Неожиданный наследник-4

Глава 4

Май 1774 года, Санкт-Петербург, Российская империя.

— Здравия желаем, Ваше Императорское Величество! — дружно произнесли ученики и учителя, заполнившие лекционный класс.

Оглядываю явно волнующихся ребят и машу им рукой, чтобы садились. А сам, в сопровождении директора гимназии, министра образования Щербатова и двух секретарей, занимаю стол, накрытый белой скатертью.

Ещё раз быстро осматриваю огромное помещение. А неплохо поработали архитекторы и строители! К тому же со звуком здесь полный порядок, любая опера обзавидуется. Мы изначально задумывали такой класс, где можно проводить собрание всех учеников, выступления приглашённых лекторов, защиту работ и даже театральные постановки. Юноши должны развиваться гармонично, поэтому в увлечении ребят литературой и театром нет ничего плохого. Будущие мастеровые, главы цехов и даже инженеры, не должны сосредотачиваться исключительно на технике.

После тяжёлых месяцев работы, у меня сплошные поводы для гордости и радости. Я решил посетить учебные заведения, построенные в последние годы. И надо признать, что пока нет поводов для разочарования. Как раз, наоборот.

Пять лет назад мы приняли «образовательный прожект». В отличие от остальных государственных задач, мы не экономим средства на обучение, хотя расходы только растут. Это, включая пять высших учебных заведения, открытых за столь короткий срок, которые идут отдельной статьёй. Но сейчас речь о школах и ремесленных училищах. Пусть не сразу, но они начали появляться по всей империи, добравшись даже до Иркутска. Майор постоянно талдычил мне, что основной причиной безнадёжного отставания России от европейских стран являлось отнюдь не крепостное право. Оно не особо мешает Австрии, Дании, Пруссии и даже Франция неплохо развиваться в данный исторический отрезок. Может там форма закабаления крестьян немного иная, что не меняет сути. А в карпатских землях до недавних пор существовало самое настоящее рабство. И отменили его исключительно благодаря моей воле, в том числе на австрийских землях.

Но в той же Пруссии и других немецких государствах, давно принят закон об образовании. Пусть оно пока не всеобщее, но все более-менее обеспеченные жители тамошних земель, включая крестьян, грамотные и имеют право получить высшее образование за счёт государства. Опять-таки в каждой стране разные условия, но у нас до недавних пор попросту не было школ для купцов, мещан и крестьян. Существовали только Славяно-греко-латинская, Киево-Могилянская и Архиерейская духовная академии, где могли учиться представители податных сословий. Но все они связаны с церковью, что меня никоим образом не устраивало.

Одно время я думал о распространении образования путём открытия церковно-приходских школ, но признал сию затею тупиковой. Нет, полностью от обучения крестьянских детей при церквях мы не отказались. Да и сами иерархи восприняли идею весьма положительно, ведь за это положены неплохие деньги. Но чему может научить детей и юношей деревенский поп? В лучшем случае заставит вызубрить молитвенник, напичкает юные умы мракобесием, едва ознакомив их с арифметикой и грамматикой. Только в нынешних условиях даже такое образование — огромная помощь общему делу.

Основную часть работы по открытию школ с училищами я возложил на земства. Заодно мы провели самую настоящую кампанию через газеты, убеждая прогрессивную общественность и просто богатых людей, присоединиться к нашим замыслам. Ведь ранее хватало отдельных попыток со стороны неравнодушных подданных по созданию школ. Только в их деятельности не было никакого порядка. Мы же приступили к реформе с подготовки учителей, печатания учебников и прочих пособий и одновременно начали строить школы. Не вижу смысла в красивом здании, которое будет пустовать, либо работать на десятую часть от своих возможностей. Поэтому пока шла подготовка учителей, возводились необходимые помещения.

А ещё особые земские инспекторы получили приказ искать таланты. И в первую очередь среди крестьян и городской бедноты. Такое же поручение получили владельцы заводов и мануфактур, дабы они направляли наиболее толковых работников и детей на обучение. Ведь все расходы взяла на себя казна. Вернее, Образовательный комитет, возглавляемый императрицей. Моя супруга — весьма прогрессивная особа, а её бабский кружок не мог пройти мимо столь важного начинания. Именно прогрессивные дамы собирали деньги и назначали стипендии толковым студентам.

