Нэпал — верный друг. Пес, подаривший надежду

Глава пятая

После бессонной ночи в приемном покое военного госпиталя Майк и Патти не имели ни малейшего представления, где именно остановятся в Сан-Антонио. Об отелях и речи быть не могло. И об аренде жилья тоже. Оба варианта стоили слишком дорого. На помощь им пришла Гейл, свекровь Джули. Гейл работала менеджером в компании «Skyline Properties», и случилось так, что в Сан-Антонио у них были квартиры, сдаваемые в аренду. Одна из них как раз пустовала. Утром на второй день пребывания семьи Морган в «Уилфорд Холле» Гейл позвонила и предложила им остановиться в этой квартире на любой необходимый срок.

Оставаясь в больнице, Майк, Патти и Джули ничем не помогли бы Джейсону. Они видели его и думали, что узнали о его состоянии все самое страшное. Он был жив, и, наверное, следовало радоваться уже этому. А им нужно было принять душ, поспать и восстановить силы. Майку пришлось через весь город везти их на своем внедорожнике по адресу, который дала Гейл. Они с Патти заняли одну спальню, Джули и ее маленький сын Коннор — другую. Измученная семья погрузилась в сон.

Через некоторое время Патти разбудили голоса, доносившиеся с балкона. Квартира была расположена на втором этаже, окна выходили на бассейн. Было уже за полдень. Джули сидела на балконе с Джоном, старшим сыном Морганов. Они были поглощены разговором о Джейсоне. До Патти долетали обрывки фраз.

— Нет, он снова будет ходить… будет ходить… обязательно… будет… будет… будет…

Патти прижала руки к глазам. Да, она тоже хотела так думать, но сколько бы раз ни повторяла себе это, в глубине ее души уверенности не было. Ведь хирург сказал безапелляционно: «Мне очень жаль, но ваш сын никогда больше не сможет ходить».

Они собрали семейный совет. Единогласно было принято решение: сменяя друг друга, дежурить у постели Джейсона, так чтобы при нем постоянно находился кто-то из них. Спать они могли в квартире, а питаться — в больничной столовой, так что о ночлеге и еде можно было не беспокоиться.

Джули — главный организатор и законодатель в семье Морганов — должна была составить график. Каждому предстояло в свой черед находиться у постели Джейсона, присматривать за Коннором и помогать Карле, когда она приедет с тремя сыновьями. Графика следовало придерживаться неукоснительно.

Раньше Джон всегда норовил увильнуть от выполнения домашних обязанностей. У него как раз выдалось несколько свободных недель, и он намерен был каждую секунду провести рядом с младшим братом. Джули очень ценила его желание помочь, но он должен был участвовать и в уходе за детьми.

Когда Морганы вернулись в «Уилфорд Холл», время близилось к вечеру. Казалось, что состояние Джейсона стало еще хуже, если это вообще было возможно. Он лежал абсолютно неподвижно. Врачи объяснили, что ввели его в медикаментозную кому — бессознательное состояние, которое искусственно поддерживалось специально подобранными дозами препаратов. Джейсон не подавал признаков жизни: казалось, шевеление пальца, которое они видели вчера, им просто померещилось.

Было две причины погрузить Джейсона в кому. Во-первых, он очень сильно ударился головой, не говоря уже о других травмах. Была надежда, что с помощью этого сложного медицинского процесса удастся снизить риск мозговых повреждений. Во-вторых, не следовало давать Джейсону возможность шевелиться — неподвижность должна была пойти на пользу его сломанному позвоночнику.

— Это будет продолжаться изо дня в день. Много дней, — предупредил хирург. — Его жизнь висит на волоске. Еще одно хотя бы малейшее повреждение спины может усилить последствия травм. Также есть опасность заболеть пневмонией. Если это случится… Вряд ли он выживет. И конечно же, сейчас он не в том состоянии, чтобы его можно было оперировать.

Каким-то образом Джейсон умудрился набрать в легкие столько болотной воды, что его можно было бы считать утопленником. Существовала очень большая вероятность того, что он подхватил одну из опасных легочных инфекций, которыми кишели джунгли.

