Неожиданные встречи

КРОШЕЧНАЯ РОЩА

Дорога отошла от берега, и синий Балхаш скрылся за желтыми, сгоревшими от солнца холмами. Вокруг протянулась скучная пустыня.

Летом пустыня безотрадна. Ни крохотного кусочка зелени — все вымерло, погрузилось в сон. Но вот наконец машина взбирается на высокую горку, и с нее открываются и сверкающее изумрудом озеро, и низкие берега, поросшие серо-зелеными солянками, и странные ярко-красные обрывистые горки, подошедшие к самому берегу. Я помню это место по давним своим путешествиям. Хорошо бы там остановиться. Дороги туда нет, придется пробираться по пухлому солончаку через бугры и сухие кустарники.

Вдали, у самого берега, показывается крошечная рощица из каратуранги. Путь к ней тянется медленно. Мы довольны. Как хорошо на берегу озера, да еще и среди деревьев. Листья на каратуранге пожелтели и сверкают золотом, вдоль берега — полоска красного песка, красная и вода у берега, дальше она оттеняется чудесной синевой. Здесь много отличного сухого тополя и уютно в тени. Эта рощица — первая, встреченная нами на северо-западных голых и диких берегах озера.

Мы здесь не единственные поклонники этой маленькой рощицы. С ветки на ветку весело прыгает синичка, ковыряется острым носиком под корой, заглядывает в щелочки, рыскает среди веточек, искоса поглядывая на нас зоркими черными глазами. Рощица маленькая, не более пятидесяти метров в длину, куда птичке деваться, приходится быть вместе с нами.

Из-за кустика неожиданно вверх взлетает с криком и садится на ветку дрозд-деряба. Еще один житель леса оказался в этой пустынной местности! Ну что же, как-нибудь уместимся! Дрозд опасливо сторонится нас, улетает в заросли солянок, но вскоре я вижу его настороженную головку, мелькающую среди травинок под деревьями. Потом неожиданно появляется удод и долго то одним, то другим глазом разглядывает нас и наш бивак. Удовлетворив любопытство, он исчезает и более не появляется.

Одна синичка, один дрозд, один удод! Еще, быть может, кто-нибудь появится?

Брожу по берегу, рассматриваю следы. Пробежала лисичка по кромке берега, прошелся волк. Откуда-то с красных гор приплелся барсук, побродил немного у воды и отправился обратно в пустыню. Вдоль берега летают бабочки-белянки и желтушки. Найдут крохотный лиловый цветок осота, усядутся на него, пытаясь добыть крохотную капельку нектара. Я знаю, бабочки — белянки и желтушки — путешественницы, сейчас они кочуют к югу, и, видимо, издалека. На юге они проведут зиму, а весной полетят обратно, как птицы, на свою родную сторону. Но на их пути — большое озеро, и бабочки не решаются лететь напрямик, минуют его стороной. Далеко им, бедняжкам, придется отклониться от прямого пути в сторону.

Иногда появляется стремительный в полете и отличнейший пилот бражник-языкан. Он недолго крутится в прибрежных зарослях, потом, будто разобрав, что перед ним немалая водная преграда, набирает высоту и направляется прямо на юг. Бражник — тоже путешественник. Ему хорошо: у него отличные крылья и приличная скорость.

Я увлекся следами, и до сознания не сразу доходят далекие крики с бивака.

— Скорее сюда! — кричит Николай. — Тут еще одна птица появилась!

Ну раз появилась птица, значит, надо спешить и на ходу не забыть взвести курок фоторужья, приготовиться к «выстрелу». Я увидел совсем непонятное. Ни разу не встречал как будто такой птицы. Совсем необычная, незнакомая, и вместе с тем что-то смутное и близкое чудится в ее облике. Размером с галку, почти черная, с яркими светлыми продольными пестринками на теле, крепким удлиненным клювом, она мне кого-то напоминает. Мучительно пытаюсь вспомнить и не могу.

Незнакомка неосторожна, подпускает к себе близко и милостиво разрешает навести фотоаппарат. Так себя ведут обитатели глухих мест, мало знакомые с человеком. Но когда я пытаюсь приблизиться еще, она обижается на мою фамильярность и сперва, с дерево на дерево прыгая, мчится в сторону, а потом скрывается в пустыне. Не нравится птице мое любопытство к ее особе.

— Пропала моя незнакомка! — досадую я сам на себя. Так и не успел узнать, кто она такая. Хорошо, если снимок окажется удачным, а если нет?

Я опять направляюсь смотреть следы на берегу. С бивака же снова раздается крик моего спутника: опять появилась та же птица.

Теперь я осторожен, птица проникается ко мне доверием, крутится в рощице: то рыскает по ветвям деревьев, то копается в земле.

Мы прожили в рощице два дня. И два дня вместе с нами прожила незнакомая птица. Под вечер она забралась на вершину самого высокого дерева и громко закричала. Крик ее сразу же воскресил в моей памяти глухие уссурийские кедрово-лиственные леса, и живо вспомнились такие же темные, со светлыми пестринками птицы, всегда с любопытством разглядывавшие наши стоянки с вершин великанов-кедров. Это была кедровка, жительница хвойных лесов, любительница кочевать, кричать звонким голосом в тихом лесу. Как я не смог опознать так хорошо мне ранее знакомую птицу? Наверно, лишь потому, что уж слишком неожиданной была встреча с ней, типичным жителем тайги, в этой крошечной рощице среди громадных просторов выжженной солнцем пустыни, у дикого синего соленого озера.

Кедровка еще раз прокричала, взмахнула крыльями и, как и бражник, поднялась высоко в воздух и, полетев прямо через озеро к югу, растаяла в синеве неба.

Откуда она взялась? Не из северных ли сибирских лесов? Куда она полетела? Не в еловые ли леса Джунгарского Алатау? До них было отсюда уже не так далеко, каких-нибудь три-четыре сотни километров. Кто она, эта смелая птица одиночка-путешественница, и что вынудило ее отправиться в столь далекие страны? Не та ли охота к перемене мест, которая и нас заставляет бросать насиженные и привычные поселения и отправляться в дорогу? И как эта непреодолимая тяга к путешествиям, доставшаяся от далеких предков, в подсознании так стойко сохраняется, проявляясь через таинственный генетический аппарат?

— Счастливого пути! — прокричал я вслед улетавшей птице. И помахал шапкой.

— Счастливого пути! — шутливо прокричали вслед за мной мои спутники.

Фотография кедровки на фоне Балхаша получилась отличной. И я ее не раз показывал в подтверждение своего рассказа об этой необычной встрече. Но, к сожалению, она вскоре исчезла из моей коллекции слайдов, хранившейся на работе.