Надо признать, что благодаря своей деятельности, комитет получил немало пожертвований. Я и сам выделил сто тысяч рублей из комнатных денег, о чём нескромно упомянули в газетах. Со скрипом, но дело пошло. Пусть в России не будет такого охвата, как в Европе, но уже лет через десять более одной шестой части населения будут грамотными. Пусть половина условно, но мы выполним одну из важнейших задач — поиск неординарных людей, которых в империи немало. Только глупая система не позволяла им проявить свои таланты. Четыре года назад люди Щербатова закончили работу по ревизии деятельности Академии Наук, российских университетов, военного ведомства, Мануфактур и Берг-коллегий. После прочтения доклада моему возмущению не было предела. Уму непостижимо, какое количество изобретений и предложений по улучшению ситуации в промышленности с земледелием, просто отказались рассматривать. Удивительно, что при таком отношении Шувалов умудрился запустить производство единорогов. Хотя именно такие персоны и могли сдвинуть дело с мёртвой точки.

А ведь вредительство продолжалось даже при моём правлении, когда перечисленные заведения получили приказ искать наиболее перспективные предложения от агрономов, изобретателей и инженеров. Но всё безрезультатно. Тогда я чуть не рубанул с плеча, решив попросту закрыть Академию Наук и казнить несколько десятков профессоров с чиновниками. Но немного подумав, сдержался и поступил иначе. Наиболее одиозные персонажи и откровенные паразиты получили новые назначения. Люди от науки разъехались по провинциальным городам работать обычными учителями сроком на десять лет. То же самое коснулось служащих и военных, пониженных на два, а иногда три чина. За провинившимися была установлена любопытная система надзора. Дабы искупить вину и раньше вернуться в столицу, им предписывалось доказать свою полезность. Учителям предлагалось воспитать талантливых учеников, чиновникам придумать прожекты по улучшению работы государственных учреждений. С военными и моряками оказалось сложнее, но им тоже разработали особую шкалу поощрений.

Катя тогда пошутила, что вскоре в столице не останется служилых людей, ибо всех я сослал за Урал, на Волгу и в Югороссию. Ничего страшного. Победа в двух войнах, огромные наделы, полученные военными и простыми дворянами, стали залогом лояльности общества к моей персоне. Но и почивать на лаврах никто не собирается. Я ещё не забыл, как обыденно свергли Екатерину, решив, что она больше не устраивает аристократию. Поэтому академия государственной службы и Михайловское училище, ставшее общевойсковым, давно готовят смену излишне зажравшимся господам.

Ещё и внедрение экзаменов на сдачу нового чина дало свои результаты. Неучи, различные протеже и попросту воры начали безбожно отсеиваться особыми комиссиями. Условный подпоручик или кабинетный секретарь ещё мог спокойно получить следующий чин, но далее ситуация менялась. Начиная с майора и коллежского асессора, отбор становился очень строгим.

А если комиссия понимала, что экзаменуемый не обладает должными знаниями и, скорее всего, получил повышение благодаря протекции или взятке, то перетряхивалась вся его подноготная. Более того, ревизоры и следователи сразу выезжали для разбирательства с теми, кто позволил недостойному подняться в чине. Мы особо не зверствовали, но несколько особо алчных и глупых персонажей были наказаны. Заодно участники комиссий поощрялись деньгами, если раскрывали подобные преступления.

Но была у этой задумки и отрицательная сторона. Армия и многие государственные заведения потеряли немало людей. Благо это не отразилось на войне, ведь экзамены ввели за два года до её окончания, и вначале стали проводить их в тылу. А чиновников начали заменять новые кадры с отставными военными, получившими ранения или просто решившими поменять армию на гражданскую службу. Они сейчас весьма охотно идут в земские управы и губернские учреждения. Там неплохое жалование, заодно ветеранам выдаются немалые наделы и кредиты на покупку всего необходимого для их обработки. Только два года в некоторых губерниях и учреждениях творилась неразбериха, связанная со сменой служащих.