Хирург обозначил вероятные прогнозы, хотя ничего нельзя было сказать наверняка. Он сообщил, что как только Джейсона можно будет перемещать, его положат на специальную кровать, которая слегка наклоняется в разные стороны — чтобы от слишком долгого лежания на спине не образовывались пролежни. Его собирались привязать к кровати, чтобы он не упал.

Семье Морган представился еще один человек — военный врач в чине капитана, участник спецопераций. Он был прислан в «Уилфорд Холл», чтобы находиться рядом с родными Джейсона и заботиться обо всех их нуждах, пока состояние раненого не стабилизируется.

Это был довольно молодой мужчина (ему едва исполнилось тридцать), одетый в военную форму.

— Я просто хочу, чтобы вы знали: я буду в госпитале каждое утро, еще до вашего приезда. И после вашего отъезда вечером я буду оставаться здесь, — сказал капитан. — Все под моим контролем. Каждое утро мне станут докладывать о том, как прошла ночь. А я стану пересказывать это вам. Я поселился здесь, рядом, и всегда буду на связи. Моя единственная задача — помогать вам и обеспечивать все, что может понадобиться Джейсону.

Майк устало улыбнулся.

— Мы искренне вам благодарны. Честное слово, мы очень ценим вашу помощь.

Быстро поняв друг друга без слов, Майк с капитаном отошли в сторону, где можно было говорить свободнее.

Майк устремил на капитана внимательный взгляд холодных голубых глаз.

— Знаете, в данный момент вы, пожалуй, действительно можете кое-что для нас сделать. Скажите мне, как мой сын получил все эти травмы? Что с ним произошло?

Капитан замялся лишь на долю секунды.

— Мистер Морган, думаю, вы имеете право это знать. Официально мне сообщили только одно: во время выполнения задания случилась авария. — Он помолчал. — А если неофициально… Джейсон и его сослуживцы были в Южной Америке, в Эквадоре… В то же время их там не было, если вы понимаете, о чем я.

Майк коснулся носа кончиком пальца.

— Секретность. Да, понимаю. Джейсон никогда не вдавался в детали, рассказывая о своей службе, и мы думали, что это именно из соображений секретности. Но как все это произошло? Столько переломов, и полные легкие болотной воды… Это в какую же аварию нужно было попасть?

Капитан подошел чуть ближе.

— Насколько я знаю, Джейсон был во внедорожнике. Машина слишком быстро ехала над ущельем, не вписалась в поворот, сорвалась и покатилась по склону. Ваш сын вылетел из автомобиля, который потом свалился на него сверху — отсюда и травмы. А нашли его в болоте.

— И поэтому у него в легких вода?

— И поэтому у него в легких вода.

Капитан бросил взгляд через плечо в сторону кабинета, в котором устроил свой штаб.

— Подождите секунду, мистер Морган. Я кое-что вам покажу. Думаю, вас это заинтересует.

Он скоро вернулся с пачкой цветных фотографий и сунул их Майку.

— Вот. Это машина, в которой ехал ваш сын. Точнее, то, что от нее осталось.

Майк поднес к глазам первую фотографию. Белый гражданский шевроле «Блейзер» во дворе какой-то авторемонтной мастерской, джунгли и горы на заднем плане. Майку вряд ли приходилось когда-либо видеть настолько искореженную машину. Фары и окна были разбиты, крыша вдавлена, дверцы вывернуты под неестественным углом.

— Мать честная! Чудо, что вообще кто-то выжил. — Майк посмотрел на капитана. — Сколько человек там было?

— Трое. Все госпитализированы. Мистер Морган, боюсь, что у вашего сына самое тяжелое состояние.

Майк пролистал оставшиеся фотографии. Он не мог понять, почему его сына выбросило из машины. Все дверцы были закрыты. Каким образом парень с габаритами Джейсона мог вылететь наружу? Но присмотревшись, Майк понял, что дверцы были подвязаны импровизированными тросами. Для транспортировки машины пришлось крепко примотать дверцы к кузову, чтобы они не открывались.

Майк представил себе, как белый «Блейзер», перекатываясь, летит на дно ущелья, наталкиваясь на деревья и скалы, а дверцы дребезжат и открываются от ударов. Людей вполне могло выбросить из машины. Наверное, именно это и произошло с его сыном. Майк тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. Последний кадр — разбитый внедорожник, проезжающий по телу его сына, — ему видеть не хотелось. Майк скользнул взглядом по номерному знаку: E MAULME. ECUADOR. GKM473.

