сторону на песчаный островок, где за большим кустом ивняка лежала та гнилая, изношенная, как старый башмак, ничья плоскодонка, из которой мы хотели сделать, но так и не сделали подлодку и на которой тонул Ява. Мы её после этого прошпаклевали, просмолили, и хоть она и пропускала воду, но не тонула: если не забывать вычерпывать, можно плыть. Тут же под лодкой лежало длинное потресканное весло, которое мы одолжили у деда Варавы. Он и не заметил — у него в сарае примерно с десяток весел валяется: и короткие — для долбленки, и длинные — для плоскодонок. У нас же, знаете, как на плоскодонках ездят? Стоя. Стоишь на корме (или на носу) — и то с одного борта, то с другого борта подгребаешь. Поэтому и весло длинное. Так грести — уметь надо. Если не уметь, можешь только — плюх! — корми раков. Ну, мы с Кукурузо смалу умели — нам не страшно.

— Черпак не забудь, а то высёрбывать придётся. Смотри, течёт всё-таки, калоша старая — сказал Кукурузо.

Оттолкнулись мы от берега — и уже в камышах. Узенькой протокой плывём. Гребет Кукурузо — хотя я и хорошо умею, но он большой мастер. Гребет тихо, осторожно — присматривается. Протока извилистая, всё время повороты. Если гребнешь сильнее, чем надо,— раз! — и лодка уже носом в камыши залезла. Отталкивайся потом, вытаскивай нос — морока! Хорошо гребет Кукурузо — ни разу в камыши не врезался. Я лежу на носу, смотрю в воду. Вода прозрачная-прозрачная — аж до самого дня видно: водоросли, лилии, коряги. И даже видно, как рыбы шныряли. Интересно!

Всё дальше и дальше углубляемся мы в плавни. Неожиданно за поворотом открылся широкий плёс. Гладь — ни морщинки. Белые и желтые лилии раскиданы — как на картинке. Посреди плёса два нырка плавают. Увидели нас — и нет. Так быстро нырнули, словно и не было. Только ровный плёс. А глядь — метров через двадцать — будто и не они, а другие…

Снова мы в протоку заехали.

Ш-ш-ш! С-с-с! Ш-ш-ш!

Утки пролетели.

Охотничий сезон не начался, и еще непуганые утки тучами летают над нами.

— Вот бы ружьё! — Говорит Кукурузо.

— Ага,— говорю я.

Плывем.

— Вон тот кизяк, возле которого я затонул,— печально произнес Кукурузо.

— Тьфу! — плюнул я в ту сторону.

Мы снова выплыли на плёс, довольно-таки большой, по которому даже гуляли пенящиеся волны (потому что как раз поднялся ветер) — как по настоящему морю. Это был уже пятый плёс, который мы проплывали. И островов мы миновали уже с десяток. Я каждый раз спрашивал: «Может, этот? Или этот? Хороший же необитаемый остров. То что надо». Но у Кукурузо были свои представления, и все острова он забраковал. По разным причинам. Один был слишком маленьким — негде разгуляться. У другого берега очень камышом заросли — до воды трудно добраться. На том деревьев нет — где же дрова брать для костра? И так далее.

И вот перед нами новый остров. Как большая зеленая куча: кусты ивняка, плакучие ивы и тополя покрыли его почти весь. Берега заросли камышом не сплошь — есть выходы к воде. Чистый плёс с трех сторон омывает остров.

— Кажется, он,— сказал Кукурузо.— Давай пристанем.

— Давай! — с радостью отозвался я, потому что мне надоело искать.

Мы пристали. Остров был чудесный. Будто специально созданный для такого дела, какое задумал Кукурузо. Много деревьев и сухих веток — на двадцать лет хватит топить. В камышах, даже сейчас слышно,— утки крякают. А значит, дичи полно. На чистоводье вдоль берега рыба плещется, сама в уху просится. Посреди острова поляна: не то что в чижа — в футбол играть можно. На краю поляны огромная старая плакучая верба стоит, ветвями землю подметает. И без шалаша от дождя спрячешься. Но шалаш, конечно, нужен.

— Шалаш я тебе помогу сделать,— сказал я,— ты же знаешь, как я шалаши делаю.

По шалашам я был мастер. Лучшего, чем я, шалаша никто из ребят не сделает. Это меня отец научил. У меня отец плотник. Половину хат в селе он построил.