Особой строкой идёт развитие мануфактур. Человек, предоставивший земской комиссии разумный прожект, может получить многолетний, и главное — беспроцентный заём. Более того, в случае успеха его предприятия, долг просто списывается. Министр финансов долго сопротивлялся новому указу, но со временем осознал его полезность. Ведь страна получит множество производств, которые будут насыщать её различными товарами. А это экономия золота, в огромных количествах уплывающее за границу взамен простейших в изготовлении вещей.

Но все хорошие начинания упирались в повсеместную коррупцию и банальное нежелание чиновников работать. Не привыкли люди шевелиться, предпочитая воровать и класть под сукно отличные предложения от неравнодушных людей. А ведь всем служащим ещё в 1770 году повысили жалование, заодно ввели особую шкалу поощрений за реализацию прогрессивных указов. Только крапивное семя предпочитало выполнению моей воли, поборы с купцов, махинации с землёй и кредитами.

Я долго пытался действовать мягко, наказывая только излишне наглых воров и откровенных предателей. В основном ими являлись представители высшей части чиновничества и военных. Порядок в армии удалось навести достаточно быстро, хватило нескольких громких процессов над интендантами, их покровителями и непорядочными поставщиками. На мелкие нарушения офицеров, любящих запустить руку в ротную или полковую казну, никто не обращает внимания. Главное, чтобы их делишки не касались обеспечения солдат провизией и амуницией. А вот с государственными служащими по-хорошему не получилось. Пришлось начинать всеобъемлющие изменения и подготовку новых кадров. Если люди не хотят работать честно и выполнять свои прямые обязанности, то им всегда найдётся иное занятие. Или паразиты просто будут увольняться. Неплохую помощь в моём начинании оказали земства и дворянские собрания, также страдающие от произвола чиновников. Но нам предстоит ещё неплохо потрудиться, доведя всё до ума.

Нет, я не идеалист и прекрасно понимаю, что часть служащих всегда будет использовать своё положение в личных целях. Хотя в учебных заведениях и введён целый курс по воспитанию молодёжи, где им объясняют весь вред, приносимый коррупцией. Моя задача — вбить в головы простой постулат, что вредители и казнокрады не уйдут от наказания. Пусть не сразу, но возмездие настигнет каждого.

Пока реформа системы управления только разворачивается. Мне удалось более-менее очистить столицу и Москву. Ещё есть Астраханская и Сибирская губернии, где неплохо потрудились Бекетов с Суворовым. Отец будущего великого полководца оказался крайне полезным человеком. Не знаю как, но он навёл порядок даже в золотодобыче, что казалось невозможным. Прибавьте Югороссию, где недавно начал работать Шешковский. Думаю, года через три, пролив немало крови и отправив на каторгу сотни людей, в обширной области станут соблюдать российские законы. Степан Иванович шутить не любит, и любое нарушение порядка воспринимает как личное оскорбление. Но в целом по стране ситуация далека от благолепия.

Дабы новый губернатор мог опираться на собственные силы, он получил в подчинение целый полицейский полк. И это не неофиты времён начала раздела Польши. Сейчас в особых полках служат самые настоящие волкодавы, усиленные ветеранами прошедших войн. За два года полицейские уничтожили большую часть разбойничьих ватаг и городских шаек в Югороссии и Западном Крае. А ведь это огромные территории!

Чего-то я отвлёкся. Благо мысли пронеслись, будто ветер, и присутствующие не обратили внимания, что император ушёл в себя.