Мужчина взглянул на капитана:

— Номера местные. Эквадорские.

Капитан кивнул на фотографии:

— Как я уже говорил, они были там и в то же время их там не было.

Потом он сказал, что, как только Джейсон придет в себя, ему нужно будет поговорить с ним наедине, чтобы «принять рапорт». Майк подумал, что капитан собирается проинструктировать его сына относительно того, что можно и чего нельзя рассказывать. Против этого Майк не возражал, он лишь хотел, чтобы Джейсон вернулся к ним, и был очень благодарен капитану за помощь и честность.

Прошел день.

Основным событием стал приезд Карлы с тремя мальчиками — вечером они наконец добрались до «Уилфорд Холла», измученные перелетами. Сразу же решили, что детям — трехлетнему Блейку, двухлетнему Остину и Гранту, которому исполнилось всего полгода, — не следует видеть отца в его нынешнем состоянии. Это могло стать для них слишком сильным потрясением. Патти сказала, что будет приходить в дом, который предоставили ее невестке военные, и присматривать за мальчиками, чтобы Карла могла время от времени посещать Джейсона. Днем мальчиков можно было отдавать в детский садик при военной базе — это помогло бы им скоротать время. Все были согласны, что с малышами лучше всего вести себя так, будто все более-менее нормально. Составили график присмотра за ними.

В тот вечер молодая женщина сидела у постели мужа, погруженного в кому, и пыталась смириться с тем, что казалось ей невозможным. Тем временем Патти привела мальчиков поиграть к бассейну. Вечер был ясный, чудесные звезды ярко горели на небе. Патти казалось, что их можно коснуться рукой, так близко они были. Несмотря на все пережитое, она была тронута этой потрясающей красотой.

Женщина посадила старшего внука, Блейка, к себе на колени и показала ему Большую и Малую Медведицу и Полярную звезду — одну из самых ярких на небосклоне. Мальчик был в восторге. Он увлеченно смотрел на небесные чудеса, и на несколько бесценных мгновений Патти удалось забыть о темной западне, в которую угодил ее сын. Это был миг волшебства для бабушки и внука, но, к сожалению, он очень быстро закончился.

Джейсон мог подхватить какое-нибудь легочное заболевание — это было основной опасностью. И именно это и случилось: он заболел пневмонией. Медики предполагали, что она развивалась постепенно, а потом резко поднялась температура — мучимое болью тело попыталось дать отпор инфекции. На следующее утро, вернувшись на свой пост в больницу, его родные увидели, что Джейсон дрожит от лихорадки и что-то бормочет, как безумный. Его уже уложили на вращающуюся кровать, и он каким-то образом почувствовал на своем теле ремни. В бреду Джейсон был уверен, что попал в плен к плохим парням. Он говорил, что его поймали РВСК и вот-вот прооперируют, чтобы продать его органы.

Сумев оторвать один из ремней, Джейсон начал выдергивать изо рта трубочки. Ворвались санитары и снова привязали его.

Следующие несколько часов Джейсон умолял Джона и Скотта, мужа Джули, помочь ему сбежать. Он говорил, что РВСК пытают его в подвале, из которого ему необходимо выбраться.

— Друг, ты должен мне помочь. Просто развяжи меня. Развяжи меня и дай уйти через окно. И когда я сбегу, обещаю, что позволю тебе снова связать меня и подсоединить все трубочки. Сейчас разрежь их, и я сбегу через окно, а потом сможешь снова их прицепить.

Джон засмеялся. Что еще ему оставалось? Если бы он не смог найти ничего смешного в этой ситуации, она сломила бы его.

— Куда прицепить их, братишка? Куда прицепить их, Джейс? Куда?

Джейсон продолжал говорить всем желающим его слушать — Джули, Джону, Майку, Патти, Карле и другим посетителям, — что его похитили и они должны помочь ему бежать. Конечно, никто из родственников не знал, чем Джейсон занимался в Эквадоре. Им даже было неизвестно, была эта операция военной или учебной. Все это казалось каким-то безумием, и они понятия не имели о том, до какой степени ужасны видения Джейсона. Но главное, они были в отчаянии, не зная, выживет ли он.

