Необыкновенный махаон

Ольга

В 1951 году пришлось мне работать в сухих горных степях Армении. Экспедиция была комплексная, — она должна была всесторонне изучить свой район. Входили в ее состав не только геологи и топографы, но и ботаники, и животноводы, и зоологи.

Короткая весна незаметно перешла в прохладное ветреное лето. Прошли дожди. Склоны покрылись редкой растительностью. Заросли колючих кустарников — фисташника, барбариса и держидерева — покрылись цветами. Ботаники называют эти заросли странным словом: «шибляк».

Работа шла своим чередом.

Я был занят съемкой местности, много ходил, но нигде не встречал своих любимцев — бабочек.

Подружились мы со стариком-энтомологом Иваном Ивановичем. Обычно молчаливый, он делался разговорчивым, когда беседа касалась его любимого предмета.

— А есть ли здесь бабочки? — спросил я его.

— Как же, как же, — оживился ученый, — конечно есть. Лёт их начнется именно сейчас. Пусть только ветер утихнет. Я их вам покажу.

Вскоре кто-то из нас принес в лагерь крупную оранжевую с черными краями бабочку, похожую на наших северянок-желтушек.

— Это ольга! — сразу же определил энтомолог.

— Ольга? — все заинтересовались. Посыпались вопросы.

— Почему она так называется? В честь кого? Когда названа?

— Я, кажется, догадалась! — сказала геолог Нина. — Она, наверно, названа в честь жены знаменитого зоолога-путешественника — Алексея Павловича Федченко. Работал он вместе со своей женой, Ольгой Александровной. Это была замечательная женщина. Она сама была хорошим натуралистом. Ясно, что бабочку назвали в ее честь… Как это хорошо! Муж и жена, увлеченные одним делом, связанные крепкой дружбой, — замечательные люди!

Всем показалась убедительной догадка Нины. Я заметил, что Иван Иванович хотел было что-то возразить, но раздумал.

Поздно вечером, когда все уже спали, а мы с энтомологом любовались звездным небом, беседа о таинственной ольге возобновилась.

— Лев Борисович, — обратился ко мне ученый, — а ведь ольга-то не в честь жены Федченко названа.

— А в честь кого? Кем?

— А вот послушайте. Не хотел я молодежь нашу разочаровывать, а вам скажу.

Энтомолог закурил. В темноте повис малиновый огонек папиросы. К дыханию сырой земли примешался запах табака.

— Один из великих князей Романовых, человек весьма недалекий, тщеславный, наверно со скуки стал собирать бабочек. Ну-с, поставил это дело он широко. Сам не ловил, а посылал своих агентов во все концы России. И вот из Закавказья привезли ему бабочку, о которой у нас идет речь. И назвал он ее в честь великой княгини Ольги.

— Тьфу! — не удержался я.

— Подождите, подождите!.. И вот, когда Ниночка так хорошо и увлеченно говорила о жене Федченко, я решил не разубеждать ее.

Подумайте, как это замечательно! Жизнь сама вмешивается и исправляет всякие старые несправедливости. Кому сейчас придет в голову вспоминать при виде этой бабочки вельмож и княгинь? И как хорошо, что Ольга Александровна Федченко, которая при жизни не пользовалась признанием, ныне оценена по заслугам и так близка нам, что молодому ученому и в голову не приходит сомневаться, что бабочка ольга не в ее честь названа. Это прекрасно! Да!..

Иван Иванович глубоко затянулся, помолчал и добавил:

— Кстати, этот случай не единичный. Кто подумает, что уральский минерал «пушкинит» назван не в честь поэта, а по имени какого-то вельможи?.. Однако пора спать…