— Как писал Денис Иванович Фонфизин — ученье свет, а неученье — тьма. И я полностью поддерживаю изречение нашего литератора. Более ёмко и хлёстко не придумаешь, — начинаю речь перед замершим залом, — В прошлом году в империи открылось пятьдесят девять новых школ и пять ремесленных училищ. С одной стороны — огромная цифра, но этого мало. Вы спросите, почему такое пристальное внимание к училищам? Всё просто — кроме обычного образования здесь студенты получают практические навыки. Для империи важно, не только обучить людей работать на современных станках. Необходимо, чтобы вы умели создавать механизмы самостоятельно и придумывать способы по улучшению их работы. А может, кому-то удастся изобрести собственную машину. Именно для этого при каждом училище построены цеха, где обучающиеся могут освоить нужные навыки. Все давно заметили, что, кроме обычных классов, в вашем заведении действует особый курс, где занимаются взрослые люди, уже работающие на различных производствах. Оказывается, им тоже необходимо повышать свои умения. И государство готово тратить деньги на обучение этих людей, дабы в будущем они принесли ему пользу. Вложение в образование — залог процветания империи! Вообще, умный человек учится всю жизнь и не только на своих ошибках, но и изучая опыт талантливых предшественников, достигших наибольших успехов в его ремесле. Даже я постоянно читаю труды правителей прошлого, их соратников и советников. Ведь управление государством весьма сложная задача, требующая знаний во многих областях.

Глаза многих учеников расширилась от удивления. Оказывается, я не высшее существо, а обычный человек. Но персона императора остаётся сакральной для русского общества. Сегодня моя репутация точно не пострадает, а скорее меня станут уважать ещё сильнее. Мне кажется, что надо быть ближе к народу и показывать личный пример. Все давно поняли, что я против излишних трат на маскарады с прочими фейерверками, предпочитая им более скромные приёмы и народные гуляния. Бывало, что на иное торжество уходила сумма, сопоставимая с годовым содержанием целого армейского корпуса. Сейчас же мы проводим празднества на Марсовом поле, где народ может насладиться различными играми, каруселями, катанием на санках или горках, в зависимости от сезона. Понятно, что дворяне и остальная публика гуляют отдельно, пересекаясь только на просмотре различных состязаний и скачек. Уж лучше посмотреть, как различные дружины штурмуют снежные крепости или играют в лапту с городками, нежели пулять золотом в небо.

А ещё все знают, что император постоянно трудится, заставляя работать окружающих. Об этом уже ходит немало анекдотов и смешных историй, начало которым положили люди Шешковского, дабы создать у подданных правильный образ правителя. А далее началось народное творчество, где я выступаю, как справедливый царь, гоняющих ленивых вельмож. Канцелярия даже собирает наиболее забавные истории, над которыми мы затем смеёмся вместе с Катей.

— Запомните главное. Все мы делаем одну работу во благо нашего Отечества. Военные, государственные служащие, прогрессивные землевладельцы, учёные, врачи, инженеры, мастеровые и общины поселенцев — обеспечивают будущее империи. Если мы остановимся хоть на мгновение, перестанем развиваться или решим, что достигли максимума, то расплата неминуема. Именно прогресс являет залогом того, что Россия догонит европейские страны, значительно оторвавшиеся по развитию. Речь идёт не только о новых механизмах, но и о изменениях во всех областях русского общества. И всеобщее образование должно стать успехом прогрессивных начинаний. Это событие наступит не при нашей жизни, но мы должны сделать всё, чтобы его приблизить. Только умение писать и читать не являются залогом успеха. Мы обязаны измениться внутренне. Все слои общества должны осознать, что у нас одна страна, окружённая врагами, и улучшить её жизнь могут только её жители. Вместо того чтобы восхищаться достижениями и изобретениями европейцев, старайтесь продвигать свои. А ещё не забывайте про закон, который необходимо соблюдать всем слоям общества. Я очень рассчитываю на ваше поколение, которое должно переломить ситуацию и привести империю к процветанию!

Речь получилась так себе. Не силён я в ораторском мастерстве. Но присутствующим она понравилась, ведь не каждый день с вами общается самодержец всероссийский, ещё и вещающий достаточно искренне. Кадеты шляхетского училища, которых я посетил два дня назад, вообще впали в экстаз от моего наказа. Хорошее растёт поколение! Главное — не дать ему заразиться тлетворными западными идеями и сохранить разумный патриотизм. Впадать в откровенный фанатизм, излишне возвеличивая свою страну тоже нельзя. Надо сохранить людям критическое мышление, дабы они видели недостатки с ошибками и прилагали усилия для их исправления.

— Граф, вы понимаете весь ужас, отображённый в докладе?

Спрашиваю, сидящего напротив Петра Панина, назначенного министром обороны вместо скончавшегося Салтыкова. Сказать, что я зол, значит, покривить против истины. Мне с трудом удалось успокоиться после осознания цифр, указанных в документе, который подготовило военное ведомство.