Прошло меньше недели, и Джон в первый раз пропустил свою очередь по присмотру за детьми. Он слишком долго оставался рядом с Джейсоном и забыл о других своих обязанностях. Джули была недовольна им. Она собрала семейный совет. Все расселись на площадке перед отделением интенсивной терапии, и Джули как следует отчитала старшего брата.

Джон был согласен, что заслужил это. Джули была похожа на мать — маленькая и тоненькая, но упрямая как бык (так говорил Майк).

В следующий раз, когда Джон сидел у постели младшего брата, тот начал разговаривать с кислородным баллоном, стоящим в углу палаты.

— Мы должны выбраться отсюда, — сказал Джейсон баллону. — Вынимай решетки из окна — и бежим.

Баллон ничего не ответил.

— Понимаешь, тут все в масках. Плохие парни… Маски… Они пытаются скрыть свои лица.

Баллон по-прежнему молчал.

— Ну ладно, а где же моя мама? Ты не знаешь? Где моя мама?

Баллон хранил молчание.

Джейсон некоторое время продолжал в том же духе, а потом наконец понял, что кислородный баллон вряд ли что-то ему ответит.

И тут случилось нечто невероятное. Джейсон обернулся к брату и назвал его по имени:

— Джон, там ведь никого нет? Эта штука не умеет говорить…

Джон расхохотался сквозь слезы. Он взял Джейсона за руку.

— Да, братишка, там никого нет. Это не человек. Это кислородный баллон.

Вспышка просветления была короткой. Мимолетной. Она продлилась ровно столько, сколько нужно было, чтобы обменяться этими несколькими словами. Джейсон произнес два предложения. Десять коротких слов. Но это так много значило. Для Джона это было чудом, первым знаком того, что его брат сохранил рассудок.

Он вышел из палаты и направился в кафетерий, где его ждали Патти, Майк и Карла.

— Джейсон приходил в себя! — крикнул Джон. — Я сидел рядом с ним, а он повернул ко мне голову и назвал меня по имени! Он узнал меня!

Джон рассказал, как Джейсон — всего на несколько секунд — очнулся.

— Да, я хвастаюсь его успехами, — весело говорил Джон. — Почему бы и нет? Это мой брат, я люблю его!

Этот случай показался всем очень забавным. Говорить с кислородным баллоном о том, как они вместе сбегут, — да, это было в духе Джейсона. В тот момент все смеялись от радости и облегчения, и, видит Бог, этот смех был тогда им очень нужен. Юмор жизненно необходим. Он дал Морганам силы пережить то, что, казалось, пережить невозможно.

Конечно, смех быстро превратился в слезы. Семья Морган плакала, смеялась, смеялась сквозь слезы, и все это каким-то образом становилось важной частью процесса преодоления. Джейсон лежал в коме и боролся за жизнь, а его семья находила в себе силы для смеха. Говорят, смех лечит душу. Тогда, в то время он был как бы проблеском нормальной жизни, на шаг приближая обоих братьев к прошлому. У Джона и Джейсона всегда были такие отношения: они постоянно шутили, не давая друг другу спуску.

Хирург попытался вернуть Морганов к реальности:

— Даже если Джейсон что-то говорит и узнаёт людей, не думайте, что он уже выкарабкался. Это как маятник. Джейсон еще не в порядке.

Патти покачала головой, улыбаясь сквозь слезы:

— Джейсон в порядке. Он возвращается.

Джон широко улыбнулся; его глаза были полны слез.

— Конечно, он говорил всего лишь с кислородным баллоном, но ведь говорил! И, по крайней мере, не пытался пригласить его на свидание!

— Он постоянно зовет маму, — пожаловался Майк, по-техасски раскатисто смеясь. — Когда уже он соскучится по своему неотесанному бате?

Джейсон был раздавлен. Его тело с головы до пят покрывали темные фиолетово-зеленые пятна. Лежа в коме, он боролся с тяжелой инфекцией. Будучи не в состоянии говорить, он даже не мог объяснить врачам, что у него болит, а что нет. И все-таки не было ничего плохого в том, чтобы надеяться.

Почему бы не позволить надежде расцветать в темноте?

Семья Морган хотела надеяться. Ей нужна была надежда.

Что в этом плохого?