На лице у Кукурузо было раздумье:

— Робинзон, разумеется, всё делал сам. Потому что он же один попал на необитаемый остров.

— Так то же Робинзон, а ты Кукурузо,— возразил я.— Нельзя же полностью копировать.

Мне непременно хотелось как можно больше помочь другу. Кукурузо не стал возражать. Я тут же вытащил из кармана большой складной нож с деревянной ручкой и принялся резать лозу. Я очень любил резать что-нибудь своим ножом, никогда не разлучался с ним, и от постоянного ношения в кармане ручка отполировалась так, что блестела как лакированная.

Кукурузо покорно помогал мне, непререкаемо признавая в этом деле мой верх. Он носил лозу, расчищал для шалаша место, заострял палки для каркаса.

Вскоре под старой вербой уже стоял прекрасный просторный шалаш, крепкий-крепкий (никакая буря не страшна) и такой уютный, что мне даже захотелось жить в нем. Я был очень доволен своей работой.

— Все двадцать лет простоит — гарантирую! — уверенно сказал я.

Только сейчас мы вспомнили, что дед уже, наверно, вернулся из сельмага, и поспешили назад. Добравшись наконец до берега и спрятав лодку, мы до самого дома бегом бежали. А когда, запыхавшись, прибежали, обнаружили, что дед еще не пришел. Кукурузо не ошибся: дедова «минуточка» умела растягиваться до нескольких часов.

— Ну что? Деда нет, можно сейчас собрать все необходимое,— сказал Кукурузо.— Сегодня всё приготовим, перетащим к лодке, а завтра…

— Выходит, решил уже завтра? — спросил я.

— Конечно… Ты что! Через несколько дней мать приедет…

Кукурузо ходил по хате, задумчиво взявшись за подбородок, и прикидывая, что брать с собой.

— Прежде всего ложку,— он вытащил из буфета щербатую деревянную ложку и засунул её за пояс.— Соль обязательно, без соли пропаду.— Высыпал себе в тряпицу полпачки соли.— Хлеба! — мрачно глянул на зачерствевшую горбушку, что лежала на столе.— Мало…

Дед пошёл в магазин именно за хлебом.

— Я тебе принесу. И хлеба, и сухарей. У нас есть,— успокоил я его.

— Чаю? — он покрутил в руках пачку чая.— Обойдусь. Это тогда и чайник нужен.— А у нас один.

— Фонарик не забудь. Пригодится,— напомнил я.

— Фонарик обязательно. Без фонарика нельзя.

Он прошёлся по хате, взял в руки топор, что стоял в углу возле порога:

— Топор. Нужно хотя бы два. У Робинзона было аж двенадцать топоров.

— Что он — жонглировал ими, что ли? — удивился я.— Зачем ему столько? Глупый какой-то твой Робинзон.

— Ты очень умный! — рассердился Кукурузо.— Молчи! Ты никогда не необитаемом острове не жил — не возражай!

В это время дверь открылась и на пороге появился дед. Кукурузо так и замер с топором в руках.

— Оп-па! — спокойно произнес дед.— Мебель рубить задумал? А ну, поставь топор на место! Двоечник!

— Да я ничего,— замямлил Кукурузо.— Я… я… хотел ему показать ему, какой у нас топор хороший… удобный. Он говорит, что у них лучше… Как бы не так, у нас лучше, дедушка?

Дед ничего не ответил, и мы вышмыгнули из хаты.

— Фу! Чуть не засыпались! — уже за ригой выдохнул Кукурузо.— И как мы не услышали его шагов!

Это и вправду было удивительно. Значит, мы очень увлеклись. Потому что дедовы шаги слышно издалека. Дед ходит, как на лыжах, не отрывая ног от земли: шарк-шарк, шарк-шарк. Кажется, едва ноги переставляет, вот-вот упадет… Но посмотрели бы вы на него на охоте… На зайца по чернотропу дед может прошаркать этак километров пятьдесят — хоть бы что.

Сидим мы с Кукурузо за ригой и обговариваем, как лучше перетащить всё необходимое в лодку. Наконец договорились. Кукурузо понемногу будет выносить из дома и прятать в бурьяне за ригой. А как стемнеет, уже я (чтобы Кукурузо был у деда на глазах и не вызывал подозрения) потихоньку перенесу всё в лодку. А завтра…