Два дня я внимательно штудировал написанное, но не переставал злиться. Вот и сейчас мне не удалось сдержать чувства, начав разговор с главой военного ведомства и вице-канцлером Бекетовым, являющимся министром экономики.

А речь шла о рекрутской повинности. Ещё два года назад Румянцев написал докладную записку о чудовищных нарушениях, происходящих при наборе и доставке новобранцев к месту службы. Тогда шла война и начались сложности на дипломатическом поприще, что помешало разобраться в ситуации. Тем не менее военное ведомство получило приказ сделать отчёт, под надзором канцелярии. Иначе начнутся игры чиновников, любящих подтасовывать цифры. Однако в этом деле всё проще. Есть бумага о количестве рекрутов, поступивших отводчикам, и итоговая цифра, доставленных в полки. И она сразу вызывала недоумение и оторопь.

Надо учитывать, что вначале мы проверили состояние дел только в столичной и Новгородской губернии. Немного подумав, я приказал провести проверку по всей империи за последние семь лет. На это потребовалось более года, но результат стоил того. Вернее, он был чудовищен по своей сути. Благо, что Панин всего полгода, как министр и не стал вмешиваться в ревизию. Ведь в случившемся нет его вины. Хотя он знал или догадывался о положении дел.

— Я удивлён и взбешён не меньше, Ваше Величество. Как человеку, находящемуся на службе почти сорок лет, мне даже в голову не могло прийти, что с набором происходят подобные недоразумения, — спокойно ответил генерал.

— Преступления, называйте вещи своими именами, — отвечаю, немного успокоившись.

Суть вопроса проста и ужасна, как я уже говорил. При рекрутском наборе творится что-то невероятное. К людям относятся, как к скотине. Их не кормят, не предоставляют положенную одежду, а часто ещё и грабят до нитки. С учётом того, что какой-то умник додумался гнать людей к месту службы осенью, то потери от болезней и смертей составляют от двадцати до сорока процентов. А ведь есть ещё немало негодных к службе людей, которых пригоняют в полки. Народ как-то пристраивают, но армия лишается нужного пополнения. Прибавьте к этому дезертиров, и получается отвратительная картина.

Ещё командиры отводчиков и младшие чины откровенно разворовывают немалые суммы. И никого не смущает, что это кровавые деньги, заработанные на увечьях и смертях простых русских мужиков, попавших в рекруты.

Жалко, что я упустил этот момент. Заодно не продавил вовремя создание военной прокуратуры и инспекции. А ведь Мусин-Пушкин, являющийся главным военным инспектором, настаивал на этом нововведении. Значит, придётся исправлять собственные ошибки. У меня есть оправдание — уж больно выросла армия чиновников и ревизоров за последние годы. Я наивно предполагал, что хватит законов, которые будут выполнять военные. Но оказывается, за всеми необходим надзор.

— Даю вам месяц на подготовку доклада, где вы укажите меры, необходимые для исправления ситуации. Заодно измените время набора и доставки людей к месту службы. Май и июнь мне видятся гораздо более приемлемыми, нежели ноябрь. К этому времени канцелярия подготовит указ о создании военной прокуратуры и службы инспекции. В первую очередь новые ведомства займутся нарушениями отводчиков и офицеров, их покрывающих. И лучше не оповещайте никого о начале следствия против этих преступлений. Надо сделать людям сюрприз.

Наверное, моя улыбка больше напоминала оскал, поэтому Панин слегка побледнел. Графу известно, что я готов простить ошибку, невежество и даже глупость. Только умышленные преступления не входят в этот список. Чую, придётся пускать кровь, чего я стараюсь избежать. Да, несмотря на образ тирана и самодура, количество смертных приговоров в России довольно мало. Но часть высшего света и европейские газеты мало заботят факты. Им проще обсуждать мою мнимую жестокость. Хотя Пётр Великий давно бы отрубил пару десятков голов, сослал в Сибирь несколько сотен особо недовольных, просто для успокоения излишне говорливых. Мне же приходится терпеть и особо не терзать аристократию.

— Пётр Афанасьевич, чем порадуете? — поворачиваюсь к молчащему до этого Бекетову.

Вице-канцлер раскрыл, лежащую на столе кожаную папку и передал мне несколько листов бумаги.

— Ваш указ о демобилизации отслуживших более пятнадцати лет выполняется согласно графику. В первую очередь из армии увольняются солдаты, выразившие желание поселиться в Югороссии и Западном Крае. Мы заранее озаботились размежеванием земельных участков, обеспечением ветеранов готовым жильём или материалами для его строительства, инструментом, семенами и скотиной. Дело это не быстрое, поэтому тем, кто не хочет оставаться на службе, ожидая своей очереди, выделяются деньги на обустройство. Часть солдат предпочла остаться в армии, но передала подъёмные суммы семьям. Многие решили поселиться в городах и заняться ремёслами с торговлей. Комиссия по демобилизации также занимается распределением людей по губерниям, дабы насытить пустующие территории жителями.

Министр быстро сделал несколько глотков воды, поставил фужер на стол и продолжил.

— Особое внимание уделяется приказу Вашего Величества по заботе об увечных солдатах и семьях погибших. Им предоставлено право беспошлинной торговли и пенсия. Не всё гладко и хватает нарушений с ошибками. Но мы работаем и не позволим героям или их детям оказаться в нищете. Очень помогают взносы от неравнодушной публики. Здесь свою роль сыграли разъяснения, напечатанные в газетах. Во многих губерниях созданы попечительские советы из дворян и купцов, решивших помочь людям.

Ну, хоть, какие-то хорошие новости. Меня в своё время возмутило отношение государства к ветеранам, увечным воинам и солдатским вдовам. Как можно прожить на выделяемые пенсии — большая загадка. А ведь демобилизованные и даже раненые воины — это огромная помощь экономике. Ведь есть хороший пример, поданный ещё Римской империей, чьи легионеры, уходя со службы, получали земельные наделы. Другие просто селились на границе, становясь городскими жителями, но при этом всегда готовыми противостоять набегам варваров. Так почему не взять его на вооружение? Понятно, что времена изменились и России нужны не только колонисты, но и наёмные рабочие. Ведь большая часть ветеранов не собиралась возвращаться в родные деревни, да и не все испытывали тягу к земледелию.

Листаю доклад Бекетова и снова благодарю судьбу, что она свела меня со столь неординарным человеком. Ведомство Никиты Афанасьевича проделало просто колоссальную работу. Ведь демобилизация десятков тысяч солдат — весьма сложный процесс. С учётом того, что государство не бросило их на произвол, а дало возможность устроиться по своему усмотрению. Высший свет и даже генералы удивляются моему великодушию. Но они почему-то не хотят понять, что о людях надо заботиться. Ведь завтра в солдатских семьях появятся дети, увеличившие численность податного населения. От этого только прибыток при небольших расходах. Да и уже через два-три года новые земледельцы с мастеровыми начнут приносить пользу экономике. А ещё ветеранов с радостью берут в полицию, где весьма большой недокомплект. Преступность в последние годы изрядно сократилась, но её пока хватает, и кто-то должен с ней бороться.

И главное — я забочусь о людях, понимая, что их много не бывает. Именно поэтому в обществе, даже крестьянских общинах, насаждается гигиена, делаются прививки от оспы, в городах строятся канализации и работают санитарные кордоны на юге. Моя задача — приумножить народ российский и заселить им как можно больше земель. Ведь после завершения прожекта «Югороссия» последует освоение южносибирских и байкальских степей. Нельзя, чтобы огромные территории были практически безлюдны. Но это работа на ближайшие десятилетия.

Вот только я не представляю, как мы будем отдавать испанский кредит, случись какая-то неожиданная напасть и непредусмотренные. На текущие расходы пока хватает уральского золота, но денег требуется всё больше. Нам нужно срочно начать производство товаров, которые будут пользоваться спросом в Европе. Или получить экономическую независимость, прекратив покупать современные механизмы и машины. Но для этого мне необходимо хотя бы семь-восемь лет спокойствия. Другой вопрос — позволят ли нам прожить эти годы мирно?